«Большой террор» в СССР. 
Истоки и смысл

Это и была целенапрвленная политика устрашения, и она дала свои плоды. Этот ужас вплоть до сегодняшнего дня жив и приводит к тому, что люди не хотят видеть и слышать несправедливые вещи, не желают вникать и разбираться в них, не идентифицируются с жертвами, не могут переживать печаль, как это писал о своих соотечественниках известный немецкий психоаналитик Александр Митчерлих. Всеобщее молчание — это следствие травмы, которую пережило все общество. Ю. Афанасьев говорит о связи страха и покорности: «насилие и террор приводили людей в такое состояние, что они не могли уже выражать никакого сопротивления или оказывать влияние на события собственной жизни. Мысли и чувства насильственно подавлялись. Много насилия было и в осуществлении фантасмагорического проекта так называемого строительства коммунизма… Одновременно с этим повседневная жизнь была бедной, трудной. В этих условиях возникла ситуация, когда большинство людей стали терпимо относиться к зверствам и геноциду, и даже оправдывали их».

Замалчивание прошлого понятно, так как говорить о травме можно только в безопасном окружении. В СССР в руководстве страны и в КГБ долгое время оставались люди, принимавшие непосредственное участие в репрессиях, подписывавшие приказы о расстрелах. В живых оставались и палачи, которые исполняли эти приказы, расстреливали. Никто из не был наказан за убийства и организацию убийств. И не было никакого покаяния с их стороны. Стоит ли удивляться, что до сих пор отношение к массовым убийствам так и осталось неясным, неоднозначным для большинства тех, кто живет в России. В языке за многие годы не сложилось, не выкристаллизовалось определенных обозначений, которые бы квалифицировали бы убийства и репрессии как уголовное преступление, всех, кто был к этому причастен — как палачей, а массовые убийства как национальную катастрофу. До сих пор многие люди, живущие в России, остаются лояльными советской идеологии, и это, к сожалению, никогда не позволит им придти к истинному пониманию вещей.

3.

2. Изменения социальной структуры населения К последствиям большого террора относится ликвидация целых социальных прослоек советского общества. Так, было уничтожено несколько поколений большевиков.

Первое поколение — это ленинская старая гвардия, которая боролась в подполье, подготовила и осуществила Октябрьскую революцию; второе поколение — это те, кто вступил в партию в большом числе в течение гражданской войны; и третье поколение — это часть молодежи, которая выросла в условиях сталинизма.

Вследствие истребления всех этих поколений был целиком уничтожен большевистский образ мысли. Был истреблен сам тип личности большевика с его особой моралью и мировым кругозором. Все это было уничтожено. Это была не только трагедия для России, это была также и трагедия для всего международного коммунистического движения, — самого большого политического движения, которое когда-либо существовало в истории. Десятки тысяч иностранных коммунистов в Советском Союзе и тысячи других политических эмигрантов были либо казнены, либо сосланы в лагеря, либо посажены в тюрьмы. В наибольшей степени оказались пострадавшими те коммунисты, которые приехали из стран с тоталитарными режимами, где коммунистические партии находились на нелегальном положении. В 1937 году в Европе половина режимов носила фашистский или полуфашистский характер. Но потери, нанесенные международному коммунистическому движению, не ограничиваются только этим. Десятки, если не сотни тысяч людей испытали ужас и отвращение перед зрелищем, свидетелями которого они стали, — зрелища Московских процессов и Большого террора.

Те, кто остался в руководстве различных коммунистических партий после Большого террора, были либо глубоко деморализованы, либо поставлены перед фактом собственного участия в преступлениях Сталина. Это касается также некоторых знаменитых лиц, которые стали известны как предполагаемые борцы против сталинизма в 1950;е годы. Например, начиная с конца 1980;х годов, было опубликовано несколько документов, которые показывают, что венгр Имре Надь находился в Советском Союзе после 1930 г. Он стал прямым агентом ГПУ, и десятки венгерских, болгарских и других иностранных коммунистов были арестованы именно благодаря его обвинениям. Существует материал, показывающий, что Тито принимал непосредственное участие в проведении чисток внутри Югославской Коммунистической партии. Он сам писал: «Иногда вы слышите людей, говорящих „я не троцкист, но я также и не сталинист“. Кто бы ни говорил это, он определенно является троцкистом».

В 1939 г. на конференции Югославской Коммунистической партии было объявлено, что внутри партии проведена успешная чистка, но что она должна быть продолжена. Она в самом деле была проведена Тито. Однако другим лицом, которому он также доверил продолжать чистку, был Милован Джилас.

