Содержание
- ВВЕДЕНИЕ
- ГЛАВА I. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ
- 1. 1. Законодательство России до начала ХХ вв. как исторический источник изучения становления и развития института необходимой обороны
- 1. 2. Становление, развитие и совершенствование законодательства о необходимой обороне после Октябрьской революции
- ГЛАВА II. ИНСТИТУТ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
- 2. 1. Общая характеристика института необходимой обороны и его место в системе обстоятельств, исключающие преступность деяний
- 2. 2. Условия правомерности необходимой обороны
- 2. 2. 1. Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству
- 2. 2. 2. Условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите
- 2. 3. Понятие превышения пределов необходимой обороны (эксцесс обороны)
- ГЛАВА III. СРАВНИТЕЛЬНО — ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ И ИНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, ИСКЛЮЧАЮЩИХ ПРЕСТУПНОСТЬ ДЕЯНИЯ
- 3. 1. Отграничение необходимой обороны от иных обстоятельств, исключающих преступные деяния
- 3. 2. Отграничение преступлений, совершённых при превышении пределов необходимой обороны, от преступлений, совершённых в состоянии аффекта
- ЗАКЛЮЧЕНИЕ
- Использованные источники и
- литература
Актуальность дипломного исследования. Вопросы уголовного права на протяжении многих лет остаются в центре внимания не только представителей науки и практических работников следствия, суда, но и общества в целом. Принятие Уголовного кодекса России по-новому заставило взглянуть на многие традиционные уголовно-правовые понятия и институты. Вместе с тем, за время действия УК РФ сложилась определенная судебная практика его применения, с учетом которой в УК были внесены значительные изменения и дополнения, затронувшие многие положения и Общей, и Особенной частей. В частности, это касается вопросов института необходимой обороны.
Конечно, недостатка внимания ученых к осмыслению проблемы необходимой обороны и условий ее правомерности не испытывалось никогда, начиная с трудов советского периода и заканчивая исследованиями новейшего времени.
Изменения, внесенные УК РФ в законодательную регламентацию института необходимой обороны, направлены на еще большее обеспечение прав обороняющегося от общественно опасного посягательства с тем, чтобы стимулировать его на подобные действия и оградить от возможного необоснованного привлечения к ответственности, в частности, за превышение пределов необходимой обороны
Историография проблемы исследования. Исследованию различных вопросов, касающихся института необходимой обороны, посвящены труды многих ученых. Условия правомерности оборонительных действий рассматривали В. А. Блинников, В. Ф. Кириченко, С. Ф. Милюков, Н.Н. Паше-Озерский, И. И. Слуцкий, И. С. Тишкевич, Т. Г. Шавгулидзе и др.
Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в связи с осуществлением необходимой обороны как обстоятельства, исключающего преступность деяния и влекущего либо отказ в возбуждении уголовного дела, либо его прекращение.
Предметом исследования являются уголовно-процессуальные особенности признаков необходимой обороны как обстоятельства, исключающего преступность деяния.
Методологическую основу исследования составил диалектический подход. В процессе решения исследовательских задач использовались различные виды анализа в сочетании с системным подходом, формально-логический метод, метод анализа документов.
Теоретическая основа исследования. При подготовке настоящей дипломной работы использовались положения, представленные в трудах ученых в области уголовного и уголовно-процессуального права, криминалистики, криминологии.
Непосредственными источниками информации по теме исследования послужили монографии, учебные пособия, научные статьи по вопросам уголовного права, уголовного процесса.
Цель данной работы исследовать институт необходимой обороны в рамках курса уголовного права.
Задачи работы:
— провести анализ понятия, признаков, условий правомерности необходимой обороны в современном российском уголовном законодательстве;
— провести анализ проблем квалификации деяний при превышении пределов необходимой обороны.
Структура дипломной работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиграфического списка и
приложений.
ГЛАВА I. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ ИНСТИТУТА НЕОБХОДИМОЙ ОБОРОНЫ В РОССИЙСКОМ ПРАВЕ.
