Юридическая природа договора банковского вклада

Договор банковского вклада изначально, по сути, был разновидностью договора хранения. Банк даже получал от вкладчика вознаграждение за хранение вклада. Но и возвращать банк должен был те же монеты, которые принял на хранение. Таким образом, право собственности вкладчика на вложенные монеты сохранялось, а банк был лишь их владельцем. Правомочий по пользованию и распоряжению ими у банка не было, стало быть, и отчуждать их он не мог.

Однако с того момента, как хранимые вклады превратились в кредитные ресурсы банков, у них появилось право собственности на вложенные вкладчиками деньги. Передавая их заемщикам, банк лишался этого права и приобретал право требования. В свою очередь и вкладчики по отношению к банку отныне имели лишь право требования.

Таким образом, договор банковского вклада из договора хранения превратился в договор займа, а возникающие из него вещно-правовые отношения трансформировались в обязательственные.

Вспомним, что такое заем: по договору займа одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества (п. 1 ст. 807 ГК РФ). Нетрудно убедиться, что договор банковского вклада полностью подпадает под это определение с той лишь разницей, что по договору банковского вклада банк (заемщик) обязан платить проценты (п. 1 ст. 834 ГК РФ), тогда как по договору займа заемщик их платит только, если иное не предусмотрено законом или договором займа (п. 1 ст. 809 ГК РФ).

Точно так же кредитный договор, являясь разновидностью договора займа, предполагает обязательную выплату процентов банку (займодавцу) (п. 1 ст. 819 ГК РФ). Не случайно В. А. Белов называет банковский вклад кредитом наоборот: вся разница сводится лишь к тому, что по банковскому вкладу банк является заемщиком, а по кредиту — займодавцем, притом что заемщик всегда платит проценты Белов В. А. Банковское право России: теория, законодательство, практика: Юридические очерки. — М.: ЮрИнфоР, 2009. С. 299.

Таким образом, банковский вклад, будучи разновидностью займа, имеет две особенности: заемщиком является банк и он в обязательном порядке платит проценты. Других отличий нет. Правда, как мы уже указывали, вклад может вноситься на банковский счет. Но, во-первых, это факультативный признак, свидетельствующий о заключении смешанного договора с элементами договора банковского вклада и договора банковского счета. А во-вторых, не суть, а техника (технический аспект) возникающих правоотношений.

Надо сказать, что вышеизложенная точка зрения не является бесспорной в современной науке. Сомнению подвергается как право собственности банка на привлекаемые вклады, так и отнесение договора банковского вклада к заемным сделкам.

Сторонники признания права собственности на вклад не банка, а вкладчика обычно выступают с позиции защиты прав и законных интересов вкладчиков.

Так, например, автор самой системной и стройной (и, на наш взгляд, совершенно правильной) теории банковского права А. Г. Братко, признавая, что привлеченные денежные средства являются займом, а потому по гражданскому праву находятся в собственности банка, но по банковскому праву не входят в состав его собственных средств, тем не менее склоняется к тому, что договор банковского вклада есть договор хранения с обезличением вещей (иррегулярное хранение), а сам вклад призывает считать собственностью вкладчика, что «в большей мере соответствует требованиям по защите прав и законных интересов вкладчиков». При этом он ссылается на ГК РФ, который разновидностью договора займа считает договор кредита (ст. 819), а не договор банковского вклада.

Однако если следовать этой же логике, то ведь и разновидностью договора хранения ГК РФ договор банковского вклада не считает. И не кажется ли странным, что по такому вот договору хранения вознаграждается не «хранитель» (банк), а «поклажадатель» (вкладчик) в форме процентов, притом в обязательном порядке Братко А. Г. Банковское право: Курс лекций. — М.: Эксмо, 2006. С. 448, 463—466.

Кроме того, А. Г. Братко является самым последовательным ученым в вопросе разграничения гражданского и банковского права. А потому то, что банковский вклад будучи по гражданскому праву собственностью банка, по банковскому праву не входит в состав его собственных средств, не должно было казаться ему странным, а тем более противоречивым.

Наконец, совершенно непонятно, что выигрывает вкладчик от того, что будет считаться собственником вложенного вклада, тем более что, по признанию того же автора, виндикационный иск по отношению к вкладу неприменим.

