Русская православная церковь во второй половине xix — начале xx века

Состояние Русской православной церкви в конце XIX — начале XX века

Краткая характеристика системы управления Русской православной церковью, статуса «белого» (приходского) и «черного» (монашествующего) духовенства, данные о положении церкви и ее взаимоотношениях с государством изложены в гл. 27 учебника «История России с древнейших времен до 1861 года» под редакцией Н. И. Павленко (М., 2006; 2009; 2011), к которой автор и отсылает читателя. Здесь речь пойдет о том, какие изменения происходили в жизни Русской православной церкви в пореформенный период и накануне 1917 г. и какой характер в это время носила конфессиональная политика правительства.

Не претерпела каких-либо существенных изменений система управления церковью. Как и ранее, начиная с петровских времен, высшим органом церковного управления являлся Святейший синод, состоявший из высших церковных иерархов, однако все дела вершил возглавлявший его обер-прокурор — обязательно светское лицо, — назначаемый императором и лично перед ним ответственный. Число церковных округов (епархий) возросло с 55 (середина XIX в.) до 67 (начало XX в.). Еще в XVIII в. в наиболее крупных епархиях были введены по указу Синода должности викариев (или викарных епископов) — помощников епархиальных архиереев по управлению епархией. Таковых тогда было всего 5. Указ Синода 1865 г. разрешал иметь викарных епископов всем епархиям, и численность их к концу XIX в. возросла до 38. В управление викариев стали выделяться и части епархии под названием викариатств, например, в Московской епархии таковых было 4. Викарный епископ носил титул «викарного преосвященного». Он мог рукополагать священников и дьяконов, но не имел пи кафедрального храма, ни консистории (органа епархиального управления).

Значительно увеличилось количество православных церквей. Если в начале XIX в. их число составляло 25,2 тыс., в 1860 г. — 36,2 тыс., то в 1880 г. — 45,7 тыс., а в 1914 г. -54,2 тыс. (кроме того, насчитывалось 23,6 тыс. часовен и «молитвенных домов»). Однако это не было связано с ростом приходского духовенства. Численность его (мужского пола, без семей) составляла: в начале XIX в. — 102 тыс. человек, в 1860 г. — 113,8 тыс., к 1880 г. она уменьшилась до 98,9 тыс. в связи с укрупнением приходов за счет их объединения, но к 1914 г. снова возросла до 112,6 тыс. человек. Приходское духовенство (причт) состояло из священнослужителей и церковнослужителей. Если священник имел право священнослужения, то остальные обычно прислуживали священнику при богослужении и исполняли другие его поручения. Причетники составляли примерно 50—60% церковного причта.

Установившаяся с начала XVIII в. практика передачи священнических должностей только по наследству старшему сыну была узаконена Павлом I. Остальным сыновьям, имевшим духовное образование, приходилось довольство.

Структура управления Русской православной церковью до 1917 г.

ваться должностью дьякона в приходе своего отца или становиться церковнослужителями. Но поскольку претендентов было больше, чем вакантных мест, то многие из детей духовенства шли на гражданскую службу — разраставшийся административно-чиновничий аппарат нуждался в новых кадрах. Так, к середине XIX в. более трети чиновников являлись выходцами из духовной среды. При Александре II было отменено правило наследования священнических должностей. Отныне представитель любого сословия, окончивший духовную семинарию, мог быть рукоположен в священники и поставлен на священническую или дьяконскую должность. Однако на практике традиция замещения этих должностей по наследству продолжала сохраняться.

" Черное" духовенство (монашество) в православии имеет преимущества перед «белым» (приходским), ибо только монашество, как «причисленное к ангельскому чину», церковь признает идеальным «путем к Богу». Так, все высшие чины церковной иерархии (патриарх, митрополиты, архиепископы и епископы) назначаются только из среды монашествующего духовенства.

В монашество вступали по добровольному согласию. Насильственное пострижение влекло по закону уголовное наказание. Тем не менее известно немало исторических примеров насильственного пострижения (заточения в монастырь) даже особ великокняжеского и царского рода (обычно по политическим мотивам).

Никакой прежний образ жизни, даже самый порочный, не мог служить препятствием к вступлению в монашество, ибо оно само по себе рассматривалось как «подвиг постоянного покаяния», а «доступ к покаянию открыт каждому грешнику». Постригавшийся в монахи давал обет «целомудрия, нестяжания и послушания», отречения от собственной воли. Во время обряда пострижения его отпевали как уходящего в «иной мир»; он принимал новое имя, а в знак смирения и отрешения от мира носил черное одеяние (схиму).

