Стоическая «невозмутимость». Философская антропология

Выношенная греками идея замкнутого в себе космоса, где отведено место и человеку, нашла свое завершение в геоцентрической системе сфер Аристотеля (384—322 до н. э.). Геоцентрическая система мира, иначе называемая по имени Клавдия Птолемея (ок. 90 — ок. 160), возникла в древнегреческой науке и сохранила вплоть до позднего Средневековья антропоцентрическое представление о Земле как о центре Вселенной.

Воззрения Сократа на человека стали классическими. Его теоретический метод не забыт, не стерт в памяти. Благодаря его ученику Платону он был сохранен и оказал влияние на все дальнейшее развитие человеческой цивилизации. Римский философ Марк Аврелий (121—180) писал: «Ничто из того, что не принадлежит человеку, поскольку он человек, не может быть названо свойственным человеку. Все это не составляет требований человека, не предписывается природой человека, не является совершенством человеческой природы. Не в этом и цель человека, а следовательно, и завершение цели — благо. Ведь если бы далее что-нибудь из этого было свойственно человеку, но не могло быть свойственно ему пренебрежение и противодействие по отношению к этому, и не был бы достоин похвалы тот, кто стремится не нуждаться в этом… будь это благом, не мог бы быть хорошим человек, отказывающий себе в чем-нибудь подобном. На самом же деле человек тем лучше, чем полнее его отречение от этого или чем легче он переносит лишение чего-нибудь такого»^[1].

Как понимать мысль Марка Аврелия? Все, что приходит к человеку извне, ничтожно и пусто. Его сущность не зависит от внешних обстоятельств — она соотносится только с тем, как он оценивает самого себя. Богатства, чины, знаки общественного признания, даже здоровье и интеллектуальные дары — все это второстепенное. Единственное, что имеет значение, — это внутренняя установка души. Только этот внутренний принцип и не должен быть нарушен. «То, что делает человека худшим, чем он есть, не делает худшей и его жизнь и не вредит ни внешней, ни внутренней стороне его существа»¹.

Дальнейшее развитие антропоцентрической установки находим у стоиков. Так называлась школа древнегреческой философии, в которой этика занимала ведущее место. К этой школе принадлежал и Марк Аврелий. Требование самовопрошания — это, следовательно, как у стоиков, так и у Сократа, привилегия человека и его основной долг^[2][3]. Но этот долг понимается теперь и в более широком смысле: у него есть не только моральная, но также универсальная метафизическая основа. «Следует неустанно спрашивать себя вновь и вновь, какое отношение я имею к той части моего существа, которое я называю Руководящим Разумом…»^[4]

Тот, кто живет в согласии с самим собой, со своим собственным демоном, живет в гармонии с универсумом. Вселенная и личность — это различные проявления одного и того же общего фундаментального принципа. Человек доказал присущую ему способность к критической мысли, суждению, различению, осознав, что именно он, а не универсум обладает главенствующим значением. «Я», единожды обретшее свою внутреннюю форму, сохраняет ее в своей неизменности и невозмутимости.

. «Шар, поскольку он существует, не может лишиться круглоты»^[5]. Таково, собственно говоря, последнее слово греческой философии, слово, которое снова включает в себя и объясняет дух, изначально его породивший. Этот дух — дух суждения, различения истины и иллюзии, добра и зла. Сама жизнь неустойчива и переменчива, но истинная ценность жизни пребудет в вечном порядке, не допускающем перемен. Сила суждения — основная сила человека, общий источник истины и морали. Ибо только в этом человек целиком зависит от самого себя, здесь он свободен, автономен, самодостаточен^[6].

«Не разбрасывайся, не суетись, — говорил Марк Аврелий, — но будь свободным и смотри на вещи как муж, гражданин, смертный… Вещи не касаются души, но пребывают в покое вне ее; причины жалоб коренятся в одном лишь внутреннем убеждении… Все то, что ты видишь, подлежит изменению и вскоре исчезнет. Размышляй постоянно и о том, скольких изменений ты был уже свидетелем. Мир — изменение, жизнь — убеждение»^[7]. Величайшая заслуга стоической концепции человека состоит в том, что эта концепция дала человеку одновременно и глубокое чувство гармонии с природой, и чувство моральной независимости от нее. В сознании философа-стоика между этими утверждениями нет противоречия — они соотнесены друг с другом. Человек чувствовал себя в полном согласии с мирозданием и знал, что никакая внешняя сила не может нарушить это равновесие. Таков двойственный характер этой стоической невозмутимости. Атараксия (буквально — отсутствие волнения, невозмутимость) достигается избавлением от страха перед богами, смертью и загробным миром, от чувства недоумения перед непонятными явлениями природы, ограничением потребностей, умеренностью в наслаждениях, самоустранением от общественных и государственных дел.

Стоическая теория оказалась одной из эффективных и влиятельных сил древней культуры. Однако она сама вызвала к жизни новую, дотоле неизвестную силу. Конфликт с этой новой силой до основания потряс классический идеал человека. Речь идет о соотношении христианской и стоической концепций. В истории идей они зачастую взаимодействовали. Мы нередко наблюдаем их тесную связь в сознании одного и того же мыслителя. Тем не менее всегда остается один пункт, в котором противостояние между христианским и стоическим идеалами оказывается неустранимым.

Признание абсолютной независимости, в которой стоики видят главное достоинство человека, трактуется в христианской доктрине как его основной порок и ошибка. Человек, по мнению христиан, не обретет спасения, пока он будет упорствовать в этом заблуждении. Борьба между этими противоположными позициями шла многие века. Особенно высокого накала она достигла в эпоху Возрождения, в начале Нового времени и позже, в XVII в.

• [1] Марк Аврелий. Наедине с собой. М., 1914. С. 63—64.
• [2] Марк Аврелий. Наедине с собой. М., 1914. С. 8.
• [3] Там же. С. 30.
• [4] Там же. С. 62.
• [5] Там же. С. 118.
• [6] Там же. С. 63.
• [7] Марк Аврелий. Наедине с собой. С. 63.