История встречи двух людей, любовь, дружба, одиночество, разочарования

Иногда хватало пару слов для приговора к уничтожению…

Может поступить проще, — подумал Он, — посмотреть почту. Может, она уже написала, и мне останется только ответить на ее письмо.

Найденное письмо заставило бешено застучать сердце… Как будто аритмия дала о себе знать… Нельзя так волноваться, — подумал Он.- Нельзя.

Строчки мелькали перед его глазами, отражаясь в сердце ее голосом… Какой же я дурак, Господи, какой дурак, — думал Он.

Прочитав письмо до конца, он стал медленно набирать свое, пропуская каждый символ через сердце… Как бисероплетение — нанизывая каждое слово на нить, взвешивая и примеряя его к сказанному.

Он, 30 мая 2007 года На твое письмо пишу тебе сумбурный ответ, который совсем не в полной мере выражает все то, что я хотел и хочу тебе сказать.

Поэтому постарайся понять, прочитав не один раз, а не бушуй гейзером эмоций буквально со следующей строчки.

Когда я прочитал твое письмо, в моей душе всколыхнулось, вспучилось и забродило все то, что туда было уложено и запрятано под замок за последние годы — примерно со времени твоего выхода на диплом, когда вместо очень симпатичной неглупой студентки, я повстречал ослепительно красивую молодую женщину, в которую немедленно и абсолютно безнадежно влюбился, в некоторые моменты до потери ориентации, здравого смысла и чувства реальности.

Не знаю, было ли это заметно внешне, но мне тогда приходилось прикладывать немалые усилия для собственного сдерживания, чтобы не стать навязчивым, для только что вышедшей замуж и ожидающей ребенка женщины.

Не имея сил расстаться с тобой после защиты диплома, заставил тебя поступить в аспирантуру и с увлечением работал, зная, что ты рядом.

Я понял (почувствовал, осознал), что в твоей личной жизни я со своими несбыточными мечтами лишний, и начал последовательно и целенаправленно задавливать в своей душе любые любовные и личные чувства к тебе.

Не душить и не убивать, ибо это другое, а именно задавливать, загонять под диван.

Вроде бы собачка в доме и есть, но, загнанная под диван, она не видна, и как бы отсутствует для тех, кто про нее не знает. Пока не вылезет и не проявит свой характер.

И опять я действовал только сам, пытаясь никак не проявить себя, не взволновать, не нагрузить своими личными любовными проблемами.

Я задавил в себе любовь, загнал ее в тот дальний угол и сжал до такого маленького комочка, который греет душу, но не полыхает костром и не обжигает ни меня, ни тебя.

Греет ли тебя — этого я не знал, не представлял. Главное в этот период для меня было ни в коем случае не показать тебе, что я иногда просто теряюсь в твоем присутствии, что не хочу тебя отпускать при редких встречах аспирантки со своим руководителем, чтобы не внести смуту в твою семейную жизнь.

Поэтому когда ты подала заявление об уходе из аспирантуры, для меня это был во многом личный крах.

Единственное, о чем я просил судьбу — чтобы ты не исчезла бесследно из моей жизни навсегда.

Я даже произнес вслух это при нашей, как мне тогда представлялось, последней встрече, когда я, по-моему, впервые, поцеловал тебя при прощании.

Видимо, мое желание было достаточно сильно, и ты не исчезла из моей жизни, чему я бесконечно рад.

А дальше мы перешли на ты, и стали изредка встречаться и с радостью или без оной иногда гулять по парку, и много-много разговаривать… в сети, при этом я никак не пытался пойти на сближение.

По крайней мере, я так воспринял, хотя, вполне вероятно, ты хотела сказать что-нибудь другое или что-нибудь не так.

Однако для меня после этого ради сохранения тебя рядом со мной, в моей жизни, основным посылом стало — не навреди. То есть не давать ни малейшего повода тебе заподозрить меня в желании тебя поцеловать не только скользящим встречно-прощальным полусекундным поцелуем куда-то в середину щеки, обнять тебя и прижать к себе, чтобы почувствовать твое тело.

Погладить по руке и щеке, то есть проявить ласку, выходящую за сложившиеся рамки близких, но строго приятельских отношений двух взрослых семейных людей разного пола, исключивших занятия любовью из своих отношений навсегда.

Для длительного поддержания состояния «не навреди» собачку из-под дивана выпускать нельзя ни при каких обстоятельствах.

