Зарубежные издания о советской лагерной системе

В развитии зарубежной историографии ГУЛАГа можно выделить три основных периода: довоенный, период «холодной войны» и современный, в рамках которых также целесообразно выделить свои подэтапы и тенденции.

По мнению Г. М. Ивановой: «Среди довоенных зарубежных публикаций по истории советской лагерной системы практически нет работ, которые можно отнести к категории научных. В большинстве своем все эти издания образовали самый первый, еще очень рыхлый, насыщенный больше эмоциями, чем фактами, слой той источниковой базы, на которой впоследствии будет строиться здание зарубежной историографии ГУЛАГа».

В 1924 г. в Берлине была издана книга русского историка-эмигранта С. П. Мельгунова о красном терроре большевиков, в которой автором были собраны свидетельства очевидцев о «красном терроре» в годы Гражданской войны в России. Автор с привлечением большого массива данных детально репрессивную политику большевиков в 1920;е гг. (карательные экспедиции чекистов, архангельские концлагеря, тюрьмы и ссылку.

Большую известность за рубежом получила, изданная на разных языках книга И. Л. Солоневича «Россия в концлагере». Рассказывая о своем годовом пребывании в тюрьме, а потом Беломорско-Балтийском лагере, автор, на основании личного опыта жизни в СССР и пребывании в лагере делает вывод, что советская лагерная система тождественна внутреннему устройству советского государства: «в лагере основы советской власти представлены с четкостью алгебраической формулы, ничем существенным лагерь от „воли“ не отличается (…) Все то, что происходит в лагере, происходит и на воле, — и наоборот. Но только в лагере все это нагляднее, проще, четче». Эта концептуальная установка, по мнению Г. М. Ивановой, впоследствии была воспринята многими из тех, кто писал о лагерях.

Крайнее выражение эта точка зрения получила в концепции одного из наиболее известных исследователей ГУЛАГа француза Жака Росси, проведшего в сибирских лагерных бараках почти четверть столетия. Автор известного «Справочника по ГУЛАГу», Жак Росси, утверждал, что «из всех концлагерных систем этого века, включая концентрационные лагеря Гитлера, советский ГУЛАГ был не только самым долговечным, просуществовав 73 года, но и самым точным воплощением создавшего его государства».

В довоенной (до 1941 г.) зарубежной историографии почти нет изданий, которые можно было отнести к научным. В основном это публицистическая (С.П. Мельгунов) или мемуарная литература.

Во время Второй мировой войны и в период союзнических отношений между США, Англией и СССР тема советского ГУЛАГА перестает быть актуальной для зарубежных исследователей.

Первое послевоенное издание о репрессивной системе в СССР появляется в 1945 г., в Италии, — это книга С. Мора и П. Зверняка «Советское правосудие». Авторы, основываясь на личном опыте (оба являлись польскими офицерами и побывали в 1939 — 1941 гг. в советском плену) и на свидетельских показаниях, полученных от польских граждан, также побывавших в советских лагерях, рассказывают не только о судебной практике в СССР, но и о лагерной жизни заключенных. В книге приводятся данные об общей численности заключенных в советских лагерях накануне войны: «примерно 40 млн. человек». Что, конечно же, было преувеличением.

С началом «холодной войны» в США заметно активизировались исследования по проблемам принудительного труда в СССР, а накопленный в западной историографии к концу 1940;х гг. документальный материал о советской системе принудительного труда, позволил перейти к этапу научного осмысления проблемы. Первой научной работой на эту тему стала книга Д. Даллина и Б. Николаевского «Принудительный труд в Советской России», вышедшая в США в 1947 г. Она состояла их двух частей: в первой части освещалось современное состояние лагерной системы, вторая была посвящена истории происхождения и развития принудительного труда в СССР. В книге содержался также подробный обзор литературы по исследуемой проблеме. Наряду с традиционными материалами (воспоминания бывших заключенных, свидетельские показания лиц, подвергшихся репрессиям, сообщения перебежчиков, состоявших на государственной службе в системе ГУЛАГа и т. д.) в работе содержались главы, в которых авторы пытались дать объективные, научно обоснованные ответы на ряд принципиальных вопросов, среди них: какова общая численность заключенных, сколько всего лагерей и как они организованы, где располагаются, в чем сущность принудительного труда, какова экономическая роль лагерей и какова, наконец, роль всей лагерной системы в государственном устройстве Советского Союза. При этом авторы приходят к выводу, что «число лиц, занимающихся принудительным трудом, равняется от 7 до 12 миллионов». Этот показатель является явно завышенным. В 1955 г. в Мюнхене выходит книга Б. А. Яковлева (Н.А. Троицкого) «Концентрационные лагеря СССР». Автор, опираясь на данные первоисточников, а именно самих заключённых, пытался проанализировать и оценить развитие советской пенитенциарной системы. В книге был представлен анализ деятельности 165 советских лагерей. Использовался устный опрос, анализировались воспоминания, в том числе немецких военнопленных, побывавших в советских лагерях. У этой книги была уникальная судьба: ее тираж был запрещен даже на Западе.

Исследования Даллина, Николаевского и Троицкого, по сути, являются началом двух разных направлений исследования зарубежными авторами темы формирования, развития и функционирования советского ГУЛАГа. В первом исследовании авторы рисуют широкую картину системы принудительного (лагерного) труда, используя научный аппарат социологии и политологии.

