Цветообозначения в языке: Основные цвета. 
Теория Б. Берлина и П. Кея. 
Система цветообозначений и символика цвета

kirsnan ‘чёрный', Skt. krsnб ‘чёрный'); вторичная форма в Alb. sorrл, которая переводится как ‘ворона'. Позднее это слово стало означать ярко-чёрный (Lath. kйršas ‘чёрный').

Существует много слов для обозначения белого цвета с корнями блестящий и яркий (светящийся). Самый распространенный корень *h2rg (u) (Hit. harkis ‘белый', Grk. б rguros ‘серебристый', Skt. б.

rjuna ‘белый'), который входит в название серебристого цвета *h2erĝ - nt — om (серебристый) (Lat. argentums, Arm. arcat); с основой — s такие прилагательные *h2°rĝ - es — ‘белый' (Grk. args).

Для обозначения светлых цветов используется основа *h4elbhуs, которая переводится как ‘лебедь' в старонемецком albiz и в OCS lebedĭ, и облако в Hit. alpā -; обозначает белый цвет (Lat. albas ‘белый', Grk. alphуs ‘белая лепра'). В балтийских, славянских и индо-иранских языках это основа *kwoitуs ~ kwitrуs ‘белый' (Lith. švitrыs ‘светлый', OCS svĭtĭ ‘свет', Skt. śvetб — ‘светло-белый', śvitrб — ‘беловатый, белый ') [Mallory 2006: 332].

Существуют три слова для обозначения красного цвета. Наиболее употребляемая основа *h1reudh —, к этой основе прилагательного прибавляется — о z.B. *h1roudhуs (Lat. rūfus ‘красный', Lith. raũdas, Skt. rуhita ‘красный', lohб ‘красноватый'). Вторая основа *h1rudhrуs (Latbber, Grk. eruthrуs ‘красный', Sktdhirб ‘красный'). Третья основа *h1elu, значительно отличается от остальных двух, z.B. жёлтый (Германский — elo), белый (Av. auruša), но красноватый (Skt.

arusб и arunб ‘красноватый, золотой'), часто предполагают, что h1elu и h1el — это основы для обозначения благородного оленя. Возможно, эти различия между высоко-интенсивно-красным и низко-интенсивно-красным. Они не различаются в других языках. В индославянской изоглоссе употребляют основу *kуunos ‘красный' (Skt. śуna ‘красный') [Mallory 2006: 333].

Обязательная литература:

Е.В. Перехвальская. Этнолингвистика. Учебник. Москва. «Юрайт», 2016.

Учебник доступен в Интернете: biblio-online.ru.

Дополнительная литература:

А.П. Садохин. Этнология: учебное пособие. 3 изд. М.: ИНФРА-М; Альфа-М., 2004.

В.А. Тишков. Реквием по этносу. Исследования по социально-культурной антропологии. Москва, Наука, 2003.

Новое в лингвистике. Сб. научных статей. Перевод с англ. Вып. 1. М., Изд. иностр. лит. 1960.

Э. Сепир. Избранные статьи по языкознанию и культурологи. М., Прогресс. 1993.

B. B erlin, P. K ay. B asic color terms: their universality and evolution.

B erkley. U niversity of California Prss.

1969.

Л. Леви-Брюль. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М. Педагогика-Пресс. 1994.

Алгебра родства: Родство. Системы родства. Системы терминов родства. Альманах.

Выпуски 1−13. РАН. Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого. (Кунсткамера).

С-Пб. Изд. МАЭ РАН. 1995;2012.

Вопросы, связанные с природой цвета, с цветовым воздействием и цветовым восприятием привлекают к себе внимание исследователей с давних времён. Работы И. Ньютона (1672 г.) и И. В. Гёте (1810 г.) синтезировали многосторонние знания о цвете, накопившиеся на тот период времени. Затем наука о цвете распадается на ряд отраслей, и проблема цвета обсуждается с самых разных точек зрения: с позиций физики, химии, биологии, физиологии, психологии, этнографии, истории, лингвистики. Спецификой изучения цвета в лингвистике является осознание цвета на вербальном уровне. Цветообозначения рассматриваются как «сегментированные вербализованные зрительные ощущения» [Михайлова 2004: 33] и представляют собой упорядоченную систему слов, находящихся в определённых отношениях друг с другом.

Ведущими теориями в области изучения цветообозначений являются гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа, для иллюстрации которой использовалось семантическое поле цвета, и концепция Б. Берлина и П. Кея об универсальном характере эволюции цветонаименований, являющаяся единым для целого ряда языков образцом систематического описания лексической группы слов.

