Социологическая юриспруденция. 
История политических и правовых учений

Кризис юриспруденции понятий (юридического позитивизма), вызванный отрывом права от реальной действительности, привел к бурному развитию социологического правоведения, которое рассматривало право в контексте социальных интересов, связи с социальными явлениями.

Прагматическая юриспруденция Роско Паунда

Американский правовед, профессор Чикагского и Гарвардского университетов Р. Паунд (1870−1964) был одним из ведущих теоретиков школы социологической юриспруденции. Социоло.

гию права Паунд изложил в пятитомной работе «Юриспруденция» (1959 г.). Пафос этой работы состоит в призыве: «Давайте посмотрим фактам человеческого поведения в лицо. Давайте обратимся к экономической теории, социологии, философии и перестанем считать, что юриспруденция является самостоятельной (наукой)» .

Учение о праве. Правовая доктрина Паунда основывается на философии прагматизма, которая рассматривает жизнь, исходя из интересов реального человека, действительной меры оценки всех вещей. Всякий, кто имеет интерес, притязает на удовлетворение своих желаний. Эти желания составляют его интерес. Какие интересы подлежат признанию, учету и защите со стороны государства, законодателей, судей?

В обществе реализуются различные притязания и требования: индивидуальные, публичные и социальные интересы, с которыми имеет дело право. Есть притязания, требования и желания, связанные с жизнью отдельного человека и отстаиваемые им персонально, на основе индивидуальных, личных интересов. Есть среди них и такие притязания, требования и желания, которые связаны с жизнью политически организованного общества и отстаиваются на основе политических интересов. Есть притязания, требования и желания, связанные с социальной жизнью цивилизованного общества и отстаиваемые на основе социальных интересов. Паунд применил к анализу права «инструментальный» подход, называя его формой социального контроля, предназначенной для достижения «наиболее полной безопасности и эффективности всех человеческих требований» .

Юридическая наука, по Паунду, призвана показать, как право влияет на поведение людей с учетом преследуемых ими интересов, а не стремится выявить его сущность. Он настаивал на том, что право следует рассматривать технологически, инструментально в контексте реализации им функции согласования и примирения противоречивых интересов. Оценивая состояние современной правовой науки, он пришел к выводу о том, что право — сущностно оспариваемое явление. Паунд отверг позитивистскую интерпретацию права как совокупности правовых норм. Он констатировал, что понятие «право» в современной юридической науке используется в трех смыслах:

• 1) право — это правовой порядок или правовой режим регулирования социальных отношений посредством систематического и упорядоченного применения силы органами государства;
• 2) право — это официальные источники, которые служат руководством при вынесении судебных и административных решений (в этом смысле говорят, например, о праве штата Индиана);
• 3) право — это судебный и административный процесс.

Если свести эти определения воедино, то, по словам Паунда, мы придем к пониманию права как «высоко специализированной формы социального контроля, осуществляемого на основе властных предписаний в рамках судебного и административного процесса». Совокупность трех значений права, отражающих различные стороны правовой действительности, Паунд объединяет на основе понятия цели. Поиск сущности права, по его мнению, должен уступить место в социологии права раскрытию цели и социального назначения права. Принцип целесообразности права составляет основу его технократической, инструментальной интерпретации права. Вслед за Р. Иерингом он считал, что категория цели способна обеспечить концептуально-понятийное единство юридической доктрины, поскольку позволяет не только согласовать различные определения права, но и связать общезначимые социальные идеалы с интересами и субъективными устремлениями участников общественных отношений. Рассматривая право как средство (инструмент) реализации социально значимых целей, Паунд придал своим теоретическим построениям инструменталистский характер.

