Земельно-правовая ответственность: теоретический аспект

ЗЕМЕЛЬНО-ПРАВОВАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ.

Важнейшая и главнейшая функция права — это поддерживать субъектов земельных правоотношений в русле правомерного поведения, и важным рычагом, обеспечивающим это поддержание, является ответственность [1, с. 344]. Привлечение к ответственности за нарушение законодательства об использовании и охране земель направлено на обеспечение максимально эффективного использования земли всеми субъектами, обладающими вещными правами на земельные участки, а также на пресечение незаконного использования земель и нарушений правил их охраны. Ответственность за нарушение законодательства об использовании и охране земель, помимо наказания виновного лица, призвана обеспечить соблюдение прав и охраняемых законом интересов собственников земли, землевладельцев, землепользователей, арендаторов, охрану правового режима различных категорий земель. В свою очередь, охрана правового режима земель направлена на поддержание его эффективности и устойчивости, в том числе гарантирование субъектам спокойного и беспрепятственного использования земельных участков по целевому назначению. В конечном итоге формируется сбалансированная система устойчивого землепользования в рамках государства.

В Кодексе Республики Беларусь о земле ответственности за нарушение земельного законодательства посвящена глава 34, состоящая из трех статей. В соответствии со ст. 158 названного Кодекса лица, виновные в нарушении земельного законодательства, несут гражданскую, административную или уголовную ответственность в соответствии с законодательством Республики Беларусь. Вместе с тем традиционные виды ответственности не могут обеспечить в полном объеме охрану земельных отношений. В теории земельного права обосновано существование дисциплинарной и земельно-правовой ответственности за нарушение земельного законодательства. Наибольший интерес, с нашей точки зрения, представляет собой специальная юридическая ответственность, теоретико-правовой анализ которой заслуживает внимания специалистов.

Проблеме земельно-правовой ответственности как самостоятельному явлению правовой действительности значительное внимание уделяли в своих работах Аксененок Г. А., Петров В. В., Боголюбов С. А., Ерофеев Б. В., Анисимов А. П. и др. В белорусской правовой литературе отдельные аспекты затрагивались Станкевич Н. Г., Шингель Н. А. и др. Вместе с тем взаимосвязанный характер земельных, имущественных и градостроительных отношений, оказывающий непосредственное влияние на характер и содержание мер земельно-правового воздействия на недобросовестных землепользователей, в недостаточной степени исследован в отечественной правовой науке и требует отдельного осмысления. В рамках данной статьи не исследуется правовая природа изъятия земельного участка по ст. 52 Кодекса Республики Беларусь о земле в силу специфики правоотношений, возникающих между Республикой Беларусь и иностранным государством, имеющей в том числе и международно-правовой характер. Рассуждения автора и выводы, сделанные в заключении, не претендуют на однозначность и бесспорность, носят дискуссионный характер. Автор приглашает специалистов продолжить дальнейшую дискуссию проблематики, поднятой в статье.

Краснов Н.И. впервые в юридической литературе обратил внимание на то обстоятельство, что при охране правового режима земель наряду с другими применяются земельно-правовые меры, которые не вписываются в рамки гражданско-правовой и иных видов ответственности [2, с. 16]. Точки зрения о самостоятельном характере земельно-правовой ответственности придерживается большинство представителей науки земельного права: Аксененок Г. А., Петров В. В., Боголюбов С. А., Ерофеев Б. В., Анисимов А. П., Станкевич Н. Г. Классическое определение этого понятия было дано Измайловым О. В., который под земельно-правовой ответственностью понимает применение государством правовых санкций, непосредственно предусмотренных земельным законодательством, к правонарушителю, в результате чего последний претерпевает лишения земельно-правового характера [3, с. 8]. Положив в основу данное определение, остановимся на анализе основных концептуальных подходов к сущности и содержанию земельно-правовой ответственности, параллельно отграничивая данный институт от других видов юридической ответственности применительно к законодательству Республики Беларусь.

