Изучение теоретических и методологических основ структурных изменений пространственной организации региональных промышленных систем

Структурная организация региональных промышленных систем

Основываясь на системообразующих связях и факторах формирования и развития национальной (региональной) промышленной системы, структурная организация промышленных систем предполагает образование различных структурно-отраслевых профилей промышленного развития в различных странах СНГ и их регионах.

Между тем, как показывают исследования последних двадцати лет, многие из указанных факторов структурной организации промышленных систем изменчивы и целый ряд из них достаточно непросто наблюдать. Поэтому анализ структурной организации промышленных систем в специальной экономической литературе предлагается проводить:

• 1) в терминах пространственной конкуренции;
• 2) выделяя отношения институционального «сходства», географической и организационной «близости» экономических агентов;
• 3) исследуя «внешние эффекты» пространственной концентрации и факторы воспроизводства такого рода «внешних эффектов»;
• 4) с точки зрения достижения пространственной сбалансированности природной, экономической и социальной подсистем страны (региона) [19].

В классической рыночной экономике, где институты собственности доминируют над институтами власти, ценовые сигналы во многом предопределяют структурные пропорции экономического развития. Промышленная фирма при решении задачи о пространственном размещении сталкивается со следующей дилеммой: насколько привлекательной для неё с точки зрения долгосрочной перспективы развития своего бизнеса быть размещённой подальше от уже действующих в регионе фирм той же промышленной отрасли. В этом случае она приобретает преимущества монопольной власти в другой территориально-промышленной зоне. Более того, чтобы действующие предприятия смогли продавать свои товары в этой новой территориальной зоне, им следует производить свой товар дешевле на величину транспортных издержек, чем это будет делать та фирма, которая была размешена в данной промышленной зоне.

У интересующей нас промышленной фирмы есть и другая стратегическая альтернатива. Она заключается в том, чтобы быть размещённой в географической близости с другими существующими предприятиями той же отрасли с целью приобретения преимуществ от пространственных внешних эффектов, генерируемых знанием, информацией, технологическими трансфертами, общими коммуникациями, социальной инфраструктурой.

Для современной промышленности стран СНГ рассмотренные нами с точки зрения их структурной динамики два типа промышленных систем не являются альтернативными. В настоящее время в большинстве стран Содружества отсутствует централизованная система планирования. Точнее она распалась на соответствующие фрагменты, активно используемые вертикально-интегрированными корпоративными производственными структурами, в тесном взаимодействии со структурами государственной власти на национальном, региональном и муниципальном уровнях.

За последние пятнадцать лет при формировании и развитии национальных и региональных промышленных систем параллельно происходило быстрое развитие малых предприятий, причём главным образом в сфере производства конечных потребительских товаров. При проведении исследований по становлению малого бизнеса в экономиках стран Содружества объектом исследования обычно являлось малое предприятие как некая первичная простейшая предпринимательская организационная структура.

Можно выделять группы малых предприятий по принадлежности их к тем или иным «группам влияния» (корпоративного, регионального, муниципального). Совершенно очевидно, абстрагируясь от особенностей юридической формы, что структура собственности малых предприятий, обслуживающих интересы корпоративных властных элит и ориентированных преимущественно на эксплуатацию корпоративных товарных и финансовых потоков, отлична от структуры собственности малых предприятий, основанных на чисто личных сбережениях и денежных средствах, которые мобилизуются в крайне непростых и нестабильных экономических условиях.

Добавим также, что пространственная концентрация экономической активности малых предприятий во многом зависела от состояния платёжеспособного спроса в регионе, а также от концентрации в нём крупных товарно-финансовых потоков. В регионах, где такие потоки очень малы, пространственная концентрация экономической активности малых предприятий была заметно ниже, чем в «благополучных» регионах. Многие крупные предприятия являлись в СНГ проблемными, платёжеспособный спрос их был неустойчив, крупные предприятия часто распадались на совокупность более мелких предприятий, лучше адаптирующихся к новым экономическим условиям.

