Квалификация убийства матерью новорожденного ребенка

• План
• Введение
• Глава I. Уголовно-правовой анализ убийства матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ)
• §1. Объективные признаки убийства матерью новорожденного ребенка
• §2. Субъективные признаки убийства матерью новорожденного ребенка
• Глава II. Некоторые проблемы и особенности квалификации убийства матерью новорожденного ребенка
• §1. Проблемы квалификации при убийстве матерью новорожденного ребенка, совершенном в соучастии с другим лицом
• §2. Проблема признания субъектом убийства матерью новорожденного ребенка суррогатной матери
• §3. Проблемы квалификации рассматриваемого преступления по признаку совершения его в период «сразу же после родов»
• Заключение
• Список используемой литературы
• 1. Нормативные правовые акты
• 2. Литературные источники
• 3. Судебная практика

уголовное правовое убийство новорожденный ребенок Об актуальности исследуемой проблематики свидетельствует тот факт, что до принятия ныне действующего УК РФ Уголовный кодекс РФ от 13.06.1996 № 63- ФЗ, (ред. от 21.07.2011). в уголовном законодательстве не было отдельного состава преступления, предусматривающего ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка. Подобное преступление квалифицировалось как простое убийство. Данный вид убийства является привилегированным и относится к преступлению небольшой тяжести.

Специфика данного общественно опасного деяния обусловлена особым психическим и физическим состоянием женщины в период родов или сразу же после них.

Сложность вопросов деторождения, вопросы охраны жизни детей отмечались руководством России. 1 июня 1992 г. был издан Указ Президента РФ «О первоочередных мерах по реализации Всемирной декларации об обеспечении выживания, защиты и развития детей в 90-е годы» О первоочередных мерах по реализации Всемирной декларации об обеспечении выживания, защиты и развития детей в 90-е годы: Указ Президента РФ от 01.06.1992 N 543 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 23. Ст. 1276. Министерство здравоохранения РФ на основании этого Указа утвердило рекомендации для применения в медицинской практике: ведение преждевременных родов при сроке беременности 22 недели и более; интенсивная терапия и выхаживание новорожденных с низкой и экстремально низкой массой тела; вскрытие мертворожденных и умерших новорожденных с массой тела от 500 до 1000 граммов Красиков А. Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996. С. 10. На фоне демографического кризиса нашего государства жизнь ребенка должна охраняться более объективно. Должна быть более совершенной ее уголовно-правовая охрана, ведь ребенок не защищен от преступного посягательства в силу своего беспомощного состояния. Существующая статистика возбужденных уголовных дел по ст. 106 УК РФ не отражает реальную картину совершения этого преступления, и совершенно очевидно, что данное общественно опасное деяние высоколатентно. По нашему мнению, существенной причиной недостатков в применении рассматриваемой нормы является факт несовершенства конструкции ст. 106 УК РФ. Мы полагаем, что в настоящее время эта норма не способствует полной охране жизни новорожденного человека, она изобилует погрешностями, затрудняющими ее применение. Некоторые положения ст. 106 УК РФ вызывают неоднозначное толкование, что приводит к даче неверной юридической оценки. По-разному понимаются понятия «новорожденный», «во время или сразу же после родов», возникают проблемы квалификации при совершении данного преступления в соучастии. Об актуальности исследуемой проблематики свидетельствует и возросшее число публикации и научных работ, посвященных правовому анализу убийства матерью новорожденного ребенка, а также проблемным вопросам его квалификации.

Цель курсовой работы — на основании действующего законодательства, опираясь на научные труды дать уголовно-правовой анализ анализу убийства матерью новорожденного ребенка.

Постановка указанной цели определила необходимость разрешения следующих задач:

1) рассмотреть, что понимается под термином «новорожденный ребенок» в медицине, юридической литературе и как его трактует современный законодатель;

2) исследовать объективные и субъективные признаки убийства матерью новорожденного ребенка;

3) изучить проблемы квалификации убийства матерью новорожденного ребенка;

4) проанализировать судебную практику.

Исходя из поставленной цели и задач, курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы.

Глава I. Уголовно-правовой анализ убийства матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ)

§ 1. Объективные признаки убийства матерью новорожденного ребенка

Выделение преступления в отдельный состав было обусловлено криминологическими исследованиями причин его совершения и личности убийцы. Если детоубийство может совершаться любым субъектом преступления и по любым мотивам, то по ст. 106 УК РФ привлекается только мать новорожденного ребенка при установлении ряда особенностей, относящихся к форме и виду ее вины, характеристике психики, а также к особенностям ребенка, ставшего жертвой убийства.

Объектом преступления здесь, как и в ст. 105 УК РФ, выступает жизнь (право на жизнь) потерпевшего Грачева Ю. В., Ермакова Л. Д. и др. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. И. Рарог. — 6-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2011.С. 225.

Потерпевшим может быть только новорожденный ребенок (с момента рождения и до одного месяца жизни).

В современной уголовно-правовой литературе термин «новорожденный» ребенок подвергается различной трактовке.

