Жизненный путь Винокура Григория Осиповича

Государственный институт русского языка имени а.с.пушкина Реферат по основам филологии Жизненный путь Винокура Григория Осиповича Выполнила:

студентка IV группы I курса Щербакова Юлия Научный руководитель:

Аннушкин В.И.

Москва 2012

Григорий Осипович Винокур родился 5 ноября 1896 в купеческой семье в Варшаве. Там же начал получать начальное образование и научился читать по-русски и по-польски. В 1904 семья переехала в Москву. Через два года поступил в подготовительный класс частного реального училища К. К. Мазинга, но, ощутив в себе филологические наклонности, в 1909 перешел в классическую гимназию П. Н. Страхова — одно из лучших средних учебных заведений дореволюционной Москвы. К тому времени он знал греческий и латынь, немецкий и французский; позднее самостоятельно выучился английскому языку, знал славянские языки. В 1915 окончил гимназию и подал прошение о приеме в Московский университет, но не был принят из-за процентной нормы для евреев. В 1915—1916 занимался на химическом отделении эвакуированного в Москву Рижского политехнического института. Осенью 1916 оставил политехнический институт и поступил в Московский университет на славяно-русское отделение историко-филологического факультета. В этом же году появилось и первое его выступление в печати: рецензия на книгу С. Боброва «Новое о стихосложении Пушкина» («Московские мастера», № 1). В 1917 перевелся на открывшееся отделение сравнительного языковедения. С 1918 параллельно начал работать в Наркомпросе (работать ему приходилось и в студенческие годы — после скропостижной смерти отца он давал уроки древних языков). Участвовал в работе Московского лингвистического кружка (в 1922—1924 был его председателем), а также Московской диалектологической комиссии. В 1920—1922, прервав обучение в университете, работал переводчиком-референтом сначала в Эстонии, а затем в Латвии, и в то же время изучал латышский язык. В 1922 окончил университет.

И в зрелые годы он собирал специальную литературу по различным языкам и изучал ее. На вопрос, зачем он читает турецкую грамматику, Григорий Осипович с известным удивлением ответил: «Я же лингвист». Винокур был истинным гуманистом и не случайно избрал именно лингвистику своей основной специальностью. Он любил повторять высказывание французского ученого М. Бреаля: «Языковедение говорит человеку о нем самом».

По окончании университета работал переводчиком-редактором в ТАСС. В 1923;1924 печатал критические статьи в журнале «Леф». В 1924 стал внештатным сотрудником Государственной академии художественных наук в Москве, выступал с докладами о биографии и культуре, критике поэтического текста, проблемах пушкиноведения и возможности всеобщей грамматики; опубликовал книжки «Биография и культура» и «Критика поэтического текста» (1927). С 1934 — член Союза писателей. В 1930 начал преподавать лексикологию русского языка в Московском институте иностранных языков; впоследствии преподавал в других институтах и в Московском университете. В течение семнадцати лет читал разные курсы: общее языкознание, современный русский литературный язык, историческую грамматику русского языка, историю русского литературного языка, русскую стилистику, русскую диалектологию, старославянский язык, славянскую палеографию, словообразование, язык пушкинской эпохи и специально разработанный им вводный курс в изучение филологических наук. В 1935 получил степень кандидата филологических наук; в 1942 защитил докторскую диссертацию на тему «Очерки истории текста и языка Пушкина».

Самым любимым учителем, а затем и другом Григория Осиповича на всю жизнь стал Дмитрий Николаевич Ушаков (его основные предметы были: история русского языка, диалектология, орфография, орфоэпия). В докладе, посвященном памяти Д. Н. Ушакова 23 июля 1943 г., Винокур говорил: «…Дмитрий Николаевич сделал очень много для русского просвещения, для русской культуры, достаточно для того, чтобы навсегда заслужить благодарность и уважение народа, государства, потомства. Но я все-таки решаюсь сказать, что все то, что он сделал в этих областях, совершенно тонет в том очаровательном сиянии, которое исходило от самой его личности».

Пользовался популярностью и как педагог.

