Мифологические модели мира

• Введение

  3

• 1. Общее понятие мифа и мифологии 5
• 2. Мировое древо, как модель древней вселенной 9
• 2.1 Понятие модель мира 9
• 2.2 Древняя модель мира 9
• 3. Мифологическая модель мира 15
• 3.1 Римская космогония 15
• 3.2 Структура мира 16
• 3.3 Римская эсхатология 19
• 4. Пространственная модель мира в германо-скандинавской мифологии 22
• Список использованной литературы 24

Мифы это античные, библейские и другие старинные «сказки» о сотворении мира и человека, а также рассказы о деяниях древних, по преимуществу греческих и римских, богов и героев — поэтические, наивные, нередко

причудливые.

Модель мира в мифологии — описание взаимосвязи основных пространственных и временных координат, определяющих место человека (коллектива) в мифологизированном космосе.

Универсально распространенный способ описания мира в архаических традициях — система фундаментальных противопоставлений: пространственных (верх и низ, левый и правый, восток и запад небо и земля, дом и лес и т. д.), временных (день — ночь, лето — зима и т. д.), абстрактных (чет — нечет) и др., в конечном итоге воплощающих благоприятные и неблагоприятные для коллектива явления: жизнь — смерть, счастье — несчастье, добро и зле. космос и хаос.

В диахроническом аспекте Модель мира описывает переход от хаоса к космосу и от времени мифического, эпохи первотворения, к времени историческому.

Взаимодействие диахронических и синхронических описаний порождало сложные классификационные Модели мира: примером может служить китайская мифология, в которой пять мифических государей воплощали центр и 4 стороны света.

Божеством центра и созвездий центральной части неба считался Хуан-ди, его помощник — бог земли Хоу-ту, цвет — желтый; Хуан-ди — покровитель храма солнца; божество востока (и восточной части неба) — Тай-хао (Фуси), его помощник — зеленый дух дерева Гоу-ман, ему подвластны громовержец Лвй-гун и дух ветра Фэн-бо, его цвет — зеленый, бог юга — Янь-ди, его помощник — красный дух огня Чжу-жун; бог запада — Шао-хао, его помощник — белый дух Жу-Шоу; бог севера — Нжуапъ-сюй, его помощник — черный дух Сюань-минь, под его покровительством — храмы луны и повелитель дождя Юй-ши и т. д. (ср. У Фан шэнь, но-рейского Енван, Тупкан у сиу, егип. Огдоаду и т. п.).

Наиболее распространенный образ, синтезирующий все координаты Модели мира — мировое древо.

Цель данной работы рассмотреть более подробно Римскую и Германо — скандинавскую модели мира.

1. Общее понятие мифа и мифологии

Слово «миф» греческое и буквально означает предание, сказание. Обычно подразумеваются сказания о богах, духах, обожествлённых или связанных с богами своим происхождением героях, о первопредках, действовавших в начале времени и участвовавших прямо или косвенно в создании самого мира, его элементов как природных, так и культурных. Мифология есть совокупность подобных сказаний о богах и героях и, в то же время, система фантастических представлений о мире. Мифологией называют и науку о мифах. Мифотворчество рассматривается как важнейшее явление в культурной истории человечества. В первобытном обществе мифология представляла основной способ понимания мира, а миф выражал мироощущение и миропонимание эпохи его создания. «Миф как первоначальная форма духовной культуры человечества представляет природу и сами общественные формы, уже переработанные бессознательно-художественным образом народной фантазией». Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12, стр. 737

Главными предпосылками своеобразной мифологической «логики» являлось, во-первых, то, что первобытный человек не выделял себя из окружающей природной и социальной среды, и во-вторых, то, что мышление сохраняло черты диффузности и нерасчленённости, было почти неотделимо от эмоциональной аффектной, моторной сферы. Следствием этого явилось наивное очеловечивание всей природы, всеобщая персонификация, «метафорическое» сопоставление природных, социальных, культурных объектов. На природные объекты переносились человеческие свойства, им приписывалась одушевлённость, разумность, человеческие чувства, часто и внешняя антропоморфность и, наоборот, мифологическим предкам могли быть присвоены черты природных объектов, особенно животных. Выражение сил, свойств и фрагментов космоса в качестве одушевлённых и конкретно-чувственных образов порождает причудливую мифологическую фантастику. Определённые силы и способности могли быть пластически выражены многорукостью, многоглазостью, самыми диковинными трансформациями внешнего облика; болезни могли быть представлены чудовищами — пожирателями людей, космос — мировым древом или живым Великаном, родоплеменные предки — существами двойной — зооморфной и антропоморфной — природы, чему способствовало тотемическое представление о родстве и частичном тождестве социальных групп с видами животных. Для мифа характерно, что различные духи, боги (а тем самым и представленные ими стихии и природные объекты) и герои связаны семейно-родовыми отношениями.

