Мировое хозяйство как арена взаимодействия глобальных и национальных факторов

Реферат

На тему:

Мировое хозяйство как арена взаимодействия глобальных и национальных факторов

Мировое хозяйство — продукт интеграции экономической деятельности, приобретающей все более отчетливый и углубленный глобалистский характер. Процесс его формирования осуществлялся долго и неравномерно. Первые шаги в этом направлении были сделаны еще Великими географическими открытиями. На грани XIX и XX столетий мировые рынки, складывавшиеся как совокупность втянутых в международный обмен отраслей отдельных национальных экономик, переросли в мировое хозяйство — сложную, относительно самостоятельную систему, которая в то же время не существует обособленно от отдельных национальных хозяйств. Изначально отталкиваясь от экономических процессов, возникающих, как правило, в рамках отдельных государств, мировое хозяйство втягивает в себя часть его звеньев, в той или иной мере преобразует, модифицирует их, постепенно оказывая возрастающее воздействие на экономику страны в целом, способствуя активизации одних тенденций национального развития и притупляя или трансформируя другие. Критерии, стандарты, правила игры, складывающиеся на мировом рынке, приобретают все более императивный характер для функционирования и развития национальных хозяйств. При этом государства, эффективно реализующие свои интересы, стремятся приумножить выгоды и свести к минимуму потери, которые возникают в результате их интеграции в мировое сообщество, что в свою очередь влияет на характер международных экономических отношений.

С конца XX века процессы хозяйственной интеграции стали осуществляться исключительно интенсивно и стремительно, выводя мировую экономику на качественно новую ступень развития, превращая ее во все более зрелый и сложный организм с возрастающей диверсификацией входящих в состав его компонентов, с увеличивающейся гибкостью и взаимообусловленностью различного рода связей.

Объективной базой для всесторонней интернационализации хозяйственной деятельности, для ее ускоряющейся глобализации явилась, прежде всего, специфика современных производительных сил, порожденная бурным развитием научно-технической революции. Глобализация техносферы, отражаясь на характере и последствиях ее функционирования, самым непосредственным образом связана с ведущей ролью наукоемких производств, превративших современное хозяйство в «экономику мысли» .

Научное знание по самой своей сути носит международный характер, что, разумеется, не отрицает значения национальных научных школ. Разработка сложнейших современных технологий, поиски принципиально новых технических решений в условиях, когда инновации становятся важнейшей составляющей экономического успеха, сплошь и рядом требуют объединения усилий ученых из различных стран не только в ормы международного научно-производственного сотрудничества, когда, например, компании, выступающие конкурентами на рынке готовой продукции, ведут совместные разработки, осознавая, что собственными усилиями им чрезвычайно трудно или просто невозможно справиться с инновационными проблемами.

Развитие информационных сетей, без которых не существует современная экономика, по своей природе не ограничивается пределами национальных границ и несет, а себе мощный глобалистский заряд. В ходе развития НТР общемировой характер приобретает «нервная система экономики» — производственная инфраструктура, значение которой ныне резко возрастает.

Высокая эффективность наукоемких производств создает огромный экономический потенциал, который в условиях чрезвычайно быстрого морального старения оборудования и готовой продукции требует постоянного выхода за пределы национальных границ.

Специфика современных производительных сил обусловливает быстрое и непрерывное углубление международного разделения труда, изменение его направленности и характера. Эта несущая конструкция мировой хозяйственной системы во все возрастающей степени опирается не только на межотраслевую, но и на внутриотраслевую специализацию, приобретающую планетарный характер. Наряду с резким расширением и укреплением международных торговых и финансовых связей, на основе которых формировалось мировое хозяйство в конце Х1Х-го — начале ХХ-го веков, усиливающаяся глобализация производственных процессов при создании сложной наукоемкой продукции превратилась в характерную черту экономического пейзажа последних десятилетий минувшего столетия.

К примеру, стало обыденным явлением, когда, бытовая техника с ярлыком «Сделано в Японии» строится на электронной схеме, разработанной в своих принципиальных чертах в Соединенных Штатах, состоит из узлов, собранных где-нибудь в Малайзии, Сингапуре или даже Нигерии, при этом заключена в корпус, изготовленный в Индии и т. п.

Постоянно возрастающая доля деталей, узлов, комплектующих изделий, полуфабрикатов в общепланетарном товарообороте — отличительная черта современного мирового хозяйства. Не случайно около 50% мирового товарооборота косит сейчас внутрифирменный характер и состоит из промежуточной продукции. С этим в значительной мере связаны не только неуклонное увеличение доли национального валового продукта, попадающей в каналы международной торговли, но и тот факт, что объем мирового товарооборота растет значительно быстрее, нежели величина мирового производства. Так за период 1950;95 гг., мировой валовой продукт увеличился в 5,5 раз, а объем мирового товарооборота — более чем в 14 раз. 6 1997 г. при среднемировом темпе роста производства в 3%, прирост международной торговли составил 6%.

Развивается тенденция неуклонного роста продукции, производимой зарубежными филиалами и дочерними компаниями крупнейших корпораций; продукция заграничных предприятий американских монополий, к примеру, составила более трети выпускаемых в США промышленных товаров и почти в 3 раза превысила их экспорт из Соединенных Штатов. Неудивительно, что в связи с этим все чаще говорится о появлении «второй американской экономики».

