Особенности перевода английских частиц в художественной литературе

Министерство образования и науки Российской Федерации.

«Курский государственный университет».

Дипломная работа на тему:

«Особенности перевода английских частиц в художественной литературе».

Курск 2009.

1. Проблема определения частиц в русском и английском языках.

1.1 Частицы и речевое общение.

1.2 Определение статуса частицы в предложении.

1.3 Определение, функции и классификации частиц в русском языке.

1.4 Различные подходы к определению частицы в английском языке. Классификация английских частиц.

2. Функции и перевод английских частиц на материале книги Джерома Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи».

2.1 Прагматика перевода.

2.2 Художественный перевод.

2.3 Основные проблемы перевода частиц.

2.4 Идентификация функций английских частиц. Семантика.

2.5 Функции и перевод английских частиц на материале книги Джерома Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи».

Заключение

Библиографический список.

Употребление частиц тесно связано с прагматической стороной общения и отражает специфические принципы функционирования национального языка. Особенности функционирования частиц характеризуют не только каждую национальную культуру, но и речевые культуры, выделяемые внутри национального языка. Частицы придают различные смысловые оттенки отдельным словам или группам слов, они выражают отношение говорящего к описываемой ситуации, адресату и его высказыванию, а также к своему высказыванию. Отсутствие же частиц в речи человека, даже хорошо владеющего языком, может восприниматься как грубость, жесткость, невежливость.

Способность передавать скрытую семантику, понятную для всех носителей языка и труднодоступную для иностранцев является важной особенностью частиц. Более того, значение частицы полностью зависит от контекста и может быть проанализировано лишь в составе определенного высказывания. Именно поэтому перевод частиц на другой язык является чрезвычайно сложным.

Кроме того, в теории перевода проблемы, связанные с частицами, практически не затрагивались вообще, что подтверждает актуальность и новизну исследования..

Таким образом, предметом исследования выступают английские частицы, а объектом — текст романа Джерома Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» на двух языках — на английском языке и в переводе на русский язык.

Целью данного исследования является изучение особенностей функционирования частиц в русском и английском языках, а также анализ функций и переводческих эквивалентов английских частиц, используемых при переводе этих единиц с языка оригинала..

В связи с поставленной целью необходимо решить ряд задач:

— определить понятие частицы в русском и английском языках;

— выявить критерии выделения частиц;

— определить особенности их семантики;

— изучить наиболее общие трудности, которые возникают при их переводе;

— проанализировать перевод частиц с английского языка на русский.

Материалом исследования является роман Джерома Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» на английском языке и его перевод, выполненный Р. Райт-Ковалевой.

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Во введении определяется актуальность и новизна исследования, цель и задачи. Первая глава посвящена рассмотрению основных определений частиц, их классификаций и статуса в предложении, исследуются особенности семантики частиц. Во второй главе определяются переводческие трудности при переводе частиц, анализируется фактический материал, и выделяются переводческие приемы. В заключении приводятся основные выводы и приложения работы..

1. Проблема определения частиц в русском и английском языках.

1.1 Частицы и речевое общение.

В современной лингвистике существует разделение языков на «языки частиц», т. е. такие, в которых имеется разветвленная система частиц и понятие частицы как класса общепризнано, и так называемые «слабопартиклевые» языки, где подобная система не развита или развита слабо, и наличие отдельного класса частиц вызывает споры. К первому типу следует отнести, в первую очередь, русский язык, ко второму — английский. Об уникальности русского языка в плане наличия в нем «огромного количества частиц, передающих оценки и чувства говорящего и придающих особую окраску стилю речевого взаимодействия между говорящим и слушающим» пишет А. Вежбицкая. Она отмечает, что развитая система частиц в русском языке является отражением важного признака русской культуры — эмоциональности, которая выражается в свободном проявлении чувств, в высоком эмоциональном накале русской речи, богатстве языковых средств для выражения эмоций и эмоциональных оттенков. Напротив, важной особенностью англоязычной культуры, с точки зрения ученой, является то, что там «смотрят на поведение, оцениваемое как эмоциональное, без особого одобрения, с подозрением и смущением». Таким образом, русский язык располагает развитой системой частиц, количественно несопоставимой с аналогичной системой английского языка.

В связи с этим, по мнению А. Г. Минченкова, при сопоставлении двух языков в процессе перевода могут возникать достаточно большие сложности с передачей смысла, выражаемого русскими частицами. Однако было бы неправильно считать, что проблемы возникают только при переводе русских частиц. Перевод слов, которые относятся к английским частицам, также нередко оказывается далеко не простой задачей, при этом проблемы возникают не только с переводом, но и с правильным употреблением и пониманием этих слов в рамках английского языка. По мнению А. Г. Минченкова, такое положение дел сложилось в силу нескольких причин. С одной стороны, система частиц английского языка представляет собой открытый, постоянно увеличивающийся класс слов, в который помимо традиционных и имеющих вполне прозрачную семантику, входит в настоящий момент целый ряд слов, `маскирующихся' под другие части речи, контекстуальную семантику которых не всегда просто распознать, особенно неискушенному читателю. С другой стороны, в настоящее время фактически отсутствуют сколь бы то ни было полные описания коммуникативной семантики английских частиц во всем ее разнообразии, тем более трудно найти такие описания в переводческих исследованиях. В результате традиционного пренебрежения или, как минимум, недостаточного внимания к правильному и точному переводу английских частиц нередко можно встретить случаи, когда они либо переводятся буквально, либо не переводятся вообще. Иногда частицы принимают за наречия и соответственно переводят.

