Проблема перевода квазиреалий романа Е. Замятина «Мы»

Министерство образования и науки Российской Федерации

(МИНОБРНАУКИ РОССИИ) ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ (ТГУ) Филологический факультет Кафедра романо-германской филологии КУРСОВАЯ РАБОТА ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА КВАЗИРЕАЛИЙ РОМАНА Е. ЗАМЯТИНА «МЫ»

Вердиев Илья Сергеевич г. Томск 2013 г.

• Введение
• Глава первая. Квазиреалии в литературоведении
• 1.1 Понятие и виды безэквивалентной лексики
• 1.2 Квазиреалии как лексические единицы с социокультурным компонентом
• 1.3 Классификация квазиреалий
• 1.4 Способы и приемы перевода квазиреалий
• Глава вторая. Квазиреалии романа Замятина «Мы» как проблема перевода
• 2.1 Роман «Мы» в англоязычной рецепции
• 2.2 Функции квазиреалий в романе Е. Замятина
• 2.3 Приемы и стратегии перевода «замятинских» квазиреалий на английский язык
• Заключение
• Список использованной литературы

Во все времена основной проблемой перевода являлось неоспоримое наличие в иностранном языке единиц, которые не находят эквивалентов в другом. Это естественно, ведь каждый язык неизбежно имеет свои черты, которые обусловлены многовековым развитием, культурой и народом, который на этом языке говорит. Культурная обусловленность языка — основной источник безэквивалентной лексики, которая окрашена коннотациями и фоновыми значениями, присущими одному языку и отсутствующими в другом. Безэквивалентная лексика — это иноязычные слова и словосочетания, которые называют понятия, явления и объекты жизни носителей этого языка, из-за чего и не имеют эквивалентов в языке перевода.

Проблема перевода безэквивалентной лексики будет актуальна всегда, ведь языки всегда будут различаться между собой благодаря культурным наслоениям и сложным механизмам внутри языковой системы. Сколько бы ни появлялось художественных произведений, перевод их на иностранный язык всегда требует от переводчика полного погружения в язык и в культуру народа-носителя этого языка, чтобы понять изначальное значение понятия и передать его на языке перевода.

Следует отметить, что данным языковым единицам уделено достаточно внимания как отечественными, так и зарубежными исследователями. Как отмечают С. Влахов и С. Флорин, о реалиях, как о носителях колорита, конкретных, зримых элементах национального своеобразия, заговорили в начале 50-х годов. Эти же исследователи упоминают работы таких ученых, как Л. Н. Соболев, Г. В. Чернов, Г. В. Шатков, А. Е. Супрун. С. Влахов и С. Флорин обратили внимание на такие «непереводимые» элементы почти полвека тому назад (в 1960 году вышла их статья «Реалии»). Позже вышла в свет их книга «Непереводимое в переводе», в которой была представлена полная характеристика, классификация и способы перевода реалий. Реалии-американизмы составляют главный объект исследования Г. Д. Томахина. В учебниках по теории перевода Л. С. Бархударова, В. Н. Комиссарова, В. Н. Крупнова, Л. К. Латышева, Т. Р. Левицкой, А. М. Фитерман, А. Лиловой, М. М. Морозова, А. В. Федорова также представлена информация о культурно-маркированных словах. Проблемы соотношений языка и культуры рассматриваются также Е. М. Верещагиным и В. Г. Костомаровым. Роли слов-реалий в художественном произведении уделяют внимание Н. И. Паморозская и В. С. Виноградов.

Одним из воплощений реалий в художественной литературе являются квазиреалии — выдуманные понятия, присущие описываемому автором миру для придания произведению особой фантастичности. Очень многие авторы используют в своих произведениях квазиреалии — в основном, это писатели, изображающие фантастический мир. Для них квазиреалии служат средством создания воображаемой реальности, которая должна иметь присущие только ей черты. Квазиреалии делают выдуманный мир правдободобным, чтобы читатели могли ему поверить.

Одной из основных черт антиутопии является наличие квазиреалий. Поскольку антиутопия — мир нереальный, ему нужны квазиреальные понятия, описывающие культуру, жизнь и людей, в нем обитающих.

Роман Евгения Замятина «Мы» по праву является первым полноценным романом-антиутопией, и не случайно в более поздних антиутопиях XX века появлялись черты этого жанра. Хотя роман был создан в начале XX века, он по-прежнему является образцом модернисткой прозы и социальной сатиры, а уникальный стиль автора и фантастичность повествования делают роман и его темы актуальными даже сегодня.

Из этого следует, что проблема перевода главного детища Е. Замятина всегда была актуальной. Антиутопия очень сложна для перевода на иностранный язык, т.к. в ней часто встречаются реалии, свойственные создаваемому автором миру — квазиреалии. Их адекватная и полноценная передача — основная и очень сложная задача, которая стоит перед переводчиками. Квазиреалии несут огромное значение в создаваемом мире, поэтому, чтобы иностранный читатель смог понять их и их место в произведении, переводчик должен использовать все свои ресурсы для их максимально точной передачи. Как передать несуществующее понятие? Какие черты языка перевода ему присвоить? Как сделать его одновременно фантастичным и правдоподобным? Все эти вопросы являются актуальными проблемами перевода квазиреалий антиутопии, которые мало изучены в современном литературоведении. Исследовать, как переводчики-современники Замятина и нынешние переводчики передавали эти реалии фантастического мира — основная цель настоящей курсовой.

Основным предметом исследования являются квазиреалии антиутопии «Мы» и их перевод на английский язык.