В результате обозначенной национальной и региональной специфики формировалась определённая отраслевая структурная динамика развития промышленности, соотношение в промышленности между малым, средним и крупным бизнесом с соответствующей структурой собственности, уровень эффективности промышленной занятости и уровень эффективности функционирования национальной (региональной) промышленной системы в целом.

В экономической литературе подчеркивается, что при жёсткой организации производственных систем и/или в «бедных» с точки зрения разнообразия элементов региональных промышленных системах продуцирование пространственных внешних эффектов (экстерналий близости) незначительно. В свою очередь, гибкая внутренняя организация региональных промышленных систем предполагает их высокую адаптивность и наличие в них устойчивого свойства высокой инновационной восприимчивости, то есть способности региональной системы к диффузии нововведений. Заметим, что в этом случае изменения происходят внутри самих «агломерационных сил».

Последнее замечание, на наш взгляд, принципиально. Дело и том, что введение в методологию исследования внешних эффектов не позволяет принципиально решать поставленную проблему. В данном случае проблему структурной организации региональных производственных систем и их «ядра» — промышленности. Такой подход скорее на время отодвигает решение поставленных проблем по мере введения в научный анализ всё новых и новых внешних эффектов. Поэтому, на наш взгляд, методологически более оправдано говорить о наличии в том или ином регионе общего доступного для всех участников воспроизводственного процесса актива (группы активов) [11].

Важным активом, по оценке ряда исследователей, является наличие особой отраслевой структуры, основанной на существовании повторяющихся, возобновляемых во времени взаимодействий (контактов) региональных промышленных «игроков». Входя в такой промышленный регион, промышленное предприятие получает как бы своеобразный доступ к интересующим его деловым контактам и связям и успешно интегрируется в соответствующую организационную производственную сеть [7].

В современных национальных и региональных промышленных системах в качестве актива значительную роль играет также наличие местных человеческих ресурсов со специализированным «ноу-хау», способность их в процессе обучения повышать своё качество, характеристики знаний и опыта как неотъемлемого атрибута человеческих ресурсов. Речь здесь идёт о качестве человеческого капитала, логике и структурных режимах его воспроизводства в стране или регионе. С другой стороны, структурное обновление промышленной системы во многом определяется опережающим структурным обновлением и развитием человеческого капитала. В странах (регионах), где воспроизводство человеческого капитала пассивно следует за структурным промышленным развитием, структурное обновление промышленной системы оказывается невозможным [11].

Вместе с тем для производственных предприятий и фирм, входящих в тот или иной регион, принципиальную роль, как актив, играет существование в регионе институтов, гарантирующих соответствующие условия жизнедеятельности и обеспечивающих воспроизводимые параметры производственно-хозяйственных процессов. В экономике стран СНГ такого рода институциональные гарантии особенно важны, поскольку в хозяйственной системе очень велико значение неценовых сигналов, административных рынков и неэкономических отношений. В тех странах и регионах, где властные элиты гарантируют стабильные и недискриминационные для новых участников предпринимательской деятельности и инвесторов «правила игры», существенно ограничивающие произвол власти, динамика пространственной концентрации экономических активностей и прогрессивные структурные изменения в национальной промышленной системе происходят наиболее быстро.

Со всем этим тесно связано наличие ещё одного актива промышленной региональной системы, заключающегося в способности к формированию горизонтальных организационных сетей внутри региональных производственно-хозяйственных зон. Различные страны СНГ и их регионы демонстрируют различную способность в формировании таких горизонтальных структур. Между тем вхождение предприятия или фирмы в такую организационную сеть позволяет им приобретать по целому ряду позиций особый режим «благоприятствования» их деятельности. Одновременно с интегрированием в такую организационную сеть более расплывчатыми становятся и границы предприятия и фирмы, что делает проблематичным проведение регионального анализа с использованием методологии пространственных внешних эффектов.