Разумеется, в своих мемуарах Джилас не рассказал нам о своих героических деяниях и опыте, но есть один интересный факт, который содержится в его комментариях относительно Второй Мировой войны. Один из руководящих членов Югославской Коммунистической партии по фамилии Петрович опубликовал в 1940 г. книгу о советском термидоре, которая потом была в Югославии запрещена.

В 1942 году Тито утверждал, что Петрович является и троцкистом, и агентом иностранных спецслужб. Джилас сообщает, что Петрович, хотя и подвергался жестоким избиениям, но так никогда и не признался в предъявленных ему обвинениях. Джилас мог рассказать эту историю только потому, что сам принимал участие в этих репрессиях.

Возвращаясь к Советскому Союзу, мы можем сказать, что те, кто занял место жертв чисток, были люди, которых иногда называют новобранцами 1937 года. Эти люди часто к своему собственному огромному удивлению, начали занимать посты как в партийном, так и в правительственном аппарате, которые они никогда и не мечтали занять.

Огромное большинство членов коммунистического движения выросло в духе антифашизма. Если бы не Большой террор, вряд ли Сталин смог бы заключить свой пакт с Гитлером. Если бы не Большой террор, вряд ли антисемитизм, который стал правилом после чисток, смог бы так легко распространиться. И именно это поколение новых выдвиженцев, которое появилось после 1937 года, оставалось у власти почти 50 лет. Они приложили все силы к тому, чтобы быть уверенными, что социалистическое сознание не возникнет в новом поколении, которое выросло после разоблачений Хрущева в 1956 г. Позднее они, в свою очередь, оказались вытеснены новым поколением крайних циников, которые были абсолютно бесстыдным образом замешаны в коррупции и для которых идейные основы нравственности целой страны были абсолютно безразличны. В дополнение ко всеобщей некомпетентности этих людей мы должны указать на их неспособность выдвигать какие-либо серьезные политические идеи.

Во-вторых в результате коллективизации и сопровождавших ее репрессий, депортаций была уничтожена прослойка богатых и активных крестьян, так называемых «кулаков». В результате деревня лишилась своих природных лидеров, способных к самоорганизации и формированию альтернативных, большевистскому, путей аграрного развития страны.

В третьих был нанесен огромный урон по интеллигенции и профессиональным кадрам всех отраслей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, исторические источники, увидевшие «свет» в XXI веке, заставляют обращаться к побудительным мотивам массовых политических репрессий снова и снова. На наш взгляд, существуют две большие причины, по которым был развязан политический террор в 1937 — 1938 годах. Во-первых, террор был направлен против лиц, отдельных категорий и групп граждан, которые могли представлять гипотетическую угрозу для Сталина или его строя. Истребление потенциальной «пятой колонны» стало важным условием подготовки страны «по-Сталински» к предстоящей войне. Во-вторых, массовые политические репрессии образца 1937 — 1938 года завершили формирование жестокого тоталитарного режима в СССР. С помощью террора большевики решали сложные политические, экономические, социальные, национальные, культурные и иные проблемы. Он стал инструментом нагнетания в обществе страха, который держал людей в повиновении, исключил возможность организации сопротивления. Террор и страх явились методами конструирования нового советского человека, которому были привиты гены управляемости, единомыслия, идеологической зашоренности.

Массовые политические репрессии 1937 — 1938 годов имели для жизни общества и государства серьёзные негативные последствия, некоторые из которых проявляются до сих пор. Укажем наиболее важные из них:

Террор нанёс огромный урон всем сферам жизни общества. Произволу подверглись сотни тысяч ни в чём не повинных людей. Репрессии обезглавили промышленность, армию, сферу образования, науки, культуры. Пострадали партийные, комсомольские, советские, правоохранительные органы. В Красной Армии накануне Великой Отечественной войны было незаконно репрессировано около 40 тысяч офицеров.

В годы «большого террора» была «опробована» политика массового насильственного переселения. Первыми её жертвами стали корейцы, а в последующие годы — десятки депортированных народов.

Политический террор имел ярко выраженный экономический аспект. Все крупные промышленные объекты первых пятилеток сооружались с использованием дешёвого, принудительного труда заключённых, в том числе и политических. Без применения рабской силы невозможно было вводить в среднем 700 предприятий в год.

