Принцип диспозитивности. 
Арбитраж (третейское разбирательство) в российской федерации

Одним из основополагающих начал как гражданского процессуального права, так и третейского судопроизводства является принцип диспозитивности. Существо данного принципа заключается в предоставлении сторонам, участвующим в судебном разбирательстве, права самостоятельно распоряжаться как своими материальными, так и процессуальными правами.

Как указывает А. Т. Боннер, принцип диспозитивности — эго «нормативно-руководящее положение гражданского судопроизводства, определяющее движущее начало и механизм процессуального движения»¹.

С теоретической точки зрения механизм реализации принципа диспозитивности чрезвычайно важен для уяснения сущности третейского разбирательства как одного из альтернативных способов разрешения споров, где механизмом урегулирования спора является осуществление юрисдикционной деятельности и, в частности, возможность установления правил разбирательства сторонами спора и самим органом, производящим разбирательство^[1][2].

Принцип диспозитивности находится в неразрывной связи с иными принципами третейского процесса, что позволяет обеспечить возможность реализации целей, стоящих перед третейским разбирательством, — справедливое, полное и всестороннее исследование всех обстоятельств дела при разрешении спора третейским судом. Большинство юристов рассматривают процессуальный принцип диспозитивности как продолжение, развитие гражданско-правового (материального) принципа диспозитивности¹.

Таким образом, исходной точкой понимания диспозитивности является ее интерпретация в гражданско-правовой плоскости, в которой диспозитивность понимается как основанная на нормах этой отрасли права свобода (возможность) субъектов гражданских правоотношений осуществлять свою правосубъектность и свои субъективные права (приобретать, реализовывать и распоряжаться ими) в соответствии со своим усмотрением в пределах, установленных законом^[3][4]. В конечном счете эта концепция нашла воплощение и в законодательстве. Так, в соответствии с п. 1 ст. 9 ГК РФ граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Последовательное развитие этой концепции приводит к выводу о том, что принцип диспозитивности присущ всем формам правоприменительной деятельности, а сферой действия диспозитивного начала является вся система гражданской юрисдикции России^[5].

Вместе с тем принцип процессуальной диспозитивности по своему содержанию не равен принципу материальной диспозитивности, хотя и является его продолжением, развитием.

Как представляется, неправильно говорить и о том, что принцип диспозитивности объединяет систему гражданского процесса и третейского разбирательства. Так, А. И. Зайцев высказывает суждение, согласно которому диспозитивность необходимо рассматривать в качестве основополагающего принципа третейского процесса, который, в свою очередь, является разновидностью существующих форм гражданского процесса^[6]. Наряду с иными обстоятельствами такой подход дает основание рассматривать третейское разбирательство как составную часть гражданского процессуального права, что также, с нашей точки зрения, не отражает правовую природу и соотношение указанных правовых явлений. В связи с этим необходимо согласиться с А. Г. Плешановым, который полагает, что «квалификация диспозитивности как одного из принципов гражданского и арбитражного процессов, перенесенных законодателем на почву третейского разбирательства, выступающего в качестве одного из институтов процессуального права, является неточной и не способствует комплексному исследованию проблемы диспозитивности в рамках третейского разбирательства, поскольку при такой постановке вопроса все исследование сводится лишь к выделению и анализу проявлений действия диспозитивного начала в деятельности третейских судов, в лучшем случае с выделением конкретных особенностей его действия по результатам анализа»¹.

Еще раз подчеркнем: третейский процесс не является элементом, составной частью гражданского процесса. Третейский процесс суть комплексный самостоятельный правовой институт, не входящий ни в гражданское процессуальное право, ни в арбитражное процессуальное право, хотя и тесно связанный с ними.

Исследователи третейского суда зачастую рассматривают принцип диспозитивности как ведущий принцип третейского разбирательства, занимающий лидирующее место в системе других принципов^[7][8]. Представляется, что такая постановка вопроса отражает значимость этого принципа для третейского разбирательства. В процессуальном смысле принцип диспозитивности дает возможность стороне по собственному усмотрению реализовывать принадлежащие ей процессуальные права, вплоть до отказа от такого права. К примеру, ответчик имеет право представить истцу и в третейский суд отзыв на исковое заявление, изложив в нем свои возражения против иска. Однако ответчик может и не представлять таких возражений. При этом непредставление ответчиком возражений против исковых требований не может рассматриваться как признание требований истца. Диспозитивность поведения ответчика в данном случае обеспечивается отсутствием прямых негативных процессуальных последствий, обусловленных выбором им того или иного варианта поведения.