Но анализ реального употребления в речи слов типа anyway, actually, oh, even показывает, что при всей своей внешней схожести с большинством слов в языке они кардинально отличаются от последних по своей природе.

Рассмотрим несколько примеров.

Even John came on time.

В примере слова John, came и выражение on time, имея определенный денотативный смысл и обозначая, соответственно, субъект, действие и обстоятельство времени, вместе описывают определенную ситуацию в реальной действительности. Слово же even не имеет денотата и ничего не описывает в реальной действительности. Оно употребляется в других коммуникативных целях: с его помощью говорящий сообщает собеседнику о том, как, по его мнению, следует воспринимать данное высказывание и описываемое им событие, а именно — приход Джона вовремя удивителен, так как обычно он приходит с опозданием. Слово сигнализирует об эмоции говорящего и его понимании нормы.

I wasn’t very keen on going to that party. Anyway, nobody invited me.

Слово anyway в примере сигнализирует собеседнику о том, что причину, описанную во втором высказывании, следует воспринимать как более важную, чем первую; по крайней мере, так это представляется говорящему.

Oh, I never thought you could be here.

Употребление слова Oh свидетельствует об удивлении и, возможно, испуге говорящего, не ожидавшего встретить собеседника в определенном месте.

Анализ всех трех примеров говорит о наличии общих черт у рассмотренных слов:

— они не имеют денотата, не соотносятся с каким-либо конкретным лицом, предметом или абстрактным концептом;

— они не связаны синтаксически с другими словами внутри высказывания, даже в случае, когда они относятся не ко всему предложению, а к слову);

— к ним нельзя поставить вопрос;

— они непосредственно связаны с языковой личностью, с говорящим, реализуют его коммуникативные цели в конкретной ситуации общения. Эта связь настолько сильна, что их трудно представить вне дискурса, вне конкретной коммуникативной ситуации — во многих случаях требуется большой отрезок контекста или хорошее знание ситуации общения, для того чтобы определить их функцию. Связь этих слов с говорящим и его коммуникативными целями говорит о том, что их наиболее общее предназначение — достижение успешности речевого взаимодействия между говорящим и собеседниками.

Описанные выше черты указанных слов являются, соответственно, критериями выделения частиц. На практике нередко достаточно применить критерий невозможности постановки вопроса. С его помощью можно, например, различить те случаи, когда одно и то же слово употребляется как частица или как наречие. Рассмотрим пример такого рода:

He speaks English very well.

He can’t very well refuse.

В первом предложении примера наречие well определяет глагол speak, отвечая на вопрос `как?', а наречие very, в свою очередь, определяет well и отвечает на вопрос `в какой степени?'. Во втором предложении сочетание very well следует признать составной частицей, к которой невозможно поставить вопрос, и которая употребляется говорящим для интенсификации и ссылки на норму.

С помощью указанных критериев можно отличить частицу и от других частей речи, например местоимений и прилагательных.

(2) All was quiet.

She was left all alone.

В первом предложении all — местоимение в функции подлежащего, во втором — частица в эмфатической функции.

We need more positive approach.

She is a positive liar.

В примере мы видим разницу между positive, употребляемым как прилагательное в значении `конструктивный' и как частица, маркирующая эмоции говорящего и отсутствие сомнений в правильности высказанной оценки.

Следует отметить, что существует несколько слов, которые всегда употребляются только как частицы, например, even, merely и only. Как частица всегда употребляется также и Oh, причисляемая к междометиям в традиционной морфологии. Однако большинство слов, относимых нами к частицам, могут также, с той или иной степенью частотности, выступать в денотативной функции. Вслед за С. Харви мы будем называть их иллокутивными частицами.

1.2 Определение статуса частицы в предложении.

Вопрос о статусе частицы в предложении остается неразрешенным. Б. А. Ильиш предлагает три возможности определения статуса этого класса слов в предложении:

1) частица — самостоятельная единица, для которой следует найти особый термин, так как она не является ни одним из пяти традиционных членов предложения;

2) частица — часть того члена предложения, к которому она относится. Но на том основании, что частица может находиться в дистантной позиции по отношению к тому члену предложения, к которому она относится, Б. А. Ильиш не принимает этой трактовки.

3) частица стоит вне предложения и не должна учитываться при анализе. Б. А. Ильиш отметает эту формулировку и склоняется к первой теории — считать частицы особыми членами предложения, не имеющими пока названия.

Многие авторы полностью разделяют эту точку зрения, поскольку исследования в области семантики частиц показывают, семантическая структура и смыслы, реализуемые частицами в высказывании, намного сложнее и многообразнее, нежели уточнение или придание эмоциональности какому-то члену предложения.

По мнению С. Е. Шевченко, частицы образуют самостоятельный разряд слов, для которого вводится термин «модификаторы». Модификаторы — это единицы, способные осуществлять в высказывании семантическое приращивание, т. е. передавать дополнительную информацию. При определении границ данного класса опять же встает вопрос о том, какие единицы его составляют. Так в следующих предложениях: 1) It was cheap, but it goes quite well.; 2) Nothing interested him but girls. Однако, в первом случае это предлог, противопоставляющий две части сложного предложения, а во втором — модификатор, реализующий функцию исключения из имплицитного множества объектов и передающий оценку. Опираясь на теорию полевой структуры частей речи, мы заключаем, что поле слов-модификаторов образовано перекрещиванием периферийных элементов таких разрядов, как наречия, модальные слова, союзы, прилагательные, которые на определенном этапе своего развития получают потенциал к реализации функции модификации.