Научная работа Г. О. Винокура органично переплеталась с педагогической. После смерти Ушакова в 1942 г. Винокур руководил в Московском университете кафедрой русского языка. В МГПИ тогда возглавлял кафедру русского языка Р. И. Аванесов; их личная дружба отражалась на работе обеих кафедр, часто проводились совместные заседания, на которых обсуждение докладов заканчивалось всегда острой и шумной дискуссией. Нередко они собирали всю лингвистическую Москву: и маститых ученых, и аспирантов, и студентов. Здесь в известной мере продолжились традиции Московского лингвистического кружка и Московской диалектологической комиссии 20-х годов.

Винокур был убежден, что, занимаясь какой-нибудь одной областью языкознания, ученый обязан глубоко разбираться в основах других языковедческих дисциплин. Сам он в разные годы читал курсы: современного русского языка, исторической грамматики, диалектологии, палеографии, старославянского языка, общего языкознания. Курс истории русского литературного языка был самым любимым предметом и его научных занятий, и преподавания. В 1946 г. он задумал новый курс — изложить «биографию» литературного языка как историю конкретных текстов и авторов, но эта идея осталась неосуществленной.

В 1943/44 и в 1945/46 учебных годах Григорий Осипович реализовал свою давнишнюю мечту — читал в МГУ и в МГПИ новый курс — «Введение в изучение филологических наук» для первокурсников. Обе науки — языкознание и литературоведение, отмечал он, из-за возрастающей специализации все более отдаляются друг от друга. Филология — не комплекс наук, а общий метод гуманитарных наук, которые строятся на изучении, прежде всего письменных источников. А источники нужно уметь читать. Григорий Осипович объяснял, что чтение — это особое искусство, которому нужно учиться; филолог — мастер чтения, читающий так, что даже самые сложные типы содержания ему доступны. «Понимание написанного дается годами, жизнями», — внушал Винокур слушателям. Курс обычно заканчивался анализом десятой главы «Евгения Онегина». Его слушали буквально затаив дыхание.

Лекции Винокура были чужды внешних приемов занимательности — они были коллективным трудом профессора и студентов, Григорий Осипович умел мыслить в аудитории. На его лекциях не было скучных тем, создавалось впечатление, что нет ничего интереснее, например, истории падения редуцированных в русском языке или истории употребления лексических вариантов в поэтической речи пушкинского времени. Винокур умел сосредоточить внимание слушателей на кардинальных вопросах. Иллюстративные примеры становились как бы условным обозначением проблемы, они были «заразительны», хотелось сразу же после лекции прочитать новыми глазами весь текст целиком.

«Я помню, — говорил Григорий Осипович, — как в первые годы своей педагогической деятельности, когда я был еще совсем незрелым педагогом, я делился как-то своим опытом с Дмитрием Николаевичем. Я его спросил: „Дмитрий Николаевич, может быть, в самом деле воспитать и выучить аспиранта, ученого — это больше для науки, чем толстая книжка?“ Дмитрий Николаевич посмотрел на меня с своей обычной проницательно-ласковой улыбкой, и я понял, что действительно для него было так». Именно «так» это было всегда и для Винокура. Его ученики понимали, что они — это его ненаписанные книги, но Григорий Осипович об этом не жалел. Двери его дома всегда были открыты для всех (не только для его аспирантов и студентов), кто нуждался в его совете, интересовался его наукой. Он охотно снабжал всех книгами из своей замечательной библиотеки, собственноручными выписками из памятников, темами исследований. Винокур любил делиться своими знаниями, идеями, планами, охотно выступал с докладами, популярными лекциями. Он был председателем первого научного студенческого общества на филологическом факультете МГУ. Первыми слушателями новой статьи Винокура «Об изучении языка литературных произведений» стали студенты.

Григорий Осипович знал все перипетии жизни своих учеников, заботился об их судьбе, огорчался их неудачами и с какой-то особенной радостью воспринимал их успехи. Его руководство было далеко от мелочной опеки, он не навязывал ученикам свои взгляды, заботился о расширении их научного кругозора и общей культуры. Они часто слышали, например: «Завтра в пединституте будет интересный доклад, вам нужно послушать», «А какую я вчера книжку интересную прочитал!», «Скоро выходит книга… Не пропустите». Или просто: «Я вчера в букинистическом купил для вас вот эту книжку, ее всегда нужно иметь под рукой». Как-то так сложилось, что у него учились не только аспиранты, к нему прикрепленные, но и все аспиранты кафедр русского языка МГУ и МГПИ. Из года в год на втором аспирантском курсе Винокур вел для всех семинар по чтению древнерусских рукописей. Это была подлинная школа самостоятельной научной работы — работы над текстами и научной литературой. Каждый участник семинара делал два доклада: самостоятельный анализ какого-нибудь текста без обращения к литературе вопроса и реферат по прочитанной литературе, посвященной какому-либо другому вопросу. Точно такие же доклады делал и сам Григорий Осипович. В обсуждении каждого доклада и реферата участвовали все.