Между тем это понятие является конститутивным в этом составе, поскольку, во-первых, потерпевшим от этого преступления может быть не любой ребенок, а только новорожденный и, следовательно, установление статуса потерпевшего является обязательным условием правильной квалификации деяния. Во-вторых, с этим понятием неразрывно связаны обстоятельства, при наличии которых убийство приобретает характер менее опасного. Это когда оно совершается матерью: 1) во время родов; 2) сразу же после родов; 3) а также спустя некоторое время после них, однако же в условиях психотравмирующей ситуации либо в состоянии психического расстройства, не исключающего ее вменяемости. Из сказанного следует, что основными вопросами в данном случае являются вопросы: как долго может длиться по времени состояние новорожденности у появившегося на свет младенца? Где пролегает граница между убийством матерью новорожденного ребенка и детоубийством, квалифицируемым на общих основаниях? Таким образом, чтобы правильно квалифицировать деяние, связанное с умышленным причинением смерти ребенку, необходимо уяснить сущность понятия «новорожденный» .

В общепринятом употреблении термин «новорожденный» означает, что ребенок только что или недавно родился, ребенок в возрасте до одного месяца. В уголовно-правовой литературе по этому вопросу высказываются различные суждения. Так, В. Ф. Караулов считает, что период новорожденности зависит не от сроков и не от обстоятельств убийства, а от развития самого ребенка. В обоснование своей позиции он со ссылкой на медицинскую литературу пишет, что «под периодом новорожденности понимается первый этап жизни ребенка после рождения, в течение которого происходит приспособление его организма к условиям внешней среды. Для этого периода характерна неустойчивость функций внутренних органов. Длительность периода новорожденного индивидуальна и колеблется в пределах нескольких недель, чаще всего трех-четырех недель. У доношенных младенцев этот период короче, чем у недоношенных» Кривошеин П. Убийство матерью новорожденного ребенка // Уголовное право. 2005. N 2. С. 8.

С.В. Бородин полагает, что установление какого-то заранее определенного срока (например, один месяц), когда ребенок считается новорожденным, вряд ли приемлемо Бородин С. В. Преступления против жизни. М.: Юрист, 1999. С. 174. С точки зрения Н. К. Семерневой, известное в педиатрии понятие «новорожденного», т. е. ребенка до одного месяца жизни, судя по конструкции статьи, неприменимо Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Под ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамовой, Г. П. Новоселовой. М.: Инфра-М-Норма, 2010. С. 42.

По мнению некоторых авторов, в основу определения этого срока должны быть положены критерии, которыми пользуется педиатрия. Например, Л. Л. Кругликов пишет: «Законодательство особо оговаривает круг условий, при наличии которых применяется ст. 106 УК РФ. Первое из них относится к личности потерпевшего — им является новорожденный, под которым в педиатрии понимается ребенок в возрасте до четырех недель» Уголовное право России. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. проф. Л. Л. Кругликов. М.: Издательство БЕК, 2010. С. 41.

Т.Н. Волкова, напротив, считает, что ни в уголовном праве, ни в педиатрии не существует четкого определения возраста «новорожденности» ребенка и это, по ее мнению, дает возможность весьма вольного применения УК. Волкова Т. Правовая защита права на жизнь новорожденного // Законность. 2004. N 4. С. 9. Действительно, анализ медицинской литературы дает нам основания для вывода, что и в самой педиатрии отсутствуют какие-либо четкие временные рамки, определяющие этот период. Так, указываются различные сроки: три-четыре недели, 28 дней, 29 дней, месяц Судебная медицина. Учебник для юридических вузов / Под общ. ред. проф. В. Н. Крюкова. М.: Норма, 2011. С. 356.

В медицинской литературе отмечается, что даже в таких смежных специальностях, как педиатрия и акушерство, единых временных границ понятия «новорожденности» нет. В акушерстве срок новорожденности установлен продолжительностью в одну неделю, в педиатрии — один месяц, а в соответствии с критериями ВОЗ этот период равен 10 дням.

Представители медицинской науки в своих работах обращают внимание на то, что длительность периода «новорожденности» может быть индивидуальна, исходя из различного физического развития младенцев. В зависимости от срока беременности к моменту рождения различают доношенных, недоношенных и переношенных новорожденных. У здоровых доношенных младенцев процесс адаптации организма к внеутробной жизни и становления функций всех органов и систем наиболее совершенен.

Вышесказанное позволяет нам констатировать, что отсутствие единой позиции как в уголовном праве, так и в медицине в определении временного периода «новорожденности» ребенка не может не дезориентировать правоприменителя. И в этой связи вполне обоснованно, на наш взгляд, поставить вопрос о целесообразности использования этого оценочного понятия в диспозиции ст. 106 УК РФ.

На наш взгляд, физиологические роды рассматриваются в акушерстве как процесс, поэтому к числу новорожденных можно отнести ребенка, который рождается (допустим, началось прорезывание головки плода), но еще связан пуповиной с матерью и не начал дышать самостоятельно.

Именно о таком периоде говорится в диспозиции ст. 106 «Убийство во время родов» .

Учет деления возраста ребенка на указанные периоды необходим для более точного установления вида убийства из числа названных в ст. 106 и, как следствие, для правильной квалификации действий матери, умышленно лишившей жизни новорожденного ребенка.

С объективной стороны ст. 106 УК РФ предусматривает три обстоятельства и временных периода, характеризующие данное преступление: убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу после родов; убийство матерью новорожденного ребенка в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости; убийство новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации.

Для вменения убийства при наличии первого из трех названных обстоятельств правоприменитель должен получить доказательства, что процесс родов уже начался (прорезывание головки плода началось). Если роды не начались, то любые насильственные действия по отношению к плоду, находящемуся еще во чреве матери, могут рассматриваться как попытка совершить криминальный аборт либо причинить тяжкий вред здоровью беременной женщине. Убийство может быть совершено и сразу после родов, т. е. когда ребенок уже родился, сделал первый самостоятельный вдох, но еще полностью не отделился от тела матери.

