Первобытное мышление

Первобытное мышление

Введение

Данный реферат посвящен проблеме первобытного мышления. Многие ученые, исследовавшие деятельность людей из примитивных дописьменных культур, людей первобытных, удивлялись тому, насколько отличается их восприятие реальности от восприятия представителей развитых, цивилизованных обществ. Они наблюдали за первобытными людьми, и многое из того, что они видели, не поддавалось их рациональному объяснению. Так, исследователи пришли к выводу, что они имеют дело с особым типом мышления — первобытным мышлением. Целью данной работы автор ставит выяснить, в чем заключаются основные особенности такого типа мышления в сравнении с мышлением людей развитых обществ.

При рассмотрении этой проблемы автор опирается на монографию такого знаменитого французского философа-этнолога, как Люсьен Леви-Брюль. Люсьен Леви-Брюль был профессором по философии в Сорбоннском университете, был редактором журнала «Философское обозрение», также он основал совместно с Марселем Моссом и Паулем Риветом Институт этнологии в Париже. Исследователь занимался проблемами современной философии и истории общественной мысли, но помимо этого написал ряд работ по проблемам мышления первобытных людей: «Первобытное мышление» (1922), «Сверхъестественное в первобытном мышлении» (1931), «Мистический опыт и символы первобытных людей» (1938). В них он противостоял ученым-эволюционистам, и в частности Э. Тэйлору, полагавшим, что первобытные люди мыслят так же, как цивилизованные. Леви-Брюль проводит связь между мышлением индивида и культурой и социальной средой, в которой пребывает индивид. По его мнению, разным этапам развития общества и культуры соответствуют разные типы мышления. Собственно тип мышления людей примитивных обществ он назвал первобытным. В своей книге «Первобытное мышление» Л. Леви-Брюль рассматривает особенности такого мышления, используя традиционный метод сравнения с мышлением цивилизованных людей — так называемый «сравнительный метод». Книга, фактически, представляет собой исчерпывающие рассуждения исследователя, подкрепленные яркими этнологическими примерами. В основном ученый рассматривает этнологические данные, описывающие индейцев Северной Америки, африканские и австралийские племена, а также китайцев. Он пытается понять основные закономерности умственной деятельности первобытных людей и приходит к определенным выводам, которые автор и рассматривает в данном реферате.

Основной особенностью мышления первобытных людей является то, что восприятие реальности индивидом неотделимо от восприятия ее коллективом людей. Представления первобытных людей Леви-Брюль называет «коллективными» и приводит характерные черты, присущие им. Во-первых, он отмечает, что такие представления являются мистическими. Человек из цивилизованных обществ склонен воспринимать явление или объект, опираясь на данные, поставляемые его чувствами, — это непосредственное восприятие. Оно основано на естественно наблюдаемых свойствах явления или объекта. У первобытного же человека также есть непосредственное восприятие и сами психофизиологические процессы проходят у него так же, как и у нас, однако к этому непосредственному восприятию чувств сразу же примешиваются мистические представления. Эти мистические представления собственно и составляют результирующие представления первобытного человека, они формируются под влиянием коллектива. Так, коллективные представления являются также «пра-» или «дологическими», то есть не поддающимися принципам логического мышления цивилизованного человека, которое основано на анализе данных, воспринимаемых непосредственно органами чувств. Это не означает, что оно не поддается им вовсе: просто первобытный человек не стремится избегать противоречия. Леви-Брюль замечает, что мистический и «пралогический» характер мышления первобытных людей являются не отдельными и самостоятельными чертами, а двумя аспектами одного и того же свойства. Первобытное мышление мистическое, если рассматривать содержание коллективных представлений, и «пралогическое» в отношении ассоциаций.

