Подвиг святых Михаила Черниговского и боярина Федора

Страшная катастрофа, постигшая Русь в период монгольского вторжения, нашла отклик в летописях, повестях и житиях. Почитаемым на Руси стал святой князь Михаил Всеволодич Черниговский (1179— 1246), принявший мученическую смерть в Орде 20 сентября 1246 г. В «Сказании о убиении в Орде князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора» говорится, что сей князь был с юных лет кротким и милосердным и презирал «суетную славу, которая тоньше паутины». Некоторое время он княжил: в Переяславле, в Новгороде и в 1226 г., опираясь на поддержку женатого на его сестре князя Владимирского Юрия Всеволодовича, стал князем Черниговским, а затем — Киевским. Михаил дал хорошее образование своим дочерям Марии и Феодулии, в монашестве — преп. Евфросинии Суздальской, Мария, как и Феодулия, «не в Афинех учися, но афинейские премудрости изучи»: «познала все книги Вергилийские и витийски, сведуща была в книгах Аскилоповых и Галеновых (Эскулап и Гален — знаменитые медики. — Е. К.), Аристотелевых, и Омировых, и Платоновых». Сам образованный, князь Черниговский и его боярин Федор занимались обучением Феодулии и воспитали ее в глубокой вере и благочестии¹.

В самый разгар нашествия, в 1239 г. Михаил Черниговский бросил Киев, где он был князем, и бежал в Венгрию, а оттуда — в Польшу. Г. П. Федотов отмечает, что поводом к бегству послужило убийство «царских», батыевых послов, что возбудило у осаждавших гнев. Из описания не следует, но напрашивается вывод, что князь испугался, хотя против непобедимой силы орды пасовали и опытные и умелые полководцы. Бросил Киев, оставил беззащитными жителей на волю озлобленных врагов. Немилосердной оказалась судьба киевлян: те, кто затворился в городе, безжалостно перебиты, да и из людей, которые скрывались в лесах, горах, пещерах и расселинах, тоже мало кто уцелел.

Возвратившись на Родину, князь Михаил основался на острове против Киева, разоренного монголами. После Батыева погрома ханские чиновники стали переписывать оставшихся в живых, дабы принудить их платить дань Орде. Бежавшим князьям ордынцы предлагали вернуться и принять новую власть: «не годится жить на земле хана Батыя, не поклонившись ему». Уцелевшим русским князьям пришлось отправляться в Орду, дабы показать свою покорность ханской власти. Обычай придворного поклонения хану Батыю подробно описан в русской летописи: «Когда приедет кто-нибудь на поклон к ним, то не велели сразу приводить такого к себе, но приказано было волхвам, чтобы шел он сначала через огонь и поклонился кусту и идолам. А из всех даров, которые привозили с собой для царя, часть брали волхвы и бросали сначала в огонь, а уж потом к царю допускали и самих пришедших, и дары. Многие же князья с боярами своими проходили через огонь и поклонялись солнцу и кусту и идолам ради славы мира этого, и просил каждый себе владений. И им невозбранно давались те владения, какие они хотели получить — пусть прельстятся славой мира сего».

Не проявивший смелости во время набега врагов, князь Михаил решил отправиться в Орду вовсе не как смиренный и раскаявшийся подданный. Попросив совета у своего духовного отца Иоанна, князь сказал ему о желании обличить лживость «поганой» власти, искушавшей и совращавшей христиан. Духовник ответил ему так: «Многие поехавшие исполнили волю поганого, соблазнились, Но ты, Михаил, если хочешь ехать, не поступай так: не иди через огонь, не поклоняйся ни кусту, ни идолам, ни пищи, ни пития не бери в уста свои. Твердо стой за веру христианскую, так как не подобает христианам кланяться всему сотворенному, а только Господу Богу Иисусу Христу». На такое напутствие Михаил твердо заявил: «Я бы хотел кровь свою пролить за Христа и за веру христианскую». Отец Иоанн говорил своим духовным чадам, уходящим на верную смерть: «Вы будете в нынешний век новосвятыми мучениками»¹.

В Житии дочери Михаила Черниговского преподобной Ефросинии Суздальской рассказывается, что она духовно поддержала своего отца накануне его мученической кончины в Золотой Орде, прислав князю «книгы» (письмо) с увещеванием не выполнять языческих обрядов, но пострадать за Христа, не менять истину на ложь, не заботиться об угождении земному владыке, не поклоняться тленному царю с отречением от Царя веков Христа Бога. «Ты, благий отче, послушай меня и пострадай как добрый воин Христа, Которым мы живем, движемся, и есмы. А если не послушаешься меня, знай, что отселе я — чужая, а не дочь твоя. Не хочешь слушать меня, послушай боярина Феодора и положись на его мудрость, так как по своему разуму он философ над всеми философами и человек, преданный тебе. Царство же хана Батыя вскоре разрушится, ибо кровь православных христиан вопиет на него ко Господу».

