Тропическая и Южная Африка в XXI веке

Ни структурные реформы, ни насильственное внедрение демократии пока не оказали существенного влияния на политическую культуру народов Африки. «Демократически» избранные режимы продолжают управлять теми же методами, что и однопартийные, результаты выборов контролируются, искажаются и фальсифицируются в пользу того или иного кандидата. В государствах всеми законными, и не только методами ограничивается и подавляется деятельность политической оппозиции. В полиэтнических государствах элиты предпочитают договариваться, затем оформляя соглашения путем всеобщих и прямых выборов. Если это по каким-либо причинам не происходит, то после объявления результатов голосования часто начинаются вооруженные столкновения, которые все равно заканчиваются договоренностями.

В Африке XXI в. политическая либерализация имеет имитационный характер, явившийся результатом не столько давления внутренней оппозиции, сколько последствиями изменений в Восточной Европе и СССР, а также реализации неолиберального проекта, включающего структурную перестройку экономики. Возникшая здесь многопартийность обернулась преимущественно институализацией политической оппозиции на базе этнических, региональных или конфессиональных интересов. Если в середине 1980;х гг. существовало 4 формально демократических режима, то ныне их насчитывается свыше 40.

Политическая либерализация имеет, по крайней мере в краткосрочной и среднесрочной перспективе, негативное влияние на африканское общество. Уменьшение роли государства в экономике при фактической приватизации правящими элитами основных дающих прибыль отраслей экономики, склонность к традиционным формам присвоения и управления, неготовность в большинстве своем к любым изменениям, ориентация на приобретение предметов престижного потребления от элитных машин до спортивных клубов привели к отчуждению населения от государства, которое в условиях экономического спада теряло возможность эффективно проводить политику клиентелизма, политического патроната с целью поддержания единства социумов через неформальное персональное представительство во всех властных структурах этнорегиональных и корпоративнопрофессиональных сил. Государство утратило роль гаранта социальной выживаемости масс, развития и поддержки социальной инфраструктуры — единственной сферы, где достижения власти были очевидны.

Африканское государство, навязанное метрополиями наряду с политическими структурами и законодательством, не смогло стать главным инструментом строительства наций и ее стержнем. Заимствованные у развитых стран Запада национально-государственные формы адаптировались к реальному состоянию местных обществ, авторитарной политической культуре и традициям. Сложившееся под воздействием этих факторов африканское государство по-прежнему представляет собой различные модификации персоналистской власти, олицетворяющей скрытое, а реже открытое доминирование сил этнического, регионального и конфессионального характера. Между государством и реальным обществом недостаточно сцеплений и много противоречий, так как государственные институты, заимствованные у метрополий, соответствовали только политической культуре элит. Рядовой африканец не понимает их сути и их места в обществе и потому не воспринимает их как механизмы легитимного властвования.

Реализация различных стратегий модернизации приблизила лишь десяток стран к заветному порогу аграрно-индустриального развития, а в остальных наблюдается экономический упадок, социальная деградация и хаос. Разрушительные последствия попыток модернизации по-европейски для подавляющего большинства стран свидетельствуют о доминировании в регионе архаичной социокультурной среды, которая не может «переварить» нововведения. Отсюда нарастающие процессы разрушения государства, социальной дезорганизации и хаоса.

В Африке господствует атмосфера паразитарного стяжательства, основанного на ростовщичестве, спекулятивной торговле, открытом грабеже общества, силовой монополии. В этой атмосфере гибнут любые ростки современного предпринимательства, так как оно основано на идеях честного договора, умеренности, трудолюбия, нерушимости договорных обязательств, на определенных правилах и этике конкурентной борьбы. В подобной атмосфере задохнулась североитальянская мануфактура XIV в. и бюргерский капитал в Германии XV—XVI вв., именно она загубила промышленность Испании шальными деньгами, завоеванными конкистадорами в Америке, и демократию 1990;х гг. в России.

Африканские элиты, опираясь на вооруженные силы или на отдельные этнические группы, создали государство для себя, а не для общества. Государство не адекватно реальному обществу и ускоряет в нем разрушительные процессы — отрыв от почвы, традиций, цивилизации, этноса, конфессии. Переход к имитационной демократии в африканских государствах прошел бесконфликтно, большинство из них приняло европейские по форме политические структуры. Их отличительной чертой стала возможность прихода к власти большого количества мошенников через избирательный процесс. В подавляющем большинстве африканских государств не соблюдаются основные права человека, равенство граждан, справедливое распределение ресурсов. Во многих африканских государствах отсутствует фундаментальное право современного общества — право на жизнь, без соблюдения которого невозможно не только устойчивое развитие, но и поддержание на достойном уровне существования больших человеческих коллективов. Вместо этого правящая элита стремится к личному обогащению, злоупотребляет своим общественным положением, использует все возможности власти для защиты собственных интересов. Подобные государства имеют все формальные признаки демократического государства, но не имеют внутренних способностей к управлению и взаимодействию с обществом.