Целью данной работы является исследование специфики квазиреалий антиутопии как новообразований автора и проблемы их трансляции на другие языки.

В соответствии с предложенной целью выделяются следующие задачи исследования:

1. Определить значение квазиреалий для романа-антиутопии.

2. Проанализировать основные квазиреалии антиутопии «Мы» как средство создания фантастического мира.

3. Определить их сущность, лексическое и метафорическое значение на русском языке.

4. Отследить, как различные переводчики справляются с передачей этих квазиреалий на английский язык, удается ли им адекватно передать их смысл без потерь.

5. Выявить основные способы перевода квазиреалий на английский язык.

Материалом исследования является роман-антиутопия Е. Замятина «Мы», а также его переводы на английский язык, выполненные Григорием Зильбургом, Линдой Фарн и Мирой Гинзбург.

Для решения поставленных задач использовались следующие методы исследования: анализ научной литературы по изучаемой проблеме, лексический анализ выбранных квазиреалий, а также сопоставительный анализ лексических новообразований оригинала и их английских переводных соответствий.

Научная новизна исследования заключается в том, что квазиреалии романа «Мы» впервые стали объектом литературоведческого и лингвистического исследования в аспекте перевода на иностранный язык.

Теоретическая значимость работы заключается в системном анализе сложившихся подходов к изучению реалий, а также создания квазиреалий как средства создания фантастического мира. На основе проведенного сопоставительного анализа квазиреалий романа и их переводных соответствий были выявлены способы создания квазиреалий и их перевода на английский язык.

Гипотеза данного исследования заключается в предположении, что авторские квазиреалии, хоть и созданы на основе существующих реалий, являются переводческой проблемой в силу культурных и лингвистических различий двух языков. Переводчикам необходимо использовать средства языка перевода и опираться на культуру английского языка, чтобы создать адекватный перевод.

квазиреалия лексика перевод

Глава первая. Квазиреалии в литературоведении

1.1 Понятие и виды безэквивалентной лексики

Термин «безэквивалентная лексика» (далее — БЭЛ) встречается у многих авторов, занимающихся проблемами языка и перевода (Е.М. Верещагин, В. Г. Костомаров, Л. С. Бархударов, С. Влахов, С. Флорин, Я. И. Рецкер, В. Н. Комиссаров, А. Д. Швейцер и др.), которые, однако, трактуют его по-разному: то как синоним понятия «реалия», то несколько шире, либо несколько уже. Так, например, А. Д. Швейцер относит к категории БЭЛ «лексические единицы, служащие для обозначения культурных реалий, не имеющих точных соответствий в другой культуре» Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. — М., 1973. 251 cт. В. Н. Комиссаров называет безэквивалентными «единицы исходного языка, которые не имеют регулярных соответствий в языке перевода» Комиссаров В. Н. Теория перевода. — М.: ВШ, 1990. — 251с. Болгарские лингвисты С. Влахов и С. Флорин дают свою дефиницию, которая заметно сужает границы БЭЛ: БЭЛ — «лексические единицы, которые не имеют переводческих эквивалентов в языке перевода» 9. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. — М.: Международные отношения, 1980.

С. Влахов и С. Флорин предлагают также более четко отграничить БЭЛ от реалий. По их мнению, наиболее широким по своему содержанию является понятие БЭЛ. Реалии же входят в рамки БЭЛ как самостоятельный круг слов. Отчасти покрывают круг реалий, но, вместе с тем, отчасти выходят за пределы БЭЛ термины, междометия и звукоподражания, экзотизмы, аббревиатуры, обращения, отступления от литературной нормы; с реалиями соприкасаются имена собственные (со множеством оговорок). Все в тех же границах БЭЛ значительное место занимают слова, которые можно назвать собственно БЭЛ или БЭЛ в узком смысле слова — единицы, не имеющие по тем или иным причинам лексических соответствий в языке перевода.

А.В. Федоров говорит о «словах, обозначающих национально-специфические реалии» Федоров А. В.

Введение

в теорию перевода. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1958. — 376с. Я. И. Рецкер под «безэквивалентной» лексикой подразумевает «прежде всего, обозначение реалий, характерных для страны ИЯ и чуждых другому языку и иной действительности» Я. И. Рецкер «Теория перевода и переводческая практика», М., -Международные отношения, 1974 г.

Комиссаров В.Н. определяет БЭЛ как «обозначения специфических для данной культуры явлений, которые являются продуктом кумулятивной функции языка и могут рассматриваться как вместилища фоновых знаний, т. е. знаний, имеющихся в сознании говорящих» 18. Комиссаров В. Н. Теория перевода. — М.: ВШ, 1990. — 251с.

Определенная часть БЭЛ английского языка можно классифицировать как «временно безэквивалентные термины». Временно безэквивалентные термины — слова, близкие по характеру к словам-реалиям. Безэквивалентность лексики такого типа обусловлена неравномерным распределением достижений науки и техники в социальной сфере, в результате чего новшество, присутствующее в практическом опыте носителей ИЯ какое-то время может быть практически неизвестно представителям другой лингвокультурной общности.

«Перевод реалий — часть большой и важной проблемы передачи национального и исторического своеобразия», которая лежит в основании целой науки художественного перевода.

Каждый язык является огромным вместилищем реалий, каждое из которых имеет уникальную форму, а также лексические и морфологические особенности. Поэтому возникает проблема их классификации, благодаря которой можно проанализировать особенности лексического значения реалии. Также классификация способствует улучшению качества перевода реалий на иностранный язык, ведь место реалии в системе языка помогает переводчику понять ее значимость для данного произведения и его читателей.

