Открытия в период научной систематизации географических знаний

Начало этого периода совпадает с началом эпохи капитализма. Колониальная экспансия остается одной из главных движущихся сил расширения пространственного кругозора, хотя темпы открытий замедлились: эпоха Великих открытий завершилась. Научная революция XVII столетия в Европе привела к дифференциации единой системы знания, отпочкованию наук от философии и возникновению новых наук. Задачей конкретных наук стало исследование определенных сторон, аспектов объективного мира. Как уже сказано выше, самостоятельной областью знания стала и география и, следовательно, стало возможным проведение научных исследований с целью получения географических знаний и их последующей систематизации.

Г. Н.Максимов в своей книге «Очерки развития географического знания» (1991) самым первым ученым путешественником называет Эдмунда Галлея, который участвовал в чисто научной экспедиции по определению земного магнетизма и на основе полученных материалов составил карту магнитных склонений, впервые применив очень широко распространенный в настоящее время в географии способ изолиний — линий, соединяющих точки с одинаковыми значениями. Галлей известен также и своей картой пассатов (пассаты — это устойчивые ветры, на протяжении всего года дующие от тропической области высокого давления (25−30 градусов широты) каждого полушария к экватору и приобретающие под влиянием силы Кориолиса постоянные направления: северо-восточное в Северном полушарии и юго-восточное в Южном), которую он составил в 1686 году. Его, а также очень любознательного и организованного английского пирата Уильяма Дампира, совершившего в 1683—1711 гг. — три больших плавания (в том числе два кругосветных) и проводившего наблюдения за ветрами, морскими течениями, соленостью воды и т. д. считают основоположниками океанографии — раздела науки о природных процессах в Мировом океане.

(океанологии), занимающегося комплексной характеристикой природных условий конкретных океанов, морей или их районов.

Одним из первых ученых — путешественников может быть также назван немец, доктор медицины Данил Готлиб Мессершмидт, приглашенный в 1716 году в Россию Петром I специально для изучения Сибири. Он был руководителем первой правительственной научной экспедиции, которая была снаряжена «для изыскания всяких раритетов и аптекарских вещей». Семилетнее путешествие (1720−1727 гг.) по маршруту Иртыш — Томск — Кузнецкий Алатау — Енисей — Лена — Забайкалье положило начало планомерному научному исследованию Сибири… Во время экспедиции были собраны различные коллекции (минералогические, зоологические, археологические и т. д.), гербарий, составлен ряд карт Сибири. Благодаря этой экспедиции впервые в географической науке появилось описание вечной (многолетней) мерзлоты. Открытие многолетней мерзлоты можно отнести к крупнейшим географическим открытиям, особенно важным для России, в пределах которой она занимает около 10 млн. кв. км или 64% ее площади. В районе Нижней Тунгусски он открыл графит, каменный уголь и поваренную соль. По итогам экспедиции Мессершмидта было написано и проиллюстрировано картами 10-томное «Обозрение Сибири, или Три таблицы простых царств природы», являющееся первым научным описанием Сибири и, одновременно, первым научным отчетом об экспедиционной деятельности. Эта рукопись хранится в Академии наук и, несмотря на то, что она не переведена с латинского, использовалась и используется многими исследователями Сибири [44].

Но самым грандиозным (если судить по итогам) научным предприятием XVIII века была Вторая Камчатская (или Великая Северная экспедиция), возглавляемая датчанином Витусом Ионассеном (Иван Ивановичем) Берингом. Однако, если оценивать по поставленным целям, такую же характеристику можно дать и Первой Камчатской экспедиции, которой также руководил Беринг, приглашенный в 1724 году на службу к Петру I.

В этом году Россия приступила к осуществлению исключительных по своему размаху географических исследований. Петр I замыслил установить непосредственно морские отношения с Индией, создать обширную базу в устье Куры для торговли со странами Востока; послать экспедицию для исследования морского пути из Архангельска в Тихий океан и выяснения вопроса о том, существует ли в действительности пролив, разъединяющий Азию и Америку, поскольку на некоторых известных к тому времени Петру чертежах начала XVIII века Чукотка показывалась как полуостров. Адмиралтейская коллегия предложила во главе экспедиции поставить капитана Беринга, поскольку он «в ОстИндии был и обхождение знает» [58].

Указ об отправлении экспедиции на Камчатку под командованием В. И. Беринга Петр I подписал 23 декабря 1724 года — в год создания первого научного учреждения в России — Петербургской Академии наук. Перед ней, в собственноручно подписанной Петром I инструкции, была поставлена задача «искать где оная (Азия — Г. З.) сошлась с Америкой». Кроме того, Петр I, ничего не знавший о результатах плавания С. И. Дежнева, желал также располагать точными сведениями о том, как далеко простирается на восток Российская держава, знать местонахождение Америки, с расположенными на ее территории городами «европейских владений», а также таких соседних с Россией государств, как Япония.

Экспедиции предписывалось, дойдя до берегов Америки, приступить к освоению еще не занятых европейцами ее северных берегов. С Берингом отправлялись лейтенанты Алексей Ильич Чириков и Мартын Петрович Шпанберг, мичман Петр Чаплин.

К сожалению, Первая Камчатская экспедиция Беринга и, одновременно, первая в России морская научная экспедиция [23], завершившаяся в 1730 г., не сумела в полной мере дать обоснованный ответ на поставленные перед нею задачи, поскольку Беринг шел все время азиатским берегом, не видя американского. На итоговой (довольно точной для того времени) карте экспедиции Беринга оказалось возможным показать лишь Камчатку с тихоокеанским побережьем между ней и Чукотским полуостровом, сам Чукотский полуостров, да ближайшую к нему восточную часть побережья Северного Ледовитого океана. Но в таком минорном тоне можно говорить, если считать только крупные открытия, в то время как их общее количество (вместе с менее значимыми) составило 172, в том числе 18 океанографических.

В 1730—1732 гг. Академия наук приняла непосредственное участие в обсуждении результатов Первой Камчатской экспедиции и наметила, расширив задачи, маршрут для новой (Второй), которая продолжалась более 10 лет (1733−1743 гг.). Вторым руководителем («товарищем» Беринга) был назначен А. И. Чириков, который впоследствии на день раньше своего командора открыл северо-западные берега Америки. На его долю выпало исполнение многих дел Второй Камчатской экспедиции, которую он возглавил после трагической кончины Беринга на необитаемом (тогда) острове Тихого океана, ныне носящем имя Беринга. Близлежащие острова впоследствии назвали Командорскими.

Основная задача второй экспедиции оставалась прежней: «проведать пути в Америку и к Японским островам». Но одновременно также силами специальных отрядов предписывалось провести изучение северных берегов Сибири от устья Печоры до Берингова пролива, южной полосы русских владений от озера Байкал до берегов Тихого океана, берегов Охотского моря, пути из Якутска в Охотск [23].

Интересно, что еще в 1732 году, то есть до начала Второй Камчатской экспедиции, два русских морехода — геодезист Михаил Спиридонович Гвоздев и Иван Федоров первыми из русских на боте «Святой Гавриил» достигли берегов Америки. Они побывали у берегов крайней западной части Атяскиполуострова Сьюард, который приняли за самостоятельную «Большую Землю». М. С. Гвоздев и И. Федоров и положили на карту оба берега Берингова пролива — азиатский и американский. Таким образом они завершили открытие пролива, обнаруженного еще в XVII веке С. И. Дежневым и Ф. А. Поповым. Но об этих открытиях не скоро узнали в Петербурге и потому одному из отрядов Второй Камчатской экспедиции предписывалось идти от Чукотского носа — восточной оконечности Азии «на восток к островам и землям и к самой Америке» [34].

Научные результаты Второй Камчатской экспедиции оказались грандиозными и до сих пор поражают многогранностью и разнообразием. Были впервые описаны и положены на карту северные и восточные берега Российского государства почти на всем протяжении береговой линии Северного Ледовитого и Тихого океанов от Архангельска до устья Уды и Шантарских островов и вдоль Сахалина до пролива Лаперуза; достигнуты северо-западные берега Северной Америки и открыты части берегов Аляски, Алеутских и Командорских островов; полностью доказана раздельность Азии и Америки и наличие пролива из Ледовитого океана в Тихий.

Отряд М. Шпанберга открыл путь из Камчатки к Японии и нанес на карту Курильские острова и часть Северной Японии. В пояснительной записке к одной из карт, составленной по материалам экспедиции в 1746 году, А. Чириков пишет, что «экспедицией открыто много земель и осторовов, о которых до упомянутого времени было ничего неизвестно». Одновремено Вторая Камчатская экспедиция расширила знания о природе, истории, жизни и быте народов Сибири, СевероЗападной Америки, Алеутских, Курильских и Японских островов. Собранные экспедицией материалы обусловили появление небывалого для того времени числа научных публикаций и карт Сибири, которые затем легли в основу изображения восточной части «Генеральной карты Российской империи» и Карты Сибири в Академическом атласе 1745 года.

Наряду с научным «бестселлером», которым зачитывались и в Европе и первым образцом комплексной региональной географической характеристики — «Описанием земли Камчатки» Степана Петровича Крашенинникова, были опубликованы такие крупные научные произведения, как «История Сибири» Герарда Фридриха Миллера, «Флора Сибири» Иоганна Георга Гмелина, «Описание морских путешествий по Ледовитому и Восточному морю с российской стороны учиненных», и т. д. Таков общий научный итог работ Великой северной экспедиции, которая, далеко продвинув вперед развитие географической науки и географических знаний в России, поставила ее в один ряд со странами, где география, имея более глубокие корни и долгую историю, давно получила известность и признание.

