Институт конвалидации

конвалидация недействительная сделка

Формирование классической теории недействительной сделки в таком виде, в котором она закреплена в действующем ГК РФ, происходило на протяжении нескольких сотен лет, на опыте различных государств. Особый интерес к ничтожным и оспоримым сделкам в законодательстве, доктрине и практике правоприменения обусловлен важностью сделки как юридического факта, основного средства правового регулирования социально-экономических связей между физическими и юридическими лицами. Будучи разнообразными по форме и содержанию, сделки опосредуют отношения практически во всех областях общественной жизни, являясь основой гражданского оборота.

В условиях рыночной экономики государство обязано осуществлять регулирование потока заключаемых сделок, исключая возможность нарушения прав и законных интересов индивидуальных и коллективных субъектов права. Частично этим можно объяснить консерватизм законодателя в вопросах нормативного регулирования недействительных сделок.

В то же время, с переходом к рыночной экономике значительно усложнилось гражданское законодательство, экономические связи между субъектами. Сложность и многообразие экономических связей обусловили возникновение новых правовых институтов, многие из которых уже определенно не вписываются в классическую теорию недействительности. Одним из таких институтов является институт конвалидации недействительной сделки.

Не смотря на то, что конвалидация не является новым правовым явлением, сущность и значение данного института в теории недействительных сделок не определены. Отсутствие теоретической базы порождает проблемы правоприменения: суды, сталкиваясь с необходимостью возвращения в гражданский оборот не сформировавшихся должным образом, но заслуживающих внимания правоотношений, основанных на сделках, вынуждены преодолевать консерватизм законодателя посредством расширенного толкования норм о недействительных сделках. Единообразия судебной практики при этом не наблюдается.

В связи с изложенным выше, актуальность настоящего исследования предопределена конфликтом, вызванным существованием правового явления конвалидации, востребованного на практике, но не нашедшего теоретического обоснования в доктрине и достаточного нормативного регулирования в действующем законодательстве Российской Федерации.

Объектом настоящего исследования являются правоотношения, связанные с исцелением недействительной сделки от признаков ничтожности, оспоримости, а также связанные с сохранением юридических последствий недействительной сделки.

Объект определяется предметом исследования, в качестве которого мы полагаем соответствующие нормы права о конвалидации; юридические факты, обусловливающие возникновение правоотношения по исцелению недействительной сделки; акты реализации права и акты правоприменения.

Цель настоящего исследования — формирование системного, научно-обоснованного представления о правовом институте конвалидации недействительной сделки посредством анализа моделей исцеления свойств ничтожности и оспоримости, закрепленных в действующем законодательстве Российской Федерации, исторического опыта и зарубежной практики.

Для достижения поставленной цели мы определили следующие задачи исследования:

1) Разработка содержательного понятия явления конвалидации, определение объема правовой категории;

2) Систематизация доктринальных представлений о правовой сущности конвалидации; критическое осмысление исследуемых позиций;

3) Обобщение исторического опыта, а также практики зарубежных государств по вопросам исцеления недействительных сделок;

4) Анализ норм действующего гражданского законодательства Российской Федерации о конвалидации; выявление моделей конвалидации; их систематизация и классификация по единому основанию — юридическому факту, порождающему исцеление недействительного акта;

5) Исследование вопроса о возможности конвалидации оспоримых сделок, а также последствий недействительных сделок;

6) Определение места института конвалидации в классической теории о недействительных сделках; конструирование классификации недействительных сделок, альтернативной классической классификации;

7) Поиск путей и методов совершенствования законодательства о конвалидации; прогнозирование тенденций развития указанного правового института в российском гражданском праве.

Несмотря на то, что теория недействительной сделки относится к числу наиболее разработанных тем в отечественной цивилистике, институт конвалидации до настоящего времени остается практически не исследованным. Теоретическую базу настоящей работы составили монографии, учебные пособия, научные статьи, авторефераты таких известных теоретиков в области гражданского права, как М. М. Агарков, М. И. Брагинский, В. В. Витрянский, Д. М. Генкин, О. В. Гутников, Ю. П. Егоров, О. С. Иоффе, В. Б. Исаков, А. А. Киселев, И. В. Матвеев, Д. И. Мейер, И. Б. Новицкий, Н. В. Рабинович, В. А. Рясенцев, В. С. Толстой, Д. О. Тузов, Ф. С. Хейфец, В. П. Шахматов, Г. Ф. Шершеневич, Н. Д. Шестакова, Э. Б. Эйдинова и др. Данные исследователи анализировали общие вопросы теории недействительных сделок. Отдельные исследования по проблемам конвалидации недействительных сделок в отечественной цивилистике отсутствуют. Исключение составляют, пожалуй, лишь работы Д. О. Тузова, который впервые в современной доктрине обозначил проблему теоретического обоснования явления конвалидации, предлагая пути решения обозначенной проблемы.

В качестве нормативной базы исследования были проанализированы нормы ГК РФ, ФЗ «Об акционерных обществах», ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», ФЗ «О некоммерческих организациях», ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» и др., регулирующие недействительные сделки и возможные способы их исцеления.

Эмпирическую базу исследования составили акты КС РФ, ВС РФ и ВАС РФ, постановления и определения федеральных арбитражных судов округов, арбитражных апелляционных судов, решения областных арбитражных судов, областных судов общей юрисдикции, районных судов.

Данная работа выполнена посредством использования комплекса общенаучных методов (анализ, синтез, системный подход, функциональный подход, сравнение, обобщение, аналогия, абстрагирование) и частноправовых (формально-юридический, сравнительно-правовой методы).

Глава I. Институт конвалидации недействительных сделок: понятие, признаки, ретроспективный анализ

§ 1. Понятие конвалидации недействительной сделки в узком и широком смысле

В настоящее время термин «конвалидация» практически не встречается в научной литературе о недействительных сделках. Некоторые авторы склонны относить его к новейшим разработкам отечественной доктрины.