Реальной властью в государствах имитационной демократии обладают неконституционные институты. Некоторые из них (канцелярия президента, группы его советников или консультантов и т. д.) играют в процессе принятия политических решений более важную роль, чем высшие органы власти. Неконституционные учреждения политического руководства возникали благодаря фиктивному характеру народовластия, индивидуальному и узкогрупповому лидерству, а в отдельных случаях отражали стремление того или иного политического деятеля установить свою единоличную власть.

Административное внедрение западных либеральных ценностей в традиционную политическую культуру приводит не к усилению демократических тенденций, а, наоборот, к их дальнейшему разрушению, поскольку деморализует общество и делает его атомизированным, политически пассивным и послушным любой власти. Вот почему подобный тип модернизации, навязываемый сверху, на самом деле не приближает, а удаляет Африку от западного демократического типа развития, консервируя в ней худшие архаические тенденции и не давая развиться естественным формам общественной интеграции, совместимой с аутентичными культурно-нравственными нормами.

Не либеральные ценности сами по себе, а методы их внедрения и наложения на иное культурное пространство порождают безнравственность, ведут к деградации общества и прокладывают путь авторитаризму. В этом смысле прямой экспорт западных либеральных ценностей через навязывание основанных на них политических институтов объективно ведет не к универсализации ценностей демократии, а разлагает общество и элиту. Для успешного реформирования Африки необходимо внимательно изучить, какие принципы являются базовыми для той или иной политической культуры и цивилизации, и дать им возможность свободно развиваться в русле мировых общедемократических тенденций.

Не подходит для современной Африки и другая фундаментальная основа европейской демократии — превращение представлений о добре и зле в законы и их применение в полном объеме от лица абстрактного правосудия. Традиционные представления о допустимости тех или иных деяний весьма подвижны и значительно отличаются от общепринятых. Например, если в Кении наказывать представителей этнической группы масаи за кражу крупного рогатого скота, то можно отправить в тюрьму всех взрослых мужчин. Они искренне полагают, что их предки пригнали на данную территорию первых быков и коров, поэтому все их потомки принадлежат масаи, а все остальные могут только временно пользоваться их собственностью.

В начале XXI в. Африка по многим параметрам перестает быть периферией мировой политики, к каковой ее пытались относить многие аналитики (часто небезосновательно) с середины 1980;х гг. В начале третьего тысячелетия континент занимает особое место в формирующейся структуре современного мироустройства. Отставая от других регионов по уровню экономического развития, он обладает богатейшими запасами минеральных ресурсов, в том числе значительными месторождениями практически всех редкоземельных металлов, без которых не могут существовать высокотехнологичные виды производства, включая аэрокосмическую промышленность. Африка поставляет на мировой рынок продукты тропического и субтропического земледелия, древесину твердых и ценных пород. Африканские страны составляют почти треть членов ООН, без их участия невозможно устойчивое функционирование системы международных отношений, развитие мировых хозяйственных связей, создание целостной и стабильной системы международной безопасности.

С другой стороны, в начале XXI в. континент стал тем элементом, который «выпадает» из формирующейся новой системы глобальных взаимоотношений и, если не принять принципиальных мер, будет тянуть назад все мировое развитие. Это следствие как цивилизационных особенностей, относительно недавнего исторического прошлого, так и системного кризиса в большинстве стран Африки. Помимо экономической составляющей, он охватил практически все стороны жизни, весь комплекс социальных отношений, находящихся в тесной взаимосвязи друг с другом, поражая некогда стабильные и естественно воспроизводимые отношения между людьми как в процессах их жизнедеятельности, так и в способах и типах этой жизнедеятельности.

Объективные причины данного кризиса в значительной степени обусловлены тем, что глобализация «застала» Африку в период перехода от традиционного к современному обществу, когда «старое» уже частично разрушено, а «новое» находится в зачаточном состоянии, что выражается в субъективности выбора моделей развития, которые к тому же часто навязывались извне. Одним из последствий столкновения традиционного и современного являются ослабление роли государства или его полное или частичное исчезновение, ослабление или утрата управляемости на всех уровнях и во всех звеньях, отрыв государственного аппарата и властвующих элит от жизненных потребностей большинства населения и, соответственно, его отстранение от участия в управлении страной. По всему континенту происходят процессы дезинтеграции социальных групп, рост напряженности в межэтнических отношениях, отделение крестьян от земли, наемных работников от производимой продукции, производства от потребностей населения, значительное недоиспользование трудового потенциала, снижение пригодного для жизни пространства, деградация общественных нравов. Около половины населения Африки живет за чертой бедности.

К субъективным причинам кризиса относится плохое управление государством и экономикой, обусловленное, в значительной степени, непотизмом, коррупцией, в той или иной степени присутствующей повсюду (в подавляющем большинстве африканских стран она стала структурообразующим элементом). На протяжении значительного времени наблюдается рост неформальной экономики, трайбализм активно воздействует на все сферы жизни, деградирует социальная инфраструктура, особенно здравоохранение и образование, отсутствует личная безопасность. Население отстранено от правдивой информации, происходит снижение средних доходов при одновременном углублении разрыва между наиболее богатыми и наиболее бедными, что ставит большие массы людей на грань физического выживания.

