«Предпринимательство» советского периода

Уже при Временном правительстве, весной — летом 1917 г., стало распадаться народное хозяйство страны. Начались политически мотивированные конфискации собственности учреждений и общественных организаций. Непомерные требования заработной платы и постоянные забастовки в городах вызвали падение промышленного производства, а затем и транспорта. В деревне начался стихийный передел земли. С обесценением рубля всякая торговля стала приобретать черты спекуляции. Вместе с тем, левые элементы во власти приступили к упразднению сословных привилегий. При преемниках Временного правительства положение не улучшилось, впрочем возможно их победа была достигнута благодаря распаду народного хозяйства и самого общества, что, понятно, ослабляло общественный отпор.

Заявленная коммунистическими правителями программа ликвидации частной собственности на средства производства означала: всякое частное предпринимательство будет во многом поставлено вне закона. Среди первых мероприятий этих правителей^[1] — ликвидация статуса сословий и их специальных привилегий, упразднение ценных бумаг любых эмитентов, упразднение частной собственности на землю и крупные домовладения, национализация банков с изъятием крупных вкладов, роспуск земского местного самоуправления и большинства общественных организаций (включая предпринимательские союзы), почти полное упразднение имущественных прав религиозных организаций, продовольственная монополия государственной власти, сплошной учет рабочей силы, закрытие частных органов прессы и издательств. Эти меры были оформлены декретами Совета народных комиссаров Российской республики в основном в период с ноября 1917 г. по июнь 1918 г.

Постепенно в собственность государства переходили крупные, а в собственность местных властей — более мелкие предприятия, но в большинстве отраслей сплошной национализации не проводилось. Кустарные мастерские зачастую принудительно объединялись. Впрочем, долгое время дозволенные властью общественные союзы, кооперативы и артели оставались как бы привилегированными формами деловой активности. (Частный предприниматель мог «гнездиться» в них и возле них.) Огосударствлению промышленности помогали ее развал и военная обстановка.

Военный коммунизм 1918—1921 гг. предполагал множество мер экономического упрощения: стратегические материальные ресурсы (вплоть до торфа и лыка для лаптей) перешли под прямое государственное управление, были отменены почти все налоги, вводились прикрепление трудящихся к потребительским кооперативам и домовым комитетам, а также сплошной мобилизационный учет рабочей силы, многие категории трудящихся снабжались по карточкам и ордерам (через те же потребительские кооперативы и домовые комитеты или по службе), режим щедро печатал быстро обесценивавшиеся бумажные деньги, некоторые услуги общественного характера стали бесплатными, постоянно проводились также трудовые мобилизации на общественные работы.

Получившие прирост земли крестьяне (порядка 25% сельскохозяйственных угодий страны были перераспределены в пользу крестьян, но, разумеется, в различных областях передел земли был разным) получили «впридачу» продовольственную диктатуру, конкретизированную как продразверстка — изъятие многих видов сельскохозяйственной продукции сверх потребительской и посевной нормы, в добавление к требуемому, порой неоплаченному, труду на общественных работах. Кроме того, часть крепких хозяев и торговцев деревни именно в это время была раскулачена, а некоторые поместья и монастыри стали государственными хозяйствами. Естественно, что сколько-то сложное снабжение промышленности и торговли стало почти невозможным. По мере отпадения национальных окраин, разворачивания гражданской войны новый режим перешел к попустительству примитивной предприимчивости — мелочной торговле, в том числе бродячей (мешочничество); всякая торговля в какой-то момент стала считаться преступной спекуляцией, но, с обесценением бумажных денег, стал преобладать натуральный обмен.

К 1921 г. целые слои населения городов и торговых поселений просто исчезли^[2], уехав, деклассировавшись или вымерши. Местами против имущих классов производился и прямой террор^[3]. Производство машин и механизмов, иных технически сложных товаров, по сути, прекратилось, так же как и внешняя торговля. При отсутствии экспорта в разы упал выпуск промышленных товаров. Сократились также ремесленное и аграрное производство. Значительная часть рельсового и судового транспорта встала.