В начале осени 1246 г. князь Михаил и его верный сподвижник боярин Федор прибыли в ставку хана. «Великий князь русский Михаил приехал поклониться тебе», — так донесли Батыю. Приехавшим следовало проделать традиционный языческий ритуал, показать лояльность к ордынской власти. «И вот дошли они до того места, где были разложены горящие костры по обеим сторонам пути. И все поганые проходили через огонь и кланялись солнцу и идолам». Михаил же и Федор отказались проделать все это и сказали: «Не подобает христианам проходить через огонь и поклоняться ему». Образованные верующие православные, люди в возрасте не пожелали пойти на сделку со своей совестью, даже ради спасения жизни. Когда волхвы донесли Батыю о необычном поведении русских, тот разъярился и велел своему вельможе по имени Елдега так сказать князю: «Как посмел повелениям моим пренебречь — почему богам моим не поклонился? Теперь одно из двух выбирай: или богам моим поклонишься и тогда останешься жив и получишь княжение, или «злой смертью умрешь». Михаил ответил, отчетливо противопоставив духовную и светскую власти: «Тебе, царь, кланяюсь, потому что Бог поручил тебе царствовать на этом свете. А тому, чему велишь поклониться, — не поклонюсь!» И вельможа Елдега пригрозил ему: «Михаил, знай — ты мертв!» Но и тут Михаил не проявил малодушия и сумел ответить: «Я того и хочу, чтобы мне за Христа моего пострадать и за православную веру пролить кровь свою».

«Нет власти, которая не от Бога» — так воспринимал земное правительство нечестивых князь Михаил. Не вызывает сомнения его смирение, ибо он принимал захват русских земель как свершившийся факт и не прекословил обстоятельствам. У побежденного не возникло сомнений в законности власти хана — победителя в войне. Однако основой его жизнечувствия была православная вера, и он не желал кривить душой. События в Орде происходили при большом стечении людей, многие видели всю эту драму, ибо ритуал унижения побежденного князя важен как для совершающих его, так и для тех, кто его видит и запоминает. Для вхождения во власть следует соблюдать древнейшие обычаи, заимствованные монголами из Поднебесной, резко изменившие ордынские нравы.

Князь Михаил перед ставкой стоит у дверей…

Подняты копья над княжеской светлой главой…

Молят бояре горячей мольбой…

«Не поклонюсь истуканам вовек», — он твердит…

Миг — и повержен во прах он лежит…

Топчут ногами и копьями колют его…

Хан, изумленный, глядит из шатра своего…

А. Н. Майков

В ордынской столице находились родственники престарелого князя, его юный внук, сын младшей дочери Марии, князь Борис Василькович Ростовский с боярами, они стали уговаривать его поклониться истукану, они даже предлагали за него принять епитимью. Непреклонный Михаил отвечал с достоинством: «Не хочу только по имени христианином называться, а поступать как поганый». Боярин Федор поддержал князя в его решимости не подчиняться языческим ритуалам, а другие бояре умоляли князя уступить. Но Михаил решительно воспротивился и даже сорвал с себя княжеский плащ — символ власти — и швырнул его под ноги боярам: «Возьмите славу света этого, к которой вы стремитесь!» Елдега поехал к Батыю и поведал ему о случившемся¹.

Не поддавшись ни на угрозы, ни на уговоры, Михаил и Федор сами себя отпели и приняли причастие. Им сообщили: приближаются палачи — поклонитесь и останетесь живы! Но князь и боярин проявили непреклонность, они только пели псалмы: «Мученики твои, Господи, не отреклись от тебя, и тебя ради, Христос, страдают». Всадники батыевы сопешились, схватили Михаила за руки и стали бить кулаками по сердцу. После этого бросили его на землю и стали избивать ногами. Долго продолжалась варварская расправа. Некий отступник, уроженец Путивля по имени Доман, отрубил голову мученику Михаилу и отшвырнул ее. Очевидец событий посланник римского папы францисканский монах Джованни Плано де Карпини, который, вероятно, сам вынужден был пройти через унижение, поклониться идолам, так описал это убийство: «Батый послал одного из своих воинов, который нанес ему (князю. — Е. К.) столько ударов ногами во чрево, что вскоре он от этого умер». Пришел черед боярину Федору. Враги ему сказали, что если соблюдет языческие обычаи, «получит все владение князя своего». Федор отважно ответил: «Княжения не хочу и богам вашим не поклонюсь, а хочу пострадать за Христа, как и князь мой!». После долгих мучений его обезглавили. В летописях есть разночтения о времени гибели князя в Галицко-Волынской, Новгородской I, Софийской летописях и житии Ефросинии Суздальской 20 сентября 6753 (1245), в Лаврентьевской, Симеоновской, Воскресенской летописях 6754 (1246). В литературе со времен Карамзина утвердилась поздняя — 1246 г. — датировка. Брошенные на растерзание псам, тела мучеников много дней пролежали нетленными и невредимыми, а над ними явился огненный столп, и слышалось ангельское пение. Мучеников Михаила и Феодора погребли первоначально в Чернигове, потом мощи перенесли в Архангельский собор Московского кремля. По преданию, идя на смерть, князь Михаил отдал нательный крест боярам, приказав им передать этот крест сыну, по старшей линии Долгоруких он передавался в наследство, в начале XX в. принадлежал С. Ю. Витте, потомку князя по материнской линии.