Так например по приговору Пермского районного суда Г. была признана виновной в убийстве своего новорожденного ребенка. Которого она сразу же после родов, завернув в тряпки, вынесла на улицу и положила на снег Текущий Архив Пермского районного суда г. Перми // Дело № 145−2008.

Надо ли выяснять, в каком психофизическом состоянии находилась женщина-мать в этот период времени? Что побудило ее совершить убийство собственного ребенка? Конструкция диспозиции ст. 106 УК РФ позволяет высказать мнение, что состояние здоровья матери надо выявлять во всех случаях убийства ребенка в возрасте до одного месяца. Если по заключению врачей психофизиологическое состояние матери в момент убийства было в пределах нормы, то привлекать ее к уголовной ответственности по ст. 106 УК РФ будет нелогично и незаконно. Заслуживает снисхождения в наказании лишь та женщина-роженица, у которой в момент или сразу после родов вследствие болевых, нервных стрессов или послеродовой горячки объем сознания был сужен, отчего она не могла в полном объеме отдавать отчет в совершаемых действиях или руководить ими. Хладнокровное, без признаков особого психического состояния выбрасывание матерью только что родившегося ребенка в выгребную яму свидетельствует о необходимости квалификации действий по ст. 105 УК РФ как детоубийство. Смягчать наказание виновной и квалифицировать ее действия по ст. 106 нет никаких оснований.

Однако, судебная практика свидетельствует об обратном. Так, например, Бочаева, была осуждена по ст. ст. 30, 106 УК РФ к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Приговором суда она была признана виновной в том, что совершила покушение на убийство своего новорожденного ребенка в сентябре 2006 года в пос. Чагорта. С целью лишения жизни она, завернув новорожденного ребенка в тряпку выбросила его в туалетную яму, однако по независящим от ее воли обстоятельствам, ребенок остался жив.

Судебная коллегия изменила приговор суда в части назначенного наказания и указала, что суд в недостаточной мере учел все имеющиеся по делу смягчающие наказание обстоятельства, а некоторые из них и в частности, наличие у осужденной детей, признание вины и раскаяние в содеянном, положительную характеристику по месту жительства и работы учел не в полной мере при назначении наказания. Бочаева ранее не была судима, от преступления не наступило никаких тяжких последствий и наказание назначенное ей в виде реального лишения свободы является по мнению судебной коллегии чрезмерно суровым.

При таких обстоятельствах, назначенное судом наказание нельзя признать справедливым вследствие его суровости и судебная коллегия изменила приговор, назначив условное осуждение к лишению свободы на тот же срок Определение Верховного Суда РФ от 18.01.2006 N 81-о05−106 // СПС «Консультант Плюс». .

Психофизиологическое состояние матери, совершившей преступление, может быть различным по степени тяжести и продолжительности во времени, но в любом случае женщина должна быть вменяемой в отношении инкриминируемого ей деяния. Невменяемость однозначно влечет за собой освобождение от уголовной ответственности в соответствии со ст. 21 УК РФ Соловьева Н. Психотравмирующая ситуация: значение для квалификации детоубийств // Законность. 2006. N 8. С. 7.

Неустойчивость психики, связанная с родами, по свидетельству медицинских работников, может продолжаться у роженицы и далее, в связи с чем законодатель выделяет в ст. 106 УК РФ убийство в условиях психотравмирующей ситуации, под которой принято считать неоднократное негативное воздействие на женщину со стороны других лиц. Оно может начаться еще до родовой деятельности или возникнуть в период родов и продолжаться после рождения ребенка. В качестве лиц, воздействующих на роженицу, могут быть близкие ей люди, родственники, медперсонал роддома и другие лица, которые своим негативным отношением к женщине-матери и ее ребенку создают у нее представление о безысходности ситуации, в которой она оказалась (отсутствие жилья, работы, чьей-либо помощи в воспитании ребенка и т. п.). Главное для правильной квалификации деяния — доказать, что психотравмирующая ситуация каким-то образом касается новорожденного ребенка, который проявил или усугубил и без того трудную для матери жизненную обстановку. Разрешение своих проблем мать видит в умышленном лишении жизни новорожденного ребенка. Бесспорно, названная ситуация может возникнуть у матери и после достижения ребенком возраста одного месяца, но учитывая, что ее психика к этому времени пришла в норму, убийство ребенка под диспозицию ст. 106 не подпадает и должно быть квалифицировано с учетом мотивов его совершения по ст. 105 УК РФ.

§ 2. Субъективные признаки убийства матерью новорожденного ребенка

Субъективная сторона убийства матерью новорожденного ребенка характеризуется виной в форме прямого или косвенного умысла. Важно установить момент возникновения умысла. Представляется, что он должен возникнуть во время родов, сразу после родов, в условиях психотравмирующей ситуации или при нахождении женщины в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости. Именно этими обстоятельствами должно быть обусловлено принятие решения о лишении ребенка жизни. В противном случае квалификация по ст. 106 УК РФ исключается. Так, например, если при отсутствии психического расстройства и психотравмирующей ситуации женщина во время или сразу после родов реализует умысел на убийство, который возник задолго до рождения ребенка и продиктован мотивами мести, личной неприязни, корысти и т. д., ответственность должна наступать по соответствующей части ст. 105 УК РФ Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. Т. Томина, В. В. Сверчкова. — 6-е изд., перераб. и доп. — М.: Юрайт-Издат, 2010.С. 224.

