Древнерусские представление о болезни и здоровье

Прокопий Кесарийский свидетельствовал, что «славяне признают богов, но поклоняются рекам и источникам» .

Мы попытаемся исследовать такой частный «локальный» эталон здоровья, определивший характер национальных представлений о здоровье и болезни, складывавшихся в ходе исторического развития русского народа и его культуры."Дух народа" и его ментальность неоднократно исследовались по тем трансформациям, которые были произведены ими в структуре языка. Следуя этой традиции, мы обращаемся к русскому языку как к источнику психологических знаний о русском народе, надеясь найти в живых и изменчивых языковых формах отражение специфически русской трактовки здоровья и болезни."История всякого языка отражает социальную историю его народа; корневые слова языка показывают, какие предметы были самыми важными для народа в период формирования его языка. Словарный запас языка показывает, о чем думает народ, а синтаксис — как думает. Язык наиболее точно характеризует народ".К числу таких инвариант и относятся рассматриваемые нами национальные представления о здоровье и болезни, специфичные для древнерусской культуры. Исследование этнических представлений (стереотипов) на материале устойчивых языковых конструктов требуется для того, чтобы по возможности полно раскрыть те системные семантические связи и отношения, которые заложены «в свернутом виде» в самих понятиях «здоровье» и «болезнь». Анализ смысловых метаморфоз этих понятий, а также соотносимых с ними семантических образований позволит охватить единым исследовательским взглядом обширное семантическое пространство, в котором понятие «здоровье» (в различных его аспектах) разворачивалось и видоизменялось в ходе культурно-исторического развития русского народа. Язык, подобно зеркалу, отражает все своеобразие, тех исконных значениях, которые заключены в русских словах «здоровье» и «болезнь», заложен глубинный смысл и символизм, раскрытия которого достаточно, чтобы посредством современного научного языка реконструировать древнерусскую концепцию здоровья.

В древние времена слово здоровье не имело еще привычного для нас значения, произносилось иначе — съдоровъ и значило «крепкий, как дерево».Известные с древнерусских времен приветствия «Здорово!», «Здравствуй!» образовались из пожелания быть твердым и крепким, «как лесное дерево» .Славяне как можно сейчас выразиться в силу своего образования понимали и знали, что как такового определения здоровья или болезни нет. Есть лишь правильное отношение к жизни и ко всему окружающиму. Человек приходит в этот мир чистым, и физически и морально и конечно же духовно. И лишь теряя это, происходит внутренняя трансформация в нём самом и в мире окружающим его. Славяне были вежественными, ценили жизнь и всё живое. Пространство вокруг, землю на которой жили. Очень много было действий, песен, обрядов через них Славяне общались с окружающим его миром и богами. Рассмотрим некоторые из них.

В русских обрядах и верованиях сохраняются представления о здоровье как о чем-то вещественном, что можно получить от природы. Существуют представления о взаимосвязи человека и дерева. Деревья считаются носителями жизненной субстанции, которая при передаче человеку трансформируется в его жизненную силу и здоровье. Здесь уместен вопрос: почему люди Древней Руси желали друг другу быть именно «как дерево» и что это означало? Сознание человека всегда фокусируется, прежде всего, на жизненно значимых для него признаках предметов и явлений. «Определенные же признаки предметного мира раньше всего выявляются в действии, в столкновении человека с предметом, на котором останавливается его внимание.

«Здоровый» человек в «здоровье» не нуждался и потому не выделял его как особую проблему или понятие. В древности здоровье, по-видимому, не воспринималось как личностная характеристика — оно как бы существовало вне человека: его можно было не только желать и просить, но и приносить или дарить; это скорее награда, дар, нежели постоянное свойство человеческой природы. Здоровье необходимо было «приложить к больному», тогда как действительно здоровый человек и без него был крепок, «как дерево», и о здоровье не задумывался. Так что пожелание «Здравствуй!» предполагало нечто, принципиально отличное от того самоощущения, с которым мы связываем здоровье (в привычном для нас теперь смысле этого слова). «Быть крепким, как дерево» означало в древние времена нечто большее, нежели просто «хорошо себя чувствовать» или «нормально функционировать».

Существовали обряды передачи человеку силы и крепости дерева прикосновением его веток. В вербное воскресенье людей и скотину били веточками вербы, произнося при этом заговорную формулу с пожеланием: «Не я секу, верба секет. Будь здоров». Считалось, что мытье в бане с березовым веником в праздник Иванов день (24 июня) обеспечивает здоровье на весь год.

Ритм жизни древесных народов — спокойный, неторопливый: спешить некуда, пределов нет, есть всходы. Итак, это от дерева добродетели русского человека: «стойкий характер», «терпение» ,"широта" и «доброта» .Продолжительность жизни в древности определялась не по относительным датам рождения и годам, а по росту и силе человека.