В своих трудах по земельному праву Петров В. В. отмечал, что земельно-правовая ответственность за земельные правонарушения может применяться самостоятельно и как дополнительная мера воздействия к другим видам правовой ответственности [4, с. 131]. Земельно-правовая ответственность применяется только в случаях, прямо указанных в законе, и выражается в принудительном прекращении права на землю, т. е. в изъятии земельного участка [4, с. 131]. Большинство сторонников самостоятельности земельно-правовой ответственности как вида юридической ответственности выделяют изъятие земельного участка как ее характерную санкцию. Однако в земельном законодательстве термин «изъятие земельного участка» используется в различных аспектах и служит совершенно противоположным целям. Так, в главе 7 Кодекса Республики Беларусь о земле речь идет об «изъятии земельных участков для государственных и общественных нужд», в ст. 49 Кодекса Республики Беларусь о земле — о «прекращении права пользования и права пожизненного наследуемого владения земельным участком», в ст. 53 — о «принудительном изъятии земельных участков, находящихся в собственности граждан, юридических лиц Республики Беларусь».

Указ Президента Республики Беларусь от 27 декабря 2007 г. № 667 «Об изъятии и предоставлении земельных участков» в качестве возможных вариантов государственного реагирования на нарушение сроков занятия предоставленных земельных участков предусматривает возможность принятия решений уполномоченным государственным органом о «прекращении права пользования, пожизненного наследуемого владения, права частной собственности», «расторжении договора аренды», об «отмене решения о предоставлении земельного участка», реализация которых производится в форме изъятия земельных участков.

Таким образом, изъятие земельного участка может рассматриваться как управленческая функция государства либо как форма реагирования государства на неправомерное поведение субъекта, т. е. речь идет о применении изъятия как санкции. Для разграничения изъятия земельного участка как управленческой функции и как меры правового воздействия на нарушителей земельного законодательства, т. е. санкции, с нашей точки зрения, целесообразнее использовать понятия «прекращение права на земельный участок» и «лишение права на земельный участок», что будет способствовать совершенствованию понятийно-категориального аппарата земельного права.

В первом случае речь идет о правомерных действиях со стороны государственных органов при отсутствии противоправных действий или бездействия со стороны субъекта, использующего земельный участок (например, изъятие земельных участков для государственных нужд, добровольный отказ от земельного участка, выкуп земельного участка и т. п.), или о событиях, с которыми законодательство связывает прекращение прав на земельный участок (например, истечение срока, на который был предоставлен земельный участок, прекращение деятельности юридического лица или индивидуального предпринимателя).

Во втором случае имеет место нарушение земельного законодательства, выражающееся в противоправном действии или бездействии по отношению к земельному участку со стороны субъекта, имеющего право на него или полагающего, что такое право у него есть. В этой ситуации логичнее и правильнее было бы применять термин «лишение права на земельный участок», которое осуществляется именно путем изъятия земельного участка у нарушителя земельного законодательства и отражает сущностную сторону данного правового явления как санкции.

С учетом также того факта, что механизм «лишения права на земельный участок» существенно отличается от механизма «прекращения права на земельный участок», можно сделать вывод об их юридической самостоятельности.

Лишение права на земельный участок в форме изъятия земельного участка как мера правового воздействия имеет самостоятельный характер, не охватываемый рамками гражданского или административного права. Вместе с тем в литературе встречаются и иные точки зрения. В частности, Н. И. Таскин полагает, что принудительное изъятие земельного участка ввиду ненадлежащего использования земли представляет собой меру гражданско-правовой ответственности [5, с. 8]. Данный вывод автор основывает на анализе российского земельного и гражданского законодательства. В отличие от ст.ст. 284, 285 ГК РФ норма белорусского закона (ст. 271 ГК Республики Беларусь) предусматривает, что земельный участок может быть изъят у собственника (владельца, пользователя) в случаях и порядке, предусмотренных земельным законодательством, т. е. отсылает решение этого вопроса к сфере действия отраслевого законодательства. Кроме того, к сфере действия именно земельного законодательства в Российской Федерации относится и механизм изъятия земельного участка ввиду его ненадлежащего использования. Аналогичное правило закреплено и в Республике Беларусь. Дополнительным аргументом может послужить норма ст. 240 ГК Республики Беларусь, выводящая за рамки гражданского законодательства изъятие земельных участков либо для государственных нужд, либо ввиду ненадлежащего использования земли, но регламентирующая процедуру отчуждения недвижимого имущества, расположенного на таком земельном участке.