Паунд рассматривал право в ряду инструментов социального управления. Цель права, по его мнению, состоит в примирении социальных конфликтов и достижении цивилизованных отношений между людьми. В противовес марксизму, который настаивал на примате классовых интересов, закрепленных в праве, Паунд замечал, что «наметилась тенденция к тому, чтобы осознанно направить правовые и политические институты на утверждение общечеловеческих целей». Деятельность по установлению разумно организованного порядка в обществе представлялась ему «социальной инженерией». Он проводил аналогию между инженерной и юридической науками. «О работе инженера судят по ее соответствию поставленным целям, а не по тому, соответствует ли она некой идеальной форме, принятой в силу традиции. В отличие от прошлого века мы так же подходим к деятельности юристов, судей, законодателей. Мы хотим изучать правопорядок вместо того, чтобы вести споры о природе права» .

Будучи консерватором по своим идейным убеждениям, Паунд выступал против активного вмешательства государства в сферу частных интересов. Достижение социальной гармонии возможно на основе поиска компромиссов и базовых ценностей, а право является формой отражения и закрепления этих ценностей. Главную роль в достижении рационального правопорядка он отводил судам. Работая в должности члена комиссии по апелляционным делам Верховного Суда штата Небраска, он сформировал собственные взгляды на роль судебной системы. Во-первых, Паунд предлагал расширить полномочия судей, предоставить им свободу усмотрения при разрешении определенных споров (речь шла прежде всего о конфликтах, требующих моральной оценки поведения сторон, о применении судами права справедливости). Во-вторых, по мнению Паунда, принцип свободного усмотрения судей недопустим в делах, касающихся вопросов собственности и имущественных споров. Отсюда следует, что залогом стабильности правопорядка является единообразное разрешение имущественных споров и дел, касающихся частной собственности.

Адхократическая концепция права Олвина Тоффлера

Как важную форму социального контроля трактовал право известный американский социолог О. Тоффлер (род. в 1929) в работе «Третья волна» (1980 г.). Он рассматривает право в условиях «глобального города», где создана инфосфера — система производства и распространения информации. Если в индустриальном обществе, организованном по типу единой фабрики, производилась одинаковая продукция для миллионов, то в постиндустриальном обществе «мы все больше становимся владельцами технологии сознания», рассчитанной на индивидуальные потребности. Тоффлер критикует юридический позитивизм, который игнорирует революционные изменения в информационном обществе. Он противопоставляет ему собственное социологическое понимание права, которое обусловлено уровнем технологии и новой структурой потребностей постиндустриального общества.

В постиндустриальном обществе, или обществе «третьей волны», нет деления на производителей и потребителей, их место займут «просьюмеры»  — люди, органически сочетающие в себе функции производителей и потребителей. Постиндустриальное информационное западное общество нуждается в замене иерар

хически пирамидального строения общества, сверх централизованного и бюрократического государства и права, препятствующих свободному циркулированию потоков информации, сетевой структурой бесчисленных самостоятельных ячеек, разнообразно связанных между собой без какого-либо диктата.

В сфере права распад централизованного единства, крупных бюрократических структур должен положить конец «господству закона», оно уступит место саморегуляции, нормативной импровизации автономных индивидов — членов независимых социальных ячеек. По мнению Тоффлера, «золотой век законности» позади: он пришелся на период возникновения индустриального общества. В динамичном информационном обществе законодательство превратилось в груду мелочей, которые не способны отражать своеобразие возникающих в социальной практике ситуаций^[1].

Кризис права, по Тоффлеру, наиболее отчетливо обнаруживается в том, что закон превратился в помеху, в тормоз, стал ненужным. Он несовместим с возрастающей разнородностью интересов и социальных структур информационного общества и должен уйти вместе с государством, институтами централизованного управления, представительной демократией и выборами.

В постиндустриальном обществе огромное число возникающих и исчезающих социальных групп будет вынуждено принимать повседневные решения, сообразуясь не с общими нормативными стандартами, закрепленными в законах и иных актах государства, а в соответствии с конкретными требованиями ситуации, в которые вовлечены группы и входящие в них индивиды. Любое решение принимается только для данного случая (ad hoc), оно неповторимо в той же мере, в какой неповторима и уникальна сама ситуация.