Причинение смерти ребенку при обстоятельствах, указанных в ст. 106 УК РФ, по неосторожности, влечет за собой ответственность по ст. 109 УК РФ. Субъектом преступления является достигшая шестнадцатилетнего возраста биологическая мать ребенка (субъект специальный). Следовательно, убийство новорожденного ребенка его небиологической (юридической — при суррогатном материнстве) матерью, даже при обстоятельствах, указанных в ст. 106 УК РФ, должно квалифицироваться по соответствующей части ст. 105 УК РФ. Детоубийство, совершенное женщиной в возрасте от четырнадцати до пятнадцати лет, ответственности по действующему уголовному законодательству не влечет, поскольку ст. 106 УК РФ является специальной по отношению к ст. 105 УК РФ нормой, содержащей привилегированный состав преступления.

Глава II. Некоторые проблемы и особенности квалификации убийства матерью новорожденного ребенка

§ 1. Проблемы квалификации при убийстве матерью новорожденного ребенка, совершенном в соучастии с другим лицом

В настоящее время дискуссионной проблемой в науке уголовного права и в правоприменительной практике остается проблема квалификации действий такого соучастника преступления, который совершает преступление в соучастии со специальным субъектом. Как специальный субъект рассматривается и мать новорожденного ребенка, совершающая его убийство, и ответственность за это преступление установлена в ст. 106 УК РФ. Состав этого преступления является привилегированным, т. е. исходя из социального статуса преступника, с учетом его демографических и физиологических свойств законодатель посчитал возможным смягчить наказание за данное преступление, которое законом отнесено к преступлениям средней тяжести, хотя объектом посягательства является жизнь человека. Не касаясь вопроса об обоснованности принятия такого решения, хочется остановиться на следующих ключевых моментах: в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК РФ лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя или пособника.

Однако это положение, которое предлагается применять в отношении других соучастников преступления, совершающих преступление совместно со специальным субъектом, уже не соответствует общим требованиям ч. 1 ст. 34 УК РФ, где установлено, что ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления.

То есть если другой соучастник в момент совершения преступления являлся соисполнителем, то было бы необоснованно, незаконно и несправедливо квалифицировать его действия как действия организатора, подстрекателя или пособника. Например, если такое лицо являлось соисполнителем наряду с самой матерью, однако добровольно и окончательно отказалось от доведения преступления до конца, то как следует квалифицировать действия этого лица применительно к нормам ст. 31 УК РФ? Сложность заключается в том, что законодатель предлагает действия такого соисполнителя квалифицировать как действия пособника, подстрекателя или организатора, тогда как для указанных лиц при добровольном отказе от совершения преступления установлены различные правовые последствия совершенных ими действий: организатор и подстрекатель не подлежат ответственности лишь в том случае, если они своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца, а для пособника достаточно того, что он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления. Здесь законодатель предлагает правоприменителю ступить на зыбкую почву субъективизма в оценке предпринимаемых мер и возможностей лица в воспрепятствовании преступлению, исключая при этом правильную юридическую оценку действия лица в качестве соисполнителя преступления Карлов В. П. Проблемы квалификации при убийстве матерью новорожденного ребенка, совершенном в соучастии с другим лицом // Российский следователь. 2011. N 7. С. 19.

Хотя ситуация соучастия при совершении матерью убийства новорожденного ребенка гипотетична и маловероятна, однако все же каким же образом в таком случае следует оценивать действия лица, выполнявшего вместе с матерью новорожденного объективную сторону состава преступления при наличии признаков общего умысла, совместности действий, непосредственном участии такого лица в совершении преступления? Ведь для соучастника объектом посягательства также будет являться жизнь человека. В научной литературе проблема квалификации такого преступления, совершенного в соучастии, видится в самостоятельной квалификации действий второго соучастника, отличной от квалификации действий самой матери, и именно с этой точки зрения обсуждаются различные варианты его ответственности Аветисян С. Проблемы соучастия в преступлении со специальным субъектом (специальным составом) // Уголовное право. 2004. N 1. С. 5. Мы предлагаем взглянуть на эту проблему с другой стороны, а именно с точки зрения единой квалификации действий обоих соучастников. На наш взгляд, этот вопрос применительно к данному составу преступления должен разрешаться в общем порядке исходя из требований ч. 1 ст. 34 и ст. 33 УК РФ. Специальный субъект обладает как общими, так и специфическими, присущими только этому субъекту признаками.

Специфика такого специального субъекта преступления, как мать новорожденного ребенка, заключается не в должностном либо служебном положении такого лица, а в социально-правовом статусе матери как лица, имеющего физиологическую, правовую, социальную связь с новорожденным ребенком, обязанной в силу этих обстоятельств оберегать его жизнь, а также в силу этих же обстоятельств заслуживающей снисхождения в глазах общества и государства при совершении ею названного преступления.

Однако заслуживает ли такого же снисхождения соучастник преступления и должны ли на него распространяться указанные статусные особенности матери при квалификации его действий? Очевидно, что такое лицо не имеет с новорожденным ребенком ни физиологической, ни правовой, ни социальной связи, т. е. той совокупности демографических свойств его личности, которые позволили бы его отнести к этой категории.

Однако проявление умысла при совместной умышленной деятельности оценивается по общим правилам о соучастии, установленным в ст. ст. 32 и 33 УК РФ.

