Институт юридической ответственности

Содержание Введение Глава 1. Понятие и сущность юридической ответственности и института юридической ответственности

1.1 Исторический аспект развития института юридической ответственности

1.2 Современная концепция юридической ответственности

1.3 Понятие института юридической ответственности Глава 2. Характеристики института юридической ответственности

2.1 Институт юридической ответственности как сердцевина отрасли права

2.2 Структура института юридической ответственности Глава 3. Перспективы развития института юридической ответственности в российском праве

3.1 Некоторые проблемы развития института юридической ответственности в законодательстве Российской Федерации

3.2 Позитивный и негативный аспекты реализации юридической ответственности Заключение Список литературы Приложение

Введение

Актуальность темы исследования. Тема юридической ответственности занимает одно из центральных мест в общей теории права. Она является традиционной и одновременно всегда актуальна.

Именно юридическая ответственность является одним из существенных гарантов прав и свобод человека и гражданина, публичных интересов, правопорядка. Государство берет на себя обязанность защиты граждан, других субъектов общественных отношений от противоправных деяний, посягающих на защищаемые правом ценности.

Ответственность есть неотъемлемый атрибут свободы. Ответственность и свобода — неразрывно связанные категории. Свобода без ответственности превращается в свою противоположность — произвол. Ответственность предполагает свободу: чем полнее свобода, тем больше ответственность. Эти общеизвестные положения нашли свое воплощение в Конституции Российской Федерации.

Согласно ст. 2 Конституции РФ: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства». В свою очередь, государство имеет право требовать от субъектов права надлежащей реализации существующих правовых предписаний, а субъекты права обязаны следовать этим правовым предписаниям. Тем самым объясняется возможность и необходимость государственного принуждения, одной из форм которого является юридическая ответственность.

Необходимость формирования конституционного демократического правового государства обусловливает актуализацию изучения проблем юридической ответственности, особенно малоизученных ее аспектов.

Изучение проблем, связанных с институтом юридической ответственности, имеет большое научное и практическое значение. Институт юридической ответственности четко определяет ценностные ориентиры государства, уровень цивилизованности и культуры общества. По задачам и целям, которые государство ставит перед институтом юридической ответственности, а также по специальным юридическим средствам, обеспечивающим справедливость и гуманизм последней, можно судить о степени ценности личности для государства.

Институт юридической ответственности связан с системой отечественного права, состояние которой характеризуется крайне сложными и противоречивыми процессами. Во многом это вызвано тем, что политические, экономические и социальные реформы, проводимые в Российской Федерации, требуют научно обоснованного правотворчества, его всестороннего и эффективного воздействия на происходящие в стране преобразования. Речь, прежде всего, идет об улучшении законодательного закрепления института юридической ответственности, устранении существующих коллизий, исключении ответственности декларативной и переводе ее в реальную плоскость. Институт юридической ответственности должен соответствовать реальным условиям рыночной экономики, критериям правового государства и международным стандартам защиты прав и свобод человека.

Вышеизложенное и обуславливает актуальность глубокого теоретического исследования института юридической ответственности.

Степень разработанности проблемы. В российской правовой мысли мало работ, специально посвященных институту юридической ответственности. Однако указанная проблема в тех или иных аспектах рассматривалась в трудах С. С. Алексеева, В. Д. Ардашкина, Б. Т. Базылева, Д. Н. Бахраха, Я. М. Брайнина, С. Н. Братуся, И. А. Галагана, В. М. Горшенева, М. В. Заднепровской, С. Г. Келиной, В. И. Курляндского, В. М. Лазарева, Н. С. Лейкиной, О. Э. Лейста, Б. Л. Назарова, П. Е. Недбайло, А. А. Пионтковского и др.

До настоящего времени в юридической науке отсутствует единство во взглядах о понятии института юридической ответственности, его правовой природе и функциональном предназначении, а также о количестве элементов, составляющих данный правовой институт. В научных исследованиях происходит смешение терминологии, отождествление понятий «вид юридической ответственности» и «видовой институт юридической ответственности», остаются неразрешенными проблемы его соотношения со смежными правовыми институтами и разновидностями функциональных связей. Спорны и вопросы классификации видовых институтов юридической ответственности, в юридической науке отсутствует единство во мнениях о том, сколько существует отраслевых институтов юридической ответственности и все ли отрасли права содержат его в своей структуре.

Объектом исследования является юридическая ответственность как общеправовой институт.

Предмет исследования составляют взаимосвязанные и в тоже время относительно самостоятельные характеристики института юридической ответственности.

Работа имеет целью комплексно охарактеризовать элементы института юридической ответственности в их материальном и процессуальном проявлении.

Для достижения данной цели поставлены следующие задачи:

1) выделить основные подходы и обосновать понятие юридической ответственности и института юридической ответственности;

2) определить место института юридической ответственности в системе права;

3) проанализировать структуру института юридической ответственности и определить взаимодействие её элементов;

4) выявить виды функциональных связей института юридической ответственности;

5) определить перспективы развития института юридической ответственности.

Методология исследования. В ходе исследования использовался диалектический метод как основа объективного и всестороннего познания социальной действительности. При исследовании отдельных структурных элементов института юридической ответственности автор применял категории общего, особенного и частного. Анализ позитивной и негативной составляющей института юридической ответственности основывался на философских законах единства и борьбы противоположностей. Кроме того, использовались философские законы перехода количественных изменений в качественные, отрицания отрицания и др. Широко применялись структурный, функциональный, системный, исторический, а также специальные юридические методы — сравнительно-правовой, формально-юридический, структурно-правовой и другие.

