Фашистская внешняя политика в тисках версальских договоренностей

На рубеже 1925;1926 гг. произошло ослабление проанглийского вектора во внешней политике Италии, что было связано с двумя обстоятельствами.

Первым из них явилось разочарование итогами Локарнской конференции в октябре 1925 г. На конференции Муссолини демонстративно поддерживал инициативы Великобритании. Однако для него явился тяжелым ударом отказ Лондона распространить гарантии на южную границу Германии, тем самым уменьшив вероятность аншлюса и германской экспансии на Балканы¹.

В апреле 1926 г. Муссолини совершил поездку в Ливию под аккомпанемент мощной ангианглийской кампании. Подытоживая значение поездки Муссолини в Ливию, фашистский журналист Р. Канталупо выделял три основные цели: подтвердить историческое значение, которое фашизм придает африканской политике; углубить связь между Италией и мусульманским миром; повлиять на формирование в Италии массового колониального сознания^[1][2]. Еще более определенно оценил итоги поездки Муссолини в Ливию другой фашистский журналист Ф. Джерачи, который отметил, что Муссолини проявил себя в качестве настоящего colonial man (колониалиста). Италия должна делать свою политику в Ливии, восстановить позиции в Средиземноморье, превратить его в таге nostrum^[3].

Спустя месяц тот же автор указывал, что накануне Женевской конференции Италия ставит вопрос о пересмотре ее колониального статуса, о необходимости приведения его в соответствие с итальянскими политическими, экономическими и демографическими потребностями. В Африке и на Ближнем Востоке Италия добивается территориальных компенсаций. Установление в Италии официального «колониального дня» 21 апреля должно напоминать итальянцам об этих претензиях^[4].

Еще более обострились итало-британскис отношения в связи с решением в июне 1926 г. чувствительного для итальянцев вопроса о Мосуле. Почти всю территорию Мосула турки передали Ирану, где сильными были позиции Англии. Значительно обострилось соперничество Италии с Англией и Францией на Балканах.

Италия стремилась ослабить французское влияние в Восточной Европе и создать собственную сферу влияния в этом районе.

Анализ итало-фашистской печати второй половины 1920;х гг. дает представление о том внимании, которое уделялось в ней межгосударственным отношениям. В июле 1926 г. влиятельный фашистский журналист В. Гайда выразил озабоченность в связи с тем, что возрастающая транснациональная картелизация угрожает поставить Италию в изоляцию. Гайда обратил внимание на установление Англией и США монопольного контроля над добычей сырья и создание ими искусственной нехватки первичных материалов. С нескрываемой озабоченностью он писал о создании европейского «стального треста», ведущие позиции в котором принадлежали французскому и германскому капиталу. Объем выпускаемой трестом продукции в четыре раза превышал мощности итальянской промышленности¹.

Спустя полгода Г айда с удовлетворением отмечал обострение франко-германских противоречий в «стальном тресте». Он указывал на провал французских попыток установить контроль над германской индустрией и отмечал возрастание экономической мощи Германии. Гайда призывал к восстановлению традиционных политических связей с Германией и усматривал в этом возможность для Италии добиться ослабления французского влияния в Центральной и Юго-Восточной Европе. Опираясь на германскую поддержку, Италия, по его словам, могла создать собственную систему господства от Австрии и Венгрии до Румынии и Албании. Общим для Италии и Германии являлось то, заключал Гайда, что они не считали урегулирование колониальных проблем окончательным^[5][6].

Разнонаправленность внешней политики фашистской Италии проявлялась в ее отношении к Веймарской Германии. С начала 1920;х гг. фашистское руководство оказывало поддержку правым силам в Германии, в том числе национал-социалистам. С 1923 г. на территории Италии действовали филиалы авиационно-конструкторских компаний Junkers и Fokker. С 1928 г. было установлено постоянное секретное сотрудничество между военно-воздушными структурами обеих стран¹.

Италии не удалось создать под своей эгидой балкано-дунайский блок, включавший Польшу, Чехословакию, Австрию, Венгрию, Румынию, Югославию, Болгарию, Албанию и Грецию. К этому можно добавить другие внешнеполитические неудачи Италии. Несмотря на ее противодействие, Германия получила место в Совете Лиги Наций. Произошло заметное ухудшение отношений с Англией, Францией и Германией^[7][8].

Противоречивость внешнеполитического курса фашистской Италии в 1922;1932 гг. была обусловлена интеграцией страны в американскую систему стабилизации Европы. Фашистская Италия стала одним из объектов американской политики и в то же время одним из стабилизирующих факторов в Западной Европе. Отношение фашистского руководства к Версальской системе, в которую Италия оказалась интегрированной множеством связей, не было априорно отрицательным. Многое зависело от путей дальнейшей эволюции самой системы и формирования альтернативных ей концепций.

Во внешней политике фашистской Италии в 1920;х гг. сочетались «реалистичные», т. е. в духе политики «умиротворения» Европы, и ревизионистские по отношению к версальским договорам тенденции. В эти годы стабилизировалось балканско-дунайское направление во внешней политике, было заявлено о территориальных и колониальных претензиях в Африке, на Ближнем Востоке и в бассейне Средиземного моря, осуществлялась политико-экономическая экспансия в этих районах^[9].