В действительности, явление конвалидации не является новым: в настоящее время широко распространено применение данного термина в практике международных отношений (так, например, конвалидацией называется процедура подтверждения документа об образовании при переводе в зарубежное образовательное учреждение, при прохождении испытаний на соответствие занимаемой должности), в религиозной доктрине католической церкви (конвалидация — подтверждение брака, заключенного по обряду другой церкви), в медицине.

В переводе с латинского глагол «convalescere» означает «исправлять», «усиливать», «исцелять» Латинско-русский и русско-латинский словарь / Под ред. Подосинова А. В. — М.: Флинта, 2007. — С. 156.

В отечественной юриспруденции термин «конвалидация» практически не применялся. Исторически сложившаяся теория о дихотомии недействительных сделок на ничтожные и оспоримые хоть и вызывала некоторые критические высказывания со стороны отдельных авторов, в целом, не подвергалась системному пересмотру.

Интерес к правовому явлению конвалидации в современной юридической науке во многом объясняется появлением научных работ Д. О. Тузова Например, Тузов Д. О. Общие учения теории недействительных сделок и проблемы их восприятия в российской доктрине, законодательстве и судебной практике: автореф. … дис. д-ра юрид. наук: 12.00.03. — Томск, 2006; Тузов Д. О. Реституция в гражданском праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.03. — Томск, 1999; Тузов Д. О. Ничтожность и оспоримость юридической сделки. — М.: Статут, 2006; Тузов Д. О. Иски, связанные с недействительностью сделки: теоретические очерк / Под ред. Хаскельберга Б. Л., Чернова В. М. — Томск: Пеленг, 1998, дискуссии о которых ведутся практически во всех современных монографиях о сделках и обязательствах.

В настоящее время под конвалидацией недействительной сделки чаще всего понимают придание ничтожной сделке юридической силы с момента ее совершения (ex tunc) Тузов Д. О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве // Вестник ВАС РФ. — 2004. — № 7. — С.146. Ничтожная сделка, не порождающая никаких юридических последствий кроме тех, которые связаны с ее недействительностью, посредством конвалидации превращается в юридически действительный акт, как будто бы такая сделка не содержит признаков порочности, наличие которых автоматически лишает ее юридической силы.

Обоснование этого правового явления, изначально противоречащего сложившейся теории недействительности сделки, заключается в том, что иногда субъекты правоприменения сталкиваются с практической проблемой возвращения в сферу права не сформировавшихся должным образом по формальным признакам, но заслуживающих защиты фактических общественных отношений. С точки зрения закона такие отношения не могут быть исцелены. Они как бы не существуют для субъектов правоотношения и для третьих лиц. При этом действует презумпция, что законодатель защитил все социально значимые и нуждающиеся в защите отношения, описав их в норме права и предусмотрев способы защиты прав участников таких общественных отношений. Другие отношения, которые в соответствие с законом не подлежат защите, должны регулироваться с помощью иных социальных норм (моральных, этических и т. д.). Для законодателя существование таких отношений является нежелательным либо их судьба является юридически безразличной.

Однако необходимо заметить, что всякое правило может содержать исключения. В виду разнообразия социальной реальности отношения, формально не подлежащие защите, могут представлять интерес как для участников таких отношений, так и для государства, общества в целом. В случае неуклонного следования аксиоме неисцелимости ничтожной сделки, такие отношения юридически невозможно было бы защитить.

С учетом того, что право преимущественно должно выражать реальные интересы общества, индивидов, в некоторых ситуациях отступление от правила является практически целесообразным.

Естественно, что применение этих исключений может быть результатом деятельности не всех субъектов, а лишь судов, как органов государственной власти, созданных в особом порядке и наделенных исключительным правом на осуществление правосудия в Российской Федерации Конституция РФ: принята всенародным голосованием 12.12.1993 г. // Российская газета. — 1993. — 25 дек.. Ограничение по субъектам необходимо, поскольку конструкция ничтожной сделки — это все-таки результат негативной оценки законодателем отношений, урегулированных данной сделкой. Возможность неограниченного исцеления таких сделок всеми субъектами права породила бы неопределенность, злоупотребление правами.

Кроме того, даже суды не во всех случаях могут конвалидировать недействительные сделки. Конвалидация допустима только в тех случаях, когда ее возможность прямо предусмотрена в норме материального права. Следовательно, далеко не всякая ничтожная сделка может быть исцелена судебным решением.

Анализируя рассмотренный подход, не сложно заметить, что конвалидация в указанном смысле применима только по отношению к ничтожной сделке. Действительно, до момента признания оспоримой сделки недействительной в судебном порядке, она является юридически действительной. Поскольку нет никакой необходимости исцелять действительную сделку, применение института конвалидации к оспоримым сделкам было бы логически невозможно.

Мы рассмотрели понятие конвалидации в узком смысле. Именно таким образом данное правовое явление преимущественно понимается в научных работах современных авторов.

На наш взгляд, явление конвалидации недействительной сделки может быть рассматрено также и в широком смысле.

Как мы уже выяснили, не все ничтожные сделки являются однородными: некоторые из них не могут быть исцелены ни при каких обстоятельствах, другие — в определенных случаях могут обрести юридическую силу с момента совершения. Аналогичным образом неоднородны и оспоримые сделки. Среди оспоримых сделок также встречаются такие, которые могут быть исцелены. Однако способы исцеления в этом случае будут несколько отличаться.

Итак, рассмотрим механизм исцеления оспоримой сделки.

