Дискурсивный анализ и дискурсивная квантификация

Теория дискурса активно разрабатывалась в философской и лингвистической литературе в последние десятилетия. Само понятие «дискурс» весьма многозначно. Оно происходит от латинского слова «discursus», которое буквально означает «разбегание» и имеет большое количество значений. Среди них в поздней латыни оказалось и значение «разговор», «беседа», в средневековой латыни — «объяснение», «довод», «аргумент» и, наконец, «логически стройное рассуждение». В новых европейских языках этим словом стали называть ученые рассуждения. Еще более абстрактное слово дискурсивность и соответствующее прилагательное дискурсивный в языке философов и логиков означают качества не только логической упорядоченности, но и формальной опосредованности, в отличие от неформальной непосредственности, которая обозначается контрпонятием интуитивность.

В современной лингвистической и философской литературе употребление термина «дискурс» определяется различными подходами к изучению языка и языковой деятельности. На ранних этапах анализа дискурса существовали два базисных значения этого понятия. В одном из них, использовавшемся в исследованиях языковых структур, выходящих за рамки предложения, он практически отождествлялся с текстом, а потому термины «лингвистика текста» и «анализ дискурса» являлись практически взаимозаменяемыми. В другом значении он отождествлялся с разговорной практикой, речевой деятельностью и коммуникативной деятельностью. Характерно, что уже на ранних этапах становления анализа дискурса (5060-е гг. XX в.) этот термин чаще, чем термин «текст», использовался в исследованиях содержательных аспектов функционирования и социальной значимости языка. В дальнейшем дискурс начинает пониматься как «сложное коммуникативное явление, не только включающее акт создания определенного текста, но и отражающее зависимость речевого произведения от значительного количества экстралингвистических факторов знаний о мире, мнений, установок и конкретных целей говорящего как создателя текста». Мишель Фуко в своей работе «Археология знаний» вводит понятия «дискурсивные практики», «дискурсивные формации». Эти конструкты сложны для перевода и становятся понятными только в контексте всего творчества философа. Фуко, используя новый понятийный аппарат, исследует соотношение языкового слоя культуры с собственно социальным. «Дискурсивные практики это скорее лишь некие языкоподобные, т. е. похожие на язык своей структурирующей способностью, механизмы познания и культуры».

Постепенно пришло понимание того, что дискурс это не только текст, но и некая стоящая за ним система, сложное единство языковой формы, значения и действия. Одно из обобщающих определений дискурса, отвечающих этому пониманию, дано В. З. Демьянковым: «Дискурс произвольный фрагмент текста, состоящий более чем из одного предложения. Он часто концентрируется вокруг некоторого концепта; создает общий контекст, описывающий действующие лица, объекты, обстоятельства, времена, поступки и т. п., определяясь не столько последовательностью предложений, сколько тем общим … миром, который „строится“ по ходу развертывания дискурса… Элементы дискурса: излагаемые события, их участники, контекст, т. е. а) обстоятельства, сопровождающие события, б) фон, поясняющий события, в) оценка участников событий, г) информация, соотносящая дискурс с событиями». Важнейшими аспектами содержания категории «дискурс» являются семиотический, деятельностный и социокультурный. Критика в современной лингвистике теорий о смыслах, раз и навсегда формирующихся внутри слова или выражения, переросла в идею формирования смыслов в исторически обусловленных дискурсных формациях.

Дискурсивный анализ в историческом исследовании базируется на интерпретации текстов источников, включающей ряд взаимосвязанных стадий. В качестве первого шага необходимо выявить дискурсы внутри одного источника на основе определения их общей темы, терминологии, места в смысловом поле. Затем классифицировать группы высказываний (дискурсов) внутри одного текста и описать их. В третьих исследовать взаимоотношения между этими группами внутри одного текста и их связи с дискурсами в других исторических источниках внутри всей совокупности документов, относящихся к определенному периоду или теме. Это предполагает интерпретацию взаимосвязей различных значений дискурса и конкретных символов в текстах, а также их эволюции в течение определенного исторического периода. При этом историк должен ответить на вопрос: «Почему этот дискурс появился в данном конкретном тексте?», а не только на вопрос: «О чем, что и как говорится в тексте?».