Вследствие новизны данной проблемы не существует единой классификации реалий как языковых знаков, имеющих культурное значение, но разные лингвисты предлагают свои версии классификации.

Например, в основе классификации реалий А. А. Реформатского лежит предметно-языковой принцип. Ученый исследует реалии, которые обозначают предметы, явления и понятия, присущие данной культуре:

1) имена собственные;

2) монеты;

3) должности и обозначения лиц;

4) детали костюма и украшения;

5) названия блюд и напитки;

6) обращения и титулы при именах.

Е.М. Верещагин и В. Г. Костомаров предлагают свою классификацию Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык, 1983. С. 80−94. русских национальных реалий:

1. советизмы — слова, относящиеся к советской действительности, выражающие понятия, которые появились в ходе коренной перестройки общественной жизни после 1917 года: большевик, агитпункт, актив;

2. слова, относящиеся к новому быту: барабанщик, академгородок;

3. слова, относящиеся к традиционному быту: баня, баранка;

4. историзмы? слова, обозначающие предметы и явления предшествующих исторических периодов. В современном языке употребляются в переносном значении: боярин, архаровец, барщина, разночинец;

5. фразеологические единицы, разговорные изречения: бить баклуши, бабье лето;

6. слова из фольклора, народного творчества: богатырь, балда, баба-яга, добрый молодец;

7. антропонимы, т. е. личные имена, вызывающие в сознании нашего современника ряд определенных ассоциаций: Александр Невский, Богдан Хмельницкий;

8. топонимы — географические наименования, несущие в сознании нашего современника многочисленные и яркие ассоциации: Арбат, Горький;

9. коннотативные слова, на первый взгляд, вполне нейтральные и имеющие переводы на другие языки. В большинстве своем они сопряжены с литературными, эстетически, художественными и эмоциональными ассоциациями: береза, белый, «Анчар».

Судя по вышеперечисленным группам, Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров характеризуют реалии как лексику, содержащую фоновую информацию.

Ассоциативные реалии отражают различные национальные явления, которые связаны с историей или культурой страны и находят свое воплощение в языке. Подобные реалии не находят свое отражение в безэквивалентной лексике, а закрепляются в рядовых слова, например, «береза», «белый».

В ряде работ исследователей культурно-маркированной лексики слова реалии представляют собой отдельный разряд безэквивалентной лексики. Так Л. С. Бархударов выделяет следующие категории безэквивалентной лексики8. Бархударов Л. С. Язык и перевод. М.: Международные отношения, 1975. 240 с.:

1. Имена собственные, географические наименования, названия учреждений, организаций, газет и пр., не имеющие постоянного соответствия в лексике другого языка.

2. Реалии-слова, обозначающие предметы, понятия и ситуации, не существующие в практическом опыте людей, говорящих на другом языке.

3. Случайные лакуны — единицы словаря одного из языков, которым по каким-то причинам нет соответствий в лексическом составе другого языка.

Детальная классификация реалий, предложенная С. Влаховым и С. Флориным. Влахов С. Непереводимое в переводе / С. Влахов, С. Флорин. — Изд. 3-е, испр. И доп. — М., 2006. — 448с., позволяет рассматривать реалии по их коннотативным значениям, т. е. в зависимости от местного (национального, регионального) и временного (исторического) колорита.

Наиболее целесообразной основой для такого деления представляется не строго местный, т. е. экстралингвистический, а скорее языковой принцип, который позволяет в первую очередь рассматривать реалии:

1) в плоскости одного языка, т. е. как свои и чужие;

2) в плоскости пары языков, т. е. как внутренние и внешние.

В зависимости от широты ареала, т. е. от распространенности, употребительности, свои реалии могут быть национальными, локальными и микролокальными реалиями, а чужие — интернациональными и региональными.

Таким образом, схема деления реалий по месту и языку приобретает следующий вид:

А. В плоскости одного языка.

1. Свои реалии — это большей частью исконные слова данного языка:

а) национальные реалии — называют объекты, принадлежащие данному народу, данной нации, но чужие за пределами страны;

б) локальные (их можно было бы назвать «местными» или «областными») — принадлежат не языку соответствующего народа, а либо диалекту, его наречию, либо языку менее значительной социальной группы. С другой стороны, будучи диалектизмами, они обозначают и специфические для данной области объекты или отношение к ним, обладая поэтому признаками типичных реалий;

в) микролокальные — реалии, социальная или территориальная основа которых уже даже самых узколокальных: слово может быть характерным для одного города или села, не теряя своих особенностей и, следовательно, требуя такого же подхода при переводе;

2. Чужие реалии? это либо заимствования, либо транскрибированные реалии другого языка:

а) интернациональные — это реалии, которые фигурируют в лексике многих языков и вошли в соответствующие словари и обычно сохраняют вместе с тем исходную национальную окраску;

б) региональные — те, которые перешагнули границы одной страны или распространились среди нескольких народов (необязательно соседних), обычно с референтом, являясь, таким образом, составной частью лексики нескольких языков;

Б. В плоскости пары языков:

1) Внешние реалии — одинаково чужды обоим языкам;

2) Внутренние реалии — слова, принадлежащие одному из пары языков, и, следовательно, чужие для другого;

Необходимо отметить, что все деления условно, в том смысле, что нередко одну и ту же реалию можно с одинаковым основанием отнести к разным рубрикам.

