Организационно-управленческие основы культурно-досуговой деятельности

Культурно-досуговая деятельность как объект государственной культурной политики

Государственную культурную политику в литературе трактуют по-разному в зависимости от выделяемых в ней приоритетных задач и направлений. Одна из наиболее распространенных трактовок может быть проиллюстрирована следующим ее определением: «государственная культурная политика — это совокупность принципов и норм, которыми руководствуется государство в своей действительности по сохранению, развитию и распространению культуры, а также сама деятельность государства в области культуры. Основными стратегическими целями культурной политики государства являются: развитие культурного потенциала и сохранение культурного наследия страны, обеспечение единства культурного пространства и доступности культурных ценностей, развитие творчества» [5, с. 66].

Известный культуролог В. М. Розин, обобщая различные интерпретации термина «культурная политика», выделяет следующие наиболее устойчивые его трактовки: 1) культурная политика как «приемы управления развитием сферы культуры» [8, с. 44]; 2) культурная политика — социальная политика средствами культуры; 3) культурная политика как один из разделов социальной политики, а именно — «воспроизводство и развитие членов общества, приобщение их к культурному потенциалу, к освоению, передаче и развитию этого потенциала от поколения к поколению через организацию социального взаимодействия» [8, с. 44]. Все данные определения и трактовки так или иначе отражают основные существенные характеристики нормативных требований к современной государственной культурной политике.

В то же время нельзя не отметить, что современная государственная культурная политика — это преимущественно становящаяся профессиональная деятельность. Об этом, по сути дела, справедливо пишет известный культуролог и методолог О. И. Генисаретский: «культурная политика в наших условиях, если взглянуть на нее с точки зрения касающихся ее проектных намерений и попыток ее институционализации, — это скорее возможная виртуальная, чем прагматическая деятельность, которая осуществляется в текущем культурном процессе и оценивается по согласованным критериям социальной эффективности. Само по себе это ни хорошо, ни плохо, но все же стоило бы однажды разобраться с реалистичностью декларируемых культурнополитических перспектив и определиться в отношении тех условий, при наличии которых можно было бы говорить о прагматических критериях оценки культурной политики как социально значимой деятельности» [4, с. 36].

Оценивая возможности культурной политики «как социально значимой деятельности», необходимо, в первую очередь, усиление социальной востребованности деятельности культурно-досуговых учреждений. Соответственно, важно выявление возможностей современной государственной культурной политики в решении этой задачи.

В этой связи можно выделить ряд тенденций, наметившихся в отечественной практике управления культурно-досуговой деятельностью.

Первая тенденция — вытеснение отраслевого принципа территориально-отраслевым в реализации задач культурной политики. Преимущество последнего заключается в возможности развития культурнодосуговой активности населения непосредственно в территориях, регионах. В этом случае содержание культурных процессов заключается в совершенствовании образа и качества жизни населения средствами культурно-досуговой деятельности, что является предпосылкой для расширения влияния этой деятельности на самые различные стороны жизнедеятельности индивидов.

Наиболее явно территориально-отраслевой принцип культурной политики проявляется в разработке и реализации различных региональных программ культурно-досуговой деятельности, которые получили в последнее время достаточно широкое распространение. Особое внимание в реальной культурной политике уделяется так называемым партисипативным программам (основанных на изначальном взаимодействии всех заинтересованных сторон в процессе программирования и его реализации) как механизму включения самого местного населения, его общественных, творческих и гражданских структур в разработку и реализацию таких программ через создаваемые общественные фонды, подключаемые к этим программам творческие союзы, научную общественность, общественные организации. Процесс программирования в данном случае может превратиться в гражданское движение по разработке и внедрению различных культурно-досуговых инноваций.

Анализ практики регионального программирования культурно-досуговой деятельности показывает, что наиболее эффективными оказываются программы, уже оформляющие и развивающие местные культурно-досуговые инициативы по принципу встречного федерального финансирования основных «точек роста», но не всей досуговой инфраструктуры в регионе. Именно здесь чаще всего может проводиться общественная независимая экспертиза, анализирующая предпрограммную (или предпроектную) ситуацию и формирующая техническое задание на региональное программирование с участием местных специалистов, общественности.