Таким образом, метод дискурсивного анализа предполагает установление корреляции между содержанием исторического источника, результатами его анализа и социокультурным контекстом человеческого существования, исторических событий и процессов. В ряде работ отечественных авторов разрабатывается и эффективно применяется методика дискурсивного анализа текста исторического источника.

Одним из наиболее перспективных методов изучения исторических источников, позволяющих понять смыслы, стоящие за теми или иными текстами культуры, является, как уже отмечалось выше, дискурсивная квантификация. Речь идет о соединении приемов дискурсивного и количественного анализа (прежде всего контент-анализа) при изучении нарративных исторических источников, т. е. развернутых индивидуальных текстов. Этот метод практикуется при исследовании социокультурных процессов в тех случаях, когда требуется не выявление формальной системы связей, а углубление анализа документов, воплощающих различные дискурсы, и проникновение в их скрытый смысл.

Приведем конкретные примеры и описания таких исследований.

В работе В. В. Керова «Контент-анализ религиозно-этических комплексов как моделирование системы семантической сопряженности понятий: „деятельное страдание“ в раннем староверии» поставлена задача создания такой информационной модели произведений протопопа Аввакума, которая бы позволяла осуществить интерпретацию текста. Невозможность ограничиться в данном случае применением количественных методов автор обосновывает особой сложностью религиозных текстов, отличающихся крайней многозначностью и сложной структурой смыслов различных уровней. Это требует «формирования полного представления о религиозно-этической системе авторов источника», т.к. «полнота и уровень гомоморфности модели зависят во многом от выяснения не только наличия и формально количественной интенсивности связи, но и, в большей степени, от изучения данных о ее характере». Это определяет, по мысли автора, необходимость вычисления не коэффициента парной встречаемости смысловых категорий, а коэффициента их семантической сопряженности. «Дискурсивная квантификация» в данном исследовании выражена в следующей методике: «На основании анализа контекста, прямого указания автора в тексте или косвенных источников выясняется смысл, вкладывавшийся автором источника в использованные им индикаторы. При этом как сопряженные учитываются не только понятия, отождествлявшиеся с другими, но и связанные с ними при помощи реляционных компонентов».

Такой анализ позволил установить, что одной из наиболее значительных категорий в текстах известных произведений протопопа Аввакума является «страдание/терпение». В то время как связь понятий «страдание/терпение» и «смирение перед Богом» выражена слабо, категория «обличение ереси/борьба за веру» коррелирует с «терпением» и еще теснее с понятием «истинная вера» и «добродетель». На основе выявленных семантических связей В. В. Керов делает новые выводы о характере религиозно-этических комплексов раннего староверия. Он, в частности, пишет: «В то время как добродетель оставалась у старообрядцев пассивной, терпение приобретало активный характер. Значение категории „страдание/терпение“ в своем действительном значении в трудах Аввакума сближается не столько со смирением и кротостью, сколько со стойкостью в вере и даже противлением гонителям». Семантическая эволюция рассмотренных библейских понятий, как показано в исследовании, была обусловлена социокультурной и политической ситуацией и серьезно воздействовала на дальнейшее развитие старообрядчества.

Другим примером является проведенное нами исследование: «Ментальность масс в 1917 — начале 1918 гг.: революция, война и мир в фокусе массового сознания рабочих, крестьян и солдат». Оно было осуществлено с помощью многомерного статистического анализа путем выявления, интерпретации содержания и взаимосвязей смысловых единиц в письмах в центральные органы Советов рабочих и солдатских депутатов. Выделение смысловых признаков, а затем и укрупненных категорий, было результатом предварительного качественного анализа содержания писем в соотнесении с породившим их социокультурным и политическим контекстом. Интерпретация полученных количественных данных задействовала процедуры исторического синтеза, имея выраженные черты дискурсивного анализа.