Наиболее определенно по данному вопросу высказался Харьков В. Н., мнение которого разделяется автором настоящей статьи: «Правовое регулирование ответственности в форме принудительного прекращения права землепользования ни в части оснований изъятия, ни в части определения санкций не осуществляется гражданским законодательством самостоятельно. Оба указанных аспекта изъятия земельных участков детально урегулированы земельным законодательством и не нуждаются в опосредовании нормами гражданского законодательства, поскольку земельное и гражданское законодательство — самостоятельные отрасли, располагающиеся на одной «горизонтали» [6, с. 168].

В литературе высказывается также точка зрения, что налоговая, финансовая, экологическая и иные виды отраслевой ответственности являются разновидностями одного и того же явления — административной ответственности [7], что вызывает следующие возражения. Среди видов административных взысканий, предусмотренных ст. 6.2 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях (далее — КоАП), лишение права на земельный участок в форме изъятия земельного участка как мера правового воздействия не указывается.

Лишение права на земельный участок не охватывается и содержанием ст. 6.8 и ст. 6.9 КоАП. Лишение специального права согласно ст. 6.8 КоАП носит исключительно временный характер (от шести месяцев до трех лет), что в принципе неприменимо к земельным отношениям. Лишение специального права как вид административного взыскания применяется только к физическому лицу, лишение права на земельный участок применяется в равной степени как к физическому, так и юридическому лицу. Лишение права заниматься определенной деятельностью, предусмотренное ст. 6.9 КоАП, связано только с занятием видом деятельности, на осуществление которого требуется специальное разрешение (лицензия). Самостоятельность земельно-правовой и административной ответственности можно показать в следующей ситуации: одно и то же правонарушение, например, нецелевое использование земель, может повлечь различные последствия с точки зрения административного и земельного законодательства: штраф по ст. 15.10 КоАП и изъятие земельного участка по ст. 49 или по ст. 54 Кодекса Республики Беларусь о земле.

Для привлечения к административной ответственности предусмотрены сроки наложения административного взыскания (по ст. 7.6 КоАП за совершение административного правонарушения против экологической безопасности, окружающей среды и порядка природопользования — не позднее шести месяцев со дня совершения), для привлечения к земельно-правовой ответственности сроков давности не предусмотрено.

Необходимо также отграничивать лишение права на земельный участок как санкцию земельно-правовой ответственности и конфискацию земельных участков за совершение ряда уголовно-наказуемых деяний. В данном случае противоправное поведение субъекта по отношению к его земельному участку не имеет никакого значения. Конфискация допускается только в отношении земельных участков, находящихся в частной собственности граждан. Законное и добросовестное использование земельного участка не препятствует его конфискации как уголовно-правовой санкции.

Лишение права на земельный участок в форме его изъятия в настоящее время предусматривается несколькими источниками:

1. изъятие земельных участков по основаниям, предусмотренным ст.ст. 49, 53 Кодекса Республики Беларусь о земле, в том числе:

при использовании земельного участка не по целевому назначению;

нерациональное использование земельного участка, выражающееся для сельскохозяйственных земель в уровне урожайности ниже нормативного (по кадастровой оценке);

систематическое невыполнение мероприятий по охране и защите земель, сохранению плодородия и других полезных свойств земли;

использование земельного участка способами, приводящими к снижению плодородия почв, их химическому и радиоактивному загрязнению, ухудшению экологической обстановки;

систематическое невнесение земельного налога в течение сроков, установленных законодательством Республики Беларусь и т. п.;

2. изъятие земельных участков по основаниям, предусмотренным Указом Президента Республики Беларусь от 27 декабря 2007 г. № 667 «Об изъятии и предоставлении земельных участков» за нарушение сроков занятия земельных участков.

В ряде случаев лишение права на земельный участок сопровождает одновременное применение санкций за нарушение сроков его застройки или порядка использования строения, находящегося в сельской местности, т. е. напрямую связано с имущественными и градостроительными отношениями:

1. изъятие земельных участков у граждан по основаниям, предусмотренным Указом Президента Республики Беларусь от 7 февраля 2006 г. № 87 «О некоторых мерах по сокращению не завершенных строительством незаконсервированных жилых домов, дач» (за несоблюдение сроков застройки земельных участков жилыми домами, дачами), — при изъятии не завершенных строительством незаконсервированных жилого дома, дачи путем их выкупа административно-территориальной единицей или передачи соответствующему местному исполнительному и распорядительному органу для продажи с публичных торгов;