Следует упомянуть о том, что некоторые ученые, например, В. Н. Жигадло, не поднимают вопрос о статусе частиц в предложении, а лишь обозначают их синтаксическую функцию, которая, по их мнению, заключается в том, что частицы выступают при знаменательных словах и группах слов, которым они придают те или иные оттенки значения. Частица примыкает к слову, к которому она относится и включается в ритмическую группу соответствующего члена предложения.

1.3 Определение, функции и классификации частиц в русском языке.

Как уже отмечалось выше, партиклевый русский язык отличается развитой системой частиц. Частицы выделяются как отдельная незнаменательная часть речи, они классифицируются по функциям, а также по строению. Частицы способны сочетаться друг с другом, а также с другими единицами. Выделяются простые и составные частицы.

О.С. Ахманова в словаре лингвистических терминов трактует частицы как «разновидность служебных слов, объединяемая как часть речи общей семантико-синтаксической функцией выражения отношения говорящего к высказываемому с особым выделением или уточнением какого-либо момента или стороны в этом высказывании».

О.С. Ахманова выделяет частицы восклицательные или эмоционально-экспрессивные; выделительно-ограничительные; модально-волевые; неопределенные; определительные или уточнительные; отожествительные; отрицательные; словообразующие; сравнительные; указательные; усилительные или усилительно-выделительные; утвердительные; формообразующие.

Также, по ее мнению, частицы можно разделить на вопросительные, повелительные, постпозитивные и препозитивные. Вопросительные частицы — частицы, употребляющиеся для построения вопросительного предложения с выделением собственно вопросительной его части; нередко вносят дополнительные модально-экспрессивные оттенки. Постпозитивные частицы всегда стоят непосредственно после того слова, к которому они относятся. Препозитивные частицы всегда стоят впереди того слова, к которому относятся.

В русском языке частицы делятся на несколько семантико-функциональных типов. Различаются: формообразующие, отрицательные, вопросительные и модальные частицы.

К формообразующим частицам относятся:

— частицы, с помощью которых образуются формы слов;

— частицы, с помощью которых образуются синтаксические формы предложения: формы сослагательных, повелительных, побудительных наклонений.

К отрицательным относятся частицы «не» и «ни», которые выражают общее и частное отрицание, также они используются для соединения формы одного и того же слова.

К вопросительным частицам относятся: «а», «ли», «неужели».

Модальные частицы вносят в предложение разные значения субъективного отношения к сообщаемому. Это отношение может быть ничем не осложнено, или оно может быть соединено со значением объективного отношения сообщаемого к действительности. Однако субъективное отношение, намек на ту или иную ситуацию, оценка в модальных частицах присутствует всегда. Этот элемент отношения, субъективной реакции в разной степени присутствует и в других частицах — отрицательных и формообразующих. Ср.: Пусть славится Родина! Да славиться Родина! Частица «да» включает значение категоричности и торжественности, таким образом, модальная окрашенность характерна для класса частиц в целом.

В учебнике русского языка под ред. Л. Л. Касаткина частицы делятся на два грамматических класса: частицы модальные и амодальные.

Модальные частицы привносят в предложение значения реальности/ ирреальности, достоверности/ недостоверности, вопросительности/ утвердительности и т. п. К частицам данного класса относятся:

1) модально-волевые: бы, ну, дай, давайте, уж, пусть, пускай, же;

2) пресуазивные: разг. чай `вероятно', ей-ей `непременно', якобы;

3) авторизационные, информирующие о том, что источником передаваемой информации является не говорящий: мол, де, дескать;

4) вопросительные: ли, разве, неужели, разг. небось и др.;

5) отрицательные: не и ни;

6) эмоционально-оценочные: тоже, вот еще, так-таки, куда как, где там и др.

Амодальные частицы также делятся на несколько функционально-семантических групп:

1) указательные: вон, вот;

2) выделительно-ограничительные: хоть, только, лишь, всего, единственно, исключительно и др.;

3) определительно-уточняющие: чуть, чуть не, как раз, точь-в-точь, именно, почти, ровно, прямо, точно, подлинно, в точности;

4) усилительно-подчеркивающие: же, — то, уж, ведь, даже.

А.Г. Минченков отмечает, что основная функция большинства частиц в наиболее общем виде может быть определена как функция выражения отношения. Внутри этого общего значения выделяются более частные значения, выражаемые теми или иными частицами в контексте. Частицы выражают отношение говорящего к описываемой ситуации, адресату и его высказыванию, а также к своему высказыванию.

Говоря о функциональных возможностях частиц, следует упомянуть их дейктические возможности. Частицы указывают на ситуацию общения и ее параметры, на существование логических связей данного высказывания с другими высказываниями. Частицы могут служить для указания на экстралингвистические параметры контекста, могут указывать на что-то, содержащееся в предыдущих высказываниях. Частицы могут передавать причинно-следственные отношения, вводя высказывание как мотив или объяснение предыдущему высказыванию. Одной из самых распространенных функций русских частиц является функция идентификации. Ее могут выполнять четыре частицы: именно, — то, и, как раз, при этом они могут образовывать смысловые блоки, выполняющие единую функцию. Чаще всего пучок частиц образуют частицы и и-то, но иногда к ним присоединяется частица именно: Именно он-то мне и нужен.