Коллективные представления касаются самых разнообразных явлений и объектов. На самом деле, они объемлют всю реальность, воспринимаемую первобытными людьми. В своей работе Л. Леви-Брюль приводит следующие примеры коллективных представлений: придание особого значения форме объекта; придание особого значения изменениям почвы (например, постройка или разрушение на ней жилища); наделение репродукций (в основном изображений) свойствами оригинала, с которого они сделаны; наделение имени мистическими качествами и отождествление личности с именем (например, оскорбление имени могло вести к болезни носителя); отождествление себя с тенью; неотделимость сна от реальности; весь мир населен духами, а все события — взаимодействие их между собой. Последнее коллективное представление кажется особенно интересным. Первобытный человек видит физическое в нашем понимании явление как мистическое, то есть он не стремится объяснить его с помощью анализа того, что он непосредственно воспринимает, а объясняет его с помощью невидимых сил, которые влияют на все происходящее в мире: он руководствуется коллективным представлением, а не объективным опытом. Так, например, причину смерти от яда в первобытном обществе могут видеть не в действии непосредственно яда, а в действии духа яда. А причину смерти от глубокой раны, полученной от удара копьем, могут усматривать в действии некоего колдуна. Таким образом, в видении первобытного человека мир, воспринимаемый чувствами, неотделим от невидимого мира мистических явлений.

В сознании первобытного человека сосуществуют два закона: «закон сопричастности», как его назвал Леви-Брюль, и закон противоречия. Коллективные представления подчиняются первому закону. В них мы видим, как предметы или явления становятся сопричастными чему-то невидимому: духу или некой мистической силе. В индивидуальном же представлении действует закон противоречия. Однако суть в том, что коллективные представления неотделимы от индивидуальных, поэтому оба этих закона также неотделимы.

Стоит отдельно остановится на «пралогическом» аспекте первобытного мышления, так как это и есть основное отличие его от мышления цивилизованного человека. Во-первых, «пралогическое» мышление мало склонно к анализу. Во-вторых, оно несвободно и однообразно. Мысль в нем движется не самостоятельно, а по определенной колее, созданной коллективным представлением. Черта однообразности объясняется тем, что первобытный человек постоянно находится в одних условиях. В его сознании уже закрепилось неизменное коллективное представление об окружающем его мире и людях, так как сам этот мир и люди неизменны. В принципе, этим можно объяснить и то, что мышление первобытного человека не склонно к анализу. У него уже для любого события под влиянием коллективных представлений существует определенная реакция, так как его предки из века в век наблюдали такие события и выработали эти представления, которые закреплялись в сознании, передаваясь из поколения в поколение. Мышление первобытного человека станет логическим, как наше, когда коллективные представления в нем потеряют свою силу и актуальность, а индивидуальный разум возьмет верх.

В «пралогическом» мышлении также совершенно иначе работает память. Так, есть примеры, как первобытные племена запоминали песни соседних племен на незнакомом им языке, для исполнения которых полностью требовалось несколько дней. Кроме того, интересен топографический аспект памяти первобытного человека. Он может указывать точное направление на определенный объект, не прибегая при этом к логическому анализу окружающей среды, который обычно использует цивилизованный человек. Первобытный человек способен точно запомнить место, в котором он побывал даже лишь однажды, и затем воспроизвести в уме дорогу к нему, вспоминая последовательность определенных деталей, встречавшихся на пути туда.

Особым характером в «пралогическом» мышлении обладает абстрагирование. Цивилизованный человек абстрагирует на основании логической однородности понятий, а первобытный человек в то же время абстрагирует на основании мистических представлений, подчиняющихся закону партиципации.

Обобщение у первобытного человека также отлично от нашего. Понятия в его мышлении обобщаются не посредством логического анализа сходных свойств и признаков, а на основании возможности мистического взаимодействия между ними.

Классификация в его мышлении отражает не какую-то логическую иерархию понятий в зависимости от общности их свойств, как у нас, а опять же набор мистических представлений, переплетенных между собой по «закону партиципации», не поддающемуся логике цивилизованного человека.

Таким образом, «пралогическое» мышление нельзя назвать антилогичным. Просто «логика» первобытного мышления работает по совершенно иным законам. Это другая логика, непонятная цивилизованному человеку.