Теоретическую основу работы составляют исследования специалистов в области теории государства и права, а также отраслевых юридических наук, посвящённые рассматриваемой проблематике.

Эмпирическая база исследования. Автором проанализирована Конституция РФ, федеральные законы, законы субъектов РФ, Постановления Конституционного Суда РФ, обзоры судебной практики Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ.

Научная новизна исследования состоит в том, что в работе уточнены понятие и признаки юридической ответственности как целостного правового явления. В отличие от существующих исследований, позитивный аспект юридической ответственности определяется не только с позиции обязанности субъекта, но и его субъективных прав на социально активные и значимые для общества и государства действия. Разработана структура института юридической ответственности, которая характеризуется сложным строением и состоит из взаимосвязанных норм и субинститутов юридической ответственности. Раскрыта регулятивно-охранительная природа института юридической ответственности, определены его взаимосвязи с различными элементами структуры системы права.

Научно-практическая значимость исследования. Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней сформулированы положения, которые в совокупности дают целостное представление об институте юридической ответственности как структурном элементе системы права, его юридической природе и соотношении со смежными правовыми институтами.

Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения и библиографии.

Глава 1. Понятие и сущность юридической ответственности и института юридической ответственности

1.1 Исторический аспект развития института юридической ответственности Институт юридической ответственности возник в период становления государства и права. Предпосылки юридической ответственности формировались в системе социального регулирования и социальной ответственности доклассового строя, а возникновение ее было подготовлено развитием социальной ответственности. История государства и права всех народов свидетельствует о том, что важнейший источник (точнее — способ) формирования права — это санкционирование первобытных обычаев. Не случайно нормы обычного права обозначаются в римском праве термином mores maiorum — обычаи предков.

Важнейшую роль в возникновении юридической ответственности сыграла система табу. Распространенная во всех первобытных обществах, она представляет собой зародыш юридической ответственности. История табу — это предыстория юридической ответственности, общих юридических запретов. Право на ранних этапах своей истории, когда оно собственно представляло собой еще «предправо», включая в себя новые запреты и предписания, сделало возможным закрепление нового вида социальной ответственности — юридической ответственности. Возникнув, юридическая ответственность заняла центральное место в системе социальной ответственности.

На Руси с развитием государства постепенно обычай кровной мести стал изменяться государственной властью в том направлении, что стало возможным сперва ограничить круг мстителей, а затем откупаться от мести путем передачи родственникам убитого денежных сумм, причем возмещение зависело от того, кто убит — свободный или раб, бедный или богатый, должностное или частное лицо. Договор Руси с Византией 911 г. предусматривал кровную месть, но составители договора сделали шаг в сторону смягчения кровной мести. Закон устанавливал для родственников убитого альтернативу — или отомстить убийце или потребовать выкуп.

М.А. Чельцов писал: «Состязательная (обвинительная) форма борьбы сторон, естественно, выросла из тех методов разрешения конфликтов, которые существовали еще в эпоху родоплеменных отношений». Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что, заимствовав обычные процессуальные нормы, государственная власть приспособила и изменила их в свою пользу, наполнив классовым содержанием. Эти положения относятся и к нормам Русской Правды, относящимся к уголовному праву. В качестве примера приведем такое наказание по Русской Правде, как поток и разграбление. Такое наказание назначалось за совершение поджогов, конокрадство, разбой. Виновные в совершении таких деяний выдавались князю на поток и разграбление, т. е. лишались всех прав и их имущество конфисковывалось, причем потоку и разграблению подвергался не только сам преступник, но и «с женою и с детьми» .

Русская Правда фиксирует источники рабства: а) совершение преступлений, за которые назначались «поток и разграбление»; б) рождение от рабыни. Статья 99, регламентирующая порядок опеки в Древней Руси, предусматривала: «…если же будет приплод от челяди или от скота, то это все взять (опекаемым)…». Одним из источников рабства, или формой лишения свободы, или, как отмечал М. Д. Шаргородский, основанием для возникновения холопства, являлось преступление.

Классовую направленность имеют статьи Русской Правды, устанавливающие тарифы за убийство, нанесение побоев, увечий, за посягательства на имущество. Достаточно много статей, в которых предусмотрена дифференцированная ответственность в соответствии с положением потерпевшего на общественной лестнице, обеспечивающая усиленную защиту личных и имущественных интересов феодалов и высших разрядов их слуг. Сословная неравноправность выражена и в церковном Уставе князя Ярослава Владимировича. По ст. 2 Устава за нанесение побоев дочери или жене бояр взимался штраф в размере 5 гривен золота, меньших бояр — одна гривна золота, а нарочитых людей — 3 рубля, «простой чади» — 15 гривен серебра. Сословным же принципом руководствовались и при определении наказания за оскорбление.

Древнерусское право строго карало за преступления против собственности. Правящий класс понимал, на чем покоится власть. Отсюда и строгое отношение к лицам, посягающим на феодальную собственность как основу общества: Русская Правда в своих уголовных статьях охраняет собственность и права феодалов. К тягчайшим преступлениям относит ст. 83 Русской Правды поджог двора или гумна. Такие преступления карались самым суровым наказанием — потоком и разграблением.