Частицы могут выступать не только в качестве иллокутивных показателей, но и усиливать коммуникативную силу высказывания. Эта функция частиц называется функцией речевого действия, так как в обоих случаях частицы выступают в составе высказывания, которое и представляет собой речевое действие. Частицы могут усиливать побуждение, выражать просьбу подтвердить, то есть, произнося высказывание, говорящий использует частицу, чтобы показать, что он практически уверен в сообщаемом факте, а также частицы могут выражать упрек.

1.4 Различные подходы к определению частиц в английском языке. Классификация английских частиц.

Как в грамматике, так и в теории перевода английским частицам не уделяется достаточного внимания. Сам термин `частица' в английских грамматиках встречается не очень часто. Частицы относятся к одной из самых спорных частей речи. Существует две точки зрения по поводу частеречного статуса английских частиц. Зарубежные исследователи не признают самостоятельного частеречного класса частиц и относят их в класс наречий, отечественные ученые, в свою очередь, выделяют частицы в системе служебных частей речи. Рассмотрим оба подхода к решению этой проблемы.

Английские и американские исследователи относят частицы к классу наречий, именуя их «adverbials» или «focusing adverbials». В более широком смысле adverbial — это единица, принимающая на себя функцию свободного модификатора по отношению к определяемому, занимающая второстепенное положение. Термин «focusing adverbial» означает «свободный модификатор, принадлежащий к классу фокусовыделительных наречий». Таким образом, зарубежные лингвисты, не признавая самостоятельного частеречного статуса частиц, объединяют их с разрядом наречий, подчеркивая особенный «ненаречный» характер первых.

В отечественной лингвистике исследователи современного английского языка выделяют разряд частиц в системе служебных частей речи. По мнению И. Ивановой частицам, как всем словам служебных частей речи, не свойственна функция номинации, но они передают дифференцированное эмоциональное, оценочное отношение говорящего не ко всему высказыванию, а к одному его элементу, желание как-то выделить этот элемент, придать ему особый смысл. И. Иванова считает, что частица — служебная часть речи, функция которой состоит в уточнении значения тех членов предложения, к которым они относятся, а в некоторых случаях — в существенном изменении смысла высказывания. У В. Жигадло есть несколько отличное определение: частицы — это неизменяемые слова, уточняющие смысл других слов, придающие модальные или эмоционально-экспрессивные оттенки другим словам или группам слов. Его определению тождественно определение Н. Кобриной: the particle is a part of speech the meaning of which is difficult to define. It either emphasizes or limits the meaning of another word or phrase or clause.

Существуют разнообразные типы классификации частиц английского языка. Функционально-семантическая классификация частиц достаточно затруднена в силу полифункциональности многих из них. Традиционно выделяются эмфатические, ограничительные и идентифицирующие частицы. Но частица just, например, может выполнять все три функции:

It was just a joke.

It is just scandalous.

It is just what I want.

Кроме того, А. Г. Минченков говорит, что многие частицы, например oh, just, positive, могут выражать разнообразные эмоции, или же эмотивный компонент может наслаиваться на основное значение частицы.

Некоторые частицы, выражая то или иное значение, могут параллельно выступать в роли коннекторов, роли традиционно присущей союзам. К таким частицам относятся, например, after all, anyway, actually.

В.Н. Жигадло, согласно основному оттенку значения, который они придают словам или группам слов, подразделяет частицы на 4 группы:

1. Частицы, уточняющие смысловые оттенки значения слов в речи. К этой группе ученый относит частицы:

а) ограничительные: only и др.;

б) выделительно-усилительная частица even;

в) уточнительные: exactly и др.;

г) дополняющая частица else.

2. Модальные частицы:

а) отрицательная частица not;

б) отрицательно-усилительные частицы never, not.

3. Частицы, вносящие в речь эмоционально-экспрессивные оттенки — усилительные частицы: simply и др.

4. Частица, выполняющая формообразующую функцию: to.

Некоторые из частиц многозначны и потому входят в различные группы. К многозначным частицам относятся: just, but, only и not. Частица just, наряду с основным уточнительным значением, имеет значение ограничительное и усилительное; but и only выступают как ограничительно-выделительные и как усилительные частицы; not обычно выполняет функцию отрицательной частицы, но может быть и отрицательно-усилительной. Следует отметить, что данная классификация является так называемой семантической классификацией и именно она принята в отечественной лингвистике.

В зарубежной англистике также существуют попытки классифицировать данный класс слов, называемых фокусовыделительными наречиями. Например, С. Якобсон делит все частицы на 2 группы: 1) бессоюзные: а) ограничительные — only, merely, just, entirely, fully; б) уточняющие — exactly, precisely, especially, just, particularly, chiefly, mainly; 2) союзные — чистое добавление.

Исследователь Е. Кениг также ограничивается двумя группами. В его классификации частицы делятся на: 1) исключающие — only, merely, just, alone; 2) включающие — also, too, even, either.