В мифе форма тождественна содержанию и поэтому символический образ представляет то, что он моделирует. Мифологическое мышление выражается в неотчётливом разделении субъекта и объекта, предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени, вещи и её атрибутов, единичного и множественного, пространственных и временных отношений, начала и принципа, то есть происхождения и сущности. Эта диффузность проявляется в сфере воображения и обобщения.

Для мифа чрезвычайно специфичны отождествление генезиса и сущности, то есть собственно замена причинно-следственных связей прецедентом. В принципе, в мифе совпадает описание модели мира и повествование о возникновении его отдельных элементов, природных и культурных объектов, о деяниях богов и героев, определивших его нынешнее состояние (а затем уже об иных событиях, биографии мифологических персонажей). Нынешнее состояние мира — рельеф, небесные светила, породы животных и виды растений, образ жизни, социальные группировки, религиозные установления, орудия труда, приёмы охоты и приготовление пищи и т. д. и т. п.- всё это оказывается следствием событий давно прошедшего времени и действий мифологических героев, предков, богов. Рассказ о событиях прошлого служит в мифе средством описания устройства мира, способом объяснения его нынешнего состояния. Мифические события оказываются «кирпичиками» мифической модели мира. Мифическое время есть время «начальное», «раннее», «первое», это «правремя», время до времени, то есть до начала исторического отсчёта текущего времени. Это время первопредков, первотворения, первопредметов, «время сновидений» (по терминологии некоторых австралийских племён" то есть время откровения в снах), сакральное время в отличие от последующего профанного, эмпирического, исторического времени. Мифическое время и заполняющие его события, действия предков и богов являются сферой первопричин всего последующего, источником архетипических первообразов, образцом для всех последующих действий. Реальные достижения культуры, формирование социальных отношений в историческое время и т. п. проецируется мифом в мифическое время и сводятся к однократным актам творения. Важнейшая функция мифического времени и самого мифа — создание модели, примера, образца. Оставляя образцы для подражания и воспроизведения, мифическое время и мифические герой одновременно источают магические духовные силы, которые продолжают поддерживать установленный порядок в природе и обществе; поддержание такого порядка также является важной функцией мифа. Эта функция осуществляется с помощью ритуалов, которые часто прямо инсценируют события мифического времени и даже включают иногда рецитирование мифов. В ритуалах мифическое время и его герои не только изображаются, но как бы возрождаются с их магической силой, события повторяются и реактуализируются. Ритуалы обеспечивают их «вечное возвращение» и магическое влияние, гарантирующее непрерывность природных и жизненных циклов, сохранение некогда установленного порядка. Миф и ритуал составляют две стороны — как бы теоретическую и практическую — того же феномена. Однако наряду с мифами, имеющими ритуальный эквивалент, есть мифы, не имеющие такого эквивалента, равно как и ритуалы, лишённые своего мифологического двойника.

Категория мифического времени особенно характерна для архаических мифологий, но трансформированные представления об особой начальной эпохе встречаются и в высших мифологиях, иногда как идеальный «золотой век» или, наоборот, как время хаоса, подлежащее последующей космизации. В принципе, миф нацелен на изображение превращения хаоса в космос.