2. изъятие земельных участков у граждан по основаниям, предусмотренным Указом Президента Республики Беларусь от 3 февраля 2006 г. № 70 «О мерах по упорядочению учета и сокращению количества пустующих и ветхих домов с хозяйственными и иными постройками в сельской местности», — в случае принятия решения судом о признании пустующего дома бесхозяйным и передаче его в собственность соответствующей административно-территориальной единицы либо в случае принятия решения судом об изъятии ветхого дома у собственника путем выкупа административно-территориальной единицей или передачи соответствующему исполнительному комитету для продажи с публичных торгов.

Однако земельно-правовая ответственность не заключается только в изъятии земельного участка. По данной проблеме существует несколько точек зрения. Например, Ерофеев Б. В. к земельно-правовой ответственности относит следующую систему действий: снос самовольно возведенного строения, приведение самовольно захваченного участка в пригодное для использования состояние, восстановление межевых знаков и т. п. [8, c. 443]. Измайлов О. В. помимо изъятия земельного участка земельно-правовыми мерами считает: отказ в предоставлении земельного участка недобросовестным субъектам, предупреждение землепользователям, не осуществляющим обязанностей по использованию земли, возложенных на них земельным законодательством [3, c. 8]. Как разновидность земельно-правовой ответственности в теории советского земельного права выделяли реституцию, т. е. возвращение законному землепользователю незаконно отторгнутого у него земельного участка [9, c. 303, 316, 317]. Определение правовой природы данных мер правового воздействия с точки зрения действующего законодательства Республики Беларусь представляет не только научный, но и практический интерес, поскольку позволит наметить дальнейшие пути его развития и совершенствования.

Правовые последствия за самовольную постройку в виде ее сноса предусмотрены ст. 223 ГК Республики Беларусь, вместе с тем это не единственно возможный вариант развития событий. Помимо сноса самовольной постройки возможны принятие постройки в эксплуатацию и ее регистрация, разрешение продолжения ее строительства, приведение самовольной постройки в прежнее состояние. Механизм решения данного вопроса определен ст. 223 ГК Республики Беларусь и Положением о порядке принятия решений по самовольным постройкам, утвержденным постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 22 декабря 2007 г. № 1802 (в редакции постановления Совета Министров Республики Беларусь от 25 февраля 2008 г. № 272). С учетом изложенного снос самовольной постройки логичнее отнести к гражданско-правовым мерам воздействия, поскольку субъект не претерпевает лишений земельно-правового характера.

В соответствии со ст. 159 Кодекса Республики Беларусь о земле самовольно занятые земельные участки возвращаются по их принадлежности без возмещения затрат, произведенных за время незаконного пользования. Данное положение закона применяется к субъектам, не получившим в установленном порядке разрешения на использование земельного участка, соответственно отсутствует государственная регистрация вещного права на земельный участок. Возврат самовольно занятого земельного участка производится независимо от срока незаконного использования.

В данном случае возникает конкуренция со ст. 235 ГК Республики Беларусь, предусматривающей возможность приобретения права собственности на недвижимое имущество, к которому относятся и земельные участки, в силу давности владения. Согласно ст. 235 ГК Республики Беларусь лицо, которое добросовестно, открыто и непрерывно владеет недвижимым имуществом как своим собственным в течение 15 лет, приобретает право собственности на это имущество в силу давности владения. При этом право собственности возникает с момента государственной регистрации. Добросовестность означает, что владелец, извинительно заблуждаясь в фактических обстоятельствах, с достаточными причинами полагает, что-то основание, по которому к нему попала вещь, дает ему собственность на нее. Добросовестное владение имуществом как своим также означает, что в момент приобретения приобретатель не знал и не мог знать действительного собственника. Фактический владелец должен в силу каких-либо объективных причин полагать, что данное имущество никому другому не принадлежит [11, c. 279].

Приобретение по давности владения всегда возникает помимо воли предшествующего собственника. В указанном порядке может быть приобретено имущество, относящееся к любой форме собственности, за исключением того, которое изъято из гражданского оборота либо не может находиться в собственности владеющего им лица. Но в данной ситуации приобретателям всегда известен собственник, как правило, государство. Земля относится к имуществу, которое не может быть бесхозяйным. Таким образом, приобретение права собственности на землю в силу давности владения с учетом ст. 159 Кодекса Республики Беларусь о земле не представляется возможным, поскольку это будет самовольное занятие земельного участка, которое подлежит прекращению независимо от срока владения.