Как известно, все оспоримые сделки предполагаются действительными, пока они не будут признаны недействительными в судебном порядке. Правом оспаривания в этом случае наделены лица, специально перечисленные в законе. Однако юридическая действительность оспоримой сделки до момента признания ее недействительной лишь формальна. Практически такая сделка не обладает признаками полноценного юридически действительного акта, правоотношения: защитить права сторон, обязать уполномоченную на оспаривание сделки сторону надлежащим образом исполнить обязательства по такой сделке практически невозможно.

В пределах срока исковой давности, который по требованиям о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год Гражданский кодекс РФ. Часть первая: принят ГД 21.10.1994 г.: подписан Президентом РФ 30 ноября 1994 г. // Российская газета. — 1994. — 8 дек., уполномоченное на оспаривание сделки лицо вправе решать юридическую судьбу сделки, выбирать наиболее удобный для себя вариант, нередко ориентируясь на изменение рыночной обстановки.

Течение срока исковой давности в этом случае начинается со дня, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной. Следовательно, возможность субъективного усмотрения управомоченного на оспаривание сделки лица на практике может дополняться злоупотреблениями этого лица при определении дня, с которого начинает течь срок исковой давности.

Такое положение дел порождает ситуацию юридической неопределенности. Формально действительная сделка на протяжении фактически неограниченного периода времени может в любой момент быть признана недействительной с момента ее совершения и лишиться своих юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью.

В этой ситуации важным является создание юридических механизмов, которые при определенных обстоятельствах смогут ликвидировать эту неопределенность, придать сделке статус безусловно действительной. Такими механизмами являются отказ от права оспаривания и подтверждение оспоримой сделки.

На наш взгляд, данный механизм также с уверенностью можно назвать конвалидацией. И хотя юридического исцеления сделки в прямом смысле слова не происходит (оспоримая сделка формально считается действительной до момента признания ее недействительной в судебном порядке), результатом конвалидации в нашем случае является исцеление сделки от признака оспоримости.

Исходя из этих предпосылок, мы делаем вывод о том, что оспоримую сделку наряду с ничтожной также можно исцелить.

С практической точки зрения такая конвалидация является еще более значимой. Она позволяет минимизировать возможность злоупотребления правом управомоченных на оспаривание сделки лиц, дисциплинирует участников гражданского оборота, придает правоотношениям характер устойчивых.

Как и при конвалидации ничтожных сделок, конвалидация оспоримых сделок возможна только в случаях, прямо предусмотренных в законе. В отличие от конвалидации ничтожной сделки, оспоримую сделку может конвалидировать не только суд. Уполномоченные на конвалидацию оспоримой сделки субъекты должны быть определены в норме права.

Таким образом, и в случае с оспоримой сделкой, круг ситуаций, когда конвалидация может быть применена, строго ограничен.

Конкретные примеры конвалидации в действующем законодательстве Российской Федерации будут рассмотрены нами в Главе II настоящей работы.

Рассматривая конвалидацию в широком смысле необходимо отметить еще один случай. Это ситуация, когда сделка является недействительной в силу закона или по решению суда, ее недействительность не оспаривается ни участниками правоотношения, ни иными субъектами гражданского оборота, однако юридические последствия такой сделки сохраняются, как будто она является действительной.

Такая ситуация может быть вызвана многими обстоятельствами. Одна из причин, по которой сохраняются юридические последствия недействительной сделки, заключается в том, что любая сделка, даже если она является недействительной, обладает признаком публичной достоверности.

Теоретическая разработка признака публичной достоверности исторически является результатом синтеза двух теорий: теории видимости права и теории о защите доверия, противоположных в исходных посылках, но устремленных к одному конечному результату Самойлов Е. Ю. Публичная достоверность в гражданском праве: теоретическая конструкция и условия использования института // Вестник гражданского права. — 2007. — № 4. — С. 65.

Теория видимости права представляет собой оригинальную разработку немецкой цивилистики. Истоки явления видимости права восходят к раннему периоду развития права, когда внешним формальным элементам придавалось существенное как материально-правовое, так и процессуальное доказательственное значение Там же. — С. 67

.

В основе теории видимости лежит представление о том, что внешняя видимость правового явления порождает все правовые последствия, из него вытекающие. Внешний видимый факт существования сделки делает ее действительной для всех субъектов гражданского правоотношения, пока не появится иной видимый факт, который покажет обратное (например, судебное решение о признании сделки недействительной).

Говоря иными словами, как участники правоотношения, так и третьи лица на практике часто заблуждаются относительно юридических свойств сделки или сознательно не принимают во внимание ее порочность, добровольно исполняют недействительную сделку, не взирая не ее недействительность. Тем самым, происходит конвалидация юридических последствий недействительной сделки исполнением сторон. При этом сама сделка не становится действительной, но не применяются последствия, связанные с ее недействительностью.

В рассматриваемом случае, решающую роль в конвалидации последствий играют обстоятельства неюридического характера — субъективная направленность воли сторон, заблуждение.

Однако существуют случаи, когда на первый план выходят причины юридически значимые.

Это, например, происходит тогда, когда речь заходит о второй составляющей института публичной достоверности — теории о защите доверия, основанной на идее приоритета прав добросовестностых участников правоотношения.

Указанная теория нашла выражение в современном гражданском законодательстве Российской Федерации. Принцип защиты заключается в сохранении юридических последствий сделок, затрагивающих правовые интересы добросовестных лиц.

Правовые последствия недействительных сделок могут быть сохранены в случае сохранения юридической силы сделки при совершении ее неуправомоченным лицом (ст. 183 ГК РФ); в случае защиты прав и законных интересов добросовестного приобретателя посредством невозможности виндикации у него приобретенного по недействительной сделке (ст. 302 ГК РФ); в случаях, когда невозможна реституция по ст. 167 ГК РФ; в случаях, когда нет возможности признать сделку недействительной с момента совершения, она признается недействительной на будущее, таким образом, юридические последствия этой сделки с момента ее совершения конвалидируются.