Следует заметить, что ни в исторической, ни в правовой литературе исследователи не обратили должного внимания на некоторые постановления Русской Правды, которые различали уголовные и гражданские правонарушения, уголовную и гражданско-правовую ответственность. Между тем такие различия имелись уже в Древнейшей Правде. В качестве примера сошлемся на статью 18 (по Академическому списку), касающуюся истребления чужого имущества: «А иже изломить копье, любо шит, любо порт, а начнет хотети его дерьжати у себе, то приати скота у него; а иже есть изломил, аще ли начнет приметати, то скотом ему заплатити, колько дал будеть на нем». В данной статье зафиксировано гражданско-правовое нарушение — посягательство на имущественные отношения. Характер противоправности заключается в запрете их государством с помощью имущественных санкций: изъятие имущества у незаконного владельца, выплата компенсаций за испорченную вещь, возмещение убытков. Очевидно и то, что в статье не предусмотрена уголовная ответственность, хотя отмеченные в статье казусы (проступки) и причиняли материальный вред.

Анализ правонарушений по Русской Правде свидетельствует о том, что во многих случаях предусматривалась одновременно ответственность двух видов: гражданско-правовая и уголовно-правовая. Как правильно отметил О. И. Чистяков, в Русской Правде «наличествуют сразу две формы ответственности… Законодатель вправе установить уголовную ответственность за нарушение гражданско-правовых обязательств» .

Псковская судная грамота освобождала от ответственности при невиновном причинении вреда. В ней указан один пример такого освобождения от ответственности: истец и пристав не отвечали, если их приход в дом ответчика вызывал выкидыш у испугавшейся жены ответчика. В остальном система ответственности была сходной с закреплённой в Русской Правде.

Судебник 1497 г. внёс единообразие в судебную практику Русского государства. Здесь уже появились нормы о гражданско-правовой ответственности: ответственность за несостоятельность должника. Судебник 1497 г. более четко, чем Русская Правда, выделял обязательства из причинения вреда, правда, лишь в одном случае: ст. 61 предусматривала имущественную ответственность за потраву. Как своеобразные обязательства из причинения вреда рассматривал Судебник некоторые правонарушения, связанные с судебной деятельностью. Судья, вынесший неправосудное решение, обязан был возместить сторонам происшедшие от того убытки (как и лжесвидетели). Закон прямо указывает, что наказанию судья за свой проступок не подлежит (ст. 19).

Крупнейшим законодательным актом того времени явилось Соборное Уложение 1649 г. Здесь нашли отражение правовые нормы различных отраслей права. Так, законодательство уделяло внимание обязательствам из причинения вреда. Устанавливалась ответственность за причинение вреда, вызванного потравами полей и лугов. В Уложении нашла более четкое отражение классовая сущность преступления. Это проявлялось прежде всего в том, что за определенные деяния назначались различные наказания в зависимости от классовой принадлежности их совершивших. Уголовное законодательство середины XVII в. уделяло большое внимание системе наказаний. По мере развития государства все разнообразнее становились меры наказания, одновременно они все более ужесточались.

Переход к абсолютизму знаменовался широким развитием законодательства. При этом авторами законов часто являлись сами монархи. Особенно много внимания и сил уделяли законотворчеству Петр I и Екатерина II. Система феодального права, развивавшаяся вместе с развитием феодального государства, при абсолютизме начинает оформляться в систему отраслевых законодательных актов, к тому же кодифицированных, т. е. система права все больше укладывается в систему законодательства.

Уголовное право сделало значительный шаг вперед. Так, в Артикуле воинском говорится об ответственности малолетних, которые подлежат наказанию, но в меньшей мере. Освобождение их от ответственности допускается, но не является обязательным. То же относится и к невменяемым.

Переход к высшей и последней стадии феодализма — абсолютизму, обусловленный в России в первую очередь громадным размахом крестьянских восстаний, сопровождался стремлением господствующего класса к наиболее беспощадным, террористическим формам подавления сопротивления трудящихся масс. В этом деле не последнюю роль играла и юридическая ответственность.

В 1845 г. было издано Уложение о наказаниях уголовных и исправительных — первый настоящий российский уголовный кодекс. Впервые в российском законодательстве Уложение содержало Общую часть, функции которой выполнял первый раздел закона. Уложение делило правонарушения на преступления и проступки, граница между которыми была проведена не слишком четко. В первом разделе говорилось о вине как основании ответственности, о стадиях развития преступной деятельности, о соучастии, обстоятельствах, смягчающих и устраняющих ответственность, и т. д. Уложение предусматривало обширную и сложную систему наказаний. Они подразделялись по разрядам, родам и степеням. Все наказания за преступления и проступки делились на уголовные и исправительные.

Уже в середине XIX в. наметилась некоторая гуманизация системы наказаний. Отпали такие мучительные наказания, как колесование и четвертование, но сохранились простые формы смертной казни, преимущественно повешение. Публичность проведения смертной казни постепенно отпадает. Устрашение оставалось главной целью наказания, но уже изменились его формы. Шире применяются тюремное заключение, каторга, в том числе пожизненная, ссылка в Сибирь и другие отдаленные места.

Важное значение имело провозглашение в уголовно-процессуальном праве (Уставом уголовного судопроизводства 1864 г.) презумпции невиновности, согласно которой любое лицо считалось невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена приговором суда.