Примечательно, что хотя доходы от зарубежных филиалов и дочерних компаний в основном вливаются в производственный и финансово-экономический потенциал стран базирования, при этом, однако, деятельность данных заграничных предприятий тесно переплетена с хозяйственной практикой стран пребывания и подчинена их законодательству. Все это — важный показатель того, что переплетение внутренних и внешних факторов экономического развития становится все более тесным и плотным, а экономическая интеграция в целом выходит на качественно новую ступень, Будучи сложной многоярусной и исключительно динамичной структурой, глобальный рынок активно вовлекает в международный оборот все факторы производства, формируя новые особенности и характерные тенденции мировых экономических отношений. Происходит прогрессирующая интеллектуализация международного обмена, в который все более интенсивно вовлекаются не только высокотехнологическая продукция, но и патенты, лицензии, различные «ноу-хау». Обычным широкомасштабным явлением стала межгосударственная «перекачка мозгов» в контексте широкой миграции рабочей силы. Отражая специфику новой складывающейся цивилизации, в мировом товарообороте неуклонно возрастает объем результатов информационной деятельности, а также расширяется доля административно-управленческих, строительно-монтажных и прочих услуг. При этом в целом темпы роста экспорта услуг стали превышать темпы роста экспорта товаров.

В настоящее время, при проработке крупного экономического проекта, как правило, заранее учитывается его международная составляющая. Само участие в международном разделении труда все чаще выступает в качестве изначальной, и даже необходимой предпосылки в развитии многих видов национального производства; не случайно товарные связи на мировом рынке в возрастающей степени осуществляются в форме заранее согласованных поставок.

В целом же процесс воспроизводства в рамках национальных хозяйств приобретает все большую зависимость от характера и интенсивности их связей с мировой экономикой.

Неуклонно растущие общественные и личные потребности в контексте постоянно обновляющегося ассортимента продукции приводят к тому, что их удовлетворение даже в наиболее развитых современных странах, как правило, уже не осуществляется только лишь за счет национальной экономики, чему способствует тенденция к глобализации целых групп потребностей. Характерно, что при международных опросах общественного мнения о приобретаемых промышленных потребительских товарах большинство респондентов, как правило, отвечает, что они ориентируются, в первую очередь, не на страну-производителя, а на фирму, будь то отечественная или зарубежная, причем престижность отечественной продукции в различных странах оценивается по-разному.

Философию самообеспеченности, выступающей в качестве гаранта нормальной повседневной жизни, все более теснит задача обеспечения международной экономической и политической стабильности как исключительно важного условия национальной экономической безопасности. Если еще в первой половине XIX века Маркс и Энгельс констатировали, что «на смену старой и местной национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и зависимость наций друг от друга», то в начале XXI столетия представление о стране как об осажденной крепости тем более противоречит определяющим мировым тенденциям экономического и политического развития. Это отнюдь не означает возможности пренебрегать развитием отечественного производства, что относится не только к продукции, конкурентоспособной на внешних рынках, но и к товарам первой необходимости, связанным с жизнеобеспечением населения — в контексте концепции национальной безопасности. Важно, чтобы колебания мировой финансово-торговой конъюнктуры не приводили к резкому снижению качества жизни нации, тем более, когда для эффективного развития этих отраслей у страны имеются необходимые естественно-трудовые ресурсы, накоплен значительный опыт, создан существенный производственный потенциал.

Что касается влияния нарастающих глобалистских процессов на национальные хозяйства, то с ними связаны масштабные и многообразные ресурсные, технико-экономические и финансовые возможности, которые не могли бы быть обеспечены лишь собственными силами той или иной страны. Глобализация по своей сути открывает пути быстрого приобщения к результатам научно-технической революции, к существенному росту эффективности и рационализации производства, к процессу возвышения потребностей.

В то же время глобализация ставит перед экономикой отдельных государств и мировым сообществом в целом очень серьезные и крайне сложные проблемы. Как уже отмечалось, с одной стороны глобализация, наращивая мощь мирового хозяйства, стимулируя возрастающее разнообразие его компонентов, согласно общей теории систем, способствует усилению устойчивости всего мирохозяйственного организма в целом. При возникновении неблагоприятных экономических тенденций в отдельных странах в условиях асимметричной конфигурации современного мира глобализация открывает существенные возможности для маневра, она способна помочь выходу страны из тяжелой ситуации благодаря внешним факторам, при помощи содействия мирового сообщества. В то же время, как уже подчеркивалось, возрастающая взаимосвязь современного мира в случае возникновения острых кризисных ситуаций в отдельных его звеньях резко увеличивает угрозу нестабильности для всей планетарной системы, в том числе и для ее, казалось бы, относительно благополучных участников, особенно учитывая усиливающуюся финансовую взаимозависимость членов мирового сообщества, Значительным фактором активизации глобалистских экономических процессов явилось расширение сферы рыночных отношений и степени их либерализации в странах бывшего социалистического лагеря, а также в ряде регионов «третьего мира».

Механизм мирового рынка, естественно, не может существовать без конкуренции, хотя и не сводится к ней. Конкуренция, «обогащаясь» новыми фирмами, охватывая все новые сферы и приобретая глобальный размах, отнюдь не теряет при этом своей жесткости и остроты. Наоборот, эти черты обостряются.

Постоянное внедрение инноваций, неуклонное повышение качества и снижение издержек, нахождение собственных ниш в сложном мирохозяйственном ландшафте являются неотъемлемыми условиями современного экономического успеха. Даже на традиционных рынках отдельным национальным компаниям становится все сложнее лишь собственными силами выдержать натиск экономического соперничества, в которое вовлечены не только внутренние, но и внешние конкуренты, что также придает стимул интеграционным, глобалистским тенденциям. Как подчеркивает Крулис-Ранда, «в конкурентной борьбе выживут только те компании, которые сумеют разработать и реализовать стратегии развития, основанные на новом видении процессов глобализации» ', в условиях перманентного усложнения всей системы международных экономических отношений.

