Англо-русские отношения в последней трети 19 — начале 20 вв

Ее развитие как капиталистической страны начинается с момента, происшедшего в 1868 г., — «обновления Мейдзи» (реставрация власти императора). Плацдармом для осуществления японского капитализма в Восточной Азии должна была стать Корея. Экспансия проводилась под флагом «содействия» корейцам в их освободительном движении, направленном против Китая. Агрессивную политику Японии поддерживали Англия и США.

В конце XIX в. объектом империалистических устремлений Англии, США и Японии становятся Корея и Манчжурия — территории, непосредственно граничащие с Россией. Это не могло не вызвать беспокойства у царского правительства за свои дальневосточные окраины. С 1893 по 1903 гг. дальневосточную политику России во многом определял министр финансов С. Ю. Витте. В ноябре 1892 г.

он представил особому совещанию министров докладную записку, в которой изложил обширную программу на расширение и укрепление позиций русской буржуазии на Дальнем Востоке. Большое внимание уделялось строительству Транссибирской железнодорожной магистрали от Челябинска до Владивостока протяженностью более 7 тыс. верст, начатому в 1891 г.

Эта дорога имела огромное экономическое, политическое и стратегическое значение. С вводом этой дороги открывались большие возможности для привлечения русского и иностранного капитала к разработке недр Сибири. Дорога сулила большие выгоды и русским помещикам, т.к. обеспечивала сибирской пшенице выход на внешний рынок. Как писал Витте, это выдвигало Россию на первое место «не только как посредника в торговом обмене», но и как «крупного производителя и потребителя, ближе всего стоящего к народам Азиатского Востока». Учитывались и стратегические интересы России.

Эта дорога позволяла защитить дальневосточные владения от возможной агрессии и в свою очередь угрожать соседним странам.

Понимая, что Транссибирская магистраль значительно усилит мощь России на Дальнем Востоке, Англия, США и Япония поспешили начать агрессивные действия еще до окончания ее строительства. В 1894 г. Япония развязала войну против Китая и в ряде сражений разгромила его армию и флот. Быстрый успех Японии изменил соотношение сил на Дальнем Востоке. Создалась прямая угроза русским интересам на Дальнем Востоке.

В Петербурге было принято решение «сначала дружелюбным образом» посоветовать Японии не занимать Южную Манчжурию. В случае отказа предполагалось заявить японскому правительству, что Россия оставляет за собой свободу действий и будет поступать сообразно своим интересам. В апреле 1895 г. был заключен грабительский Симоносекский мирный договор, навязанный Японией Китаю, по которому последний отказывался от суверенитета над Кореей, уступал Японии Ляодунский полуостров с портами Артур и Даляньвань, острова Тайвань и Пэнхуледао и должен был выплатить огромную контрибуцию (400 млн руб.).

После японо-китайской войны Россия активизирует свою дальневосточную политику и включается в борьбу империалистических держав за раздел Китая. В результате выступления против захвата Японией Ляодунского полуострова Россия приобрела значительное влияние в Пекине. При ее содействии китайское правительство для выплаты контрибуции Японии смогло получить у французских банков заем в 400 млн. франков. С этой же целью был организован французский синдикат банкиров, разместивший заем под гарантией русского правительства. По получении контрибуции японские войска покинули Ляодун и Вэйхайвэй, которые они захватили в качестве залога.

В 1895 г. железнодорожное полотно Транссибирской магистрали было доведено до Читы. Возник вопрос, вести ли дорогу дальше к Владивостоку по необжитой и пустынной русской территории вдоль границы с Китаем или направить ее по кратчайшему и наиболее легкому направлению — через Манчжурию. Второй вариант энергично поддерживал Витте, т.к. сооружение КВЖД позволяло не только выправить путь на Владивосток, но и получить широкие возможности для эксплуатации Северной Манчжурии и укрепления политического влияния России в Китае и на берегах Тихого океана. В правительственных кругах России победили сторонники Манчжурского варианта. Царское правительство вступило в переговоры с Китаем о получении концессии на строительство железной дороги через Манчжурию. Для этого был использован приезд в Петербург на коронацию Николая II канцлера Китайской империи Ли Хунчжана.

22 мая 1896 г. в Москве был подписан русско-китайский договор об обороне и союзе. Витте умело воспользовался переговорами о заключении русско-китайского оборонительного союза для получения концессии на строительство КВЖД. 27 августа 1896 г.

договор на постройку и эксплуатацию КВЖД был подписан. Формально концессию получило не русское правительство, а Русско-китайский банк. Концессия давалась сроком на 80 лет, но через 36 лет Китай мог выкупить дорогу. По договору русское правительство получило ряд крупных преимуществ. Вдоль всей линии железной дороги была установлена полоса отчуждения, где содержалось определенное количество охранной стражи.

