Примыкание. 
Синтаксис русского языка: университетский курс

Примыкание определяется как вид подчинительной связи, в которую вступают между собой неизменяемые слова и формы слов. При примыкании синтаксическая зависимость одного слова от другого выражается не формами зависимого слова, как это имеет место при согласовании и управлении, а «лишь его местоположением, его зависимой грамматической функцией, его смыслом, несамостоятельным характером выражаемого им грамматического отношения, напр.: внимательно выслушать, побежать вприпрыжку, поверить на слово, потребность высказаться, слушать молча»^[1]. Поэтому иногда при определении примыкания ограничиваются чисто негативной характеристикой, в противовес согласованию и управлению, как это делал, например, А. М. Пешковский («„примыкание“ есть такое подчинение, которое не является ни управлением, ни согласованием»^[2]).

Примыкающими словами и формами являются наречия, инфинитивы, деепричастия, формы сравнительной степени прилагательных, адвербиализовавшиеся (перешедшие в наречия) падежные и предложно-падежные формы существительных. При этом примыкание разграничивают по тесноте семантической слитости с господствующим словом. Так, принято считать, что примыкание инфинитива носит более тесный характер, затем следуют качественные наречия, подчиненные глаголу, ср.: мешать работать, бросить учиться; поступить нетактично, дышится легко и под. Определение тесноты примыкания в подобных случаях носит все же субъективный, но не закономерноунифицирующий характер. Очевидно, например, что инфинитив, выполняющий функцию определения, менее тесно примыкает к господствующему слову, чем тот же инфинитив в объектном значении. Так же обстоит дело и с качественными наречиями в их противоположении наречиям обстоятельственным.

В целом примыкание так же не лишено внутренней противоречивости, разнородности, как и другие типы подчинительной связи, что вполне естественно для живого языка, находящегося в непрерывном движении и изменении.

В плане определения синтаксических границ примыкания и функциональных возможностей типов связей в целом показательными являются и попытки обнаружить его также и в сфере предикативных отношений. А. М. Пешковский считал, например, что сказуемое, выраженное «ультрамгновенным видом русского глагола» {прыг, бац, хвать, толк, стук, хлоп, цап-царап и проч., ср.: И он прыг туда) примыкает к подлежащему. Он писал: «…это уже не „именительный падеж существительного + согласуемый с ним глагол“, а „именительный падеж существительного + примыкающий к нему глагол“ (почти в таком же положении и предложения типа ты иди, ты стань, ты ступай и абсолютно в таком же — типа я ступай, они ступай и т. д.). Что глагол здесь связан с именительным, ясно из того, что именительный не имеет ни бытийного, ни назывного и т. д. значений, а имеет ясное значение подлежащего… что он подчинен именительному, ясно из сугубой несамостоятельности этих глагольных форм; наконец, что он примыкает к именительному, вытекает из самого понятия „примыкание“, которое есть всякая обнаруженная и доказанная в языке подчинительная связь двух слов между собой, не являющаяся ни согласованием, ни управлением»^[3].

Не только случай, приводимый А. М. Пешковским, но и многочисленные другие случаи, когда сказуемое или главный член односоставного глагольного предложения выражается адвербиализовавшимися предложно-падежными формами и наречиями, неопровержимо свидетельствуют о том, что примыкающий предикат {примыкание предиката) — это вполне органичное свойство русского языка национального периода, в отличие от языка древнерусского и раннего среднерусского периодов.

Согласование, таким образом, не является единственным типом связи, характеризующим отношения между подлежащим и сказуемым в русском языке нового времени (начиная с XVII в.).

Следует заметить также, что некоторые синтаксисты выделяли еще один тип связи в современном русском языке — соотношение, или соотносительную связь, «характерную для вводного члена предложения, для обращений, некоторых видов приложений, сравнительных оборотов, определений»^[4].

Таким образом, общая тенденция развития синтаксических связей в русском языке нового времени (с XVII в.) дает основание говорить I) о сокращении сфер согласования в пользу управления, 2) о постепенном и неуклонном расшатывании сильного управления, связанном, с одной стороны, с ростом глагольного полисемантизма, а с другой — общей синтаксической валентности, с последующим возрастанием роли и объема слабого управления, 3) о все возрастающем расширении материальных и функциональных сфер примыкания, обслуживающего широкое поле конверсионных процессов в именах в направлении к адвербиализации и порождению предикатов разного происхождения.

• [1] Виноградов В. В.

  Введение

  С. 23.

• [2] Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. С. 61.
• [3] Пешковский А. М. Указ. соч. С. 198—199.
• [4] Руднев А. Г. Синтаксис современного русского языка. С. 22.