По российским законам пострижение в монашество разрешалось мужчинам в возрасте не моложе 30, а женщинам — 40 лет. Кроме того, поступающий в монашество должен был быть свободен от обязанностей, несовместимых с монашеским званием. Поэтому запрещалось постригать женатого мужчину или замужнюю женщину, если они оба по взаимному согласию не изъявят желания одновременно принять постриг при условии, что они бездетны или имеют уже взрослых детей, не нуждавшихся в родительском попечении. Закон запрещал принимать в монашество лиц, состоявших под судом или имевших долги. Находившиеся на военной или гражданской службе обязаны были получить увольнение от начальства, а лица податных сословий — увольнительные удостоверения от сельской или городской общин, к которым они были «приписаны». Закон требовал также, чтобы поступающий в монашество сделал распоряжение о своем имуществе. По гражданскому законодательству поступающий в монастырь должен был передать свое родовое имение наследникам, а «благоприобретенное» — кому пожелает. Обладавший таким имуществом по обычаю делал взнос («вклад») в монастырь. Однако в монастырь принимали и без «вклада» («Бога ради»), но такие лица лишались голоса при решении монастырских дел.

Чтобы стать монахом, нужно было пройти трехлетний испытательный срок «послушания». От него освобождались лица, окончившие курс богословия в духовных учебных заведениях, вдовые священники и дьяконы. По истечении срока «послушания» послушник (или послушница) могли отказаться от своего намерения принять постриг и покинуть монастырь. Как показывают приводимые ниже данные, в конце XIX — начале XX в. численность послушников превышала монашествующих примерно в два раза. Следовательно, половина послушников (главным образом женщин) не становилась монахами. Закон предусматривал «расстрижение» монаха в случае совершения им уголовного преступления или проступков, не совместимых с монашеским званием. При определенных условиях допускался и добровольный выход из монашества.

Монастыри на Руси издавна играли роль не только крупных религиозных, но и культурных центров. В их стенах сосредоточивались летописание и иконописание, обучение грамоте. Монастыри играли большую роль в хозяйственном развитии страны, особенно се северных и восточных окраин. Монастыри выполняли и важную функцию миссионерства и христианизации: в конце XIX в. эти функции выполняли до 20 монастырей в Заволжье, Приуралье, Западной и Восточной Сибири, а также русские монастыри за рубежом, каковых насчитывалось около 50 (в Китае, США, Греции, Палестине). Некоторые монастыри (например, Соловецкий, Кирилле-Белозерский, Спасо-Евфимиевский в Суздале) служили местом отбывания наказаний за «преступления против веры». Во второй половине XIX в. функции монастырских тюрем выполняли до 20 мужских и 10 женских монастырей.

Количество православных монастырей в России особенно возросло во второй половине XIX — начале XX в. В начале XIX в. было 447 православных монастырей (353 мужских и 94 женских), в которых числилось около 5 тыс. монахов и 6 тыс. послушников. В 1860 г. монастырей насчитывалось 583 (447 мужских и 136 женских), монашествующих — 8579 и послушников — 13 233. В 1900 г. действовало уже 828 монастырей (503 мужских и 325 женских), насчитывавших монахов — 18 660, послушников — 39 623, а к 1917 г. число монастырей достигло 1257 с 33 572 монахами и 73 465 послушниками. Особенно быстро возрастало число монахинь и послушниц. Если в 1850 г. насчитывалось 2,3 тыс. монахинь и 6,2 тыс. послушниц, то к началу XX в. — свыше 10 тыс. монахинь и 31,5 тыс. послушниц.

Настоятели (игумены) важнейших монастырей носили титул архимандрита. Обычно в подчинении у этих монастырей находились более мелкие обители, называвшиеся «приписными монастырями» (т.е. приписанные к данному монастырю). Около крупных монастырей возникали скиты — поселения монахов-отшельников (как правило, выходцев из тех же монастырей).

Со времени Екатерины II православные монастыри делились на штатные и заштатные. Первые подразделялись на три категории («класса») в соответствии с их значением и числом находившихся в них монахов. Сверх собственных доходов они, в зависимости от «класса», получали пособие от казны. Заштатные (обычно мелкие) монастыри были лишены такого пособия. К «первоклассным» монастырям относились лавры — самые крупные из монастырей (Троице-Сергиева, Александро-Невская в Петербурге, Киево-Печерская и Почаевская в Западной Украине) и 7 ставропигиальных (от греческих слов «ставро» — крест и «пигиос» — воздвигаю, когда на месте основания монастыря митрополит или патриарх воздвигали крест в знак того, что монастырь берется под непосредственное его покровительство) — Соловецкий, Спасо-Яковлевский в Ростове, Симонов, Донской, Новоссиасский, Заиконоспасский в Москве и Новоиерусалимский в Подмосковье. Лавры и ставропигиальные монастыри непосредственно подчинялись ранее патриарху, а со времени Петра I — Синоду и пользовались различного рода привилегиями.