При анализе национальных или региональных активов следует учитывать процесс концентрации инноваций в пространстве. При прочих равных условиях более привлекательными в инвестиционно-экономическом плане оказываются страны или регионы, где уровень такой концентрации является более высоким, где возникают эффекты «излишка знаний». В них происходит быстрая и качественная трансформация накопленного знания в операциональные вопросы.

Третий подход при исследовании процессов пространственной концентрации экономических активностей предложен неформальной группой отраслевых экономистов «Proximity Dynamics». Это была одна из наиболее удачных попыток эндогенезировать пространственную переменную экономического анализа. Учёные А. Торре и Ж.-П. Жилли в рамках предлагаемого ими методологического подхода при анализе пространственной концентрации экономических активностей и эффектов пространственной близости выделяют два основных измерения и два соответствующих им типа логики, имеющих место при развитии процессов регионализации. Первое измерение определяется как организационная, второе — как географическая близость [12; 13].

Действительно, принадлежность той или иной производственно-организационной сети (например, «Газпром») зачастую намного сильнее стимулирует взаимодействие между входящими в неё экономическими агентами, чем традиционное «территориальное соседство». Принадлежность организации предполагает строгое соблюдение «правил игры», принятых в рамках определённых «замкнутых» отраслевых (межотраслевых) организационных промышленных структур и форм в одном и том же «организационном пространстве» отношений.

Вместе с тем организационная близость предполагает и то, что разные производственные агенты оказываются объединёнными между собой в другие институциональные и групповые организационные сети в зависимости от принадлежности к той или иной организационной субкультуре, институционального сходства и «принадлежности» индивидуумов и образуемых ими групп к системе ценностей. При этом институциональное сходство зависит от близости представлений, функционирующих в экономической системе.

Логика строгого «соблюдения правил» во внутриотраслевых отношениях и «институционального сходства» в организационных сетях могут быть тесно увязаны. По сути дела, речь идёт об институциональной однородности и неоднородности существующих отраслевых, вертикально-интегрируемых и горизонтально-интегрируемых производственно-организационных сетей.

Практика показывает, что устойчивое долгосрочное взаимодействие в таких организационных сетях предпринимательских структур рыночного и нерыночного типа с различными модальностями при осуществлении производственно-экономической координации является достаточно редким. Даже если это и имеет место, то чаще наблюдается тенденция сближения (конвергенции) взаимодействующих институциональных структур в сторону усиления или ослабления рыночных начал, действия соответствующих рыночных институтов.

Напротив, внутри отраслевой (межотраслевой) вертикально-интегрированной или горизонтально-интегрированной сети в результате поиска более эффективных форм организации могут усиливаться институциональные различия, что очень часто приводит к организационному выделению из сети, обособлению и институциональному оформлению таких структур.

Наконец, организационной близости «соблюдения правил», в отраслевых (межотраслевых) производственно-организационных сетях, могут просто противостоять региональные производственно-организационные сети, основанные на институциональном сходстве. Развитие последних при определённых условиях может существенно сужать в регионе «сферы влияния» отраслевых властно-политических и предпринимательских сетей отраслевого типа. Вместе с тем, если имеет место обратный процесс, то часто возникают так называемые моногорода, субрегиональные и региональные производственные образования. Логика развития промышленных структур в регионах такого типа совершенно иная, чем в регионах, где позиции «отраслевых промышленных групп влияния» заметно слабее.

В процессе развития национальных и региональных промышленных систем получает развитие и становится более разнообразной инфраструктура. В первую очередь, это дорожно-транспортные сети и транспортная инфраструктура, во многом определяющие стартовую структуру размещения производительных сил. Это и инфраструктура коммунального хозяйства городов, электросети и теплосети, сети водоснабжения и обеспечения стоков, сети газоснабжения. Вместе с тем речь идёт о формировании достаточно развитой финансовой и информационной инфраструктуры, инфраструктуры поддержки предпринимательства и защиты прав потребителя, разнообразных элементов и подсистем социальной инфраструктуры.