Характерно, что до XVI века собственно здоровьем (в современном понимании) считалось на Руси не физическое, а моральное благополучие; состояние, противоположное недугу, понималось как благо или как дар и награда за душевное и социальное здоровье. «Быть здоровым» значило скорее «быть добрым человеком», нежели просто «не болеть». Здоровье не противопоставлялось (диалектически) недугу, но сосуществовало параллельно с ним. Здоровью противостояло страдание (прежде всего, в моральном его аспекте), в то время как недугу — благо. В текстах, созданных и переписанных самими русичами (в грамотах, приписках, записях, надписях на камне или черепице) — т. е. в русских текстах бытового характера — слов, обозначающих боль и болезнь, НЕТ. Нет этих слов и в самых древних грамотах. Даже о возвращении войск из кровавого похода летописец сообщает стандартно: «и придоша вси здорови» — ни о каких ранах, страданиях и болезнях нет ни слова. «Как будто нет ни боли, ни страданий, словно не желают их знать». И это притом, что летописи буквально пестрят сообщениями о морах, голоде и пожарах, предполагающих смерть и ужас каждодневных страданий, в которых жили наши предки. Первые упоминания о болезнях появляются в грамотах только после XIV века. На Руси была вера в могущество слова — ему приписывалось наиболее сильное магическое действие на человека. Этими новшествами и родили у Славян тенденции разрушения себя по средством слов через мысли и бытиё. Поскольку и несчастье, и его причина (злой дух, например) определялись одним именем, то называть это наименование было опасно — это все равно, что поминать черта: можно одним упоминанием навлечь на себя беду. Поэтому слово, обозначавшее страдание (душевное или физическое), было под запретом. Его старались не произносить, дабы не причинить страдающему человеку еще больший вред; в силу этого оно и не дошло до нас.

Итак, исследования показывают, что в древней Руси не было самого общего слова, обозначавшего болезнь, были близкие слова «напасть», «рок», «судьба» ," хворь". Однако известно, с помощью какого слова русичи пытались привлечь к больному человеку «добрые» силы. Стремясь показать, что он силен и мощен, говорили, что он болен (болеет). А его самого называли словом боль. Корень боль как раз и передавал значение силы, мощи, а значит, здоровья. До сих пор в русском языке корень боль сохраняло первоначальное значение в словах большой, больше, более и т. д.; Далее начали появляться слова недуг, немощь. Если раньше эти слова означали малосилье, малодужный то постепенно они вошли в жизнь понятием как больной, бессильный, старый, дряхлый. В результате таких смысловых преобразований боль пришедшее из Византии с какого-то момента начинает обозначать и больного, и боль как страдание. В изменившемся смысловом контексте болеть означает уже «страдать от болезни», а не «выздоравливать».Болезнью стали называть физическое страдание. Так осмысление болезни как нездоровья, т. е. бессилия, было окончательно завершено. Далее появляется интересное слово кручина, оно уже обозначало на поздних этапах сугубо психологическое состояние (т. е. переживание, явление внутреннего плана) и соотноситься со значением печали или неприятности (украинское «кручина» значит «печаль»)На Руси ходили такие афоризмы как :"печаль умеет рожать человеком болезнь" ,"луче болезнь терпети негли печаль".

Так происходила постепенная дифференциация понятия болезнь: от демонологического представления о бесчинстве «бесов» до выявления конкретных компонентов болезненного состояния (болесть, кручина).Как видим, наиболее распространенными были наименования боли (болесть), внутреннего болезненного переживания (кручина), слабости от старости или страдания (немочь) и, наконец, конкретной, любой, но всякий раз именно этой болезни (недуг).

Итак, тему страдания и связанной с ним боли (болезни) принесли с собой в русскую культуру книжники и христианские проповедники. «Понадобилось более 3-х столетий, чтобы русский народ, принял в свой язык «терминологию боли», соотнеся ее с обновленной системой своих представлений о мире. Но в народном сознании болезнь по-прежнему неизменно приходит изнутри (нутро) — это сила сторонняя, она кручинит человека и бьет, и он «не волен в себе». Другое дело, как ее понимать: или это просто «притка» (причина — наговор, действо) или «Бог зовет». Однако всегда ясно: приходя со стороны, болезнь приводит к смерти. Так выстраивается следующая цепочка: боль — немощь — недуг — болъзнь — смерть. Одновременно с закреплением такого обобщенного представления о болезни входит в русскую речь и «книжное» понятие «зъдравия», пришедшее из Византии: «Здравие есть благорастворение пръвымъ, от них же съставлено есть тело: от теплого и студеного и сухаго и мокрого» — Здоровье от удачного сочетания первостихий (първымъ) — тепла и холода, сухости и влажности. В этом понятийном конструкте национальная специфика утрачивается, уступая место могущественным и влиятельным воззрениям школы Гиппократа который, заметим, разделил это учение и тем самым ввёл в глубокое заблуждение. Не так давно люди имели полное представление и знания обо всём на свете, на этом и строилось целительство — от целого. После Гиппократа стали обращать внимание л=только на физическое здоровье. Усвоив эту школьную «формулу», народ стал утрачивать здоровье как «правильное распределение жизненных сил в теле».