§ 1.1.Законодательство России до начала ХХ вв. как исторический источник изучения становления и развития института необходимой обороны.
В качестве института уголовного права необходимая оборона имеет давнюю и сложную историю, являясь одним из первых уголовно-правовых институтов. Уже древнеиндусское право (законы Ману в 1200 — 200 гг. до н. э.) четко формулировало правило об оправданном убийстве при защите от посягательства на чью-либо жизнь. Лишение жизни в качестве акта необходимой обороны разрешалось как для самозащиты, так и для защиты некоторых других лиц, а именно: женщины и браминов. Причем такого рода убийство считалось не только правом, но и обязанностью обороняющегося, которую он должен был выполнить без колебания. Вместе с тем оборона допускалась только в защиту жизни, о защите имущества в них ничего не говорилось.
По египетским законам оборона также была не только правом, но и обязанностью третьих лиц. По этим законам смертной казнью карался тот, кто видел убийство и не защитил, имея на то возможность. В случае невозможности помочь потерпевшему он должен был донести об этом судебной власти, при неисполнении чего подвергался телесному наказанию и трехдневному лишению пищи.
Оборону имущества допускало еврейское законодательство. В законах Моисея говорилось: «Если кто застанет вора подкапывающего и ударит его так, что тот умрет, то кровь не вменится ему. Но если зашло над ним солнце, то вменится ему кровь». Цитируемый закон разрешал убить ночного вора. При восходе же солнца, когда поднимались соседи, могущие прийти на помощь, убийство вора запрещалось. В убийстве при восходе солнца библейское законодательство усматривало только чувство мести.
В Римском законодательстве XII таблиц также разрешалось убийство ночного вора. Кроме того, можно было убить вора, совершившего кражу днем и оказавшего вооруженное сопротивление при поимке. Таким образом, уголовное право Древнего Рима с исключительной откровенностью любыми средствами, вплоть до ничем не прикрытого насилия, защищало частную собственность и систему рабства и содержало некоторые особенности, резко отличавшие его от уголовного права других рабовладельческих государств.
В Древнем Риме, где необходимая оборона признавалась естественным правом, присущим человеку, сложилась поговорка, наглядно отражавшая господствующие в праве взгляды того периода на необходимую оборону: «Лучше предупредить опасность собственными силами, чем потом обиженному прибегать к помощи суда».
Очень яркую характеристику понятия необходимой обороны дал и развил выдающийся оратор, крупный идеолог Древнего Рима Марк Туллий Цицерон в своей защитительной речи по делу Милона.
«Бывают случаи, — говорил Цицерон, — и эти случаи не редки, когда человек имеет право жизни над себе подобным. И если это право справедливо, если оно когда-либо является необходимостью, то это в том случае, когда приходится силу отражать силою. Неужели, — далее говорил Цицерон, — смерть, которая поражает разбойника, убийцу, может считаться несправедливою?»
Римские юристы руководствовались высказанными в этой речи принципами и считали действия совершенными в состоянии необходимой обороны при наличии двух главных условий: несправедливости нападения и неизбежности опасности.
В литературе по исследованию русского уголовного права мы также находим подтверждение раннего появления в русских памятниках института необходимой обороны. В частности, А. Ф. Кони в своих рассуждениях о необходимой обороне указывает, что «во все периоды нашего законодательства, как древнего, так и нового, существовало понятие о необходимой обороне, и можно ясно видеть, что право это развивалось постепенно и последовательно» .
Профессора Неклюдов, Долопчев и Таганцев отмечали, что уже вместе с первыми попытками ограничения и регулирования мести в нашем древнейшем праве встречались отдельные постановления об обороне. «Право необходимой обороны было признано еще в договоре Олега с греками в отношении обороны имущества и в Русской Правде в отношении обороны как имущества, так и личности» .
Таким образом, не вызывает сомнения, что вопрос об обосновании права необходимой обороны издавна привлекал к себе внимание философов и юристов.