По мнению ряда экономистов, модальность контрактной координации может быть структурирована следующим образом. Применительно к рынкам, регулирование которых осуществляется преимущественно по ценовым сигналам, можно говорить о традициях и ценностях, возникающих при подготовке, заключении и исполнении рыночных сделок, близких к классическому типу. В условиях товарных дефицитов переходного периода в странах СНГ распространение часто получали производственные контракты по «соседскому» принципу «ты — мне, я — тебе». Их широкое применение обуславливалось двумя причинами: отсутствием развитых институтов собственности и имущественной ответственности, а также крайней неразвитостью денежных институтов и слабостью ценовых сигналов. Принцип «ты — мне, я — тебе» в централизованно планируемой экономике используется как в рамках схем горизонтальной производственной координации, так и в рамках схем вертикальной координации между промышленными агентами. В постдефицитной рыночной экономике его скорее можно наблюдать только в рамках горизонтальной координации. Процессы же вертикальной координации регулируются в условиях доминирования институтов власти над институтами собственности и некоторого развития денежных институтов контрактами, заключаемыми на «административных» промышленных рынках.

В зависимости от того, какой из этих трёх типов соглашений доминирует на региональном промышленном рынке, мы можем говорить о соответствующей модальности контрактной координации в стране в целом и на отдельных её региональных рынках.

Таким образом, исследуя тенденции трансформации структуры национальных и региональных промышленных систем и хозяйственной структуры стран в целом, можно сказать, что в процессе трансформации национальной индустрии советского типа в современных региональных промышленных системах стран СНГ можно выделить «промежуточные» производственно-экономические пространства с нечёткими контурами границ. В них институциональные и структурные формы, унаследованные изпрошлого, и деятельность различных групп промышленных агентов, размещённых в регионе и формирующих будущее, сочленены и ориентированы на решение стоящих перед ними как общих, так и индивидуальных проблем. При этом территория с её особыми описанными нами выше характеристиками становится своеобразным пространством-посредником, которое определённым образом сконструировано в процессе осуществления различного рода взаимодействия между промышленными и другими агентами. При этом, как справедливо отмечается в современной экономической литературе, в этой сложной динамике взаимодействий основными производственными «игроками» являются те, кто играет посредническую, способствующую гибридизации роль между региональным и глобальным уровнем, выбирая то или иное соотношение в процессе сочленения между прошлым и будущим, между производственной географической и организационной близостью, сохраняя и изменяя свою модальность.

Представляет интерес и ещё одно общепризнанное положение современной экономической науки, в соответствии с которым, когда экономика стабильна, происходит диффузия от общих (глобальных) принципов, форм и механизмов институционального регулирования к особенным (региональным). Напротив, когда в экономике имеет место кризис, полагается, что происходит процесс диффузии от особенных (локально-региональных) принципов, форм и механизмов институционального регулирования к общим (глобальным).

К источникам нерыночных взаимодействий в укрупнённом виде можно отнести технико-технологические внешние эффекты (внешние — по отношению к производственной фирме или корпоративной организационной сети, и внутренние — по отношению к отрасли в целом). Логика развития отраслевых технологических инноваций стимулирует процессы структурного обновления человеческого капитала в стране (регионе) и в соответствующих промышленных отраслях. Фирмы и корпоративные организационные сети, которые в этом процессе запаздывают и отстают, негативно влияют не только на своё положение и статус на отраслевых рынках, но и на конкурентоспособность страны в целом .

Вторым источником нерыночных взаимодействий, существенно дополняющим первый, является промышленное межсекторальное и межотраслевое распространение технологических и иных внешних эффектов. Так, измерение и анализ технологических внешних эффектов позволяет понять процессы инновационно-технологического развития и структурного обновления капитала в промышленности.

Третьим фактором сближения хозяйственных агентов и источником нерыночных взаимодействий являются интенсивные потоки нестандартной информации. Её распространение, анализ и использование способствуют объединению национальных «промышленных игроков» в инвестиционно-проектные, производственные и в организационном плане устойчивые организационно-производственные сети. Напротив, отсутствие таких потоков очень часто сопровождается «эрозией» некогда единых воспроизводственных подсистем.