К историческим причинам можно отнести длительное изолированное существование континента, последствия евро-американской работорговли (лишившей Африку миллионов наиболее развитых в физическом и интеллектуальном плане мужчин и женщин, прервавшей естественный ход развития государств и народов), наследие векового колониального господства, неэквивалентный обмен с промышленно развитыми странам (выражающийся, прежде всего, в ножницах цен на сырье и готовую продукцию), ростовщические условия финансовых займов, утечка мозгов. К цивилизационным — особенности менталитета африканцев, например, их тотальное недоверие ко всем нововведениям, что выражается в нежелании использовать общемировые достижения — африканцы не использовали колесо, плуг, обработанный камень, и за две тысячи лет, до начала активных контактов с Европой, не произошло сколько-нибудь серьезных изменений в агротехнике, даже в контактных зонах. На территории континента отсутствует доминирующая религия, а смесь элементов ислама, христианства с традиционными верованиями является дезинтегрирующим фактором, в отличие от объединяющей роли мировых религий в других цивилизациях. Отношения, характерные для традиционного общества, при развитии современного не отмирают, а причудливо трансформируются, изменяя и само современное общество. У африканских народов сохраняется высокий уровень рождаемости, что, при резком снижении смертности и увеличении продолжительности жизни, сводит на нет все достижения в социально-экономической области. Значительную составляющую в современный системный кризис внесло и неэффективное управление африканскими государствами.

Современное африканское общество является составной интегральной частью современного человечества, но имеет свои особенности и отличия. Оно — понятие условное и расплывчатое, так как человеческие коллективы различны не только на огромных просторах Черного континента, но и в рамках одного государства или даже мегаполиса. Необходимо использовать определенный уровень абстракции, чтобы выявить черты, часть из которых присуща каждому африканскому человеческому коллективу, а все вместе — никакому.

В большинстве стран Африки сложилась весьма специфическая, вероятно, не имеющая прямых аналогов организация общества, объединяющая отдельные принципы и институты демократии и авторитаризма, а также элементы доколониальных структур. В своих базовых компонентах африканское общество ничем не отличается от любого другого. Люди также хотят есть, пить, спать, любить, заводить семью, детей, обеспечивать их всем необходимым, быть здоровыми, успешными, счастливыми и т. д. Разумеется, есть и отличия, и весьма существенные, которые позволяют говорить об африканском обществе в противовес любому другому.

Африканское общество не следует рассматривать как одну из стадий развития западного общества, хотя, особенно на ранних этапах его становления, можно найти много общего. Следует также избегать широко распространенного мнения, особенно среди африканских ученых и политиков, что ни демократия, ни гражданское общество никогда не смогут прижиться в Африке. Сюда же можно отнести и заблуждение, преимущественно политологов, что развитие жестко детерминировано, а сознательная деятельность людей обречена быть выражением сил, находящихся вне их контроля. На эти темы написаны тысячи статей и сотни книг. Не вдаваясь в суть подобных дискуссий, приведем лишь два исторических примера. В XVIII в. в Европе многие полагали, что англичане склонны к революциям и перемене, тогда как французы казались весьма консервативными. Через сто лет мнение диаметрально изменилось. В начале XIX в. немцев считали (да и они сами разделяли это мнение) непрактичным народом, склонным к философии, музыке и поэзии, неспособным к производительному труду. Через сто лет этот стереотип стал безнадежным анахронизмом. Не следует абсолютизировать неизменность социального генотипа, но не менее опасно переоценивать возможность его быстрого, разумеется, но историческим меркам, изменения.

Существуют две основные точки зрения на современное африканское общество. Первая состоит в том, что в африканских странах, по существу, сложились две политические культуры. Элита ведет западный образ жизни. Для нее характерна идеологическая многоукладное™, где сочетаются традиционализм и модернизм, радикализм и консерватизм. Вторая субкультура отражает интересы и взгляды простых людей, на которых сильное влияние оказывают традиционные отношения. Другая точка зрения заключается в том, что существует единый тип политической культуры, характерный для всего населения. Она воспринимает некоторые элементы европейской христианской и исламской цивилизаций, которые выражаются через традиционную политическую культуру, имеющую прежде всего этническую окраску.

Основная черта, которая характеризует африканское общество — аскриптивпые (предписанные) связи или, иными словами, коллективизм. Минимальной ячейкой африканского общества является не индивид, а семья, лииидж (форма устройства родственных объединений в архаических обществах, основанная на генеалогическом принципе), клан, община и т. д., а каждый человек знает, что живет не только своей собственной жизнью, но и жизнью общины, при сохранении личностного начала, определенной автономии индивида в конкретном социуме. Вне объединения у него не будет гарантированных средств к существованию. Он знает, что его жизнь есть соучастие в жизни родственников по восходящей линии и что ее сохранение и укрепление зависит от этого соучастия. Гарантию своей защищенности африканец связывает не с законом и государством, а со своей принадлежностью к определенной общности. Самоценность человека ниже самоценности группы, к которой он принадлежит. Вес и влияние личности определяет, прежде всего, группа. Власть группы выражается через общественное мнение. Оно может быть сакрализовано. Собственную личность индивид воспринимает через свою принадлежность к группе, а его индивидуальные интересы должны совпадать или быть близкими с общественными.

