Животные на территории Красной поляны

Животные на территории Красной поляны — Кавказский биосферный заповедник Кавказский государственный биосферный заповедник — «резервуар» уникальной природы Западного Кавказа. Расположен он в координатах: 44−45,5 градусов северной широты и 40−41 градус восточной долготы. Ландшафт заповедника характеризуется отметками 260 — 3360 метров над уровнем моря. Заповедные земли расположены на территории Краснодарского края (Сочи, Мостовской район), Республики Адыгея и Карачаево-Чаркесской республики Российской Федерации, вплотную примыкает к границам Республики Абхазия. Непосредственно в Сочи (Хоста), в трех километрах от морского побережья находится заповедная тисо — самшитовая роща. Общая площадь заповедных территории 280 335 га. Географическое положение региона, близость теплого Черного моря, Главный Кавказский хребет обусловили формирование на территории заповейника различных климатов — от влажного субтропического до сурового высокогорного. А вообще территория заповедника характеризуется большим разнообразием климатических условий. 62 процента территории заповедника занято лесами, луга занимают 21 процент площади, снежно-скальные ландшофты занимают 16 процентов, и около 1 процента территории приходится на реки и озера. Флора Кавказского заповедника насчитывает около 3000 видов, из которых более половины сосудистые растения. В составе дендрофлоры — 165 видов, из них 142 — листопадных, 16 — вечнозеленых лиственных и 7 — хвойных. Реликтовых видов — 22 процента, эндемичных — 24 процента от общего числа видов. Высокогорная флора включает 819 видов травянистых растений, из которых 287 — эндемики. В Красную книгу России занесено 30 видов редких и исчезающих растений. Фауна Кавказского заповедника насчитывает около 70 видов млекопитающихся, 241 вид птиц, в том числе 112 гнездящихся, 10 видов земноводных, 19 видов пресмыкающихся, 18 видов рыб. В Красную книгу России занесено 32 редких вида позвоночных животных, в Международную Красную книгу — 3 вида. Начало Кавказскому заповеднику было положено более ста лет назад, в конце 80-х годов прошлого столетия. Территория заповедника до 1864 года была заселена аборигнным населением — черкесами. После захвата земли, истребления и выселения оставшейся части в Османскую Империю территорию заселило Кубанское казачье войско. В 1888 году царская семья арендовала войска земли в районе рек Большая Лаба и Белая — для великокняжеской охоты. Именно эта аренда и учреждение особой охраны помогли сохранению обитающих в этих местах животных и особенно зубра. Зубр — легенда Кавказского заповедника. Обитавший в горах Западного и Центрального Кавказа с незапамятных времен дикий бык — домбай, как называли его аборигены (черкесы), стал более-менее широко известен научному миру лишь в середине прошлого века. Научные и околонаучные споры о существовании в горах Кавказа дикого быка завершились в 1867 году, когда в Москву был доставлен живой зубренок, пойманный прошлым летом жителем Кувинского аула Батыр-Гиреем Аджиевым в верховье р. Урупа. Этому зубренку в последующие два-три года были посвящены многочисленные статьи в научных журналах России и зарубежья; начались исследования возможного ареала кавказского горного зубра. Зубром интересовались известные исследователи Кавказа А. Ф. Виноградов, Г. И. Радде, Н. Я. Динник, К. А. Сатунин, особенно Д. П. Филатов. Именно профессор Филатов уже в 1899 году высказал мнение, что зубры на Кавказе остались лишь в верховьях рек Уруштена и Белой, хотя еще 30−35 лет назад зубров встречали в верховьях рек Аксаута, Большого Зеленчука, Урупа и Лабы. Допускалась также возможность захода зверя за горный массив Фишт. Научная общественность России забила тревогу: уникальное животное, практически неисследованное, быстрыми шагами идет к исчезновению. Конечно, августейший охотник — Великий князь Сергей Михайлович заботился об охране зверей на территории Кубанской охоты. Но ведь главная цель этой заботы — охрана зверя для царской забавы. А пройдет срок аренды — закончится и охрана. Срок же аренды истекал в 1906 году. В 1907 году на должность лесничего Белореченского лесничества Кубанского войска назначается Христофор (Хачатур) Георгиевич