3. Временное деление. На основе временного критерия все реалии можно разделить в самых общих чертах на:

1) современные;

2) исторические, которые в зависимости от степени усвоенности в свою очередь делятся на:

а) знакомые (словарные);

б) незнакомые (внесловарные).

С историческими реалиями тесно связаны так называемые «модные и эпизодические реалии». «Модные — нежданнонегаданно они врываются в язык, завладевают вниманием широких кругов общества, в первую очередь молодежи, и обычно скоро забываются. Эпизодические реалии — это внесловарные реалии. Авторы и переводчики вводят их в зависимости от требований контекста однократно или несколько раз, одним словом, эпизодически, но они не получают распространения, не закрепляются в языке».

Предложенная болгарскими учеными классификация базируется на нескольких принципах. С. Влахов и С. Флорин учитывают не только тематический принцип, но и рассматривают также принцип местного деления (в плоскости одного или нескольких языков) и принципы временного деления.

В то время как реалии отображают понятия существующего мира, для создания антиутопического фона автор создает квазиреалии, которые могут нести культурное и коннотативное значение для вымышленного мира антиутопии. Их функция — не только создать фантастический мир, но и погрузить в него читателя, чтобы он почувствовал себя его частью. Поэтому при создании квазиреалий берутся вполне реальные прототипы. Например, в романе «Мы» есть названия газеты, фабрики, государства, одежды и т. д. Как мы знаем, все эти понятия существуют и в нашем мире, и все они имеют свои уникальные названия, присущие той или иной культуре. Возможно, с помощью квазиреалий автор преодолевает излишнюю «искусственность» создаваемого мира, позволяя читателю поверить в него.

1.2 Квазиреалии как лексические единицы с социокультурным компонентом

Как мы уже сказали выше, квазиреалии — это средство, с помощью которого автор фантастического произведения выстраивает вымышленный мир, создает присущие только ему черты и придает ему уникальную специфику. Конечно, в вымышленном мире есть и привычные нам реалии, ведь автор создает мир на основе культуры существующего мира. Но отличительной чертой фантастического произведения являются понятия, отличающие его от нашего, вполне реального мира. Эти вымышленные понятия призваны ярко описывать культуру, традиции, природу, народ и все, что является неотъемлемой частью фантастического мира. Эти понятия и есть квазиреалии.

Однако это не то же самое, что псевдореалии — «реалии, созданные по образцу известных читателю явлений, фактов, лиц, имен, с которыми сохраняется ассоциативная связь» Черникова, Г. О. О некоторых особенностях философской проблематики романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» [Текст] / Г. О. Черникова.- Analele Univ. din Timiєoara. Ser. sti. filol. Timiєoara, 1971. Vol. 9. — P. 213−229. Псевдо- - это «ложный» «мнимый». Ожегов, С. И. Толковый словарь [Электронный ресурс] / С. И. Ожегов. Приставка квази имеет несколько другой оттенок значения — «почти», «как бы». Квазиреалии представляют именно понятия и явления, которые непосредственно «связаны с тематикой научно-фантастических произведений» Е. М. Божко Квазиреалии мира фэнтези, их классификация и роль в воздействии текста перевода на получателя. Они описывают возможные предметы и факты, которые могут стать частью нашего мира в процессе технического прогресса, а псевдореалии, например, в мире фэнтези, представляют плод воображения авторов. Принципиальное различие псведореалий от квазиреалий — первые носят значение объектов сугубо вымышленного мира фэнтези, а вторые обозначают предметы мира утопии или антиутопии — мира, который близок к реальному. Но и то и другое помогает читателю полностью погрузиться в создаваемый писателем мир и понять его замысел.

1.3 Классификация квазиреалий

Поскольку квазиреалии изучены гораздо меньше, чем реалии, рано говорить о четкой классификации, т.к. большинство литературоведов и переводчиков говорят только о реалиях. Квазиреалии можно упорядочить согласно разным фактором. Во-первых — их ориентированность. Что призваны описывать квазиреалии, какие понятия они отражают? Например, Н. Вассер-Лазова в своей статье «Квазиреалии в антиутопии» Н. Вассер-Ласова. Квазиреалии в антиутопии. выделяет три направления значений квазиреалий:

1) технократический концепт;

2) социально-политический концепт;

3) этико-эстетический концепт.

Очевидно, тексты утопии и антиутопии можно различать соответственно такому разделению по типам воплощенного в них идеала. Передача жанрово-стилистической доминанты текста оригинала находится в прямой зависимости от сохранения оценочности, экспрессивности и символической значимости квазиреалий в тексте перевода.

В антиутопии Е. Замятина можно найти квазиреалии упомянутых направлений. Технократические понятия — «Интеграл», «Музыкальный завод». Они отображают техническую сторону произведения, важные термины, являющиеся воплощением технического мира. Несомненно, т.к. антиутопия носит в первую очередь социально-политический контекст, в ней есть социально-политические понятия, которые описывают общественно-политический строй и отображают понятия, несущие значение для социальной стороны мира. Это важнейшие термины — «Единое Государство», «Государственная Газета». Это термины — неотъемлемы для создаваемого мира, как и социальные термины в нашем мире. Квазиреалий, выражающих этико-эстетический концепт, гораздо меньше в романе — это «Материнская норма», «Благодетель». Можно сказать, что «благодетель» — это термин социально-политического концепта. Однако, будучи понятием, обозначающим главу государства, этот термин несет в себе глубокое этическое значение — жители государства воспринимают его не просто как предводителя, но и отца, самого доброго человека на Земле, который стремится и может помочь всем.