Таким образом, мы пришли к выводу, что в настоящее время конвалидация недействительных сделок в доктрине рассматривается исключительно в узком смысле, как процедура придания ничтожной сделке юридической силы с момента ее совершения (ex tunc) в судебном порядке. В настоящей работе явление конвалидации будет рассмотрено в широком смысле: в качестве способов конвалидации, помимо традиционных, мы также рассмотрим отказ от права оспаривания и последующее одобрение недействительных сделок, а также случаи сохранения юридических последствий недействительных сделок.

§ 2. Исторические предпосылки формирования института конвалидации

2.1 Конвалидация недействительных сделок в римском праве

Не смотря на то, что отечественная юридическая доктрина обратилась к категории «конвалидация» относительно недавно, зачатки этого явления мы можем проследить при изучении источников права Древнего Рима.

Сам термин «конвалидация» имеет латинское происхождение и образован от глагола «convalescere».

Римские источники, посредством рецепции которых были сформированы правовые системы многих стран мира, уже содержали нормы о конвалидации, хотя как правовое явление исцеление ничтожной сделки в Древнем Риме не признавалось, в отличие от таких классических институтов, как, институт залога, исковой давности, юридического лица.

Непризнание конвалидации недействительной сделки в качестве самостоятельного правового института во многом было обусловлено тем, что римское учение о юридических актах проводило аналогию между недействительной сделкой и биологическим организмом Тузов Д. О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве // Вестник ВАС РФ. — 2004. — № 7. — С.147. Поэтому по отношению к сделке оперировали такими категориями, как жизнь и смерть, болезнь и здоровье.

Так, в «Курсе римского частного права» Ч. Санфилиппо, ничтожная сделка сравнивается с мертворожденным организмом, который не может быть излечен никакими средствами. Такая сделка ни при каких условиях не может приобрести юридическую силу. Ничтожность неисцелима. Стороны лишь могут совершить новую, аналогичную сделку, свободную от пороков, обусловивших ничтожность сделки предшествующей Санфилиппо Ч. Курс римского частного права. — М.: БЕК, 2000. — С. 80−81.

В основе таких представлений лежит постулат, закономерность материального мира: «ex nihilo nihil» (ничто не происходит из ничего). Римское право устанавливало: «quod initio vitiosum est non potest tractu temporis convalescere» (D. 50, 17, 29) — «то, что изначально порочно, не может с течением времени приобрести силу»; «quae ab initio inutilis fuit institution, ex postfacto convalescere non potest» (D.50,17, 210) — «назначение (наследника), которое изначально было недействительным, не может впоследствии стать действительным» Дигесты Юстиниана: Избранные фрагменты / Перевод И. С. Перетерского. — М.: Наука, 1984 — С. 324.

Тем не менее, К. Н. Анненков, занимавшийся исследованием вопроса конвалидации недействительных сделок в римском праве, отмечал неоднозначный подход к проблеме: «Право римское разрешало этот вопрос двояким образом, смотря по тому — влекло то или другое из этих обстоятельств ничтожность сделки или безусловную ее недействительность, или же только ее недействительность относительную, а также ее оспариваемость. Относительно случаев отпадения по совершении сделки одного из обстоятельств первой категории, оно разрешало этот вопрос безусловно в смысле отрицательном…, отпадение впоследствии одного из этих обстоятельств не могло обратить сделку ничтожную в действительную… Относительно случаев отпадания по совершения сделки одного из обстоятельств второй категории право римское вопрос этот разрешало, напротив, в смысле положительном и допускало, что сделка относительно недействительная или подлежащая оспариванию могла впоследствии становиться действительной по одобрении или признанию ее, или даже вследствие пропуска давности на предъявление спора о ее недействительности или со стороны лица, от согласия которого зависит вступление ее в силу, или же со стороны самого контрагента сделки» Анненков К. Н. Система русского гражданского права. Т. 1.

Введение

и общая часть. — С. 544−545.

Среди исследователей в области римского права существует относительное единство взглядов в вопросах, касающихся основных условий действительности сделки. Обобщая эти исследования, мы можем выделить следующие:

1) Согласованная воля сторон, выраженная вовне в установленной форме;

2) Законность содержания сделки;

3) Соответствие содержания сделки «добрым нравам». Действовал принцип: «Соглашения позорного содержания нельзя брать во внимание» Романовская В. Б., Курзенин Э. Б. Основы римского частого права. — Н. Новгород, 2000 — С. 82;

4) Определенность сделки относительно ее предмета, субъектов, содержания;

5) Возможность фактического совершения, исполнения сделки (impossibilium nulla est obligatio — «нет обязательства, если его предмет невозможен»);

6) Предмет сделки должен представлять реальный интерес для ее сторон («Каждый должен приобретать то, что представляет для него интерес (quod sua interest)»).

Таковы основные условия для того, чтобы сделка считалась действительной. Несоблюдение хотя бы одного из них, по общему правилу, влекло недействительность.

Однако при изучении римских источников мы можем найти ряд примеров, когда при несоблюдении одного из вышеперечисленных условий сделка все-таки признавалась действительной.

Рассмотрим несколько таких примеров.

В зависимости от объема правосубъектности, недееспособые лица в римском праве подразделялись на infantes (до 7 лет) — вполне недееспособные; impuberes (мальчики от 7 до 14 лет, девочки от 7 до 12 лет). Последние для совершения сделок, которые могли привести к прекращению права или к установлению обязанности, должны были получить разрешение опекуна (auctoritas tutons), выражаемое при самом совершении сделки. Однако если несовершеннолетний все-таки совершал сделку без разрешения опекуна, она влекла для сторон юридические последствия в случае предоставления ему обогащения по такой сделке.