Уголовное уложение 1903 г. выделяет три группы преступлений: 1) тяжкие преступления, за совершение которых в законе предусматривалась смертная казнь, каторга или ссылка на поселение; 2) преступления, за которые как высшее наказание определялось заключение в исправительном доме, крепости или тюрьме; 3) проступки, за которые высшим наказанием являлся арест или денежный штраф. Если Уложение о наказаниях говорило об обстоятельствах, исключавших вменяемость, то Уголовное уложение давало определение невменяемости как состояния, исключающего уголовную ответственность. Уголовное право в России обусловливало применение наказания и его тяжесть виновностью правонарушителя. Закон, говоря о виновности, рассматривал случайность, умысел и неосторожность. Случайными признавались действия или последствия действий лиц, наступление которых нельзя было предвидеть при всей внимательности к своим поступкам, поэтому такие действия не наказывались. Наиболее серьезной формой вины считался умысел.

Утвердившаяся в стране после 1917 г. тоталитарная система как тип и форма организации коммунистической партийно-политической власти подменила собой надлежащие государственно-правовые формы и принципы организации и осуществления публичной власти и препятствовала их возникновению. Как отмечает Д. Г. Горбунов, вполне последовательным в данном случае было и отрицание прав и свобод граждан, независимости гражданского общества, которое полностью политизировалось, лишаясь при этом самостоятельности. Гражданин был всецело поглощен государством и воспринимал последнее как нечто недосягаемое и всемогущее. Всё указанное отразилось и на институте юридической ответственности.

Значительный интерес вызывает разработанная советской доктриной теория юридической ответственности. Такие авторы, как Б. Т. Базылев, М. И. Брагинский, С. Н. Братусь, Ю. А. Денисов, Т. Н. Добровольская, Т. Д. Зражевская, О. С. Иоффе, А. И. Кожевников, В. В. Лазарев, О. Э. Лейст, Н. С. Малеин, Р. Е. Недбайло, В. Т. Нор, Т. Н. Радько, В. М. Савицкий, И. С. Самощенко, В. Т. Смирнов, М. С. Строгович, Ю. К. Толстой, М. Х. Фарукшин, Е. А. Флейшиц, А. И. Щербак и другие создали систему общеправовых и отраслевых знаний об этом сложнейшем, спорном и всегда чрезвычайно актуальном институте. Ответственность рассматривалась как осознание личностью своего долга перед обществом, осознание смысла и значения собственных поступков, согласование их со своими обязанностями, обусловленными общественными связями человека.

В целом, в советский период процесс формирования в России теории юридической ответственности власти по существу был прерван. Принципы правового государства, как и сама государственно-правовая конструкция, были не востребованы в качестве основы для построения нового общенародного государства. Вместе с тем, советскими учеными была создана база для многих современных исследований юридической ответственности.

1.2 Современная концепция юридической ответственности Ответственность имеет социальную природу, предопределенную общественным характером отношений. Субъект любого общественного отношения всегда должен иметь возможность выбора варианта своего поведения, в противном случае исключается возможность привлечения его к ответственности за отклонения от требований данных предписаний.

Понятие «ответственность» многогранно и многозначно. Ряд ученых рассматривают ответственность как социально-правовой регулятор, однако более точным представляется мнение, что в самом общем виде ответственность выступает как отношение, обеспечивающее интересы и свободу взаимосвязанных сторон и гарантированное обществом и государством, формирующееся в результате последовательного взаимодействия трех основных частей: сознания долга; оценки поведения; наложения санкций. Стадии этого процесса следует детализировать на: возникновение ответственности; выявление нормонарушения; оценку его обществом или государством в официальной форме; реализацию ответственности.

Главное значение ответственности состоит в том, что она играет важную роль во взаимоотношениях участников общественных отношений и является средством регулирования поведения людей.

В силу того что в обществе существуют различные правила поведения (политические, моральные, юридические) в отношении отдельных индивидов и их сообществ с точки зрения морали и материальных благ соответственно различают несколько видов и элементов ответственности: личностной и коллективной, политической и юридической, моральной и материальной, наступающих как за нарушение норм нарушителем путем действия, так и бездействия.

Законодательного определения юридической ответственности не существует. Исследователи также не смогли предложить общее, однозначное понятие. В теории права сформулировано несколько вариантов определения.

Наиболее широкое распространение получила точка зрения о том, что юридическая ответственность — это форма государственного принуждения.

По мнению С. С. Алексеева, «ответственность — государственное принуждение, выраженное в праве, выступает как внешнее воздействие на поведение, основанное на организованной силе государства и наличии у него „вещественных“ орудий власти и направленное на внешне безусловное (непреклонное) утверждение государственной воли». Аналогичная позиция высказана Г. А. Севдималиевой.

Как полагают другие авторы, юридическая ответственность — это «прежде всего, государственное принуждение к исполнению требований права, содержащее осуждение деяний правонарушителя государством и обществом». Юридическая ответственность — это «исполнение обязанности посредством государственного принуждения, например уплата суммы долга заемщиком на основе решения суда» .

" Юридическая ответственность — государственное принуждение к исполнению требований права, правоотношение, каждая из сторон которого обязана отвечать за свои поступки перед другой стороной, государством и обществом". В этом определении фактически объединены две концепции понимания юридической ответственности: как принуждения и как правоотношения.

Приведем еще одну точку зрения: «Юридическая ответственность как мера государственного принуждения осуществляется на основе и в рамках закона, т. е. она является правовой формой государственного принуждения» .