1.4 Способы и приемы перевода квазиреалий

Поскольку квазиреалии несут решающее значение для мира антиутопии и несут в себе глубокие коннотативные значение, важные для понимания посыла романа, их перевод и адекватная передача очень важны для того, чтобы иноязычный читатель воспринял роман именно так, как автор его задумал. Поэтому перевод квазиреалий значительно отличается от перевод обычных терминов и реалий.

При переводе квазиреалий, пародирующих технократический концепт (квазитерминов), возникает вопрос о переводимости терминов терминами. С учетом типа текста происходит минимальная адаптация к культуре языка перевода. Повышенная узнаваемость «научной» коннотации проявляется на уровнях:

1) аббревиатур (в романе Хаксли — названия социальных каст «?», «?», «?», «?», «?» и их внутреннего подразделения «?+», «?++», «?-», «?—» т.д.);

2) словообразования c использованием известных латинских и греческих корней (Винниченко: «гелионит», Кржижановский: «инит») и гротескно терминологичное (K.Vonnegut: «chrono-synclastic infundibula»);

3) изменения семантического значения ранее известного термина (Замятин: «интеграл» в значении «космический корабль»)

Квазиреалии, отображающие социально-политические концепты, требуют более глубокой адаптации к культуре языка перевода. В соответствии с этим Н. Вассер-Лазова выделяет следующие способы передачи социально-политических терминов:

1) частичная трансформация — при переводе предусматривает сохранение универсальных элементов в сочетании с полным или частичным аналогом («1984»: Ingsoc — Ангсоц, Minipax — Минимир, Thinkpol — мыслепол).

2) полная трансформация терминов при переводе («1984»: crimethink — мыслепреступление, joycamp — радлаг, prolefeed — нарпит).

3) замена обусловлена необходимостью полной адаптации. Это требует от переводчика не только скрупулезности и точности, но и свободной ориентации в иноязычной культуре и ее политических и социальных реалиях.

Предложение функционального аналога с элементом пародии или имитации более всего характерно при переводе квазиреалий этико-эстетического концепта. Полисемантичность авторской и переводческой пародии может проявляться в разных контекстах микроуровня лингвистического анализа:

1) лексическом — «Единое Государство», представленное как переводческий неологизм «The United State» (у Григория Зильбурга) одновременно сохраняет значение единого целого и приобретает коннотацию унифицированного и универсального, регламентированного государства, что и является обязательным идеологическим принципом построения антиутопии;

2) морфологическом — переводя термин «благодетель», переводчики предлагали сложные слова, состоящие из двух корней — «well-doer», «do-gooder»;

3) графическом — квазиреалия «экс-люди», помимо коннотации «бывшие» может приобрести при переводе значение «неизвестные».

Глава вторая. Квазиреалии романа Замятина «Мы» как проблема перевода

2.1 Роман «Мы» в англоязычной рецепции

В 1932 году в своей рецензии на роман Е. Замятина «Мы» Дж. Оруэлл писал: «…Этот роман — сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства — все равно какого» «Джордж Оруэлл: „Скотный Двор: Сказка“. Эссе. Статьи. Рецензии.». — Библиотека журнала «Иностранная литература». — СССР, Москва. — 1989. — С. 100−120. Эта оценка вполне правдиво отражает идею первой антиутопии. Однако роман не только повествует о несовершенстве индустриальной цивилизации и тупиковой форме власти, к которой может привести прогресс.

Неудивительно, что роман не был сразу опубликован в Советской России, зато был выпущен на западе и сразу же получил много положительных откликов. Вскоре после написания роман «Мы» появился в Америке, Англии, Франции, а в России впервые был опубликован лишь в 1988.

В своем романе «Мы», написанном в 1920 году, Замятин явно намекает на реалии новой большевистской России и произошедшие в ней преобразования. Автору удается предвидеть ложный путь руководства страны, который лежит далеко от идей социализма. В первые же годы после революции Е. Замятину удалось заметить в «новом» устройстве опасное направление: чересчур жестокие меры руководства, борьба с богатым наследием культуры и общественных традиций. Со временем стало ясно, что Замятина не ошибся и правильно увидел курс, взятый Советской властью. В какой-то мере обратить внимание общества на иллюзии социализма — это одна из задач писателя.

В своем романе Евгений Замятин полемизирует по нескольким немаловажным проблемам политики и общества. Мотивы свободы и счастья, сосуществования государства и индивидуальности, борьбы общества и личности являются основными в антиутопии. Автор ярко демонстрирует, что государство, которое не обращает внимания на потребности и желания жителей, лишает их прав и свобод, априори не может стремиться к благополучию.

Главными в романе являются темы свободы и счастья, государства и личности, столкновение индивидуального и коллективного. Замятин показывает, что не может быть благополучным общество, не считающееся с запросами и интересами своих граждан, с их правом на выбор.

Неслучайно этот роман ждала тяжелая судьба на Родине — в России он был опубликован лишь через 70 лет после его создания, что еще раз подтверждает его политический посыл и социальный подтекст. Несмотря на то, что роман незамедлительно вызвал большой интерес на своей Родине, ни писатель, ни его современники не увидели его опубликованным. На русском языке антиутопия «Мы» увидела свет лишь в 1952 году. Несомненно, что актуальность этого произведения еще не скоро потухнет, ведь проблема власти и общества будут интересовать читателей всегда.