В контактных зонах современного общества, прежде всего в крупных городах, аскринтивные связи не исчезают, как это было в свое время в Европе, Америке или России, а видоизменяются. Семья, линидж, клан заменяются землячеством, большая часть жизни проходит в замкнутой среде — поселение по принципу гетто, работа среди своих, прохождение основных этапов жизненного цикла в своей среде. К прежним аскриптивным символам статуса по рождению и принадлежности к группе добавляются критерии в новых формах деятельности, прежде всего в торговой, хозяйственной, финансовой. Сохранению аскриптивных связей способствуют технические инновации. Современная транспортная инфраструктура, связь позволяют поддерживать контакты с группой на любом расстоянии, лично участвовать во всех важных событиях своего коллектива. Мигрант регулярно посылает деньги домой, выполняя тем самым обязанности родственной взаимопомощи. Аскриптивные связи помогают адаптироваться к новым условиям и продолжать перераспределять доход от преуспевающих в современной экономике членам коллектива к менее удачливым. В африканских странах появляются современные по своему характеру проблемы, традиционные решения которых малоэффективны, в то время как современные решения не могут быть применены без соответствующей адаптации.

В целом в странах Африки влияние традиций продолжает воздействовать на все аспекты политической культуры: отношения между властью и обществом, а также между властью и индивидом, сохранение политического влияния вождей (в некоторых странах вожди имеют официальный статус, зафиксированный в конституциях), превалирование группового политического сознания над индивидуальным, проявления трайбализма, остающегося важнейшим фактором политической жизни, распространение мифологизированного сознания, которое играет немаловажную роль в принятии политических решений.

Традиционные структуры, хотя и претерпели значительную эволюцию, тем не менее не стали анахронизмом и являются в настоящее время составной частью политической культуры. Институт традиционных правителей в целом выдержал проверку временем и стал общепринятым социальным фактором. Он олицетворяет собой национальные и культурные традиции, духовное сплочение африканцев, особенно сельского населения, составляющего большинство, которого модернизация коснулась в наименьшей степени.

Обращение к авторитету вождей после краткого ограничения их прав в первые годы независимости стало распространенным явлением. Племенной аппарат власти стал незаменимым рычагом, используемым элитами в борьбе за власть. Современные африканские правители, ограничивая авторитет и прерогативы традиционных институтов власти, продолжают их рассматривать как связующее звено между народными массами и государством. Традиционные институты власти в виде палат вождей на уровне штатов и государства доказали свою жизнеспособность и необходимость в Нигерии, Замбии, Гане, где они способствовали в ряде случаев снятию напряженности и разрешению конфликтов.

В Мали, Нигере, Сенегале, Сомали, на севере Нигерии стабильный политический процесс возможен только при участии мусульманских духовных орденов, а точнее их лидеров, шейхов, которые, обладая глубоким влиянием на своих приверженцев, имеют и реальный политический вес. Обращение шейхов к своей пастве с указанием, за кого из кандидатов политических партий следует голосовать, нередко оказывается решающим фактором и обеспечивает легитимность избрания. В наиболее отсталых районах Африки система выборов приобретает религиозный характер. Некоторые избиратели возлагают у подножья урн жертвоприношения, как они это делали перед семейным алтарем.

Попытки руководства бюрократизировать аппарат управления и тем самым добиться качественного перелома в восприятии жителями деревни партийных руководителей часто заканчивались в лучшем случае введением новой символики. Так, в соответствие с традицией большинства восточноафриканских народов заинтересованные лица обязаны были делать подношения арбитру. Обычно это было пиво, в колониальный период оно могло заменяться небольшой суммой денег. Эти же подношения стали адресовать и руководителям ячеек Танзанийского африканского национального союза, которые стали заниматься выполнением этих функций. Высшие руководители пытались положить конец этой практике, объясняя жителям деревни, что деятельность партии направлена на служение народу, а не на личное обогащение. Однако рядовые жители деревни упорно настаивали на сохранении этого обычая, так как, согласно традиционным представлениям, это было необходимым условием для успешного решения конфликта. Тогда представители вышестоящих органов пошли на компромисс, разрешив заменять традиционные подношения дарением предметов с партийной символикой — флаг, канцелярские принадлежности, официальные издания.

Другим ключом к пониманию африканского общества является этнический фактор. Этническое неравенство в той или иной форме присуще любому многонациональному обществу. Но в Африке трайбализм является одной из наиболее сложных социально-политических проблем, интегрирующий в себя комплекс всех противоречий. Этнический состав Африки чрезвычайно сложен и окончательно не определен. Более ста народов насчитывают более одного миллиона человек, более трех тысяч этнических групп говорят более чем на тысяче языков. Мононациональное африканское государство — редкое исключение.