Понимание ответственности как правового принуждения не является убедительным по целому ряду обстоятельств. В первую очередь обращает на себя внимание то, что большинство приведенных здесь дефиниций сформулированы почти сорок лет тому назад. В настоящее время Российская Федерация представляет собой другой тип государства: кардинально изменилась общая политико-правовая и экономическая ситуация в стране. В частности, согласно ч. 1 ст. 34 Конституции РФ каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

На основании ст. 419 Трудового кодекса Российской Федерации от 30.12.2001 № 197-ФЗ (ред. от 28.07.2012) (далее — ТК РФ) лица, виновные в нарушении трудового законодательства, могут быть привлечены к дисциплинарной и материальной ответственности. Перечень дисциплинарных взысканий и их применение регулируются ст.ст. 192, 193 ТК РФ. Для нас важен тот факт, что такое взыскание применяет работодатель. В соответствии со ст. 20 ТК РФ работодателем может выступать индивидуальный предприниматель. Поскольку понятие дисциплинарной ответственности является частью общего понятия юридической ответственности, которая, в свою очередь, редуцируется как государственное правовое принуждение, это означает, что работодатель осуществляет государственное принуждение. На самом деле это не так. Работодатель применяет нормы дисциплинарной ответственности, принятые государством, но делает это от своего имени. Правом применения государственного принуждения он не обладает. Аналогичным образом, т. е. распоряжением работодателя, решается вопрос о материальной ответственности в пределах среднего заработка работника (ст.ст. 241, 248 ТК РФ). Таким образом, в двух из пяти видов юридической ответственности государственное принуждение в традиционном его понимании, как внешнее воздействие органов государственной власти, отсутствует. Тем не менее юридическая ответственность имеет место.

Неоднозначным предстает определение юридической ответственности как исполнения обязанности посредством государственного принуждения, предложенное С. Н. Братусем. «Посредством» не означает само принуждение, а говорит о том, что оно применяется, в частности, для погашения задолженности. Однако такое возможно в гражданско-правовой ответственности. В рамках дисциплинарной ответственности в принципе не обсуждаются вопросы возмещения материального или морального вреда. Кроме того, по многим уголовным делам и делам об административных правонарушениях вопросов о возмещении ущерба также не возникает. Таким образом, приведенная характеристика применима не ко всем видам юридической ответственности.

Следует также иметь в виду мнение О. С. Иоффе о том, что «при выявлении сущности ответственности нужно и даже необходимо учитывать тот факт, что правонарушение может повлечь и такие санкции, которые мерами ответственности не являются. Так, принудительная охрана обязательств воплощается прежде всего в понуждении к их реальному исполнению. Но реальное исполнение, даже если оно будет принудительным, нельзя считать мерой ответственности. Обязанность реального исполнения вытекает непосредственно из самого обязательства. И если бы последствия правонарушения ограничивались только ею, это было бы равноценно полной безответственности нарушителя, который как до, так и после нарушения нес бы одну и ту же обязанность — выполнить принятое на себя обязательство. И поскольку ответственность всегда составляет определенный вид имущественных или личных лишений, она должна выражаться в каком-либо дополнительном бремени, вызывая тем самым для нарушителя определенные последствия. Конкретными видами таких последствий могут быть замена неисполненной обязанности новой, присоединение к нарушенной обязанности дополнительной». Данная точка зрения фактически является противоположной мнению С. Н. Братуся.

Сторонники понимания юридической ответственности как государственного принуждения не дают оценки еще одной несогласованности их гипотезы с отдельными деталями механизма юридической ответственности. Так, С. С. Алексеев отмечал, что «сущность юридической ответственности состоит в обязанности лица претерпевать меры государственно-принудительного воздействия за совершенное правонарушение». Дело в том, что обязанность лица претерпевать меры воздействия не равнозначна «государственному принуждению» как способу внешнего воздействия, хотя иногда одно сопутствует другому, различаясь при этом правовой природой и назначением.

В литературе высказаны точки зрения о том, что «юридическая ответственность означает применение санкций правовых норм, указанных мер ответственности», что юридическую ответственность следует понимать «прежде всего как санкцию за правонарушение, как последствие, предусмотренное нормой права на случай ее несоблюдения». Определение юридической ответственности через санкции имеет свой недостаток, поскольку понятие «санкция» само по себе не является четко определенным в правовой науке. Как следствие, определение юридической ответственности через санкцию придает ей абстрактные очертания. Например, одобрение чего-то, т. е. дача санкции, не всегда соотносится с юридической ответственностью. Кроме того, понятие «санкция» как атрибут правовой нормы не совпадает с понятием «санкция» как объем неблагоприятных последствий.

Приведенный обзор различных определений юридической ответственности свидетельствует о сохранении в теории права неопределенности понимания сущности юридической ответственности. Причина имеющихся различий в определении юридической ответственности заключается в том, что каждое из них подчеркивает какие-то частности, представляет отдельные ракурсы данного правового явления, но не охватывает его целиком. Такое положение дел не является ни идеальным, ни конструктивным. Речь идет не об упрощении или усложнении ситуации. Думается, что определение юридической ответственности должно отражать все концептуальные характеристики и критерии, позволяющие создать универсальный «образ» юридической ответственности. Такое определение не будет искажать общее видение проблемы, а наоборот, способно скорректировать перспективы развития юридической ответственности, установить его приоритеты. Дело в том, что такое определение должно служить фундаментом единого подхода в реализации государственного понимания проблемы юридической ответственности.