Шапошников, уже известный к тому времени в научных кругах натуралист-исследователь. К тому времени Рада Кубанского казачьего войска вынесла постановление о разделе великокняжеской аренды в наделы казачьим станицам по истечении срока аренды. Это означало бы полное истребление зубра. Х. Г. Шапошников начал борьбу за организацию заповедника на территории Кубанской охоты. В 1909 году он послал письмо в Академию наук с этим предложением. Основным поводом в пользу заповедания указанной территории было сохранение кавказского горного зубра. В своем письме Шапошников очертил и границы заповедника: лесные дачи казачьи — Малолабинская, Хамышевская, Мезмайская, лесные дачи казенные — Малолабинская, Тхачская и Сахрайская. Он писал, что «у черкесов издавна была „священная роща“, или заповедник, где запрещалось рубить деревья и охотиться на зверей и птиц. Эта роща располагалась на левом берегу Белой, против станицы Ханской». Письмо Х. Шапошникова легло в основу доклада директора Зоологического музея Императорской академии наук Николая Насонова, с которым он выступил на заседании физико-математического отделения академии. Собрание решило возбудить ходатайство об учреждении Межведомственной комиссии «для выработки мер к сохранению кавказского зубра путем объявления нагорной полосы Кубанской области заповедною…» Комиссия была создана, и в 1911 году правительству был представлен проект заповедника. Он предусматривал обмен принадлежащих казакам и отчуждаемых под заповедник земель на равноценные казенные земли. Казалось, до учреждения заповедника — рукой подать. И в самом деле: осмотрены и оценены земли, подлежащие обмену, составлена смета, и даже тропы кое-где прорублены. Но заартачилась Рада, но выяснилось, что у правительства нет «свободных» средств на организацию заповедника. Комиссия распалась, дело заглохло… Но не заглохло стремление истинных патриотов России сохранить в неприкосновенности для потомков уникальный уголок природы Западного Кавказа. В 1913 году Русское географическое общество вновь поставило перед царским правительством вопрос об организации Кавказского заповедника. И вновь был получен отказ. А через год началась первая мировая, и все заглохло до 1917 года. 10 октября 1917 года на съезде лесничих и лесных техников, созванном в Екатеринодаре Кубанским правительством, был заслушан доклад Х. Г. Шапошникова «Учреждение заповедника в нагорной полосе для охраны памятников природы в растительном и животном мире». Однако идея создания заповедника встретила отчаянное сопротивление участников съезда, и Кубанское правительство ничего не предприняло для решения вопроса. Тогда Шапошников обратился к некоторым частным лицам с предложением вложить энную сумму для аренды земель «под охоту» — весь район бывшей Кубанской охоты. Но заключение договора затормозил Лесной отдел Кубанского правительства… С первых же дней восстановления Советской власти на Кубани Х. Шапошников вновь занялся организацией заповедника. Он приехал в Армавир к уполномоченному Реввоенсовета Кавказского фронта Штейнгаузу. И уже 5 апреля 1920 г. была послана телеграмма В. И. Ленину с обоснованием необходимости организации Кавказского заповедника. Начался новый этап осуществления давней идеи русских ученых. В мае Шапошников получил мандат с заданием организовать заповедник. Окрыленный, уверенный в скором успехе затеянного предприятия, Шапошников приехал в Екатеринодар в Кубано-Черноморский ревком с проектом заповедника. Но только 3 декабря 1920 года Кубано-Черноморский ревком своим постановлением № 408 объявил о создании Кубанского высокогорного заповедника и о назначении его директором Христофора Шапошникова. Заповедник определялся в границах, намеченных еще до революции Академией наук. Но у Кубано-Черноморского ревкома не было средств на содержание заповедника, и Шапошников и его сподвижники работали практически на общественных началах. И только спустя три долгих года, когда 12 мая 1924 года Совнарком РСФСР принял декрет, подтверждающий существование заповедника, началось государственное финансирование Кавказского зубрового заповедника — так он теперь именовался, несмотря на возражения Х. Г. Шапошникова против такого статуса: он уже не был уверен в том, что на