И если имеется предварительный сговор на совершение преступления и умысел на убийство ребенка реализуется именно в соучастии, то не утрачивает ли мать правовые признаки специального субъекта, т. е. не должны ли ее действия, как и действия другого лица, квалифицироваться на общих основаниях, а именно по соответствующему пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ?

Чем это объясняется и основано ли такое мнение на законе?

Представляется, что ст. 34 УК РФ, определяющая ответственность соучастников, является подчиненной корреспондирующей нормой, тогда как в ст. ст. 32, 33, 35 УК РФ речь идет об общих основаниях и признаках соучастия и его формах.

Между тем форма соучастия является общим способом взаимодействия соучастников, а вид соучастия представляет собой совокупность отдельных действий соучастника в соответствии с его статусной или функциональной ролью; статусное разделение ролей и функциональное распределение ролей в соучастии определяют каждую из форм соучастия. Формы соучастия определяются характером совершаемых действий, образующих форму внешнюю, и способом интеллектуально-информационной связи соучастников, что представляет собой форму внутреннюю. То есть форма соучастия в данном случае определяет и юридическую личность группы в целом, и каждого соучастника в частности.

Если упростить это суждение, то способ совершения этого преступления меняет и квалификацию действий соучастников преступления.

В данном случае речь ведь не идет о таких объектах преступления, как государственная, муниципальная, военная служба, служба в коммерческих организациях, где специфика субъекта определяется его должностным или служебным положением и соответствующими отношениями по службе.

В данном случае объектом посягательства является жизнь человека как общепризнанное и защищаемое благо, указанной выше институциональной специфики здесь нет, а посему и ответственность соучастников должна в этом случае наступать на общих основаниях, так как это обусловлено обстоятельством, отягчающим уголовную ответственность и наказание, а при инверсивной конкуренции норм должна применяться общая норма, а именно норма, устанавливающая ответственность за убийство, совершенное группой лиц или группой лиц по предварительному сговору. Ведь и при совершении убийства или причинении тяжкого вреда здоровью во время совершения должностного преступления квалификация действий специального субъекта является двойной, в зависимости от характера и степени причиненного объекту преступления вреда.

В данном случае поскольку мать совершает преступление в соучастии с другим лицом, то и квалифицироваться действия матери и другого лица должны как совершенные группой лиц, так как в этом случае мать утрачивает признаки специального субъекта, обусловленные ее статусом, и становится лицом, совершившим преступление с отягчающим наказание обстоятельством, предусмотренным как квалифицирующий признак ч. 2 ст. 105 УК РФ Карлов В. П. Проблемы квалификации при убийстве матерью новорожденного ребенка, совершенном в соучастии с другим лицом // Российский следователь. 2011. N 7. С. 22.

Данное мнение основано на положениях Общей части УК РФ, имеющих руководящее значение для применения норм Особенной части.

Представляется, что в данном случае нет аналогии уголовного закона, применение которой не допускается в соответствии со ст. 3 УК РФ. Все принципы Общей части следует рассматривать в системном единстве. Это суждение основано на совокупности норм УК РФ, из толкования которых следует, что лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности в том числе независимо от пола, а также от других обстоятельств, под которыми мы и понимаем уголовно-правовую коллизию при квалификации преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, если оно совершено в соучастии с другим лицом.

В этом случае возникает очевидное неравенство в оценке действий и применении наказания за одно и то же действие, но совершенное в соучастии различными субъектами уголовной ответственности.

Мы не предлагаем игнорировать вид и размер наказания, установленный за данное преступление ст. 106 УК РФ, но предлагаем квалифицировать действия группы лиц с учетом требований ст. 5 УК РФ, где установлено, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина.

Дело в том, что закон рассматривает совершенное в соучастии преступление как обстоятельство, влекущее более строгое наказание (ч. 7 ст. 35 УК РФ). Следовательно, действия и матери, и другого лица должны влечь более строгое наказание.

Однако это наказание должно назначаться в пределах санкции той статьи УК РФ, которая и предусматривает ответственность за совершение убийства группой лиц и группой лиц по предварительному сговору. Это вытекает и из требований ст. 6 УК РФ о справедливости наказания, соответствующего характеру и степени общественной опасности.

В данном случае изменяется и характер совершенного преступления, из чего также следует сделать вывод о поглощении деянием субъективных признаков матери как субъекта привилегированного состава преступления.

Диспозиция указанной нормы также указывает на то, что преступление тогда квалифицируется данной статьей, когда оно совершается только лишь одной матерью. Но когда она совершает его в соучастии с другим лицом, наступает ответственность по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Основанием для такого толкования закона является и ст. 8 УК РФ, которая устанавливает, что основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом. В данном случае такие признаки для квалификации деяния обоих участников преступления по статье о более тяжком преступлении имеются.

А.Н. Трайнин, характеризуя состав преступления со специальным субъектом, указывал, что «во всех случаях прямая цель закона заключается в ограничении круга ответственных лиц. Поэтому пользоваться аналогией для восполнения элементов состава, характеризующих специальный круг субъектов, значило бы вступить в противоречие с ясно выраженной волей законодателя» Трайнин А. Н. Избранные труды. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 203.

С этим мнением, безусловно, следует согласиться. Мы и не предлагаем применять аналогию для дополнения состава преступления включением в него еще одного субъекта преступления, не подменяем эти субъекты, не видоизменяем состав преступления, который ограничивает субъектный состав матерью ребенка, а указываем на образование состава преступления, который формируется из совокупных действий соучастников преступления.

Эти действия и увеличенный субъектный состав меняют качество совершенного деяния, который подлежит и иной юридической оценке.