Благодаря актуальности романа, его новые переводы на различные языки появлялись на протяжении всего XX века. Первый перевод романа «Мы» на английский язык появился уже в 1924 году, его автором стал соотечественник Замятина Григорий Зильбург. Через три года роман был переведен на чешский, еще через два — на французский. Кроме того, существуют переводы этого романа на итальянский, словенский, турецкий и другие языки. Мы рассмотрим три перевода романа на английский язык и их авторов.

Григорий Зильбург — психоаналитик и историк психиатрии, который изучал психиатрию в широком социологическом и гуманистическом контексте, написав множество работ и лекций.

Зильбург родился в Киеве 25 декабря 1890 года и изучал медицину в Санкт-Петербурге. В 1917 году он служил в Министерстве труда. В 1919 году он эмигрировал в США, и некоторое время занимался переводами с английского на русский. В то же время он изучал медицину в Колумбийском Университете. Одной из ярчайших его переводческих работ считается роман Замятина «Мы».

Мира Гинзбург, переводчик, редактор, писатель, лингвист и автор детских книг родилась в Бобруйске (Белоруссия) 10 Июня 1909 года в семье Иосифа и Брони Гинзбург. Ее семья эмигрировала сначала в Латвию, потому в Канаду, и окончательно обосновалась в США. Мирра начала писать еще в Росси, и продолжала писать в США уже на английском языке. Чтобы заработать, она начала переводить русскую литературу на английский язык, включая классических и современных ей авторов. Ее не один раз приглашали на постоянную работу в качестве переводчика литературы, но она предпочла работать независимо и переводить то, что ей нравилось. Ее переводческие работу получали положительные отклики от критиков — особенно «Мастер и Маргарита» (1967) Михаила Булгакова и «Мы» (1972) Евгения Замятина.

Мира Гинзбург стала членом Американского Литературного Сообщества Переводчиков, Гильдии Авторов Америки. Она умерла 26 декабря 2000 года. В течение жизни она получила 3 награды за свои переводы.

В своем вступлении к переводу. Zamiatin, Eugene (1924). We. Gregory Zilboorg (trans.). New York: Dutton. — С. 5−12. Григорий Зильбург отметил, что он осознает свою сложную миссию переводчика, ведь ему не только нужно передать глубокий талант автора и психологически-социальный аспект произведения. Он указывает, что впервые за несколько десятков лет произведения русского писателя увидит свет не на Родине, а за рубежом, тем более на иностранном языке. В конце XIX века многие русские авторы были вынуждены жить за границей, но продолжали писать для России и для русскоязычных писателей. Когда Замятин работал над романом, он осознавал тяжелые потрясения, происходившие в России, но не эмигрировал из страны, потому что хотел быть на Родине в это трудное время. Однако Замятину было тяжело осознавать, что его произведение не смогут прочитать в России, поэтому он обращается ко всему остальному миру. Кроме того, Зильбург отмечает, что произведение Замятина наполнено искренностью и юмором, в котором описываются проблемы не только общественные и политические, но и личностные. События, во время которых Замятин писал свой роман, схожи с фоном повествования — революция, забастовки, объединение людей ради одной цели. Автор показал, что даже в массе человек должен оставаться независимым и уникальным.

2.2 Функции квазиреалий в романе Е. Замятина

Уникальности и фантастичности повествования автор добивается использованием квазиреалий, которые передают тоталитарный характер общества, однако имеют прототипы в реальном мире, поэтому мир изображаемой антиутопии не так уж далек от нас. Основная задача автора — изобразить теоретически возможный мир с точки зрения социально-политической сатиры, используя существующие средства языка. Но, конечно, невозможно правдоподобно показать антиутопические реалии без создания новых понятий на основе существующих. Именно поэтому автор создает квазиреалии — они несут в себе коннотации, которые помогают читателю понять замысел автора, проникнуться духом произведения и почувствовать себя его частью. Замятину удалось создать квазиреалии настолько искренние, потому что для их создания он использует нормы языка начала XX века.

Для удачной сатиры большевистского политического направления, Замятин создает квазиреалии, которые могли бы стать вполне реальными понятиями, если бы государство продолжало намеченный путь. «Единое Государство» — это политическое образование, объединяющее все народы и все страны в обозримом мире. К этому же стремился и Советский Союз. Столь же удачно Замятину удалось изобразить советские политические СМИ, которые восхваляют государственное направление — «Государственная газета».

Но квазиреалии отображают не только политические понятия. Создаваемая антиутопия — это технократический мир, поэтому технологические понятия имеют в нем огромное значение. Антиутопия не была бы столь правдоподобной, если бы в ней не было названий объектов и терминов, которые присущи только изображаемому миру — «интеграл», «эллинг», «Музыкальный Завод».

В каждом обществе есть свои обычаи и традиции, законы и нормы жизни. Замятин также использует квазиреалии для их создания. Например, «материнская норма» — этот термин обозначает физическую норму, обладая которыми женщина может стать матерью. Кроме того, в антиутопии есть «Зеленая стена» — огромное препятствие, которое отгораживает Государство от нецивилизованного мира. Эта квазиреалия создает собой некий объемный концепт, уходящий за пределы словосочетания. Читатель верит, что Государство создало мощные границы, преодолеть которые невозможно. Любой гражданин, который осмелится на это, сразу становится преступником. Таким образом, квазиреалии создают не только понятия и обозначают объекты, они служат средством создания общественных норм, изображения нравов жителей и рисуют в разуме читателя яркую картину описываемого мира. Все это удается Замятину благодаря созданию квазиреалий.

