Живописец Иван Петрович Аргунов

Муниципальное образовательное учреждение средняя общеобразовательная школа с. Талица Реферат

на тему:

Живописец Иван Петрович Аргунов Работу выполнил ученик 10 класса МОУ СОШ с. Талица

Кутявин Виктор Учитель МХК:

Корзунина Н. Е.

2009 г.

Вторая половина XVIII века — правление Елизаветы Петровны и Екатерины II— была временем переменчивым и хлопотливым. Возводились и украшались блестящие царские резиденции, усиливался крепостнический гнет, именами Новикова и Радищева начиналось русское свободомыслие. Дворянство, освобожденное указом «О вольности дворянской» от обязательной службы, ретиво занялось устроением приобретенных и наследственных своих поместий. Желая утвердить древность и знатность своего рода, вельможи и помещики в усадьбах и дворцах создавали целые портретные галереи. Это, безусловно, стимулировало расцвет портретной живописи в русском искусстве XVIII века. Из-за дороговизны работы приглашенных иностранных мастеров многие дворяне прибегали к услугам доморощенных и часто крепостных художников. Одним из наиболее талантливых среди них был Аргунов — «служитель» графа П. Б. Шереметева. Богатейший помещик, сын знаменитого сподвижника Петра I, Шереметев был заурядным представителем тогдашнего вельможного дворянства, занимавшим высокие посты и своевременно получавшим высокие награды. Делом его жизни стали собственные хозяйственные заботы и главное — постройка подмосковных усадеб — Кусково и Останкино, ставших прекрасными памятниками искусства крепостных мастеров.

С этими усадьбами неразрывно связано и творчество Ивана Петровича Аргунова — члена целой династии крепостных архитекторов, живописцев и мастеров. Его талант развился и был признан довольно рано — недаром уже в 20 лет, будучи учеником Г.-Х. Гроота, он украшал церковь в Царскосельском дворце, а вскоре и сам по специальному указу получил учеников, будущих академиков живописи.

Судьба этого замечательного живописца драматична. Он был крепостной графа П. Б. Шереметева — одного из богатейших людей своего времени, владельца знаменитого Фонтанного дома (в Петербурге) и усадьбы Кусково под Москвой.

Всю жизнь Аргунов должен был исполнять многочисленные хозяйственные обязанности. Был управителем домов (фактически дворцов) П. Б. Шереметева сначала в Петербурге, затем в Москве.

Конечно, в отличие от многих русских художников, Аргунов никогда не знал нужды, но это не могло заменить ему свободу. Всю жизнь он испытывал двойственность своего положения: с одной стороны — признанный художник, с другой — бесправный раб.

Иконы Аргунов писал и позже. Но главным его призванием был портрет.

В 1750 г. художник завершает парадный «Портрет князя И. И. Лобанова-Ростовского», в 1754-м парный к нему «Портрет княгини Е. А. Лобановой-Ростовской». Особенно хорош портрет княгини. Он несколько жестковат по исполнению, что, впрочем, вполне естественно для совсем молодого художника, когда стремление к тщательности и законченности исполнения еще не соединяется со свободой и легкостью. Однако именно эта жесткость в сочетании с построенным на оттенках холодных цветов колоритом (голубое с серебряными узорами платье, пудреные волосы, горностаевая мантия) придает портрету своеобразную хрупкую прелесть.

В будущем Аргунов станет писать мягче и «технически совершеннее», однако сохранит приверженность к точному и ясному рисунку, изысканно-сдержанному колориту и спокойное, внимательно-доброжелательное отношение к своим моделям.

Таким спокойным и доброжелательным предстает перед нами сам Аргунов на автопортрете (ок. 1760), в экспозиции ГРМ он выставлен как «Портрет неизвестного скульптора».

В портретах супругов К.А. и Х. М. Хрипуновых (1757), людей близких к семейству Шереметевых и, вероятно, добрых знакомых художника, он создает новый для России тип интимного (камерного) портрета. Муж изображен с газетой, жена с книгой. И это сразу говорит об образованности супружеской четы: читающая женщина в России середины XVIII в. еще редкость.

Естественно, Аргунов неоднократно писал портреты Шереметевых («Портрет графа П.Б. Шереметева», и парный к нему «Портрет графини В.А. Шереметевой» и др.). Среди них выделяется «Портрет В. П. Шереметевой», на котором представлена младшая дочь Петра Борисовича, очаровательная круглолицая девушка в расшитом цветами платье.

Писал художник и «исторические» портреты предков своих хозяев — фельдмаршала Б. П. Шереметева, князя А. М. Черкасского. Писал и императриц — Елизавету Петровну и Екатерину II.