заповеданной территории еще сохранились зубры. Надо сказать, что научная работа в заповеднике велась с первых лет его основания — самим Х. Г. Шапошниковым и его сподвижниками, а затем, уже в конце 20-х — научными экспедициями из центра. В 1927 году энтомолог заповедника П. И. Слащевский был направлен по предложению Н. И. Подвойского на Гузерипльскую поляну с заданием выяснить целесообразность учреждения здесь энтомологической станции. В этом же году на Гузерипльской поляне был установлен первый в заповеднике метеорологический пункт, затем преобразованный в метеостанцию. С 1928 по 1930 год заповедник, не имея достаточно средств на содержание своего научного отдела, довольствовался работами экспедиций из центра: зоологической — профессора С. С. Турова, ботанической — профессора Н. А. Буша, почвенной — профессора С. А. Захарова, гляциологической — профессора Г. Г. Григора, луговедческой — профессора Н. А. Троицкого, гидробиологической — профессора А. Н. Бартенева, метеорологической — под руководством Д. Ф. Нездюрова и других экспедиций. Большая часть исследований проводилась сначала в восточной части заповедника, в бассейнах Малой и Большой Лабы, а затем некоторые экспедиции перешли в северный и южный районы. Это был, можно сказать, второй период становления и развития Кавказского заповедника — период научной инвентаризации его. Третий период научной деятельности заповедника охватывает уже постоянные, стационарные исследования — с 1930 по 1944 год. Именно в начале 30-х в заповеднике организуются научные станции. Именно в эти годы в заповедник пришли и стали затем научной элитой Советского Союза многие природоведы. Работы А. А. Насимовича, М. И. Зюзина, Г. А. Успенского, Ю. В. Аверина, И. В. Жаркова, В. П. Теплова, С. С. Донаурова, М. И. Сахарова, Л. Н. Васильевой, П. Д. Лазука, Р. А. Еленевского, Л. И. Соснина, П. Н. Слащевского, Э. Н. Альпер, Н. Е. Лаврентьева и многих других ученых, выросших в заповеднике и выпестованных им, актуальны и сегодня. Организации научных станций в заповеднике предшествовало одно примечательное совещание, состоявшееся в начале апреля 1929 года под председательством профессора А. Н. Бартенева. Совещались ученые — руководители экспедиций по заповеднику, обдумывали первый пятилетний план комплексного обследования заповедника: «…для изучения законов девственной природы в целях рационального использования ее» — так сказано в протоколе этого совещания. Было решено организовать широкое изучение гидрологического режима высокогорных пастбищ, биологии лесных сообществ и влияния их на климат, исследование заповедника как редчайшего памятника природы, как естественную природную лабораторию, крупного производителя ценного промыслового зверя. На этом совещании было решено, чтобы заповедник издавал свои труды. Первой была организована энтомологическая станция, ее постоянное место было в Гузерипле до 1935 года — до организации единой комплексной естественно-исторической станции. В задачи энтомологической станции входило изучение энтомофауны заповедника и выработка рекомендаций для борьбы с вредителями леса. В том же 1931 году была организована охотоведческая станция — в поселке Киша. Она занималась инвентаризацией фауны заповедника, изучением экологии диких животных. В 1935 году охотоведческая станция также вошла в состав естественно-исторической как ее зоологический сектор. Вместе с охотоведческой была организована лесная опытная станция, кабинеты которой по 1941 год находились в Красной Поляне. С 1941 года лесная опытная станция — лесной сектор естественно-исторической станции. В ее задачи входило изучение богатейших лесных массивов заповедника, разработка основ ведения заповедного лесного хозяйства, методов охраны и восстановления лесов, выделение необходимого ассортимента для научно-исследовательских учреждений и промышленных предприятий. Луговедческая опытная станция (с 1935 года — луговой, а затем ботанический сектор естественно-исторической станции) занималась изучением горных луговых массивов, флоры заповедника в целом, геоботаническими исследованиями. В 1932 году была организована педагогическо-ботаническая станция. Работавшая до конца 1935 года, эта станция обслуживала запросы