Добиться таких результатов оказалось возможным потому, что экспедиция была хорошо оснащена приборами (астрономическими, геодезическими и физическими), а также она была очень многочисленной и укомплектована хорошо подготовленными специалистами В ней было несколько групп отрядов, в том числе Академический, который должен был исследовать и описать малоизученные территории Сибири и, особенно, Камчатку. В одну только северную группу входило четыре отряда. Научный вклад этих северных отрядов в общий итог был столь значителен, что иногда вполне заслуженно их путешествия выделяют в особую Великую Северную экспедицию; иногда так называют и всю Вторую Камчатскую экспедицию (Рис.7).

Рис. 7. Схема основных маршрутов отрядов Второй Камчатской (Великой Северной) экспедиции.

На географических картах увековечены имена многих участников Северных отрядов: Харитона Прокофьевича и Дмитрия Яковлевича Лаптевых (море Лаптевых, берег Харитона Лаптева, пролив Дмитрия Лаптева), Овцына Дмитрия Леонтьевича (мыс на полуострове Ямал), Семена Ивановича Челюскина (мыс Челюскина — крайняя северная оконечность Евроазиатского материка и Азии) и др.

Общая численность всех отрядов достигала сотен участников. На первом этапе из Петербурга в Сибирь направилось более 500 морских офицеров, ученых, матросов. Некоторые (в том числе и Беринг) отправились в путь вместе с женами и детьми. Жены впоследствии иногда даже участвовали в экспедициях, как, например, жена Василия Васильевича Прончищева Татьяна Федоровна. В честь этой первой полярной путешественницы, единственной женщины, плававшей на кораблях Великой Северной экспедиции, названа бухта на восточном побережье Таймыра — бухта Марии Прончищевой. Как было установлено в 1983 году, в этом названии имя названо неправильно [74].

Академия командировала в экспедицию трех профессоров, из которых двое: естествоиспытатель и ботаник Иоганн Георг Гмелин и историк Герард Фридрих Миллер, заняли почетное место в истории русской и мировой науки. Карл Линней написал о Гмелине, что он «один открыл столько растений, сколько другие ботаники открыли их вместе». Миллер был не только участником экспедиции, но и ее историографом. Кроме того, находясь в течение 10 лет в Сибири, он составил огромное количество географических описаний, карт, словарей и т. д.

Особое место среди ученых экспедиции принадлежало адъюнкту Академии Георгу Вильгельму Стеллеру, который по словам естествоиспытателя П. Палласа, отличался «величайшим рвением к науке». Он вместе с С. П. Крашенинниковым проводил изыскания на Камчатке и первым из натуралистов высадился на северо-западных берегах Америки и островах Алеутской гряды.

Академикам помогали студенты, самым талантливым среди которых был Степан Петрович Крашенинников. Он начал свою деятельность в экспедиции 22-летним студентом, а вернулся в Петербург зрелым ученым, прославившимся во время четырехлетнего изучения Камчатки и ставшим по возвращении из экспедиции первым русским академиком-географом.

Нелишне заметить, что первоначально исследование Камчатки было поручено академикам (Г. Ф. Миллеру и И.Г. Гмелину), а С. П. Крашенинникову надлежало быть лишь их помощником. Но академики, наслушавшись в Якутске от бывалых людей о неспокойной природе и, в частности, о тамошних землетрясениях и извержениях вулканов, а также о бунтах казаков и восстаниях местных племен, ехать на Камчатку отказались. Но мотивировали они это, как написал позже Г. Ф. Миллер, следующим образом: «нельзя им препроводить на Камчатке несколько лет, когда, кроме описания оной, находилось для них множество дел других в Сибири. Потому рассудили они за благо послать на Камчатку наперед надежного человека для учинения некоторых приготовленийи в сию посылку выбрали господина Крашенинникова». Так довелось С. Г1. Крашенинникову отправиться на Камчатку не скромным помощником ученых академиков, а самостоятельным исследователем, заменившим собою целый отряд [70].

По его дневникам и письмам мы узнаем, что годы жизни на Камчатке были полны не только трудов, но и лишений. Неудачи начали преследовать молодого человека еще по пути на полуостров, когда из-за течи в судне пришлось сбросить в море весь груз и вещи. Приехав в Большерецк (точнее в Большерецкий острог, состоявший из нескольких десятков изб и четырехугольной крепости с бревенчатыми стенами), он пишет: «И больше ничего у меня не осталось, как только одна рубашка, которая в ту пору на мне была». Но он выдержать это и все последующие испытания, «неспокойные погоды», голод и холод. И не только выдержал, но и провел огромную исследовательскую работу'. Помимо маршрутных визуальных наблюдений, С. П. Крашенинников вел метеорологические наблюдения, отмечал высоту приливов и их начало и конец; определял местные растения и т. д. Маршруты многих путешествий его проходили по вулканическим районам.

Он первый описал в научной литературе горячие источники и вулканы Камчатки, в том числе самый величественный из них — Ключевскую сопку, именуемую им Камчатской горой. «Камчатская гора всех сколько там ни есть выше. Дым из верху ее весьма густой идет беспрестанно, но огнем горит она в семь, в восемь и в десять лет, а когда гореть начала, того не запомнят. Пепел выметывается из ней, по объявлению жителей на каждый год по два и по три раза, а иногда в таком множестве, что верст на триста во все стороны земли им на вершок покрывается».

Приведенная цитата взята из его самого знаменитого уже упомянутого выше научного труда — «Описания земли Камчатки», которое является одной из первых в России региональных комплексных физико-географических характеристик. «Описание» только в XVIIIXIX вв. было издано трижды, первый раз в 1756 году. И тогда же оно было переведено на английский, немецкий, французский и голландский языки и издано в ряде европейских стран. Среди всех изданий наиболее полным по содержащемуся в нем материалу является издание 1949 года, вышедшее в издательстве «Главсевморпути». Труд этот обессмертил имя автора в истории отечественной науки и в летописях географического познания земли [72].

Наблюдая за жизнью местных жителей, С П. Крашенинников обнаружил, что они создали систему народного заповедания, что они соблюдают целый ряд природоохранительных мер в местах своего проживания, что ими создан жесткий экологический режим для того, чтобы «рыба водилась и зверь далеко не ушел». И, видимо, не случайно именно на Камчатке впоследствии (в 1882 году) был организован первый заказник в России-Кроноцкий, на территории которого в XX веке был создан один из крупнейших заповедников современной России-Кроноцкий. (Справка: Заповедники и заказники относятся к типу особоохраняемых природных территорий, на которых запрещена любая хозяйственная деятельность. Основное отличие между ними заключается во времени их функционирования. Заказники создаются только на тот срок, который необходим для восстановления оптимальной для самовоспроизводства численности какого-то вида исчезающего с лика Земли растения или животного. Например, Кроноцкий заказник был соболиным. Но, как правило, после выполнения «своих задач» заказники не разрушают, а преобразуют их в заповедники, где производится охрана всей природы в комплексе (охрана ландшафтов).

С.П. Крашенинников был не только известным путешествеником и ученым, но и прекрасным педагогом. В числе его учеников были юноши, имена которых заняли почетное место в истории отечественной науки. Самым даровитым среди них был И. И. Лепехин — впоследствии выдающийся путешесгвенник и исследователь России, один из участников Академических экспедиций.

С.П. Крашенинников был также близким другом и сподвижником величайшего ученого-энциклопедиста XVIII столетия М. В. Ломоносова. Их сблизило многое и, прежде всего, общее понимание целей и задач науки, идеи широкого распространения знаний в России; мечты о том, чтобы наука стала достоянием народа и чтобы труды ученых, в том числе и ученых-географов, служили славе и благосостоянию родной страны [8].

Публикации С. П. Крашенинникова о Камчатке тем самым открыли ее всему миру. Хотя справедливости ради, следует сказать что открытие Камчатки, как территории, произошло гораздо раньше. Первые, но очень поверхностные дошедшие до нас сведения о некоторых районах Камчатки относятся к 60-ым годам XVII века. В конце XVII века произошло вторичное открытие полуострова Камчатка и окончательное присоединение к Российскому государству, благодаря походу в 1696—1699 гг. якутского казака Атласова (Отласова) Владимира Владимировича (Тимофеевича). Завершив поход, В. Атласов отправился в Москву, где в 1701 году написал «скаски», содержащие первые сведения о рельефе и климате Камчатки, о ее флоре и фауне, о морже, омывающих полуостров, об их ледовом режиме, а также некоторые данные о Курильских островах, Японии и «Большой Земле» (Северо-Западной Америке). Он также дал детальную этнографическую характеристику населения Камчатки. С его помощью сын боярский С. У. Ремезов, картограф, историк и этнограф, составил один из детальных чертежей Камчатского полуострова, вошедший в уже упомянутую в первом разделе «Чертежную книгу Сибири» — сводку географических материалов XVII века, собранных русскими людьми. Но первые инструментальные съемки Сибири, как и всей России, начались позже. Они проводились выпускниками созданных Петром I Навигационной школы и Морской академии.

Очень значительными (по замыслу и научным результатам) экспедициями последних десятилетий XVIII века явились Академические 1768−1774 гг., организованные Петербургской Академией наук. Их инициатором был ученый — энциклопедист, руководитель (с 1758 года) географического департамента Академии наук Михаил Васильевич Ломоносов. Он же составил обширную программу этих экспедиций, цель которых заключалась во всестороннем географическом изучении России и создании географического описания страны на уровне, достигнутом науками той эпохи. К сожалению, сам М. В. Ломоносов не успел увидеть обширные результаты Академических экспедиций — он умер в 1765 году [8].

Экспедиции были разделены на пять отрядов, работавших самостоятельно. Работами руководили крупные русские или иностранные ученые (профессора и доктора Академии наук), много лет прожившие в России и состоящие на русской государственной службе: Петр Симон Паллас, Иван Иванович Лепехин, Иоганн Петер Фальк, Иоганн Готлиб Георги, Иоганн Антон Гильденштедт (Гюльденштедт), Самуэль Готлиб Гмелин. В помощь для научной работы к начальникам отрядов прикомандировали учеников Академической гимназии. Некоторые из них выполнили самостоятельно часть исследований, внесший заметный вклад в общие результаты. Такими в отряде у Палласа оказался Василий Федорович Зуев, а у И. И. Лепехина — Николай Яковлевич Озерецковский. Оба впоследствии стали академиками.

