К вопросу о назначении А.Н. Куропаткина командующим северо-западным фронтом в 1916 г

К вопросу о назначении А. Н. Куропаткина командующим северо-западным фронтом в 1916 г.

6 февраля 1916 г. по велению императора Николая II Алексей Николаевич Куропаткин был назначен командующим Северо-Западным фронтом. Это решение царя у многих вызвало неодобрение. Так военный министр А. А. Поливанов озабоченно записал в дневнике: «Появление его (т.е. А. Н. Куропаткина. — Р.С.) во главе группы армий, долженствовавших прикрывать направление на Петроград, вызвало тревожные вопросы — справится ли он с поставленной ему задачей в случае перехода немцев в наступление. Общественное мнение ставило его высоко как сотрудника отмеченного исключительными военными дарованиями Скобелева и как храброго и заботливого начальника малого отряда, но относилось с опасением к результатам „переэкзаменовки“ его в деле боевого управления несколькими армиями против немцев после того, как „экзамен“ его в таком управлении против японцев был неудачен». Еще более категорично выразился генерал М. Д. Бонч-Бруевич, возглавлявший отдел контрразведки Северного фронта: «…к всеобщему возмущению, был назначен (командующим Северным фронтом. — Р.С.) генерал-адъютант Куропаткин, главнокомандующий всех вооружённых сил на Дальнем Востоке во время русско-японской войны, смещенный за бездарность после бесславно проигранного мукденского сражения… в России не было другого, до такой степени ославленного по прошлой войне генерала, кроме осуждённого за сдачу Порт-Артура Стесселя. Поручить такому генералу такой решительный фронт, как Северный, можно было только в издёвку над здравым смыслом».

Действительно, неудачная русско-японская кампания 1904;1905 гг., в ходе которой А. Н. Куропаткин безуспешно командовал маньчжурскими армиями, казалось навсегда похоронила его военную карьеру. По окончании боевых действий он подвергся жесточайшей критике и по сути превратился в главного виновника поражения в глазах общества. Недовольство прессы реальными и мнимыми грехами Алексея Николаевича было столь велико, что по возвращении из Маньчжурии во избежание эксцессов ему было на несколько месяцев запрещено появляться в Петербурге и его окрестностях.

Некоторое время спустя страсти немного улеглись и опала кончилась, но за Куропаткиным прочно закрепилась репутация бездарного военачальника. Весьма характерным для того времени являлось мнение известного публициста, генерал-лейтенанта в отставке А. А. Киреева. 6 января 1907 г. он записал в своем дневнике: «Сегодня на выходе в Морском видел Куропаткина. Этот нахал прелюбезно раздает Shake-Hands'ы, ходит козырем… Будь он мало мальски порядочный человек он бы спрятался куда-нибудь от глаз всякого русского. Маршал Leboeuf после 1870 кампании так и поступил, но хам Куроп[аткин] этого чувства лишен!».

Хотя в феврале 1906 г. Алексей Николаевич был назначен членом Государственного совета, но дурная слава заставила его уединиться, оттеснила на периферию общественной и политической жизни России. Довольно точное описание образа жизни отставного генерала накануне первой мировой войны дал протопресвитер военного и морского духовенства (с 1911 г.) отец Георгий Шавельский. «Великая война застала генерала Куропаткина в безделье. Он изредка наезжал в Петербург, постоянно же жил в своем маленьком имении Шешурино, Псковской губ., Холмского уезда, где хозяйничал, ловил рыбу, возился с церковным и школьным делом для просвещения невероятно темных тамошних крестьян; писал мемуары, докладные записки разным министрам и продолжал мечтать о большой государственной работе. Ему уже было 69 — 70 лет, но он был еще поразительно бодр телом и неутомим духом».

Начавшаяся война лишила покоя старого заслуженного генерала, прошедшего едва ли не все войны Российской империи 2-й половины XIX — начала ХХ в. Отстраненный от активного участия в делах, он чутко следил из своей деревни за ходом событий, остро переживая каждую неудачу русской армии. Прекрасной иллюстрацией тревожного состояния души Алексея Николаевича служит, например, следующая дневниковая запись, сделанная им 27 декабря 1914 г.: «Приехал А. И. Гучков с передовых позиций. Очень мрачно настроен. Виделся с ним сегодня. Много рассказывал. С продовольствием не справляются в армии. Люди голодают. Сапог у многих нет. Ноги завернуты полотнищами. А между тем масса вагонов с сапогами стоит застигнутая забитыми станциями. Вожди далеко за телефонами. Связи с войсками не имеют. Убыль в пехоте, в офицерах, огромная. Есть полки, где несколько офицеров. Особенно тревожно состояние артиллерийских запасов. Читал мне приказ командира корпуса не расходовать более 3 — 5 снарядов в день на орудие. Пехоте, осыпаемой снарядами противника, наша артиллерия не помогает».