А то, проведя в загнанном, но не укрощенном состоянии длительное время, она может броситься на окружающих и сильно покусать, а то и просто повести себя непредсказуемо — неукротимо.

Будучи искренне убежден, что тебе это не надо, я сильно попинывал собачку под диваном, чтобы никто и не заметил, что она там есть и вполне живая, хотя и незаметная.

Именно поэтому я так ответил тебе зимой, только теперь узнав, что для тебя тогда этот вопрос и мой ответ значили нечто большее, чем я тогда мог вообразить.

Привыкнув к определенному стилю и уровню наших встреч, думая, что в твоей жизни никогда не было и не могло быть ничего личного и тем более любовного ко мне, кроме возможного интереса к мозгам, немного к личности, желания внимания со стороны почти интеллигентного мужчины, недавно я немного расслабился и проговорился о том, что вынужден при встречах с тобой иногда достаточно сильно сдерживаться, чтобы поддиванное существо не вылезло наружу.

А оказалось, что такое неосторожное полупризнание, что задавленное не есть убитое, вызвало с твоей стороны такую бурю эмоций и признаний, что я в растерянности.

Неужели я неправильно прожил последние годы? Но я не умею жить все время в накале любовных эмоций, они как всплеск, взрыв, извержение, после чего люди либо сходятся и образуют новую семью, либо расходятся.

Долгая дружба возможна только при сдерживании эмоций на весьма невысоком уровне, иначе сгоришь. Лично я точно сгорю. Тем более что я не раз тебе говорил, что любовь в моей жизни очень важна, но это не самое главное в ней. Для меня важнее работа, мое дело и его результаты.

Любовь в лучшем случае на втором месте. А чудовищное эмоциональное перенапряжение на работе еще и элементарно не оставляет душевных сил для подпитки любви.

Я не знаю, как дальше быть. Оставить как есть проще простого, меня (не учитывая собачки под диваном) это действительно почти устраивает. Но возможно ли все по-прежнему после наших писем?

Целую.

В голове мелькали образы парка, город, который серой массой давил на сознание, молчаливый затылок преподавателя и тишина.

Зачем? Мы, наверное, люди, из разных эпох, которые почувствовали родственность душ, дышат одинаково… а сказать об этом не могут.

В голове у нее родились последние строчки, которые она сразу же и послала ему в ответ…

Она, 30 мая 2007 года В ячейках памяти моей Так гармоничен образ твой, И код его навечно в ней Аналогово-цифровой.

Мой блок питания пылает И вентилятор не помог.

Его то в резонанс кидает, То напряжения скачок…

Наверно, это вирус новый, И шина данных не причем, Иль дисковод мой трехдюймовый Не в тот адаптер подключен…

Но мне регистров не хватает И не хватает частоты, Когда процессор загружает Твои трехмерные черты…

Быть может мой контроллер диска…

Увы, не совместим с твоим, Но я бы не побоялась риска…

Связаться с кабелем одним…

Твой интерфейс так виртуален, И время доступа мало, Системный сектор идеален, И тело корпуса бело…

Твой диск ни разу не стирался…

Твой монитор кристально чист…

Ах, почему тебя касался…

Не я, а чертов программист…

Господи, -подумала Она, — откуда СТОЛЬКО сарказма… Может это просто «кризис жанра»…Не знаю. Но это идет изнутри.

За окном методично стучал дождь.

Ну, что ты стучишь? Что ты хочешь, впустить тебя не могу, как и его… Просто не могу. Мы разные, Мы грани одного кристалла. Мы понимаем друг друга, но говорить не можем. Не хочу, — подумала Она, — и удалила переписку.

Жизнь дышит там, где нет нужды В присутствии чужого взгляда, Ей позы театральные чужды И драм не надо.

Всей бутафории кулис Продленью жеста, Не избежать сползанья из Сна в неизвестность.

Вы покажите мне, где тех Портреты, коих, Хоть и стремились, не успех, А прах покоит.

Для бытия не напоказ Распад не страшен.

Он не заметит в жизни нас И в смерти нашей.

Жизнь там, где отказаться смог, глотая будни.

Я в зрителях продлить свой срок и на секунду.

Пастернак Борис

http://www.pavlovskmuseum.ru/russian/park/index.htm

http://www.pavlovskmuseum.ru/russian/park/index.htm

там же

Анна Морриц