Продолжались восстания в деревне против отъема продукции, тем более что городских товаров в нее поступало мало. Возросший аппарат коммунистического режима, включая его армию, сам влачил полуголодное существование и мог терять управляемость. В 1921 г. была проиграна война с относительно слабым и тоже революционным противником — новообразованной Польской республикой. Достаточно долго страна переживала повстанчество против режима большевиков. Интересно, что во главе многих антибольшевистских правительств стояли представители предпринимательства, например, к таковым относилась часть правителей дальневосточных территорий (братья Меркуловы).

В этих условиях коммунистические правители сочли за благо «вернуть» часть рыночной жизни в виде так называемой новой экономической политики (НЭП). Постепенно дозволялась частная предприимчивость, в 1921 — 1922 гг. был прекращен продразверсточный отъем сельхозпродукции, установлены твердые налоги и дозволен крестьянский торг, часть мелких недвижимых имуществ была даже кое-где возвращена прежним хозяевам. Государственная монополия на большинство товаров была упразднена. Огосударствленным и кооперативным предприятиям было позволено торговать на свободном рынке.

Несколько позже (в 1923—1924 гг.) было восстановлено нормальное денежное (серебряное) и вексельное обращение. В основном, прекратилось повстанчество. Возродились связи с некоторыми иностранными государствами. Возникло и несколько иностранных концессий. Порядка 1/5 промышленных мощностей перешло в частную аренду. Предприятия объединялись в тресты и синдикаты для лучшей координации. Впрочем, «командные высоты» экономики (в частности политическое руководство, собственность на землю, недра, крупные заводы, внешняя торговля) оставались в руках государства и монопольной партии коммунистов-болыневиков. Партия контролировала также все профсоюзы страны.

В этих условиях «возрождение рынка» протекало нередко хищнически, не без скандала и могло быть быстро свернуто административными методами, что, собственно, и произошло в 1928—1929 гг. в связи с попыткой правительства спустить закупочные хлебные цены (так называемый кризис хлебозаготовок). Налоги на сверхприбыли и запрет выдачи кредитов частным предпринимателям, а также введение карточной системы в 1928—1929 гг.^[4] знаменовали собой удушение частного предпринимательства как такового. Отныне до 1986 г. оно будет существовать только в виде немногочисленных дозволенных общественных организаций, кооперативов и артелей, имущество, штатные расписания, и, главное, снабжение которых во многом будут контролироваться государственными властями.

Разумеется, в каком-то смысле частный предприниматель так и остался существовать под покровом подобных хозяйственных форм, тем более что методы финансового контроля за деятельностью предприятий до 1950;х гг. были довольно несовершенны. Но его возможности инвестировать и брать на себя ответственность оказались резко ограничены.

Экономическую историю СССР в период после окончания НЭПа и до горбачевской перестройки можно рассматривать как эпоху партийногосударственного предпринимательства. Эта модель «бизнеса» еще ждет своего беспристрастного исследования.

Возрождение отечественного частного предпринимательства произойдет в связи с постепенным дозволением индивидуальной трудовой деятельности, производственных и торговых кооперативов во время перестройки, в 1986—1990 гг., что выступает уже не историей, а политической хроникой.

• [1] Ряд мер, предпринятых большевиками и их союзниками, был начат еще Временнымправительством. Вместе с большевиками революцию осуществляли левые эсеры, анархистыи некоторые этнократические силы.
• [2] Так, население Петербурга с более чем 2,2 млн чел. в конце 1916 г., сократилось к началу1921 г. до 0,6—0,8 млн. Из-за недостатка снабжения прекратили работу большинство заводови фабрик, а также морской порт. Целые кварталы деревянной застройки были разобранына дрова, посреди города возникли огороды и пастбища, что отмечено многими наблюдениями. Разумеется, большинство горожан в условиях распада снабжения просто не смоглиработать по найму или заниматься предпринимательством.
• [3] Сочинения коммунистического вождя В. И. Ленина за период конца 1917 — начала1921 г. дают достаточно представлений о терроре против имущих слоев населения, проводимом его партией ради ликвидации частной собственности и предприимчивости, а такжеиных органических форм быта народа.
• [4] Курс на индустриализацию сам по себе не означал упразднения частного предпринимателя, но указанные меры это означали.