Следующая тенденция культурной политики, ориентированной на решение социальных задач, заключается в наметившемся культурном плюрализме ее ориентиров, задач и ценностей. Отсутствие жесткого государственного идеологического заказа и соответствующей цензуры в сфере культурно-досуговой деятельности обеспечили рост досуговой активности самых различных групп населения, появление различных экспериментальных коллективов, студий, групп, формирующих собственные общности любителей, знатоков, экспертов культурно-досуговой деятельности. Появляется реальная возможность складывания устойчивых субкультур социальных групп, составляющих единое досуговое пространство. Вместо «вертикальной» административно-командной структуры управления начинает практиковаться «горизонтальная», именуемая нами как «сегментная». Основу последней составляет обеспечение диалога различных досуговых общностей, в совокупности составляющих одно целостное культурно-досуговое пространство при сохранении разнообразия его сегментов. Таким образом, досуговая культура общества начинает развиваться на собственной основе в зависимости от представленности в ней самоценных досуговых инициатив, отражающих все разнообразие внегосударственной культурной жизни с соответствующими кодами и информационно-символическими средствами самовыражения.

Важной тенденцией культурной политики является наметившийся поворот от «учрежденческого» к «институционально-учрежденческому» подходу в сфере управления культурно-досуговым обслуживанием населения. Данная тенденция выявляется при изучении программных и нормативных документов, различных управленческих акций, инноваций, экспериментов, способствующих переходу субъектов культурной политики от формально-сетевого к функционально-морфологическому планированию и организации культурно-досуговых процессов. В библиотечном деле это не просто управление библиотечной сетью, а формирование читательской культуры населения, в театральном деле — театральной культуры, в музейном — музейной и т. д.

«Институционально-учрежденческий» подход в управленческой практике может быть до конца реализован через ограничение бюрократизма в культурной политике которое часто осуществляется за счет более полного учета «естественных» социокультурных факторов (например, возрождения национального самосознания народов). Учет этих факторов трансформирует управленческую деятельность в сфере культуры из искусственной (ограничение управленческой деятельности «производством» циркуляров, нормативных документов, распоряжений и другой служебной документации) в искусственно-естественную деятельность.

П6.

В этом случае управленческая деятельность ориентируется не только на оптимизацию уже сложившихся сфер и объектов культурно-досуговой деятельности, но и на развитие «естественных» процессов в сфере досуга: развитие досуговых запросов различных групп населения безотносительно к тому или иному усредненному стандарту, стимулирование общественных инициатив, развитие коммерческого сектора в сфере досуга как средства вовлечения населения в творческую культурную деятельность и т. д.

Отсюда и возможные соответствующие методологические требования, предъявляемые к управленческой практике такого рода:

«Управление должно предусмотреть возможные естественные изменения управляемой системы и предсказать ее будущие состояния. Поэтому оно включает в себя прогнозирование. Управление должно выработать и описать в необходимых деталях желательные состояния системы. Поэтому оно включает службу проектирования идеалов… Управление должно соединить проектирование с реализацией проектов и достигает этого путем дальнейшего развития и совершенствования проектирования, учитывающего теперь стадии внедрения и эксплуатации. На всех этапах и стадиях своего развертывания управление включает научные исследования, которые в его контексте приобретают иной характер и содержание. Управление развивает науку, создавая новые области и методы исследований» [9, с. 58—59]. Управление также «включает в себя проектирование в качестве элемента и составной части и благодаря этому делает возможным применение проектирования к системам деятельности… управление и проектирование вступают здесь и в сложное взаимодействие и взаимозависимость друг от друга, причем управление, реализуя свою специфику, прежде всего „отражает“ и „познает“ проектирование в его „естественных“ и автономных процессах, а затем уже действует на проектирование, но обязательно — соответственно этому отражению и знанию» [9, с. 59—60].

Некоторое оживление проектных технологий в государственной культурной политике, таким образом, способствует развитию самых различных видов деятельности в процессе управления, повышая вероятность более широкого использования социокультурного потенциала досуговой активности населения.

Современная государственная политика, как показывает анализ ее практики, начинает оцениваться не как деятельность одного ведомства или ряда ведомств, но как сложная общественно-государственная деятельность, в которой участвуют самые разнообразные субъекты культурной политики: ученые, общественные деятели, работники культуры и искусства, предприниматели и т. д.