педагогов-естественников, юных натуралистов главным образом в области методики и практически самостоятельных полевых исследований. В 1931 году заповедник обогатился трехсотгектарным ботаническим природным памятником — Хостинской тисо-самшитовой рощей, расположенной на юго-восточном склоне горы Большой Ахун в 2,5 км от морского берега. Этот своеобразный живой музей — хранилище реликтовой растительности, оставшейся здесь в почти неизменном виде еще с доледникового периода (30 млн. лет назад) и последний островок обитания редких, нигде кроме Кавказа, не встречающихся растений и животных, стал центром эколого-просветительской деятельности заповедника, о каком мечтал и каким подготавливал его первый директор Х. Г. Шапошников. Ведь именно он, Шапошников, с первых дней существования заповедника уделял огромное внимание воспитанию у населения, и особенно у молодежи, любви к природе Отечества, пропагандировал бережное к ней отношение. В этом же году, развивая заложенную Христофором Георгиевичем традицию, наряду с определением Хостинской тисо-самшитовой рощи как рекреационного объекта, заповедник открыл три туристских маршрута и развернул строительство музеев природы — один в роще, другой в Майкопе, подготовил и издал брошюру «Государственный Кавказский заповедник», подготовил к печати 23 научных статьи по ботанике, зоологии, гляциологии и климатологии, а также два выпуска «Трудов КГЗ». В 1933 году был издан научный отчет профессора С. С. Турова о работе зоологической экспедиции 1930 года. И все это — несмотря на крайнюю нужду в средствах. С 1935 года положение всех заповедников Советского Союза значительно улучшилось. Государство уже имело возможность финансировать науку, в том числе и природоохранную, более щедро. Кавказский государственный заповедник был объявлен показательным — он стал официально именоваться Показательный Кавказский государственный заповедник. Наряду с улучшением экономических условий, усилением охраны территории и увеличением штата научных сотрудников, позволившим еще шире развернуть научные исследования, заповедник получил возможность начать публикацию своих исследовательских работ. Так, в 1936 году вышел 1 том «Трудов Показательного Кавказского государственного заповедника» со статьями А. А. Насимовича («Динамика запасов благородного оленя в Кавказском заповеднике»), М. И. Зюзина («Вредные насекомые некоторых древесных пород Кавказского заповедника (южной части)») и Г. Г. Григора («Отчет о гляциологических работах 1929 и 1930 года в районе Кавказского заповедника»). В 1937 году к печати был подготовлен «Путеводитель по Кавказскому государственному заповеднику», авторами которого были Ю. Аверин, В. Теплов, А. Насимович, И. Жарков, а редактором — С. Туров. К сожалению, этот великолепный научно-популярный рассказ об уникальном, редчайшем памятнике природы сохранился лишь в рукописи, в единственном экземпляре, и ждет своего издателя. 30-е годы были годами расцвета научно-исследовательских работ в заповеднике. Так, в 1937 году под руководством почвоведа И. Г. Розмахова в заповеднике развернулись почвенные исследования. За пять лет этих работ были составлены общие описания горнолуговых и горнолесных почв с анализами почвенных образцов. Годом раньше начались лесотипологические исследования. Одновременно с исследованиями типов леса было предпринято детальное изучение экологии ценных и реликтовых древесных пород: тиса, самшита, каштана, восточной ели; научным сотрудником КГЗ Л. И. Сосниным было положено начало изучению проблемы одичания некогда культурных насаждений. Научными сотрудниками В. М. Буровиковым и Н. Е. Лаврентьевым было начато испытание многих древесных пород Америки, Дальнего Востока и того же Кавказа с целью введения (интродукции) ценных и быстрорастущих древесных пород в горные леса… На альпийских лугах горного массива Большой Бамбак луговеды заповедника под руководством Н. П. Введенского заложили в разных растительных ассоциациях постоянные пробные площадки для геоботанических и флористических исследований. Такие же исследования проводились и на высокогорном плато Логонаки. Научный сотрудник заповедника Р. А. Еленевский предпринял широкие исследования горнолуговых ландшафтов — сначала в заповеднике, а