И в научной деятельности, и в работе с учениками Винокур придерживался двух правил: во-первых, «наука строится не рассуждениями о ней, а практической работой над материалом»; вовторых, «не может быть подлинного ученого, который не способен сам себя обслужить со стороны своих потребностей в черновой работе, который не чувствовал бы себя совершенно свободно в атмосфере сырых материалов и так называемых научно-вспомогательных проблем, более того — не любил бы „рыться“ в текстах и изданиях, не считал бы это своим собственным долгом».

Григорий Осипович Винокур скончался 17 мая 1947 г., скончался скоропостижно в возрасте 50 лет, не дочитав лекций, не дописав своих книг, не дожив до выхода в свет «Словаря языка А. С. Пушкина», не выполнив и половины задуманного. 7 мая 1947 г. (за десять дней до кончины) он составил «Проспект книги «Лекции по истории русского литературного языка», который заканчивался словами: «Предполагаемый объем книги — 25 листов. Представить ее я мог бы в августе 1948 года».

В 1990;е годы ученики Винокура переиздали почти все его значительные труды. Дочь Винокура, Татьяна Григорьевна, также стала именитым филологом и лингвистом, специалистом по стилистике русского языка.

За свою не очень долгую жизнь Григорий Осипович Винокур сумел проявить себя едва ли не во всех возможных видах филологической деятельности: был переводчиком, журнал истом-газетчиком, редактором, издателем, а значит, текстологом, критиком (его первое выступление в печати — о поэме Маяковского «Облако в штанах»), неустанным лектором-пропагандистом филологической культуры, преподавал студентам добрый десяток филологических предметов. И это, конечно, не все.

Винокур всегда в центре филологической жизни. Посещает собрания футуристов, печатается в их сборниках, журналах Лефа. Делает доклады — со студенческих времен!— в Московской диалектологической комиссии, Московском лингвистическом кружке. Занимался вопросами словообразования, морфологии, диалектологии, лексикографии, поэтической текстологии и многими другими. С 1928 по 1940 участвовал в составлении «Толкового словаря русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (ему было отдано 19 лет жизни): вместе с С. И. Ожеговым обрабатывал материалы для первых трех томов и составил четвертый том словаря. Создал учение о продуктивных и непродуктивных, регулярных и нерегулярных моделях словообразования («Заметки по русскому словообразованию», 1946), о вариантности основ. Стал одним из создателей истории русского литературного языка как особой дисциплины («О задачах истории языка», 1941; «Русский язык: исторический очерк», 1945), сформировал последовательное учение об исторической стилистике. Много занимался вопросами культуры речи («Культура языка», 1929). Заложил теоретические основы орфографии и нормативной стилистики как самостоятельных разделов языкознания.

Винокур был непревзойденным мастером текстологической работы. Его литературоведческие работы посвящены поэтическому языку, принципам построения научной поэтики, языку и стилю А. С. Пушкина, М. В. Ломоносова, А. С. Грибоедова, В. В. Маяковского, В. В. Хлебникова.

Г. О. Винокур принадлежал к замечательной плеяде пушкинистов. Неослабевающий интерес и любовь к творениям Пушкина и к самой его личности, к пушкинской эпохе проходят красной нитью через всю его жизнь. Слово «пушкинский» было для него синонимом мудрого и прекрасного. Пушкинский стих был всегда у него на устах, пушкинизмы органично входили в его речь. Он охотно рассказывал о Пушкине по радио, в печати, в рабочей и детской аудиториях.