К земельно-правовой ответственности в форме изъятия земельного участка могут привлекаться как граждане, так и юридические лица, использующие земельные участки на законном основании, т. е. субъекты земельных правоотношений. Если земельный участок был самовольно занят, то здесь уже нельзя вести речь об изъятии земельного участка (лишении права на земельный участок) за нарушение земельного законодательства, поскольку не было предоставления этого участка в предусмотренном законом порядке. Таким образом, возврат самовольно занятого земельного участка является самостоятельной мерой правового воздействия, предусмотренной земельным законодательством, направленной на пресечение незаконного использования земельного участка, связанным с лишениями земельно-правового характера. Лишение права на земельный участок и возврат самовольно занятого земельного участка являются самостоятельными видами санкций земельно-правовой ответственности.

Приведение самовольно занятых земельных участков в пригодное для использования состояние как мера правового воздействия предусматривается ст. 159 Кодекса Республики Беларусь о земле, является мерой компенсационного характера, направленной на восстановление положения, существовавшего до самовольного занятия. В данном случае субъект не претерпевает лишений земельно-правового характера.

Ст. 160 Кодекса Республики Беларусь о земле предусматривает обязанность для юридических и физических лиц возместить вред, причиненный ими в результате нарушения земельного законодательства. Возмещение убытков является также и гражданско-правовой мерой воздействия, предусмотренной рядом статей ГК Республики Беларусь (глава 58). Следовательно, данную меру правового воздействия следует отнести к мерам, имеющим двойственную правовую природу. При решении вопросов, связанных с возмещением вреда, необходимо учитывать ст.ст. 98−101² Закона Республики Беларусь «Об охране окружающей среды» и Положение о порядке определения размера убытков, причиненных землепользователям изъятием у них земельных участков и сносом расположенных на них объектов недвижимости, утвержденное постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 26 марта 2008 г. № 462.

Измайлов О.В. относит к земельно-правовым мерам и отказ в предоставлении земельного участка недобросовестным субъектам, что, на наш взгляд, в нынешних условиях является весьма спорным, поскольку в данном случае речь идет о стадии предоставления земельного участка, когда отсутствует реальный объект правонарушения — земельный участок. Сама по себе недобросовестность не является земельным правонарушением. При недобросовестном отношении субъекта к уже имеющемуся у него земельному участку к этому лицу применяются иные меры воздействия, не связанные с отказом в предоставлении другого земельного участка. Современная процедура предоставления земельных участков по результатам аукционов предпочтение отдает не добросовестному отношению к уже используемому земельному участку, а размеру платы, которую субъект готов предложить за возможность использования другого участка.

Следующей мерой правового воздействия, которую некоторые авторы относят к земельно-правовым санкциям, является предупреждение землепользователям, землевладельцам, собственникам земельных участков, не осуществляющим обязанностей по использованию земли, возложенных на них земельным законодательством. Письменное предупреждение землевладельцу, землепользователю, собственнику и арендатору земли как мера правового воздействия упоминается в ч. 2 ст. 50 и ч. 2 ст. 53 Кодекса Республики Беларусь о земле, в Указе Президента Республики Беларусь от 27 декабря 2007 г. № 667 «Об изъятии и предоставлении земельных участков». Но эту меру правового воздействия относить к санкциям земельно-правовой ответственности представляется достаточно спорным, т.к. субъект не претерпевает лишений земельно-правового характера. В данной ситуации это форма превентивного реагирования уполномоченных государственных органов и их должностных лиц, имеющая в том числе целью предупредить возможное последующее привлечение к земельно-правовой ответственности в форме изъятия земельного участка.

Среди мер земельно-правовой ответственности в литературе указывается и земельная реституция (возвращение законному собственнику, владельцу или пользователю земли незаконно отторгнутого у него земельного участка, например при совершении сделки с земельным участком под влиянием обмана, заблуждения, имевшего существенное значение) [12, c. 265]. Ст. 88 Кодекса Республики Беларусь о земле, посвященная недействительности только сделок землепользователей и землевладельцев, не касается правовых последствий недействительности таких сделок, а также недействительности сделок и ее правовых последствий собственников земельных участков. Общие положения о последствиях недействительности сделок в виде реституции предусмотрены ст. 168 ГК Республики Беларусь. Земельная реституция, на основании вышеизложенного, также может быть отнесена к мерам двойственной правовой природы, но не к санкциям земельно-правовой ответственности.