затем и за его пределами, почти по всему северному склону Главного Кавказского хребта. В результате этих исследований наука пополнилась интереснейшими теоретическими работами: «Опыт ландшафтного анализа северного макросклона Западного Кавказа», «Основные ландшафтные черты луговой растительности северного склона Б. Кавказа» и другими. В 1937 году была написана интереснейшая и единственная до сих пор работа «Грибы Кавказского заповедника», автор ее — научный сотрудник КГЗ Л. Н. Васильева. А двумя годами позже свет увидел капитальный труд «Флора Кавказского заповедника», который подготовила, используя свои исследования и накопленный флористический материал, Э. Н. Альпер. С приходом в заповедник зоологов В. П. Теплова, И. В. Жаркова, С. С. Донаурова, Ю. В. Аверина зоологические исследования в заповеднике достигли еще большего размаха. Особое внимание молодые исследователи обратили на биоэкологические особенности мало изученных животных: кабана, куницы, лисицы, дикого кота, сони-полчка, мышей и других грызунов. В. П. Теплов детально изучил экологию волка — его работы и поныне лежат в основе исследований по этому хищнику. И. В. Жарков выдает в свет большой труд «Млекопитающие Кавказского государственного заповедника». Ю. В. Аверин и А. А. Насимович дают первую для горной части Северо-Западного Кавказа орнитологическую сводку. Широкие исследовательские работы в мире насекомых развернули последователи П. Н. Слащевского: М. И. Зюзин, С. С. Деева и Е. И. Теплова. И наконец, главное: в конце 30-х умами ученых зоологов овладела идея восстановления горного зубра на Кавказе. Дело в том, что, несмотря на все усилия, сохранить горного кавказского зубра не удалось. Если в конце прошлого века отмечалось, что поголовье дикого быка в горах Кавказа резко уменьшилось, то через четверть века, после всех исторических потрясений, пережитых Россией и Кавказом, в частности, надежд на сохранение этого животного уже никаких не было. По некоторым данным последнюю группу зубров на территории Кавказского заповедника наблюдали в 1927 году на горе Алоус. И в этом же году пастухами-имеретинами были убиты три зубра… Выдвигая идею восстановления популяции горного быка на территории Кавказского заповедника, инициаторы этой идеи Иван Башкиров и Михаил Заблоцкий прекрасно понимали, что речь идет не о чистокровном кавказском зубре, а о совершенно новом животном. У этой идеи было много сторонников, но еще больше противников. И тем не менее, после обсуждения в Главном управлении по заповедникам, зоопаркам и зоосадам дерзновенный план начал претворяться в дело. В 1939 году Главное управление издает брошюру И. Башкирова и М. Заблоцкого «Кавказский зубр», в которой, наряду с историей изучения кавказского зубра и изложением опыта разведения зубров в зоопарке Аскания-Нова и в Крымском государственном заповеднике, излагался схематический план мероприятий по восстановления зубра на Кавказе. А в 1940 году в Кавказский заповедник была завезена из Аскании-Нова первая партия зубробизонов в количестве пяти голов. Так начался Великий опыт, увенчавшийся грандиозным успехом — сегодня в заповедных горах Кавказа есть горный дикий бык, успешно и навсегда освоивший биологическую нишу исчезнувшего 70 лет назад по вине человека горного кавказского зубра-домбая, вэри-кумеж… Великая Отечественная война огненным валом прокатилась и по Кавказскому заповеднику. В 1942 году большая часть его территории была оккупирована фашистскими войсками. Только полтора километра отделяли передний край обороны от Гузерипля, где находилось Управление заповедника и его научная часть, где нашли временный приют сотни беженцев из станиц и городов Кубани. Положение сложилось тяжелое — негде было жить, не хватало продовольствия. Но все жили дружно, помогая друг другу в свалившейся на всех беде. Жил и работал заповедник. Несмотря на то, что с самых первых дней войны на фронт ушли основные кадры рабочих заповедника, а также научные сотрудники И. В. Жарков, М. А. Заблоцкий, П. Д. Лазук, И. Т. Стихарев и другие, несмотря на то, что заповедник передал Красной армии почти все конное поголовье. В этот период на территории заповедника продолжались работы по изучению и добыче лекарственных растений — этим занималась Э. Альпер, был организован при помощи опытных наблюдателей отстрел диких животных — ради пополнения продовольственной «корзины» для раненых, находившихся в госпитале, и для партизан. Многие сотрудники заповедника не вернулись с фронта. Но те, кто вернулся, отдавали восстановлению заповедника все силы и душу, преодолевая неимоверные трудности. Это К. Г. Архангельский, П. Д. Лазук, И. В. Жарков, Д. П. Рухлядев, В. Я. Исаев, возвратившиеся из эвакуации Э. Н. Альпер, Г. П. Вязовская, Л. В. Крайнова, Л. Д. Архангельская и другие энтузиасты. К 20-летию заповедника научная работа почти полностью восстановилась. В 1969 году управление заповедника с научным отделом было переведено в Хосту. В Майкопе образовалось Майкопское отделение научного отдела заповедника с хорошо оборудованной почвенной лабораторией — детищем Л. Г. Горчарука и профессора С. В. Зонна. Лаборатория эта занималась и (занимается поныне) не только изучением почвенных разнообразий заповедных территорий, но и выдавала рекомендации сельскохозяйственным предприятиям Адыгеи и Краснодарского края по борьбе с сорной растительностью и повышению плодородия сельскохозяйственных угодий. Сегодня почвенная лаборатория заповедника — отличная база подготовки агрономов. 1971 год ознаменовался триумфом Кавказского государственного заповедника на международной выставке охотничьих трофеев в Будапеште, проводившейся под лозунгом охраны природы и рационального использования природных ресурсов. Биогруппа зубра и зубрицы из Кавказского заповедника, стоявшая у входа в Советский павильон, потрясла воображение посетителей и участников выставки. Пять золотых, четыре серебряных и одну бронзовую — такие награды получил тогда наш заповедник. В 1972 году заповедник участвовал во II Международном конгрессе по охране природы, посвященном 100-летию Иеллоустонского национального парка США. В 1973 году Кавказский заповедник совместно с Главприродой Министерства сельского хозяйства СССР организовал региональное совещание по охране и рациональному использованию природных ресурсов Черноморского побережья Кавказа, которое стало импульсом к активизации природоохранной работы в Крымско-Кавказской горной провинции. Короче говоря, к своему 50-летию Кавказский государственный заповедник подошел как один из самых значимых в стране и самых известных в мире заповедников Советского Союза. Его научные исследования, его достижения и опыт в организации природы, рекомендации по рациональному использованию природных ресурсов снискали широкое признание и высокую оценку отечественной и зарубежной научной общественности. И вполне закономерным было решение Президиума Международного координационного совета программы «Человек и биосфера» о присвоении Кавказскому государственному заповеднику статуса биосферного — с февраля 1979 года он стал частью международной сети заповедников биосферы. Одним из первых в СССР, 193-м в мире. Это высокая честь, но и высокая ответственность перед человечеством. С этого события начал отсчет четвертый этап жизни и научной деятельности Кавказского государственного биосферного заповедника. На данном этапе главное значение имеют работы по проблемам рациональной организации взаимоотношений человека и природы, раскрытия закономерностей, свойственных группе обширных природных зон и всей биосферы. В эти годы постоянные комплексные наблюдения за биосферными процессами ведутся в основном на постоянных пробных площадях и трех основных эколого-географических профилях, меридиально размещенных на территории заповедника и биосферного региона, примыкающего к нему, и проходящих через Главный Кавказский хребет. Статус биосферного требовал, чтобы сфера научной деятельности заповедника охватывала не только его территорию, но и весь Кавказский регион. Потребовались многокомпонентные исследования горных экосистем, детальное эколого-популяционное изучение слагающих эти экосистемы объектов. Эта многочисленная задача выпала на долю нового поколения научных сотрудников заповедника, пришедших в 70-х. Петр Тильба и Борис Туниев, Александр Дубень и Римма Семагина, Анатолий Кудактин и Александр Немцев, Владимир Черпаков и Александр Солодько, Владимир Дуров и Владимир Акатов, Михаил Придня