Принцип диспозитивности проявляется в самых различных правовых конструкциях, закрепленных в законодательстве. К примеру, третейский суд для разрешения имеющихся у него сомнений в гой или иной области знаний может быть заинтересован в проведении экспертизы. Однако стороны вправе договориться о том, чтобы экспертиза по этому вопросу не проводилась. Но при этом следует иметь в виду, что все возможные негативные процессуальные последствия в этом случае лягут именно на стороны, поскольку третейский суд будет вынужден принимать решение, имея неясности в том или ином вопросе, значимом для разрешения спора. С содержательной точки зрения (т.е. с точки зрения наполнения процессуальными возможностями) диспозитивность в гражданском процессе уже, нежели диспозитивность при третейском разбирательстве. Более широкое содержание принципа диспозитивности в третейском процессе по сравнению с содержанием «гражданско-процессуальной диспозитивности» проявляется в различных аспектах третейского разбирательства. Так, в третейском процессе принцип диспозитивности может быть более гибко реализован до того, как начнутся собственно судебные процедуры: стороны выбирают не только третейское разбирательство как способ разрешения спора, но и форму третейского суда (постоянно действующий третейский суд или третейский суд для разрешения конкретного спора — ad hoc), место третейского разбирательства, осуществляют выбор кандидатур судей, определение правил третейского разбирательства и пр. Подобного рода возможности немыслимы в сфере гражданского процессуального судопроизводства, где тяжущиеся стороны хотя и опираются на принцип диспозитивности, однако не обладают таким спектром правомочий самостоятельно определять свои процессуальные права и обязанности.

При этом диспозитивный характер третейского судопроизводства отличается от диспозитивности гражданского процесса не только с точки зрения количественного состава тех правомочий, которыми обладают стороны в процессе. Отличие в данном случае носит и качественный характер. Стороны вправе самостоятельно определить правила третейского разбирательства, установив такие нормы процедур разрешения спора, которые не предусмотрены действующим законодательством. С формальной точки зрения законодательство о третейских судах совсем не ограничивает стороны в выборе правил третейского разбирательства. Это, конечно, не означает, что правила разбирательства спора, определяемые сторонами, могут противоречить законодательству или смыслу существования третейского процесса. Но конкретных рамок, в которых может осуществляться выбор правил третейского разбирательства, законодательство не устанавливает. В гражданском же процессе диспозитивность такого процесса всегда ограничена рамками, определенными действующим законодательством. Таким образом, ограничение диспозитивности в гражданском процессе всегда формализовано, в то время как в третейском судопроизводстве ограничение пределов диспозитивности диктуется не столько формально-правовыми рамками, сколько сущностными началами третейского процесса, противоречить которым реализация одного из его принципов нс может.

Качественное отличие диспозитивности в третейском процессе от диспозитивности в гражданском процессе проявляется и при сопоставлении арбитражных соглашений с пророгационными соглашениями. В данном случае отличие заключается в том, что в третейском судопроизводстве допускается возможность заключения таких третейских соглашений, в которых содержатся оговорки о подсудности, в ходе реализации которых может быть выбран любой третейский суд, призванный разрешить спор, а также создан новый третейский суд, образующийся исключительно в силу третейского соглашения. Подобного рода возможности у участников гражданского процесса, заключающих пророгационные соглашения, отсутствуют. Кроме того, в гражданском судопроизводстве существуют законодательные пределы действия пророгационных соглашений. Во-первых, стороны при определении подсудности ограничены выбором из тех государственных судов, которые существуют на момент заключения такого соглашения. Во-вторых, процессуальное законодательство допускает возможность заключения только таких соглашений об изменении подсудности, которые направлены на изменение общей территориальной подсудности (ст. 35 АПК РФ, ст. 28 ГПК РФ) и альтернативной подсудности (ст. 36 АПК РФ, ст. 29 ГПК РФ). При этом недопустимы изменения установленной ст. 34 АПК РФ и ст. 23—27 ГПК РФ родовой подсудности и предусмотренной ст. 38 АПК РФ и ст. 30 ГПК РФ исключительной территориальной подсудности.

