Л. Н. Толстой «Война и мир». «Мысль семейная» в романе

Напомним, что внутренняя структура романа зиждется на полюсах «мира» и «войны», на противостоянии «наполеоновской» и «антинаполеоновской» идей. И в «мысли семейной» это противостояние также составляет основу авторских убеждений. Критерием — и критерием безошибочным — здесь служит отношение к детям. И Элен, и фрейлина Шерер бездетны. Более того, их невозможно представить в окружении детей. Абсолютный эгоизм лишает их возможности материнства.

И в отчетливом нежелании Элен иметь детей Толстой усматривает не только результат ее безнадежной духовной испорченности, опустошенности, но и разумный ход природы, лишающий это чудовище женского, материнского естества. Ибо отношения с детьми у таких людей, как Элен, глубоко бесчеловечны. Вспомним, какой страшной смесью низменных инстинктов и побуждений связаны друг с другом члены семейства Курагиных. Мать испытывает к дочери ревность и зависть; оба брата не скрывают физического влечения к сестре; отец искренне приветствует для детей браки по расчету, грязные интриги, скверные связи… Кажется, что разрастание этого гнезда грехов и пороков возможно остановить лишь физически — и все трое младших Курагиных остаются бездетными.

Если люди, близкие к «наполеоновскому полюсу» романа, детей имеют и любят — пусть даже любовью низшей, слепой, инстинктивной (как Анна Друбецкая), то сам Наполеон и герои, ему эквивалентные (Элен), не способны даже на это. Вспомним блестящее описание Наполеона перед портретом сына: он взглянул на портрет — «и сделал вид задумчивой нежности». Казалось бы, каким бы негодяем ни был этот человек, почему он не может любить родного сына? Но нет, в нравственно-философской системе Толстого все глубоко взаимосвязано, и Наполеон, воплощающий в себе бесчеловечную идею войны, не может испытывать человеческие чувства чистой любви, искренней привязанности. Слишком глубоко исследует автор природу психологической и эмоциональной жизни, действие законов миропорядка в рамках личности. И это исследование приводит его к выводу страшному: бесчеловечная, антинравственная идея войны, захватив личность, разрушает ее до основания, выжигает все человеческие качества и оставляет лишь низменные инстинкты, питающие саму идею — неутолимое тщеславие, абсолютный эгоизм, стремление к разрушению. «Наполеоновская идея» оказывается раковой опухолью, пожирающей личность носителя и легко проникающей в сознание людей, не защищенных от нее твердыми нравственными принципами.

Что же воспитывает в человеке эти нравственные принципы? Прежде всего и больше всего — семья.

Не идеален старый князь Николай Андреевич Болконский. Он и самолюбив, и не всегда справедлив, труден характер этого человека. Он не может застраховать своих детей от жизненных ошибок, полностью защитить их от влияния окружающего мира, от проникновения в их умы и души наполеоновской идеи. Но он дает детям мощное оружие: стремление к абсолютной честности перед самим собой, безусловное уважение к нравственным заповедям человечества, доминирующее чувство долга, ответственности за каждый свой шаг и каждое помышление. Наваждению наполеоновской идеи поддастся князь Андрей — и выстоит, отринет ее, обретет свой истинный путь. «Наполеоновские» эгоизм и себялюбие охватят душу княжны Марьи в предсмертные дни Николая Андреевича — и она с ужасом признается себе в этом, и проклянет себя — и выстоит, очистит душу от этой скверны.

А в эпилоге романа мы увидим две прекрасные семьи — Наташи с Пьером и Марьи с Николаем. Почти все любимые герои Толстого стоят у истоков нового — третьего — поколения. Мы видим мирное течение жизни — прекрасной, полной чистых радостей и созидательных трудов. Но для автора идеальна лишь одна семья — семья Безуховых.