Впоследствии, в эпических памятниках мифическое время преобразуется в славную героическую эпоху единства народа, могучей государственности, великих войн и т. п. В мифологиях, связанных с высшими религиями, мифическое время преобразуется в эпоху жизни и деятельности обожествлённых пророков, основателей религиозной системы и общины. Наряду с временем начальным в мифы проникает и представление о конечном времени, о конце мира (эсхатологические мифы). Возникают «биографии» богов и героев, описывается их жизненный цикл и главные подвиги и т. п. Однако мифическое время остаётся основной категорией мифа, также как мифы творения и мифы объяснительные (этиологические) являются важнейшим, наиболее фундаментальным и типичным видом мифотворчества.

В мифе переплетены зародышевые элементы религии, философии, науки, искусства. Органическая связь мифа с ритуалом, осуществлявшаяся музыкально-хореографическими, «предтеатральными» и словесными средствами, имела свою скрытую, не осознанную эстетику. Искусство, даже полностью эмансипировавшись от мифа и ритуала, сохранило специфическое соединение обобщений с конкретными образами. С другой стороны, миф и особенно ритуал имели прямое отношение к магии и религии. Религия с самого своего возникновения включила в себя мифы и обряды. Философия развивалась, постепенно преодолевая мифологическое наследие. Но и после обособления различных идеологий и даже после значительного прогресса науки и техники, мифология не остаётся исключительно памятником первобытного мировоззрения и архаических форм повествования. Мифологический словарь/Гл.ред. Е. М. Мелетинский — М.:'Советская энциклопедия', 1990 г.- с. 634−635.

2. Мировое древо, как модель древней вселенной

2.1 Понятие модель мира

Модель мира — мироустройство, которое включает, во-первых, закономерности его возникновения, во-вторых, его структуру, в-третьих, его перспективы.

Мир как «космос» представляет собой упорядоченную структуру, сформировавшуюся «у истоков времён». Эта структура включает богов, природу, человека и мир культуры. Отраженная в мифологическом сознании, подобная структура космоса находит свое выражение в космогонических, антропогенных и культурогенных мифах.

Наиболее распространенный образ, синтезирующий все координаты Модели мира — мировое древо.

2.2 Древняя модель мира

Во времена молодости нашего мира все житейские происшествия в нем облекались человеком в символические формы, очерченные куда более резко, чем в наше время. Страдание и радость, злосчастье и удача разделялись куда более различимо, а человеческие переживания сохраняли ту степень полноты и непосредственности, с которой и поныне воспринимает горе и радость душа ребенка. Всякое действие, всякий поступок следовал разработанному и выразительному ритуалу, возвышаясь до прочного и неизменного стиля жизни. Важные события — рождение, брак, смерть — благодаря ритуальным таинствам достигали блеска мистерии. Болезнь и здоровье разнились намного сильнее, пугающий мрак и суровая зимняя стужа представляли собой настоящее вселенское зло (рис. 1).

Рис. 1. — Осмысляя окружающую реальность, древний человек выстраивал на ее основе свою картину мира, Но чтобы чувствовать себя защищенным среди этой космической борьбы добра и зла, древний человек выстраивал свой мир в виде справедливой, незыблемой духовной системы, в которой высшие божественные силы даруют или наказывают его за праведную или неправедную жизнь. Попробуем и мы с вами представить общие параметры этой древней системы.

Поскольку слух, обоняние, осязание, вкус не оставили следа в архаической мифологии, мы вправе предположить, что ее образы строились исключительно на зрительных впечатлениях человека. По-видимому, осознавая пространство вокруг себя как визуальный круг обитаемого мира, человек делил его на то, что справа от него и то, что слева; что впереди и что позади. Таким образом, мир фиксировался в его сознании четырьмя направлениями, четырьмя сторонами света (рис. 2). Наглядный пример такой пространственной ориентации можно найти в индоевропейских космогониях, где круг порой равнозначен квадрату, а солнце отмечает его углы. Это свойство круга фиксируется в Ригведе, древнеиндийском мифологическом памятнике Х в. до н.э., в котором круг земли зовется «четырехконечный» и «четырехрогий».

Впрочем, и само слово ориентация имеет прямое отношение к направлениям сторон света, происходя от латинского oriens — orientis («восходящее солнце»). В Индии слово «восток» — praci восходит к prаc («передний»), «запад» — paccima к pascat («сзади»). С западом отождествлялась и задняя часть жертвенного коня в древнеарийском ритуале — «ашвамедха». При этом голова коня означала восток.