Анализ определений понятия юридической ответственности, предложенных в теории права, позволяет сделать вывод о том, что наиболее предпочтительным, заслуживающим внимания является еще одно распространенное мнение о том, что юридическая ответственность — это правовая реакция государства на правонарушение. Но оно требует своего уточнения и дополнения. Общепринятая точка зрения заключается в том, что основанием для применения мер юридической ответственности является правонарушение. Не оспаривая ее в принципе, полагаю, что правовая реакция общества на правонарушение имеет два аспекта. Условно назовем один аспект законодательным, а другой правоприменительным. Двигающим мотивом, а точнее, источником правовой реакции общества в лице законодателя является не правонарушение, предусмотренное соответствующей правовой нормой, а правонарушение как факт проявления противоправных действий (бездействия). Именно этот факт сначала оценивается законодателем на предмет его опасности и необходимости реагирования на него путем введения юридической ответственности. Тем самым конкретное правонарушение выделяется из общей массы правонарушений, за которые юридическая ответственность не предусмотрена.

Комплексный характер правового регулирования привлечения правонарушителя к юридической ответственности в значительной мере зависит от специфики возникающих правоотношений. Дело в том, что желание привлечь предполагаемого правонарушителя к юридической ответственности не может носить абсолютный характер. К ответственности должно привлекаться только виновное лицо (за исключением некоторых случаев гражданской правовой ответственности). Поэтому задача заключается в том, чтобы исключить необоснованное привлечение к юридической ответственности. Сами понятия обоснованности и необоснованности привлечения к юридической ответственности имеют несколько измерений. Так, в материально-правовом аспекте юридической ответственности аксиомой является соблюдение требований о том, что лицо, привлекаемое к юридической ответственности, должно знать, о каком правонарушении идет речь, а также о том, что меры юридической ответственности должны быть адекватными правонарушению. Такую оценку достаточно просто сделать применительно к гражданско-правовой и материальной юридической ответственности, так как, по существу, речь идет о восстановлении нарушенных имущественных прав. Правда, в отношении морального вреда это сделать сложнее.

Что же касается дисциплинарной, административной и уголовной юридической ответственности, то здесь ориентиры подобного рода отсутствуют, а потому для восстановления социальной справедливости требуются другие способы воздействия на правонарушителя в качестве воздаяния за содеянное. Причем критерии измерения элементов такого воздаяния в каждом из трех названных репрессивных видов юридической ответственности также не одинаковы, так как соответствующие правонарушения различаются характером противоправных действий (бездействия) и степенью их опасности. Очень важно исключить факты повторной или двойной ответственности в соответствии с принципом non bis in idem. Немаловажно, что юридическая ответственность должна быть воспринята обществом если не с одобрением, то хотя бы с пониманием.

Исходя из приведенных доводов, можно сделать вывод о том, что сам факт привлечения лица к юридической ответственности не является реакцией общества в собственном смысле этого понятия. Даже если речь идет об административной или уголовной ответственности, имеет место реакция органов государственной власти на конкретное правонарушение. Тем более о реакции общества нельзя говорить при применении норм, предусматривающих дисциплинарный и материальный (ограниченный) виды ответственности.

Надо также определиться с основаниями выделения видов юридической ответственности. Признаваемые всеми виды выделены в основном по отраслевому признаку (уголовная, административная, гражданско-правовая). Но даже при этой классификации четвертый вид ответственности (дисциплинарная) основывается на нормах и трудового, и административного права.

Возможно выделение видов ответственности и на основании иных признаков.

Так, выделение ретроспективной (негативной) и перспективной (позитивной) ответственности основано на ее направленности, на назначении. Позитивная ответственность имеет целью предупреждение правонарушений, а негативная — их пресечение, наказание виновных и восстановление нарушенного права.

Можно классифицировать правонарушения и ответственность в зависимости от особенностей состава правонарушения (например, в зависимости от субъектного состава — правонарушения и ответственность государства, коллектива и т. п., в зависимости от особенностей субъективной стороны — на виновную и безвиновную и проч.).

Ретроспективную ответственность можно поделить в зависимости от ее целей и характера применяемых санкций — на штрафную (карательную) и правовосстановительную.

Суммируя всё сказанное, подчеркнём следующие признаки юридической ответственности:

1) юридическая ответственность рассматривается в качестве результата правонарушения;

2) она представляет собой государственное принуждение и содержит итоговую правовую оценку деяния со стороны государства, государственное порицание правонарушителя;

3) юридическая ответственность влечет за собой наступление неблагоприятных последствий для правонарушителя, предусмотренных санкцией правовой нормы;

4) юридическая ответственность всегда реализуется в установленной законом процессуальной форме.

Итак, юридическая ответственность представляет собой особую правовую реакцию общества по защите публичных интересов, оформленную совокупностью материальных и процессуальных норм, в целях возложения на правонарушителя обязанности претерпевания неблагоприятных для него последствий (как вариант — в целях приведения правонарушителя в состояние претерпевания неблагоприятных последствий). Данное определение значительным образом отвечает требованиям универсальности. Оно подчеркивает институциональность юридической ответственности, не исключает возможности как привлечения виновного, так и «оправдания» невиновного. При этом не исключаются и случаи привлечения к гражданско-правовой ответственности за причинение вреда при отсутствии вины. Такое понимание юридической ответственности подразумевает все существующие способы воздействия на правонарушителя: как восстановительный, или компенсационный, так и карательный, или репрессивный. Кроме того, такой подход не исключает применения в необходимых случаях государственного правового принуждения. Еще одна положительная сторона заключается в том, что приведенное определение согласуется с общей теорией права и позволяет учитывать специфику всех видов юридической ответственности.