Для полностью дееспособных лиц в возрасте с 14 (для женщин с 12) до 25 лет по их просьбе со II в. н.э. стали признавать право испросить себе попечителя. В этом случае совершеннолетний становился ограниченным в своей дееспособности и для действительности совершаемых им сделок, с которыми связано уменьшение имущества, требовалось согласие (consensus) попечителя. Однако последующее одобрение сделки попечителем, совершенной без его согласия, исцеляло недействительность.

Как мы уже выяснили ранее, определенность относительно предмета, субъектов, содержания являлась одним из условий действительности сделки в римском праве. Как известно, содержанием сделки являются права и обязанности сторон. Эти обязанности должны были точно устанавливаться. Если, например, должник обязался предоставить кредитору что-либо по усмотрению кредитора, такая сделка считалась недействительной. Однако из этого правила также имелись исключения. Так, Ульпиан признавал действительным договор займа, в котором заемщику предоставлено право вернуть занятую сумму «в меру возможности» (D. 2.14.49) Дигесты Юстиниана: Избранные фрагменты / Перевод И. С. Перетерского. — М: Наука, 1984 — С. 243.

Еще один пример, касающийся исцеления купли-продажи украденной вещи. По общему правилу данная сделка являлась ничтожной как противоречащая закону и добрым нравам. Если покупатель, заключая договор, знал о том, что вещь была похищена, купля-продажа признавалась ничтожной, даже если продавец и не знал об этом факте. Однако, если добросовестный продавец уже произвел исполнение (передал покупателю вещь), контракт признавался порождающим юридические последствия и у покупателя возникала обязанность уплатить покупную цену Цит. по: Тузов Д. О. Конвалидация ничтожных сделок в российском гражданском праве // Вестник ВАС РФ. — 2004. — № 7. — С.147. Иными словами, юридическая сила договора зависела от последующих действий одной из сторон (продавца), посредством которых изначально ничтожный договор мог быть исцелен.

Множество примеров исцеления недействительной в силу закона сделки мы можем найти в Двадцать четвертой книге Дигестов Юстиниана «О дарении между мужем и женой» (De donationibus inter virum et uxorem). «В силу обычая у нас принято, что дарения между мужем и женой не имеют силы…» (D. 24.1.1) Дигесты Юстиниана: Избранные фрагменты / Перевод И. С. Перетерского. — М: Наука, 1984 — С. 315. При этом «дарение истребуется обратно от того…, в чью пользу совершено дарение, следующим образом: если вещь еще имеется в наличности, то она виндицируется, если же вещь потреблена, то предъявляется кондикция в объеме обогащения одного из них (супругов)…» (D. 24.1.18) Там же. — С. 319. Однако, «…если женщина получила от мужа деньги и внесла их за своего когната в качестве сбора при вступлении его в муниципальный совет, то … (дарение) имеет силу…» (D. 24.1.17) Там же. — С. 319 .

Действительной признавалась сделка дарения жене, сделанная «в мартовские календы или в день рождения» (D. 24.1.9.2) Там же. — С. 325, сделка по передаче денег, расходуемых на «съестные припасы, или на мази, или на пищу для рабов» (D. 24.1.31.9) Там же. — С. 327; по передаче шерсти, которая использовалась для изготовления одежды (D. 24.1.29.1) Там же. — С. 320 .

Кроме того, не могли применяться последствия недействительности сделки в случае, если даритель умер на момент предъявления требований наследников о применении последствий недействительной сделки: «Является пристойным, что тот, кто подарил, может в этом раскаяться; но было бы проявлением жестокости и жадности, если бы подаренное было отнято наследниками, может быть, вопреки последней воле совершившего дарение…» (D. 24.1.32.3) Там же. — С. 328 .

Аналогичным образом признавалась юридически действительной сделка дарения между супругами, сделанная на случай смерти (D. 24.1.9.2) Там же. — С. 325; дарение денег на восстановление строений, принадлежащих жене и уничтоженных пожаром в сумме, которая требуется для постройки нового здания (D. 24.1.14) Там же. — С. 317; дарение жены мужу для получения им почетной должности (D. 24.1.40) Там же. — С. 321 .

Такое количество исключений из общего правила о недействительности в отношениях между супругами объясняет отрывок из Дигестов Юстиниана: «право, устанавливающее воспрещение дарения, не должно быть применяемо строго, и не так, как если бы речь шла о взаимоотношениях враждебных лиц, но сообразно с взаимоотношениями лиц, связанных великой любовью» (D. 24.1.28.2) Там же. — С. 317 .

Немалую роль в формировании института конвалидации в римском праве сыграла система преторского права. Именно для римского права специфичной является такая форма правообразования как эдикт магистрата, разновидностью которого являлся преторский эдикт.

Изначально термин «эдикт» (от лат. dico — говорю) обозначал устное объявление магистрата по тому или иному вопросу. С течением времени эдикт приобрел нормативные свойства: в эдиктах, обязательных для издававших их магистратов, последние объявляли, какие правила будут лежать в основе их деятельности, в каких случаях будут даваться иски, в каких нет. Формально эдикт был обязателен только для того магистрата, которым он был издан, однако фактически некоторые пункты эдиктов часто повторялись и приобретали устойчивое значение.

Примерно с III в. до н.э. в Риме получила довольно заметное развитие торговля с другими италийскими общинами; затем стали развиваться торговые связи и с неиталийскими странами. Общественные отношения, таким образом, значительно усложнились, вследствие чего старые неподвижные и весьма ограниченные нормы цивильного права перестали удовлетворять запросам экономики. Осуществляя руководство гражданским процессом, претор стал отказывать в иске при таких обстоятельствах, когда по букве цивильного права должна была бы быть предоставлена защита, и, наоборот, давать иск в случаях, не предусмотренных в цивильном праве Новицкий И. Б. Римское право. — М.: МГУ, 2002. — С. 24.