Более широкое содержание принципа диспозитивности в третейском процессе по сравнению с гражданским процессуальным правом проявляется и в том, что по отдельным аспектам судебного разбирательства гражданского дела в государственном суде законодатель устанавливает императивные нормы, которые не допускают какого-либо усмотрения участников процесса, в то время как аналогичные вопросы в третейском процессе решаются диспозитивно, в соответствии с усмотрением сторон. Таковы, например, правила о языке. Так, в арбитражном процессе установлено императивное правило, согласно которому судопроизводство ведется на русском языке (ст. 12 АПК РФ), а в гражданском процессе зафиксирована норма, в соответствии с которой гражданское судопроизводство ведется на русском языке — государственном языке Российской Федерации или на государственном языке республики, которая входит в состав Российской Федерации и на территории которой находится соответствующий суд (ст. 9 ГПК РФ). В то же время в третейском судопроизводстве допустимо разбирательство спора на том языке, согласие о котором достигнуто в результате усмотрения сторон.

Очень важным для развития третейского процесса является то обстоятельство, что стороны вправе самостоятельно определить круг доказательств, которые могут быть использованы при третейском разбирательстве, — только письменные или только устные, запрет на определенные виды доказательств, определение круга возможных доказательств. И хотя третейский суд, придя к выводу о том, что представленных доказательств недостаточно, вправе предложить сторонам представить дополнительные доказательства, однако такое предложение со стороны третейского суда не является обязательным для истца и ответчика. В то же время в гражданском процессе стороны не вправе ограничивать круг доказательств, которые могут служить основанием для принятия судебного решения (хотя фактически, конечно, могут и не представлять таковые суду, принимая на себя бремя неблагоприятных процессуальных последствий). В любом случае суд общей юрисдикции или арбитражный суд будут исходить из того, что доказательствами являются любые полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основании которых устанавливается наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела. В том же случае, если стороны по делу в гражданском (арбитражном) процессе заключат соглашение о непризнании за определенными доказательствами такого статуса, это соглашение должно рассматриваться как недействительное в силу его противоречия законодательству.

В некоторых своих проявлениях диспозитивность третейского судопроизводства аналогична тем процессуальным средствам, в которых находит свою реализацию диспозитивность в гражданском (арбитражном) процессе. Например, как в третейском, так и в гражданском процессе истец самостоятельно определяет фигуру ответчика или ответчиков, формулирует исковые требования, изменяет, уменьшает или увеличивает размер исковых требований в соответствии с процессуальными правилами, определяет предмет доказывания и круг доказательств, подлежащих представлению в суд.

Таким образом, принцип диспозитивности не является общим принципом для гражданского (арбитражного) процесса и третейского судопроизводства. Точнее в данном случае говорить о том, что диспозитивность в третейском процессе является одноименной принципу диспозитивности, действующему в гражданском процессе¹.

• [1] Боннер А. Т. Принцип законности в советском гражданском процессе. М., 1989.С. 18−19.
• [2] См.: Комментарий к Федеральному закону от 24 июля 2002 г. № 102-ФЗ «О третейскихсудах в Российской Федерации» (постатейный) / Д. X. Валеев, А. И. Зайцев, М. В. Фетюхин.М.: Статут, 2015.
• [3] См., например: Арбитражный процесс: учебник для вузов / под ред. М. К. Треушни-кова. М., 1997. С. 34 (автор главы — М. К. Треушников).
• [4] См.: Красавчиков О. А. Диспозитивность в гражданско-правовом регулировании //Советское государство и право. 1979. № 1. С. 42.
• [5] См.: Анохин В. С. Арбитражное процессуальное право России. М., 1999. С. 55; Плешаков А. Г. Диспозитивное начало в сфере гражданской юрисдикции: проблемы теории и практики. М.: Норма, 2002. С. 110.
• [6] См.: Зайцев А. И. Диспозитивность — основополагающий принцип третейского судопроизводства. С. 34.
• [7] Плешанов А. Г. Диспозитивное начало в сфере гражданской юрисдикции: проблемытеории и практики. С. 112.
• [8] См.: Плешаков А. Г. Указ. соч. С. 111; Зайцев А. И. Указ. соч. С. 34; Чан Хоанг Хай. Разбирательство и разрешение в третейском порядке хозяйственных споров в Социалистической Республике Вьетнам: автореф. дис… каид. юрид. наук. С. 17; Тарасов В. II. Третейскийпроцесс: учеб, пособие. С. 50.