Федерализм в России во многом уникален. Ему трудно подобрать аналоги в истории и современном мире. Он не сводится ни к национально-государственному устройству (что отличало советскую модель), ни к территориальному (свойственному многим странам). Попытки копировать опыт США, Германии и других государств не имели успеха, потому что расходились с российскими реалиями и противоречили интересам развития страны. Ассиметрия, присутствующая в конституционных положениях о федеративной организации России, отразила сложный состав и прошлое страны.
В этой связи ссылки на международный опыт, примеры других государств, а тем более аргументы в пользу использования зарубежного опыта, — очень условно. Как правило, они используются российскими политиками и учеными для подкрепления идеологической позиции. Например, развитие принципов федерализма, является укреплением принципов демократии. В международной практике, однако, происходит наоборот.
В настоящее время в развитии российского федерализма назревают значительные перемены. Совершенствование федеративных отношений между субъектами Российской Федерации, наполнение их новым реальным содержанием формируют очевидную потребность в создании новой отрасли права, которую можно было бы назвать «региональное право».
Потребность в дифференциации наук, как следует из исторической практики, назревает в моменты, когда объем накопленных знаний и эмпирического материала превосходит потребность в нем уже имеющейся дисциплины. Действительно, реальный опыт самоуправления требует своей законодательной базы, которую позже приходится учитывать, рассматривая федеративные отношения с точки зрения единого законодательства. В прошлом, постулируя наличие в государстве федерализма, который существовал лишь мифически, центральная власть брала на себя функции унификации законов, приведения отношений между властью и гражданами в регионах к единому стандарту в масштабах всего Союза. Незначительные особенности, оставленные в законодательствах субъектов Федерации, носили скорее вид «местного колорита», чем действительно фиксировали какое-то качественное отличие жизненного уклада.
Отношения регионов и центра подавно было лишено всякого разнообразия, поскольку принципиальное «равенство» субъектов Федерации прежде всего демонстрировалось именно единообразием стратегии управления. Малейшее отступление от этого единообразия, например различие в статусе субъектов Федерации, немедленно порождало негативную реакцию со стороны «обделенного» региона.