Особенно много Винокур стал заниматься Пушкиным в 30-е годы — годы подготовки к столетию со дня смерти поэта. Для замечательного издания сочинений писателя в 9 томах карманного формата («Academia», 1935—1936) Винокур подготовил текст «Евгения Онегина». Для первого полного академического собрания сочинений Пушкина (оно сейчас переиздается издательством «Воскресение») Винокур подготовил тексты «Бахчисарайского фонтана» и «Цыганов» (т. IV), «Бориса Годунова» (т. VII). Ему же принадлежит научная разработка орфографических правил всего издания с учетом отражения живого языка писателя. Коллеги-пушкинисты называли труд Винокура-текстолога ювелирным. К сожалению, по распоряжению Сталина академическое издание стало выходить без комментариев. Только пробный тираж т. VII успел в 1935 г. увидеть свет с комментариями. Среди них — замечательный комментарий Винокура к «Борису Годунову».

С 1933 по 1947 гг. Г. О. Винокур являлся руководителем группы по созданию «Словаря языка А. С. Пушкина» в Институте мировой литературы, а затем в Институте русского языка АН СССР. Работа над Словарем была завершена уже после его смерти, и сейчас это единственное в своем роде издание, без которого невозможно представить работу пушкиниста, будь он лингвистом, литературоведом или историком.

Григорий Осипович всегда обращал внимание иа единство творчества и личности писателя, ученого, считая, что слово — это поступок в личной жизни писателя. И сам Григорий Осипович был личностью огромного обаяния, а каждая его филологическая работа— поразительно умной, поучительной и вдохновляющей.

Многими идеями (рассмотрение истории языка в системе, изучение стилистической функции языка, интерес к поэтическому языку и др.) Винокур был близок к Пражскому лингвистическому кружку, особенно к Р. О. Якобсону.

Большинство лингвистических работ Г. О. Винокура посвящено русскому языку, однако его немногочисленные общелингвистические работы («О задачах истории языка», 1941) отражают четкую теоретическую концепцию; согласной ей, лингвистика делится на науку о языке и науку об отдельных языках; наука о языке «вообще» может отвлекаться от истории, но наука о языках должна изучать их историческое развитие.

Винокур был одним из создателей истории русского литературного языка как особой дисциплины (Русский язык: исторический очерк, 1945). Много занимался вопросами стилистики и культуры речи (Культура языка, 1929), анализируя, в частности, теоретические основы стилистики как особой лингвистической дисциплины.

В своих лекциях Григорий Осипович постоянно пропагандировал культуру речи.

Винокур заложил теоретические основы орфографии как самостоятельного раздела языкознания, опубликовал основополагающие работы по русскому словообразованию. Он создал учение о продуктивных и непродуктивных, регулярных и нерегулярных моделях словообразования, о вариантности основ, разрабатывал методику определения производной и непроизводной основ и многое другое. В его книге «Русский язык. Исторический очерк» (1945) фундаментально освещена проблема разграничения стилей языка и художественной литературы.

Работы Винокура — блестящие образцы филологического научного творчества. Их с большим интересом изучают современные поколения лингвистов и литературоведов.

Винокур говорил о двух научных подходах к языку: «анатомическом», когда исследуется собственно языковое устройство, и «физиологическом», когда важно выявить, как это устройство проявляется «в интересах» какой-либо области культуры, преимущественно письменной. Сам Винокур был в большей степени склонен к «физиологическому» исследованию языка. Он усердно трудился над понятиями для описания этих разнообразных культурных проявлений языка — «языка газеты», «поэтического языка», «языка литературного произведения», «языка писателя». В результате появились особые филологические дисциплины — «нормативная стилистика», «историческая стилистика, или история литературного языка» (любимейшая сфера филологии Винокура) и др.

Винокура рассматривает историю литературы как одну из отраслей филологии, связанную с прочими филологическими и культурно-историческими дисциплинами единством метода.

Для современного лингвиста он прежде всего «классик» словообразования. Прочтя его «Заметки по русскому словообразованию» (1946), уже нельзя не понимать разницы между этимологическим и словообразовательным анализом, между словами, связанными языковым родством — реальным и утраченным, забытым. Он был зачинщиком спора о правилах проведения границ между морфемами в слове — знаменитого «спора о буженине», из которого вышел целый ряд понятий современной морфемики.

Но назвать Г. О. Винокура специалистом только по словообразованию несправедливо. Он был филологом в самом обширном смысле этого слова.