Это мнение основано и на философской трактовке состава преступления как совокупности признаков, поскольку та или иная совокупность признаков образует форму состава преступления, которая структурно состоит из определенного содержания.

" С философских позиций можно определить зависимость в образовании формы соучастия как уголовно-правового явления от образующих его составных частей:

элементы и связи между ними, которые образуют содержание — структуру — форму, переходящую в явление.

В уголовно-правовом аспекте совершенное в соучастии преступление — это явление в данной форме.

Элементами формы являются участники группы, интеллектуально-волевые (информационно-мотивационные) моменты и сама деятельность, что образует содержание, становящееся формой, последняя раскрывается в содержании и становится явлением, приобретающим новые формы" .

Таким образом, мать, совершая преступление в соучастии, своими действиями создает новую форму, т. е. новый состав преступления.

В чем здесь отличие от специального субъекта, совершающего должностное преступление в соучастии с неспециальным субъектом? По нашему мнению, здесь все дело в социальном содержании должностного положения лица и принадлежащих ему полномочиях, которыми его наделяет или которому делегирует соответствующие полномочия какой-либо государственный или муниципальный орган, а также другая организационная структура (ст. 201 УК РФ).

Криминализация этого статуса и этих полномочий специальным субъектом при исполнении им служебных обязанностей образует состав должностного преступления.

Между тем мать, как указывалось выше, становится специальным субъектом в силу совершения ею преступления, которое по времени и обстоятельствам связано с появлением на свет новорожденного ребенка, т. е. определяется единой двухсубъектной связью ребенка и матери. Диспозиция нормы как раз и указывает, что только единоличное убийство матерью ребенка позволяет квалифицировать ее действия как привилегированный состав преступления.

Между тем привлечение в любой форме соучастника к совершению убийства новорожденного ребенка изменяет субъективное отношение матери к этому деянию, усложняет его состав, образует субъективную связь с другим лицом, т. е. изменяет форму вины, создает форму соучастия, в результате чего изменяется и статус матери как субъекта такого состава преступления, ее действия выходят за пределы этого состава преступления, образуя новую субъективную и объективную реальность.

Наше мнение по этому вопросу опирается и на теоретические исследования известных российских ученых, разрабатывающих вопросы вины и субъективного вменения: «Умысел исполнителя при соучастии шире, чем у преступника, действующего в одиночку, так, его сознанием охватывается не только факт участия в преступлении другого, но и намерения этого другого. И если, зная об этих намерениях, усугубляющих оценку деяния со стороны общества и закона, исполнитель все же действует, совершает преступление, то к нему предъявляются повышенные требования в рамках объема его вины» Якушин В. А., Каштанов К. Ф. Вина как основа субъективного вменения. Ульяновск, 1997. С. 63.

Те же авторы небезосновательно полагают, и мы придерживаемся такого же мнения, что «все признаки состава преступления, нашедшие отражение в психике виновного, будь то конструктивные, конструктивно-разграничительные или квалифицирующие, содержатся в диспозиционных гипотезах и как таковые непосредственно влияют на квалификацию. Отягчающие наказания обстоятельства носят характер дополнительных условий и влияют не на квалификацию, а на реализацию собственно санкции. Однако их вменение личности, совершившей общественно опасное деяние, необходимо всегда, если имели место эти обстоятельства» .

Таким образом, разрешение этой юридической проблемы видится в такой правовой оценке деяния, которая учитывает изменение статуса соучастника, критерием оценки действий которого является субъективно-объективный критерий.

§ 2. Проблема признания субъектом убийства матерью новорожденного ребенка суррогатной матери

Хотелось бы обратить внимание еще на один вопрос, который сегодня обсуждается в уголовно-правовой литературе. Это вопрос о признании субъектом убийства матерью новорожденного ребенка суррогатной матери. Одни авторы допускают возможность привлечения ее к уголовной ответственности по ст. 106 УК РФ Трясоумов М. А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с убийствами матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ) Автореф. дис. … канд. юр. наук. Екатеринбург, 2000. С. 12., другие же придерживаются противоположных взглядов Золотов М. А. К вопросу о необходимости разработки современной методики расследования убийства матерью новорожденного ребенка // Правовая политика и правовая жизнь. 2005. N 4. С. 161.

Сразу определимся в терминологии. Часть 4 ст. 51 Семейного кодекса РФ Семейный кодекс РФ от 29.12.1995 N 223-ФЗ, (ред. от 04.05.2011) // Собрание законодательства РФ. 1996. N 1. Ст. 16., исходя из древней латинской формулы ventrem locare (сдача чрева внаем), считает суррогатной матерью женщину, которой имплантирован эмбрион другой женщины в целях его вынашивания. Генетические родители при этом могут претендовать на юридический статус родителя лишь в том случае, если суррогатная мать дала согласие на их запись в таком качестве. При этом, следуя букве закона (ч. 4 ст. 51 Семейного кодекса), согласие на запись генетических родителей в качестве легитимных суррогатная мать должна подтвердить после рождения ребенка. Если она отказывается передать генетическим родителям ребенка, тогда ее могут записать в качестве матери рожденного ею ребенка. Таким образом в семейном законодательстве России исповедуется (при суррогатном материнстве) принцип признания в противовес принципу происхождения.

Для оказания услуг по поводу проведения репродуктивных операций заключается договор между медицинским учреждением и родителями-" заказчиками", поскольку такая операция является платной.