Это послужило главным фактором для развития института конвалидации. Ряд недействительных по цивильному праву сделок могли быть признаны имеющими юридическую силу, интересы сторон недействительных сделок могли быть защищены.

Таким образом, преодолевались трудности, возникавшие вследствие несоответствия старых норм цивильного права новому укладу общественных отношений. Праву придавался прогрессивный характер, хотя формально не отменялись нормы цивильного права, к которым консервативные римляне относились с особым почтением.

Ни претор, ни другие магистраты, издававшие эдикты, не были компетентны отменять или изменять законы. Как правоприменитель претор мог лишь придать норме цивильного права рациональное значение. Кроме того, претор восполнял пробелы цивильного права. Впоследствии эдикт претора стал включать положения, которые были направлены на изменение и исправление норм.

В результате такой правотворческой деятельности преторов, наряду с ius civile, исконным гражданским правом, сложилась новая система норм, получившая название ius honorarium или ius praetorium — преторское право Новицкий И. Б. Римское право. — М.: МГУ, 2002. — С. 24−26; Римское частное право / Под ред. И. С. Перетерского. — М.: Юриспруденция, 1999. — С. 18−19.

Правотворчество претора и других судебных магистратов не могло сохранить своего былого значения по мере того, как усиливалась власть императоров. Однако преторский эдикт, безусловно, являлся одним из способов конвалидации недействительных сделок.

Таким образом, система римского права, на основании которой был построен постулат о неисцелимости ничтожных сделок, уже содержала в себе достаточное количество исключений, когда в силу определенных обстоятельств изначально недействительная сделка могла быть «исцелена». Причины существования таких исключений состояли в многообразии общественных отношений, которые не всегда можно было с учетом принципа справедливости и приоритета интересов субъектов правоотношений подвести под существующие правовые догмы.

В результате исследования, мы с уверенностью можем сделать вывод, что конвалидация как правовое явление уже было сформировано в рамках гражданского права Древнего Рима.

2.2 Дореволюционное законодательство и доктрина о конвалидации

Изучение правового явления конвалидации по дореволюционному гражданскому законодательству представляет существенные трудности.

А.А. Тесля, занимаясь исследованием гражданско-правовых источников дореволюционного права, отмечает, что в этом вопросе можно выделить сразу несколько проблем: во-первых, значение форм, в которые облекались имперские правовые постановления, и в первую очередь вопрос о статусе Свода законов Российской империи; во-вторых, существование в российском гражданском праве параллельно так называемому «общему» праву также и системы права местного (jus particulare) Тесля А. А. Источники гражданского права Российской Империи в XIX — начале XX века. — Хабаровск: Издательство ДВГУПС, 2005. — С. 7.

Рассмотрение данных вопросов может быть предметом отдельного исследования, поэтому в рамках настоящей работы следует остановиться лишь на основных источниках гражданского права дореволюционного периода.

В первую очередь речь идет о Своде законов Российской империи 1832 г., который представлял собой официальное собрание действующих законодательных актов Российской империи, расположенных в тематическом порядке. Манифестом от 31 января 1833 г. Свод законов Российской империи был объявлен действующим источником права с 1 января 1835 г., причем источником «единожды устроенным», который «сохранится всегда в полноте его единства». Законы, изданные после этой даты, подлежали опубликованию по порядку книг Свода и с указанием на их статьи Там же. — С. 16.

После падения императорской власти в 1917 г. некоторые законодательные материалы, содержавшиеся в Своде законов, подверглись переработке, но основная масса статей осталась без изменений и действовала до Октябрьской революции 1917 г., а на территориях, контролируемых белыми — вплоть до окончания гражданской войны.

Не смотря на то, что нормы о конвалидации прямо не были закреплены в Своде законов, практика правоприменения в некоторых случаях допускала исцеление недействительной сделки. Так, например, в ст. 222 тома X несовершеннолетний, совершивший какой-либо акт без согласия опекуна, не подвергается по нему никакому ответу и взысканию и по достижению им совершеннолетия. Как отмечает К. Н. Анненков, многие исследователи понимали эту норму буквально, признавая невозможность одобрения подобных сделок по достижению совершеннолетия. Сенат, напротив, в целом ряде решений высказался, что обязательства, выданные несовершеннолетними без согласия их попечителей, «могут быть признаваемы в силе» в случае подтверждения и признания их по достижению совершеннолетия (решения № 8 1869 г., № 1079 1870 г., № 795 1871 г.), на том основании, что последующим признанием акта безусловно утверждается его сила и обязательность для контрагента, выдавшего его во время совершеннолетия. Давая оценку данным судебным решениям, автор отмечает их справедливость, поскольку «ограничение дееспособности малолетних и несовершеннолетних к совершению сделок установлены… исключительно в видах охраны частного интереса самих недееспособных, почему никак нельзя видеть препятствия к признанию совершенных ими сделок действительными в случае одобрения и признания их ими по приобретении дееспособности» Анненков К. Н. Система русского гражданского права. Том 1.

Введение

и Общая часть. — СПб: Тип. М. М. Стасюлевича, 1894. — С. 545.

В рамках настоящей работы внимания заслуживает также Проект Гражданского уложения как крупнейшая законодательная инициатива досоветской России, представляющая собой «самую последовательную и смелую попытку улучшения отечественного гражданско-правового регулирования». По разным причинам эти усилия не увенчались успехом: несмотря на то, что в 1913 г. в Государственную Думу была внесена часть Уложения, посвященная обязательствам, ни Проект в целом, ни проект об обязательствах так и не стали законами Слыщенков В. А. Проект Гражданского уложения 1905 г. и модернизация русского гражданского права // Правоведение. — 2004. — № 4. — С. 247.