Исследование массовой корреспонденции рабочих, солдат и крестьян в редакцию газеты «Известия», Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, ВЦИК Советов I и II созыва позволило реконструировать содержание массового сознания указанных общественных слоев, определить его приоритеты, структуру, базовые ментальные установки масс, выявить взаимосвязь признаков в каждом источнике информации и всей их совокупности, систему взаимоотношений каждого качественного признака с другими.

Контент-анализ всех хранящихся в делах писем солдат, крестьян и рабочих мы рассматривали как количественный анализ естественной выборки, образованной методом случайного отбора. Был проведен контент-анализ 330 писем путем выделения смысловых единиц — признаков или категорий, представляющих собой высказывания авторов по социальным, политическим, экономическим и культурным проблемам. Суть ее в следующем. Во-первых, был проведен анализ распределения совокупности смысловых категорий по критерию хи-квадрат, выполненный с использованием специализированного математического пакета для статистических вычислений STATGRAPHICS.

Результаты анализа показали, что совокупность смысловых категорий распределена по нормальному закону, что позволяет использовать в качестве количественной характеристики взаимосвязи смысловых категорий коэффициент линейной корреляции. Во-вторых, была составлена таблица, число строк в которой соответствовало количеству писем (330), а число столбцов — количеству смысловых категорий (64). Номера строк в таблице соответствовали номерам писем, а номера столбцов — номерам признаков. Всего таблица содержала 33 064=21120 ячеек. Ячейки заполнялись числами, соответствующими числу встречаемости данной смысловой категории в каждом письме. При отсутствии смысловой категории в письме в ячейку, номер которой соответствует номеру данной категории, заносился 0. Далее последовательно вычислялись коэффициенты корреляции данных, находящихся в различных столбцах (между первым и вторым столбцами, первым и третьим, и т. д.). Всего было вычислено 2016 значений коэффициента корреляции, использовавшихся в дальнейшем анализе.

Корреспонденция была разделена хронологически на три группы: весна, лето, осень, что отражает, на наш взгляд, наличие качественных особенностей в развитии революции на каждом из указанных этапов. Содержание писем наглядно демонстрирует эволюцию приоритетов массового сознания низов в период развития революции 1917 г. Для выявления взаимообусловленности отдельных суждений, представлений, высказываний (категорий) была использована методика количественного анализа взаимосвязей смысловых категорий на основе вычисления коэффициента линейной корреляции, позволившая автору смоделировать структуру массового сознания, выявить его доминирующие «пласты» и отношения между ними.

В результате проведенного исследования установлено, что в структуре массового сознания рабочих, крестьян и солдат в период развития революции можно выделить четыре основных пласта: традиционалистский (40% писем), демократический (революционно-оборонческий) (47% писем), радикально-антивоенный (с преобладанием политических требований) (51,5% писем) и социалистический (с преобладанием социальных требований) (23,3% писем). Нами определена также доля диффузного сознания (около половины всех писем), интерпретировано наличие значительной доли писем, содержащих категории, относящиеся к более чем одному пласту сознания.

В общем массиве анализируемой корреспонденции письма солдат составили 47,9%, крестьян — 23,6%, рабочих -14,9%. Остальные 13,6% не поддаются точной социальной идентификации, однако их содержание, лексика позволяют предположить их принадлежность выходцам из социальных низов. Важнейшей задачей многомерного статистического анализа корреспонденции было воссоздание структуры массового сознания каждой из рассматриваемых социальных групп, реконструкция системы приоритетов и взаимосвязей смысловых категорий в их сознании. Контент-анализ писем с четко обозначенной социальной принадлежностью позволил выявить существенные качественные отличия в структуре сознания различных социальных групп.

На основании интерпретации данных многомерного статистического анализа массовой корреспонденции рабочих, солдат и крестьян в центральные органы Советов был определен характер типичных вербальных реакций и доминирующих в массовом сознании и общественной психологии различных социальных групп народа моделей решения насущных общественных проблем в период развития революции 1917 г.