Невада-Семей. 
Семипалатинский испытательный полигон

Антиядерное движение «Невада — Семей» на исходе восьмидесятых годов прошлого столетия, едва заявив о себе, мгновенно стало всенародным. Испытания на Семипалатинском полигоне тогда уже ни для кого не были тайной. Тысячи семей казахстанцев в полной мере ощутили последствия испытаний на себе: полтора миллиона были подвержены облучению более одного бэра, люди умирали от неизвестных болезней, дети рождались заведомо больными, с нарушениями на генном уровне.

После очередного ядерного взрыва, когда радиационное облако накрыло близлежащие населенные пункты, жители обратились за помощью к баллотировавшему тогда в депутаты Верховного Совета СССР поэту Олжасу Сулейменову. Это было 13 февраля 1989 года.

Предвыборная программа кандидата в народные депутаты СССР первого секретаря правления Союза писателей Казахстана Олжаса Сулейменова. Первым пунктом стоит — запрещение атомных испытаний в Казахстане. Ещё в 1973 году Сулейменов написал острейшее для застойных советских времён стихотворение о Казахстане «Дикое поле», которое заканчивалось словами: «И да здравствует запрещение испытаний!». В разгар холодной войны это был поступок. Региону был нанесен ужасающий экологический уран. И кто, как не народный поэт, должен был восстать против этого и повести за собой народ.

" Кружись, айналайн, Земля моя!

Как никто, я сегодня тебя понимаю, все болезни твои на себя принимаю, я кочую, кружусь по дорогам твоим…" .

И в феврале 1989 года Олжас Сулейменов выступает по телевидению с обращением к народу Казахстана, а назавтра на митинге у здания Союза писателей в Алма-Ате обьявляет о создании антиядерного движения «Невада — Семей».

А буквально через две недели антиядерное движение «Невада — Семей» заявило о себе во всеуслышание. Шокирующие подробности последствий взрывов стали достоянием гласности, невозможно было без содрогания смотреть на кадры обезображенной земли, искалеченных людей. Гнев и боль народа вылились в марши протеста. Митинги шли по всей стране, ряды сторонников движения росли с каждым днем. Оно приняло международный размах. Целью движения стало закрытие не только Семипалатинского, но и всех других ядерных полигонов на земле.

И идея нашла в буквальном смысле планетарный отклик: волна митингов, демонстраций захлестнула весь мир. За месяц было собрано 4 миллиона подписей в поддержку запрета на ядерные испытания. Летом того же года Олжас Сулейменов выступает на I съезде народных депутатов СССР, на котором сообщает о целях и требованиях движения. После того, как 19 октября 1989 года были остановлены испытания под Семипалатинском, в мае 1990 года прошёл первый «Антиядерный конгресс» без участия государства, потому что в то время у государства и у движения были разные цели: общество требовало остановить испытания, государство СССР — продолжить. В поддержку Движению 400 000 тогда полновесных рублей перечислил Фонд Мира, руководимый экс-чемпионом мира по шахматам Анатолием Карповым. Олжас Сулейменов, поклонник древней игры, тогда был председателем федерации шахмат Казахстана (1977—1995).

В Казахстане народные выступления поддержала сама власть. 29 августа 1991 года указом Президента Нурсултана Назарбаева Семипалатинский ядерный полигон прекратил свое существование. Результаты всемирного протеста против ядерных испытаний также впечатляют: следом были закрыты полигон Новая Земля в России, Невада в США, Моруруа во Франции и Лобнор в Китае. Был подписан большинством стран Договор о нераспространении ядерного оружия. В память о создании народного антиядерного движения «Невада — Семей» у входа в здание Союза писателей Казахстана был установлен гранитный куб с памятной надписью. Это был поистине триумф народной воли!

Границы для радиации. Семипалатинский полигон закрыт, но по-прежнему опасен Ядерный полигон в Семипалатинском регионе давно закрыт, но последствия ядерных взрывов будут сказываться еще не одно десятилетие, считают специалисты. Бывший Семипалатинский полигон несет серьезную угрозу для экологии не только Казахстана и Центральной Азии, но и для всего мира.

В конце прошлого года правительство Казахстана приняло историческое решение о выделении финансовой помощи для более детального научного изучения радиационной безопасности Семипалатинского полигона Для реализации этой задачи принята национальная программа «Обеспечение радиационной безопасности Семипалатинского полигона», рассчитанная на пять лет. Впервые на выполнение этого серьезного государственного заказа 18 августа прошлого года выделены нешуточные деньги в сумме пятидесяти миллионов тенге.

Выполнять заказ правительства Казахстана будут наши отечественные специалисты, а именно: Институт радиационной безопасности национального ядерного центра Казахстана.