Характерно, что если в начале и даже в середине XX столетия основными субъектами мирового рынка являлись нации-государства в лице их различных агентов — преимущественно крупных монополий, находящихся под юрисдикцией данного государства, то теперь в условиях мощной транснационализации капитала все более важную роль играют ТНК, мировые финансовые центры, региональные блоки, различные международные организации, причем в орбиту мирохозяйственных отношений вовлекаются все новые хозяйственные звенья и предприятия. Но и в нынешней ситуации при меняющемся соотношении между центрами мирового хозяйства государства-нации являются неотъемлемым активным участником международного экономического процесса.

Разумеется, наиболее весомую роль здесь играют передовые в техническом и хозяйственном отношении страны, однако вряд ли можно полностью сбрасывать со счетов и тот факт, что за последнюю треть XX века численность независимых государств, в той или иной мере включившихся в мировой экономический контекст, возросла примерно в 4 раза.

В ходе глобальной конкуренции, в обстановке, когда ориентация на стандартизированную массовую продукцию теряет свой всеобъемлющий характер, возрастающая роль отводится стратегии, основанной на анализе особенностей конкретных национальных рынков, которая предполагает учет не только их специфических экономических характеристик, но и социальнокультурных особенностей.

Подчас выход национальной продукции на международный рынок связывается с завоеванием внутреннего рынка этой страны более современными, качественными или дешевыми иностранными товарами, и отечественным производителям приходится отыскивать подходящую нишу где-нибудь за рубежом, ориентируясь на менее требовательного и не столь искушенного потребителя, В целом же, конкуренция, традиционно являясь механизмом борьбы и реализации национальных экономических интересов на мировом рынке, в то же время может выступать и в качестве фактора, способствующего нарастанию глобапистских процессов. В ходе глобализирующейся конкурентной борьбы происходит интернационализация издержек производства. Конкурентоспособность отечественных товаров на международном рынке становится одним из важнейших показателей экономического развития страны, ее престижа в мировом сообществе и в значительной мере — условием ее национальной безопасности.

Общие принципы функционирования рынка облекаются в формы различных национальных моделей, каждая из которых обладает определенной спецификой. Тенденции к более глубокой интеграции — подходы к формированию своего рода межнациональной рыночной модели, как это происходит в Западной Европе, наталкиваются на серьезные проблемы, прежде всего, в силу этих национальных различий.

Сложности во взаимодействиях глобальных и национальных факторов экономического развития можно проследить в разных сферах мирового хозяйства. В числе важнейших из них — внешнеторговая деятельность. В принципе, наиболее адекватной императивам глобализации является открытость национальных хозяйств, воплощающая либералистские принципы внешнеторговой политики. Эта тенденция при активном содействии ВТО осуществляется весьма явственно: в мировом товарообороте неуклонно расширяется пространство свободной торговли, о чем свидетельствуют величины экспортно-импортных квот и торговых пошлин. Если на момент образования ГАТТ предшественника ВТО в конце 40-х годов средний уровень таможенных сборов равнялся 40% от стоимости торговых потоков, то к началу 90-х годов он составлял всего лишь 4,7%. Поэтому не превратилась лишь в достояние истории классическая концепция «сравнительных издержек» А. Смита и Д Рикардо, развитая и модифицированная затем шведскими экономистами Э. Хекшером и Б. Олином, дополненная впоследствии В. Столкером, П. Самюэпьсоном и др. В принципе, с точки зрения непосредственной выгоды от использования международного разделения труда каждая страна должна быть заинтересована производить и продавать на мировом рынке конкурентоспособные товары, а покупать те блага, производство которых потребовало бы от нее более значительных затрат.

Однако в действительности отношения на мировом рынке не сводятся лишь к чисто товарным связям «продавец — покупатель», широкий спектр национальных интересов, включая соображения безопасности страны, играют здесь значительную роль. Абсолютизация либеральных принципов и прямолинейное следование им в любой ситуации не только не рационально, но и опасно для национальных интересов. Неслучайно реалистически мыслящие исследователи подчеркивают, что 'не существует разумных оснований для того, чтобы a priori соглашаться на политику полной экономической либерализации", и это особенно справедливо для переломных периодов в истории народного хозяйства той или иной страны.

В качестве политики, защищающей национальное хозяйство, традиционно выступает протекционизм, важнейшим орудием которого являются таможенная система с набором квот, тарифов, пошлин, различных регламентирующих установок, а также разнообразные финансово-экономические рычаги, стимулирующие развитие отечественного производства.

Но, разумеется, было бы примитивно и неверно считать, будто протекционизм представляет собой некую безусловную форму защиты национальных интересов, в то время как либерализм выражает лишь непосредственно глобалистские ценности и тенденции. Глобалистские императивы реализуются через определенные национальные интересы, и либеральная ориентация внешней торговли выгодна национальным производителям, выпускающим конкурентоспособную продукцию, чувствующим себя уверенно на внутреннем и внешнем рынках.

В то же время под эгидой идеологии протекционизма, под прикрытием патриотических лозунгов могут действовать силы, лоббирующие отсталые, неэффективные, а иногда и не способные к модернизации производства, где к тому же сложились сильные монополистические тенденции. 6 таком случае жесткий, консервативный протекционизм, сужающий сферу конкуренции и не ориентированный на совершенствование производства, его структуры и технологической базы, выступает как тормоз научно-технического прогресса со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он ослабляет стимулы к снижению издержек производства и повышению качества продукции, что отрицательно сказывается не только на текущих интересах потребителей, но и на перспективах развития страны, отнюдь не содействуя ее процветанию.

В целом же, история международной торговли представляет собой взаимодействие, сочетание и борьбу либерализма и протекционизма. Относительный перевес того или иного курса, прежде всего, зависит от экономической мощи данной страны, от соотношения сил в рамках мирового хозяйства и общего международного климата.