Кроме того, еще с момента возникновения на Руси монастырей они подразделялись на общежительные и необщежительные. В общежительных монастырях не имели своего: они получали бесплатно от монастыря кров (келью) и необходимую утварь, а также одежду, обувь, питание. За это они были обязаны выполнять любую работу в монастыре, а также получали заказную платную работу (шитье облачений, писание икон, роспись храмов, изготовление церковной утвари и пр.) со стороны, деньги за которую шли в общую монастырскую казну. Настоятель в этих монастырях не назначался, а избирался самой монашеской братией, но при этом послушники не имели права голоса. Общежительные монастыри отличались более строгими уставами, нежели необщежительные. К началу XX в. общежительные монастыри составляли около 60%. К ним относились преимущественно женские монастыри. В необщежительных монастырях монахи пользовались бесплатно только жилищем и питанием. Все остальное они приобретали сами за счет своего «трудоделания» и могли иметь собственные сбережения, которые не шли в монастырскую казну. Настоятели крупных необщежительных монастырей назначались императором, остальные — Синодом.

Особым видом монастырского общежительства являлась пустынь — сначала небольшой монастырь или даже уединенная келья в отдаленных, безлюдных степях или лесах. Впоследствии некоторые пустыни превращались в многолюдные монастыри, насчитывавшие по нескольку сот монашествующих. Пустыни придерживались уставов, отмеченных особой строгостью монастырского общежития. Во второй половине XIX в. в России числилось 74 мужских и 12 женских обителей, отнесенных к категории пустыней. Особую известность получили калужская Введенская Оптина пустынь и нижегородская Саровская, которые стали важными центрами православной духовности в XIXначале XX в. Широкую известность в Онтиной пустыни получил ее иеромонах Амвросий (в миру Александр Михайлович Гренков, канонизирован в 1988 г.), автор и переводчик ряда сочинений о правилах аскетической жизни, тонкий психолог, славившийся «особой опытностью, широтою взгляда, кротостью и незлобием», по отзывам современников. К нему приходили со всей России люди всякого звания и положения: крестьяне, купцы, военные, представители аристократических кругов. С ним вели беседы знаменитые русские писатели — Н. В. Гоголь, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский (увековечивший сто в образе старца Зосимы в романе «Братья Карамазовы»). Саровскую пустынь прославил ее иеромонах Серафим (в миру Прохор Сидорович Мошнин, канонизирован в 1903 г.).

В результате секуляризации монастырей, проведенной в 1764 г. Екатериной II, не только резко сократилось их количество, но и было подорвано их материальное могущество: монастыри лишились до 2 млн крестьян обоего пола и до 8,5 млн десятин земли. Однако в XIX в. с помощью царских пожалований и покупки земель монастыри вновь стали превращаться в земельных собственников. Значительно возросли и капиталы монастырей. В 1874 г. из 540 монастырей-землевладельцев около 200 имели в среднем по 1232 десятины разных угодий каждый. В начале XX в. насчитывалось 16 монастырей и пустыней с земельными владениями свыше 10 тыс. десятин: среди них Соловецкий (66 тыс.), Кожсозерский (25 тыс.), Троицко-Зеленецкий (19 тыс.), Саровская пустынь (20 тыс.), Григорьевско-Бирюковская пустынь (26 тыс.), Темниковская Успенская пустынь (24 тыс.), Алек-сандро-Певская лавра (13 тыс.). Хотя и меньшими по сравнению с ними, но более пенными угодьями владели Троице-Сергиева лавра (2 тыс.), Киево-Псчерская лавра (6,5 тыс.), Нилова пустынь (4,7 тыс.), монастыри Антониево-Сийский (2,7 тыс.), Валаамский (3 тыс.), Кирилло-Белозерский (2,2 тыс.). После 1917 г. у 1257 монастырей было отобрано в общей сложности 1160 тыс. десятин земли.

Монастыри вели высокоэффективное хлебопашество, огородничество, садоводство, скотоводство, птицеводство, пчеловодство. Так, Валаамский монастырь имел большое садоводческо-огородное хозяйство. В суровых условиях севера здесь выращивали разнообразные сорта яблок, за которые монастырь получал премии на выставках. В монастыре было заведено молочное животноводство, создана система ирригации, имелись столярная, бочарная, гончарная и живописные мастерские, свечной, кирпичный, лесопильный и камнетесный заводы. Расположенный в живописной местности Валаамский монастырь привлекал писателей и художников. В нем бывали Н. С. Лесков, А. И. Куинджи, В. Д. Поленов, И. И. Шишкин.