1.3 Понятие института юридической ответственности Понятия юридической ответственности и соответствующего правового института не являются равнозначными. Причём если о понятии юридической ответственности, как было показано выше, существует обилие точек зрения, различные подходы к исследованию, то этого нельзя сказать о понятии института юридической ответственности. Так, даже в учебной литературе, в главах, посвященных юридической ответственности, ограничиваются определением юридической ответственности, но не дается определения самого института юридической ответственности, не приводятся его существенные признаки и характеристики.

Правовой институт является следующей структурной единицей в системе права, которая следует за подотраслью права. При условии, что соответствующая отрасль характеризуется сложным строением, т.к. некоторые из отраслей состоят только из правовых институтов и не характеризуются делением на отрасли. Например, административное право. Институт права отличается от отрасли и подотрасли прежде всего масштабом предмета правового регулирования, т.к. он упорядочивает не всю совокупность качественно однородных общественных отношений, а лишь различные стороны одного или узкой группы типичных общественных отношений. Как следует ввиду системности самого права, для института характерен и ряд признаков, которые специфичны для отрасли права, но проявляются они на несколько ином уровне.

Институты права неоднородны по своему содержанию, поэтому их классифицируют по различным основаниям. Так, в зависимости от элементного состава они подразделяются на простые и сложные. В зависимости от отраслевой принадлежности определяют отраслевые и комплексные (межотраслевые) институты. Выделяя комплексные межотраслевые институты, специально подчеркивают, что они одновременно являются сложными и функциональными.

Практически в любом определении института юридической ответственности подчеркивается, что он является сложным по своей структуре и межотраслевым. Так, Б. Т. Базылев отмечает, что «институт юридической ответственности — это общий, комплексный по содержанию (состоящий из норм различных отраслей), своеобразный по структуре (включающий в себя институты и целую отрасль), охранительный по назначению, функциональный институт права, регулирующий деликтные отношения методом наказания правонарушителей». По мнению И. Н. Юсупова, «институт юридической ответственности — это общий, комплексный по содержанию, своеобразный по структуре, охранительный по назначению, функциональный институт материального права, регулирующий деликтные общественные отношения методом наказания правонарушителей» .

Институт юридической ответственности — сердцевина соответствующей (любой) отрасли права — представляет собой интегративную основу всей системы отрасли. Значимость института юридической ответственности для отрасли права столь велика, что отрасль права в минимальном ее образе, по сути, можно идентифицировать с институтом юридической ответственности и лишь по максимуму — со всей совокупностью составляющих ее институтов. Поэтому вполне обоснованно наличие самостоятельного института юридической ответственности в структуре отрасли относится к одному из дополнительных признаков, подчеркивающих самостоятельность соответствующей отрасли права, что в свою очередь является показателем ее совершенства и сформированности.

Несомненно, что в большинстве отраслей отечественного права: уголовном, административном, конституционном, гражданском, трудовом, финансовом, уголовно-исполнительном, уголовно-процессуальном и гражданско-процессуальном — отраслевые институты юридической ответственности являются сердцевиной отрасли права и обеспечивают действие иных правовых институтов. Однако в данном случае говорят об институте юридической ответственности в рамках той или иной отрасли права. Однако возникает вопрос, можно ли утверждать об институте юридической ответственности уже на уровне всей системы права и каким будет этот институт — материальным или процессуальным, простым или сложным, функциональным или комплексным?

По мнению С. Л. Кондратьевой, институт юридической ответственности относится к группе функциональных, обслуживающих различные отрасли права, он осуществляет «сквозную» регламентацию важнейших положений, связанных с привлечением правонарушителей к юридической ответственности. Вместе с тем в известном смысле его можно представить и как предметный институт. Так, предметом регулирования указанного института являются конфликтные, негативные, деликтные отношения, которые отличаются по видам в зависимости от степени общественной опасности, но сходны по типу.

А.А. Ткаченко предмет регулирования института юридической ответственности рассматривает шире, полагая, что институт юридической ответственности имеет предметом своего регулирования отношения, которые государство закрепляет и развивает, а также отношения, возникающие из правонарушений. Включение в предмет регулирования института юридической ответственности отношений, не связанных с юридическим фактом правонарушения, обусловлено широким пониманием юридической ответственности, включающим как позитивный, так и негативный аспекты, и обоснованием регулятивной функции юридической ответственности.

Любой отраслевой институт юридической ответственности участвует в регулировании отношений, которые не являются конфликтными. Институт ответственности носит объективный характер, закреплен в нормативно-правовых актах и выступает предпосылкой внешнего проявления позитивного или негативного аспектов реализации юридической ответственности. Без установления юридической ответственности не может возникнуть состояние ее реализации. Причем сами истоки ответственности находятся в государственно-правовом регулировании общественных отношений, которое является непосредственной предпосылкой ее установления. Такого рода ответственность основана на нормах права, подвергается правовому оформлению, поэтому и называется юридической, т. е. носит нормативно-правовой характер. Установление статутной ответственности имеет место до факта правомерного или противоправного поведения, до его оценки как ответственного или безответственного. При этом как бы широко ни трактовали нормативность права и нормативность юридической ответственности, в конечном итоге она выражается в системе правовых норм. В данном случае в системе норм, предусматривающих юридическую ответственность.