Институт необходимой обороны развивался и видоизменялся в зависимости от целого ряда условий, диктуемых существовавшим в разные времена уровнем бщественного развития.
Теория естественного права считала необходимую оборону прирожденным правом человека. Эта теория использовала взгляды на необходимую оборону, высказанные еще римскими юристами. Господствующий среди римских юристов взгляд на оборону нашел свое выражение в известном положении Цицерона о том, что необходимая оборона есть не писанный, но прирожденный закон.
Узость естественно-правовой трактовки права на необходимую оборону в значительной степени преодолевается в социально-политической парадигме. В основе современного государства лежит система политических и экономических отношений, незыблемость которых является залогом его успешного функционирования. Именно в этих отношениях реализуется правовой статус человека и гражданина, именно этим отношениям соответствуют базовые ценности данного общества. Поэтому государство, используя правовые средства, признает защитную деятельность граждан социально полезной, но ограничивает ее определенными условиями, нарушение которых поставило бы эти отношения под угрозу.
В этой связи уместно обратиться к вопросу о том, является ли право на необходимую оборону самостоятельным либо субсидиарным, то есть дополнительным по отношению к охранительной деятельности государства. Этот вопрос имеет два аспекта. Первый аспект связан с тем, каким образом надлежит действовать обороняющемуся, когда он обладает реальной возможностью обратиться за помощью к органам власти. Как отмечалось выше, закон не ограничивает его действия такой возможностью. Почему? И здесь необходимо разобраться со вторым, более широким аспектом данной проблемы: является ли право на необходимую оборону производным или самостоятельным. Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. В позитивно-правовом смысле оно является производным, так как возникает только тогда, когда нарушено исходное право, — как необходимость защиты этого права. Но вместе с тем, как отмечал Н. С. Таганцев, «в идее об обладании правом заключается не только представление о пользовании им, но и об охране его от нарушений; в этом смысле можно утверждать, что оборона есть прирожденное право». Двойственно решается этот вопрос и в социально-политическом смысле. С позиции государства, функционирующего в режиме политического абсолютизма, оборона как самостоятельная инициатива представляет собой посягательство на абсолютную власть и допускается в исключительных случаях, когда органы государства не в состоянии оказать покровительство индивиду. Если же признать, что государство выполняет служебную роль по отношению к обществу и его членам, то право на необходимую оборону надлежит считать абсолютным, а охранительную деятельность государства — производной от этого права.
Наконец, позитивистский подход предполагает основание права на необходимую оборону не в инстинктивных свойствах личности и не в публичном интересе, но исключительно в юридических источниках. В позитивно-правовой плоскости решает этот вопрос Н. С. Таганцев. «Мое вторжение в право другого, — говорит он, — имеет производный характер; я употребляю силу, предупреждая или преступное деяние… или же хотя и непреступное, но и неправомерное деяние». Очевидно, что основанием реализации права на необходимую оборону является посягательство со стороны другого лица.
1715 году появился Воинский Устав, а в 1720 году — Устав Морской, которые впоследствии стали именовать Воинскими Артикулами Петра I. В этих Артикулах впервые появляется термин «нужное оборонение», обособивший необходимую оборону как самостоятельное понятие в уголовном праве.
По сути, Воинские Артикулы значительно ограничивали право обороны, понимая ее не как оправдывающее обстоятельство, а как невменяемое, ненаказуемое убийство нападающего. Был резко сужен круг объектов обороны (жизнь и здоровье), причем оборона в Артикулах предстает исключительно в виде самозащиты. Устанавливались условия правомерности необходимой обороны, такие как: своевременности обороны и соразмерности защиты и нападения.
В дальнейшем основное внимание в работах теоретиков уделялось необходимой обороне граждан против беззакония властных структур. Например, Т. Гоббс считал, что подданные не имеют права противодействовать даже совершению государем преступлений. Идеологи революционной демократии во Франции XVIII в. признавали за народом право на восстание как право обороны против незаконных действий главы государства. А. Н. Радищев усматривал осуществление права необходимой обороны не только тм, где опасность грозила нападающему, но и там, где отсутствовал закон, карающий за совершенное преступление, и потерпевшие сами расправлялись с преступником. Позднее аналогичные взгляды высказывал Герцен.