Особенностью норм о недействительных сделках в соответствие с Проектом Гражданского уложения Гражданское уложение. Книга 1. Положения общие. Проект Высочайшей Учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского Уложения (с объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии) / под ред. И. М. Тютрюмова. — М.: Волтерс Клувер, 2007 является то, что здесь уже хорошо прослеживается традиционное деление сделок на ничтожные и оспоримые. Так, например, в статьях 60−64 содержатся основания для признания сделки недействительной в судебном порядке, а нормы статей 93 — 97 посвящены сделкам, недействительным в силу закона.

Возможность конвалидации ничтожных сделок прямо не предусмотрена ни в одной норме. В то же время Проект содержит прогрессивную норму о возможности конвалидации оспоримых сделок: «cделки, действительность коих может быть оспорена по основаниям, указанным в статьях 60 — 64, a равно сделки, недействительные лишь в отношении определенного лица, могут быть подтверждены лицом, которое вправе было их оспорить» (ст. 97).

Данное положение представляется нам весьма интересным. Оно не было воспринято гражданским законодательством советского и постсоветского периода, однако, на современном этапе является весьма актуальным. В настоящее время высказываются предложения о необходимости введения в действующий Гражданский кодекс РФ специальной нормы о возможности подтверждения оспоримой сделки управомоченным на ее оспаривание лицом.

Еще более объемное представление об институте конвалидации в дореволюционный период мы можем получить при изучении гражданско-правовой доктрины. Для этого целесообразно в начале кратко остановиться об определении довереволюционными авторами видов недействительных сделок.

Научно-правовые воззрения дореволюцинного периода можно разделить по способу классификации недействительных сделок.

Интересным является факт, что ряд авторов придерживались точки зрения о трех типах недействительных сделок — абсолютно ничтожных, относительно ничтожных и оспоримых. Так, например, Д. И. Мейер полагал, что «недействительность сделки представляется троякой: или сделка недействительна от самого начала своего существования; или она становится недействительной впоследствии, тогда как сначала была действительной; или она сама по себе действительна, но может быть опорочена по определению суда» Мейер Д. И. Русское гражданское право. Часть 1. — М.: Статут, 1997. — С. 193.

Традиционная теория о двухзвенной классификации недействительных сделок на ничтожные и оспоримые нашла отражение в работах Г. Ф. Шершеневича, К. Н. Анненкова, В. И. Синайского, В. Л. Исаченко.

Кроме того, существовало еще одно научное направление, когда в целом признавалась двухзвенная классификация недействительных сделок, однако ничтожные сделки предлагалось разделять на абсолютно и относительно ничтожные (Е.В. Васьковский, К.П. Победоносцев).

К.Н. Анненков, однако, отмечал, что все эти попытки классифицировать недействительные сделки являются лишь теоретическими, поскольку дореволюционное законодательство вообще не содержало строгого разграничения ничтожных и оспоримых сделок Анненков К. Н. Система русского гражданского права. Том 1.

Введение

и Общая часть. — СПб: Тип. М. М. Стасюлевича, 1894. — С. 517. Аналогичное мнение было высказано Гордоном: термины «недействительная», «ничтожная» употребляются в Своде законов Российской империи часто произвольно, без разграничения смысловой нагрузки Цит. по: Анненков К. Н. Система русского гражданского права. Том 1.

Введение

и Общая часть. — СПб: Тип. М. М. Стасюлевича, 1894. — С. 156.

С учетом изложенного выше и принимая во внимание разнообразие позиций дореволюционных исследователей, рассмотрим как в дореволюционной доктрине решался вопрос о возможности конвалидации недействительных сделок.

Интересное мнение было высказано Д. И. Мейером, который рассматривал исцеление ничтожной сделки только как внешнюю (но не юридическую) составляющую. С точки зрения юридической, речь идет не о реанимации старой сделки, а о заключении новой. «…Может ли сделка, недействительная по недостатку законных принадлежностей при совершении ее, сделаться действительной впоследствии??? По-видимому, иногда и недействительная сделка оживляется; но это только „по-видимому“… В действительности нередко получает силу сделка, совершенная малолетним, как скоро он по достижении совершеннолетия признает эту сделку: но это не значит, собственно, что прежняя недействительная сделка вследствие признания участников становится действительной, а это признание имеет такую же силу, как бы была совершена новая сделка» Мейер Д. И. Русское гражданское право. Часть 1. — М.: Статут, 1997. — С. 195−198.

По мнению Д. И. Мейера, аналогичным образом, не является юридическим исцелением недействительного духовного завещания утверждение его по достижении совершеннолетия особым письменным.

«Бывает, что дается сила сделке недействительной от начала, когда по заемному письму несовершеннолетнего производится взыскание, как скоро должник, по достижении совершеннолетия, признает долг. Но не потому суд присуждает должника к уплате долга, что он признает прежнюю, недействительную от начала сделку-заем и тем обращает ее в действительную, а такова уже сила судебного признания, что обстоятельство, им подтвержденное, … стоит незыблемой» Там же. — С. 195−198.

Таким образом, мы можем сказать, что Д. И. Мейер допускал возможность конвалидации фактически, но юридически. Как правовое явление конвалидация им не признавалась. Автор предпочитал объяснять феномен исцеления посредством иных юридических конструкций («повторение сделки» Там же. — С. 197).

С критикой теории Д. И. Мейера выступил К. Н. Анненков, который считал, что подход к вопросу конвалидации, выработанный Д. И. Мейером, упрощает сложившийся порядок: «…Не может быть признано правильным… мнение Мейера о единообразном решении занимающего нас вопроса…, заключение его о невозможности обращения недействительной сделки в действительную во всех случаях отпадения ее недостатков в ее существенных принадлежностях, которые делали ее недействительной вначале… Подобно тому, как и по праву римскому, и у нас в видах разрешения этого вопроса различаемы случаи ничтожности или безусловной недействительности сделок и случаи только их оспариваемости или недействительности относительной, из которых только относительно первых вопрос должен решаться в смысле недопустимости…, но не по отношению вторых, когда, напротив, следует и у нас считать допустимым обращение вначале недействительной сделки в действительную…» Анненков К. Н. Система русского гражданского права. Том 1.