Обширное и разнообразное хозяйство велось в Соловецком монастыре. Ежегодно в монастырь, приняв обет, на год приезжали от 600 до 800 молодых мужчин трудиться на пользу обители. По данным 1888 г., в 476 монастырях применялся труд 26 тыс. наемных работников. Значительная часть монастырских земель, а также мельницы, торговые лавки, пристани и прочие «оброчные статьи» сдавались в аренду. Монастыри занимались и торгово-промышленной деятельностью, ссужали деньги под проценты, имели вклады в банках. Наиболее известные монастыри ежегодно привлекали к себе сотни тысяч богомольцев.

В конце XIX в. монастыри стали вкладывать свои капиталы в городские доходные дома. В 1903 г. в Петербурге монастырям принадлежало 266 доходных домов и 40 лабазов, которые сдавались в наем. В Москве монастыри владели 146 жилыми домами, кроме того, имели 32 подворья, постоялые дворы, торговые склады, обширные огороды как в черте города, так и в его окрестностях.

По неполным данным, ежегодные доходы монастырей составляли: в 1861 г. — 650 тыс. руб., в 1881 г. — 1,8 млн руб., в 1891 г. — 3,6 млн руб., а к 1913 г. они возросли до 20 млн руб.

Современники поражались богатству некоторых монастырей, роскошной жизни их настоятелей. В синодском указе от 28 мая 1892 г., направленном против роскоши в некоторых монастырях, несовместимой с иноческим званием, говорилось: «До Св. синода многократно доходили сведения о хранении настоятелями и настоятельницами монастырских сумм в своих келиях вместе с собственными деньгами и бесконтрольном расходовании их на потребности, удовлетворение которых решительно не соответствует иноческой простоте, каковы, например, украшение настоятельских келий дорогой мебелью, коврами и картинами, иногда светского содержания, покупка для настоятелей и настоятельниц дорогих экипажей и лошадей, устройство в храмовые праздники роскошных обедов с дорогими заграничными винами, приобретение ценных вещей для поднесения их почетным благотворителям монастыря и другим посторонним лицам» .

Конечно, богатством и роскошной жизнью монашествующих отличались крупные обители, которые составляли не более десятой части монастырей. Небольшие монастыри, расположенные в отдаленных глухих местах, имевшие незначительные земельные владения и пробавлявшиеся мелкими «рукоделиями», а то и подаянием, жили скудно.

Огромную роль для подготовки кадров священнослужителей и миссионеров и для культурной жизни России в целом играла система духовного образовании. В 1854 г. в России насчитывалось 4 православных духовных академии (Александро-Невская в Петербурге, Московская в Троице-Сергиевой лавре, Киево-Могилянская при Киево-Печерской лавре и Казанская), 48 семинарий (обычно в центрах епархий) и 159 низших духовных училищ, не считая церковно-приходских школ, в которых обучались элементарной грамоте дети прихожан. Общее число обучавшихся в 1854 г. составляло 61 тыс. человек. В течение второй половины XIX — начала XX в. численность различного вида духовных учебных заведений и обучавшихся в них оставалась примерно на одном и том же уровне. По данным годовых отчетов Синода, только за 55 лет (1837—1891) духовные учебные заведения окончили 2878 тыс. человек, в том числе 28,6 тыс. — духовные академии, 850 тыс. — семинарии и около 2 млн — епархиальные духовные училища. Из числа воспитанников духовных академий и семинарий вышли не только священнослужители и миссионеры, но и известные политики, деятели науки, литературы и искусства. Достаточно назвать выдающегося государственного деятеля М. М. Сперанского, писателей и публицистов H. Г. Чернышевского, H. А. Добролюбова и H. H. Златовратского, историков С. М. Соловьева, В. О. Ключевского и А. П. Щапова.

Во второй половине XIX — начале XX в. Русская православная церковь продолжала вести активную миссионерскую деятельность. Существовали внутренняя и внешняя миссии. Первая — среди старообрядцев, сектантов, католиков, протестантов и других христианских конфессий на территории России, вторая — среди нехристианского населения как в России, так и за рубежом.