Неслучайно, Соединенные Штаты в период борьбы за свою независимость выступали с позиций жесткого протекционизма. После Второй мировой войны, превратившись в доминирующую силу Западного мира, они стали отстаивать принципы свободной торговли. Однако, с 70-х годов, с ростом экономического потенциала Японии и Западной Европы во внешнеэкономической политике США явно усилились протекционистские тенденции.

Примечательна развернувшаяся торговая война между США и Японией вокруг «шелкового занавеса», которым последняя старается оградить свой внутренний рынок от конкуренции. Становится постоянным фактором напряженность в торговых отношениях между США и Евросоюзом, возникающая по самым разнообразным вопросам. Так, к примеру, в конце 90-ых гг., в ответ на введенный ЕС запрет на ввоз бананов и говядины из США американцы обложили 200% пошлиной десятки европейских товаров, что дало основания английскому премьеру Т. Блэру на «Саммите тысячелетия» обвинить Клинтона в разжигании торговой войны между Старым и Новым Светом. В последующие годы масло в огонь подлила инициированная администрацией Буша борьба вокруг экспортных пошлин на сталь и сталепродукты и т. д.

Хотя в целом протекционистские устремления более характерны для «третьего мира», нежели для государств авангарда, тем не менее, в современных условиях при углублении общей тенденции к либерализации мирового рынка неотъемлемой чертой внешнеэкономической стратегии большинства стран стало сочетание принципов свободной торговли с селективным протекционизмом, причем формы и пропорции этого сочетания подвижны и носят прагматический характер, сообразуясь, прежде всего, с интересами национальной экономики, а также некоторых лоббирующих групп. Как правило, неизменной государственной защитой пользуются социально-значимые отрасли, в первую очередь — сельское хозяйство.

Широко распространена политика так называемого воспитательного протекционизма, когда государственная поддержка в виде субсидий, торговых ограничений по отношению к конкурентам, дается отечественным фирмам на относительно небольшой срок с целью содействия структурной перестройке и приспособления к требованиям мирового рынка.

В конце XX века в странах-лидерах стала характерной фирма «ползучего протекционизма», перманентно распространяющего временные защитные меры на различные виды новейшей высокотехнологической продукции с целью помощи в освоении новых производств и в выходе их на мировые рынки. Поскольку нынешнее состояние, характер и превалирующую долю глобального товарооборота определяет именно такая продукция и вокруг нее разгорается наиболее острая конкурентная борьба, то мировым экономическим лидерам выгодно «сбросить» менее развитым странам часть добычи базовых ресурсов, а также трудои материалоемкие производства, для того, чтобы сконцентрировать свои ресурсы на современной наукоемкой продукции.

Примечательно, к примеру, что Англия, бывшая не один век «владычицей морей», предпочла ныне отказаться от развития своего собственного кораблестроения и довольствоваться весьма качественными и относительно недорогими судами, произведенными в других странах, например в Бразилии. Поскольку авангард современной мировой экономики превратился в импортера трудои материалоемкой продукции, он заинтересован в том, чтобы в производящих ее странах экспортные тарифные барьеры были бы сведены к минимуму. Подобного рода политика, являющаяся проявлением неолиберальной ориентации, внося свою лепту в расширение открытости мирового хозяйства, может существенно ущемлять непосредственные интересы менее развитых стран.

В то же время, поскольку такие решения принимаются в рамках ГАТТ-ВТО, включающей ныне свыше 150 государств, то страны, теряющие выгоды в качестве экспортеров, в определенной мере компенсирует их благодаря своему участию в этой могущественной международной организации, которая предоставляет своим членам немало торговых льгот, включая режим максимального благоприятствия и доступ на рынки стран-участниц.

В результате после знаменательного Уругвайского раунда при общем снижении абсолютного уровня всех тарифов в странах, входящих в ГАТТ, разрыв между средним уровнем защиты рынка топливно-сырьевых ресурсов, составляющих низшую ступень современной товарной иерархии, и остальных групп товаров, не сократился, а увеличился, что на руку промышленно развитым странам.

В целом же глобалистекая тенденция в сфере международной торговли пробивает себе путь через сложное сплетение национальных интересов, сквозь их противоречивые, зачастую — конфликтные взаимосвязи.

Еще более сложны отношения на мировом рынке капиталов. Будучи проявлением тенденции к глобализации экономических связей, он приобрел такие масштабы и силу, что превратился в мощнейший фактор дальнейшего развития процессов интернационализации хозяйственной жизни. Сегодня «силы международного перелива капитала многократно превосходят, с растущей глобализацией финансовых услуг и институтов ставится вопрос о создании глобальной электронной сети торговли ценными бумагами.

Использование иностранных капиталов становится широко распространенным, обыденным компонентом хозяйственной жизни подавляющего числа стран. Оно осуществляется в форме как прямых инвестиций — ключевого по своей значимости компонента мирового рынка капитала, оказывающего наибольшее воздействие на развитие производительных сил, так и в виде портфельных инвестиций, кредитов и пр. Использование иностранных ресурсов в целом демонстрирует определенную повышательную тенденцию. Так заимствование на мировых рынках капитала в 1995 г. превысило уровень 1990 г, более чем в 3 раза; в том же году иностранные прямые инвестиции увеличились по сравнению с серединой 80-ых гг. в 3,5 раза. Экономической основой столь высокого уровня импорта капитала явилось, прежде всего, поступательное, хотя и неравномерное развитие производительных сил мирового сообщества.

В этот период резко возрос импорт капитала в государства Восточной Европы и в страны, образовавшиеся при распаде бывшего Советского Союза, в связи с происходящей там трансформацией социально-экономических систем.