В подробной инструкции участникам экспедиции предписывалось прежде всего вести наблюдения за редким астрономическим явлением — прохождением Венеры через диск Солнца (поэтому официально эти экспедиции назывались физическими), а также проводить разнообразные исследования природы, изыскания полезных ископаемых, минеральных источников, лекарственных растений, и т. п. Кроме того, экспедициями проводились обследование и оценка состояния экономики, уровня агрономической техники и возможных перспектив развития отдельных отраслей народного хозяйства, рыболовства, лесного дела и т. д. Собирались также данные о промышленных предприятиях, народном образовании, медицине и т. д. По этой инструкции проводились обследования на Кольском полуострове, в Белоруссии, на Украине, в некоторых северных и центральных областях Европейской части России, в Поволжье, на Урале, на Кавказе, в прикаспийских районах [71].

Значительно менее изученными оказались азиатские территории, хотя и по ним были осуществлены тысячекилометровые маршруты до самых низовий Оби и Енисея, по Алтаю, некоторым более обжитым частям юга Восточной Сибири, на Байкале и восточнее до Читы, Нерчинска, Аргунского острога. Таким продолжительным был, например, маршрут Петра Симона Палласа и его помощника Василия Федоровича Зуева, во время которого были обнаружены многочисленные неточности на составленных ранее картах территорий. [40].

В результате работ экспедиции был опубликован разнообразный материал, составлены хорошо подобранные и детально составленные описания. Они касались особенностей природы и населения на многих миллионах квадратных километров и обогащали географию ценными новыми сведениями. На их основе были сделаны важные научно-теоретические обобщения и высказаны гипотезы по некоторым крупным проблемам физической географии.

Все руководители оставили детальные научные отчеты, содержащие не только самые разнообразные фактические сведения в виде описаний месторождений полезных ископаемых, рек, флоры, фауны, но и размышления, научные гипотезы, предположения. Они поднялись до таких широких обобщений как генетический подход к явлениям, ландшафтноэкологические подходы к разнообразию природы, комплексное изучение не только природы, но и хозяйственной деятельности. Вполне четко были поставлены также проблемы территориальной дифференциации не только климатических, зоологических и иных объектов природы, но и целостных комплексов, которые проявились в выделении географических полос на территории страны. Большой интерес представляют попытки ученых дать характеристики виденных ими ландшафтов и примерно определить их границы [44].

Некоторые из полевых отчетов впоследствии были опубликованы. Самыми известными публикациями являются четырехтомное сочинение И. И. Лепехина «Дневные записки путешествия по разным провинциям Российского государства» (издавалось с 1771 по 1805 гг.) и пятитомное сочинение (или пятитомный отчет о своем путешествии) Палласа.

«Путешествие по разным провинциям Российской империи в 1768- 1774 гг.» (издавалось с 1773 по 1788 гг.) — Оба сочинения изобилуют фактическим материалом. Например, по подсчетам Н. Г. Фрадкина, в «Записках» И. И. Лепехина упомянуто 600 видов растений и более 300 видов животных.

Благодаря результатам этих экспедиций, как писал Л. С. Берг: «в течение 1768−1774 гг. Академия, можно сказать открыла всему свету новую часть мира — Россию», а труды участников экспедиции явились основой широких научных обобщений, лежащих у истоков не только географии в целом, но и отдельных ветвей географической системы (климатологии, биои зоогеографии, ландшафтоведения и т. д.).

Способствуя организации экспедиций. М. В. Ломоносов внес также большой вклад в комплексное изучение Северного Ледовитого океана и в пропаганду идеи освоения Северного морского пути. В 1765 году он добился организации секретной экспедиции по руководством военного моряка Василия Яковлевича Чичагова с целью достижения Камчатки северным путем. Официальной целью экспедиции было «возобновление китовых и других звериных и рыбных промыслов. Она была хорошо снабжена, имела три судна и 178 членов, базу на Груманте (Шпицбергене). Но своего основного назначения, увы, не выполнила. Достигнув 80 градусов и 30 минут с.ш. и не сумев преодолеть ледяную преграду, суда повернули обратно и в июле 1766 года вернулась обратно в Архангельск.

Более удачной и результативной была другая экспедиция, организованная Екатериной II и работавшая также по плану М. В. Ломоносова — экспедиция пионеров научного изучения северной части Тихого океана — моряков Петра Петровича Креницина и Михаила Дмитриевича Левашова. По ее названию («Экспедиция для исследования Алеутских островов и открытия Аляски») можно понять основные цели экспедиции, которые она выполнила в 1766—1770 гг. Экспедиция завершила в основном открытие огромного архипелага — Алеутских островов, протягивающихся в северной части Тихого океана на 1740 км; положила начало исследованию полуострова Аляска. Материалы этой экспедиции широко использовались впоследствии всеми крупными исследователями северной части Тихого океана.

Из крупных экспедиций екатерининского времени нельзя не отметить еще и Северо-Восточную секретную географическую и астрономическую экспедицию (1785−1793гг.) Иосифа Иосифовича Биллингса и Гавриила Андреевича Сарычева, снаряженную русским правительством по идее Палласа для обследования берегов Северного Ледовитого океана. В задачи экспедиции входило определение положения островов между Азией и Америкой в северной части Тихого океана и отыскание Северо-восточного прохода со стороны Берингова моря, вопреки утвердившемуся среди моряков и ученых мнению о безнадежности любой попытки найти его. Начальником экспедиции был назначен капитан И. И. Биллингс, сопровождавший Д. Кука в последнем его путешествии в качестве астронома. Экспедиция была задумана очень широко, в ней принимало участие больше 100 человек, в том числе ученые. По замечанию И. Ф. Крузенштерна, «все, что сделано полезного экспедицией Биллингса, принадлежит Г. А. Сарычеву, толи ко же искуссному, как и трудолюбивому мореходцу. Без его неустанных трудов не приобрела, может быть Россия ни одной карты от начальника сей экспедиции». Г. А. Сарычеву географическая наука обязана и прекрасным отчетом под заглавием: «Путешествие флота капитана Сарычева по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану» с приложением в виде отдельного атласа. Этот отчет представляет большой интерес, так как он, кроме описания выполненных в пути геодезических съемок, заключает массу интересных наблюдений над природой Восточной Сибири, Алеутских островов и над бытом их населения. Атлас содержит прекрасно выполненные географические карты, виды замечательных пунктов и рисунки типов жителей [42].

Столь крупные исследования в царствование Екатерины II не случайны. Она, подобно Петру I, понимала практическую ценность географии, заботилась об изучении России. Сама Екатерина была неплохо осведомлена в географии и, понимая важное образовательное и практическое значение географии, утверждала, что «познание России во всех еее частях главнейшую основу воспитания и обучения детей составлять должно».

По воле Екатерины была проведена значительная работа по Генеральному межеванию, давшему обширный и весьма важный материал по географии и картографии России. Небольшая историческая справка: начало межевания, которое преследовало точное установление границ отдельных владений, относится еще к эпохе Иоанна III Васильевича (1462−1505 гг.), в более широких размерах оно продолжалось при его приемниках. Но неточное описание границ, отсутствие необходимых измерительных инструментов, планов и т. д. — все это не дало удовлетворительных результатов. Вопрос о межевании всей империи был снова поднят при Анне Иоанновне (1731 г.), но свое осуществление он получил только при Елизавете Петровне, когда была издана особая межевая инструкция (1754). При этих работах уже стали пользоваться астролябией и цепью. За единицу площади была принята десятина. Но межевание тем не менее шло очень медленно. И только манифестом Екатерины II о Генеральном межевании (1765 г.) дело было поставлено более основательно. Манифестом предписывалось «все земли межевать не к именам владельцев, но к именам сел и деревень». Во время «екатерининского» межевания сначала составлялись планы для отдельных уездов, а затем атласы губерний. К концу царствования Екатерины было обмежовано свыше 143 млн. десятин в 18 губерниях. Межевание продолжалось также в последующее время и, будучи начато в московской губернии в 1766 году, закончилось Архангельской губернией в 1855 году [10]. Карты межевания относятся к первым достоверным картам Российской империи, составленными с помощью инструментов. Помимо границ владений на них показывали реки, озера, сельскохозяйственные угодья, лесные массивы, болота и т. д. Многие из этих карт до сих пор сохранились и используются в самых разных целях, например для определения эволюции ландшафтов путем сопоставления с современными картами.

В екатерининский период произошло и заселение американского побережья русскими. Первым русским, решившим основать постоянные колонии на тихоокеанских островах, побережье материка Северной Америки и присоединить их к русским владениям был сибирский промышленник Григорий Иванович Шелихов. О богатствах этих территорий Г. И. Шелихов знал не понаслышке. Из четырехлетнего плавания по северной части Тихого океана (1776−1780гг.) он вернулся с очень богатой добычей, составившей 1 тысячу шкур морских бобров, 1580 голубых песцов, 34 тысячи шкур морских котиков, 100 пудов моржовых клыков и 500 пудов китового уса. По ценам того времени это стоило примерно 75 тысяч рублей. Первое поселение Г. И. Шелихов основал на одном из Алеутских островов — Кадьяке в 1785 году. Этот самый крупный из островов, прилегающих к северо-западной стороне Американского материка, он назвал Трехсвятительским. В 1784—1785 годах Г. И. Шелихов организовал еще ряд поселений на северо-западных берегах Аляскинского залива и послал несколько отрядов исследовать северный берег этого залива. Один из отрядов прошел на байдарах широкий проход между о. Кадьяк и материком. Позднее он был назван проливом Шелихова.