Таким образом, мы отмечаем, что отечественные и зарубежные классификации имеют общие черты — по мнению исследователей, частицы реализуют такие значения, как добавление, ограничение, уточнение. Причем реализация последних является контекстуально обусловленной. При основном значении частицы способны передавать и дополнительные значения, потенциально заложенные в их семантической структуре. Согласно этому можно сделать вывод о том, что функциональная семантика этого класса слов является довольно сложной и, поэтому, следует учитывать реализацию основных и дополнительных значений, передаваемых частицами при использовании в речи.

Таким образом:

1. Иллокутивные частицы представляют собой такие единицы языка, которые, во-первых, непосредственно связаны с коммуникативными целями говорящего в конкретной ситуации общения и, следовательно, во-вторых, имеют крайне изменчивую семантику, которая каждый раз уточняется или полностью меняется в зависимости от контекста.

2. Анализ литературы в отношении статуса частицы в предложении показывает два основных направления при решении данного вопроса. Согласно первому — частицы образуют самостоятельный разряд слов, для которого следует найти особый термин. Согласно второму направлению у частицы нет статуса в предложении, она лишь имеет синтаксическую функцию, которая заключается в том, что частицы выступают при знаменательных словах и группах слов, которым они придают те или иные оттенки значения.

3. В русском языке частицы выделяются как отдельная незнаменательная часть речи. Частицы — разновидность служебных слов, объединяемая как часть речи общей семантико-синтаксической функцией выражения отношения говорящего к высказываемому с особым выделением или уточнением какого-либо момента или стороны в этом высказывании. Частицы классифицируются по функциям, а также по строению.

4. Анализ зарубежной и отечественной лингвистической литературы в отношении частеречного статуса частиц показывает две противоположные точки зрения. Отечественные исследователи английского языка выделяют разряд частиц в системе служебных частей речи, в то время как зарубежные лингвисты относят его к разряду наречий. Отечественные и зарубежные классификации имеют общие черты — по мнению исследователей, частицы реализуют такие значения, как добавление, ограничение, уточнение.

2. Функции и перевод английских частиц на материале книги Джерома Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи».

2.1 Прагматический аспект в переводе.

Термин «прагматика» был предложен в конце 30-х годов XX века Ч. Моррисом для обозначения раздела семиотики, который занимается изучением отношений между знаками и пользователями этими знаками.

Всякий текст коммуникативен, содержит некоторое сообщение, передаваемое от Источника к Рецептору, какие-то сведения, которые должны быть извлечены из сообщения Рецептором, поняты им. Воспринимая полученную информацию, Рецептор тем самым вступает в определенные личностные отношения к тексту, называемые прагматическими отношениями. Такие отношения могут иметь различный характер. Они могут иметь преимущественно интеллектуальный характер, когда текст служит для Рецептора лишь источником сведений о каких-то фактах и событиях, его лично не касающихся и не представляющих для него лично никакого интереса. В то же время полученная информация может оказать на Рецептора и более глубокое воздействие. Она может затронуть его чувства, вызвать определенную эмоциональную реакцию, побудить к каким-то действиям. Способность текста производить подобный коммуникативный эффект, вызвать у Рецептора прагматические отношения к сообщаемому, иначе говоря, осуществлять прагматическое воздействие на получателя информации, называется прагматическим аспектом или прагматическим потенциалом текста.

Всякое высказывание создается с целью получить какой-то коммуникативный эффект, поэтому прагматический потенциал составляет важнейшую часть содержания высказывания. Отсюда следует вывод, что и в тексте перевода важную роль играет его прагматика. А, следовательно, переводчику необходимо заботиться о достижении желаемого воздействия на рецептора в зависимости от цели перевода, либо воспроизводя прагматический потенциал оригинала, либо видоизменяя его.

В.Н. Комиссаров подчеркивает, что соотношение между прагматикой оригинала и перевода может быть различным, и прагматическая адекватность перевода необязательно заключается в сохранении прагматики исходного текста.

Прагматические проблемы, возникающие при переводе, не ограничиваются созданием прагматического потенциала текста перевода. Как и любой рецептор, переводчик вступает в определенные прагматические отношения с текстом оригинала и с текстом перевода: они могут вызывать у него различные чувства, нравится или не нравится, он может соглашаться или не соглашаться с их содержанием и т. д. Личностное отношение переводчика не может не оказывать влияния на его решения и действия, хотя, как правило, он стремиться свести это влияние к минимуму и как можно более объективно подходить к оценке прагматического потенциала обоих текстов.

Прагматические аспекты перевода представляют большой практический и теоретический интерес, с ними связан целый ряд переводческих проблем, для решения которых профессиональный переводчик должен обладать необходимыми знаниями и техническими приемами.

2.2 Художественный перевод.

Перевод — это сложный и многогранный вид человеческой деятельности. Хотя обычно говорят о переводе «с одного языка на другой», но, в действительности, в процессе перевода происходит не просто замена одного языка другим. В переводе сталкиваются различные культуры, разные личности, разные склады мышления, разные литературы, разные эпохи, разные уровни развития, разные традиции и установки.

Наиболее трудным для перевода является текст художественных произведений. Проблема перевода вызвана сложностью природы самого языка и трудной задачей понимания его сути. Сфера художественного перевода, несмотря на всю свою сложность, становится все шире и шире.

В художественном переводе большое значение приобретает перенос на другой язык индивидуального контекста или формы, функция которого состоит в создании художественного содержания.