Куропаткин не сидел сложа руки и старался оказать посильное содействие армии и родине. Оставаясь у себя на родине, он по возможности помогал своими средствами семьям воинов, принимал солдатских жён, матерей, отцов по вопросам о призыве, с просьбами навести справки, живы ли их дети, писал для них письма, надписывал адреса на открытках, посылаемых военнопленным, и прочее. На деньги членов Государственного совета был организован образцовый лазарет с превосходным медицинским персоналом для тяжелораненых офицеров. Внёс свою лепту в это дело и Куропаткин. После обострения кризиса снабжения армии в конце 1914 — 1-й половине 1915 гг. Государственная дума приняла решение образовать «Верховную комиссию для всестороннего рассмотрения обстоятельств, послуживших причиной несвоевременного и недостаточного пополнения запасов воинского снабжения армии». Его председателем назначили А. Н. Куропаткина, который также вошел и в состав особого совещания под председательством военного министра.

Однако при всей нужности и важности этих забот главное желание Алексея Николаевича заключалось в том, чтобы получить хоть какое-нибудь назначение в действующую армию, пусть даже самое скромное, не отвечающее его чинам, опыту и заслугам. В 50-летний юбилей своей военной деятельности, торжественно отмеченный 19 июля 1914 г., Куропаткин обратился с прошением к императору, в котором писал: «Не теряю надежды… получить любое назначение в начавшейся войне». Хотя положительного ответа не последовало, 23 июля он опять написал генералу А. Ф. Редигеру, что «не теряет надежды стать во главе корпуса войск в начавшейся войне». Тем не менее, скромная просьба Куропаткина была удовлетворена не скоро. Причиной тому стало противодействие верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича.

В.А. Сухомлинлв бывший военным министром с марта 1909 г. по июнь 1915 г. вспоминал по этому поводу следующее: «…генерал Куропаткин писал мне о том, что солдатская душа его не дает ему покоя сидеть без дела. Поэтому просит доложить Государю о его желании поступить в ряды войск, в той роли, какую бы ему не предложили. «Пойми, что мне нужна реабилитация, хотя бы в роли батальонного командира», — писал он мне многократно. Но когда я докладывал об этом Государю, — то получал ответ:

— «Я ничего против этого не имею, но великий князь Николай Николаевич и слышать об этом не желает. Поезжайте в Ставку и попробуйте переговорить об этом с верховным главнокомандующим».

Когда мне пришлось быть в Барановичах, то я предварительно сказал об этом Янушкевичу (тогда начальнику штаба Верховного главнокомандующего. — Р.С.), но он посоветовал мне не упоминать имени Куропаткина, чтобы не приводить Николая Николаевича в свирепое состояние.

Военный корреспондент Н. Ф. Зезюлинский (псевдоним Н. Каржанский) из беседы с генералом Р.Д. Радко-Дмитриевым узнал, что причиной такого категоричного отказа Куропаткину со стороны Верховного главнокомандующего явилась месть Николая Николаевича якобы за то, что Алексей Николаевич будто бы вырвал у него должность главнокомандующего в русско-японскую войну.

Тем не менее, Алексей Николаевич не опускал рук. Забыв о былых обидах и ущемленной гордости он снова и снова обращался с просьбами о каком-нибудь назначении к различным, облеченным властью лицам, среди которых было немало его бывших подчиненных. Так своему старому сослуживцу Г. И. Шавельскому он писал: «Пойми меня! Меня живого уложили в гроб и придавили гробовой крышкой. Я задыхаюсь от жажды дела. Преступников не лишают права умереть за родину, а мне отказывают в этом праве». В конце концов добившись личной аудиенции у Николая II, Алексей Николаевич просил дать ему хотя бы бригаду и своей скромностью произвел впечатление на царя.

Лишь когда 23 августа 1915 г. император самолично возглавил вооружённые силы страны, а Николай Николаевич отбыл на Кавказ, в душе у Куропаткина затеплилась новая надежда. Он обращается к своим бывшим подчиненным и боевым соратникам М. В. Алексееву и А. А. Поливанову, занимавшим тогда посты — соответственно начальника штаба верховного главнокомандующего и военного министра. В частности, Поливанову Алексей Николаевич писал: «Неужели мои: опыт, знания, работоспособность, стремление и готовность к подвигу не могут быть лучше использованы для Родины и для армии, чем надписывание адресов на письмах крестьян? Ещё раз обращаюсь к Вам с просьбой: протяните мне в эти скорбные дни моей жизни руку помощи; помогите Вашим ходатайством поставить меня на работу. М. В. Алексеев поможет Вам. Все три главнокомандующих, уверен, признают привлечение меня к активной деятельности полезным для армии. Я был бы счастлив получить в командование корпус войск… Не боюсь подчинения лицам, признанным достойными стоять во главе армий, насколько бы они ни были моложе меня по службе. В переживаемые нами дни должно существовать только одно старшинство: таланта, энергии, характера, знаний».