Представителей второго направления больше интересовало конкретное местоположение лагерей, природно-климатические условия определённых регионов, где находились спец поселения и контингент репрессированных (их образование и социальное происхождение и статус).

В 1980;х годах состоялся так называемый «трансатлантический» обмен мнениями между некоторыми западными исследователями истории советского ГУАГа. Участие принимали Р. Конквест, С. Розфильд, С. Уиткрофт и ряд других историков. Разные подходы участников дискуссии к источниковой базе о размерах принудительного (лагерного) труда в СССР в 1920;1960 годы не привели к общей оценке: цифровые данные о количестве заключенных ГУЛАГА варьировались от 3−5 млн. чел. до 12−15 млн. чел.

В работах Карла Ясперса, Алана Буллока, Ханны Арендт, Николаса Верта, Р. Пайпса и других ученых рассматривалась и постигалась почва самих ИТЛ через призму тоталитаризма и террора.

Некоторые из перечисленных западных исследователей очень кратко рассматривали в своих трудах по истории Советского Союза тему репрессий в СССР и систему ГУЛАГа.

Например, Николя Верт, известный французский исследователь, в одной из своих статей утверждал, что «сейчас лагерную тему изучают тематически и в разных аспектах: ГУЛАГ, как символ репрессий, как огромный экономический механизм, основанный на подневольном труде и бюрократический аппарат.».

Численность заключенных в предвоенном ГУЛАГе Р. Пайпс оценивает в следующих цифрах: «В 1941 году, когда Германия напала на Советский Союз, в лагерях ГУЛАГа содержалось 2 350 000 человек или 1,4 процента населения страны. Заключенные-рабы выполняли важные хозяйственные функции, их использовали на больших стройках, они валили лес на крайнем Севере».

Ещё один немецкий историограф Клаус Гества в своей работе пишет о двояком понимании ГУЛАГа: 1) как одно из структурных подразделений в структуре НКВД; 2) в более широком смысле государство-террористический образ действий, насилие и беспощадная эксплуатация. По мнению Гества рост численности лагерей в 1930;е годы необходимостью в «бесплатных» рабочих руках. Автор считает, что строительство гигантских каналов и гидроэлектростанций сыграло решающую роль в превращении ГУЛАГа в экономического гиганта.

Гудрун Перссон в своей небольшой монографии дает комплексную оценку ГУЛАГа. Как отмечает автор, хозяйственная роль данного ведомства имела существенное значение, хотя сам ГУЛАГ был «убыточным бизнесом на всех уровнях». Своим трудом заключенные внесли весомый вклад в советскую плановую экономику, чему способствовали накануне войны крупные инвестиции в лагеря, узники которых строили военно-промышленные объекты. Тем не менее Г. Перссон достаточно критически оценивает эффективность принудительного труда. Во-первых, система постоянно требовала притока новых подневольных работников, поскольку использовать заключенных на производстве в полную силу продолжительное время было невозможно — многие быстро истощались физически. Следовательно, даже в этом случае труд в ГУЛАГе не мог быть эффективен. Во-вторых, сама карательная система оказалась дорогостоящей в обслуживании, расходы увеличивались вместе с ее расширением, она становилась все более неуправляемой.

В работах Владислава Хеделера и Мейнхарда Старка представлена история Карлага — одного из крупнейших лагерных комплексов, расположенного на территории Казахской ССР, недалеко от г. Караганда (современный Казахстан). Данный лагерь в экономическом отношении специализировался на производстве сельскохозяйственной продукции и поставлял заключенных для работы на промышленные объекты других ведомств, участвуя, таким образом, в добыче полезных ископаемых (угля, меди, марганца) и др. По подсчетам исследователей, через Карагандинский ИТЛ за почти 30 лет его существования прошло порядка 800 000 заключенных. Достоинством работы, безусловно, следует считать комплексное использование источников: авторы наряду с массивом архивных документов Управления Карагандинского ИТЛ использовали материалы воспоминаний бывших узников.

Среди многочисленных работ западных историков и политологов по истории ГУЛАГа можно выделить — как достаточно подробную — книгу Энн Эпплбаум «ГУЛАГ: паутина большого террора», изданную в США в 2003.

В ней автор, на основе очень большого массива мемуарной литературы и сборников документов, рассматривает историю создания и развития ГУЛАГа, труд и повседневную жизнь советских заключенных периода 1920 — 1960 гг.

Таким образом, анализ отечественной и зарубежной историографии приводит нас к выводу о существовании накопленного в течение ряда десятилетий теоретического базиса изучения советской лагерной системы, представляющейся исследователям частью не только системы наказания, но и прочно инкорпорированной в идеологическую систему и систему народного хозяйства. От сознательного преувеличения численности заключенных историческая наука пришла к объективным оценкам на основании рассекреченных архивных данных. ГУЛАГ за счет применения системного подхода представляется как сеть взаимосвязанных в обеспечении лагерей, деятельность которых в 1930;е гг. направлена на увеличение производительности труда в выполнении контрольных цифр народнохозяйственных планов. Режимные практики лагерей детализуются авторами на основе воспоминаний в соотнесении с опубликованными регламентами и иными ведомственными документами НКВД. Своеобразие местного опыта за счет открытия соответствующих фондов привлекает внимание как отечественных, так и зарубежных авторов. Картина тотального насилия в восприятии пенитенциарной системы сменяется объективным взглядом на нее как на историческую закономерность.

трудовой лагерь политический репрессия.