В процессе перевода и, особенно, в процессе художественного перевода на передний план выходит не пересечение логического содержания слов, а перенос того лишнего или периферического содержания, которое создает данное художественное содержание.

По словам Норы Галь, основной смысл художественного перевода заключается в том, чтобы передать, «перевыразить», по словам А. С. Пушкина, мысль, чувство, стиль автора, а не самовольничать.

К проблемам художественного перевода следует отнести проблему передачи национального своеобразия подлинника, ведь перевод должен читаться как оригинальное произведение и вместе с тем, переводимое произведение должно сохранять историческое и национальное своеобразие. Специфичность этого вопроса обусловлена тем, что именно художественная литература отражает в образах определенную действительность, связанную с жизнью конкретного народа, язык которого и дает основу для воплощения конкретных образов. Национальная окраска — вполне конкретная особенность литературного произведения, которая может быть выражена и более и менее ярко. Выражается она чаще всего или в образах, непосредственно отражающих материальную обстановку и социальные условия жизни народа, или в насыщенности идиоматикой.

Максимальная точность при передаче как оригинала содержания, так и его формы, с соблюдением всех норм языка, на который делается перевод, достигается путем подбора равноценных замен — грамматических, лексико-фразеологических или стилистических.

Замены необходимы из-за различий между обоими языками. Что возможно в одном, то часто бывает невозможно в другом. Умение прибегать к адекватным заменам, жертвовать менее существенным ради достижения равноценного эффекта требует от переводчика такта, находчивости и изобретательности. Только при наличии этих качеств переводчик может достигнуть адекватности в переводе.

В целом, межкультурная задача художественного перевода может быть выражена следующим образом: перевести литературную работу с одного языка на другой значит потерять как можно меньше его оригинальной культурной подлинности, сохраняя в максимально возможной степени его культурологические особенности. Другими словами, цель состоит в том, чтобы воссоздать образность исходного текста посредством переводного языка и литературных традиций. Новые читатели должны предпринять усилия, чтобы оценить иностранную систему образов, но трудность не должна доминировать над переведенным текстом, иначе эта система покажется унылой и чуждой культуре-рецептору — переводной текст должен иметь смысл и нести эстетическое и эмоциональное удовольствие рецептору.

Трудности передачи модальности в переводе художественной литературы встречаются на ряде уровней переводческого процесса.

При той большой практической пользе, которую несет в себе установление регулярных соответствий между единицами двух языков, в самом этом действии заложена концептуально неверная идея о том, что все многообразие речевых возможностей многих языковых единиц и их сочетаний друг с другом можно свести к раз и навсегда застывшим парам соответствий. А ведь на самом деле языки — это живые организмы, каждый отражает особый способ восприятия реальности, и, на короткий момент, сойдясь вместе в процессе перевода, они снова расходятся и продолжают жить своей жизнью. И переводим мы не слова, а те мысли, которые создаются этими словами в их сочетании в определенном тексте и конкретной ситуации.

Как показывает анализ функций английских иллокутивных частиц и их возможных соответствий в русском языке, в отношении частиц мы не всегда можем говорить о закономерных, постоянно повторяющихся парах соответствий, даже в рамках одной определенной функции. Перевод частиц всегда может преподнести сюрприз, в том смысле, что, даже когда функция уже определена и известен обычно употребляющийся при переводе данной частицы в данной функции эквивалент, в конкретном контексте может оказаться более предпочтительным новый, `нетривиальный' эквивалент.

Таким образом, эквивалентные отношения между частицами и единицами другого языка не могут иметь постоянного характера, а будут каждый раз устанавливаться в зависимости от контекста, то есть не в сфере языка, а в сфере речи. Так как у частиц вместо денотативного значения имеется ярко выраженная прагматическая функция, то, прежде всего, главной задачей при переводе является правильное определение этой функции с учетом контекста, а затем необходимо подобрать языковые единицы языка перевода, которые способны выполнить функцию, эквивалентную функции частицы. Поиск этих единиц, к примеру, может приводить к нахождению слов-синонимов, или грамматических, лексико-фразеологических и стилистических замен, которые используются при художественном переводе в целом.

Закономерности замен, или переводческих трансформаций, определяются нормами переводящего языка и функцией модальности в данном предложении. Исследованием вопроса, связанного с приемами переводческих трансформаций, как и многие другие советские лингвисты, занимался В. Н. Комиссаров. В рамках описания процесса перевода, по мнению В. Н. Комиссарова, переводческие трансформации рассматриваются как способы перевода, которые может использовать переводчик при переводе различных оригиналов в тех случаях, когда словарное соответствие отсутствует, или не может быть использовано в условиях контекста.

Основными типами лексических трансформаций по В. Н. Комиссарову являются:

1) переводческое транскрибирование и транслитерация;.

* Транскрибирование — способ перевода лексической единицы оригинала путем воссоздания ее звуковой формы с помощью языка перевода, например, Florida — Флорида, Washington — Вашингтон, absurdist — абсурдист, kleptocracy — клептократия, skateboarding — скейтбординг;

* Транслитерация — способ перевода лексической единицы оригинала путем воссоздания ее графической формы с помощью букв ПЯ, например, Dorset — Дорсет, Campbell — Кэмпбелл, boss — босс, Hercules missile — ракета «Геркулес», deescalation — деэскалация, Columbia — Колумбия.

2) калькирование;.