Трайбализм проявляется повсюду, в действии государственных структур и общественных организаций, в политической и общественной жизни, армии и полиции, экономике и культуре, здравоохранении и образовании и т. д. В массовом сознании широко распространены этнические предрассудки и предубеждения. Первоначально трайбализм носил преимущественно бытовой характер. Межплеменные споры и стычки возникали из-за земельных участков, охотничьих угодий, невыполненных брачных обязательств и т. д. Трайбализм начал политизироваться в колониальное время, параллельно с размыванием традиционного общества. Постепенно он стал превращаться в орудие политической борьбы, которую элиты вели за власть. Исключительная привлекательность этнического фактора для массового сознания объясняется тем, что он — самый простой психологический выход для решения социальных и личностных проблем. Он интегрировал в себя традиционные мифы и символы для защиты и обоснования национально-культурной идентичности. Привлекательность трайбализма состоит в его способности превращать повседневные действия в источник национальной гордости, свободы и самовыражения.

С этническим фактором тесно связаны представления об иерархии во всех областях жизни. И негосударственные, и политические организации существуют в рамках иерархических структур, с малым числом ограничителей и противовесов или вообще без них. Статус человека в обществе определяется не столько деньгами, личными успехами, служебным усердием, сколько происхождением, возрастом и семейным положением. В африканском обществе сложились свои связи и отношения между руководителями и подданными, утвердилась иерархия должностных лиц в системе общественных организаций и в «тайных обществах». С первых месяцев жизни человек продвигается вместе со своей возрастной группой, но устоявшейся иерархической лестнице. Инициация, женитьба, рождение первого сына меняют положение и статус личности в микромире общины. Человек гордится и дорожит этим статусом.

Все перечисленные особенности тесно связаны друг с другом и не могли бы адаптироваться к современному обществу без патронатно-клиентельной системы. Она подразумевает преданность группы лидеру (патрону) и, в свою очередь, его обязанность делиться частью материальных благ, статуса, престижа со своими клиентами. Поведенческий стереотип в рамках патронатно-клиентельных отношений распространяется на управляющих и управляемых, на сознание целых политических кланов, на все африканское общество. Политическое предназначение патронатно-клиентельных структур — борьба за политическую власть и доступ к ресурсам. Патронат получает наибольшее развитие в областях, являющихся наиболее перспективными с точки зрения карьеры и доходов. Развитие патронатноклиентельных связей зависит от степени монополизации государственной собственности и ее размеров. Формирование и развитие подобных связей подразумевает наличие определенной свободы выбора клиентами своих патронов.

Функционально клиентела делится надвое: нижний уровень связей ее участников — от деревни до района — аполитичен, здесь преобладают материальный, экономический и этнический интересы. Верхнее звено — от района до национального уровня — в значительно большей мере ориентировано на политические цели — борьбу за место в составе элиты. Наиболее значимые клиентелы — те, чьи этносоциальные представители входят в состав элиты. Основу клиентел составляют родственные, этнические и территориальные группы, которые приоритетны, но отношению к профессиональным. Размер клиентелы зависит от статуса и возможностей патрона. Если его статус высок, для обеспечения поддержки снизу от него требуется меньшая активность, но оказанию услуг в виде трудоустройства клиентов, предоставления им лицензий, содействия в заключении государственных контрактов и т. д. В Африке наблюдается сосуществование различных видов патроната — этнического, конфессионального, административного и т. д.

Большую роль не только в повседневной жизни, но и в политике играют символы (например, крест, полумесяц, звезда). Они в гораздо большей степени консолидируют общество, нежели теоретически оформленная идеологическая концепция. В Африке символ практически отождествляется с властью. Он влияет на человеческое сознание и подсознание. Никакая власть не может сохраниться в течение длительного времени без создания и укрепления мощных символических оснований. Чаще всего, как и в других частях мира, ими являются архитектурные сооружения. Наиболее важные строения, символизирующие власть, — административные здания, исторические памятники, часто мифологизирующие прошлое, а также храмы и церкви, свидетельствующие о единстве мирского и сакрального.

Для африканского общества характерно воздержание от волюнтаристской активности. В Африке нет «деятеля», «преобразователя» в западном смысле этого слова. Социальное поведение должно быть предсказуемым, каждый должен ждать своего возраста. Предпочтение отдастся естественному, устоявшемуся, проверенному. Африканец привязан к локальным ячейкам и территориям; слабая вертикальная мобильность связана с тем, что он существо коллективистское и живет в рамках иерархических структур. В Африке не было традиции прав, которые человек имеет помимо власти. Если права индивида и существовали, то они создавались именно государством. Гармонии и сотрудничеству отдавалось предпочтение перед несогласием и конкуренцией. Главными ценностями были и остаются поддержание порядка и уважение к иерархии.