Ученые доказали, что специфика русского образного восприятия феноменов здоровья и болезни долгое время сохранялась, несмотря на византийские влияния, через которые — благодаря «книжникам» — утверждался античный эталон с его идеей оптимального соотношения внутренних жидкостей и состояний. В силу национального своеобразия, здоровье в культуре Древней Руси не имело четко обозначенного и самостоятельного интрапсихического измерения или внутриличностного плана. В этом Русь была чужда античности. Исконно русское здоровье (или «крепость») может быть понято лишь в свете фундаментальных отношений «человек — род», т. е. во внешнем, социальном плане; связь с сообществом людей в данном случае имеет гораздо большее значение, нежели аналогия или уподобление внутренней упорядоченности индивидуума единству Вселенной. Иными словами, здоровье в русской культуре — это качественная характеристика бытия человека как единицы рода, что и выражено в растительной метафоре здоровья.

Из всего вышеизложенного видно, что характеристика «крепкий, как лесное дерево», кроме всего прочего, означала свободный и достойный представитель своего рода, сумевший полноценно реализоваться в нем. Подобно дереву в лесу, растущему согласно природным законам, достигший зрелости и свободный человек живет в согласии с законами своего рода, и это вовсе не ограничивает его свободу, а, как раз наоборот, гарантирует ее, поскольку «свободный» означает «свой», из того же дерева, той же породы. Русский Лес — прообраз русской соборности — был одновременно живой средой, в которой древнему человеку необходимо было выжить, и символом рода, в котором ему предстояло занять свое, подобающее место. Здоровье, подобное крепости дерева, определяло возможности выживания человека и в его природном окружении (в лесу), и в границах его рода. Подобно тому, как в античной культуре понятие «здоровье» может быть адекватно раскрыто в свете объемлющего его и фундаментального понятия «калокагатия» (общая характеристика благородного и цельного человека), русское понимание здоровья проясняется в свете основополагающей идеи соборности, общности свободно живущих людей. «В центре всех представлений о мире, изменяя названия и постоянно обогащаясь содержательно, всегда остается соборность — как внутренняя слиянность отдельного человека с социальной организацией, от которой к нему исходят силы и разум».

В России существует уникальный документ, появившийся в XVI веке основной канон русской социальной жизни — Домострой, который, вызывая неоднозначную оценку, до сих пор не оставляет читателя равнодушным, поражает жесткостью и консервативностью своей структуры. Стиль Домостроя отражает коренные свойства бытия и сознания русского народа тех времен. Протопоп Сильвестр отредактировал, написанный Домострой древнегреческого писателя и историка афинского происхождения, полководца и политического деятеля Ксенофонта., не сочинил ничего своего, а только собрал плоды народной мудрости и практических правил и подвел им итог" прослеживается связь «Домостроя» с более ранними сборниками поучений и «слов», как славянских: «Измарагд», «Златоуст», «Златая цепь» Можно сказать, что Домострой — это своего рода сценарный план проведения жизненно важных, семейных и общественных действ или тотальный эталон упорядоченного социального существования, следование которому может обеспечить здоровую и благополучную жизнь в русском понимании. Первый исследователь Домостроя И. П. Сахаров так охарактеризовал его: «Это обрядник всего, что надо делать и как жить». Нарочитая обрядность и ритуализированность Домостроя отражает наиболее фундаментальные особенности русского способа бытия, всегда ориентированного на единение, достижение полного слияния с социальной общностью при полном подчинении индивидуальной воли общим законам. Здоровье обретается лишь в акте интеграции с общиной, родом. Это характеристика народа, постоянно воспроизводимая в ритуальных образцах социального поведения; человек и болеет и выздоравливает внутри своего рода тем способом, который определил в своих непреходящих образцах род. Главное, что следует из наставлений Домостроя это постулат: «нельзя спасаться индивидуально» .Здесь принципы здорового существования индивидуума аналогичны тем законам, согласно которым структурируется социальное пространство русского народа, и собранием которых стал позднее Домострой. В Домострое по сути постулируется, что здоровье человека и надежность социальной структуры неразрывно взаимосвязаны. Живя с Богом, крепким необходимо быть не только отдельному члену рода — в крепости, благодаря незыблемым консервативным принципам, должен пребывать весь род, ибо крепость — от Бога.

здоровье культура народ русский.

В. Колесова «Мир человека в слове Древней Руси», 2010.

Статья Н. Е. Мазаловой «Народная медицина в традиционной русской культуре».