Вместе с тем, две зоны древнего Космоса, выше и ниже зоны жизнеобитания человека, не были ему доступны. Он не мог подняться в небо, к солнцу и не мог спуститься под землю, в загадочную тьму. Поэтому верхнюю, светлую зону мира, древний человек населил высшими, справедливыми богами, а нижнюю, темную, в которую уходили его предки, он отдал богам Преисподней, Царству мертвых. Но вся эта пространственная ориентация могла осуществляться только при наличии Священного центра обжитого человеком Космоса, через который и проходила вертикальная ось мировой модели, соединяя собой все три священные зоны и кратчайшим путем связывая человека с Небом и Творцом.

Например, в священной книге древнеиранцев-зороастрийцев Авесте верховный бог Ахура Мазда велел первочеловеку Йиме построить квадратный загон — Вару — как жилье для людей и животных, а внутри Вары, по кругу, развести пылающий огонь. Тем же Ахуро Маздой была построена страна — Варена, имеющая четырехугольную форму с кругом в центре, ставшая впоследствии родиной Траэтоны, первого героя древнеиранского мира, зафиксированного у скифов как Таргитай. Аналогом иранской «квадратной Вары» выступает Асгард, город асов, светлых богов скандинавской мифологии, т. е. место обитания сил блага и относительного бессмертия. Асгард, по преданию, будет утрачен в конце золотого века, как исчезнет и Вара, город асуров, к которым принадлежал Йема, но они возродятся с окончательной гибелью мирового зла .

В знаменитом древнеиндийском трактате о политике, так называемой «Артхашастре» Каутильи, боги отделяют упорядоченную территорию, находящуюся под их покровительством, от внешнего мира, где властвуют силы Хаоса (противники богов и противники царя). Пространство воспринимается как неоднородное и внутри государственных границ — наиболее сакральным является Центр (столица), а в столице — царский дворец. Согласно тем же предписаниям, город, как правило, представляет квадрат, четко ориентированный по сторонам света. Примечательно, что и древний Рим носил название «Roma guadrata», с обозначенным круглым центром — «mundus», что говорит о протоиндоевропейском истоке этой мироустроительной идеи (рис. 3, а).

Рис. 3a. Архаическая горизонтальная проекция мира отображенная в христианской культуре: раннесредневековая карта мира, изображение Христа, план христианского храма Подтверждение этой (общей для индоевропейцев) мироустроительной структуры мы находим и в кочевом скифском мире. По утверждению древнегреческого историка Геродота, территория Скифии воспринимается как четырехугольник, а ее священное место — Эксампей, куда упали золотопылающие дары богов (ср. с пылающим очагом Йимы), находилось, по версии Геродота, в центре этого четырехугольника.

Далекие параметры древнего мироустройства воспроизвела и осетинская народная традиция, причем в реальном пространстве горного селения Лац (Северная Осетия). Здесь зафиксировано предание о том, что по повелению эпических нартов, первопоселенцев Лаца, вертикально стоящие с четырех сторон вокруг селения камни-цырты были принесены и установлены великанами-уаигами (символ Хаоса). Камни обозначали границы селения, которые уаигам было запрещено переступать. Подчиняясь нартам, силы Хаоса организовали для человека защищенное, обитаемое пространство — Космос, за границы которого жителям Лаца не рекомендовалось выходить без охранительной магии, чтобы не попасть к великанам. При этом, если дополнить пространственные параметры осетинского селения (квадрат) расположенным в нем общественным центром — Ныхас (круг), представлявшимся народному сознанию как священное круглое соборное пространство, то мы получим в существующей топографической реальности древнейшую индоевропейскую модель организованного Космоса (рис. 4, а, б).