Устанавливались значительные таможенные льготы для товаров, ввозимых в Китай или вывозимых из Китая по этой дороге. Строительство началось в 1897 г., а в 1901 г. по КВЖД прошел первый поезд. КВЖД предоставила широкие возможности для проникновения русского капитала в Манчжурию. К началу XX в. по ввозу капитала в Китай Россия заняла второе место после Англии.

В 1898 г. Россия, прибегнув к давлению на Пекин, «арендовала» у Китая Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Даляньванем. В результате у нее появился незамерзающий порт на Тихом океане.

Освоение Дальнего Востока и укрепление его боеспособности отвечало национальным интересам страны, однако переплетение в регионе интересов различных держав требовало очень осторожной и гибкой политики. Между тем в линии царского правительства были сильны элементы авантюризма и недооценки силы противников, прежде всего Японии. Следствием такой недальновидности стала бездарно проигранная русско-японская война (1904;1905 гг.).

Международный контекст русско-японской войны отражал все многообразие межгосударственных отношений данного периода. Англо-русские противоречия также проявились в данном конфликте.

Японцы приложили немало усилий для создания благоприятных международных условий для ведения этой войны. Урок, полученный Японией в 1895 г., когда ей под нажимом России, Германии и Франции пришлось отказаться от Ляодунского полуострова, не прошел для неё бесследно. Японская дипломатия на этот раз позаботилась о поддержке своей агрессивной политики на Азиатском континенте такими империалистическими державами, как Англия и США.

Заключение

союза с Японией и подстрекательство её к войне с Россией рассматривалось британцами как средство не только вытеснения царской России из Манчжурии, но и ослабление её позиций в других регионах. Стремление Англии к союзу с Японией определялось как англо-германским антагонизмом, так и англо-русскими противоречиями в Азии.

В марте-апреле 1901 г. начались официальные переговоры о союзе Японии с Англией. С тем, чтобы сделать Англию более сговорчивой, в ноябре 1901 г. в Петербург был направлен видный государственный деятель Японии Ито. Он вел переговоры с Витте и Ламздорфом, которые пытались достигнуть соглашения с Японией на базе уступок ей в Корее, где интересы России касались главным образом свободного прохода через Цуцимский пролив. В обмен на уступки в Корее Витте и Ламздорф требовали, чтобы японцы признали русское преобладание в Манчжурии и других областях Китая, примыкающими к русской границе, и чтобы вопросами, связанными с этими областями, занимались правительства России и Китая.

Русские предложения не были рассмотрены японской стороной. Переговоры в Петербурге были лишь маневром японской дипломатии и преследовали цель запугать Англию возможностью русско-японского союза. Этот маневр увенчался успехом. 30 января 1902 г. в Лондоне был подписан англо-японский договор.

В водной части этого документа обе стороны заявляли о своей особой заинтересованности в поддержании «независимости и территориальной неприкосновенности» Китайской и Корейской империи. Договор страховал Японию на случай выступления на стороне России третьей державы, например, Франции или Германии. Кроме того, он обеспечивал морские коммуникации Японии, так как Англия брала на себя обязанность держать на дальневосточных водах флот более сильный, чем флот любой третьей державы. Соглашение с Англией гарантировало Японию от Международной изоляции и образования антияпонского союза европейских государств, как это было в 1895 г. в период Симонсекских переговоров.

В опубликованной совместной декларации правительств Франции и России, принятой в ответ на заключение англо-японского союза, не содержалось никаких обязательств на случай русско-японской войны. В ней говорилось, что «вынужденные не терять из виду возможности либо враждебных действий других держав, либо повторения беспорядков в Китае, могущих разрушить целость и свободное развитие Поднебесной империи в ущерб их взаимным интересам, оба союзных правительства предоставляют себе в таком случае озаботиться принятием соответствующих мер в охранении этих интересов». Что касается германского правительства, то оно занимало двойственную позицию, тогда как США заявили о полной поддержке англо-японского договора. Позиция США и Англии в русско-японском конфликте сыграл значительную роль в возникновении русско-японской войны.

Война началась в обстановке внешнеполитической изоляции России. На другой день после нападения японского флота на Порт-Артур американский президент Т. Рузвельт писал своему сыну, что был бы «в высшей степени доволен японской победой, так как Япония ведет нашу игру». В течение всей войны Англия и США щедро помогали Японии. Русско-японская война подвергла серьезному испытанию франко-русский союз, весь смысл которого для Франции заключался в использовании вооруженных сил России против Германии. Поэтому французское правительство 28 января (10 февраля) заявило, что оно будет соблюдать нейтралитет. В противоположность Франции Германия стремилась оттянуть силы России на Дальний Восток и по возможности углубить англо-русские противоречия.