* Калькирование — это способ перевода лексической единицы оригинала путем замены ее составных частей — морфем или слов их лексическими соответствиями в ПЯ, например, mass culture — «массовая культура», green revolution — «зеленая революция», the air-lift — «воздушный мост», better late than never — «лучше поздно, чем никогда».

3) лексико-семантические замены..

* Конкретизация — замена слова или словосочетания ИЯ с более широким предметно-логическим значением словом и словосочетанием ПЯ с более узким значением, например: 1. Dinny waited in a corridor which smelled of disinfectant. — Динни ждала в коридоре, пропахшем карболкой. 2. Не was at the ceremony. — Он присутствовал на церемонии.

* Генерализация — замена единицы ИЯ, имеющей более узкое значение, единицей ПЯ с более широким значением, т. е. преобразование, обратное конкретизации, например: 1. Не visits me practically every week-end. — Он ездит ко мне почти каждую неделю. 2. Не showed us his old beat-up' Navajo blanket. — Он нам показал свое потрепанное индейское одеяло.

* Модуляция или смысловое развитие — замена слова или словосочетания ИЯ единицей ПЯ, значение которой логически выводится из значения исходной единицы, например: 1. I don’t blame them. — Я их понимаю. 2. He’s dead now. — Он умер.

К наиболее распространенным грамматическим трансформациям В. Н. Комиссаров относит:

1) синтаксическое уподобление;.

* Синтаксическое уподобление — это способ перевода, при котором синтаксическая структура оригинала преобразуется в аналогичную структуру ПЯ. Этот тип «нулевой» трансформации применяется в тех случаях, когда в ИЯ и ПЯ существуют параллельные синтаксические структуры, например: One of the greatest events in the period following World War I and the Russian Revolution and closely connected with them both was the growth of the world Communist movement. — Одним из важнейших событий периода, последовавшего за первой мировой войной и социалистической революцией в России, событием, тесно связанным с войной и революцией, был рост коммунистического движения во всем мире.

2) членение предложения, объединение предложений;.

* Членение предложения — это способ перевода, при котором синтаксическая структура предложения в оригинале преобразуется в две или более предикативные структуры ПЯ. Трансформация членения приводит либо к преобразованию простого предложения ИЯ в сложное предложение ПЯ, либо к преобразованию простого или сложного предложения ИЯ в два или более самостоятельных предложения в ПЯ: One of the greatest events in the period following World War I and the Russian Revolution and closely connected with them both was the growth of the world Communist movement. — Одним из важнейших событий периода, последовавшего за первой мировой войной и социалистической революцией в России, событием, тесно связанным с войной и революцией, был рост коммунистического движения во всем мире.

3) грамматические замены;.

* Грамматические замены — это способ перевода, при котором грамматическая единица в оригинале преобразуется в единицу ПЯ с иным грамматическим значением. Замене может подвергаться грамматическая единица ИЯ любого уровня: словоформа, часть речи, член предложения, предложение определенного типа, например: 1. We are searching for talent everywhere. — Мы повсюду ищем таланты. 2. They left the room with their heads held high. — Они вышли из комнаты с высоко поднятой головой.

К комплексным лексико-грамматическим трансформациям относятся:

1) антонимический перевод;.

* Антонимический перевод — это лексико-грамматическая трансформация, при которой производиться замена утвердительной формы в оригинале на отрицательную форму в переводе или, наоборот, отрицательная форма в оригинале сопровождается заменой лексической единицы ИЯ на единицу ПЯ с противоположным значением, например: 1. Nothing changed in my home town. — Все осталось прежним в моем родном городе. 2. She is not unworthy of your attention. — Она вполне заслуживает вашего внимания.

2) экспликация;.

* Экспликация или описательный перевод — это лексико-грамматическая трансформация, при которой лексическая единица ИЯ заменяется словосочетанием, эксплицирующим ее значение, т. е. дающим более или менее полное объяснение или определение этого значения на ПЯ, например: Саг owners from the midway towns ran a shuttle service for parents visiting the children injured in the accident. — Владельцы автомашин из городов, лежащих между этими двумя пунктами, непрерывно привозили и отвозили родителей, которые навещали своих детей, пострадавших во время крушения.

3) компенсация;.

* Компенсация — это способ перевода, при котором элементы смысла, утраченные при переводе единицы ИЯ в оригинале, передаются в тексте перевода каким-либо другим средством, причем необязательно в том же самом месте текста, что и в оригинале: You could tell he was very ashamed of his parents and all, because they said «he don’t» and «she don’t» and stuff like that. — Было видно, что он стесняется своих родителей, потому что они говорили «хочут» и «хочете» и все в таком роде.

2.3 Основные проблемы перевода частиц.

Как отмечалось выше, русский язык является «языком частиц», английский, напротив, «слабопартиклевым» языком, то есть между этими языками существует типологическое различие, влекущее за собой целый ряд проблем, с которыми сталкивается переводчик. Трудности вызывает не только семантика частиц, которая целиком и полностью зависит от контекста, но и количественная несопоставимость данных единиц в обоих языках. Из этого следует, что эквивалентные отношения между частицами и единицами другого языка не могут иметь постоянного характера, а будут каждый раз устанавливаться в зависимости от контекста, то есть не в сфере языка, а в сфере речи.

Действительно, невозможно решить проблему переводимости частиц с точки зрения формального подхода к понятию переводческой эквивалентности, ведь, согласно Я. Рецкеру, «эквивалент — постоянное равнозначное соответствие, как правило, не зависящее от контекста», а семантика частиц вне контекста часто размыта.