Рис. 4б. Дагестанский традиционный орнамент представляющий собой древнюю космограмму Эти космоустроительные категории помогали древнему человеку воспринимать и свой земной дом, и могилу, и дворец правителя, и храм, и город, и государство — как, в принципе, однотипные структуры, ведь каждая из них воспроизводила в тех или иных размерах и формах уже знакомую нам древнюю модель мироздания. Но чтобы перевести геометрический символ в понятный образ, древний человек привел параметры своей модели мира в соответствие с понятными ему образами мира — горы, дерева, тела человека или животного. Эти символические объекты продолжали отражать в своей структуре космосвязь Неба и Земли и, главное, с их помощью легко можно было продемонстрировать единообразие троичной модели мира в «зонах стыка», в которых Небо сходится, соединяется с Землей. Вследствие этого, мир нашего далекого предка как бы ограничивался его сакральными параметрами, но в то же время и защищался от запредельного разрушающего Небытия, Хаоса. Поэтому мифологический «горизонт» своего мира архаическое сознание воспринимало как реальный. Древние верили в «край света».

Обретенный таким образом древнейший символ мира — Мировое древо, как модель древней вселенной, делилось на три сакральные зоны по вертикали: корни — низ — Земля (подземелье); ствол — середина — надземная атмосфера; ветви (крона) — верх — Небо. В эти же зоны Древа входило и представление человека о времени, о прошлом, настоящем и будущем, о дне и ночи, о зиме и лете. Древо связывалось своими зонами с предками, нынешним поколением и потомками. Что же касается горизонтальной структуры Мирового древа, то она образовывалась самим Древом (центр) и четырьмя объектами по сторонам от него. Эта горизонтальная плоскость представлялась квадратом или кругом. (рис. 5, а).

3. Мифологическая модель мира

3.1 Римская космогония

Римская мифология, как и мифология других народов, содержит определённую модель мира. Что скрывается за понятием «модель мира»? Речь идёт о представлении о мироустройстве, которое включает, во-первых, закономерности его возникновения, во-вторых, его структуру, в-третьих, его перспективы.

Мир как «космос» представляет собой упорядоченную структуру, сформировавшуюся «у истоков времён». Эта структура включает богов, природу, человека и мир культуры. Отраженная в мифологическом сознании, подобная структура космоса находит свое выражение в космогонических, антропогенных и культурогенных мифах. Правда, если, к примеру, греческая мифология очень богата подобными аспектами, о чем свидетельствует хотя бы «Теогония» Гесиода), то мифология римлян содержит лишь косвенные свидетельства о том, как происходит космогонический процесс.

В римской мифологии сохранились туманные свидетельства о сотворении мира богом Янусом, которого позже оттеснил бог Юпитер. Со временем центральным космогоническим актом становятся основание самого города Рима. Что же касается антропогонии, то существовали представления о происхождении людей от дуба, об их первоначально дикой жизни и последующей цивилизации культурными героями (Янусом, Сатурном, Пиком, Пилумном и Пикумном). Не случаен традиционный для римлян культ дуба. Его значение подчёркивали многие исследователи. Дж. Фрэзер указывал на мистическую связь дуба с Юпитером, с царями Альба-Лонги, Рима. В этих полулегендарных личностях воплотился дух дуба. В дубовых лесах происходили сакральные браки римских героев — Вирбия и Дианы, Нумы и Эгерии.

Всё это не случайно, поскольку дерево обладало сакральной сущностью. Во всех мифологиях оно рассматривалось как «ось мира», связывавшая три уровня его модели. Со временем воплощением «мирового центра» становятся храмы, посвящённые римским божествам, а ещё позже эту роль приобретает сам город Рим. Не случайно Рим основан на семи холмах. Холм, или гора—это также «мировая ось», мистический характер которой выражен сакральным числом «семь».

3.2 Структура мира

Как и в других мифологических системах, мир римской мифологии имеет «трёхъярусное» устройство. Он включает земной мир (центром которого был сам Рим), мир небесный и подземное царство (или царство мертвых).

Важное место в системе мифа принадлежит его центру. Таким местом был римский храм, возводившийся на месте пересечения божественного (верхнего), наземного (человеческого) и подземного миров. Центром или «осью» мира был сам город Рим. Когда готовились к его строительству, проводили вокруг будущего города борозду (лат. mundus). Такая борозда также считалась местом соединения трёх миров. Об этом пишет Варрон: «Когда mundus открыт, значит, печальным божествам из преисподней ворота открыты».

Мир богов представлялся устроенным по образцу мира людей. Иерархия богов венчалась царём — Юпитером. Наиболее почитаемые боги именовались «отцами», имели своих «слуг» и «весталок», обслуживавших их очаг.