Хотя в странах «третьего мира» экономический рост происходит, прежде всего, за счет эффективной мобилизации внутренних ресурсов, тем не менее, увеличение притока иностранных средств явилось существенным фактом их экономических успехов. Если чистые иностранные инвестиции развитых государств в развивающиеся страны в 1990 г. равнялись 43,5 млрд долл., то в 1995 г. они составили 193,7 млрд долл.; для стран с переходной экономикой эти показатели были соответственно на уровнях 11,9 и 34,4 млрд долл.

Характерно, однако, что развитые высокоиндустриальные страны, традиционно выступающие в качестве основных экспортеров капитала {США, Великобритания, ФРГ, Франция, Япония), в то же время являются главными его импортерами; подобная ситуация служит одним из проявлений плюралистического характера их хозяйственных систем.

К середине 90-х годов на долю этих стран приходилось около 85−87% всего мирового импорта заемных средств и примерно 60% мирового импорта иностранных прямых инвестиций, в 1999 г. последний показатель составил около 73,5%.

Страны-лидеры широко используют плоды глобализации мировых финансовых рынков для обеспечения динамизма и конкурентоспособности своих хозяйств, в целях создания новых отраслей, покрытия бюджетного дефицита, борьбы с инфляцией.

Характеризуя ситуацию на глобализирующемся рынке капиталов, российский экономист-международник Б. Пичугин подчеркивает, что «пора бесконтрольного хозяйничанья метрополий и просто крупных держав в колониальных и зависимых странах, принесшая экспорту капитала репутацию орудия ограбления, эксплуатации и закабаления народов, ушла в прошлое.

Конечно, нельзя исключать отдельных рецидивов, но ныне основой для сотрудничества экспортеров и импортеров капитала во все большей степени становятся учет взаимных интересов и взаимная выгода. Перераспределение же финансовых ресурсов в мире обеспечивает их наиболее прибыльное использование, повышает эффективность производства на микрои макроуровне, служит важным фактором ускорения экономического прогресса партнеров и мира в целом".

Действительно, характер процесса глобализации финансовых и инвестиционных рынков ставит под сомнение жесткие, претендующие на универсальность конфронтационные стереотипы периода «холодной войны», однако отнюдь не уничтожает острых внутренних и межстрановых экономических противоречий, возникающих в процессе интернационализации капиталопотоков, более того — порождает серьезные угрозы общемирового характера. Разбухание международной финансовой сферы, ее относительная самостоятельность и слабая управляемость, возможность ев значительного отрыва от «реальной экономики», способность почти мгновенно изменять направление колоссальных денежных потоков неизмеримо усиливают роль субъективного, прежде всегоспекулятивного фактора, который, принося прибыль отдельным игрокам, может нанести значительный ущерб не только их непосредственным партнерам, но и широкому кругу взаимосвязанных участников экономического процесса, а, в конечном счете — угрожать дисбалансом и даже саморазрушением мировой финансовой и экономической системы. Возможность получения значительных иностранных кредитов порождает, часто — при излишнем доверии к их результатам, так называемый синдром «чрезмерного заимствования». Вызывая неоправданный с точки зрения долгосрочного развития потребительский бум, он приводит — о чем свидетельствует опыт целого ряда стран Латинской Америки, Азии, а также Европы — к широкомасштабной неплатежеспособности, к резкому падению внутренних сбережений, ослаблению контроля над денежным обращением внутри страны, порождая вынужденную девальвацию и, в конечном счете, — сеансовый кризис. Чрезмерное, безответственное заимствование крупных кредитов со стороны государства и их более чем сомнительное использование обрекает граждан, как это произошло в России, на разорительное обслуживание образовавшегося долга.

Серьезные проблемы для национальной экономики вызывает массовое бегство иностранного капитала, прежде всего так называемых горячих денег, сменяющее в силу неблагоприятных обстоятельств массированный приток зарубежных поступлений. Впрочем, не меньший, а практически значительно больший ущерб может нанести бегство национального капитала за границу в то время, когда в стране ощущается острая нехватка инвестиций, а поступления средств из иностранных источников явно недостаточны и подчас весьма обременительны. Такая ситуация характерна для современной России, типична она и для большинства стран Южной Деррики, где опок национального капитала равен сумме иностранной помощи.

Подобного рода интегрирование в международные финансовые рынки противоречит национальным интересам этих государств. Происходит оно вследствие многих факторов, в том числе в результате нестабильной политической и экономической ситуации внутри страны, из-за отсутствия в ней необходимых законодательных актов или механизмов их реализации, направленных на создание благоприятного инвестиционного климата, из-за коррумпированности гипертрофированного чиновничьего аппарата, общей криминогенной ситуации, при которой отмывание за рубежом нелегальных «теневых» доходов стало распространенным, крупномасштабным явлением.

Эффективный импорт капитала, коль скоро он осуществляется по инициативе заемщика, в условиях, когда мир состоит из суверенных государств, предполагает, что при формировании соответствующей стратегии экономические, социальные и политические выгоды от привлечения иностранных средств должны соотноситься с интересами национальной безопасности страны. Коллизии в этой области в разнообразных формах происходят постоянно и охватывают различные страны.

Характерны они и для Соединенных Штатов — крупнейшего в мире экспортера и импортера капитала. Накопленные США за рубежом средства в форме прямых инвестиций составляют ¼ от мировых, при этом сумма прямых иностранных вложений в экономику этой страны не намного меньше -1/5 мирового объема.

