Закономерный обвал. 
Ситуация в банковской сфере до и после кризиса

Одна из расхожих версий о том, что главной причиной банковского кризиса послужил дефолт по ГКО, на деле не более чем миф. По состоянию на середину прошлого года доля рублевых госбумаг в совокупных нетто-активах банковской системы (без учета Сбербанка и Внешэкономбанка) составляла всего 13% активов (70 млрд. рублей). К августу большинство банков сократило эту долю до 7−10%, а у двух третей она не превышала 2%. Зависимость нынешнего состояния банков от предкризисной доли вложений в госбумаги существует, но она не абсолютна. Так, Промстройбанк России почти втрое меньше Альфа-банка вкладывал в госбумаги, а его показатель доходности активов (балансовая прибыль за год/чистые активы) составил -25,1%, тогда как у Альфа-банка — +12,8%.

Замораживание ГКО в первую очередь лишило банки крупного источника пополнения ликвидности и усугубилось массовым изъятием вкладов. Влияние же находящихся в банковских портфелях валютных госбумаг (евробондов, ОВВЗ) было двояким: вначале крупные убытки из-за летнего пике котировок и необходимости перечисления дополнительного страхового покрытия (margin calls) по заложенным на Западе бумагам, а затем прибыль из-за скачка валютного курса. В значительном выигрыше оказались те, кто пошел на проведенный летом добровольный обмен ГКО на евробонды (одним из крупнейших участников сделки был, в частности, Сбербанк).

Одной из основных причин кризиса стало чрезмерное принятие на себя банками валютных рисков. Рублевые процентные ставки были много выше валютных, и при стабильном курсе рубля банки обеспечивали себе значительную маржу, привлекая пассивы в валюте и размещая активы в рублях. В 1997 году банки очень активно наращивали свои валютные обязательства. При чистых валютных обязательствах банка в 30% от собственного капитала (это потолок разрешенной ЦБ открытой валютной позиции) четырехкратная девальвация национальной валюты приводит к полному исчерпанию собственных средств, что и произошло с большим количеством банков. 30-процентный потолок открытой валютной позиции был очень высок. В мировой практике более распространен лимит в 5% по отдельным валютам. (Надо заметить, что ЦБ извлек урок и ужесточает требования: с 1999 года лимит отдельных валют уменьшен до 10%, а совокупный — до 20%).

С начала 1998 года банки очень старались поправить ситуацию, наращивая активы в валюте, чем создавали большое давление на рубль и значительно приблизили и усилили девальвацию. Шла работа и по сокращению валютных обязательств: новые срочные сделки заключались в значительно меньших объемах. В итоге, по данным Центробанка, валютные пассивы на начало августа составляли 26 млрд. долларов, из них 11,2 млрд. по кредитам, депозитам и прочим балансовым обязательствам и 15,2 млрд. по забалансовым срочным контрактам на поставку валюты. На 1 августа иностранные пассивы банковской системы превышали активы на 4,2 млрд. долларов. Обязательства перед нерезидентами составляли 16,2 млрд. долларов, или 12,7% пассивов. Опыт банковских кризисов в развивающихся странах показывает, что одной из основных их причин является слишком большое отношение чистых иностранных пассивов к золотовалютным резервам страны и совокупным активам банковской системы. Убытки второй половины прошлого года главным образом связаны с выправлением этой непропорциональности: шла активная выплата средств нерезидентам. На начало 1999 года чистые иностранные активы российских банков были уже положительными.

Иностранные пассивы за сентябрь-декабрь 1998 года сократились на 5,3 млрд. долларов, в том числе сумма обязательств тридцати крупнейших банков по синдицированным займам снизилась за это время примерно на 3,8 млрд. долларов. Снижение иностранных активов за этот период составило только 1,8 млрд. долларов. Это позволяет предположить, что основным источником иностранной валюты для выполнения обязательств перед нерезидентами служили требования банков в инвалюте к резидентам. Речь идет, прежде всего, о резком сокращении валютного кредитования предприятий. Короткие валютные кредиты, до кризиса предоставлявшиеся в рамках револьверных цепочек, перестали выдаваться, а средства от возвращенных кредитов использовались на погашение валютных обязательств. Надо отметить, что основная часть иностранных обязательств российских банков была обременена залогами и уменьшалась автоматически по мере реализации последних, несмотря на долговой мораторий. Если сумма балансовых долгов западным партнерам худо-бедно уменьшается, то проблема валютных форвардов продолжает висеть дамокловым мечом, и эти убытки, размер которых — вопрос переговоров, еще будут реализованы.

Сильному удару подверглись и банки с большим объемом частных вкладов: Инкомбанк, «СБС-Агро», Промстройбанк, «Российский кредит», Мост-банк, «Менатеп», Автобанк и т. Д. По информации Центробанка, за июнь-октябрь 1998 года отток рублевых частных вкладов из банков составил 32,1 млрд. рублей (22,5%). Отток валютных депозитов населения был еще более масштабным (видимо, в связи с конфискационной схемой перевода валютных депозитов шести крупнейших коммерческих банков в Сбербанк). За четвертый квартал 1998 года они «похудели» более чем вдвое: с 7,7 до 3,3 млрд. долларов. Произошло дальнейшее укрепление монополии Сбербанка на рынке частных депозитов, его доля возросла с постоянных в последнее время 75% до 85%.

Иностранные активы и обязательства российских банков Отношение иностранных нетто-обязательств российских банков к золотовалютным резервам. Таким образом, исполнение валютных обязательств, обязательств перед нерезидентами и частными вкладчиками происходило во многом за счет собственного капитала, так как активы в виде ГКО были заморожены, а других ликвидных активов было недостаточно для покрытия резкого оттока привлеченных средств.

банковский полиолигархический кризис россия.