Отрицательное отношение к обороне против незаконных действий главы государства преобладало в немецкой философии конца XVIII — начала XIX в. Так, Кант считал всякое применение насилия в отношении верховной власти со стороны подданных тягчайшим преступлением. Для немецкой правовой теории вообще было характерно рассмотрение необходимой обороны как замены в исключительных случаях деятельности органов власти самовольными действиями личности. Эта теория отказывалась рассматривать необходимую оборону как субъективное право личности и допускала оборону лишь в ограниченных пределах.
Взгляды на необходимую оборону лишь как на правовое действие «второго сорта» были распространены среди дореволюционных русских криминалистов. Такое понимание нашло свое отражение в царском Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое в ст. 107 допускало оборону лишь тогда, когда нельзя было прибегнуть к помощи представителя власти.
О необходимой обороне впервые упоминалось в ст. 15 Руководящих начал 1919 г. Они усматривали наличие правомерной необходимой обороны лишь в причинении насилия над личностью нападающего для защиты своей личности или личности других, «если это насилие явилось в данных условиях необходимым средством отражения нападения или средством защиты от насилия над его или других личностью и если совершенное насилие не превышает меры необходимой обороны».
§ 2.3. Понятие превышения пределов необходимой обороны (эксцесс обороны).
При защите от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, возможен эксцесс обороны, называемый в законе превышением пределов необходимой обороны.
Наиболее сложный вопрос при применении законодательства о необходимой обороне это определение пределов допустимой защиты, пределов причинения вреда посягающему лицу с тем, чтобы не было эксцесса обороны или, иначе, превышения пределов необходимой обороны.
Как известно, Федеральный закон от 1 июля 1994 г., внося изменения в ст. 13 УК РСФСР, попытался смоделировать ситуации, при которых причинение любого вреда посягающему не могло влечь ответственность за превышение пределов необходимой обороны. Правомерной провозглашалась защита личности, прав обороняющегося, другого лица, общества и государства путем причинения любого вреда посягающему, если его нападение было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. «Эта новелла оказалась неудачной, ибо, вопреки намерениям ее авторов, она невольно сужала границы правомерного причинения вреда посягающему, ставя под сомнение равомерность лишения его жизни в случаях посягательства на изнасилование, причинения тяжкого вреда здоровью, захвата заложников и в ряде других"1.
В силу этого законодатель вернулся к более емкому понятию превышения пределов необходимой обороны как умышленному действию, явно не соответствующему характеру и степени общественной опасности посягательства (ч. 3 ст. 37 УК). В этой формуле сделан особый акцент на умышленно преступном характере деяния («умышленное действие», «явное несоответствие»), являющегося превышением пределов необходимой обороны. Как известно, умышленным преступлением деяние признается лишь тогда, если лицо осознавало не просто фактическую сторону своего деяния и последствия этого деяния, но и его общественную опасность (ст. 25 УК). Следовательно, уголовно наказуемое превышение пределов необходимой обороны имеет место в случаях, когда «обороняющийся в момент пресечения посягательства понимал неправильность своих действий, осознавал со всей очевидностью, что мог данное посягательство пресечь (именно пресечь, а не убежать, спрятаться, обратиться за помощью), используя другие средства и методы защиты, причиняя посягающему вред, значительно меньший, чем тот, который он фактически причинил"1. В этом случае к мотиву защиты как бы присоединяется желание расправиться с посягающим, причинить ему такой вред, который необходимостью отражения посягательства не вызывался, что осознавалось обороняющимся.
Именно такое субъективное представление обороняющегося должно быть установлено при, признании его виновным в превышении пределов необходимой обороны. Ряд важных, подлежащих учету обстоятельств при установлении наличия или отсутствия превышения пределов необходимой обороны подчеркнут в п.п. 8 и 9 названного выше постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. № 14.