К началу 90-х годов свыше 3 миллионов жителей Соединенных Штатов работали на предприятиях, принадлежащих иностранным собственникам, около 1/5 всех банковских активов США являются собственностью иностранных магнатов. Исключительно важную роль в американской экономике играет японский капитал. В 60-е годы японцы проникали, прежде всего, в сталелитейную отрасль и судостроение, в 70-е годы — в производство микросхем и компьютеров, в 80-е — в различные области машиностроения. Они широко внедрились в высокотехнологические производства США, где создаются условия, особо благоприятные для научных работников, которым чаще выгоднее работать на японских фирмах, нежели на отечественных. Японцам принадлежат ныне значительная доля инвестиций, вложенных в Голливуд.

Массированная экспансия японского капитала в экономику США вызвала обеспокоенность среди части американских бизнесменов, политиков, экономистов, представителей общественности. В связи с этим возникло серьезное столкновение мнений. Лоббирующие японцев круги подчеркивают, что благодаря их капиталам в стране увеличивается занятость, производится более дешевая и разнообразная высокотехнологичная современная продукция, в бюджет поступают значительные средства от налогов, в то время как их оппоненты, периодически поднимая вопрос — «кому же принадлежат американские корпорации?», подчеркивают весьма опасную тенденцию — стремление японских инвесторов вкладывать средства не только в создание новых предприятий, но и желание прибрать к рукам вполне жизнеспособные, успешно функционирующие компании, «скупить американские мозги», Если одна из сторон заявляет, что экспансия японского капитала представляет угрозу для американской экономической безопасности, то другая подчеркивает миротворческие функции международных экономических связей, отмечая, в частности, что при существующей ныне величине собственности, принадлежащей Японии на Гавайях, ее нападение на Пирл-Харбор было бы просто немыслимо. Различные конфликтные ситуации, сопровождающие интернационализацию капитала, равно как и процесс отлаживания экономических, правовых и политических рычагов, регулирующих отношения между национальными и иностранными инвесторами, носят перманентный характер, однако, в целом не приводят к свертыванию или существенному замедлению глобалистских капиталопотоков.

Серьезные проблемы связаны с деятельностью транснациональных корпораций, которые выступают мощнейшим фактором интернационализации хозяйственной жизни. Характерно, что к середине 80-ых годов был достигнут новый виток в их развитии — все более широкий круг крупных межнациональных фирм стал руководствоваться подлинно глобальной стратегией, предполагающей общепланетарный подход к проблемам рынка и конкуренции, превращение компаний в «глобальных игроков», умеющих быстро и эффективно перестраивать свою деятельность, адаптируясь к изменениям мировой конъюнктуры. По мнению некоторых аналитиков, в результате многосторонней интеграции межнациональных корпораций, занятых в различных сферах бизнеса, может произойти формирование могущественной объединенной производственно-финансово-торговой системы, способной оказать мощнейшее воздействие на хозяйственную жизнь планеты, что заключает в себе очень серьезные угрозы.

В целом ТНК, которых в настоящее время насчитывается около 40 тыс., сосредоточивают в своих руках примерно 40% мирового продукта, свыше 50% внешнеэкономического оборота, до 70% торговли высокими технологиями, на их долю, по отдельным расчетам, приходится порядка 90% прямых зарубежных инвестиций. В конгломерате субъектов современного мирового рынка ТНК, как правило, рассматриваются в качестве института, наиболее адекватного императивам глобализации: их «дочерние» компании существуют в самых различных частях планеты, их интересы простираются по всему миру, их структура позволяет проникать во все региональные экономические блоки, что может стать важным фактором сглаживания возникающих между ними конфликтов. ТНК являясь мощными международными производственными комплексами, располагают огромными возможностями для мобилизации капитала и условиями для гибкого маневрирования ресурсами, позволяющими снижать издержки производства, используя в этих целях специфику экономического положения той или иной страны и активно реализуя выгоды международного разделения труда. Обладая возможностями проникать на национальные рынки как бы «изнутри», обходя таможенные барьеры, аккумулируя часть научно-технического потенциала национальных хозяйств, ТНК направляют деятельность своих филиалов и «дочерних» компаний в единое русло, усиливая взаимодействие между различными частями мировой экономики, будучи активным фактором хозяйственного сближения на интернациональной основе, ТНК в то же время порождают серьезные проблемы экономического и правового характера с принимающими странами, отношения с которыми носят сложный, неоднозначный характер, Как правило, большинство современных государств стремится привлечь ТНК — особенно в высокотехнологичные, наукоемкие производства, для того, чтобы быстрее приобщиться к достижениям научно-технической революции, сэкономить собственные расходы на НИОКР, ускорить развитие перспективных экспортных отраслей, используя эффективную, хорошо налаженную сбытовую сеть транснациональных корпораций. Заинтересованности в привлечении ТНК способствует и развитие разнообразных, все более гибких форм международного сотрудничества, широко используемых транснациональными корпорациями. Не связанные непременно с приобретением собственности, они могут делать все больший упор на совместном использовании различных научно-технических достижений или предоставлении разнообразных услуг, в том числе в административно-управленческой сфере. Особое значение имеет деятельность ТНК на финансовых рынках в качестве заимодавцев и инвесторов. Поскольку их финансовые возможности чрезвычайно велики (совокупные валютные резервы ТНК превышают в несколько раз резервы всех центробанков мира вместе взятых), это побуждает национальные государства, особенно те, которые попали в долговую зависимость от международных организаций и стран-кредиторов, осуществлять политику «заискивания» перед ТНК как держателями капиталов; предоставлять им различные льготы, освобождать от налогов или снижать ставки обложения, либерализовать перемещение их доходов за границу, изменять в пользу иностранных инвесторов трудовое законодательство. Как отмечают в этой связи исследователи, «сегодня появилась опасность соревнования между государствами за привлечение инвестиций, в том числе в ущерб отечественным фирмам и наемным рабочим».

