Ханты-Манси коренное население Урала

В индустриальную эпоху рабочие стали считать себя неотъемлемой частью грандиозного горнозаводского хозяйства, относились к заводам как к национальному состоянию, к основе могущества страны, к источникам существования всего горнозаводского населения края. Они были горды своей причастностью к обеспечению экономической мощи и силы России и высоко оценивали свой труд на заводах Урала. Тяжелые и опасные условия труда сплачивали рабочих, развивали чувство товарищества, взаимовыручки, коллективизма. В трудовых коллективах формировались такие качества рабочих, как организованность, солидарность, интернационализм, особая пролетарская психология. Д. Н. Мамин-Сибиряк в своих статьях отмечал качества нижнетагильских рабочих: «Тагильского мастера вы узнаете из тысячи — это совершенно особый тип, выработанный на бойком промысловом месте. Одним словом — настоящая рабочая гвардия, — народ все рослый, здоровый… — встретите и невольно залюбуетесь… Лица смышленые, движения уверенные».

Точную и конкретную характеристику уральскому характеру дает записка товарища прокурора по Нижнетагильскому участку: «Крайне тяжелая и ответственная работа… закалила местного горнорабочего, развила в нем сметливость и решительность („Огневая работа не думает“, —говорят здесь), а вместе с тем крепко сплотила рабочую массу, развив в ней чувство солидарности. … Способный, самоуверенный и нервный, он привык надеяться на свои силы, при неудаче не раздражается». По сравнению с крестьянством Сибири, рабочие Урала имели более высокий уровень грамотности и образованности, проявляли более высокую социальную активность, и уже в конце XIX века, наряду с работниками железных дорог, представляли серьезную политическую силу. С крепостнических времен в правительственных кругах и среди местных властей стойко держалось мнение о горнозаводском населении Урала как людях, напитанных «духом своеволия и неповиновения начальству» (2).

Культурное пространство Урала, таким образом, имело одну отличительную особенность: оно было пространством «машинной рациональности», для которого характерна наукообразная картина мира и акцент на ценностях Просвещения. Важно отметить, что самобытная «уральская» культура имела ярко выраженную доминанту. «Визитной карточкой» Урала сразу же становится горнозаводская (индустриальная) культура. И хотя ею все содержание уральской культуры не исчерпывается (помимо Урала «промышленного» есть Урал «хлебопашенный», Урал «казацкий», Урал «купеческий» и т. д.), но, тем не менее, именно горнозаводская («индустриальная») культура определит легко узнаваемые, специфические, «единичные» черты региональной культуры Урала. Уральская культурологическая наука в последние годы значительно продвинулась в осмыслении региональной культуры Урала как уникального социокультурного феномена, продолжив традиции «ураловедения» дореволюционной и советской эпох.

ХХ век занимает особое место в контексте культурной миссии Урала как макрорегиона России. В ХХ веке значение Урала как «опоры Государства Российского» не просто сохраняется, но и усиливается: в условиях ускоренной индустриализации Урал — это край «тяжмаша» и «оборонок», где вера в возможности технического разума находит благодатную почву; в годы первых пятилеток — «всесоюзная лаборатория социалистического строя»; в годы Великой Отечественной войны — «опорно-тыловая база»; в 60- 80-е годы — «бастион страны развитого социализма» и «атомный щит Родины». С 90-х годов прежняя мифологема об опорном крае трансформировалась в новую, звучащую как «Урал — всегда был, есть и будет становым хребтом российской государственности». Всегда Урал и уральцы не просто жили в состоянии постоянной мобилизованности, а несли службу своему Отечеству (3).

С 90-х годов ХХ века на фоне распада имперского государства, разрыва культурных связей между регионами нашей страны наступил период потери ими смысла былых культурных миссий. Усилившиеся процессы маргинализации в постсоветском обществе «размыли» значительные культурные пласты, нивелировали духовные ценности, наряду с экономическими причинами низвели на «нет» содержание культурных миссий большинства регионов России. Эти тенденции затронули и Урал. Однако подобный кризисный период характеризовался и тем, что в его недрах сформировались новые тенденции культурного возрождения: выпукло обозначилась уникальная специфика, самобытность и неповторимость российских регионов. В настоящий период ясно, что время центробежных, сепаратистских устремлений регионов, в том числе в культурном ландшафте России, уходит в прошлое. Стало очевидным, что при приобретенной экономической и, в некоторой степени, политической самостоятельности, народонаселение регионов в первую очередь идентифицирует себя в контексте русской национальной культуры в качестве «материнской». Однако с сожалением приходится констатировать тот факт, что региональными властями не всегда грамотно, исторически обоснованно позиционируются столь разнообразные и зачастую не похожие друг на друга российские регионы.