Многомерность африканского общества проявляется в одновременном существовании разных социальных групп, слоев, организаций, укладов, относящихся к различным эпохам существования человечества и различным цивилизациям, в существовании индивидов в разных измерениях. Например, государственный чиновник может быть воспитан на западных стандартах, но, являясь составной частью госаппарата, он в своей практической деятельности может подавлять демократию. Вне государственной службы он может выступать как бизнесмен, функционирующий по правилам рыночной экономики, но одновременно он может осуществлять свой бизнес через тайный магический союз, или суфийское братство, или племенную группировку, подчиняясь их традициям и обычаям.

В зависимости от конкретных социальных условий африканец выступает как социальный атом в социокультурном ядре, и как культурный гибрид, и как интерпретатор культур, и как воссоздатель африканской традиции. Это может быть равноправное сочетание всех четырех функций, в некоторых случаях — доминирование какой-то одной из них. Если раньше в Африке «современный» человек — лицо, принявшее европейскую или иную западную модель и нормы, то ныне «современный» человек — тот, кто следует традициям. И на бытовом, и на более высоком уровне приветствуется обращение к традиционности, иногда, но существу, а нередко и демонстративно, как, например, не используемая в повседневной жизни национальная одежда послов африканских государств при вручении верительных грамот.

Африканский континент является одним из самых «мобильных» районов мира, где миграции населения приобрели небывалый размах и включают широкий спектр добровольных и вынужденных, внутристрановых, трансграничных и трансконтинентальных перемещений. Миграционные процессы в Африке, как и в других регионах, включают, прежде всего, экономическую или трудовую миграцию — перемещение рабочей силы по экономическим мотивам между деревней и городом в рамках одной страны, между разными странами в рамках одного субрегиона или — реже — всего континента, наконец, за пределы последнего. Мигрантами чаще всего являются трудоспособные, преимущественно молодые мужчины различного профессионально-квалификационного уровня — от неграмотных до специалистов с высшим образованием.

Постоянным экономически мотивированным перемещением людей на континенте является миграция жителей деревни в города. Отток избыточного сельского населения наблюдается во всех странах африканского региона. В некоторых сельских районах сохраняется значительная сезонная миграция в районы аграрного товарного производства и в близлежащие города. Около 70% всех африканских бедняков составляют сельские жители, лишенные необходимых доходов для удовлетворения даже минимальных жизненных потребностей. Все большая часть крестьян сочетает труд на земельном участке с работой хотя и в сельской местности, но не связанной с земледелием. Деревенские мигранты устремляются преимущественно в столицы или крупные города. Городское население растет в два раза быстрее общего прироста. В большинстве африканских стран до половины городского населения сосредотачивается в одном городе. Миграция из села поставляет в город в основном неквалифицированную, малограмотную, профессионально неподготовленную рабочую силу. Большинство из них устраивается в неформальном секторе (мелкое производство кустарно-ремесленного типа, мелкая розничная торговля, традиционные услуги и т. д.), где занятость чаще всего имеет случайный, временный характер, а заработки — менее доллара в день. Не обходится без обратной миграции по причинам отсутствия работы, жилья и т. д., но она не является массовым явлением.

В Африке происходят активные трансграничные, в пределах всего континента, перемещения людей, важной составляющей которых выступает трудовая миграция. Межстрановая трудовая миграция совершается, как правило, между государствами с разными уровнями экономического развития. В каждом регионе имеется одна или несколько стран с относительно сильными экономиками, притягивающими работников из соседних, менее развитых государств. Основные потоки африканской межстрановой миграции идут из внутриконтинентальных в прибрежные страны и из лишенных значительных сырьевых ресурсов в страны, обладающие таковыми.

Крупнейший импортер рабочей силы — ЮАР, с которой экономически связан весь юг Африки. Более половины рабочих в горнодобывающей промышленности и на высокотоварных фермерских хозяйствах — мигранты. Динамично развивающиеся экономики Анголы, Ботсваны, Ганы, Габона, Кении, Намибии, Танзании и некоторых других испытывают дефицит специалистов. Для многих высококвалифицированных мигрантов они служат альтернативой государствам Западной Европы, Северной Африки, арабских стран Азии. Например, в Габоне иностранная рабочая сила составляет около 20% всего населения страны. Увеличение трансграничных миграций сопровождается ростом ксенофобии со стороны местных жителей, которые рассматривают трудовых мигрантов как угрозу своему материальному благополучию.