Г. И. Шелихов развил очень большую предпринимательскую деятельность и для осуществления своих планов основал несколько торгово-промышленных компаний с крупными средствами. На деньги этих компаний фактически и происходило основание Русской Америки. На основе созданой им в последний год жизни (1795) компании (Северо-Американской) в июле 1799 году была организована Российскоамериканская компания — 200-летие создания которой отмечалось как в России, так и Америке. Энергичная деятельность и отвага, а также высокий патриотизм Г. И. Шелихова снискали ему у современников прозвище «Русского Колумба» [10].

В первое время ближайшим помощником Г. И. Шелихова был Евстрат Иванович Деляров, который в течение четырех лет (1787−1791 гг.) управлял русско-американсхими факториями с центром на о. Кадьяк. Он организовал несколько промысловых и исследовательских экспедиций (и сам в принимал в них участие) в Аляскинский залив и к Алеутским островам. Впоследствии небольшая группа остовов в Алеутской цепи была названа островами Делярова.

После Е. И. Делярова правителем Русской Америки стал каргопольский купец Александр Андреевич Баранов. Российско-Американская компания назначила А. А. Баранова главным правителем Русской Америки. Этой кампании бьиш предоставлены на 20 лет все промыслы на берегу Америки, на Алеутских и Курильских и других островах, лежащих в северной части Тихого океана. Компании разрешалось пользоваться всем, «что на поверхности земли и в недрах ее доселе отыскано и впредь отыщется»; она получила монополию открывать и занимать новые земли, заводить поселения, производить торговлю и мореплавание и т. д. С этого времени русское правительство стало командировать на службу компании флотских офицеров, которые заместили неопытных, и малограмотных мореходов. Многие из них прославились своими открытиями и исследованиями Русской Америки в конце XVIII — начале XIX века и их имена сохранились на картах Аляски и Берингова моря. В 1796 году по инициативе А. А. Баранова было организовано русское поселение Новороссийск в заливе Якутат, затем поселения на о-ве Ситхе и т. д. В 1812 году под 38 градусом 33 минутой с.ш. и 123 градусом 15 минутой з. д., в 30 км к северу от бухты СанФранциско, принадлежавшей тогда Испании, была основана колония Росс — самый южный пункт, до которого простирались русские владения в Северной Америке.

Дела компании улучшались с каждым годом и промыслы давали огромные барыши, вплоть до 1819 года — года смерти А. А. Баранова.

После Крымской кампании у России сильно обострились отношения с Англией, и английские промышленники, звероловы и китоловы, стали хозяйничать в русских североамериканских водах. В середине 60-ых годов у русского правительства возникло вполне обоснованное предположение о том, что англичане могут захватить все русские североамериканские колонии. Американцы, узнав об этих опасениях, тотчас же решили воспользоваться благоприятным моментом и предложили русскому правительству продать все русские владения в Америке.

После недолгих переговоров 17 марта 1867 года в Вашингтоне было получено от императора Александра II разрешение на продажу полуострова Аляски и всех североамериканских русских островов за 7 млн. долларов. 200 тысяч долларов было прибавлено на удоатстворение интересов частных лиц.

18 марта 1867 года был заключен договор продажи, а 18 октября 1867 года состоялась фактическая передача русских колоний американцам. В настоящее время Аляска является одним из крупных центров по добыче золота. Американцы, заплатив за нее и за все острова, бывшие во владении русских, 15 млн. рублей, получили за 50 лет доход от этих областей, превысивший более чем в сто раз уплаченную сумму [10].

В тот же период, когда в России работали Академические экспедиции, в Англии были организованы три кругосветных научных экспедиции английского мореплавателя Джеймса Кука: первая с 1768 по 1771 гг., вторая — с 1772 по 1775 гг. и третья — с 1776 по 1779 гг. Это были первые плавания, среди крупных, имевшие целью не только открытие новых земель с целью их последующей колонизации, но и научные исследования океанов. Хотя официальное задание, поставленное перед первой (по счеету) экспедицией Кука было одно — провести астрономические наблюдения в Тихом океане за прохождением планеты Венеры через солнечный диск 3 июня 1769 года. Вместе с Куком в плавание отправились астроном Грин и ботаник Соландер.

Во время первой экспедиции Куком на корабле «Индевор» был пересечен Атлантический океан, обогнута Южная Америка и брошен якорь у острова Таити. Здесь ученые в течение месяца изучали тропическую природу острова, жизнь и быт местного населения. Затем, взяв курс на юго-запад, после 40-дневного плавания корабль Кука подошел к незнакомой земле с высокими, покрытыми снегами цепями гор. Более трех месяцев плавал Кук вдоль ее берегов, нанося их на карту. Это была Новая Зеландия, которую в 1642 году голландский мореплаватель Абель Тасман принял за Южный материк. Кук открыл пролив между северным и южным островами Новой земли, получивший позднее его имя. Обойдя Новую Зеландию, он окончательно установил, что она остров, не являющийся частью Южной земли (Южного материка). После этого Кук подошел с востока к берегам Австралии. Он первым исследовал и снял на карту ее восточное побережье. Затем он обогнул самую северную оконечность Австралии, назвав еее мысом Йорк. Пройдя Торресов пролив, Кук положил конец спорам о том, соединяется ли Новая Гвинея с Австралией. На обратном пути он зашел на Яву, пересек Индийский океан, обошел Африку и 13 июля 1771 года вернулся в Англию.

Целью второго очень протяженного путешествия было установление местонахождения Южного материка. Во время первого путешествия Кук установил, что его нет в южной части Индийского океана. Ему оставалось удостоверится, есть ли он на юге Тихого и Атлантического океанов. Дойдя на корабле «Резолюшин» до места с координатами 71 градус 10 минут южной широты и 106 градус 34 минуты западной долготы и не пробившись сквозь льды к Антарктиде, он пришел к ошибочному выводу, что Южного материка либо не существует, либо он существует у самого Южного полюса и его невозможно достичь. Этот вывод был опровергнут только полвека спустя русской экспедицией Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и Михаила Петровича Лазарева, когда ими в 1820 году была открыта Антарктида.

В 1776 году Кук направился на поиски северо-западного прохода — пути из Тихого океана в Атлантический, в обход американского континента, т. е. вдоль берегов Северной Америки. Он прошел вдоль северо-западного побережья Америки, вышел в Берингов пролив и, натолкнувшись на сплошные льды, вернулся на зимовку на Гавайские острова, где погиб в стычке с местными жителями.

Научные результаты экспедиций Кука трудно переоценить, поскольку они совершили переворот в географическом познании Земли, заложив основы о правильном распределении воды и суши на ее поверхности и завершив открытие Тихого Океана. Им также были окончательно ликвидированы представления о мифической Южной Неизвестной Земле, «плавающей» между экватором и Южным полярным кругом. Кук был первым исследователем южных полярных вод и не одного, а сразу трех океанов. Он первым открыл восточное побережье Австралии, первым положил на карту острова новой Зеландии, первым прошел вдоль западного берега Северной Америки. Но Кук, подобно многим открывателям заморских земель, служил колонизаторам, объявив открытые им побережье Австралии и тихоокеанские острова владениями английской [77].

Г. Н. Максимов (1991) отмечает, что в состав его экспедиции, точно также как это было в Камчатских и Академических, входили ученые, которые вели разнообразные наблюдения, используя, в том числе и разнообразные приборы и инструменты (например, хронометр Гаррисона для определения долготы). Таким образом, можно сделать вывод о том, что географическая наука в XVIII веке начала получать достоверный естественнонаучный материал из рук ученых.

Значительные исследования в Тихом океане произвела экспедиция Жана Франсуа Лаперуза из 242. человек, посланная вокруг света французским правительством в 1785 году. Она занималась исследованиями тихоокеанского побережья Севернй Америки и Азиагского материка. Корабли экспедиции дошли до Камчатки, пройдя вдоль берегоов Сахалина (ошибочно принятого путешественниками за полуостров) и Курильских островов. Из ПетропаловскаКамчатского Лаперуз послал в Париж через Россию участника экспедиции Лессепа с картами и путевыми записями. Это был единственный человек из всей экспедиции, которому довелось вернуться на родину. Корабли экспедиции Лаперуза пропали без вести на третьем году после отплытия из Франции. Только спустя 40 лет выяснилось, что они потерпели крушение и погибли близ острова Ваникоро в группе островов СантаКрус, к юго-востоку от Соломоновых островов.

На поиски Лаперуза была направлена французская экспедиция Жозефа де Антракато, которая в 1791—1795 годах положила на карту часть Южного побережья Австралии и многие острова Тихого океана.

После плавания Джорджа Ванкувера (1791−1795 гг.), который по поручению Британского адмиралтейства закартировал около 9 тысяч миль западного побережья Северной Америки и нескольких экспедиций к берегам Австралии в английских и французских исследованиях океанов наступает длительный перерыв, связанный с наполеоновскими войнами.

С начала XIX века первое место в организации больших морских экспедиций переходит к России. Одной из главных причин их снаряжения послужила необходимость наладить морскую связь с Русской Америкой. Кроме того русские не оставляли мысли осуществить проекты кругосветных плаваний, существовавшие еще в XVIII веке, но не осуществленные тогда из-за войны с Турцией, а затем со Швецией. Первое русское кругосветное плавание было осуществлено только в 1803—1806 гг. под руководством Ивана Федоровича Крузенштерна и Юрия Федоровича Лисянского на двух кораблях «Надежда» и «Нива». В этом и последующих плаваниях принимали участие сотрудники Академии наук, которые вели изучение природных условий различных стран, их населения и хозяйства. Но, вероятно, самым известным для читателей членом экспедиции был один из директоровучредителей Российско-американской компании Николай Петрович Резанов, воспетый А. Вознесенским в знаменитой пьесе «Юнона и Авось» и встретивший в далекой Калифорнии свою Кончиту, которая ждала его возвращения из России целых 36 лет.