Подобную систему принятия решений Тоффлер называет адхократией, полагая, что она и будет определять стиль юридической жизни информационного общества. Свободное соглашение и договор станут основой межгрупповых отношений, исчезнет слой профессиональных юристов, появятся самодеятельные формы судопроизводства, посредничество, третейские суды в спорах, оставляющие возможность достижения компромисса между интересами различных групп.

Справедливости ради заметим, что Тоффлер акцентирует внимание на процедуре, технологии формирования права, а не на содержании права.

Реалистические концепции права в США

Правовой реализм представляет собой направление в американской юриспруденции, возникшее под влиянием социологической юриспруденции. Это движение объединяло юристов-практиков (адвокаты), акцентировавших внимание на вопросах правоприменения, социальных условиях реализации права, его взаимодействия с моральными нормами, обычаями, традициями. Несмотря на то что правовой реализм не создал целостной концепции права, отдельные его положения заслуживают внимания.

Характерными чертами правового реализма являются:

• • отрицание формально-догматической интерпретации права и акцент на узко прикладное понимание права, позволяющее ограничить задачи юридической науки изучением «реального права», а не законов;
• • чрезмерное внимание к деятельности судов, которые и создают «реальное право» в процессе вынесения судебных решений. Реалисты доказывали, что судья, рассматривая дело, сначала принимает решение по интуиции и только затем подыскивает для него аргументы с помощью логических умозаключений, ссылок на статьи закона, прецеденты и т. п. Интерес реалистов к интуитивной стадии судопроизводства во многом был продиктован их стремлением опровергнуть концепции юридического позитивизма, представители которого сводили процесс судебного разбирательства к логическим операциям подведения конкретного случая или спора под абстрактные нормы права;
• • теоретической основой доктрины правового реализма выступали социологические идеи Е. Эрлиха, Р. Паунда, соединенные с воззрениями ряда психологических школ, в частности фрейдизмом. Разногласия реалистов с социологическим правоведением касались различной оценки правотворческой и правоприменительной деятельности в качестве источника права.

Родоначальником правового реализма был американский юрист, один из разработчиков Единого торгового кодекса США Карл Никерсон Ллевеллин (1893−1962).

В 1930 г. им были опубликованы лекции «Куст ежевики» (название обыгрывало слова из колыбельной песни) и работа «Судебные решения и материалы по делам о купле-продаже», где и были сформулированы основные положения доктрины правового реализма.

Ллевеллин отвергал формально-догматическое понимание права, которое было сформулировано позитивистами. Для проникновения в природу права недостаточно лишь исследовать правовые нормы, законы, процедуры. Гораздо важнее выявить, каким образом право воздействует на поведение людей. Для этого необходимо установить связи между нормой права и охватываемой сю правовой ситуацией, выявить, какими должны быть нормы, формулируемые в законодательном акте или судебном постановлении. В этих нормах должна содержаться ясная мотивировка их предписаний и объяснение целей, на достижение которых они направлены. «Костяк правовой системы», по мнению Ллевеллина, образует практика.

Не отрицая значения правовых норм, он стремился переориентировать юридическую науку на изучение судебной и административной практики. Вместо того, чтобы спорить о содержании общих принципов и норм права, полагал он, юристам следует, прежде всего, обобщить существующую юридическую практику. В условиях современного общества, считал Ллевеллин, на первый план выдвигаются вопросы о том, «как, насколько и в каком направлении расходятся между собой принятая норма и практика вынесения решений» .

По Ллевеллину, право — это то, что фактически делается судами и государственными чиновниками в сфере правоприменения. Он полагал, что действующее право создается не законодателем путем установления абстрактных норм, а судебными и административными органами в ходе разрешения конкретных споров, возникающих между людьми.

Сферой права, — писал Ллевеллин, — является деятельность, относящаяся к разрешению споров. А люди, осуществляющие эту деятельность по должности, будь то судьи, шерифы, чиновники, тюремщики или юристы, являются официальными выразителями права. То, что эти должностные лица решают в отношении споров, и есть, по моему мнению, само право.