Она абсолютно гармонична. Преодолев все искушения, победив в себе низкие инстинкты, совершив страшные ошибки и искупив их, очищенными от наполеоновской идеи вступают в новую полосу жизни Наташа и Пьер. Каждый из них так сурово осудил себя за совершенные против нравственности и собственной души преступления, как никто не мог бы их осудить. И этот — единственный — путь преодоления заблуждений привел их к истинному свету. В семье Безуховых Пьер — глава, интеллектуальный центр. Духовная опора семьи, ее основа — Наташа. Вся энергия, позволявшая юной Наташе познавать мир, живо интересоваться всеми окружающими, заставлявшая ее петь, танцевать, тянувшая ее к полету, ушла в новое великое дело — созидание семьи. Рождение и воспитание детей, забота о муже для взрослой Наташи есть ее жизнь, единственная и наиважнейшая ее работа.

И она целиком отдается этому — настолько, что не позволяет себе растрачиваться ни на пение, ни на мысли о собственной привлекательности. Ни капли эгоизма не осталось в Наташе, и это делает ее в глазах Толстого прекрасной, совершенной. Вся связь с миром в семье Безуховых осуществляется через Пьера: его напряженная работа на благо России (в тайных обществах будущих декабристов) — важнейший социальный вклад этой семьи. Он возможен лишь постольку, поскольку в центре семьи стоит Наташа, ни на миг не прекращающая своего огромного самоотверженного труда, поддерживаемая великой, одухотворенной любовью всех членов этой семьи. Человеческая равноценность Пьера и Наташи — вот основа гармонии семьи Безуховых. Этого лишена новая семья Ростовых, семья Николая и Марьи.

И здесь дело не в том, что графиня Марья умнее своего мужа, хотя это тоже очень важно. Она как личность неизмеримо глубже, чем он. Николай любуется женой, осознавая, что никогда не поймет ее, что некая сфера ее жизни навсегда от него закрыта. А ведь сфера эта важнейшая — духовная жизнь. И никакие прекрасные человеческие качества Николая — ни доброта, ни порядочность, ни скромность, ни трудолюбие — не компенсируют его духовной ущербности, неумения думать и отвечать за свои поступки перед собственной совестью. За Николая Ростова можно быть спокойным, пока окружающий мир стабилен, пока не коснется его дуновение наполеоновской идеи. Но уже в благополучном, счастливом эпилоге мы чувствуем, как подступает новый кризис, сгущается предгрозовая атмосфера.

Уже разделяется русское общество на будущих декабристов и на тех, кто окажется по другую сторону баррикад. В романе Толстой не желает судить и анализировать декабризм как явление — это тема отдельного исследования. Автор изучает, что привело страну к созданию революционных обществ, по каким признакам разделилась Россия на мятежников и подавляющих восстание. И почему из одной семьи Ростовых выйдут будущая жена декабриста Наташа и уже готовый подавлять антиправительственный мятеж Николай.

Важно, что в эпилоге автор как бы устраняется от произнесения своего приговора над расколом в семействе Безуховых-Ростовых. Вспомним, что в главе о совете в Филях Толстой дал читателю возможность увидеть спорящие стороны глазами ребенка, чтобы, отрешившись от доводов логики, почувствовать искренность побуждений каждого персонажа. Малаше непонятно, о чем говорят военные, но всей душой она сочувствует Кутузову: «…в душе своей она держала сторону дедушки». Ребенок свободен в восприятии, никакие красивые слова о «священном долге» не затмят для Малаши фальшивой интонации. Этот же прием использует Толстой в первом эпилоге.

Судьей в споре Ростова и Безухова о судьбе России и о долге честного гражданина автор избирает мальчика Николеньку Болконского. И его чистое, незамутненное восприятие оказывается для Толстого самым верным, самым праведным судом. В отношении Николеньки к Николаю Ростову и Пьеру как бы заложена схема авторского отношения к этим героям. Он «любил дядю; но с чуть заметным оттенком презрения. Пьера же он обожал. Он не хотел быть ни гусаром, ни георгиевским кавалером, как дядя Николай, он хотел быть ученым, умным и добрым, как Пьер» .