В 1920;1950;е годы через лагеря, колонии, тюрьмы и иные места лишения свободы прошли десятки миллионов человек. Только в 1930;х годах в места заключения, ссылку и высылку было направлено около 2 млн. человек, осуждённых по политическим мотивам. Субкультура уголовного мира, его ценности, приоритеты, язык были навязаны обществу. Оно вынуждено было десятилетиями жить не по закону, а по «понятиям», не по христианским заповедям, а по насквозь лживым коммунистическим постулатам. Блатная «феня» успешно конкурировала и с языком Пушкина, Лермонтова, Толстого. То, что определяло атмосферу общества 1937 — 1938 годов — государственное беззаконие и произвол, страх, двойная мораль, единомыслие — не в полной мере преодолены и сегодня. Доставшиеся нам в наследство «родимые пятна» тоталитаризма также прямое следствие «большого террора».

Бажанов Е. Сталин как неэффективный менеджер // Научно-аналитический журнал Обозреватель — Observer. — 2010.

— Т. 242. — №

3. — С. 36−42.

Володина Н. Роль репрессий 1928;1941 гг. в советской системе политического контроля // Приволжский научный журнал. — 2007. — № 4. — С. 181−185.

Елисеев А. Правда о 1937 годе: Кто развязал «большой террор». — М.: Эксмо, 2008. — 350 с.

Земсков В. О масштабах политических репрессий в СССР// Мир и политика. — 2009. — № 33. — С. 89−105.

Конквест Р. Большой террор / Пер. с англ. Владимирова Л. -

Рига: Ракстниекс, 1991. — Кн. 2.

— 429 с.

Короленков А. В канун великих испытаний: споры о советской предвоенной политике // Клио. — 2008. — № 2. — С. 29−43.

Кузьминых А. Эволюция системы НКВД-МВД СССР (1934;1956 гг.) // Вестник института: преступление, наказание, исправление. — 2010. — № 10. — С. 71−78.

Литвинова Н., Соколов В. Сталинские депортации и репрессии 30-х годов ХХ века // Российский научный журнал. — 2008. — № 2. — С. 103−116.

Малинин В. Правда о сталинских репрессиях // Российский криминологический взгляд. — 2010. — № 1. — С. 346−350.

Оболонский А. Советский режим: механика властвования // Общественные науки и современность. — 2010. — № 3. — С. 135−151.

Политические репрессии в России. XX век: Материалы регион. науч. конф.,

Сыктывкар, 7−8 дек. 2000 г. / [ Редкол.: Жеребцов И. Л. (отв.

ред) и др.]. — Сыктывкар: Фонд «Покаяние» [и др.], 2001. — 255 с.

Рыбаков В. Советское государство: вопросы политического режима // Право и государство: теория и практика. — 2011. — № 4. — С. 75−82.

Сахаров А.Н. 1930: год «коренного перелома» и начала большого террора // Вопросы истории. — 2008. — № 9. — С. 40−70.

Тирских М. Право тоталитарного государства // Сибирский юридический вестник. — 2010. — № 2. — С. 20−25.

Хлевнюк О. «Большой террор» 1937;1938 гг. как проблема научной историографии // Историческая наука и образование на рубеже веков. — 2004. -

С. 433−451.

Янкелевич К. Как закалялся сталинизм // Россия XXI. — 2011. — Т.

2. — С. 128−147.

Конквест Р. Большой террор / Пер. с англ. Владимирова Л. — Рига: Ракстниекс, 1991. -

Кн. 2. — С.

83.

Оболонский А. Советский режим: механика властвования // Общественные науки и современность. — 2010. — № 3. — С. 135.

Рыбаков В. Советское государство: вопросы политического режима // Право и государство: теория и практика. — 2011. — № 4. — С. 75

Янкелевич К. Как закалялся сталинизм // Россия XXI. — 2011. — Т.

2. — С. 128.

Тирских М. Право тоталитарного государства // Сибирский юридический вестник. — 2010. — № 2. — С. 21.

Политические репрессии в России. XX век: Материалы регион. науч. конф., Сыктывкар, 7−8 дек.

2000 г. / [ Редкол.: Жеребцов И. Л. (отв. ред) и др.]. — Сыктывкар: Фонд «Покаяние» [и др.], 2001.

— С. 31.

Рыбаков В. Советское государство: вопросы политического режима // Право и государство: теория и практика. — 2011. — № 4. — С. 76.

Оболонский А. Советский режим: механика властвования // Общественные науки и современность. — 2010. — № 3. — С. 136.

Короленков А. В канун великих испытаний: споры о советской предвоенной политике // Клио. — 2008. — № 2. — С. 29.