Результаты этой экспедиции принесли славу русскому флоту и русской географической науке. Экспедицией был открыт и описан ряд островов и побережий Тихого океана, в особенности северо-восточной части Северной Америки, Камчатки и острова Сахалин, а также Японии и Южного Китая. В музеи Академии наук были доставлены различные минералогические коллекции, гербарий и др. Император Александр I за свой счет издал в 1813 году составленное И. Ф. Крузенштерном описание путешествия с рисунками и картами посещенных экспедицией стран, и, в частности, Японии.

Академия наук, подводя итог экспедиции, указывала, что это «плавание не только возвысило славу русского флота в глазах всей Европы, но и обогатило науку открытиями и исследованиями, далеко раздвинувшими пределы естествознания и географии» (Переписка Карла Бэра). Естественноисторические, метеорологические и океанографические наблюдения и исследования своей систематичностью и новизной помогли отыскать путь для развития отдельных отраслей естествознания. Они привлекли внимание зарубежной науки.

Первое кругосветное плавание русских моряков послужило примером для других морских путешествий, принесших русской географической науке еще большую славу. В первой половине XIX века было совершено 28 кругосветных и несколько полукругосветных плаваний. Эти экспедиции России по своей массовости и систематичности результатов научных исследований не могли сравниться ни с одной страной в мире [24].

Особенно плодотворными для географической науки были кругосветные плавания Василия Васильевича Головнина (1807−1809 и 1817−1819 гг.), Отто Евстафьевича Коцебу (1815−1818, 1823−1826 гт.), Фаддея Фаддевича Беллинсгаузена и Михаила Петровича Лазарева (1819−1821 гг.).

Экспедицией Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева на шлюпах «Восток» и «Мирный» были открыты ледяные побережья Антарктиды в районе современной Земли Королевы Мод, остров Петра I, Земля Александра I и другие антарктические острова. Экспедиция положила начало изучению шестого материка Земли — Антарктиды и всех связанных с ним физико-географических явлений. Впервые в науке участники экспедиции дали описание природы побережий Антарктиды и прибрежных частей океана, а также образования плавающих льдов.

Важное значение для науки имел вывод Ф. Ф. Беллинсгаузена о том, что массивные льды, преграждавшие путь к шлюпам к Южному полюсу и названные им материковыми («матерыми»), неподвижны и простираются через полюс. Описание этого путешествия вышло в 1831 г. в2-хтомах.

Все географические описания, выполненные в результате кругосветных путешествий начала XIX века, являлись маршрутно-страноведческими описаниями, отличавшимися подробностью и точностью. Они сыграли важную роль в понимании физико-географических условий на земле, а также в изучении населения и его хозяйства, в формировании географического мышления того времени. Они оказывали существенное влияние на мирового географическую науку, так как при выходе из печати, как правило, тотчас же переводились на иностранные языки. Эти труды не потеряли значимости и в настоящее время с точки зрения выяснения изменений, происшедших в окружающей природной среде за прошедшее с тех пор время.

Внутренние и окраинные моря России исследовались, кроме участников кругосветных плаваний, в 1820-е — 1830-е годы специальными экспедициями, произведшими обширные гидрографические съемки и другие исследования в Евроазиатском секторе Арктики. Среди них выделялись экспедиции Фердинанда Петровича Врангеля, Петра Федоровича Анжу, Федора Петровича Литке. Ф. П. Литке, а также и Петр Кузьмич Пахтусов были крупнейшими исследователями Новой Земли в XIX веке.

Ф.П. Литке во время экспедиций 1821−1822 гг. описал западные берега обоих островов Новой Земли от Карских ворот до 76 фадуса 20 минуты с.ш. на протяжении более 1500 км. В своей книге «Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан» он, помимо итогов своей работы, дает еще и сводку прежних исследований Новой Земли. Имя прославленного русского мореплавателя заслуженно украшает карту мира в 17 местах.

Ф.П. Литке был также первым руководителем Русского геофафического общества, а с 1864 года одновременно и президентом Российской академии наук. Он руководил им (обществом) свыше 20 лет и в возрасте 75 лет передал пост вице-председателя Пефу Пефовичу Семенову-Тян-Шанскому, с именем которого также связаны наиболее блистательные сфаницы истории русских геофафических открытий второй половины XIX в. Пост президента Российской академии наук Ф. П. Литке занимал 18 лет, вплоть до своей смерти, последовавшей в 1882 г.

П.К. Пахтусов описал и закартировал в 1832- 1835 гг. юговосточный, южный и восточный берега архипелага. При этом он открыл, назвал и описал ряд мысов, устьев рек, островов и заливов. В Кронштадте штурману — герою в 1885 году был поставлен памятник.

Крупные экспедиционные исследования стимулировали создание большого количества картофафических произведений. Например, П. П. Анжу и Ф. П. Врангель составили более 26 карт и планов, составленных на 115 астрономических определениях опорных пунктов. В научных и трудах были обобщены наблюдения над суровой природой этих районов. Ученые выяснили границу области распространения неподвижного сибирского ледяного припая, провели наблюдение над вечной мерзлотой, режимом рек и т. д.

Большую работу по изучению дальневосточных морей проводили суда Российско-Американской компании. В середине XIX века особенно интенсивно исследуются южное побережье Охотского моря, Амурский лиман и Японское море. В это же время особенно активно осваиваются и заселяются земли на Сахалине, по Амуру и Уссури [24].

Экспедиция Геннадия Ивановича Невельского (1849- 1855 гг.) окончательно установила островное положение Сахалина, отделенного от материка судоходным Татарским проливом и доступность устья Амура для морских судов с юга и севера. Но, самое главное, Г. И. Невельской положил начало освоению дальневосточных земель и закреплению их за Россией. В 1850 году им был основан Николаевск на Амуре, затем русские посты в заливах Чихачева, в Советской гавани, в нескольких местах на острове Сахалин. Географическая наука обогатилась рядом карт Приморья, Северного и Южного Сахалина, описанием их природы и населения, режима вод в окружающих морях. Вся эта поистине героическая эпопея была правдиво описана Г. И. Невельским в книге «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России», вышедшей в свет в 1878 году и переизданной в 1947 году [1].

В результате экспедиций Г. И. Невельского был открыт путь для более разносторонних исследований и освоения Дальнего Востока. Русские ученые исследовали природу и местное население исстари связанных с Россией районов: Сихотэ-Алиня, Приморья и Сахалина, Амура, Уссури. Широкое развитие получили картографические работы. Тогда рождались новые названия заливов, островов, мысов и т. п., сохранившихся на картах до настоящего времени. В 1859 году проводится важная рекогносцировочная экспедиция по всему побережью Приморья под руководством Николая Николаевича, Муравьева (Карского и Амурского), которая открыла бухту Находка, провела ее опись, а также опись других заливов, в том числе — Петра Великого. Здесь у бухты Золотой Рог, в 1860 году был основан Владивосток.

Сибирским путешествием действительного члена Петербургской Академии наук Александра Федоровича (Теодора) фон-Миддендорфа (1842−1845 гг.) начинается эпоха русских географических открытий XIX века в Северной Азии. Он был первооткрывателем многих белых пятен в труднодоступных районах Крайнего Севера и Дальнего Востока. В формировании его как исследователя большую роль сыграл К. М. Бэр, с которым он провел совместную экспедицию летом 1840 года на Кольский полуостров.

Перед Сибирской экспедицией, руководимой Мидцендорфом, были поставлены две основных задачи: выяснить «предел жизни» в полярных странах (для этих целей был выбран Таймырский полуостров — «наиболее широкая полоса Земли, наиболее выдвинутая к северу») и максимально изучить «феномен поразительного проникновения холода в землю на большую глубину» (эту задачу предполагалось решать на примере, преимущественно, Якутии). Путешествие длилось 841 день, при этом было пройдено на лошадях, собаках, оленях, на лодках и пешком около 30 000 км. Намеченная программа была перевыполнена Несмотря на тяжелейшие условия был собран огромный фактический материал: богатая геологическая коллекция, 8500 гербарных листов, около тысячи экземпляров млекопитающих, более 500 тушек птиц, сотни представителей рыб и беспозвоночных и т. д. Экспедицией были проведены геотермические наблюдения в якутской шахте Шергина, которая представляла глубокий (116,5 м) безводный колодец, вырытый по приказу начальника Якутского отделения Российско-Американской компании Федора Шергина, длительное время не верившего в отсутствие воды на глубине. В результате измерений была открыта неизвестная ранее закономерность — повышение с глубиной температуры мерзлого грунта. В шахте Шергина на глубине 10 метров температура грунта была минус 7−8 градусов, а на дне шахты температура повысилась до минус 3−4 градусов.

Мидцендорф был первым, кто по наблюдениям в шахте Шергина вычислил предположительную мощность вечной мерзлоты в Якутске: 187−204 м. Эти данные оказались очень близкими к действительным, полученным по результатам бурения в наши дни (210−214 м). Измерения температуры мерзлых грунтов еще в 12 пунктах Сибири в буровых скважинах и шурфах глубиной 4−15 метров выявили зависимость температуры мерзлых грунтов от теплопроводности различных горных пород. Миддендорфом были определены также примерные южные границы распространения вечной (многолетней) мерзлоты на территории Сибири. После его исследований исчезли всякие сомнения в существовании многолетней мерзлоты, которые высказывали многие западно-европейские ученые. Эти исследования окончательно закрепили приоритет русских ученых в открытии и познании глубокого (в настоящее время выяснено, что до 1500 метров — в бассейне Вилюя) промерзания литосферы [51].

Обобщению полевых наблюдений и подведению научных итогов экспедиции Мидцендорф посвятил более 10 лет. Его капитальный труд «Путешествие на Север и Восток Сибири» издавался отдельными выпусками первоначально на немецком языке в течение 1848−1875 гг. Русское издание вышло в 1860—1877 гг. объемом 1600 страниц в двух частях. В нем охвачен широкий комплекс природных условий Севера и Востока Сибири и Приамурья, изученного Миддендорфом в 1844—1845 гт. — первым из ученых, достигшим берегов Амура. В «Путешествии» описаны орография, гидрология и гидрография, особенности климата и распространения вечной мерзлоты, экология растений и животных, высокая степень приспособленности растительного и животного мира, а также даны характеристики внешнего облика, быта, языка и фольклора коренных народов. В нем ученый описал все известные сейчас древесные породы Сибири, указал на извилистость северной границы леса (на водоразделах она изгибается к югу, а по долинам языками вдается в область тундры) и впервые назвал самый северный на земном шаре предел распространения лесов, установленный экспедицией на Таймыре в низовьях Хатанги: 72 градуса 40 минут с.ш.