К признанию права собственности вкладчика на вклад призывает и другой ученый, но уже в области гражданского права — В. В. Витрянский. Целью при этом вновь является обеспечение надежности банковских вкладов. Именно ради этого В. В. Витрянский призывает отказаться от «чистоты юридической конструкции» и условно признать вкладчика «собственником» (кавычки принадлежат В.В. Витрянскому) своего вклада, тем не менее «понимая под вкладом, конечно же, обязательственно-правовое требование вкладчика к банку». В качестве примера он приводит германское право, признающее возможность установления вещных прав на обязательственные права требования («право на право»).

Однако, во-первых, по Германскому Гражданскому Уложению на иррегулярное хранение распространяются нормы о займе (§ 700). А во-вторых, если следовать давшей почему-то слабину известной своей железностью немецкой логике, то вообще надо бы отказаться от всякой систематизации права и его институтов. Нет, мы не отрицаем возможность использования в некоторых исключительных случаях юридической фикции, ибо любая классификация все же условна (говоря словами Гете, «теория, мой друг сера, а древо жизни вечно зеленеет»). Но случаи действительно должны быть исключительными. А от того, что вкладчик будет считаться собственником своего вклада, он ничего не выигрывает Витрянский В. В. Договоры банковского вклада, банковского счета и банковские расчеты. — М.: Статут, 2006. С. 5—7, 163—165, 167.

Надо отметить, что, в отличие от А. Г. Братко, В. В. Витрянский все же не считает договор банковского вклада разновидностью договора хранения. Руководствуясь причиной формально-юридического характера (наличие отдельной главы в ГК РФ, посвященной договору банковского вклада), он считает договор банковского вклада самостоятельным договором. В этом он солидарен с большинством исследователей, которые, правда, в отличие от него, не признают за вкладчиком права собственности на вклад.

Вообще, следует отметить, что на сегодняшний день позиция, согласно которой вкладчик не является собственником вклада, является господствующей как в доктрине, так и в судебной практике. Тем более, мало кто считает договор банковского вклада разновидностью договора хранения, более того, такой подход многими критикуется. Противоположные суждения рассматривались нами постольку, поскольку выдвигаются такими крупными авторитетами современной правовой науки как А. Г. Братко и В. В. Витрянским.

Другое дело — вопрос о том, является ли договор банковского вклада самостоятельным договором либо разновидностью договора займа.

С одной стороны, совершенно правильно, что для большинства авторов вопрос стоит именно так: договор банковского вклада либо разновидность договора займа, либо самостоятельная сделка.

С другой стороны, следует все же признать: большинство исследователей считают договор банковского вклада самостоятельным договором. При этом приводится ряд аргументов против его признания разновидностью договора займа, которые мы рассмотрим ниже. Но самым главным аргументом все же является ГК РФ, формально не рассматривающий договор банковского вклада как разновидность договора займа Белов В. А. Банковское право России: теория, законодательство, практика: Юридические очерки. — М.: ЮрИнфоР, 2009. С. 299.

Следует отметить, что за рубежом договор банковского вклада (договор банковского счета) вообще не регулируется гражданским законодательством как отдельный договор, даже как разновидность договора займа. Тем не менее полагаем, что выделение договора банковского вклада в отдельную главу и его специальное регулирование в целом правильно. Этот институт сильно развит и практически очень актуален. Однако, что при этом мешает считать его видом займа и применять к нему в субсидиарном порядке положения о займе, как, кстати, совершенно справедливо предлагает Президент Российской Федерации Д. А. Медведев, называющий проценты по вкладу ценой кредита? Это было бы обычным соотношением между родовым договором и его видом, подобно соотношению займа с кредитом. Неужели не совсем научная композиция ГК РФ является серьезным основанием для самой науки? Полагаем, что нет. Скорее, это основание для поправки в сам ГК РФ.

Каковы же другие аргументы против признания договора банковского вклада разновидностью договора займа? В научной литературе этот вопрос уже довольно широко обсуждался. Поэтому остановимся на аргументах В. В. Витрянского.

Помимо вышеуказанного формально юридического аргумента он приводит еще четыре признака договора банковского вклада, которые позволяют отграничить его от договора займа:

• 1) содержание договора банковского вклада в значительной мере определяется императивными нормами ГК РФ, тогда как условия договора займа регламентируются в основном диспозитивными нормами;
• 2) возможность учета денежных средств по вкладу на банковском счете (это не обязательный признак);
• 3) невозможность совершения банком инициативных самостоятельных действий по исполнению своего обязательства (кстати, этот признак — результат толкования и прямо не предусмотрен в ГК РФ);
• 4) увеличение суммы вклада начисленными, но не выплаченными процентами по вкладу (напоминаем, что согласно п. 2 ст. 839 ГК РФ договором может быть установлен иной порядок) Витрянский В. В. Договоры банковского вклада, банковского счета и банковские расчеты. — М.: Статут, 2006. С. 5—7, 163—165, 167.