Во второй половине XIX в. миссионерская деятельность Русской православной церкви стала более организованной и координируемой. В 1853 г. Синод издал указ об открытии отделений в духовных академиях и в некоторых семинариях для подготовки миссионерских кадров, особенно для работы среди «раскольников». Для обучения на этих отделениях было предписано отбирать наиболее способных семинаристов, освобождая их от изучения древних языков. В академиях вводились специальные предметы для миссионеров: история русского раскола, современная статистика раскола во всех его видах, «обозрение сочинений раскольнических и противураскольнических», «опровержение раскола», практические наставления миссионерам. В церковные приходы с нерусским населением ставили православных священников, знающих местные языки. Миссионерам вменялось в обязанность заниматься врачеванием местного населения, даже устройством их «хозяйственного быта». Среди миссионеров были энтузиасты своего дела, которые выполняли возложенные на них обязанности не за страх, а за совесть.

По данным Синода, за 1836—1892 гг. в пределах России было «обращено в православие» свыше 3 млн человек, включая лиц христианских исповеданий — католиков, униатов, протестантов, старообрядцев.

В 1868 г. в Москве было основано Православное миссионерское общество. К концу XIX в. оно насчитывало уже около 20 тыс. членов. Главная цель его заключалась в том, чтобы содействовать православным миссиям в обращении в православие «обитающих в пределах Российской империи нехристиан» (в основном в Восточной России), а также в борьбе против распространения различных сектантских конфессий. Возглавил миссионерское общество московский митрополит Иннокентий, обладавший огромным опытом, приобретенным им во время миссионерской деятельности на Аляске, Чукотке и Камчатке. На местах были образованы отделения миссионерского общества, которые возглавили епархиальные архиереи. Выпускались специальные миссионерские журналы — «Миссионерское обозрение» и «Православный благовест». Начиная с 1884 г. стали созываться миссионерские съезды (до 1910 г. их было созвано 5), издавались их «Труды» .

Значительные успехи внешней православной миссии были достигнуты в Северной Америке и Японии. Успех русской миссии в Северной Америке (на Аляске и на Алеутских островах) был связан с деятельностью священника Ивана Евсеевича Понова-Вениаминова (по принятии в 1841 г. иноческого сана — Иннокентия, впоследствии митрополита Московского), прозванного «апостолом Америки». Его миссионерская деятельность в Америке продолжалась около 40 лет. Попов-Вениаминов получил также известность как лингвист, ученый-этнограф и географ. Основателем и руководителем русской православной миссии в Японии был Николай (в миру Иван Дмитриевич Касаткин). По окончании в 1860 г. Петербургской духовной академии он был назначен настоятелем церкви при русском консульстве в г. Хакодате. Здесь он в совершенстве освоил японский язык, приобрел основательные познания в литературе и истории Японии, конфуцианстве, синтоизме и буддизме. В 1870 г. отец Николай добился от Синода учреждения Японского православного миссионерского общества и стал его главой. В 1871 г. была основана и православная епархия в Японии, которую вплоть до своей кончины (1912) возглавлял Николай уже в сане архиепископа. К началу XX в. его стараниями в Токио были возведены кафедральный собор (действующий поныне), 8 больших храмов, 275 церквей и 175 молитвенных домов. Исповедующих православие японцев насчитывалось свыше 34 тыс. человек.

Православная миссия в Китае, основанная еще в 1715 г., выполняла также функции дипломатического и торгового представительства России при китайском императоре. Сотрудники миссии занимались изучением истории, культуры и экономики Китая. Русская духовная миссия издавала свой журнал «Китайский благовестник». К началу XX в. она имела в Пекине 17 православных церквей, три монастыря (два мужских и один женский), духовную семинарию, 17 низших мужских и женских школ, несколько библиотек, типографию, литографию, иконописную мастерскую, несколько промышленных предприятий, животноводческие фермы и пасеки.

В 1897 г. была основана русская духовная миссия и в Корее, но ее успехи были более чем скромными: к началу XX в. ею было обращено в православие не более 500 корейцев, а в связи с началом Русско-японской войны 1904—1905 гг. миссия вынуждена была выехать из страны и временно прекратить свою деятельность.

В 1847 г. была учреждена русская духовная миссия в Палестине (находилась в Иерусалиме). Она занималась не столько миссионерской, сколько научной и благотворительной деятельностью. Миссия обслуживала преимущественно русских паломников, свыше 10 тыс. которых ежегодно посещали Палестину. Выполняла она и дипломатические функции. В 1882 г. глава русской духовной миссии в Палестине архимандрит Антоний Капустин основал Императорское Российское Палестинское общество. Благодаря энергии и самоотверженной деятельности Антония Капустина были приобретены земли в Иерусалиме, Вифлееме, Назарете и в других местах. Эти владения получили название Русской Палестины. Палестинское общество строило православные церкви и монастыри, школы, гостиницы и богадельни, издавало научные труды. Широкую известность получил ежегодник «Палестинский сборник» .