Нам неизвестны случаи целенаправленной работы и по формированию позитивного имиджа России в целом, который отвечал бы ее стратегическим задачам по реализации национальной идеи. Да и сама национальная идея нашего государства до сих пор является не очевидной, несмотря на обилие ее формулировок. Мотивация необходимости осмысления и выработки культурной миссии диктуется стремлением достичь устойчивой положительной динамики развития регионов; наращивания их стратегического потенциала, что, в свою очередь, является условием нерушимости российской государственности. Миссия способствует единению регионального сообщества, развития региональной культурной идентичности за счет того, что делает ясными для населения общую цель, историко-культурное предназначение региона, выражает философию, принципы, ценностные ориентиры регионального самосознания. Необходимость осмысления и формулировки культурной миссии в настоящем обеспечивает допустимые границы маневрирования, более действенное управление социокультурной сферой регионов, поскольку является базой для разработки целей, их единства и непротиворечивости, вектора развития. Но, главное: понимание миссии определяет для каждого жителя того или иного региона, соотносящего себя со своей «малой родиной», смысл и содержание его деятельности, которые можно выразить поговоркой: «Где родился — там и пригодился». В целом миссия выражает устремленность в будущее, показывая, на что будут направляться народные усилия и какие ценности при этом будут приоритетными. При этом важно помнить, что диалектическое единство региональной стратегии Российской Федерации заключается в объективном соотношении дифференционных и интеграционных процессов, а в качестве ключевых цивилизационнокультурных факторов выступают: преобладание национального (общероссийского) самосознания над этническим и локальным у значительной части россиян, культурная общность и в целом сравнительно слабо выраженный партикуляризм территориальных групп этнических русских.

В начале XXI века Урал приходит к новому пониманию своей культурной миссии, мыслимой как возрождение и приумножение региональных и общенациональных интересов России.

ВЫВОДЫ

В результате проведения научно-исследовательской работы были решены все поставленные задачи и сделаны следующие выводы:

Главными представителями коренного населения Урала являются обские угры — остяки и вогулы, или, ханты и манси.

Социальная структура хантов и манси, начала складываться в I тысячелетии до н. э. Главными их этическими установками были почитание старших и помощь и поддержка младшим, слабым и беззащитным. Эти народы были очень гостеприимными, у них практически не было преступности.

В быту существовало четкое распределение обязанностей между мучжинами и женщинами. Основными их занятиями были охота и рыболовство, а также помимо этого в южных районах бортничество и земледелие, а в северных — оленеводство.

Традиционная религия хантов — шаманизм, манси — язычество; а позднее, начиная с XVI века и у тех и у других — православие. Многие исторические названия географических объектов, в частности, рек и гор произошли от имен богов.

Внешний облик хантов и манси: низкого роста, миниатюрного строения несколько монголообразны.

В процессе русской колонизации Урала сформировалась уникальная ветвь национальной культуры — региональная «уральская» культура. Уральцы, осознававшие себя неотделимой частью России, ее «опорой», «индустриальным ядром», характеризовались высоким уровнем образованности, трудолюбивостью, целеустремленностью, сдержанностью, вольнолюбивостью, сметливостью, решительностью и мобилизованностью. У них выработался дух товарищества, взаимовыручки, коллективизма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Урал — уникальный экономический район в составе России. Своеобразие района и его специализация определяются географическим положением, природными ресурсами, экономикой и народонаселением. Несомненно большую роль сыграли характер и темперамент народов, населявших этот регион. Однако, и характерные черты народа формировались под влиянием природно-климатических особенностей окружающей среды и промышленно-экономического потенциала района, его роли в государстве и в мире. В состав Российского государства территория современного Уральского федерального округа вошла во второй половине XVI в.

и превратилась в базу освоения Сибири. Хозяйство Урала стало формироваться еще в начале XVII в., но особенно быстро развивалось в начале XVIII в. после реформ Петра I. Вскоре район стал ведущей промышленной базой России. Урал, вынесший основную хозяйственную нагрузку в годы Великой Отечественной войны, называли «опорным краем державы». Всему этому способствовали местные жители — целеустремленные и трудолюбивые потомки хантов и манси, а также переселявшиеся на их территории и становившиеся таковыми под влиянием их культуры.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Алквист А. Среди хантов и манси. Путевые записи и этнографические заметки. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1999. — 179 с.

Бахрушин С. В. Остяцкие и вогульские княжества в XVI—XVII вв.еках; Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII веках. — Переизд. Екатеринбург: Баско, 2007. — 284 с.

Гладкий Ю. Н. Уральский федеральный округ России. // География в школе. — 2008. — № 2. — С.9−15.

Логинов В. Г. Малочисленные народы Севера: состояние и проблемы развития. // Экономика региона. — 2007. — №

2. — С. 130−141.

Сорокина С. Н. Отражение религиозных воззрений угорского населения в номинации водных объектов Среднего Приобья. // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. — 2008. — № 85. — С.87−89.