Исследования природы А. Ф. Миддендорфом носили подлинный комплексный физико-географический характер, а анализ связей между растительностью, почвой, рельефом и климатом привели его к установлению ряда ландшафтногеографических закономерностей. Академик Владимир Иванович Вернадский писал: «Миддендорф был одним из крупнейших натуралистов своего времени. Большое будущее ожидают еще в дальнейшем многие неоконченные его начинания». Действительно, целый ряд наблюдений и выводов этого ученого не потеряли и ныне своего значения и были подтверждены современными исследователями Сибири [51].

Гениальным ученым-географом и замечательным путешественником, совершившим шесть путешествий общей маршрутной протяженностью более 70 000 км и первым привлекшим внимание исследователей к огромным пространствам Восточной Сибири, Дальнего Востока и Манчжурии был Петр Алексеевич Кропоткинкнязь (Рюрикович). В двадцатилетием возрасте он после окончания Пажеского корпуса добровольно отказался от открывающейся перед ним придворной карьеры, и в 1862 году отправился служить в Сибирь, в организованную в 1858 году Амурскую область, чтобы удовлетворить свою страсть к путешествиям, которая появилась у него еще в средних классах. Обучаясь в корпусе, он одновременно мечтал и о научной деятельности и в одном из писем брату написал целую программу «Что нужно для того, чтобы стать естествоиспытателем». Выбор территории для путешествия он объяснил следующим образом: «Я решил поехать в Сибирь; там путешествовать; увидеть новую природу, новые племена и людей; пожить жизнью, близкой к природе: увидеть горные страны и такие великие реки, как Амур и Уссури, в области которых тропическая природа странным образом смешивается с полярной, где лианы и дикий виноград вьются вокруг северной ели и где тибетский тигр встречается с якутским медведем».

Собрав во время своих путешествий в 1862—1867 гг. исключительно обильный, новый и ценный географический материал в виде разнообразных наблюдений и коллекций, Кропоткин сделал гениальные обобщения, перевернувшие прежние представления (в том числе и самого А. Гумбольдта!) о строении востока Азиатского материка. Ему стало ясно, что основные хребты Восточной Азии тянутся не с севера на юг и с запада на восток (как их изобразил путешествовавший в 50-ых годах прошлого века А. Гумбольдт), а с югозапада на северо-восток. Кроме того, оказалось, что горы Азии не представляют собой ряды складчатых горных систем и хребтов, как Альпы. Но самый важный факт в строении Азиатского материка, впервые подмеченный П. А. Кропоткиным, состоит в том, что горы Азии окаймляют громадное плоскогорье, представляющее собой древний материк, «который направлялся когда-то от Гималаев к Берингову проливу». Этот путь, которым П. А. Кропоткин пришел к своему выводу, свидетельствует о революционной дерзости мысли и характера, смелости и уме.

Эти же качества помогли ему создать, вопреки мнениям тогдашних авторитетов о морском генезисе ледниковых отложений, научную теорию, с которой обязательно знакомятся студенты всех современных географических и геологических факультетов вузов России и мира. В кратком изложении история создания и оформления этой теории следующая. Наблюдая во время многолетних исследований в Восточной Сибири, в частности на открытом им Патомском плоскогорье в Забайкалье, многочисленные ледниковые отложения, там где в четвертичный период не могло быть морских условий, он пришел к идее о ледниковом периоде, которая принесла ему впоследствии мировую известность. Путешествуя в 1871 году по северо-западной части Европейской России (Финляндии) и Швеции П. А. Кропоткин окончательно осознал эту всемирно известную сейчас теориютеорию материкового оледенения (ледникового периода). Он писал: «Наука — великое дело. Я знал радости, доставляемые ею, и ценил их, быть может, даже больше, чем многие мои собратья. И теперь, когда я всматривался в холмы и озера Финляндии, у меня зарождались новые, величественные обобщения. Я видел, как в отдаленном прошлом, на заре человечества, в северных архипелагах, на Скандинавском полуострове и в Финляндии скоплялись льды. Они покрыли всю северную Европу и медленно расползлись до ее центра. В то время как вера в ледяной покров, достигавший Центральной Европы, считалась непозволительной ересью, перед моими глазами возникла величественная картина, и мне хотелось передать ее в мельчайших подробностях, как я ее представлял себе».

Его доклад в этом же году в Русском географическом обществе на тему «Общий очерк ледникового периода в северных странах», вызвал тогда целую «бурю» среди геологов и географов, поскольку тогда господствовала теория о том, что валуны из гранита и других горных пород Финляндии и Скандинавии, рассеянные на поверхности Европейской части России, на островах Англии и Северной Германии, в древности были разнесены морскими льдинами.

Через пять лет П. А. Кропоткин опубликовал свой труд «Исследование о ледниковом периоде», в котором не сомневаясь, писал о том, что значительная часть Англии, Северной Германии и Европейской России в недалеком геологическом прошлом была покрыта огромным движущимся и очень мощным (не менее 1000 м толщиной) ледником. Эта теория о четвертичном оледенении суши имела глубокое влияние на учение о ледниковых формах рельефа. Труд «Исследование о ледниковом покрове», талантливо и доступно изложенный ученым, представлял собой синтез знаний в этой области. Он явился важной вехой в развитии не только четвертичной геоморфологии, но и всего цикла физико-географических наук. Его идеи сохраняют научную значимость и до настоящего времени [2].

XIX век в развитии географической науки был периодом ее усилившейся дифференциации и покомпонентного изучения земной поверхности. Вместе с тем для него характерны стремление к интеграции науки, рассмотрение природы не только в пространстве, но и во времени, в развитии. В этом общем процессе развития науки немалую роль сыграл академик Карл Максимович Бэр (Карл Эрнст). К. М. Бэр известен не только как основоположник современной эмбриологии (науки о зародышевом развитии организмов) и основатель науки о рыбном хозяйстве, но также и как географ-путешественник, стремившийся не только описывать явления, но и выяснять причины, их порождающие. Он много сделал для географии, как геоморфолог, изучая причины асимметрии речных долин и происхождение прикаспийских бугров, названных впоследствии бэровскими.

Наиболее значительные исследования К. М. Бэра в области физической географии, геологии и геоморфологии относятся к периоду его работы в руководимой им Каспийской экспедиции, организованной в 1853 году Министерством государственных имуществ совместно с Русским географическим обществом, одним из основателей которого был и он. Целью экспедиции было всестороннее научное исследование Каспийского моря и его фауны, на основании которого можно было бы составить правила промыслового рыболовства. Помимо этой главной задачи также было запланировано провести всестороннее комплексное изучение природных условий Прикаспийской и Кумо-Манычской низменностей и Нижней Волги. Ему удалось мастерски выполнить все поставленные задачи. Изучая Прикаспийскую низменность, К. М. Бэр впервые обратил внимание (а впоследствии и описал в своих публикациях): на связь ее особенностей с Каспийским морем, которому свойственны периодические колебания; на незначительную приподнятость побережья и непрерывное изменение береговой линии, происходящее даже на глазах путешественников; на скопление к югу и юго-востоку от Саратова по обоим берегам АхтубыВолги (особенно по западному) до примерно 47 градуса с.ш. своеобразных форм рельефа — продолговатых, вытянутых в широтном направлении песчаных гряд-холмов («бугров») длиной от 0,5 до 3 км (позже их описание К. М. Бэром стало классическим, а они были названы «бэровскими»).

Большое научное и практическое значение имела совершенная К. М. Бэром в этот же период небольшая экспедиция для изучения геологического строения Кумо-Манычской впадины, о которой он имел «самые противоречивые сведения», касающиеся особенно ее восточной части и направления течения реки Маныч.

Обследовав широкую полосу земли между низовьями рек Кумы и Дона, он установил, что, во-первых, надо различать Манычскую низменность, долину реки Маныч и ее русло. Во-вторых, в долине Маныча нужно различать две реки, текущие в противоположных направлениях: по западной части Манычской долины постоянно протекает Западный Маныч — река, образующаяся из небольших речек, а по восточной, меньшей части этой долины также течет вода, но лишь весной и поздней осенью. По этому поводу он писал: «обе бывают в начале весны странным образом соединены между собой при истоках». Это явление теперь называют сезонной бифуркацией рек, в отличие от постоянной бифуркациираздвоения реки и речной долины на ветзи, которые ниже по течению нигде не сливаются и принадлежат к различным системам.

К.М. Бэр также доказал, что высшая точка дна долины р. Маныч лежит не близ Каспия, а почти посередине между ним и Азовским морем и, следовательно, проект строительства по Манычской впадине канала для соединения Азовского моря или Дона с Каспийским морем совершенно нерентабелен.

Проводя исследования в Прикаспии, К. М. Бэр на основе своих наблюдений внес существенные исправления в изображение географического положения некоторых рек, например Эмбы и Сарпы. Во время Каспийской экспедиции и последующих поездок по Волге в 1853—1864 гг. он изучал и геологическое строение берегов Каспийского моря и Волги, собирал и записывал сведения о строении береговых пластов, проводил измерения берегов при помощи веревок и шестов, делал зарисовки.

Наблюдая характер берегов Волга и других рек, текущих с севера на юг, он отметил повторяющееся всюду явление: правый берег этих рек всегда высокий, часто обрывистый, подмываемый и размываемый водой. Поэтому построенные на нем здания постепенно приближаются к воде и под конец обрушиваются в реку. А здания на левом берегу, наоборот, «удаляются» все дальше и дальше от русла реки, так как она отклоняется в правую сторону.