Таким образом, земельно-правовая ответственность — это вид отраслевой юридической ответственности за нарушение земельного законодательства, который может применяться самостоятельно или как дополнительный вид ответственности к гражданско-правовой, административной или уголовной. Земельно-правовая ответственность является эффективным видом юридической ответственности за нарушение земельного законодательства, поскольку ее меры непосредственно воздействуют на земельные отношения.

В земельном праве необходимо разграничивать меры земельно-правовой ответственности, связанные с применением санкций, направленных на претерпевание виновным субъектом лишений земельно-правового характера, и меры земельно-правового воздействия, носящие компенсационный, восстановительный, превентивный и иной характер, посредством которых государство реализует свои управленческие функции.

К санкциям земельно-правовой ответственности следует отнести: лишение права на земельный участок; возврат самовольно занятого земельного участка. К мерам земельно-правового воздействия, носящим компенсационный, восстановительный, превентивный и иной характер, имеющим в том числе двойственную правовую природу, следует отнести: приведение самовольно занятых земельных участков в пригодное для использования состояние; возмещение вреда, причиненного в результате нарушения земельного законодательства; предупреждение субъектам, не осуществляющим обязанностей по использованию земли, возложенных на них земельным законодательством; земельная реституция.

Земельное законодательство допускает одновременное привлечение субъекта к земельно-правовой ответственности в форме лишения права на земельный участок и применение иных мер земельно-правового воздействия. При этом лишению права на земельный участок, как правило, всегда предшествует такая мера земельно-правового воздействия как предупреждение.

В земельном законодательстве следует закрепить принцип исключительного применения лишения права на земельный участок после того, как иные меры земельно-правового воздействия оказались безрезультатными или малоэффективными.

Дальнейшее совершенствование нормативно-правового регулирования института земельно-правовой ответственности возможно по следующим направлениям:

1. законодательное разграничение понятий «лишение права на земельный участок» и «прекращение права на земельный участок» в рамках нового Кодекса о земле;

2. четкое обозначение в новом Кодексе о земле исчерпывающего перечня оснований для «лишения права на земельный участок», в том числе как сопутствующей процедуры при решении вопросов имущественного и градостроительного характера;

3. сосредоточение соответствующих правовых норм в рамках одной специальной главы нового Кодекса о земле.

1. Ерофеев, Б. В. Земельное право: учеб. для вузов / Б. В. Ерофеев; под ред. академика Г. В. Чубукова. — М.: Новый юрист, 1998.

2. Тупико, И. К. Незаконное занятие земли и меры борьбы с ним по советскому праву: автореф. дис. … канд. юрид. наук. И. К. Тупико. — Свердловск, 1974.

3. Измайлов, О. В. Ответственность за нарушение земельного законодательства: автореф. дис. … канд. юрид. наук / О. В. Измайлов. — М., 1973.

4. Земельное право России: учеб. по специальности «Правоведение» / под ред. В. В. Петрова. — М., 1995.

5. Таскин, Н. И. Принудительное прекращение права собственности на земельный участок: автореф. дис. … канд. юрид. наук / Н. И. Таскин. — Краснодар, 2003.

6. Харьков, В.Н. Организационно-правовое обеспечение рационального использования и охраны земель на уровне субъекта Российской Федерации (на материалах Тверской области): дис. … канд. юрид. наук / В. Н. Харьков. — М., 1998.

7. Трубчик, А. И. Отличия административной ответственности от других видов ответственности / А. И. Трубчик // Вестн. Высш. Хоз. Суда Респ. Беларусь. — 2008. — № 1.

8. Ерофеев, Б. В. Земельное право России: учеб. / Б. В. Ерофеев. — 9-е изд., перераб. — М.: Юрайт-Издат. — 2007.

9. Общая теория земельного права. — М.: Наука, 1983.

10. Скловский, К. Приобретательная давность / К. Скловский // Российская юстиция. — 1999. — № 3.