Отношение Николеньки — важнейший критерий для Толстого: ребенок, имеющий возможность выбирать между двумя жизненными принципами, выбирает Пьера.

Заключение

Все хорошо, что хорошо кончается? Но ничего не кончается даже для этих людей — и, главное, с этими персонажами не кончается противоречие жизни, ее борьба. Противоречие и борьба разрешаются не итогом (любой из которых всегда лишь частный и временный), не фабульным концом, не развязкой романа. Хотя в эпилоге — браки и семьи, Толстой был все-таки прав, когда заявлял, что он не способен этой классической литературной развязкой поставить известные «границы» развитию действия и «вымышленным лицам» своим.

Браки в финале «Войны и мира» если и определенный итог отношений лиц, то итог этот неокончательный и условный, им не уничтожился «интерес повествования» в книге Толстого. Тем самым подчеркнута относительность самого итога в процессе жизни и идеи итога как отношения к жизни, точки зрения на нее. Эпилог закругляет и тут же опровергает какое бы то ни было закругление жизни — отдельного человека или, тем более, жизни всеобщей. Действие продолжается после достигнутого уже итога, исходное противоречие поднимается снова, завязываются узлы на месте развязанных только что прежних.

Противоречие разрешается не логическим выводом, после которого, как это в элементарной логике, уже противоречия нет. Оно остается в книге Толстого не замкнуто — противоречие духовного и простого, жизни сознательной и непосредственной, между началами и людьми, которых желал бы, может быть, видеть сам автор в согласии, непротиворечивом единстве — но не в его это власти.

Своей концовкой «Война и мир» — открытая книга: последние слова повествования — это мечты ребенка, планы жизни, которая вся впереди. Судьба героев романа, Болконского, Пьера, Наташи и Николая, — только звено в бесконечном опыте человечества, всех людей, и прошлых и будущих, и в их числе того человека, который сегодня, в наши дни, спустя много лет после того как она написана, читает «Войну и мир». Для некоторых великих книг XX и XXI века стала прообразом концовка эпопеи Толстого, не замыкающая, как концовке в романе положено, а размыкающая за пределы данных событий и данного ограниченного времени в вечную жизнь человечества и время неограниченное. В последних строках и «Тихого Дона» Шолохова, и «Семьи Тибо» Роже Мартен дю Гара — образ ребенка, перспектива жизни, открытой в будущее. Последняя фраза романа Мартен дю Гара — одно только слово, детское имя, встающее в мыслях умирающего Антуана Тибо: «Жан-Поль» .

Об этом единственном слове Ромен Роллан писал 22 февраля 1940 года автору многотомной «Семьи Тибо», «Эпилог» которой был только что опубликован: «В последней строке — последнее слово надежды, возобновления: ребенок, — точно закрываешь «Войну и мир» (Иностранная литература, 1958: 254).

Библиография Толстой Л. Н. «Война и мир». СПб., 1999.

Бочаров С. «Война и мир» Л. И. Толстого // Три шедевра русской классики. М., 1971.

Долинина Н. Г. По страницам «Войны и мира». Заметки о романе Л. Н. Толстого // «Война и мир». СПб., 1999.

Жук А. А. Русская проза второй половины XIX века. М., 1981.

Иностранная литература. 1958. № 10.

Л. Н. Толстой о литературе. М., 1950.

Маймин К. А. Лев Толстой. Путь писателя. М., 1980.

Монахова О. П., Малхазова М. В. Русская литература XIX века. Ч. 1. М., 1994.

Одоевский В. Ф. Русские ночи. Л., 1975.

Здесь и далее цитаты из романа Л. Н. Толстого «Война и мир» приводятся по изданию: Толстой Л. Н. «Война и мир». СПб., 1999.