Ллевеллин отрицал нормативную природу права, поскольку нормативность чужда действующему праву. Любую попытку приписать правоотношениям, «реальному» праву нормативный характер он считал искусственной конструкцией. Он противопоставлял норму права изменчивости реальной жизни. Норма права, рассуждал он, содержит общее предписание, правило поведения общего характера, являющееся сферой должного. Правовая норма абстрактна и формализована. Напротив, жизненные ситуации, т. е. сфера «реального» права, конкретны, подвижны и изменчивы, притом находятся не в сфере должного, а в сфере фактического, сущего. Каждая ситуация неповторима, непохожа на любую другую. Поэтому здесь всякая норма, по мнению Ллевеллина, превращается в фикцию, «стенографический символ», как таковой ее нет. Суд всякий раз заново создает право. В каждом случае «любая порция права нуждается в пересмотре, чтобы установить, насколько она защищает общество». В свою очередь, действующее, «реальное» право как совокупность решений по конкретным делам также не способно превратиться в норму, оно остается на уровне множества отдельных фактических отношений, жизненных ситуаций. Каждое предшествующее решение имеет для последующих не предписывающее, а лишь описательное значение. Па этом основании Ллевеллин приходил к отрицанию принципа законности.

Не менее важную роль в создании реалистической теории права сыграл другой американский адвокат, правовед Джером Нью Фрэнк (1889−1957). Его мировоззрение сложилось под влиянием философии прагматизма, социологической концепции Р. Паунда и Е. Эрлиха, а также классического психоанализа 3. Фрейда. Причем влияние модных психологических концепций на творчество Фрэнка оказалось значительно большим, нежели на Ллевеллина.

Фрэнк понимал под правом совокупность индивидуальных властных предписаний, принимаемых компетентными органами при разрешении конкретных дел. «Право состоит из решений, а не из норм. Если это так, то судья создает право всякий раз, когда решает дело» , — утверждал Фрэнк.

Действительное право, но его мнению, нельзя установить на основе закона или вывести из какой-либо другой нормы. Общие положения не решают конкретных случаев. Никто не может знать «реальное» право до тех пор, пока не последует само решение, вытекающее из данного дела и конкретной ситуации. Действительность права обеспечивается не юридической формой, а их применением к конкретному делу. Правовые нормы, по его мнению, «не действуют сами по себе». Нормы права содержат определенные идеалы, моральные ценности и ориентиры политики государства, однако они не порождают у индивида субъективных прав до тех пор, пока не будут применены в решении по конкретному делу.

Фрэнк отрицал нормативный характер права. Понимание права как упорядоченной системы правовых норм не более чем «правовой миф», который препятствует адаптации права к потребностям реальной жизни, считал он. Опираясь на психоанализ, Фрэнк считал, что людям присущи пережитки детского комплекса «авторитарного отца», и потому они бессознательно пытаются найти в правовой норме суррогат таких свойств, как прочность, надежность, определенность, непогрешимость — все то, что в детстве приписывается отцу. Норма права — это фикция, иллюзия; она не в состоянии охватить реальную жизненную ситуацию, поэтому всякий раз суд заново создает право, не связывая себя законом или прежним решением. Судья, заявлял Фрэнк, решает дело не на основе норм или каких-либо других логических доводов, а на основе интуиции, эмоциональных побуждений, чувств, симпатии и антипатии, различных биологических импульсов, предрассудков и предубеждений, настроения и других иррациональных подсознательных факторов так называемой глубинной психологии. Ссылка на норму — это дань мифологическим пережиткам о праве как стабильной нормативной системе, и делается она уже после того, как решение фактически созрело в сознании судьи.

• [1] См.: Toffler О. The Future of Law and Order // Ecounter. Vol. 41. July, 1973. P. 1,3. 13−23.