Конквест Р. Большой террор / Пер. с англ. Владимирова Л. -

Рига: Ракстниекс, 1991. — Кн. 2. — С. 110.

Володина Н. Роль репрессий 1928;1941 гг. в советской системе политического контроля // Приволжский научный журнал. — 2007. — № 4. — С. 182.

Бажанов Е. Сталин как неэффективный менеджер // Научно-аналитический журнал Обозреватель — Observer. — 2010. — Т. 242. — №

3. — С. 37.

Малинин В. Правда о сталинских репрессиях // Российский криминологический взгляд. — 2010. — № 1. — С. 347.

Рыбаков В. Советское государство: вопросы политического режима // Право и государство: теория и практика. — 2011. — № 4. — С. 77.

Сахаров А.Н. 1930: год «коренного перелома» и начала большого террора // Вопросы истории. — 2008. — № 9. — С. 43.

Литвинова Н., Соколов В. Сталинские депортации и репрессии 30-х годов ХХ века // Российский научный журнал. — 2008. — № 2. — С. 106.

Малинин В. Правда о сталинских репрессиях // Российский криминологический взгляд. — 2010. — № 1. — С. 348.

Конквест Р. Большой террор / Пер. с англ. Владимирова Л. -

Рига: Ракстниекс, 1991. — Кн. 2. -

С. 121.

Елисеев А. Правда о 1937 годе: Кто развязал «большой террор». — М.: Эксмо, 2008. — С. 97.

Володина Н. Роль репрессий 1928;1941 гг. в советской системе политического контроля // Приволжский научный журнал. — 2007. — № 4. — С. 183.

Земсков В. О масштабах политических репрессий в СССР // Мир и политика. — 2009. — № 33. — С. 90.

Малинин В. Правда о сталинских репрессиях // Российский криминологический взгляд. — 2010. — № 1. — С. 348.

Земсков В. О масштабах политических репрессий в СССР // Мир и политика. — 2009. — № 33. — С. 93.

Политические репрессии в России. XX век: Материалы регион. науч. конф., Сыктывкар, 7−8 дек. 2000 г. / [ Редкол.: Жеребцов И. Л. (отв.

ред) и др.]. — Сыктывкар: Фонд «Покаяние» [и др.], 2001. — С.

94.

Сахаров А.Н. 1930: год «коренного перелома» и начала большого террора // Вопросы истории. — 2008. — № 9. — С. 46.

Рыбаков В. Советское государство: вопросы политического режима // Право и государство: теория и практика. — 2011. — № 4. — С. 80.

Сахаров А.Н. 1930: год «коренного перелома» и начала большого террора // Вопросы истории. — 2008. — № 9. — С. 46.

Тирских М. Право тоталитарного государства // Сибирский юридический вестник. — 2010. — № 2. — С. 23.

Оболонский А. Советский режим: механика властвования // Общественные науки и современность. — 2010. — № 3. — С. 140.

Литвинова Н., Соколов В. Сталинские депортации и репрессии 30-х годов ХХ века // Российский научный журнал. — 2008. — № 2. — С. 107.

Конквест Р. Большой террор / Пер. с англ. Владимирова Л.

— Рига: Ракстниекс, 1991. — Кн. 2. — С. 214.

Земсков В. О масштабах политических репрессий в СССР // Мир и политика. — 2009. — № 33. — С. 95.

Елисеев А. Правда о 1937 годе: Кто развязал «большой террор». — М.: Эксмо, 2008. — С. 86.

Володина Н. Роль репрессий 1928;1941 гг. в советской системе политического контроля // Приволжский научный журнал. — 2007. — № 4. — С. 183.

Короленков А. В канун великих испытаний: споры о советской предвоенной политике // Клио. — 2008. — № 2. — С. 39.

Литвинова Н., Соколов В. Сталинские депортации и репрессии 30-х годов ХХ века // Российский научный журнал. — 2008. — № 2. — С. 112.

Малинин В. Правда о сталинских репрессиях // Российский криминологический взгляд. — 2010. — № 1. — С. 348.

Оболонский А. Советский режим: механика властвования // Общественные науки и современность. — 2010. — № 3. — С. 148.

Елисеев А. Правда о 1937 годе: Кто развязал «большой террор». — М.: Эксмо, 2008. — С. 280.

Политические репрессии в России. XX век: Материалы регион. науч. конф., Сыктывкар, 7−8 дек. 2000 г.

/ [ Редкол.: Жеребцов И. Л. (отв. ред) и др.]. — Сыктывкар: Фонд «Покаяние» [и др.], 2001. — С.

190.