Алексей Николаевич не ошибся, рассчитывая на поддержку М. В. Алексеева, который при безграмотном в военном отношении царе фактически оказался в роли Верховного главнокомандующего. Как отмечали очевидцы, Михаил Васильевич относился к старому генералу с большим почтением. Сам Алексеев в поздравительной телеграмме по случаю Георгиевского праздника выражал Куропаткину «сердечное поздравление и чувства глубокого уважения своему боевому учителю и наставнику».

Решение о назначении Куропаткина состоялось на докладе военного министра царю 6 сентября 1915 г. Поливанов предложил назначить на высвободившуюся вакансию корпусного командира Куропаткина. Его поддержал Алексеев, заявив от себя, что генерал Куропаткин, «при его военной опытности, корпусом будет командовать, конечно, не хуже многих генералов». Николай II легко дал на то своё согласие. Алексей Николаевич получил в командование гренадерский корпус и уже 18 сентября отбыл из Петрограда к месту его дислокации.

Гренадерский корпус, входивший в состав 4-й армии Западного фронта, в предшествовавших сражениях понес тяжелейшие потери и был выведен в резерв на переформирование. В сложных условиях Куропаткину предстояло во многом заново сколотить соединение в составе трех пехотных и кавалерийской дивизий, артиллерийской бригады, артиллерийского дивизиона, саперного батальона, учебного полка и корпусного управления. Прибыв в Ярославль, где располагался штаб корпуса, Алексей Николаевич энергично принялся за дело. В сопровождении небольшой группы помощников он проводил в разъездах дни и ночи. Требовал, увещевал, взывал к патриотическим чувствам, обращался к общественности, грозился отдать под суд за проявляемый бюрократизм и волокиту, выступал на военных предприятиях Нижнего Новгорода и Костромы. Результат не замедлил сказаться. Формирование корпуса удалось завершить в кратчайшие сроки. Части были укомплектованы на 50% офицерским составом и на 70% унтер-офицерским. Штат управления корпусом недосчитывал лишь 20% сотрудников. Были также проведены занятия по одиночной подготовке, строевые смотры батальонов и полков.

Вскоре служивший в ставке Верховного главнокомандующего штабс-капитан М. К. Лемке, пристально следивший за всеми изменениями в тылу и на фронте, отметил в своем дневнике: «А. Н. Куропаткин пользуется любовью в гренадерском корпусе; он много сделал для порядка в службе и в довольствии и устроил тыл корпуса; отношения его к начальству простые; начальство (Рогоза — командующий IV армией, Эверт — главнокомандующий фронтом) подчеркивает свое уважение к нему. Он работает целый день и аккуратно рассчитывает каждый час».

Прогноз М. В. Алексеева относительно генерала Куропаткина оправдался, но лишь отчасти. Посетивший гренадерский корпус в середине октября 1915 г. Г. И. Шавельский впоследствии вспоминал, что «на боевом поле в первый же месяц промелькнули и грозовые для него (т.е. Куропаткина. — Р.С.) признаки. В начале октября гренадерский корпус наступал, и… наступление совсем не удалось. Генерал Куропаткин обвинял в неудаче начальника дивизии генерала Ставровича и некоторых командиров полков. Но на стороне думали иначе: там кивали в сторону Куропаткина. Он великолепно подготовил план наступления, еще лучше, после неудачного боя, собрав начальников дивизий и командиров полков, академически разобрал бой, указав каждому его ошибки, но во время он будто бы неудачно командовал».

Тем не менее, эта частная неудача, ничем не выделявшаяся в общем положении на фронте, характеризовавшемся в 1915 г. рядом серьезных поражений и тяжелым отступлением, не повлияла на общее благоприятное впечатление от возвращения Алексея Николаевича в строй. Н. Ф. Зезюлинский, ознакомленный с историей нового неожиданного карьерного взлета Алексея Николаевича Р. Д. Радко-Дмитриевым, констатировал: «Ревизия армейского хозяйства, проведённая через несколько месяцев после назначения Куропаткина командиром корпуса, показала, что хозяйственная часть поставлена у него едва ли не лучше, чем во всех остальных корпусах. Это произвело в ставке огромное впечатление — вот, мол, недооцениваем и затираем наших генералов — и в начале февраля 1916 года Куропаткин был вызван в Ставку, чтобы получить командование армией. Но ему дали не армию, а целый фронт из трех армий: он вернулся из Ставки главнокомандующим северного фронта». В последнем пункте, однако, Зезюлинский не точен. Еще в декабре 1915 г. Куропаткин был назначен командующим 5-й армии, входившей в состав Северного фронта, которой прокомандовал чуть больше месяца.