Первый этап этой программы намечен на этот год и, по словам директора Института радиационной безопасности и экологии Ларисы Птицкой, прежде всего будут приняты меры по предотвращению дальнейшей бесконтрольной хозяйственной деятельности на территории полигона. «Полигон закрыт, а границы открыты. Контроля по передвижению по его территории нет. А теперь мы можем изменить эту ситуацию» , — говорит она.

После закрытия Семипалатинского полигона его территория была передана в хозяйственное пользование акиматам прилегающих областей, каждый из которых по-своему распорядился доставшимся им наследством. Одни позволили жителям своих аулов использовать землю в качестве пастбища для скота. Другие оказались более проворными и открыли мелкие частные предприятия по добыче соли, полезных ископаемых, каменного угля и прочего.

Надо отметить, что не все предприятия имеют лицензионное право работы на полигоне. А точнее сказать, лишь единицы из этих предприятий работают законно и соблюдают все правила техники безопасности. Большинство же — нарушители. Это прежде всего касается тех, кто собирает металлолом, оставшийся после ядерных испытаний, и сдает его в пункты вторсырья.

До сих пор специалисты института могли только предупреждать их. Но наказать или даже выгнать не имели права. Теперь такое право у них появилось.

Согласно планам программы работа предприятий будет сопровождаться так называемым пылеподавлением, то есть орошением водой, чтобы ветром не разносилась пыль за пределы полигона.

Еще один немаловажный пункт — это контроль над тем, чтобы «грязные» предметы, одежда, материалы не выносились людьми за пределы территории полигона. «Например, чтобы достать медный провод из использованного кабеля, незаконные заготовители металлолома разжигают костры, кладут туда кабель, пластиковая оплетка сгорает, а оставшуюся медь заготовители везут на пункты сбора металлолома, — говорит Лариса Птицкая. — Уровень радиации золы на таких кострищах достигает нескольких миллионов Беккерелей на килограмм. Для сравнения: уровень радиации в Алматы, например, 2,3 Беккереля на килограмм. Планируется организовать охрану наиболее „грязных“ участков полигона» .

По словам директора института, не вся территория полигона считается загрязненной, но существуют наиболее радиационно-опасные точки. Собственно, задача ученых института и состоит в том, чтобы локализовать наиболее опасные участки полигона. «Это очень сложная и дорогостоящая работа. Сейчас достоверность выполненных исследований составляет примерно 25−30 процентов. Территория бывшего полигона составляет 1 миллион 850 тысяч гектаров. Огромная территория — и три вида излучений. Каждая испытательная площадка имеет свои индивидуальные особенности, так что прогнозировать радиационную обстановку на будущее единой моделью невозможно.

«The New York Times» о Семипалатинском полигоне.

«Когда-то здесь был ядерный полигон, сейчас это просто опасное место».

Радиоактивное наследие советского прошлого.

Семипалатинский полигон, Казахстан — Намощенная дорога тянется по казахской степи мимо пасущихся коров и лошадей и приводит к небольшому возвышению, за которым находится почти высохший водоем.

Здесь нет никаких предупредительных знаков. У полуразрушенного забора, ограждающего заброшенную караульную будку, нет ворот. Только показатели детектора радиационного излучения говорят о том, что отсюда следует уехать.

Водоем, до того как вода в нем почти полностью испарилась, был своеобразной лабораторией под открытым небом, одним из самых ужасающих изобретений государства, и одной из темных тайн, которые стали достоянием общественности.

Когда-то здесь стояла металлическая башня высотой примерно 33 метра, окруженная добротными строениями: кирпичными зданиями, мостом, железобетонными бункерами и парком нерабочих танков и самолетов, в некоторых из которых находились привязанные животные. Техника была в разной степени удалена от эпицентра, чтобы проверить способность животных внутри пережить взрыв. Бетонные наблюдательные башни были расположены на определенном расстоянии по разные стороны. Подземный кабель соединял их с расположенным на значительном удалении командным пунктом, из которого авторы эксперимента могли оценить результаты своей работы.

Здесь летним утром 1949 года советские ученые провели испытание первой атомной бомбы Сталина. В течение следующих сорока лет в казахской степи ученые осуществили еще как минимум 455 атомных взрывов, как наземных, так и подземных.

Сегодня у Казахстана нет ядерного оружия: в девяностых годах оно отошло России. Однако огромная зараженная территория бывшего полигона остается мрачным напоминанием о советском периоде истории. Отсутствие порядка, характерное для многих удаленных уголков бывшего Советского Союза, привел к тому, что зараженная территория совершенно не охраняется.

Вы можете побывать там, если найдете дорогу.

Машина едет дальше, подпрыгивая на ухабах. Проезжает мимо развалин наблюдательного пункта, расположенного почти в трех с половиной километрах от эпицентра испытаний первой советской атомной бомбы, которую американская разведка окрестила 'Джо-1': по имени Сталина.