Боги делились на небесных, богов людей и подземного мира. При этом одни и те же боги, (например, Юпитер, Диана, Меркурий) могли действовать во всех трёх мирах.

Миры богов, людей и мёртвых были разграничены. Существовали понятия, выражавшие особые права богов (fas), отличные от прав людей (ius) и властителей царства мёртвых. Так, маны, его обитатели, впускались в мир живых людей лишь три раза в году.

Вместе с тем, между этими тремя мирами существовала устойчивая связь. Так, люди не начинали не одного важного дела, не узнав, как к этому отнесутся боги. С этим была связана сложная наука предсказаний, которой занимались авгуры и гаруспики, читавшие волю богов по полёту и поведению птиц, внутренностям жертвенных животных, ударам молнии. Мистическое значение придавалось всевозможным необычным событиям, например, рождению у людей или животных уродцев, появлению в городе волков, на небе—комет, на статуях богов влаги и т. п. Большую роль в определении воли богов играли связанные с культом аполлона Сивиллины книги.

По преданию, царь Тарквиний Гордый купил за большие деньги у пророчицы Сивиллы тексты, содержавшие стихотворные туманные изречения. Эти тексты были переданы на хранение специальной жреческой коллегии. Непосвящённые не имели к ним доступа. В случае особых знамений жрецы по специальному постановлению сената обращались к этим текстом, ища в них указаний, как надлежит действовать.

Боги не только обитали на небе, но присутствовали среди людей. Считалось, что богов противника с помощью специальной формулы (evocatio) можно было переманить на сторону Рима, где им учреждался культ. Таким путём Римский пантеон пополнился за счёт богов соседних италийских племен, с которыми римляне постоянно воевали.

Очень древний пласт римской мифологии был связан с сакрализацией природы, поскольку считалось, что боги незримо присутствуют в её явлениях, либо сами растения и животные таинственно связаны с миром богов. Здесь нашли своё «убежище» архаические фетишистские, тотемистические и анимистические представления.

Почитание деревьев и рощ играло значительную роль в римской мифологии. Большинству древних богов были посвящены рощи, где в их честь совершались жертвоприношения. Общим для всех рощ был бог Лукорис, хранитель убежища Ромула.

Как священные почитались рощи и деревья в отдельных местах, на отдельных холмах Рима. Общими святынями Рима считались следующие: смоковница, под которой волчица кормила Ромула и Рема, и признаки увядания которой воспринимались как знак угрожающей городу страшной опасности; священный дуб на Капитолии, которому Ромул принёс свою первую добычу — оружие и доспехи убитого им царя. С лесом связаны Фавн и Сильван — древнейшие персонажи римской мифологии.

С культом леса связан культ водных источников, в которых обитали священные нимфы, героини многих преданий. Характерными в этом отношении являются образы Фонса и Ютурны.

Древние пласты римской мифологии были богаты преданиями о священных животных и птицах — орле, дятле и волке. Волку был посвящён ритуал луперкалий, о котором речь пойдёт позже.

Первоначально луперкалии представляли собой «волчьи праздники». Волкам в Риме приписывались чудесные свойства, магическая сила. Римляне верили в возможность взаимного превращения людей и волков.

К древнейшей основе восходят мифы и легенды о «культурных героях». В римской мифологии это, как правило, цари. Сами культурные герои появляются на свет в результате «сакральных браков». Так по легенде от брака бога Марса и весталки Реи Сильвии родился Ромул — основатель Рима. Подобным образом родился Сервий Тулий и другие персонажи.

В римской мифологии существовала иерархия культов божеств, отражавшая иерархию современного общественного устройства. Своих богов имели отдельные сословия (Нептун и Диоскуры у всадников; Церера, Либер и Либера у плебеев), профессии (Меркурий у торговцев, Минерва у художников, писателей, учителей). С богами был неразрывно связан любой коллектив. Каждый член фамилии должен был участвовать в её культе, переходя в другую фамилию (например, в результате брака) он принимал новый культ. Гражданин был обязан участвовать в культе гражданской общины. Когда Рим встал во главе Латинского союза, он принял культы его богов Дианы Арицийской и Юпитера Лациариса.