Учитывая, что все преступления, совершенные с нарушением условий причинения вреда, в рамках любого из указанных уголовным законом обстоятельств являются умышленными, то правила ошибки, выработанные применительно к мнимой обороне, могут быть, на наш взгляд, истолкованы расширительно. В связи с этим в специальной литературе предлагается обобщенный термин, который бы отражал саму специфику рассматривамой ошибки «мнимое обстоятельство, исключающее преступность деяния» .
Соответствующее понятие возможно определить как ситуацию, когда обстановка давала основания полагать, что имеет место реальное обстоятельство, исключающее преступность деяния, и субъект, который причинил вред, не мог осознавать ошибочность своего предположения.
Само определение мнимой обороны видится следующим образом:
Мнимая оборона психическое отношение лица к своему деянию (действию или бездействию) и его последствиям, имеющее в интеллектуальном и (или) волевом моменте порок, обусловленный заблуждением, то есть неправильной интерпретацией юридического факта, либо неправильной оценкой поведения другого лица как общественно опасного посягательства на охраняемые законом права и интересы, связанного с причинением вреда такому лицу, либо с угрозой причинения такого вреда.
Обычно мнимая оборона рассматривается при анализе одного из признаков нападения при необходимой обороне действительности посягательства.
Как один из признаков необходимой обороны действительность посягательства связывается с реальной возможностью (способностью) причинения вреда охраняемым уголовным правом общественным отношениям. Признак действительности нападения позволяет провести разграничение между необходимой и мнимой обороной .
В то же время само установление признака действительности посягательства как одного из условий правомерности необходимой обороны является, по нашему мнению, неудачным. Полагаем, что данный признак не определяет какого-то особого качества посягательства, создающего право необходимой обороны, а констатирует лишь то, что посягательство должно существовать в реальной действительности. Но указанное обстоятельство является предпосылкой существования понятия посягательства.
При мнимой обороне лицо полагает, что в момент совершения им защитительных действий происходит общественно-опасное посягательство, допускающее защиту. Отсутствие посягательства в объективной действительности исключает возможность такой защиты. Исходя из этого, лицо может быть привлечено к ответственности на общих основаниях.
Вина может быть установлена в тех случаях, когда обстоятельства дела свидетельствуют о том, что лицо хотя и не предвидело, что действия другого лица («посягающего») не представляют собой общественно-опасного посягательства, но могло и должно было предвидеть. Таким образом, лицо должно отвечать за неосторожное причинение вреда лицу, ошибочно принятому им за нападающего .
Разновидностью фактической ошибки при необходимой обороне является ошибка, связанная с неверным определением пределов допустимой защиты, влекущим за собой превышение этих пределов. Важно определить взаимоотношение понятий «превышение пределов необходимой обороны» и «мнимая оборона».
Превышение пределов необходимой обороны может совершаться только во время обороны от общественно-опасного посягательства. Такое превышение выражается в осуществлении чрезмерной защиты и причинении большего вреда по сравнению с вредом, который угрожал общественному или индивидуальному интересу в результате данного общественно опасного посягательства. Там, где еще нет или уже нет состояния необходимой обороны, не может быть речи и о превышении ее пределов. Отсюда полная несостоятельность понятия «преждевременная» или «запоздалая» оборона. Что касается взаимоотношения понятий «превышение пределов необходимой обороны» и «мнимая оборона», следует отметить, что там, где есть мнимая оборона, возможно ее превышение .
Таким образом, понятия «мнимая оборона» и «превышение пределов необходимой обороны» являются взаимодополняющими.
Совершенно по-другому обстоит дело, когда при мнимой обороне «защищающееся» лицо не сознавало, что в действительности посягательства нет, заблуждаясь в оценке обстановки добросовестно, однако по обстоятельствам дела должно было и могло сознавать это обстоятельство. В данном случае ответственность за причиненный вред наступит как за неосторожное преступление. При более внимательном отношении к создавшейся ситуации субъект мог бы не допустить ошибки и прийти к правильному выводу об отсутствии реальной опасности.