Заключение

письменного договора между суррогатной матерью и генетическими родителями также возможно, хотя и не обязательно. Если договор заключен, тогда его предметом должны быть отношения по поводу вынашивания ребенка с целью его последующей передачи генетическим родителям, обеспечение материальных интересов суррогатной матери. Но, повторяю, договор о вынашивании может не заключаться. Стороны полномочны ограничиться устной договоренностью (к сожалению, вопрос о договорных обязательствах по поводу использования репродуктивных технологий не разработан в специальной литературе).

Нюансы семейно-правовых и гражданско-правовых отношений по поводу суррогатного материнства имеют принципиальное отношение к вопросам уголовной ответственности суррогатной матери и не только за убийство новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ), но и за совершение иных преступлений, в основе проблемы квалификации которых лежат вопросы определения легитимного материнства в случае применения методов искусственного репродуцирования. Между тем существующая в Уголовном кодексе нормативная ситуация порождает лишь вопросы, нуждающиеся в оперативном анализе.

Первый, лежащий на поверхности аналитического алгоритма квалификации вопрос относится к статье 106 УК РФ, устанавливающей ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка.

Основное предназначение суррогатной матери заключается в вынашивании имплантированного эмбриона. Именно по этой причине суррогатную мать сравнивают с инкубатором («surrogate or incubator Mater»). Однако, исходя из принципа согласия, именно суррогатной матери отдается предпочтение при определении юридического материнства.

Для квалификации деяния по признакам статьи 106 УК РФ необходимо наличие специального субъекта. Таковым может быть только мать. Но с какого момента женщина становится матерью? В данном случае необходимо различать фактическое и юридическое материнство. Фактически женщина становится матерью с момента рождения, юридически, согласно ч. 1 ст. 48 Семейного кодекса, с момента установления рождения ребенка от матери органом записи актов гражданского состояния. Учитывая, что женщина становится матерью с момента юридического закрепления рождения ребенка органами записи актов гражданского состояния, появляется юридическая проблема. Если женщина родила ребенка и, сразу же после родов, либо в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, но до записи ее в качестве матери, убила его, тогда возникает весьма интересная ситуация. Действия женщины в таком случае будут квалифицированы по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку новорожденный бесспорно находится в беспомощном состоянии, либо по ст. 107 УК, в случае аффективного состояния женщины. Однако, во-первых, женщина убивает ребенка, которого сама родила, и, во-вторых, в основе убийства лежали все те психофизиологические детерминанты, которые учтены в качестве субъективного критерия статьей 106 УК РФ. Справедливость требует квалифицировать ее действия именно по данной статье, однако юридически женщина не имеет статуса специального субъекта преступления (хотя имеет его фактически), следовательно, квалификация по признакам либеральной нормы исключена. Такой вариант развития событий возможен в том случае, если суррогатная мать вынашивает эмбрион для дальнейшего признания ребенка собственным Князев Д. С. Проблемы квалификации убийства матерью новорожденного ребенка и пути их преодоления // Российский следователь. 2010. N 16. С. 17.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что квалификация деяния в случае признания материнства только при наличии юридически значимых действий ставится в зависимость не от субъективных критериев, не от императива вины, являющегося основополагающим принципом решения вопросов уголовной ответственности, а от фактической регистрации женщины в качестве матери. Следует заметить, что Семейный кодекс закрепляет наличие материнства только после записи в книге записей рождения (ч. 1 ст. 48 Семейного кодекса), значит, женщина считается матерью с момента соответствующей записи.

Статья 48 и часть 4 ст. 51 Семейного кодекса РФ имеют принципиальное значение для установления уголовной ответственности за убийство матерью новорожденного ребенка, представляя собой бланкетную основу определения материнства. Поэтому фактическое рождение ребенка еще не делает женщину матерью и, следовательно, исключает уголовную ответственность по признакам преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ за отсутствием специального субъекта преступления.

Ситуация несколько осложняется в том случае, если суррогатная мать заключает договор с генетическими родителями, в котором обязуется передать им родившегося ребенка. Такой договор, исходя из принципа согласия для признания материнства, может быть расторгнут в любое время по инициативе суррогатной матери, однако он свидетельствует о намерениях лиц. Соглашаясь на передачу ребенка его генетическим родителям до его фактического рождения, суррогатная мать практически отказывается от притязаний на материнство, не считая родившегося ребенка своим. Если после рождения ребенка, но до записи одной из женщин, претендующих на материнство в качестве матери, суррогатная мать убивает новорожденного, она будет нести ответственность либо по п. «в» ч. 2 ст. 105, либо по ст. 107 УК РФ. Такая квалификация сомнений не вызывает, поскольку намерения суррогатной матери были уже обнаружены в договоре. Но в случае, если договор был заключен, и намерения суррогатной матери отказаться от новорожденного обнаружены, но после рождения она не подтвердила своих намерений, посчитав необходимым оставить ребенка за собой, тогда ситуация становится более напряженной.

Согласно ч. 4 ст. 51 Семейного кодекса, суррогатная мать должна дать согласие на передачу ребенка после его фактического рождения. Если она не дала согласия после фактического рождения ребенка, несмотря на ранее заключенные договорные обязательства, то она претендует на то, чтобы быть записанной в качестве матери новорожденного. В условиях психотравмирующей ситуации, убивая новорожденного до момента юридической записи, действия фактически родившей женщины попадают в такую же парадоксальную ситуацию, которая характерна для родившей женщины, не оформленной юридически в качестве матери.