Для того, чтобы понять принципы мышления человека, нельзя обойтись без понимания используемого им языка, который занимает важнейшее место в мыслительной деятельности человека. Главное отличие языков людей низших обществ от языков людей цивилизованных состоит в том, что их языки не стремятся выразить впечатление говорящего от воспринимаемого им явления или объекта. Они лишь стремятся к наиболее точному описанию того, что было воспринято непосредственно органами чувств субъекта. В языках первобытных людей, таким образом, особое внимание уделяется несущественным на наш взгляд деталям: например, положение тела действующего лица в момент совершения действия или точное количество действующих лиц, положение действующего лица в пространстве и прочие. В их языках существует несколько множественных чисел: обычно это «двойственное», «тройственное», очень редко «четверное» и собственно «множественное», означающее все, что больше трех или редко четырех. На примере кламатского языка можно видеть, что указательные местоимения «этот», «тот» имеют по четыре формы в зависимости от близости объекта к говорящему или, так сказать, от ясности его видения: виден ли он, будучи далеко от говорящего, или отсутствует, поскольку удалился, или отсутствует вовсе, или же присутствует, но находится вне поля зрения.

Такая точность в использовании языковых средств объясняется тем, что первобытные люди наделяют язык мистической силой и любое неправильно или неуместно произнесенное слово может повлечь за собой некоторые последствия. Так, в первобытных обществах существуют даже языки, предназначенные для использования только определенным кругом лиц, поскольку использование одного языка лицами, обладающими различными признаками по коллективным представлениям, может каким-то образом повлиять на реальность.

Отношение первобытного человека к числам, то, как он ими пользуется, также дает интересный материал для понимания отличий его мышления от нашего. Числа для первобытного человека являются не чем-то отвлеченным, абстрактным: они нераздельно связаны с реальностью. То есть, мысля о времени, первобытный человек не может абстрактно думать о собственно количестве времени, а он думает о начальной точке и конечной во временном континууме. Отделяет же конечную точку от начальной не время, а количество объектов. Например, при расчете времени на то, чтобы добраться до определенного места, первобытный человек воспринимает время как количество остановок или количество заходов солнца и прочее.

Кроме того, числа у первобытного человека наделяются и мистическими свойствами. А поскольку числа не являются чем-то абстрактным, то и значение, которое они принимают, зависит не от неизменных законов логики, а от закона «партиципации», от реальности, с которой они неразрывно связаны. Так, существуют примеры, когда разные в нашем понимании, то есть с точки зрения логики, числа имеют в низших обществах одно и то же значение, поскольку являются сопричастными одному мистическому представлению.

Заключение

мышление первобытный леви брюль Из анализа всех фактов, рассмотренных выше, вытекает, что самой главной чертой, отличающей мышление первобытного человека от мышления цивилизованного человека, является мистический его характер. Сознание первобытного человека целиком заполнено коллективными представлениями, а вся умственная деятельность человека-представителя низших обществ состоит из переключения между этими представлениями в зависимости от обстоятельств. При сравнении отношения первобытного человека и цивилизованного ко всем простейшим составляющим человеческого существования, как-то: сон, еда, болезни, речь, счет, окружающие объекты, животные, люди и природные явления — обнаруживается, что все они в первобытном обществе связаны с мистическими представлениями и не воспринимаются, так сказать, объективно, на основании логического анализа присущих им свойств. Все коллективные представления, по сути своей мистические, в мышлении первобытного человека переплетены друг с другом различными связями, причем также не логическими, а мистическими. Поэтому мышление первобытного человека можно назвать «пралогическим», то есть подверженным влиянию коллективных представлений и действующим не по законам логики, а по закону сопричастности всех объектов и явлений друг другу. В сущности, первобытное мышление не алогично, оно являет собой некоторого «предка» логического мышления цивилизованного человека, поскольку при «отмирании» мистических коллективных представлений, постепенно превращается собственно в логическое, так как начинает преобладать индивидуальное мышление, по природе предрасположенное к логическому анализу при отсутствии готовых умственных шаблонов.

Книга Люсьена Леви-Брюля «Первобытное мышление» дает исчерпывающую картину по одноименной проблеме. Она очень четко структурирована. В ней представлено множество примеров, четко классифицированных по различным отраслям деятельности первобытных людей. Из них несложно сделать обобщающие выводы и получить общее представление об основных отличиях первобытного мышления от мышления цивилизованного человека, логического мышления.

Автор в целом согласен с выводами исследователя, однако слишком резким кажется разделение ученым первобытного и логического мышления. Автору представляется, что мышление человека не может быть свободно от коллективных представлений и стать полностью логическим, так как человек — социальное существо и не может существовать отдельно от общества, которое неизбежно склонно формировать какие-то общие, порой не имеющие под собой рациональной основы представления.