В этой связи сложно согласиться с учеными, придерживающимися концепции деления отраслей и институтов права на регулятивные и охранительные, согласно которой одни правовые институты и отрасли предназначены для регулирования отношений, а другие — для их охраны. Так, О. Э. Лейст утверждает, что институт уголовной ответственности не имеет в качестве объекта регулирования своего специфического вида общественных отношений, поскольку его нормы предназначены не регулировать общественные отношения, а охранять и защищать их, а уголовной ответственности в качестве способа правового регулирования свойствен запрет.

Между тем запрет, как и иные способы правового регулирования, направлены на упорядочение общественных отношений. Кроме того, в нормах, составляющих институт уголовной ответственности, сформулированы не только запреты, но и позитивные обязывания. К примеру, нормами гражданского права закрепляются и регулируются отношения собственности, но это не означает, что уголовная или административная ответственность не участвует в регулировании этих отношений. В нормах административной и гражданско-правовой ответственности устанавливается запрет нарушать их, который воздействует на волю и сознание субъектов и регулирует их поведение. Суть в том, что поведение субъектов урегулировано не одним, а системой запретов.

Противники регулятивной природы института юридической ответственности не принимают во внимание такой важный аспект, как деление регулятивного воздействия на регулятивно-статическое и регулятивно-динамическое, т.к. институту ответственности присуща в большей степени регулятивно-динамическая подфункция — функция, заключающаяся в развитии динамики и способствовании нормальному функционированию общественных отношений.

Как было показано выше, юридическая ответственность — это охранительно-регулятивный институт права. Охранительно-регулятивным он является ещё и потому, что упорядочивает реакцию уполномоченных органов на совершенное правонарушение. С момента совершения правонарушения у государства (в лице уполномоченных органов) появляется право и обязанность применить к правонарушителю тот комплекс правоограничений, который предусмотрен санкцией нарушенной нормы, и одновременно уполномоченные органы обязаны действовать строго в соответствии с теми предписаниями, которые регламентируют как процессуальные, так и материальные аспекты юридической ответственности.

Институт юридической ответственности характеризуется следующими признаками:

§ обладает системностью и относительной обособленностью, императивным методом в качестве основного, а также диспозитивным и поощрительным в качестве дополнительных;

§ до факта совершения правонарушения предметом его регулирования выступают наиболее важные общественные отношения;

§ в случае совершения правонарушения предметом его регулирования становятся материальные отношения ответственности;

§ является публичным институтом материального права;

§ обладает сложной структурой и включает в себя различные субинституты юридической ответственности;

§ выполняет регулятивную, превентивную, карательную, восстановительную и воспитательную функции;

§ характеризуется сложными взаимосвязями координации и субординации.

Таким образом, институт юридической ответственности — это сложный, межотраслевой, функциональный, регулятивно-охранительный институт права, закрепляющий и (или) оказывающий динамическое воздействие на наиболее важные общественные отношения, а в случае их нарушения регулирующий отношения ответственности, возникающие из юридического факта правонарушения. Предметом регулирования института юридической ответственности выступают общественные отношения двух видов (типов). Во-первых, отношения, не являющиеся конфликтными. Во-вторых, отношения, возникающие в связи с юридическим фактом правонарушения.

Глава 2. Характеристики института юридической ответственности

2.1 Институт юридической ответственности как сердцевина отрасли права Для определения признаков и юридической природы института юридической ответственности необходимо разрешить и вопросы о том, является этот институт материальным или процессуальным, частным или публичным. Ученые, которые определяют юридическую ответственность как совокупность материальных и процессуальных отношений, соответственно, считают институт юридической ответственности материально-процессуальным. Однако права и обязанности участников отношений не нарушать запреты и обязанность подвергнуться неблагоприятным последствиям, вытекающим из юридического факта правонарушения, предусмотрены нормами материального права. Процессуальные институты возбуждения уголовного дела, доказывания и т. д. только способствуют развитию материального правоотношения юридической ответственности, они тесным образом с ним связаны и направлены как на его установление, так и на реализацию. Наличие тесной взаимосвязи между процессуальными и материальными нормами, устанавливающими ответственность, ещё не даёт основания для отнесения института юридической ответственности к материально-процессуальному.

Проблема определения материальной или процессуальной природы института юридической ответственности усложнена ещё и тем, что за последнее десятилетие получили свое признание и развитие институты процессуальной ответственности. Как представляется, отраслевое закрепление институтов процессуальной ответственности в соответствующих процессуальных отраслях еще не означает процессуальной природы данных институтов. Как любая материальная отрасль права содержит «вкрапления» процессуальных норм, так и любая процессуальная отрасль права может содержать в своей структуре институты, которые по своей юридической природе являются материальными. Более того, нормы, устанавливающие ответственность за нарушение различных правил юридического процесса, могут содержаться и в отраслях, являющихся материальными. Так, Уголовным кодексом Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 28.07.2012) (далее — УК РФ) предусмотрена целая глава, устанавливающая ответственность за посягательства на интересы правосудия. В ст.ст. 17.7, 17.8, 17.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 28.07.2012) (далее — КоАП РФ) закреплены административно-процессуальные правонарушения. Более того, в юридической литературе обосновывается широкое понимание самого юридического процесса, а к выделению процессуальной ответственности подходят не из отраслевого подхода, а считают его межотраслевым институтом права. Таким образом, институт юридической ответственности является материальным.