В самом Риме центром культа стал Капитолийский храм, а богом римской мощи и славы — Юпитер Капитолийский.

Многие исследователи усматривают своеобразное «распределение функций» у римских богов. При этом доминируют три функции: религиозно-жреческая, военная и хозяйственная. Такую точку зрения высказал французский исследователь Ж. Дюмезиль в книге «Верховные боги индоевропейцев» на основании сравнительного анализа индоевропейских мифологических систем. Религиозно-жреческая функция связывается им с Ромулом, военная — с Лукумоном, тогда как хозяйственная — с Титом Тацием. Остальные боги так или иначе примыкают к одному из названых персонажей и разделяют их функции. Мысль Ж. Дюмезиля заключается в том, что сама социальная иерархия получила свою проекцию на мир богов. Социальное устройство древнего Рима, состоявшего первоначально из трёх трибРамнов.

3.3 Римская эсхатология

Римская космогония была неразрывно связана с эсхатологией. Как это ни парадоксально, столетиями римляне были одержимы идеей «конца Рима» и стремились обрести, как пишет М. Элиаде, систему его «renovatio» (обновления). Существовало древнее предание, по которому были положены пределы существования города. Произошло это в момент его основания Ромулом. Миф повествует о том, что Ромул увидел на небе двенадцать орлов. И это знамение давало ему право заложить новый город. Однако орлы открыли Ромулу тайну. Время существования города не вечно. Город будет стоять «мистическое» число лет, соответствующее числу орлов. Вслед за тем наступит «Великая Година», содержащая знамения наступления конца Рима. На ее исходе произойдёт всемирный пожар, о котором яко бы пророчествовали «Сивиллины книги», и который уничтожит Рим.

Несколько раз в ходе своей многовековой истории римляне испытывали ужас от мысли о неизбежности гибели великого города. Первоначально полагали, что увиденные Ромулом двенадцать орлов символизируют сто двадцать лет, отпущенных Риму. Однако, по прошествии этого срока, его жители облегчённо вздохнули. Тогда был определён иной срок, в котором каждый год жизни бык равен одному дню. Прошло ещё 365 лет, и появилась уверенность в том, что «Великая година» откладывается на более позднее время. Судьба даровала Риму иную «Великую Годину», составленную из 12 месяцев по 100 лет.

Каждый раз, когда история Рима приобретала масштабы катастрофы, его жители вспоминали про «Великую Годину», пологая, что она приближается к своему завершению. Когда Цезарь перешёл Рубикон, было возвещено о начале космическо-исторической драмы, которая положит конец Риму.

Страхами по поводу грядущей судьбы Рима пронизана «Эпода ХVI» Горация. Исходя либо из расчётов «жизни» Рима, либо из доктрины космическо-исторических циклов, которая также была влиятельна в римской мифологии, римляне были убеждены в том, что город должен исчезнуть до наступления Нового Века («Нового Эона»).

Утвердившаяся после долгих и кровавых гражданских войн империя Августа установила «Вечный мир» («pax aeterna»). Страхи, порождённые двумя эсхатологическими мифами — «веком Рима» и «Великой Годиной» тогда показались лишёнными почвы. Август как бы вновь основал Рим, и больше не нужно было опасаться за его жизнь и судьбу. Именно поэтому поэт Вергилий заменяет «Век Солнца», за которым должен был следовать всемирный пожар, «Веком Аполлона», наступившим без потрясений. В «Энеиде» Юпитер уверяет Венеру в том, что не назначал римлянам никаких временных или пространственных пределов. «Я даровал им бесконечную империю». Так Вергилий силой своего таланта развеял ещё бытовавшие страхи римлян перед неминуемым «концом света».

После появления «Энеиды» Рим был провозглашён «вечным городом» («urbs aeterna»), а Август — его вторым основателем. Дата рождения города — 23 сентября — стала рассматриваться как отправная точка той Вселенной, чьё существование Август спас и лик которой полностью изменил. Позже была высказана мысль о том, что Рим будет обновляться регулярно, существуя вечно. Таковы особенности римской эсхатологии, составляющей важнейшую часть той символической картины мира, центром которой был сам город Рим.