В период подготовки Рейнского гарантийного пакта весной 1925 г. Г. Стреземан обозначил перед Италией проблему аншлюса Австрии. По запросу Муссолини в июле 1925 г. ему был представлен первый план действий против Германии.

В период 1926;1930 гг. рассматривалась возможность италофранцузского сближения на антигерманской основе. Более восьми раз в этот период итальянская сторона предлагала Франции заключить союз¹. С руководителем французской военной миссии генералом Гамеленом были обсуждены условия итало-французского сотрудничества, которые включали итальянские притязания на установление контроля над Эфиопией, блокирование продвижения Германии на восток и в сторону бреннерской границы, поддержку итальянских притязаний в Средиземноморье^[10][11].

Рассматривая в качестве внешнеполитических приоритетов Средиземноморье и Балканы, фашистская Италия в начале 1930;х гг. приняла участие в переговорах с Лондоном и Парижем по проекту средиземноморского пакта. Начало переговорам положила Морская конференция в Лондоне 1930 г. В связи с конференцией состоялся обмен мнениями между Римом, Лондоном и Парижем относительно проблем безопасности в Средиземноморье. Италия добивалась полного паритета морских военных сил с Францией. Франция отказалась сокращать военно-морское строительство, противопоставив идею достижения соглашения по типу «Средиземноморского Локарно» о взаимных гарантиях. Среди новых предложений было оказание помощи в обход Лиги Наций стране, пострадавшей от агрессии^[12].

Со своей стороны Великобритания выдвигала идею «адриатического Локарно» — разновидности пакта о ненападении между Францией, Италией, Албанией и Югославией. Муссолини, в свою очередь, стремился к такому варианту соглашения, которое могло бы развязать ему руки на Балканах и в Средиземноморье. Италия продвигала планы итало-грско-турсцкого соглашения в пику французской системе союзов на Балканах и в Восточном Средиземноморье. Соглашение между Италией и Францией не было достигнуто. Британское правительство не проявляло интереса к средиземноморскому пакту. Его задачей являлось достижение стабильности в зоне британских интересов¹.

В марте 1931 г. стало известно о подписании австро-германского таможенного союза. Это событие сблизило позиции Франции и Италии, в чьих взаимных интересах было ограничить германское продвижение в Австрию. Фашистское руководство стремилось воспрепятствовать экономическому аншлюсу посредством соединения итало-венгерского и австро-венгерского экономических соглашений и улучшением отношений с Белградом. 22 мая 1931 г. французское правительство предложило Италии заключение пакта о дружбе с условиями преодоления разногласий по военно-морским вопросам, а также заключение средиземноморского пакта с участием Великобритании в качестве гаранта морского судоходства и с расширением действия пакта на Адриатику. Оказание соответствующего давления на Белград для вовлечения Югославии в пакт Италия брала на себя^[13][14]. В апреле 1932 г. полным провалом завершились итало-югославские переговоры по достижению двустороннего соглашения. Югославия настаивала на гарантиях статус-кво в Адриатике и Центральной Европе, подразумевавшего отражение германской угрозы, с участием в них Франции. Италия, в свою очередь, ответила поддержкой югославских сепаратистов, покушавшихся на целостность югославского государства^[15].

• [1] См. об этом: Хормач И. А. СССР — Италия. С. 43.
• [2] Cantalupo R. Politica е agricoltura nel Nord Africa // Gerarchia. 1926. № 4.P.209−216.
• [3] Geraci F. Mussolini, «Colonial men» // Gerarchia. 1926. № 2. P. 139−140.
• [4] J Geraci F. II nuovo problema coloniale dell’Italia // Gerarchia. 1926. № 3.P. 205−207.
• [5] См.: Gayda V. II risveglio della Germani e l’accordo con l’Austria // Gerarchia.1926. № 7. P. 451−459.
• [6] Cm.: Gayda V. La lotta per il centesimo // Gerarchia. 1927. № 2. P. 134−145.
• [7] См. об этом: Petersen J. Hitler е Mussolini: La difficile alleanza. Bari, 1975.P. 18,21,201,231.
• [8] См. об этом: Хормач И. А. СССР — Италия. С. 48−49.
• [9] См. об этом: Смирнова Н. Д. Политика Италии на Балканах. С. 10.
• [10] См. об этом: Minniti F. Fino alia guerra. P. 42.
• [11] Ibid.
• [12] 5 Brundu Olla P. L’equilibrio difficile: Gran Bretagna, Italia e Francia nelMediterraneo (1930;1937). Milano, 1980. P. 3, 15.
• [13] См. об этом: Brundu OUa Р. L’equilibrio difficile. Р. 10−11.
• [14] Ibid. Р. 33.
• [15] 5 См.: Волков В. К. Германо-югославские отношения и развал Малой Антанты :1933;1939 гг. М., 1966. С. 14; Brundu Olla Р. L’equilibrio difficile. Р. 45.