2.3 Приемы и стратегии перевода «замятинских» квазиреалий на английский язык

Начнем исследовать квазиреалии антиутопии в переводе на английский язык с первой главы. Повествование начинается цитатой из «Государственной Газеты». Это единственная форма СМИ в описываемом государстве, в котором отображаются важнейшие события в стране, и рассказчик цитирует статью об Интеграле, над строительством которого работают лучшие умы Единого Государства. Таким образом, на первой же странице мы видим сразу три интересных реалии.

Первая — «Государственная Газета», прототипом которой, очевидно, являются все журналы и газеты Советского Союза, в которых рассказывается политика рабочей партии, восхваляются ее действия и значимые фигуры государства. Григорий Зильбург предлагает простой перевод этой реалии — «State newspaper». Фактически это калька, что не препятствует эквивалентности перевода. У Замятина оба слова в названии газеты написаны с заглавной буквы — этим самым он, вероятно, передает главенство газеты как средства массовой информации. Однако у Зильбурга это не сохранено — с большой буквы написано только слово «State», а «newspaper» с маленькой.

Мирра Гинзбург предлагает частичную транслитерацию, что приближает перевод к оригиналу: «One State Gazette». К тому же переводчик добавляет слово «one», обозначая уникальность газеты — других нет и быть не может. К тому же, все слова написаны с большой буквы, как и в оригинале.

Более современный перевод от Линды Фарн предлагает более современную трактовку названия — «United Nation News». Сначала название сильно напоминает название ООН на английском языке, поэтому у англоязычного читателя может возникнуть некая путаница. Но если отвлечься от современных реалий, то перевод является приемлемым, ведь у данного переводчика само государство называется «United Nations». Вероятно, с помощью слова «news» переводчик хотела приблизить перевод к современным реалиям, так как в названиях многих англоязычных газет присутствует слово «news».

Далее следует описание «Интеграла» — вершины науки государства, который «подчинит благодетельному игу разума неведомые существа, обитающие на других планетах» и «проинтегрирует бесконечное уравнение Вселенной». Этот «Интеграл» — метафора, обозначающая партию большевиков, которые стремятся достичь мировой революции и построить коммунизм во всем мире. Как «Интеграл» в романе, коммунизм создается якобы добровольными трудами всех жителей государства, а целью его является всемирное счастье. Сложностей в переводе этой реалии возникнуть не могло, и все переводчики предлагают общий и адекватный вариант: «Integral».

Одна из основных реалий романа, которая проходит через все произведение — Единое Государство. Это единственное государство, оставшееся на Земле после двухсотлетней войны, в котором «счастливо» живут люди, подчинившиеся его власти. Эта реалия отражает единство страны, ее уникальность и невозможность существования другого. Возможно, что автор иронизирует над Советской властью, ведь большевики тоже хотели создать единое государство с единой властью, где все будут трудиться ради блага всех. Григорий Зильбург предлагает вариант «United State», что на слух похоже на the United States, однако, это лишь совпадение. Данный перевод является адекватным, так как передает реалию как в лексическом, так и в политическом плане. Однако, на мой взгляд, к нему следовало бы добавить определенный артикль «the», чтобы передать, что это действительно единственное государство на Земле.

Определенный артикль «the» в обозначении реалии использует Мирра Гинзбург — «the One State». Этот вариант тоже является приемлемым, но он скорее передает единственность реалии, а не объединенный характер государства. В оригинале сочетаются эти два качества — «Единое Государство» одновременно единственное и объединенное.

Как перевела название государства Линда Фарн, мы уже знаем — «The United Nation». Этот перевод не только напоминает нам об ООН, но и скорее говорит об одной национальности людей, однако, это не совсем верное. В антиутопии нет национальностей вообще, они стерты, все люди есть граждане Единого Государства, а не соотечественники. Возможно, тысячу лет назад существовали нации, но теперь их просто нет. Поэтому данный вариант мне кажется не совсем верным.

Еще одна из основных реалий романа — Благодетель. Это глава государства, один-единственный человек, который им руководит. Ни у одного гражданина не возникает сомнений в его величии и в том, что он достоин быть главным, ведь, как следует из его титула, он делает благо, тем более ни у кого не появляется мыслей ему противостоять. Он вождь государства, как, например, Ленин для большевиков.

Григорий Зильбург предлагает простой вариант реалии, эквивалентный оригиналу — «Well-Doer». В этом варианте передается сама идея этого звания — человек, который творит благо. Кстати, это не неологизм, а вполне существующее слово, как и в оригинале. Похожее слово, также состоящее из двух корней, предлагает Линда Фарн — «Do-Gooder».

Немного отличается перевод Мирры Гинзбург — «Benefactor». Это слово латинского происхождения, которое в английском языке означает практически то же самое, что и «Well-Doer» и «Do-Gooder», так что в этом случае все переводчики предложили интересные и адекватные варианты.

Следующая квазиреалия несложная, зато несет большое значение в романе — Зеленая Стена. Это преграда, которая отделяет «цивилизованный» мир от естественного и дикого мира, где до сих пор живут не поддавшиеся Благодетелю люди. Все переводчики едины в передачи этой квазиреалии — the Green Wall. Конечно, это наиболее адекватный перевод, так как передает и лексическую и морфологическую сущность понятия.