По мнению А. Г. Минченкова, проблему переводимости частиц можно решить лишь в рамках коммуникативной теории перевода, основополагающий тезис которой заключается в том, что перевод как процесс двуязычной коммуникации в общих чертах подобен процессу одноязычной коммуникации. Проблема успешности языковой коммуникации — одна из основных проблем в теории лингвистической прагматики, занимающаяся отношением языковых знаков к их пользователям.

Английский ученый и переводчик Питер Ньюмарк особо выделяет коммуникативный способ перевода. Согласно ему, коммуникативный способ заключается в выборе такого пути передачи исходной информации, который приводит к переводному тексту с адекватным исходному воздействием на получателя. Главным объектом при таком способе перевода оказывается не столько языковой состав исходного текста, сколько его содержательное и эмоционально-эстетическое значение. Причем в отличие от функционального перевода коммуникативный перевод не допускает ни сокращений, ни упрощений исходного материала. В сущности, то, что в обиходе часто называется литературным и, в частности, художественным переводом, на самом деле представляет собой именно коммуникативный перевод, учитывающий или программирующий прагматику получателя.

Как знаковая система язык имеет две формы существования: с одной стороны, это совокупность знаков, с другой — вид деятельности, суть которой состоит в применении языковых знаков для достижения определенных целей коммуникации. Исходный текст, порождаемый отправителем в процессе перевода, не может не отражать его коммуникативных установок. В соответствии с этими коммуникативными установками составляющие текст языковые знаки направлены на выполнение определенных функций в процессе коммуникации. Языковые единицы разного формального уровня могут выполнять тождественную функцию в речи. Исследования ряда лингвистов показывают, что границы формальных единиц языка, таких, как слово, и границы выполняющих определенную функцию языковых знаков часто не совпадают. С одной стороны, языковые знаки нередко могут быть большими по размеру, чем одно слово, они могут представлять собой словосочетания или целые предложения. С другой стороны, некоторые элементы смысла могут быть не видны на поверхности предложения или текста — это относится, в частности, к имплицитно выраженному смыслу или стилистическому эффекту. В этой связи следует согласиться с тезисом Н. Шадрина о том, что эквивалентные отношения между языковыми знаками устанавливаются на основе выражаемого ими смысла, а не их принадлежности к тому или иному формальному уровню языковой системы.

Так как у частиц вместо денотативного значения имеется ярко выраженная прагматическая функция, то, прежде всего, главной задачей при переводе является правильное определение этой функции с учетом контекста, а затем необходимо подобрать языковые единицы языка перевода, которые способны выполнить функцию, эквивалентную функции частицы. При этом следует помнить, что не всегда употребление языковых средств с определенными функциями оказывается типичным для языка перевода, что может быть обусловлено различиями между двумя языками в плане интенсивности выражения эмоций, то есть потенциальные функциональные эквиваленты частицы должны удовлетворять естественности звучания. Здесь необходимо учитывать фактор частотности употребления той или иной единицы, стиль речи и основные речевые контексты ее употребления.

Подходящий функциональный эквивалент, который удовлетворяет требованию естественности звучания, может оказаться единицей другого формально-языкового уровня, то есть частице может соответствовать не только частица или словосочетание, но и целое предложение.

Иногда стремление к естественности звучания может привести к сужению круга потенциальных эквивалентов, а иногда — может быть причиной того, что переводчик вообще отказывается от передачи какой-либо функции. Как считает А. Г. Минченков, так бывает, например, когда несколько единиц, употребленных вместе в одном высказывании, служат для усиления друг друга. Яркий тому пример — усилительная частица all в сочетании с другим усилителем — частицей too. Рассмотрим несколько примеров таких случаев, приведенных в работе А. Г. Минченкова «Английские частицы».

The party was over, all too soon.

Очевидно, что для выражения сожаления достаточно было бы употребить одно too, так что добавление all лишь дополнительно усиливает этот прагматический смысл. Есть ли в русском языке частицы способные выражать усиление в похожем контексте? Да, это частица уж. Что мы получим в переводе? `Праздник закончился, уж слишком рано'. Насколько естественно звучит уж в этом высказывании? Ответ на этот вопрос неоднозначен, поскольку очевидно, что в некоторых ситуациях уж в таком высказывании может выражать дополнительный смысл — упрек. С этой точки зрения более естественным нам кажется экспликация эмоции сожаления — `Праздник закончился, к сожалению, слишком рано'. Итак, при переводе первого высказывания мы ориентируемся на принцип естественности звучания в плане отказа от функционального эквивалента уж и предпочтения другого — к сожалению.

All too easily she might have been the usual sort of landlady.

Во втором случае мы имеем дело еще с одной частицей — easily, употребляемой довольно часто для усиления модальных глаголов may, might, could. Смысловой блок из двух усилительных частиц all too еще больше подчеркивает общее прагматическое значение. Такая избыточность звучит естественно в английском языке, но в русском, как нам кажется, довольно трудно было бы найти слово, естественно усиливающее довольно эмфатичную частицу вполне в данном контексте, а уж тем более блок из двух слов. Поэтому с точки зрения естественности звучания русское эквивалентное высказывание могло бы выглядеть как `Она вполне могла оказаться хорошей хозяйкой'.