Но более известен «Портрет калмычки Аннушки» (1767). Любимая воспитанница В. А. Шереметевой, милая девочка, держит в руках гравированный портрет уже покойной хозяйки. В середине XVIII в. среди русской аристократий была мода на калмычат, как до того — на арапчат.

Исследовательница творчества Аргунова пишет: «Большой творческой удачей художника явился портрет калмыцкой девочки Аннушки, или Анны Николаевны, как ее называли с раннего детства. Она была любимой воспитанницей жены Шереметева, Варвары Алексеевны. Это один из самых проникновенных, индивидуализированных портретов художника. Аннушка, написанная с большой теплотой, является единственным дошедшим до нашего времени детским портретом Аргунова, не считая „Девочку за чтением“ из бывшего собрания Олив (местонахождение неизвестно). В портрете Аннушки художник передал обаяние ее детской непосредственности, ее общительный и живой характер и правдиво, без экзотики показал национальное своеобразие ее облика. Это первый в русском изобразительном искусстве живой и впечатляющий портрет девочки-калмычки, предвосхитивший калмычку Баяусту Кипренского».

«Портрет калмычки Аннушки» (хранится в музее-усадьбе Кусково) приоткрывает перед нами любопытную страницу придворного быта середины восемнадцатого века. Русское правительство использовало междоусобицы между калмыцкими ханами, поддерживая одних, преследуя других. Вольные казаки налетали на калмыцкие кочевья и похищали детей, которых потом привозили в Петербург, в подарок власть имущим. Похищенные калмыцкие дети нарекались русским именем, новые хозяева воспитывали их; девушек потом выдавали замуж. Мода на калмычат была большой.

Вообще-то о частной жизни художника известно немногое, но, видимо, калмычка Аннушка стала для Аргунова близким другом.

В 1768 г. Аргунов создает одну из лучших своих работ — «Портрет Толстой». Немолодая женщина с умным спокойным лицом изображена с вязаньем в руках, что вносит особую ноту, присущую частным портретам, в парадный по типу портрет.

1760-е гг. — время расцвета творчества Аргунова. Но в конце их П. Б. Шереметев переселяется в Москву, а художника назначает управителем своего Миллионного дома в Петербурге, что налагает на Аргунова массу новых обязанностей.

В 1770 — 80-е rr. он пишет мало, но именно в это время появляется его едва ли не самое знаменитое произведение — «Портрет неизвестной крестьянки в русском костюме» (1784) — первое такого рода в русском искусстве. Вероятно, изображена действительно женщина из простонародья, возможно кормилица, в этнографически точном наряде крестьянки Московской губернии (а не актриса в театральном «парадном» костюме, как считали некоторые исследователя.

Художник не указал имени той, которая позировала ему для этого полотна. Поиски искусствоведов успеха пока не имеют. Портрет, составляющий гордость Третьяковской галереи, остается безымянным.

Но разве мало мы могли бы рассказать о женщине, которая смотрит на нас спокойно и строго?.. Нет, это не светская красавица, переодевшаяся в крестьянское платье ради маскарада, и не актриса, исполняющая роль пейзанки в какой-нибудь пасторали с пастухами и пастушками. И в лице ее и в костюме есть та подлинность, которая для нас очевиднее и дороже авторских указаний или документов. Это крепостная крестьянка, по-видимому, жившая в барском доме в качестве кормилицы. Именно такой высокий кокошник и рубаху с большим вырезом по шее носили кормилицы в барских домах Москвы и Московской губернии. Пестрый пояс, которым подпоясан ее сарафан, и дорогие сережки в ушах, вероятно, барский подарок…

С первого взгляда красавицей не назовешь. Лицо не отличается особой правильностью черт или гармонией линий. И все же есть в лице этой крестьянки что-то, что надолго приковывает наш взгляд. Мы отходим от портрета, испытывая светлое, высокое чувство. И уже не думаем, красива ли эта женщина: мы не сомневаемся в том, что она прекрасна. Магия ли это искусства, волшебство ли талантливой кисти художника? А может быть, дело в отношении художника к своей модели, в его особом понимании красоты?

Портрет отличается чёткостью рисунка, строгостью форм, продуманным соотношением цветов, характерными для классицизма, который явственно проявляется в зрелом творчестве Аргунова.

В России во вторую половину XVIII века и не такие знатные люди, как Шереметев, но и помещики средней руки имели своих крепостных художников. Мода тех лет требовала непременного участия живописца в убранстве дома. Стены и потолки парадных комнат затягивались холстом и расписывались краской на клею. В залах рисовалась иногда охота, иногда резвящиеся амуры, в гостиной — ландшафты. В некоторых усадьбах были целые картинные галереи — здесь можно было встретить копии с итальянских, голландских, французских картин, и обязательно портреты всей семьи помещика. Хозяин дома похвалялся тем, что «оно, правда, не очень хорошо писано, да писали свои крепостные художники».