Многие языковеды опираются на положения этих теорий при исследовании цветовой лексики в разных лингвистических направлениях и на материале разных языков. В настоящее время проблема изучения цветообозначений характеризуется множественностью подходов. Интерес ученых вызывают вопросы возникновения и исторического развития цветообозначений в разных языках (Г.И. Арнольд, Н. Б. Бахилина, Т. В. Бочкарева, Н. А. Ганина, Д. Кёниг, Ю. В. Норманская, Е. В. Рахилина, В. Г. Кульпина, Т.А. Михайлова), этнокультурные аспекты слов-цветонаименований (Ю.Д. Апресян, А. П. Василевич, Л. М. Васильев, Н. Г. Комлев, Е. Н. Панов, Ф. Н. Пелевина, С.Г. Тер-Минасова, Ф.Н.Шемякин), семантика, структура и словообразовательные возможности цветообозначений (А.А. Брагина, А.

Вежбицкая, А. Э. Ивахницкая, К. Кауфманн, Л. В. Лаенко, И.В. Макеенко). Популярным является психолингвистический подход к изучению цветообозначений. А. П. Василевич, P.M. Фрумкина, А. А. Залевская, О. В. Сафуанова, Е. Хеллер обосновывают необходимость применения специальных методов психолингвистики при анализе имён цвета, разрабатывают методику проведения ассоциативного эксперимента, описывают его результаты. Нередко психолингвистические исследования затрагивают гендерный фактор и направлены на выявление различий в использовании цветообозначающей лексики для характеристики мужчин и женщин или на определение различий в их языке.

Е.И. Горошко, Дж. Лакофф, В. А. Маслова, Л. В. Самарина исследуют специфику восприятии цвета и цветовой лексики мужчинами и женщинами и рассматривают различия в словаре используемых ими цветообозначений.

Со времён И. В. Гёте и по сегодняшний день большое внимание уделяется символике цветообозначений. В своих работах Б. А. Базыма, Е. А. Власова, А. и Л. Герике, Э. В. Гмызина, Я. Л. Обухов, И. Ридель, С. Чэнь, П. В. Яньшин указывают на ассоциативную связь цвета с предметами, явлениями окружающего мира, способствующую становлению его символического значения. Исследования в этой области, выполненные на материале разных языков, позволяют также сделать вывод о том, что символика цвета у разных народов во многом совпадает. В этой связи Б. А. Базыма говорит о «единстве корней цветового символизма у самых различных культур, разделенных между собой во времени и пространстве», обусловленном объективными законами цветового воздействия на человека [Базыма 2005: 45].

На современном этапе развития лингвистики появляется новая тенденция в изучении цветообозначений, которая заключается в исследовании вопросов функционирования цветонаименований в определенных сферах жизни, изучение связи цветообозначений с различными тематическими и семантическими группами слов. Так, работа С. М. Кулаевой и Т. Канаевой посвящена обзору цветообозначений в автомобильной и косметической промышленности; И. З. Борисова изучает способы обозначения масти лошадей, исходя из того, что масть и цвет близки по своей физической природе и языковой семантике; в монографии Т. М. Гайдуковой и А. Т. Кукушкиной отражаются основные тенденции, природа и закономерности функционирования цветообозначений при номинации и характеристике человека; Ф. Ф. Насибуллина исследует цветообозначения предметов интерьера. Одной из сфер, где цветообозначения играют важную роль, является область моды и рекламы.

Комплексные исследования рекламных цветообозначений принадлежат А. П. Василевичу и возглавляемой им группе «Колорит», специализирующимся на цветонаименованиях русского языка, О. И. Санниковой, изучающей использование цветообозначений в рекламе французской текстильной продукции, Л. В. Печенниковой, работа которой представляет собой сопоставительное исследование цветообозначений предметов быта в англо-американском и российском рекламном дискурсе. Особенности функционирования немецких цветообозначений в языке моды были освещены в научных статьях немецких лингвистов Э. Оксаар, Р. Рёмер, Э.

Виттмерс, М. Пфютце, Х. Клаус, опубликованных в период с 1961 по 1989 годы в научных журналах «Sprachpflege», «Muttersprache», «Zeitschrift fuer germanistische Linguistik». В отечественной лингвистике работ, посвященных изучению немецких наименований цвета в области моды и рекламы, до сих пор еще не было.