4. Пространственная модель мира в германо-скандинавской мифологии

Пространственная «модель мира» скандинавской эддической мифологической системы включает «горизонтальную» и «вертикальную» проекции (переход от одной к другой предполагает некоторые трансформации).

Горизонтальная проекция антропоцентрична и построена на противопоставлении обитаемого людьми и занимающего центральную, освоенную часть земли Мидгарда пустынной, каменистой и холодной окраине земли (Утгард, Етунхейм), населённой великанами (ётунами), а также находящемуся вокруг земли океану, где живёт чудовище Ермунганд (его второе имя — змей Мидгарда — указывает на то, что змей был первоначально элементом позитивной системы — опорой земли). Это противопоставление раскрывается как оппозиция центра и периферии, внутреннего и внешнего (особенно Мидгард и Утгард), «своего» и «чужого», «культуры» и «природы». Кроме того, страна великанов маркирована как находящаяся на севере и востоке. Север в скандинавской мифологии особо демонизирован (как и во многих других мифологиях, в частности у финнов и народов Сибири), на севере также локализуется царство мёртвых — Хель (которое, впрочем, отчётливей и ярче выступает в вертикальной космической проекции). К обеим проекциям относится мотив четырёх карликов-цвергов, носящих имена четырёх стран света (Аустри, Вест-ри, Нордри, Судри), поддерживающих небо по углам.

Основу вертикальной космической проекции составляет Мировое Древо — ясень Иггдрасиль. Оно связывает землю, где живут люди (Мидгард), с небом, где (в Асгарде) находятся боги и где помещается своеобразный «рай» для павших воинов — Вальхалла, а главное — с подземным миром, где находится царство мёртвых — Хель («низ» и «север», как сказано, отождествляются) и разнообразные водные источники. Можно даже сказать, что Хель является тем центром, в точке которого совпадают горизонтальная и вертикальная картины мира.

Вертикальная схема противопоставляет богов и людей, небесное царство мёртвых для избранных (Вальхаллу) и подземные селения для простых смертных; соответственно — небесных валькирий и живущих у корней мирового древа норн — две категории богинь судьбы. В первой песни «Старшей Эдды» «Прорицание вёльвы» вёльва (провидица) вспоминает «девять миров» (девять — условное постоянное число в скандинавской мифологии, так же как число три, которое лежит в его основе) и девять древесных основ или корней (так что можно даже предположить, что речь идёт о множестве мифических дерев), но одновременно перечисляются три корня, соответствующие людям, инеистым великанам (хримтурсам) и Хель. В более поздней редакции «Младшей Эдды» чёткость вертикальной проекции смазывается, ибо корень связывается не с людьми, а с небом, а инеистые великаны, уже умершие и живущие в подземном мире, заменяются просто великанами — ётунами, живущими на краю земли.

В вертикальной схеме с различными уровнями «древесной» космической модели сопоставлена «зооморфная» серия. Орёл на верхушке, змей Нидхёгг у корней, четыре оленя (возможно, ранее соотносимые с частями света), поедающие листья ясеня Иггдрасиля, — на среднем уровне. Нидхёгг в известном смысле эквивалентен Ермунганду (в горизонтальной проекции), так же как подземные источники и реки можно сравнить с окружающим землю океаном. Кроме того, коза и олень, стоящие на Вальхалле, ствол дерева и источники у корней объединены в вертикальной схеме циркулированием священного мёда, как источника жизненного обновления и магических сил. Белка, снующая по дереву, является своеобразным посредником между «верхом» и «низом».

Кроме Иггдрасиля вертикальная проекция знает также радужный мост Биврёст, соединяющий землю и небо. Пространственная модель мира в скандинавской мифологии однотипна не только большинству индоевропейских, но также сибирской и другим мифологическим моделям мира, которые структурно организованы образом Мирового Древа.

1. Кулаков А. Е. Религии мира. М., 2004.

2. Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12.

3. Мифологический словарь/Гл.ред. Е. М. Мелетинский — М.:'Советская энциклопедия, 1990.

4. Пархоменко И. Т., Радугин А. А. Культурология в вопросах и ответах.- М.:Центр, 2001.

5. Поликарпов В. С. Лекции по культурологии. — М.: Гардарика, Экспертное бюро, 2003.