Впрочем, одного лишь успеха, даже очень весомого, в деле командования корпусом для столь быстрого возвышения было недостаточно. Г. И. Шавельский отмечал, что назначение генерала Куропаткина командующим фронтом состоялось благодаря М. В. Алексееву, поначалу благоволившего к Алексею Николаевичу. Алексей Николаевич, однако, не оправдал возложенного на него доверия. Ни в Нарочьской операции в марте 1916 г., ни позднее во время Брусиловского прорыва он не проявил качеств подлинного полководца. Не глупый, не бесталанный, много сделавший для фронта он, как верно подметила Л. Л. Васильчикова, находился явно не на своем месте. «Было что-то трагическое в том, что каждый раз, что ему давалось командование, это было не то, которое он мог успешно выполнить и где его организаторские таланты не находили достаточного применения». Лишь накануне крушения Российской империи в июле 1916 г. Куропаткин получил отвечавшее его талантам и опыту назначение генерал-губернатором Туркестана.

офицер куропаткин фронт.

• 1. Андреев, И. Л. История России с древнейших времен до 1861 года: Учебник для бакалавров / Н. И. Павленко, И. Л. Андреев, В. А. Федоров; Под ред. Н. И. Павленко. — М.: Юрайт, ИД Юрайт, 2012. — 712 c.
• 2. Анисимов, Е. В. История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты / Е. В. Анисимов. — СПб.: Питер, 2013. — 592 c.
• 3. Ахиезер, А. С. История России: конец или новое начало? / А. С. Ахиезер, И. Клямкин, И. Яковенко. — М.: Новое Изд.-во, 2013. — 496 c.
• 4. Безбородов, А. Б. История России в новейшее время. 1985;2009 гг.: Учебник / А. Б. Безбородов. — М.: Проспект, 2013. — 448 c.
• 5. Бессолицын, А. А. История российского предпринимательства: Учебник / А. А. Бессолицын. — М.: МФПУ Синергия, 2013. — 400 c.
• 6. Боханов, А. Н. Новейшая история России: Учебник / А. Н. Сахаров, А. Н. Боханов, В. А. Шестаков; Под ред. А. Н. Сахаров. — М.: Проспект, 2013. — 480 c.
• 7. Вовина-Лебедева, В. Г История России. XVI—XVII вв.: Учебное пособие для студентов учреждений высшего профессионального образования / В.Г. Вовина-Лебедева. — М.: ИЦ Академия, 2012. — 240 c.
• 8. Вурста, Н. И. История России: Даты, события, личности / Н. И. Вурста. — Рн/Д: Феникс, 2013. — 191 c.
• 9. Вурста, Н. И. История России: Даты, события, личности / Н. И. Вурста. — Рн/Д: Феникс, 2013. — 191 c.
• 10. Герасимов, Г. И. История России (1985 — 2008 годы): Учебное пособие / Г. И. Герасимов. — М.: ИЦ РИОР, НИЦ ИНФРА-М, 2013. — 315 c.
• 11. Горинов, М. М. История России. 10 класс. В 2-х т. История России. 10 класс: Учебник для общеобразовательных учреждений / М. М. Горинов. — М.: Просв., 2013. — 543 c.
• 12. Данилов, А. А. История России. XIX век. 8 класс: Учебник для общеобразоват. учреждений / А. А. Данилов, Л. Г. Косулина. — М.: Просв., 2011. — 287 c.
• 13. Жукова, Л. В. История России в датах: справочник / Л. В. Жукова, Л. А. Кацва. — М.: Проспект, 2013. — 320 c.
• 14. Звягинцев, А. Г. История Российской прокуратуры. 1722−2012. Краткое изложение истории прокуратуры в лицах, событиях, документах / А. Г. Звягинцев. — М.: Олма Медиа Гр., 2012. — 416 c.
• 15. Земцов, Б. Н. История России для студентов технических вузов / Б. Н. Земцов, А. В. Шубин, И. Н. Данилевский. — СПб.: Питер, 2013. — 416 c.
• 16. Земцов, Б. Н. История России. IXначало ХХI в: Учебное пособие / Б. Н. Земцов. — М.: Изд. Универ. книга, 2012. — 552 c.