Около эпицентра сотрудник Национального ядерного центра Казахстана, Юрий Стрильчук, который время от времени следит за радиационной ситуацией в этом районе, выходит из машины и осторожно идет вперед, стараясь не тревожить камешки под ногами. Он говорит, что земля все еще 'горячая', и если споткнуться о камень, он переворачивается горячей стороной вверх.

Посещение этого района может быть более или менее безопасно. Специалисты утверждают, что короткие визиты с проводником и дозиметром, с помощью которого можно найти менее 'горячие' участки, не обязательно скажутся на вашем здоровье. Длительное пребывание здесь или любые повреждения почвы увеличивают риск заражения.

Перед Юрием Стрильчуком открываются развалины: обожженная насыпь разрушенного моста, бетонные бункеры, верхняя часть которых была срезана взрывной волной немыслимой силы, и углубление размером с пруд на месте, где стояла башня, с которой наблюдали за испытанием бомбы 'Джо-1'.

Сталин придавал такое значение проводимой здесь работе, что руководитель программы Игорь Курчатов боялся, что в случае неудачи его расстреляют. Расположенный неподалеку академгородок Курчатов, в котором сейчас почти никто не живет, не был отмечен на картах. Его почтовое обозначение часто изменялось, чтобы запутать иностранных шпионов. (В разное время он назывался Москва-400, Семипалатинск-21 и Надежда).

Юрий Стрильчук движется дальше, проходя мимо поистине инопланетных пейзажей.

Во время взрывов температура повышалась до такой степени, что степь плавилась и оседала на сохранившиеся металлические и бетонные строения. Здесь все покрыто толстым слоем черного нагара, застывшего в форме капель.

Под ногами хрустят шарики как бы остекленевшей земли. Юрий смотрит на датчик: дальше лучше не идти.

Вокруг видны признаки жизни. Из запеченной земли пробивается трава, птицы планируют в потоках воздуха. То здесь то там видны следы овец, коз, лошадей и коров, которые приходят пастись на ядерный полигон. Люди тоже оставляют свои следы: кое-где валяются бутылки из-под водки и пустые пакетики картофельных чипсов.

Этот полигон — типичное наследие советского прошлого. По площади равный территории Израиля, полигон испытаний бомбы 'Джо-1' — один из нескольких районов, где были произведены сотни взрывов ядерного оружия. Посещающие территории бывших полигонов не могут быть уверены в своей безопасности. Жители окрестных районов не могут быть уверены, что животные, мясо которых они покупают на рынке, не паслись на зараженных пастбищах. К тому же, никто не знает, куда с полигона пропал весь металл.

Что доподлинно известно, так это то, что на полигоне почти ничего не осталось. Орудующие здесь банды выкопали из земли толстые медные провода, разобрали и увезли все самолеты и другую военную технику.

Юрий Стрильчук вспоминает, что несколько лет назад видел изуродованный взрывом ствол артиллерийского орудия, который торчал из деформированного бункера. Он тоже исчез. Радиоактивные отходы идут на металлолом. 'Они берут металл и продают его', — говорит Юрий.

В 1991 году президент Нурсултан Назарбаев объявил Казахстан безъядерной зоной, а в 1994 году оттуда было вывезено оружие и авиатехника. Досадно, что в стране, которая так ярко ознаменовала свою независимость, имеет место мародерство. Готовность Казахстана к сотрудничеству частично сняли опасения, что эта мусульманская страна будет стремиться к получению ядерного оружия, и позволила ей наладить отношения с Западом.

Но Казахстан с его неэффективным и коррумпированным руководством пока не справляется с задачей очистки территории полигона, т. е. проблемой, унаследованной от его советского прошлого.

Даже жители Сибири жалуются на здоровье, и симптомы указывают на воздействие радиации. Проведенные исследования говорят о том, что в регионе произошла экологическая катастрофа. Однако степень загрязнения до сих пор неизвестна отчасти, потому что Россия не предоставляет подробной информации об испытаниях.

Научный директор Центра доктор Женис Жотабаев говорит, что для оценки степени заражения полигона, составления карты заражения и разработки плана устранения последствий необходимо взять образцы почвы со всей территории полигона, один образец на каждые 10 квадратных метров.

Но из-за недостатка финансирования образцы берутся один примерно на четыре квадратных километра. 'Мы берем образцы почти без всякой системы', — сказал д-р Жотабаев.

Международная помощь была предоставлена, но в недостаточном количестве и слишком поздно. Сталинский испытательный полигон уже успели очистить.

Си Джей Чиверс, «The New York Times» (США), 3 марта.

испытательный полигон радиоактивный излучение.