Далее следует очень интересный пример реалии — эллинг (это не квазиреалия, т.к. данное понятие существует и в нашем мире), однако, переводчики предлагали различные варианты. Эллинг — это специальное сооружение, в котором инженеры Единого Государства строят Интеграл. И вообще, эллинг — это специальное сооружение для постройки и ремонта дирижаблей. Гинзбург и Зильбург переводят эту реалию как «dock», что в перевод с английского означает судоремонтный завод. Но в данном случае перевод «dock» не несет в себе ничего необычного, фантастического, что наверняка хотел донести Е. Замятин. В романе эллинг — не простое сооружение, в котором ремонтируют корабли, а огромная платформа, где лучшие специалисты Государства возводят инструмент абсолютного счастья. Линда Фарн, на мой взгляд, дает более точный перевод — «hangar». Во-первых, это слово ближе по лексическому значению, т.к. оно переводится на английский язык, как «эллинг», во-вторых, это слово является узкоспециальным понятием, что наверняка и хотел передать автор.

Еще одна квазиреалия, характерная для романа — Музыкальный Завод. Это учреждение, которое разносит по Единому Государству гимн. Переводчики предлагают разные варианты. Мира Гинзбург и Линда Фарн калькируют квазиреалию, предлагая различные варианты перевода слова «завод»: factory и plant. Григорий Зильбург привносит в перевод кое-что свое — он заменяет слово «завод» на «башню» — «musical tower». На мой взгляд, данный перевод интереснее, т.к. Зильбург немного изменяет значение, делая квазиреалию еще более фантастичной. К тому же, «Музыкальная Башня» звучит поэтичнее.

При переводе квазиреалий переводчики встречали следующие трудности:

1) отсутствие эквивалента или аналога в языке перевода, т.к. в последнем нет обозначаемого явления, понятия или предмета;

2) необходимость передать не только семантическое значение квазиреалии, но и культурный колорит, коннотацию в национальном и историческом плане.

Заключение

Перевод реалий осуществлялся тремя основными способами:

1) транслитерация;

2) новообразование на основе языковых элементов в языке перевода;

3) уподобляющий перевод.

Одна из важнейших задач при переводе квазиреалий — не только сохранить, но и точно передать культурный колорит понятия. Эта проблема является наиболее сложной в работе переводчика над антиутопией. Именно колорит квазиреалии выделяет ее из огромного множества других языковых единиц. Поэтому при переводе квазиреалий переводчику нужно учитывать не только морфологическую форму слова и семантическое содержание, но и ее коннотативный оттенок. Выбор того или иного способа передачи квазиреалий зависит от нескольких факторов. Переводчик должен верно определить смысловое содержание квазиреалии, его значение не только для данного контекста, но и для романа в целом. Кроме того, т.к. квазиреалия может иметь прототип в реальном мире, переводчику необходимо опираться на знания о культуре языка оригинала и пытаться найти эквивалентное понятие в культуре языка перевода. Это представляет собой особое препятствие, т.к. чаще всего, реалии — это безэквивалентная лексика. Но отличия квазиреалий от реалий таковы, что первые являются выдуманными и не существуют ни в одной культуре, поэтому в какой-то мере являются универсальным понятием, которое можно ввести в фантастический мир. Таким образом, у переводчика появляется некая свобода для творчества и изобретения квазиреалии на языке перевода.

В итоге, все переводчики отлично справились со своей задачей и вполне адекватно передали значение квазиреалий на английский язык.

1. Бархударов Л. С. Язык и перевод. М.: Международные отношения, 1975. 240 с.

2. Божко Е. М. Квазиреалии мира фэнтези, их классификация и роль в воздействии текста перевода на получателя. Научно-технические ведомости СПбГПУ. Гуманитарные и общественные науки 3' 2011 С. 188−191.

3. Вассер-Ласова Н. Квазиреалии в антиутопии.

4. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык, 1983. С. 80−94.

5. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. — М.: Международные отношения, 1980. 343 с.

6. Влахов С. Непереводимое в переводе / С. Влахов, С. Флорин. — Изд. 3-е, испр. И доп. — М., 2006. — 448с.

7. Замятин. Е. «Мы». «Знамя», 1988, N 5, 6.

8. Джордж Оруэлл: «Скотный Двор: Сказка. Эссе. Статьи. Рецензии». — Библиотека журнала «Иностранная литература». — СССР, Москва. — 1989. — С. 100−120.

9. Комиссаров В. Н. Теория Перевода. — М.: ВШ, 1990. — 251 с.

10. Ожегов, С. И. Толковый словарь [Электронный ресурс] / С. И. Ожегов.

11. Реформатский А. А. «Введение в языковедение». М.: Аспект Пресс, 1996, 275 с.

12. Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика. М., — Международные отношения, 1974. 244 с.

13. Федоров А. В.

Введение

в теорию перевода. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1958. — 376 с.

14. Флорин, С. Муки переводческие: практика перевода / С.Флорин. — М.: Высшая школа, 1983. — 184 с.

15. Черникова, Г. О. О некоторых особенностях философской проблематики романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» [Текст] / Г. О. Черникова.- Analele Univ. din Timiєoara. Ser. sti. filol. Timiєoara, 1971. Vol. 9. — P. 213−229.

16. Швейцер А. Д. Перевод и лингвистика. — М., 1973. 251 с.

17. Zamiatin, Eugene. We. Gregory Zilboorg (trans.). New York: Dutton, 1924. — 218 с.

18. Zamiatin, Eugene. We. Linda S. Farne (trans.) Hoboken, NJ: ENC Press, 2003. — 224 c

19. Zamiatin, Eugene. We. Mira Ginsburg (trans.) 1983. — 256 с.