и Леонид Романика, Александра Лебедева и Валентина Босенко, другие молодые энтузиасты заповедного дела энергично подхватили эстафету старшего поколения и успешно справились с решением вставших перед заповедником новых задач. Об этом свидетельствуют 15-й выпуск «Трудов» — «Итоги изучения природных экосистем Кавказского биосферного заповедника» (1994 год) и монография «Заповедная пирамида». Об этом свидетельствует и то, что сегодня все научные сотрудники заповедника — кандидаты наук, а двое из них — Борис Туниев и Анатолий Кудактин — доктора биологических наук. Причем имя Б. С. Туниева, как ученого с широчайшим диапазоном знаний, известно мировой научной общественности достаточно хорошо. Широко известно и имя А. Н. Кудактина — специалиста по хищным животным. В эти годы продолжалась борьба коллектива заповедника и общественности за восстановление изначальных границ заповеданной территории. Речь шла о Фишт-Оштенском горном массиве и плато Лагонаки. Проводившие в этих местах долголетние исследования научные сотрудники заповедника Михаил Алтухов, геоботаник, почвовед Лев Горчарук, Ксения Голгофская, геоботаник, специалист по редким растениям Александр Солодько, герпетолог Борис Туниев и орнитолог Петр Тильба, другие специалисты в один голос требовали вернуть заповедность этому уникальному региону — подобного ему нет на Кавказе, да и в других горных системах мира, пожалуй, тоже. Геопалеонтологи склонны утверждать, что массив этот миллионы и миллионы лет назад был коралловым островом в теплом море; для геологов Фишт-Оштенский массив интересен тем, что здесь, на сравнительно небольшой площади можно встретить горные породы сразу трех структурных геологических этажей; это музей уникальных карстовых образований, здесь самые первые и самые низкие по высоте залегания на Западном Кавказе ледники, благодаря уникальному геологическому строению массив является огромным естественным резерватом пресной воды. Фиштом начинается Большой Кавказ. Самое главное и самое важное, из-за чего нужно было вновь заповедать Фишт-Оштенский массив и плато Лагонаки, — это уникальное сообщество редчайших на Земле растений. Они определяются тем, что здесь стыкуются две геоботанические подпровинции — Колхидская и Кубанская. Здесь зарегистрировано 540 видов редких растений, здесь нашли приют 120 видов — эндемиков Кавказа. Вот что такое Фишт-Оштенский массив, вот почему так остро был поставлен вопрос о его возвращении под крышу заповедника. В 1982 году заповедник, Сочинский отдел географического общества АН СССР организовал экспедицию в этот район. Целью ее было доказать необходимость скорейшего положительного решения данного вопроса. Но только в 1992 году, после долгих споров и проволочек, проблема была решена в пользу заповедника — сыграли, в конце концов, положительную роль итоги экспедиции и личное влияние Президента Адыгеи А. А. Джаримова: Фишт-Оштенский горный массив и плато Лагонаки были возвращены Кавказскому заповеднику. В 1986 году начала работу высокогорная биосферная станция «Джуга», раскинувшаяся на 60 квадратных километрах в пределах высот от 1250 до 2800 метров над уровнем моря, почти в центре заповедника. Станция организована с целью изучения динамики процессов и явлений природной среды, постоянного проведения фонового мониторинга, исследования влияний погоды на биоритмы и т. д. С 1989 года биосферная станция «Джуга» включена в Международную программу комплексного мониторинга, основной целью которой является определение и прогнозирование состояния экосистем и его изменение под влиянием антропогенного пресса. В 1994 году по инициативе правительства Республики Адыгея и президента республики Майкопское отделение научного отдела заповедника преобразуется в Адыгейский филиал Кавказского государственного биосферного заповедника, что значительно повысило авторитет заповедника в этом регионе Российской Федерации. Да и материальное обеспечение лесничеств адыгейской части заповедника заметно улучшилось, благодаря вниманию республиканского министерства охраны окружающей среды и природных ресурсов. При участии министерства издаются природоохранительные материалы, в том числе Красная книга Республики Адыгея. фотографии представлены С. Лукьянченко.