Отметим, что все промышленные регионы стран СНГ с точки зрения дисбаланса в уровнях развития их природно-географических подсистем, инфраструктурных организационных сетей, базовых экономических подсистем, промышленного аппарата, а также подсистем, обеспечивающих их социальное развитие, можно разбить на наиболее типичные кластеры.

К промышленным регионам первого типа можно отнести регионы, в которых имеются значительные природно-сырьевые ресурсы, однако в силу высоких издержек их промышленная разработка и использование считаются преждевременными. Как следствие, инфраструктурные организационные сети не развиты, экономика проживающего на этой территории коренного населения тяготеет к первичному сектору и патриархальному хозяйству. Частный промышленный капитал в такие регионы, как правило, не идёт. А принудительное их промышленное освоение с целью «искусственного» ускорения их экономического развития за счёт государственных ресурсов в конечном счёте ведёт к разрушению традиционно выработанных в этих регионах институциональных структур.

Промышленные регионы второго типа, напротив, крайне бедны природно-сырьевыми ресурсами. Понимая это, чтобы постепенно развивать свою региональную конкурентоспособность, они шаг за шагом формируют свои активы: инфраструктурную сеть, более либеральные и справедливые для инвесторов организационно-экономические и институциональные механизмы. Административные рынки в таких регионах оказываются менее сильными и успешно «взламываются» частным капиталом. Инвестиционные средства преимущественно вкладываются в достаточно эффективные и быстро окупаемые инвестиционные проекты и, как правило, в промышленные предприятия, которые трудно отнести к крупным. Что же касается промышленных структур, то их динамика в целом отвечает мировым тенденциям и эффективной занятости.

Если же в регионах, характеризующихся бедными природными ресурсами, описанного конкурентного индустриального развития не происходит, то они просто принудительно либо политически, либо экономически присоединяются соседними, более сильными региональными экономическими системами, образуя их вспомогательную экономическую периферию.

Третий тип промышленных регионов характеризуется наличием значительных природно-сырьевых ресурсов, промышленная разработка которых в рамках как традиционных, так и новых технологий достаточно рентабельна. Образуемые при добыче и первичной переработке таких ресурсов рентные и другие доходы реинвестируются в отрасли обрабатывающей промышленности, производственную и социальную инфраструктуру региона. В таких регионах, как правило, серьёзное развитие получают обширные производственные вертикально-интегрированные отраслевые корпоративные сети, и региональные активы практически полностью подчиняются разнообразным производственно-отраслевым стратегиям существующих корпоративных структур власти. Этому процессу частично противостоит региональная политическая власть. Однако и она во многом зависит от ресурсов и предпочтений корпоративных местных элит [11].

Четвертый тип промышленных регионов, так же, как и предыдущий тип, характеризуется наличием значительных природных ресурсов, промышленная разработка которых в рамках как традиционных, так и новых технологий достаточно рентабельна. При этом, однако, образуемые при добыче и первичной переработке таких ресурсов рентные и другие доходы реинвестируются только в развитие добывающих производственных мощностей, региональную инфраструктуру и социальную подсистему региона.

Качественный прогноз развития промышленной структуры таких регионов очевиден. Заметим, что данная стратегия предполагает параллельное достаточно динамичное развитие конкурентоспособных промышленных мощностей по добыче природно-сырьевых ресурсов (то есть сырьевую ориентацию региональной экономики) и человеческого капитала как регионального актива, отвечающего современным требованиям производства.

Наконец, пятый тип промышленных регионов — регионы, в которых имеются значительные природно-сырьевые ресурсы, осуществляется их промышленная добыча. Однако рентные и иные доходы, получаемые при добыче и переработке таких ресурсов, практически полностью вывозятся, депонируются или инвестируются региональной властной элитой за пределы региона (страны). Такого рода промышленные регионы — это регионы «колониального типа», где интересы региональной и отраслевой элиты, интегрируясь, образуют единство. В теоретическом плане можно говорить о деградации промышленных структур в регионах последнего типа.