Помимо экономических причин, массовые трансграничные передвижения людей происходят в результате политической нестабильности, межэтнических конфликтов, экологических бедствий. В виду постоянных кризисных ситуаций беженцы в Африке — массовое и устойчивое явление, до 25 млн человек. Основная их масса обычно не имеет средств для перемехцения на большие расстояния. Это, а также стремление при первой возможности к возвращению в места постоянного проживания, побуждает таких людей искать временное пристанище, прежде всего в своей стране и только затем — в соседних государствах. Лишь малая часть всей армии вынужденных переселенцев оказывалась за пределами континента. Интенсивность внутрии межстрановой миграции возрастает за счет вынужденного перемещения населения по экологическим причинам. Жестокие многолетние засухи (Мавритания, Мали, Сомали, Судан, Эфиопия и др.), а также наводнения (Ангола, Кения, Мадагаскар, Мозамбик, Судан и др.) привели к широкомасштабному голоду и к массовой миграции в города в надежде на получение гуманитарной продовольственной помощи. В ряде стран назревают конфликты за землю и воду между пришельцами и местными жителями, а в Кот д’Ивуаре они вылились в гражданскую войну. В ближайшей перспективе трудно ожидать значительного сокращения всех видов миграций.

С миграциями теснейшим образом связаны процессы урбанизации. Рост городов в Африке здесь не стал естественным результатом общего экономического прогресса, в первую очередь индустриализации, не имеет адекватного материального базиса. Увеличение городского населения значительно опережает, как правило, развитие соответствующей инфраструктуры. Рост современной промышленности и сферы услуг далеко отстает от стремительной динамики демографической составляющей урбанизации. Численность городского населения увеличивается в условиях не только низких, но и нередко нулевых темпов общего экономического роста. Хозяйственный застой не сдерживает самые высокие в мире темпы урбанизации.

Повсюду возникают многомиллионные мегаполисы — Дакар, Киншаса, Лагос, Найроби, Хартум и др. На крупные города приходится две трети всех жителей городов. В них концентрируются массы трудоспособного населения, невостребованного экономикой. Основным рынком избыточных рабочих рук стал неформальный сектор, где устойчиво сохраняется влияние традиционных социально-экономических отношений. Происходит разрыв между абсолютным увеличением городского населения и его реальным включением в городской образ жизни, так называемая «исевдоурбанизация». Сельская нищета переливается в города, происходит маргинализация большей части городского населения. Воспроизводится в основном неквалифицированная, малограмотная, физически ослабленная рабочая сила. Все это практически исключает возможность в ближайшем будущем формирования в будущем качественных трудовых ресурсов.

Развитию современных отношений в городах препятствуют землячества, организации мигрантов, объединяющихся по принципу происхождения из одной местности. Они обеспечивают социализацию вчерашнего общинника в городских условиях. В землячестве мигрант получает материальную и моральную поддержку на основе принципа взаимопомощи. Состоятельная прослойка членов землячеств активно использует эти организации в политической борьбе.

Урбанизации способствует быстрый рост населения и изменение его структуры. В последнее время демографическая проблема перешла в разряд глобальных. Население Африки превысило миллиард человек. Темпы прироста населения остаются одними из самых высоких в мире и составляют 2,4%. Связано это с тем, что в Африке при сохранении традиционно высокой для нее рождаемости произошло существенное снижение смертности. Быстрый рост населения стал характерен для Африки только после колониального завоевания в начале XX в. Если доля континента в мировом населении в 1820 г. была 6,8%, то в 2000 г. этот показатель вырос до 12,4%. Демографическая проблема тесно связана с экологией. Если не удастся изменить существующие тенденции, уменьшив антропогенное давление на среду обитания, быстрое увеличение африканского населения может привести к тому, что под угрозой окажутся многие составляющие биосферы. При этом следует учитывать, что разрушение природной среды происходят как вследствие экономического развития и роста материальных потребностей, так и в результате сохранения элементов отставания в развитии, в первую очередь, роста абсолютной бедноты (например, использование дров, выжигание лесов для ведения экстенсивного сельского хозяйства и т. д.).

Серьезное влияние на современное африканское общество оказывают выходцы из иной расовой или конфессиональной среды, имеющие достижительную ориентацию, но лишенные возможности полноценного доступа в «титульное» общество. Этим элементам присуща повышенная мобильность и активность в торгово-предпринимательской среде. Инокультурные элементы являются замкнутыми, слабо интегрированными в социальные структуры страны проживания, при этом ставят зачастую внутрикорпоративные интересы значительно выше общегосударственных. Диаспоры тормозят развитие национального бизнеса, сковывают инициативу коренного населения.

Самосознание представителей инокульгурных диаспор во многих странах региона в определенной степени двойственно, поскольку для них характерна внутренняя борьба между лояльностью к африканским странам, ставшими их родиной, и опасением за свое будущее. Рост деловой нестабильности в сочетании с увеличивающимися поборами со стороны чиновников непомерно разросшегося и коррумпированного государственного аппарата неуклонно ведет к негативному изменению менталитета представителей диаспоры. Все более нарастает тенденция к скорейшему обогащению, причем не самыми чистоплотными методами, и безопасному размещению средств за пределами страны. Укрепляется психология временщика, что вызывает обвинения в разграблении стран Африки. Хотя все указанные качества, как в бизнесе, так и в государственных структурах, характерны и для африканцев, инокультурные элементы стали своеобразными «козлами отпущения».