В 1856 году он изложил в «Астраханских губернских ведомостях» гипотезу о причине этого явления. По его мнению, размывание правого берега Волги объясняется вращением земного шара вокруг своей оси, в результате которого вода реки отбрасывается в правую сторону и напирает на берег, постоянно подмывая его. Статья об этом датирована 23 августа и эту дату считают днем первого появления в печати знаменитого обобщения К. М. Бэра, которое получило потом название географического закона Бэра. За Каспийскую экспедицию Императорское Русское географическое общество наградило К. М. Бэра Консгантиновской медалью [48].

Вдохновителем и организатором величайших русских экспедиций XIX века по праву считается Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский (1827−1914). За свои исследования во время прославившего его путешествия в 1856—1857 гг. в ТяньШань — западную часть Центральной Азии, на торжественном заседании Географического общества, посвященном 50- летию этого путешествия в 1906 году он вполне заслуженно получил к фамилии Семенов приставку «Тян-Шанский».

Для читателя может быть небезинтересна предистория этого путешествия, которую можно приводить в качестве примера достойного для Человека выхода из жизненной катастрофы. А такой катастрофой для него — 26-летнего молодого ученого и юного отца была смерть в начале 1853 года горячо любимой им жены. От нервного потрясения, вызванного известием о неизлечимой ее недуге, П. П. Семенов сам едва не умер. Но пережив свое огромное личное горе, он нашел в себе силы «обдумать сложившиеся обстоятельства» и «поставить точку». Позднее он писал в своих мемуарах: «Посвятить все силы свои каким-нибудь тяжелым, но полезным для своего отечества подвигам — вот что казалось мне единственно возможным выходом из моего непроглядного горя» [37]. Примерно об этом же написано в воспоминаниях внучки В.Д. Семеновой-Тян-Шанской: «Ему после кончины жены жизнь казалась конченой, возникла мысль: если жизнь себе кажется ненужной, то расстаться с ней можно только для пользы науки, отечества» [4].

Отсюда и началась «новая фаза его жизни» — подготовка к труднейшему путешествию, к осуществлению смелого до дерзости, замысла. Все были уверены в невозможности его выполнения и возвращения. Даже прославленный А. Гумбольдт, благословивший в 1853 году П. П. Семенова на трудный подвиг во имя науки, сказал: «Не скрою от Вас моих сомнений, но едва ли Вам, господин Семенов, удастся туда проникнуть. Достижение Тянь-Шаня одна из важнейших задач науки. Даже беглое знакомство с Небесным хребтом, о котором мы знаем, увы, только со слов китайцев, может иметь огромное значение. О, если бы Вам удалось привезти оттуда хотя бы несколько образцов тех вулканических пород, которые слагают Тянь-Шань» [38].

К предстоящему путешествию, во время которого он не надеялся выжить, П. П. Семенов готовился не щадя ни сил, ни времени в течение трех лет. Возвратившись из него тридцатилетним, он прожил еще 57 лет и прожил их так, что современники называли его «отцом русской географической науки».

Счастлив стал он и в личной жизни, женившись второй раз через четыре года после возвращения из Тянь-Шаня. Умер в возрасте 87 лет, окруженный детьми (всего у него было 8 детей), многие из которых пошли по его стопам. Самым известным географом среди них был Вениамин Петрович, который сопровождал отца в его последующих путешествиях и вместе с ним начал готовить 22-томное полное географическое описание страны «Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Настольная и дорожная книга для русских людей». Первый том вышел в 1899 году. К сожалению, до начала первой мировой войны в 1914 году вышло только 11 томов. На этом издание было прекращено. Районирование России в томах было дано по сетке районов П. П. Семенова. В основу этой «настольной и дорожной книги» были положены 12 роскошно изданных в 1881- 1901 гг. томов большого формата «Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном и бытовом значении. Под общей редакцией П. П. Семенова, вице-председателя императорского Русского географического общества».

Исследования П. П. Семенова в Тянь-Шане произвели настоящий переворот во взглядах на эту огромную горную систему. Петр Петрович впервые нарисовал действительную картину внутренней части Азиатского материка. Во-первых, вопреки господствующему мнению Гумбольдта о вулканическом происхождении гор Средней и Центральной Азии, П. П. Семенов доказал, что никаких следов вулканических явлений там нет. Во-вторых, установил, что река Чу не вытекает из озера Иссык-Куль и что озеро это бессточное. Втретьих, дал картину геологического строения Северного и Центрального Тянь-Шаня, наметил основные линии поднятий и межгорных впадин. В-четвертых, показал смену ландшафтов в горах Средней Азии, открыл обширное горное оледенение. Этим он подтвердил предположение К. Ритгера и А-Гумбольдта о существовании больших, типа альпийских, ледников в Тянь-Шане. В-пятых, определил высоту снеговой линии в Тянь-Шане, которая оказалась гораздо выше (около 4000 м), чем в горах Европы и на Кавказе.

А.Гумбольдт считал, что П. П. Семенов ошибся в определении высоты снеговой линии, но впоследствии оказалось, что для ряда хребтов внутреннего Тянь-Шаня вследствие большей сухости воздуха она еще выше и составляет 4200- 4300 м, а на хребтах вокруг озера Иссык-Куль поднимается до 5500 м.

П.П. Семенов обследовал 23 горных перевала, определил высоту 50 вершин, собрал 300 образцов горных пород, более 1000 видов растений, в том числе много неизвестных науке форм, оформил прекраснейшие коллекции насекомых и ископаемых моллюсков, а также большой этнографический материал. Были нанесены на топографическую карту точные границы Иссык-Куля и составлено первое географическое описание Иссык-Кульской котловины.

Заслуги П. П. Семенова в изучении Тянь-Шаня бьши высоко оценены всей мировой наукой. Он был избран почетным или действительным членом многих географических обществ, некоторые из них отметили его труд медалями.

Через три года после возвращения из Тянь-Шаня П. П. Семенов был избран председателем отделения физической географии Русского Географического общества, а в 1873 году его вицепредседателем (по существовавшему тогда уставу вицепредседатель был фактически его руководителем, так как председателем назначался ктото из лиц царствовавшей фамилии и являлся лишь почетным председателем).

Петр Петрович был бессменным вице-председателем Русского Географического общества 41 год, переизбираясь каждое четырехлетие, — факт беспримерный в мировой истории географических обществ. Находясь на этом посту и привлекая в состав руководящих органов самых талантливых географов, П. П. Семенов поставил престиж Географического общества столь высоко, что оно было самым компетентным научным учреждением в стране, мнение которого всегда было решающим при проведении исследований в различных районах России и, особенно, ее окраин, с целью хозяйственного освоения, проведения железных дорог, освоения морского пути вдоль побережья Северного Ледовитого океана и т. д.

С начала 70-ых годов XIX века и до начала первой мировой войны 1914 года Географическое общество снарядило более 170 экспедиций и поездок с научными целями, внесших большой вклад в изучение Евразии. П. П. Семенов был вдохновителем и идейным руководителем всех крупных научных экспедиций и многих десятков поездок. «Владея, как никто другой, обширной географической литературой по Евразии, — писал В. Л. Комаров, — он был компетентным судьей во всех спорных вопросах связанных с постановкой научных задач, определявших ход и снаряжение экспедиций». Он сам составлял инструкции для отправлявшихся экспедиций, координировал работу входивших в крупные экспедиции разнообразных отрядов: геологических, ботанических, экономических и т. д.

В период его руководства Географическим обществом были совершены знаменитые экспедиции Н. М. Пржевальского, Г. Н. Потанина, М. В. Певцова, Н.Н. Миклухо-Маклая по Новой Гвинее и Австралии, А. Н. Краснова и др. Огромную работу он вел по публикации научных работ Географического общества и, в том числе по изданию экспедиционных отчетов [75].

Исследования П. П. Семеновым Тянь-Шаня были продолжены зоологом Николаем Алексеевичем Северцовым, который ради путешествия в Среднюю Азию отказался от доцентуры в Киевском университете. Н. А. Северцов выбрал путь полевого исследователя-путешественника, уже хорошо представляя все трудности и лишения, которые могут встретиться в экспедиции: в 1857—1858 гг. он руководил экспедицией Академии наук, прошедшей по пустынным районам Средней Азии 2500 км маршрута, в том числе 1500 км по местам, не посещенным ранее натуралистами. Более того, во время этой первой экспедиции, пройдя вверх по Сырдарье для изучения хребта Каратау, он подвергся нападению, был серьезно ранен кокавдцами и захвачен в плен, в котором пробыл до его освобождения целый месяц. Но даже в плену, раненый и больной Н. А. Северцов продолжал свои исследования: «…впервые ознакомился с южными предгорьями Каратау в самых неблагоприятных для наблюдений условиях». По материалам этой экспедиции он составил карты АралоКаспийского региона, подробно описал рельеф, климат и растительность этого края, отметил процесс усыхания Аральского моря и первый определил древние границы между Каспийским и Аральским морями.

Исследования Тянь-Шаня Н. А. Северцов произвел в 1864—1867 гг. Он первым пересек Центральный Тянь-Шань с юга (от юго-западной части хребта Какшаал-Тоо, расположенной на 41 градусе с.ш.) на север (до реки Чу), открыл ряд хребтов (Каржантау, Пскемский), установил геологическую связь между реками Чу и Сырдарьей и доказал, что хребет Каратау является северо-западным отрогом ТяньШаня. По его классической характеристике Тянь-Шанского сырта, сделанной в книге «Путешествия по Туркестанскому краю», можно, закрыв глаза, легко представить величественные ландшафты верховий Нарына. По результатам своих путешествий он составил орографическую схему Тянь-Шаня, понимая под ним «целую горную систему».