И конечно, Винокур был филологом в своих исследованиях, книгах и статьях. С одной стороны, его занимали самые разные исследовательские сюжеты из лингвистики и литературоведения, что уже само по себе придает его труду филологическую широту и грандиозность. С другой стороны, Винокура всегда заботила мысль о самой филологической науке, ее месте среди других гуманитарных наук, ее назначении и внутренней структуре. Г. О. Винокур придумал специальный курс для студентов-филологов — «Введение в изучение филологических наук», читал его в 40-е гг., но выпустить книгу не успел (I часть была опубликована в 1981 г.).

Филология, по Винокуру, — это содружество наук, имеющих общую заботу — чтение и истолкование текста. Такая филологическая работа требует безупречного знания языка на уровне века и самых передовых лингвистических достижений, глубокого постижения культуры, литературных пристрастий той эпохи, в которую появился текст, и многого другого. Все эти знания должны составлять интеллектуальный багаж и исследовательский инструмент ученого-филолога.

Вся филологическая деятельность Винокура отмечена значительностью. Так, например, с доклада в Московском лингвистическом кружке о только что вышедшей тогда «Общей лингвистике» Ф. Де Соссюра начинается распространение его идей в нашей стране. В 1925 году вышла книга Винокура «Культура языка», в которой теоретические вопросы лингвистики решаются в органической связи с языковой практикой.

Написал значительное количество работ по теории словообразования (о продуктивных и непродуктивных, регулярных и нерегулярных моделях словообразования, о вариантности основ, об определении производной и непроизводной основ и т. д.). Был инициатором полемики о принципах членимости слова. Большой интерес представляет статья Г. О. Винокура «Форма слова и части речи в русском языке», где автор рассмотрел общие принципы деления лексики по частям речи и построил весьма нетрадиционную морфологическую классификацию частей речи русского языка.

Я считаю, что Г. О. Винокур внес немалый вклад в языкознание, т. к. он заложил теоретические основы орфографии как самостоятельного раздела языкознания. Также он является одним из создателей истории русского литературного языка как особой дисциплины. Немалое значение имеет и тот факт, что в работе «Русский язык: исторический очерк» он рассмотрел вопросы разграничения стилей языка и художественной литературы. А также он посвятил ряд работ проблемам стилистики и культуры речи. Таким образом, я могу смело утверждать, что он является знаковой фигурой в области филологии и языкознания.

Личность Г. О. Винокура мне крайне симпатично еще и потому, что его увлекало творчество Пушкина.

Основные работы винокур переводчик лексикология язык

«Культура языка: Очерки лингвистической технологии.», М.: Работник просвещения, 1925. 216 с.

«Биография и культура.» М.: Гос. Акад. Худож. Наук, 1927. 86 с.

«Критика поэтического текста», М.: Гос. Акад. Худож. Наук, 1927. 134 с.

«Язык «Бориса Годунова», Л. 1936.

«Пушкин и русский язык»,

«О задачах истории языка»,

«Маяковский — новатор языка»,

«Русский язык: исторический очерк», М.: Гослитиздат, 1945. 189 с.

«Об изучении языка литературных произведений»,

«Заметки по русскому словообразованию»,

«Понятие поэтического языка»,

«Русское сценическое произношение»,

«Словарь языка Пушкина»,

«Форма слова и части речи в русском языке»,

«Орфография как проблема теории языка».

«Филологические исследования: Лингвистика и поэтика», Сост. Т. Г. Винокур и М. И. Шапир; Вступ. Ст. И коммент. М. И. Шапира. М.: Наука, 1990. 452 с.

«О языке художественной литературы», Сост. Т. Г. Винокур. М.: Высшая школа, 1991. 448 с.

Список используемой литературы

· Цейтлин Р. М. «Григорий Осипович Винокур (1896—1947)». М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1965.

· «Памяти Г. О. Винокура» // Вестник Академии наук СССР. 1948. № 7.

· Язык. Культура. Гуманитарное знание: «Научное наследие Г. О. Винокура и современность.» М.: Научный мир, 1999.

· Гиндин С. И. «Г. О. Винокур в поисках сущности филологии» // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. М.: Наука, 1998.

· Гиндин С. И., Н. Н. Розанова (ред.). Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г. О. Винокура и современность. М.: Научный мир, 1999.

· Алпатов В. М. «Москва лингвистическая / Научный совет Российской Академии наук по изучению и охране культурного и природного наследия». — М.: Изд-во Института иностранных языков, 2001.