Африканские политические партии также значительно отличаются от общепринятых стандартов. Название партии, за редким исключением, не дает никакой информации о составе, характере и деятельности. Формальные атрибуты политической партии (съезды, конференции и т. д.) в большинстве случаев почти не влияют на процесс принятия решений. Этноконфессиональная и патронатно-клиентельная природа партийных структур определяет направление их эволюции в сторону режима личной власти лидера или группового партийного авторитаризма. Подобный характер партийных структур вне зависимости от официальных принципов их деятельности, личных взглядов лидеров и т. д. неизбежно превращают их в авторитарно-харизматические организации. Откровенный прагматизм политических организаций часто выражается в нечеткости их программных установок, что ведет к формированию труднообъяснимых партийных союзов, блоков и коалиций.

Еще одной особенностью, характеризующей содержание партийной деятельности, является популизм партийных лидеров и всей партийной верхушки. Он проявляется в том, что в ходе предвыборных кампаний лидеры, рассчитывающие на приход к власти, дают массу невыполнимых обещаний (увеличить количество рабочих мест, ассигнования на социальные цели, ликвидировать задолженность по зарплате и т. д.).

Политическая партия стала орудием личной политической карьеры. Когда старая партия перестает выполнять свои функции, формируется новая. Партия прежде всего является инструментом мобилизации электората на выборах. Подавляющее их большинство формируется по этническому, клановому, территориальному или религиозному признаку, несмотря на то что практически во всех странах существует прямой конституционный запрет на подобные организации.

Африканские политические партии действуют на почве личных интересов своего руководителя, независимо от каких бы то ни было принципов правового государства или участия общества. Их основная задача — консолидация клиептелы лидера. На политической сцене немало партий, отстаивающих вопреки конституционным положениям местнические интересы, что грозит нарушением территориальной целостности государства. Нередко это бывает в регионах, располагающих значительными природными богатствами, которые могут заинтересовать внешних инвесторов.

В странах с однопартийными системами правящая партия внешне имела вид массовой организации (нередко охватывающей все взрослое население или его подавляющую часть), при этом декларировались ее идеологический характер и руководящая роль в общественном развитии. Танзанийский руководитель Джулиус Ньерере писал: «Там, где существует одна партия — если она отождествляется со всей нацией, — основа для демократии прочнее, а народ имеет больше возможностей для выбора, чем в случае двух или большего числа партий». На самом деле за современным фасадом скрыт механизм внутрипартийных связей, основанный на патронатноклиентельных и этно-конфессиональных связях. Они представляют собой, по существу, пирамиду кланов, на вершине которой стоит лидер, выступающей в качестве объединяющей силы.

В большинстве своем африканские парламенты лишены реальных властных полномочий. Их основная функция — создание структуры имитационной демократии. В сложившейся африканской политической практике парламент рассматривается как совещательный орган при главе государства. Наиболее широко используемым аргументом исполнительной власти для оправдания подобной практики является утверждение, что в условиях кризиса, когда на первый план выступают экономические проблемы, представительный орган не обладает достаточным опытом для их решения. К числу приоритетов парламента относятся принятие законов государства, утверждение бюджета, участие в образовании других государственных органов и контроль над их деятельностью. От того, в какой степени представительный орган может влиять на решение этих ключевых вопросов государственной политики, зависит и роль представительного органов.

Как правило, парламент лишь формально обладает правом законодательной инициативы. На деле все важные законопроекты поступают из органов исполнительной власти, а депутаты лишь послушно за них голосуют. Например, в Сенегале парламент называют «палатой аплодисментов». Его главное назначение состоит в оформлении и легитимации решений правящей политической группировки, которая строго контролирует и отбирает состав депутатов с тем, чтобы полностью контролировать их деятельность. Любой законопроект, противоречащий позициям главы государства и правительства, не имеет возможности пройти через парламент. На практике он обычно делегирует свои полномочия в законодательной области главе государства или правительству, чьи акты потом автоматически подтверждаются парламентом. В ряде стран даже конституционно закреплено изъятие из прерогатив законодательной власти важнейших государственных вопросов (например, внешняя и внутренняя политика, оборона).

Депутаты имеют мало возможностей воздействовать и на бюджет, поскольку для этого необходимо обладать всем объемом финансово-экономической информации, которая находится в распоряжении правительства. Рядовые депутаты, как правило, полностью отстранены от предварительной работы над проектом бюджета, а их участие в его обсуждении обычно сводится к общей оценке доходной и расходной частей и их перераспределению. По и здесь решающая роль принадлежит членам правительства и главе государства, который окончательно подписывает закон о государственном бюджете.

Одним из важнейших элементов законодательной власти является контроль над деятельностью правительства. Почти повсеместно он — чисто формальный, так как парламент не формирует правительство, а лишь одобряет кандидатуру премьер-министра, предложенную главой государства. Следует учитывать, что почти нигде в Африке парламент не формируется, но принципу социально-классовых и политических интересов. Слабость законодательной власти объясняется сложившимися традициями сильной единоличной власти президента, недостаточным развитием навыков и принципов парламентаризма и партийной системы и законодательно закрепленного статуса оппозиции.