Позвать к себе знатных людей и потом казнить их без суда и следствия, убить безоружных — так ордынские власти демонстрировали вседозволенность. Вслед за страстотерпцами Борисом и Глебом следует отметить особое, повсеместное на Руси почитание непротивленцев и мучеников за веру святых Михаила Черниговского и боярина Федора. Оплакав кончину своего деда, сыновья убитого князя Ростовского Василько Константиновича князья Борис и Глеб Васильковичи поехали просить дозволения править в своем уделе к сыну Батыя Сартаку, кочевавшему в южных степях. И получили дозволение. В 1257 г. по свидетельству Воскресенской летописи Глеб женится на ордынке (в крещении Феодоре).

Их мать, ростовская княгиня Марья, дочь Михаила Черниговского, установила церковное почитание своего отца Михаила и его боярина Федора в Ростове, а также мужа-мученика князя Василько. Прошло несколько лет, в 1262 г. жители ростовских городов восстали против баскаков Орды, после чего княгиня Мария создала летописный свод, впервые в русском жизнечувствии проникнутый идеей борьбы за православную веру и независимость Руси. Противопоставляя героев-мученичеников, в рассказе о событиях 1262 г. летопись обличает некоего предателя монаха Изосиму за сотрудничество с Ордой.

Академик Д. С. Лихачев пишет: «Именно эта идея определила собой и содержание, и форму летописи. Летопись княгини Марьи соединяет в своем составе ряд рассказов о мученической кончине русских князей, отказавшихся от всяких компромиссов со своими завоевателями. Рассказы эти резко выделяются и своим объемом, и своим стилем в ростовском летописании Марьи». В летописных повестях князья-страстотерпцы отвергают «поганую» веру захватчиков, оставаясь твердыми в православии. Подвиг князей — страдание за веру Христову и протест против гнета Ордынской власти. Мария введет церковное почитание своего отца Михаила и его боярина Федора после их мученической кончины¹.

Внучка Бориса Анна вышла замуж за князя Михаила Ярославича Тверского. Летом 1318 г. Анна с сыном Василием провожала мужа до р. Нерль Волжской во время его последней поездки в Орду. В 1319 г. княгиня вместе с сыновьями встречала в Твери тело замученного в Орле князя Михаила, казненного 22 ноября 1318 г. по приказу хана Узбека. В 1326 году в Орде был казнен ее сын Дмитрий Грозные Очи, а в 1339 году — другой сын Александр Михайлович Тверской и внук Федор Александрович. На месте мученической кончины прадеда Василько Ростовского Св. Анна построила в Кашине женский монастырь и приняла в нем постриг. «В женском естестве мужескую крепость имела еси», — написано о ней в акафисте.

Власть поработителей как самую важную ставит задачу «сломать» человеческую личность, приневолить ее возненавидеть самое себя, а для этого совершить какое-то чудовищное прегрешение — отказ от родителей, объявленных «врагами народа». Поклонение изображению властителя для подвластного человека — главная цель большого представления, эффект заключался в самом унижении человеческого достоинства. Власти добивалась такого состояния, когда за совершенную сделку с совестью несчастный начинает отчаянно презирать самого себя, тогда цель полностью достигнута, душа окончательно сломлена. После этого показного «акта» победители могут легко управлять жалким существом, уничтоженным в своем собственном сознании, чтобы распространить подобное унижение и на его детей, внуков и неведомых ему далеких потомков, которым всегда, при случае, можно будет кольнуть в глаза позором предка.

Битвы проиграны, дружина разбита, град стерли с лица земли, горстка раненых людей уцелела в непроходимых лесах. Победители торжествуют и подсчитывают размеры дани, тут же присутствуют скорбные молодые родичи, наблюдающие за всеми поступками князя, отца или деда, чтобы затем использовать эти поступки как пример для подражания. Очень важно для завоевателей сломить волю князей и знатных людей, ибо вслед за ними станет покорным весь оставшийся в живых люд.