Коллизии между национальными государствами и ТНК могут возникать и в силу того, что органически свойственный им процесс постоянного перекачивания огромных средств из страны в страну затрудняет для государства адекватное определение результатов их деятельности, а, следовательно, и базы налогообложения.

Возникло и все более обостряется такое явление, как межгосударственная налоговая конкуренция. Деятельность ТНК, развитие Интернета на фоне все возрастающей общей мобильности факторов производства, сложность и новизна проблем, связанных с налогообложением виртуальной продукции, создают благоприятные условия для уклонения от уплаты налогов, для помещения капиталов в страны с низким налогообложением и в офшорные зоны, открывают разнообразные возможности, позволяющие выплачивать налоги в наиболее благоприятных местах, пользуясь запретом двойного налогообложения.

Неслучайно лидеры стран, где ставки налогообложения достаточно высоки, считают, что подобная ситуация в своей тенденции подрывает основы их национальной бюджетной сферы, снижает возможности удовлетворения социальных потребностей граждан, и в итоге — ставит под сомнение способность властей осуществлять свои непосредственные функции. Отсюда — всплеск так называемого налогового национализма. Неслучайно даже правительства стран, входящих в ЕС, готовые отдать наднациональным органам часть своих важных полномочий, категорически отказываются поступать аналогично с налоговой сферой.

Принципиально важное значение имеет тот факт, что ТНК не только развивают, но и как бы «выхватывают» отдельные звенья национальной экономики, подчиняя их своему управлению; при этом смежные отечественные отрасли нередко ввергаются в состояние застоя.

В целом на качественно новом этапе многосторонней интернационализации экономических связей ТНК являются мощным фактором, способствующим формированию тенденции к определенному размыванию традиционных национально-хозяйственных комплексов. В этих условиях процесс воспроизводства в отдельных странах уже невозможно рассматривать вне общего контекста международного разделения труда и совокупности международных экономических отношений, а хозяйственные решения во все возрастающей степени диктуются не только национально-государственными интересами, но и потребностями межнациональных корпораций: само же деление на внутреннюю и внешнюю экономические оферы теряет во многих случаях свою специфику и определенность. Нарастание этих принципиально новых тенденций в перспективе может заложить основы для коренных изменений в структуре мирового сообщества и представляет собой явление, которое требует незамедлительного глубокого и всестороннего анализа. В современных условиях это ставит перед правительствами стран, активно вовлекаемых в данные процессы, задачи защиты национальных интересов при их гибком и эффективном согласовании с транснациональными процессами, что предполагает внесение необходимых корректив в сложившиеся механизмы экономического регулирования.

Мировое хозяйство, как уже неоднократно подчеркивалось, -это арена, где развиваются и взаимодействуют не только различные, но и разнонаправленные тенденции. Так наряду с формированием экономического полицентризма в связи с бурными процессами регионализации произошло укрепление позиций США и их международного статуса. Распад социалистического лагеря, ослабление России и поразивший ее глубокий социально-экономический кризис усилили военно-политический вес Соединенных Штатов — единственной ныне супердержавы. Однако, встретив XXI век самой мощной в экономическом отношении страной, обладающей в целом наиболее конкурентоспособным хозяйством, США в то же время снижают свой удельный вес в мировом производстве; такие глобальные игроки, как консолидирующееся Европейское сообщество и страны Тихоокеанской гряды, не позволяют расслабляться и являются серьезными экономическими соперниками сверхдержавы.

Успехи Соединенных Штатов в значительной мере были связаны с дальновидностью их экономической стратегии; в своем развитии, опираясь на огромный хозяйственный потенциал, они делают упор на наиболее перспективных, подчас — только зарождающихся направлениях НТР и, как правило, с опережением по сравнению с другим миром выходят на новые витки структурной перестройки. Являясь лидером в целом ряде ведущих областей фундаментальной науки, стремясь сконцентрировать у себя мировую научную элиту, США отдают приоритеты вложениям в образование, в исследовательские разработки, в информатику, в различные технологии будущего, и многие из их стандартов в этих сферах приобретают международный характер.

Современное мировое хозяйство — это организм с резко выраженной асимметрией в структуре его национально-государственных компонентов. Благодаря особенностям своего исторического и современного развития они отличаются разной степенью интегрированное в мировую экономику, различным характером международных экономических связей, их результативностью, своим местом и престижем в мировом сообществе. Диапазон разрыва в уровне экономического и социального развития различных стран колоссален — от лидеров, достаточно прочно вставших на путь постиндустриализма и, несмотря на проблемы и противоречия, продолжающих двигаться в этом направлении, до прозябающих в нищете народов субсахарной Африки, где еще сильны родовые и племенные отношения, где преобладает доиндустриальный способ производства.

Мировое хозяйство, очень динамичное по своей природе, с быстро меняющимся соотношением «весовых категорий» входящих, а _&Q состав стран в последние десятилетия претерпело глубокие изменения. С распадом социалистического лагеря и прекращением «холодной войны» изживает себя деление мира в политико-идеологическом плане на Запад и Восток, соответственно и мировое хозяйство перестало подразделяться на капиталистическое и социалистическое. Понятие «третьего мира» как некоей общности, объединяющей бывшие колонии и полуколонии, также становится вое менее адекватным новым историческим условиям. Из конгломерата входящих в него стран выделилась группа государств, которая при неблагоприятных исходных условиях в сжатые исторические сроки достигла среднего уровня экономического развития и стала приближаться к мировому экономическому авангарду.

Если за период 1981 — 1990 гг. среднегодовой рост ВВП в развитых странах составил 2,8%, то в развивающихся государствах Азии он равнялся 4,3%, в 1995 г эти показатели составили соответственно 2,0% и 6,0%^м. В то время как с 1981 по 1998 гг. производство обрабатывающей промышленности в развитых странах увеличилось в 1,5 раза, для развивающихся государств этот показатель возрос в 2,7 раза.