Еще больший вклад внес Н. А. Северцов в изучение другой высочайшей горной системы Средней Азии — Памира в 1877 году. Он первый выделил Памир в особую горную систему — «орографический центр всего Азиатского материка колоссальный горный узел, соединяющий Высокую Азию с Передней», т. е. Центральную Азию с Западной. Н. А. Северцов первый дал научную разностороннюю характеристику Памира, установив, что там совсем нет настоящих плоскогорий и что главная особенность этой горной страны — сочетание сыртового и грядового рельефа. Сырты наиболее характерны для Восточного Памира. (Справка: под сыртами Памира и ТяньШаня понимаются волнистые, сравнительно слабо расчлененные денудационные равнины, поднятые новейшими тектоническими (неотектоническими) движениями на высоту 3000−4000 метров и разделенные еще более высокими хребтами).

Сырты используются главным образом как пастбища. На них преобладает растительность холодных степей и еще холодных пустынь. Н. А. Северцов также впервые описал типичные для Памира и всей Средней Азии многовершинные горные массивы и доказал, что они играют основную роль в образовании ледников. И, конечно, учитывая его узкую географическую специализацию, он очень много сделал в изучении флоры и фауны Памира [42].

На период научной систематизации географических знаний приходятся значительные открытия в Северной и Южной Америке, Африке и Австралии. Среди исследователей Северной Америки этого периода наиболее известен шотландец Александр Маккензи. Во время своих путешествий (1789, 1792−93 гг.), он открыл одну из величайших речных систем мира — Маккензи, два раза пересек Северную Америку с целью найти речные пути от озера Атабаска к Тихому океану и открыл Внутреннее плато между Передовым и Береговым хребтами Скалистых гор.

В конце XVIII века исследованием северо-западных берегов североамериканского материка занимался английский капитан, участник двух кругосветных плаваний Кука Джордж Ванкувер во время своего третьего кругосветного путешествия. Его имя ныне носят город и остров в Канаде. Им была исследована и заснята 3000- километровая полоса Тихоокеанского побережья Америки между 30 и 60 градусами с.ш. Помимо этого основного задания, экспедиция также выполнила первую и сравнительно точную съемку южного побережья Австралии, открыла ряд островов, проливов, бухт и рек между 56−58 град. с.ш. и между 47 и 56 градусами с.ш.

Основные географические открытия в Африке в этот период приходятся на XIX век и, особенно, на 40- 70 годы этого века. Эти открытия непосредственно предшествовали началу территориального раздела Африки. Наибольшую активность в них проявили англичане, создавшую «Африканскую ассоциацию» для исследования внутренних областей Африки и утверждения там британского господства и французы [43].

Самые значительные открытия в пределах Африки связаны с именем Дэвида Ливингстона, посвятившего ее изучению (преимущественно в южной и центральной частях) большую часть своей жизни (с 1841 по 1873 гг.). В Африку он был послан в качестве врача и миссионера. Ему удалось изучить жизнь и обычаи африканцев. Он всесторонне изучил бассейн Замбези; открыл водораздел между Замбези и Конго, гигантский водопад Виктория и ряд рек и озер, в том числе третье по площади озеро Африки — Ньяса. Им было опровергнуто господствовавшее мнение о том, что значительная часть Внутренней Африки — пустыня, в песках которой теряются реки [3].

В 1849 г. Ливингстон в сопровождении африканцев-проводников первым из европейцев пересек пустыню Калахари и исследовал озеро Игами. В течение многих лет Ливингстон исследовал район Великих африканских озер.

Изучать эти озера вместе с Ливингстоном начал другой английский путешественник-журналист Генри Мортон Стенли. Он первым совершил плавание по всему течению Конго. Стэнли определил размеры Танганьики — самого глубокого озера материка; уточнил начало Нила, открыл озеро Эдуард и древний горный массив Рувензори. Он дважды пересек Африканский континент: в 1874—1877 гг. г. — с востока на запад, в 1877−1869 гг. г. — с запада на восток.

Загадки многих рек Африки и особенно реки Нигер были разрешены шотландцем Мунго Парком в 1796—1797 и 1805 гг.

На 20- 70-е годы XIX века приходится серия экспедиций и путешествий во внутренние области Австралии. В 1858 году австралийское географическое общество организовало первое пересечение этого материка под руководством Роберта Берка, который погиб от истощения на обратном пути. Вторым отрядом, совершившим пересечение Австралии в начале 60- ых годов, был отряд Джона Макдуэла Стюарта. К 1876 году во Внутренней Австралии остались только небольшие «белые пятна», ликвидированные только в XX веке.

Английское правительство в 20−30-е годы организовало два кругосветных плавания, основной задачей которых была опись берегов Южной Америки к югу от 10 градуса с.ш. Во втором плавании в 1831—1836 гг. под командой Роберта Фицроя на корабле «Бигль» принимал участие Чарлз Роберт Дарвин, который во время плавания превратился из наблюдателя в великого исследователя умеренной и умеренно холодной полосы Южной Америки.

В конце XVIII века исследованием северо-западных берегов Северной Америки занимался английский капитан, участник двух кругосветных плаваний Кука Джордж Ванкувер во время своего третьего кругосветного путешествия. Его имя ныне носят город и остров в Канаде. Им была исследована и заснята 3000-километровая полоса Тихоокеанского побережья Америки между 30 и 60 градусами с.ш. Помимо этого основного задания, экспедиция также выполнила первую и сравнительно точную съемку южного побережья Австралии, открыла ряд островов, проливов, бухт и рек между 56−58 град. с.ш. и между 47 и 56 градусами с.ш.

В первой половине XIX века английские экспедиции Джона Росса, Уильяма Парри и, в особенности Джона Франклина, исследовали канадский Арктический Архипелаг [3].

По своим географическим результатам одним из самых выдающихся путешествий конца ХУШ-началаХ1Х вв. было путешествие немецкого ученого энциклопедиста Александра Гумбольдта и французского ботаника Эме Бонплана в 1799- 1804 гг. в Южную Америку и Мексику. Они посетили саванны Венсуэлы (льяносы). С риском для жизни забрались вглубь южноамериканского материка, чтобы увидеть легендарное разветвление реки Ориноко, в которое не хотели верить европейские географы. Часть вод Ориноко уходила по реке Касикьяре — водяному мосту, переброшенному с Ориноко к Амазонке (точнее ее притоку — Рио-Негро). Позже Гумбольдт дал научное объяснение этому явлению, назвав его бифуркацией реки (раздвоением).

Ученые побывали на Кубе, в Перу, в Эквадоре, открыли у берегов Тихого океана мощное холодное течение (впоследствии названное именем Гумбольдта), изучали вулканы в приэкваториальных Андах; поднялись, наблюдая, как изменяются природные условия с высотой, на вулканы Котопахи и Чимборасо, считавшийся тогда самой высокой вершиной мира. Изучение вулканов продолжалось и в Мексике. Особое внимание уделялось изучению органического мира и особенно растительности. Гербарий, собранный учеными, состоял из 12 тысяч растений.

Все путешествие заняло пять лет. Его научные результаты были огромны. Обработанные записи, рисунки, описание самого путешествия с таблицами и картами заняли 30.

опубликованных томов «Путешествия в равноденственные области Нового Света в 1799- 1804гг.». Современники назвали эти события (путешествие и публикации о нем) «вторым открытием Америки». Описал Гумбольдт и свое второе путешествие, которое в 1829 году проходило по различным районам России: Москва-Казань-Средний Урал-Западная Сибирь-Барабинская степь-Алтай-Южный Урал-по Волге до Астрахани.

Путешествуя, Гумбольдт старался понять природу Земли как единое целое, управляемое общими законами, и поэтому огромное внимание уделял познанию взаимосвязей явлений природы (климата, рельефа, почвы, растительности, животного мира и т. д.). Гумбольдт задумал создать учение о ландшафте — учение, материалом для которого бы послужило, как писал он в предисловии к «Картинам природы», «описание жизни организмов (животных и растений) в условиях ландшафтных и местных взаимосвязей с различными формами земной поверхности, каждая из которых представляет лишь незначительную часть всей жизни нашей планеты».

Чтобы выявить географические закономерности он первый начал применять сравнительный метод и первый использовал и метод профилирования, составив поперечные разрезы Анд и Мексиканского нагорья. Для этой цели Гумбольдт впервые вычислил высоты 700 пунктов (точек).

Его считают и основоположником физической географии. Он считал эту науку — наукой, познающей «единство во множестве». Гумбольдт создал и новый раздел физикогеографической науки — географию растений. Он внес также большой вклад в такие отрасли науки, как климатология, составив в 1817 году первую карту изотерм; вулканология и учение о земном магнетизме.

Гумбольдт является и одним из наиболее продуктивных ученых мира. Он написал 636 (!) книг, в том числе уже упомянутую выше «Картины природы"(1808 год), в которой изложил и объяснил свои взгляды на целостное восприятие природы («Я стремился представить картину природы в целом и показать взаимодействие ее сил») и дал определение сущности сравнительного метода: «Сравнивать между собой отличительные особенности отдаленных стран и представить в кратких чертах результаты этих сравнений — благодарная, хотя и трудная задача общего землеведения».

В «Картинах природы» он выдвинул и обосновал идеи широтной зональности — закономерного изменения природных условий земного шара и процессов с широтой (от экватора к полюсам и наоборот) и высотной поясности (зональности) — изменения природных условий и процессов с высотой (от подножий к вершинам и наоборот), а также отметил соответствие между этими типами природных закономерностей.

Вершиной творчества А. Гумбольдта является пятитомный научный труд «Космос». Первый том был издан в 1845 году (через 11 лет после начала работы над ним). А пятый том был издан уже посмертно, в 1862 году. Остальные тома задуманного им многотомного труда о материальном мире в его целостности и развитии он уже не успел написать. Скончался «Аристотель девятнадцатого столетия», как называли его почитатели за то, что он охватил творческой мыслью практически все области естествознания своей эпохи, в 1859 году в возрасте 90 лет [62].