Смотришь теперь эти безымянные в большинстве случаев полотна и удивляешься мастерской работе. А ведь выучки, как правило, не было никакой, писали «по образцам». Зачастую не слыхивали ни о законах композиции, ни о законах перспективы, света и светотени, а лишь догадываясь о них, по наитию распознавая свойства и взаимодействия красок. Впрочем, не только о талантливости крепостных мастеров думаем мы, глядя на их полотна, но и о трагедиях, которые скрывают они. За плохую или не понравившуюся барину работу плетьми били, в подвалы бросали. Даже и хорошего живописца, получившего имя и известность, не отличал барин от прочих слуг. И так было не только в XVIII веке, но и в первой половине XIX. Сегодня ты музыкант или художник, а завтра угождай барину уже в качестве истопника или форейтора.

Про Ивана Аргунова известно, что граф П. Шереметев помыкал им в соответствии со своим взбалмошным, строптивым характером. Превознося таланты крепостного, он разрешает всем своим родственникам пользоваться им как искуснейшим портретистом, похваляясь, упоминает его имя в придворных беседах. Когда сенат заказывает Аргунову коронационный портрет Екатерины II, Шереметев ведет себя так, как будто получил новый орден.

В 1788 г. Аргунов назначен управителем Московского дома Шереметевых. В Москве он уже совсем не работает как художник. Занимается хозяйственными делами. Обучает своих сыновей (Павел — архитектор, Николай — живописец, Яков — живописец и график). Принимает участие в строительстве знаменитого дворца-театра в Останкино (арх. Павел Иванович Аргунов — сын портретиста).

Николай Иванович Аргунов продолжил дело отца. Он создал немало прекрасных портретов.

Не только графы-благодетели отмечали таланты Аргунова, но и императрицы. Императрица Елизавета Петровна, очарованная талантом Аргунова, как-то издала специальный указ, по которому трех мальчиков из придворного хора — Лосенко, Саблукова и Головочевского — отправили учиться живописи именно к Аргунову. А другая императрица Екатерина II, увидев свой портрет, написанный Иваном Петровичем «наизусть», была приятно удивлена, говорила, что «в работе и идея хороша, также и в лице сходство есть», а потом пожелала крепостному живописцу позировать. …Чем больше вглядываешься в произведения художника, тем сильнее желание увидеть его самого.

Долгое время считалось, что изображений Ивана Петровича Аргунова не сохранилось. Но совсем недавно искусствовед Т. А. Селинова выполнила новую атрибуцию (атрибуция — определение принадлежности неподписанного произведения какому-либо автору, школе, стране, времени) «Портрета неизвестного скульптора», который хранится в Государственном Русском музее. После долгого изучения этот портрет стали считать автопортретом Ивана Аргунова. Окончательно же искусствоведы убедились в том, что перед ними автопортрет Аргунова, когда Т. А. Селинова раскрыла загадку трех букв «ИПА», изображенных на полотне. …С полотна смотрит еще молодой, полный сил, никак не несчастный человек в коротком напудренном парике и живописной одежде. В правой руке он держит предмет, который ошибочно принимали за инструмент скульптора. Однако этот предмет напоминает и кисть, измазанную черной краской. Но почему черенок кисти изогнут? Оказывается, в XVIII веке художники делали кисти сами, и черенок мог быть каким угодно, главное — удобным, по руке… Рядом с человеком лежат карандаш, «медное рисовальное перо» — рейсфедер — и два циркуля. Они расположены так, что образуют монограмму из букв «ИПА». Конечно же, расшифровка напрашивается сама: Иван Петрович Аргунов, замечательный портретист, энергичный человек, самородный талант.

Иван Петрович Аргунов прожил 73 года.

Умер Аргунов в 1802 году крепостным, но несчастным ли? Дом графа Шереметева был и его домом, вольному художнику Аргунову пойти было некуда. А Николай Петрович вольную все же дал: в 1816 году по графскому завещанию отпустили на все четыре стороны сына Ивана Петровича Аргунова — Николая, тоже замечательного художника.

1. http://ru.wikipedia.org/wiki/argunov/

2. Государственная Третьяковская галерея. Искусство XII — начала XX века. — М.: СканРус, 2007. — С. 90—91

3. http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/7711.php

4. http://www.artvedia.ru/history/18/23

5. http://www.artvedia.ru/pic3/23

6. http://www.rusiskusstvo.ru/exhibitions/arhive/moscow/a799/

7. http://www.rulex.ru/1 010 426.htm