Особенно высоких результатов за аналогичный период добились Китай, а также четыре «азиатских тигра» — Сингапур, Южная Корея, Гонконг и Тайвань. Позднее к ним присоединились так называемые новые индустриальные страны второго эшелона — Индонезия, Малайзия, Таиланд и Филиппины. Существенных прорывов, перехода в качественно новую категорию добились Мексика, Бразилия, отчасти Аргентина при существенном повышении темпов экономического роста в большинстве государств Латинской Америки и даже в ряде стран Африки, где формируются свои региональные центры.

Знаменательно, что даже после того как во многих азиатских странах разразился финансово-экономический кризис, агрегативные темпы роста развивающихся стран в целом продолжали превышать аналогичные показатели промышленно-развитых государств. Если темпы прироста ВВП по отношению к предыдущему году для развитых стран составили в 1997 г. — 3,0%, а 1998 г. — 2,3%, в 1999 г. -1,7%, то для развивающихся государств соответствующие показатели равнялись 5,7%, 2,8% и 3,5%".

Тогда как за период 1981;1999 гг. темпы прироста душевого ВВП в индустриально развитых странах составили 1,9%, для государств Дальнего Востока, Юго-Восточной и Южной Азии они достигли 3,2%.^г?

Впечатляющие успехи развивающихся стран, достигнутые к середине 80-х годов, тесно связаны с их интеграцией в мировое экономическое сообщество. Процесс этот был и продолжает оставаться чрезвычайно сложным и неравномерным, он сталкивается со множеством проблем и породил немало противоречий как локального, так и глобального характера.

Фрагментарно и схематично, в самых общих чертах, коснемся данного вопроса на примере новых индустриальных стран Азии. Китай с его особым путем развития в сферу данного рассмотрения не входит.

Опыт азиатских НИС 60-х — начала 90-х годов продемонстрировал принципиально важную черту успешного вхождения развивающихся стран в мировое экономическое сообщество; оно осуществлялось не только на основе действия рыночных сил, но и в контексте активной и гибкой государственной политики, которая хотя и не была свободна от целого ряда недостатков, все же в целом носила взвешенный, селективный, хронологически выверенный характер.

Если интеграция европейских стран была подготовлена длительным историческим развитием региональных рыночных связей, хотя и здесь государство играло далеко не пассивную роль, то для регионов «третьего мира» и бывших членов социалистического блока, изначально получивших статус стран с переходной экономикой, целенаправленная государственная политика исключительно важна с первых же этапов интеграционного процесса.

На стадии подготовки экономического взлета в 60-е — 70-е гг. в новых индустриальных странах Азии делался акцент на упрочении национальной независимости бывших колоний и полуколоний, на мобилизации их внутренних ресурсов в рамках разрабатываемого курса модернизации. Это был период ограничения и определенного вытеснения иностранного капитала путем введения национально-государственного контроля над природными ресурсами и осуществления селективной поддержки ряда импортозамещающих отраслей, имеющих стратегическое значение, а также в результате тщательного дозирования различных степеней открытости отдельных секторов для иностранной конкуренции. Характерно, что на этом этапе государство не отказывалось от непосредственного вмешательства в сферу производства; так при его прямом участии в странах Юго-Восточной Азии были простроены одни из самых эффективных в мире металлургических предприятий, сформировалась современная производственная инфраструктура. Однако, к 80-м годам, с укреплением политической независимости и упрочением внутренних основ жизнеобеспечения, с массированными вложениями в человеческий капитал, прежде всего — в сферу народного образования, при активной поддержке государства, произошла смена приоритетов, приведшая к так называемой Тихоокеанской революции. Сформировав необходимые стартовые предпосылки для активного интегрирования в мировое хозяйство, эти страны сделали упор на развитии экспортоориентированных отраслей в качестве локомотива всего экономического развития, на весьма широкой открытости внешнеторговой сферы, на активном привлечении иностранного капитала, включая прямые инвестиции, связанном в значительной мере с приватизацией государственных предприятий. На этой стадии в экономике новых индустриальных стран Азии существенно усилились неолиберапистские тенденции; в ряде государств, в той или иной форме они стали складываться и в сфере политики. Растущая интеграция в мировую экономику, открыв широкий доступ странам Восточной и Юго-Восточной Азии в целом к новым технологиям, товарным рынкам, финансовым ресурсам, резко ускорила экономический рост и модернизацию экономической и социальной сфер, что позволило выполнить задачу исторической значимости, одержать существенную победу в борьбе с многовековой бедностью. С 80-х годов народнохозяйственная деятельность «азиатских тигров» становится важной и вполне органичной составляющей международных экономических потоков — товарных, финансовых, инвестиционных. Приоритет в экспортной политике НИС отдавался готовой продукции, причем неуклонно возрастала доля вывозимых наукоемких товаров, завоевывавших даже рынки высокоразвитых стран, включая США.

Для успешного интегрирования НИС в мировое сообщество широко использовались традиционные ценности этих народов, в частности — конфуцианство с присущими ему уважением к знаниям; иероглифическая культура, воспитывающая усидчивость, скурпулезно-тщательное отношение к делу, очень пригодилась при сборке тонкой электронной продукции, на которой стали специализироваться хозяйства многих стран Азии. Активизация национальных социокультурных традиций в целях модернизации и завоевания выгодных ниш на мировых рынках, превращение азиатских стран в мощного конкурента Америки и ЕС наносят удар по весьма популярному в определенных кругах тезису о тождестве процессов глобализации и вестернизации.