Представляется, что все перечисленные признаки никак не умаляют позицию, согласно которой договор банковского вклада является разновидностью договора займа. На то и разновидность, чтобы иметь свои особенности. Важно при этом лишь то, чтобы эти особенности не противоречили обязательным признакам родового договора. Перечисленные В. В. Витрянским признаки никак не противоречат обязательным признакам договора займа, а некоторые из них, как нетрудно убедиться, не являются обязательными признаками и самого договора банковского вклада.

Блестящий сравнительный анализ, включающий рассмотрение аргументов против признания договора банковского вклада разновидностью договора займа, провела Л. Г. Ефимова и пришла к выводу: правовой режим договора банковского вклада и договора займа в основных чертах либо полностью совпадает, либо договор банковского вклада представляется частным случаем договора займа.

В рамках настоящей работы считаем целесообразным приведение одного из самых ярких аргументов в подтверждение этой позиции: «Если не учитывать название конкретного договора, то различить договор межбанковского вклада и межбанковский кредитный договор будет довольно сложно, поскольку их сторонами являются два банка и они имеют практически одинаковый предмет. Указанным обстоятельством нередко пользуются кредитные организации, которые называют свои межбанковские договоры так, как им выгодно — в зависимости от характера пруденциальных требований ЦБ РФ» Ефимова Л. Г. Банковские сделки. Комментарий законодательства и арбитражной практики. — М.: Юридическая фирма «КОНТРАКТ», «ИНФРА», 2008. С. 2—3, 61— 62.

Следуя логике Л. Г. Ефимовой, зададимся следующим вопросом: возможно ли заключение договора займа между физическими лицами (или некредитными организациями) и банком, в котором займодавцем является не банк, а физическое лицо (или некредитная организация)? В. В. Витрянский проанализировал один судебный иск против Сбербанка России, в котором истец (физическое лицо) настаивал как раз на заключении такого договора. И хотя суть иска сводилась вообще к факту принятия банком денежных средств у физического лица, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ сперва посчитала, что договор займа, по которому заемщиком является банк, есть договор банковского вклада. Сбербанк возразил против этого, что гражданское законодательство не содержит в себе запрета на заключение договора займа между физическим лицом и банком, в котором займодавцем является не кредитная организация, а физическое лицо, что подтверждает и сам В. В. Витрянский.

Складывается очень интересная ситуация. Получается, что банк может в качестве заемщика заключить с физическим лицом (или некредитной организацией) договор денежного займа, который, тем не менее, не будет ничем отличаться от договора банковского вклада (особенно, если вклад вносится не на банковский счет, хотя и в этом случае особой разницы нет). Не может же быть такого, чтобы к совершенно идентичным правоотношениям применялась та или иная правовая норма в зависимости лишь от того, как стороны назвали заключенный договор.

Очевидно, что банк, по крайней мере, с физическими лицами будет заинтересован в заключении как раз такого договора займа, чтобы избежать, скажем, императивных норм ГК РФ по договору банковского вклада (например, по срокам возврата денежных средств), пруденциальных требований Банка России, оплаты страховых взносов в Агентство по страхованию вкладов (ведь согласно ст. 2 и ст. 5 Федерального закона «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации», страхованию подлежат только денежные средства, размещаемые физическими лицами или в их пользу в банке на основании договора банковского вклада и договора банковского счета). Таким образом, глава ГК РФ о договоре банковского вклада, точнее, ее императивные нормы теряют актуальность.

А вот признание договора банковского вклада разновидностью договора займа устранило бы такой абсурдный результат. Иначе говоря, денежный займ, по которому заемщиком является платящий проценты банк, есть банковский вклад. Точно так же как денежный займ, по которому займодавцем является получающий проценты банк, есть кредит. Если же обе стороны подобного денежного займа являются банками, следует констатировать заключение межбанковского кредитного договора или межбанковского договора банковского вклада (это уж кому как угодно).

Таким образом, с учетом одностороннего характера и денежной правовой природы обязательства, возникающего на основании договора банковского вклада, права, которыми обладает вкладчик по данному договору, могут являться объектом сделок.

Однако при совершении сделок с требованиями по договору банковского вклада, необходимо учитывать особенности их оборотоспособности, вызванные различным правовым режимом данного договора для юридических и физических лиц.