Великая Северная Экспедиция

Долгими месяцами, сливавшимися в годы, добирались его люди на Дальний, воистину Дальний Восток! Только три с половиной года спустя парусный бот Беринга «Святой Гавриил» взял курс на север вдоль берегов Камчатки и Чукотки.

Миновав по-прежнему безымянный пролив между Азией и Америкой, корабль вошел, наконец, в Ледовитый океан. «Из-за тумана с мокротью» русские моряки не увидели в 1728 г. берегов Нового Света, однако у Беринга не осталось ни малейшего сомнения: два огромных материка не соединяются друг с другом. Таким образом была окончательно решена задача, поставленная покойным Петром I. Уже кончался август, во избежание гибельной зимовки в высоких широтах нужно было спешить на юг.

Первая Камчатская экспедиция провела обширные географические наблюдения и чрезвычайно точные для той эпохи картографические работы. Знаменитый английский кругосветный мореплаватель Джеймс Кук, побывавший в тех же водах в конце XVIII в., отозвался о них так: «Я должен воздать справедливую похвалу памяти почтенного капитана Беринга; наблюдения так точны и положение берегов означено столь правильно, с теми математическими пособиями, какие он имел, нельзя было сделать ничего лучше. Широты и долготы его определены так верно, что надобно сему удивляться». Тогда-то Кук и предложил звать легендарный пролив именем Витуса Беринга.

Сразу же по окончании первой экспедиции моряк-исследователь начал вынашивать планы второй, куда более масштабной. В намерения Беринга входило положить на карту все арктические и дальневосточные берега России, изучить их природу и природу омывающих их морей. Вторая Камчатская, проходившая в 1733 — 1743 гг., вошла в отечественную и мировую историю как Великая Северная экспедиция. В ней работали тысячи людей, на протяжении многих лет несколько ее отрядов действовали каждый на своем, громадном по протяженности, участке: между Северной Двиной и Обью, между Обью и Енисеем, Енисеем и Хатангой, Хатангой и Леной, Леной и Колымой — и далее, до Берингова пролива и Анадыря на Чукотке, вплоть до тихоокеанских островов и Камчатки!

Громоздкое и тяжелое оборудование, снаряжение, припасы экспедиция доставляла из Центральной России на ее далекие и суровые окраины, и, естественно, не с помощью самолетов-вертолетов или поездов, или хотя бы грузовых машин, а на крестьянских подводах и деревянных, судёнышках, но чаще — на плечах рядовых участников. Это продолжалось год за годом, как год за годом велись исследовательские работы в Заполярье.

Под парусами и на веслах, на небольших морских судах и обыкновенных гребных шлюпках, на оленьих и собачьих упряжках, в забитых льдами прибрежных водах и на пустынных тундровых берегах участники экспедиции плыли и шли пешком, измеряли морские глубины и расстояния на местности, искали надежные фарватеры для кораблей, определяли астрономические координаты опорных пунктов, изучали быт и нравы коренных обитателей тех краев — малочисленных народностей Севера.

Капитаны, лейтенанты, штурманы, подштурманы, штурманские ученики, мичманы, лекари, подлекари, боцманы, трубачи, канониры, писари, барабанщики, конопатчики, плотники, парусных дел мастера, толмачи-переводчики, рудознатцы-геологи, геодезисты, священники, капралы, сержанты и, наконец, основа основ той Великой экспедиции, солдаты и матросы — вот что за люди уходили в полярные широты более двух с половиной столетий назад. И возглавлял тот исполинский поход капитан-командор русского флота Витус Беринг.

В течение всех десяти лет Великая Северная была укрыта непроницаемым покровом секретности. Предприятие было сугубо военным, «общественность» знать не знала о том, что на краю света, в гибельном ледяном Заполярье, в котором до того удалось побывать лишь отдельным безрассудно храбрым путешественникам, идет напряженная изыскательская работа. Когда же экспедиция, испытав величайшие лишения, понеся многочисленные потери, закончилась, — словно какие-то дьявольские силы вторглись в ее судьбу! Бесследно исчезли, например, важнейшие результаты наблюдений, уцелели только дубликаты морских карт, копии подробных почасовых записей, ведшихся на судах, а сами бортовые журналы сгорели при пожаре тобольского архива в 1787 г.

Мы почти не знаем имен участников той экспедиции, хотя архивы сохранили списки личного состава. Никто из них не получил за труды и старания ни одной награды, даже доблестные офицеры-гидрографы, признанный цвет нации во все времена! В 1743 г. деятельность Великой Северной была прекращена, фамилии, судьбы, свершения тысяч людей надолго канули в безвестность.

Безмолвная географическая карта запечатлела для потомков очень и очень немногие имена: двоюродные братья-офицеры Дмитрий и Харитон Лаптевы, штурманы Семен Челюскин, Дмитрий Стерлегов, Степан Малыгин, Алексей Скуратов, лейтенант Дмитрий Овцын и Василий Прончищев.

Сам капитан-командор не дожил до завершения работ экспедиции. Летом 1741 г. на пакетботе «Святой Петр» он отправился в свой последний рейс на север из Авачинской бухты на Камчатке. Другим кораблем, «Святым Павлом», командовал многолетний помощник Беринга «капитан полковничьего ранга» Алексей Ильич Чириков. Через две недели суда потеряли друг друга в тумане. Проплутав в океане до октября, пережив гибель половины экипажа от острейшей нехватки пресной воды и всевозможных напастей, Чириков сумел все-таки вернуться на Камчатку. А вот «Святой Петр» в том году в Авачинскую бухту так и не пришел.

Корабль побывал в водах, омывающих берега Северной Америки, русские моряки открыли здесь скопления небольших островков, обследовали их, нанесли на карту, установили дружеские отношения с местными алеутами. Но потом «Святой Петр» попал в жесточайший шторм, продолжавшийся несколько недель, на борту началась повальная цинга. В ноябре корабль приблизился к неизвестному берегу, при этом он получил серьезные повреждения. Многим казалось, что они, слава Богу, достигли Камчатки (сколько же нужно было пережить, чтобы даже Камчатку середины XVIII в. считать желанной!); однако вскоре выяснилось, что моряки ступили на берег одного из островов пустынного безымянного архипелага.

Здесь и нашел свою могилу капитан-командор. После того как в декабре 1741 г., прожив 60 лет, он умер «от голода, жажды, неудобств, печали и скорби», остров стали именовать островом Беринга, а весь архипелаг Командорскими островами. Проведя тяжелую зиму в вырытых на берегу землянках, потеряв многих товарищей, построив из остатков корабля маленькое суденышко, в августе следующего 1742 года осиротевшая экспедиция добралась до Петропавловска на Камчатке. На родину, в Россию, возвратились 46 человек из 77, начинавших плавание на «Святом Петре».