Такая же парадоксальная ситуация характерна и для случаев, когда суррогатная мать подтвердила свое согласие на юридическую запись в качестве матери женщины, оплодотворенную яйцеклетку которой она вынашивала, и соответствующая запись была произведена. Проснувшиеся материнские чувства, однако, побудили суррогатную мать оставить ребенка себе и в условиях психотравмирующей ситуации она убивает новорожденного. Юридически, после официальной записи в качестве родителей генетической матери и отца, суррогатная мать не вправе оспаривать свое материнство. Однако фактически все субъективные признаки преступления, предусмотренного ст. 106 УК РФ, присутствуют. В итоге квалификация зависит лишь от факта официальной записи.

Парадоксы квалификации деяния суррогатной матери по ст. 106 УК РФ на этом не заканчиваются. В данной связи вызывает интерес вопрос о квалификации действий суррогатной матери, которая убила новорожденного до юридической записи в качестве матери, но в дальнейшем была записана в качестве матери рожденного ребенка. Буква закона свидетельствует о квалификации ее действий по той же схеме, по которой квалифицируются действия родившей женщины до юридически оформленной записи, но ведь юридическая запись только подтверждает происхождение ребенка, являясь исключительно формальным моментом. Получается весьма оригинальная ситуация: действия такой женщины квалифицируются не как убийство матерью новорожденного ребенка, хотя в дальнейшем оказывается, что убитый ею ребенок является именно ее ребенком. Очевидно, что принцип справедливости, требующий применение мер уголовно-правового характера, как с учетом общественной опасности деяния, так и обстоятельств его совершения и личности виновного, нарушается Иванов Н. Г. Убийство суррогатной матерью новорожденного ребенка // Российская юстиция. 2005. N 12.С. 8.

Весьма оригинальная ситуация складывается и в том случае, если новорожденного ребенка убивает генетическая мать, которой ребенок был отдан с согласия суррогатной матери и которая была официально записана в качестве матери в книге записей рождений. В статье 106 УК РФ объективная сторона убийства матерью новорожденного ребенка построена таким образом, что в законе представлены три разновидности такого убийства. Первая разновидность заключается в убийстве новорожденного во время или сразу же после родов; вторая — в условиях психотравмирующей ситуации и третья — в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости. Лишь первая разновидность убийства требует установления непосредственной связи между убийством и обстоятельствами родового процесса. В первом случае к ответственности может быть привлечена только роженица. При совершении других разновидностей убийств ответственность несет мать, которая, в случае суррогатного материнства, может не быть роженицей. Дух статьи 106 УК РФ понятен: привилегированный состав убийства учитывает состояние женщины, родившей ребенка. Но с чисто юридической точки зрения к уголовной ответственности за данное преступление может быть привлечена и женщина, не рожавшая ребенка, а лишь записанная в качестве матери в книге записей рождения, при наличии, разумеется, стрессовых ситуаций, сопровождающих или, вернее сказать, провоцирующих деяние. Такое положение представляется неверным, так как в качестве матери может быть записана не только генетическая мать, но и женщина, желающая иметь ребенка и оформившая его как своего. В конце-концов любая женщина, стоит ее только записать в качестве матери, станет претендовать на либеральную санкцию статьи 106 УК РФ, не имея на то оснований, побуждающих роженицу совершить такой поступок (за исключением эмоциогенных обстоятельств), а в некоторых случаях и злоупотребляя возможностями, предоставляемыми несовершенной конструкцией диспозиции статьи 106 УК РФ. В подобных ситуациях, как представляется, более уместно разрешать вопрос по правилам статьи 107 УК РФ (при наличии, разумеется, соответствующих провоцирующих условий).

Квалификация деяния, предусмотренного ст. 106 УК РФ, возможна лишь при наличии специального субъекта преступления, коим является мать. Согласно направлению современной политики в области уголовного права, в случае совершения деяния, предполагающего наличие специального субъекта, только он может быть исполнителем. Остальные лица выступают в качестве соучастников, но не исполнителей преступления. Такая формула закреплена в части 4 ст. 34 УК РФ. Следовательно, если совместно с матерью в убийстве участвует другая женщина, матерью не являющаяся, она может быть признана исполнителем любой роли, за исключением роли исполнителя. Из такой трактовки вытекают далеко идущие правовые последствия.

Ситуация первая. Суррогатная мать, будучи записанной в качестве матери, находясь в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости (такое состояние может возникнуть, например, в результате наложения на психофизиологические особенности роженицы стрессовой ситуации, вызванной угрозами или мольбами генетической матери отдать ей ребенка), дает согласие на убийство новорожденного генетической матерью. Последняя, также находясь в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, принимая «соломоново» решение «или мне или никому», убивает ребенка. Суррогатная мать, являясь после соответствующей записи юридической матерью, ответственности за убийство новорожденного нести не может, поскольку объективной стороны убийства не выполняла. Ответственность будет нести только генетическая мать, но не по статье 106, а за убийство, совершенное в состоянии аффекта или, скорее всего, за убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Направленность умысла суррогатной матери была на совершение преступления, предусмотренного ст. 106 УК, но ни исполнителем, ни соучастником этого преступления она быть не может, поскольку считается, что было исполнено другое преступление. Но и соучастником другого преступления она также не может быть, так как умысел ее свидетельствовал о желании совершения именно данного деяния. Получается, что в такой ситуации суррогатная мать вообще к ответственности привлечена быть не может Иванов Н. Г. Убийство суррогатной матерью новорожденного ребенка // Российская юстиция. 2005. N 12.С. 12.