Введение

и Общая часть. — СПб: Тип. М. М. Стасюлевича, 1894. — С. 546.

По мнению К. Н. Анненкова, конвалидация оспоримых сделок возможна в двух случаях:

1) при одобрении или признание сделки со стороны того лица, который уполномочен на возбуждение спора о признании ее недействительной;

2) вследствие пропуска уполномоченным лицом срока исковой давности на предъявление требования о признании сделки недействительной.

Сходная позиция была высказана и Ю. С. Гамбаровым Гамбаров Ю. С. Гражданское право. Общая часть. — М.: Зерцало, 2003. — С.743, исследовавшим явление конвалидации сравинительно-правовым методом.

Сходного мнения придерживался Е. В. Васьковский: «cделка, недействительная сначала, может стать действительной после, вследствие признания ее со стороны подлежащего лица (ratihabitio). Подобное приобретение … полной юридической силы происходит в двух случаях: 1) если сделка нарушает права третьего лица и потому может быть им оспорена, то она становится вполне действительной, когда это лицо признает ее; 2) при представительстве без полномочия: если действия представителя будут признаны тем лицом, от имени которого он действовал. В обоих случаях признание имеет обратную силу, то есть сделка рассматривается осуществившейся вполне в момент ее заключения (omnis ratihabitio retrotrahitur)» Васьковский Е. В. Учебник гражданского права. — М.: Статут, 2003. — С.129 .

В то же время Е. В. Васьковский отмечал, что явление конвалидации присуще не всем видам недействительных сделок: «последующее признание может придать юридическую силу только такой сделке, которая существует, но может быть оспорена или опровергнута. Что же касается абсолютно ничтожных, а также уже уничтоженных по требованию управомоченного лица, то никакое признание не в состоянии обратить их в действительные: они юридически умерли и не в состоянии ожить. Подобная сделка, ничтожная с самого начала, никогда уже не может приобрести силы, хотя бы причина ее ничтожности впоследствии исчезла…» Там же. — С.128.

В.И. Синайский также предполагал возможность конвалидации только в отношении оспоримых сделок в случаях, прямо предусмотренных законом: «…возможно еще и исправление недействительной (оспоримой) сделки». В отношении ничтожных сделок автор выразил солидарность с Д. И. Мейером: «Исправление сделки следует, однако, следует отличать от заключения новой сделки с содержанием прежней недействительной сделки. Указанные случаи знает наша сенатская практика… Установить случаи, когда возможно исправление сделок — трудно. Критерием может служить и здесь частный интерес заинтересованного лица» Синайский В. И. Русское гражданское право. Выпуск II. Обязательственное, семейное и наследственное право. — Киев: Тип. Р. К. Лубковского, 1915. — С. 338.

Интересное замечание было высказано Г. Ф. Шершеневичем, который полагал, что оспоримая сделка может быть исцелена только посредством истечения срока исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной, в отличие от ничтожной сделки, которая не может быть исцелена: «…Никакая давность не в состоянии придать ничтожной сделке юридическую силу… Право опровергать сделку может быть, как и всякое иное право, утрачено по давности» Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. В 2 т. Т.1. — М.: Статут, 2005. — С. 347.

В то же время, например, К. П. Победоносцев не предусматривал возможность исцеления недействительной сделки в принципе: «…что само по себе ничтожно, то ничтожно с самого начала, в какую бы минуту ни было признано ничтожным. Акт, ничтожный сам в себе, может быть прямо отвергнут, как ничтожный, всяким, к кому обращено требование по такому акту, и вопрос о ничтожности его возникает по поводу прямого опровержения» Победоносцев К. П. Курс гражданского права. В 3 частях. Третья часть. Договоры и обязательства. — М.: Зерцало, 2003. — С. 236.

Рассмотрев основные научные теории дореволюционного периода о недействительных сделках, мы можем сделать вывод, что, как и на современном этапе развития доктрины гражданского права, однозначной оценки явления конвалидации среди исследователей не было. Однако мы можем выявить некоторые общие научные тенденции:

1) ориентация отечественной дореволюционной доктрины на классическое представление о недействительных сделках, выработанное еще в римском праве;

2) стремление дифференцировать подход к явлению конвалидации в зависимости от того, о каком виде недействительности идет речь;

3) как основание возможности конвалидации большинство авторов рассматривают частный интерес, который затрагивается конкретной сделкой — только в этом случае лицо приобретает возможность сделать действительным то, что не является таковым в силу закона.

2.3 Институт конвалидации в советском гражданском праве

В отличие от дореволюционного периода развития отечественного гражданского права советский период характеризуется снижением интереса доктрины к вопросам теории недействительности сделок, в частности к вопросам конвалидации. Традиционная для дореволюционных исследователей дискуссия о видах недействительности, о целесообразности исключений из правил о недействительности для советских авторов не являлась актуальной. Наука о сделках приобрела догматический характер: исследователи Например, Красавчиков О. А. Советское гражданское право. В 2-х томах. Том 1. — М.: Высшая школа, 1985. — С. 235−262; Братусь С. Н., Генкин Д. М., Лунц Л. А., Новицкий И. Б. Советское гражданское право. Учебник в 2-х томах. Т.1 / Под ред. Д. М. Генкина. — М.: Госюриздат, 1950. — C. 225−239, в лучшем случае, пытались комментировать действующие тогда нормы на предмет правильного толкования и применения, не предлагая механизмы их совершенствования.