Некоторые современные точки зрения на партизанское движение в Беларуси

В последние годы нередко имеют место попытки моральной дискриминации, деидеологизации, оскорбления чести и достоинства известных всему миру политических деятелей — участников и организаторов антифашистского сопротивления, партизанского движения в Беларуси, вклада военачальников, рядовых солдат в освобождение Беларуси, в целом ратного и трудового подвига всего белорусского народа.

К каким только измышлениям ни обращаются сегодняшние новоявленные «ревизоры» партизанского движения! Дескать, взорвано железнодорожных путей больше, чем их было в наличии. Спросим: «И что тут не верно?» Ведь партизаны взрывали, а немцы восстанавливали одни и те же пути многократно; более того, гитлеровцы вынуждены были доставлять в Белоруссию шпалы и рельсы из Польши, Болгарии, Германии, поскольку после партизанской «работы» они превращались в металлолом. Истина в том, что, как отмечено нами выше, не более¹/₃ живой силы и боевой техники врагу удавалось доставлять к своей линии фронта через Белоруссию. Так, гитлеровское управление путей сообщения группы армий «Центр» неоднократно доносило по инстанциям: «Действия партизан и днем и ночью окончательно срывают поставки вооружения на перегонах Минск — Жлобин — Гомель; Брест — Лунинец — Гомель; Жлобин — Могилев». 13, c.14].

Лишь на втором этапе «рельсовой войны» («Концерт») осенью 1943 года для ведения боевых действий против гитлеровцев было привлечено 678 партизанских формирований в составе 120 тыс. бойцов. Было взорвано более 90 тыс. рельсов, пущен под откос 1041 эшелон, разбито 807 паровозов, уничтожено 72 железнодорожных моста, истреблены 32 тыс. и ранены 19 тыс. оккупантов. Все это, конечно же, способствовало решению основных задач Советского Верховного главнокомандования, одной из которых было и скорейшее освобождение Белоруссии от фашистской нечисти. 4, c.99].

Остановимся еще на одном «оригинальном» мнении: Почему белорусские партизаны были такими храбрыми в безбожной, колхозной, полуголодной стране? Это — итог советской дрессировки крестьянства голодом, истреблением и страхом в 30-е годы, когда многим уже самой жизни как последней собственности стало не жалко. Загнанное в угол крестьянство немцы загоняли еще глубже. Поэтому белорусы, мол, подобно затравленной собаке или волку, в отчаянии набросились на них, что и явилось источником героизма республики-партизанки. Во-первых, предвоенный срок «советской дрессировки», ограничивался одним, максимум — двумя десятилетиями, в то время как белорусское крестьянство имеет тысячелетнюю историю, на протяжении которой не раз отстаивало свои земли, проявляя при этом свойственные его ментальности мужество и смекалку. Во-вторых, считать, что белорусские партизаны спровоцировали жестокость завоевателей — значит погрешить против истины. Достаточно вспомнить бомбежки, направленные на отступающих мирных жителей в первые дни войны — беззащитных старушек, матерей с детьми… Они-то и «огрызнуться» не могли; вознося руки к господу, просили защитить и отомстить за их страдания извергам. В-третьих, если бы не было партизанских формирований, потери белорусского мужского населения призывного возраста были бы более значительными (погибли 44 791 партизан), еще больше молодежи было бы вывезено в Германию в рабство. Партизаны ставили задачу — выиграть бой, сохраняя жизни свои и населения. В-четвертых, бандитской может быть группа мародеров, но не вся партизанская республика, ставшая единым фронтом на борьбу с врагом. 13, c.14].

Истина в том, что именно рядовые жители Белоруссии, всяк на свой лад, включились в борьбу с захватчиками. Сельчане помнят, как в первые недели войны длинными потоками в сопровождении немецких солдат с овчарками брели через белорусские деревни колонны измученных красноармейцев; порой на их охранников нападали небольшие группы оказавшихся в лесах товарищей по оружию — и десятки военнопленных бежали вместе с ними. Но «против силы не попрешь». И снова, как это бывало в истории прежде, сработала ментальность белорусов: поняв, что врага одолеть можно будет нескоро, они негласно установили свои «моральные критерии поведения», суть которых в следующем: враг на чужой, а мы на своей территории, и мы имеем преимущества; если врага пока нельзя побороть, его надо перехитрить; в одиночку с таким врагом не справиться — надо на него навалиться всей дружной громадой; выжить можно только помогая друг другу; нельзя посрамить свой род, деревню, поселок, город; позорнее личного бесчестья и предательства ничего не бывает; ни днем, ни ночью враг не должен жить спокойно; для него страх, паника — хуже открытого боя; фашистская гадина будет раздавлена; враг силен, но победа будет за нами, ибо Россия и весь Союз — с нами; с нами Бог, он видит, что не мы, а на нас напали, и наше дело — правое. 14, c.154].

Еще один из дискутируемых в наше время вопросов — это роль Коммунистической партии в партизанском движении. ЦК КП (б)Б, несмотря на сложный период осени-зимы 1941 г., отсутствие устойчивой связи с оккупированной Беларусью, все-таки не потерял контроль за ситуацией. Уже с весны 1942 г. через образовавшуюся брешь в линии фронта — «Витебские ворота» — руководство республики имело связь с партизанскими формированиями, подпольными партийными организациями и фактически направляло народное сопротивление. В 1943 г. во всех десяти областях оккупированной республики действовали подпольные обкомы, 168 райкомов, в партизанских формированиях насчитывалось более 1200 первичных парторганизаций. Компартия продолжала оставаться стержнем общества даже в условиях фашистской оккупации. Она была той силой, которая не позволила народному сопротивлению сползти на уровень «партизанщины» в худшем смысле этого слова, превратиться в неконтролируемую анархическую силу, уверенную в своей безнаказанности по принципу «война все спишет». Партийные комитеты неустанно боролись с негативными проявлениями в партизанских отрядах, строго спрашивали партизанских командиров и бойцов за случаи нарушения дисциплины, трусость и предательство. Как крайняя мера за мародерство и насилие по отношению к мирным жителям применялся расстрел. В то же время партийные комитеты боролись против превышения командирами своей власти, с незаконными расстрелами партизан, мирных жителей, советских разведчиков, что, к сожалению, имело место в некоторых партизанских бригадах.

Важнейшей деятельностью Коммунистической партии на оккупированной территории была идеологическая работа. Все три года оккупированная Беларусь являлась ареной не только вооруженного, но и идеологического противостояния двух систем — фашистской и советской, коммунистической. Борьба велась буквально за каждого человека. Немецкой пропагандистской машине, наводнившей Беларусь своими изданиями, а также националистическим коллаборационистским организациям, развернувшим свою деятельность под крылом оккупантов, удалось привлечь на свою сторону какую-то часть населения. Утверждать, что коллаборации в Беларуси не было, глупо. Это явление, также как и сопротивление, было и будет в любой войне, когда захватывается чужая территория. Особенно сильной идеологической отработке подвергалась молодежь Беларуси.