Россия оказалась неподготовленной к войне не только в дипломатическом, но и в военно-техническом отношении. Состояние русских военных сил отражало экономическую, государственную и культурную отсталость России. Для генералитета были характерны отсутствие инициативы, неумение организовать взаимодействие крупных войсковых соединений. Отдельные талантливые военоначальники такие, как вице-адмирал С. О. Макаров, генерал-майор Р. И. Кондратенко не могли преодолеть косности и бюрократизма в военном ведомстве. Между командующим Манчжурской армией А. Н. Куропаткиным и главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами Е. И. Алексеевым не прекращались интриги и соперничество.

В ходе вооруженной борьбы на сухопутном и морском театрах Япония добилась крупных успехов. Но это потребовало огромного напряжения ее материальных и моральных ресурсов. Экономика и финансы были истощены. Ухудшилось международное положение страны. США были обеспокоены успехами Японии.

Ее усиление не отвечало их устремлениям. Аналогичную позицию заняла Англия. Связанная союзом с Японией, она, тем не менее, стала отказывать ей в финансовой поддержке. Япония попала в почти безвыходное положение. Дальнейшее продолжение войны оказывалось невозможным. Оставалось одно — искать путь к заключению мира с Россией.

Россия находилась в ином положении, чем Япония. У нее было достаточно сил и средств, чтобы выиграть войну даже после Цусимской катастрофы. Военные ресурсы были громадны. Однако и царское правительство было заинтересовано в скорейшем заключении мира. Решающим обстоятельством явилось начало в 1905 г. революции в России.

27 июля 1905 г. в Портсмуте (США) открылась мирная конференция, японскую делегацию возглавил министр иностранных дел Комура, русскую — председатель совета министров Витте. Перед открытием конференции Англия и США договорились с Японией о разграничении сфер влияния на Дальнем Востоке: было признано ее право на захват Кореи.

Подписанный 23 августа (5 сентября) 1905 г. мирный договор признавал Корею сферой японских интересов. Обе стороны обязались вывести свои войска из Манчжурии, Россия уступала Порт-Артур и железную дорогу до станции Чанчунь. Во владение Японии переходила южная часть Сахалина к югу от 50-й параллели. Россия обязалась предоставить японцам право рыболовства вдоль русских берегов в Японском, Охотском и Беринговом морях. Учитывая поражение в войне, условия договора были довольно мягкими.

Великобритании тихоокеанская политика данного периода отчетливо продемонстрировала, что ее главной геополитической угрозой становится Германия. Англо-японский альянс 1902 г. может рассматриваться в качестве условной точки отсчета, исходного пункта на пути подготовки крупнейших государств к Первой мировой войне. Он означал потерю Лондоном роли глобального «балансира», связанной с процессом выхода Британской империи из «блестящей изоляции».

§ 4. Россия и Великобритания в системе военно-политических блоков накануне Первой мировой войны:

Тройственный Союз и Антанта

Сущность англо-русских связей рубежа XIX — ХХ веков невозможно осмыслить, не проанализировав участие России и Англии в формировании военно-политических блоков великих держав в данный период. Блоковая политика составляла важный фактор всех рассматриваемых международных событий, и некоторые ее аспекты были затронуты в предыдущих разделах. В данном параграфе предлагается подробный анализ положения России и Великобритании в системе блоков накануне Первой мировой войны.

Российская блоковая политика определялась основными внешнеполитическими целями страны (как они понимались в то время). В Европе необходимо было не допустить гегемонии Германии, на Ближнем Востоке — австро-германского блока, а в будущем попытаться утвердить собственное преобладание на части континента. В Азии надо было не допустить гегемонии Англии, выступавшей в союзе с Японией, противостоять укреплению позиции других великих держав в регионах, примыкавших к русским границам, а в будущем, при улучшении условий, расширять сферы своего влияния и добиваться преобладания в той или иной части континента.

В 1873 — 1878 гг. Россия вместе с Германией и Австро-Венгрией входила в «Союз трех императоров». Однако после Берлинского конгресса она оказалась в политической изоляции. В 1879 г. в Вене был заключен союзный договор между Германией и Австро-Венгрией, направленный против Франции и России, и послуживший началом формирования Тройственного союза.

Однако основным соперником в то время России представляется Великобритания. Поэтому русская дипломатия стремилась отдалить от Англии её вероятных союзников и прежде всего английскую соратницу на Берлинском конгрессе — Австро-Венгрию. Далее предполагалось дать почувствовать самой Англии, что Россия может причинить ей неприятности в таком чувствительном месте, как северо-западные подступы к пределам Индии. В том же плане предполагалась попытка отдалить Турцию от Англии. Наконец, при отсутствии флота важно было продвинуть хотя бы сухопутные силы России поближе к проливам. Первую из этих задач русская дипломатия рассчитывала разрешить возобновлением соглашения трёх императоров; вторую — продвижением русских в Средней Азии; решение третьей отчасти предусматривалось тем же соглашением трёх императоров.

Но, главное, этому неожиданно помог захват Англией Египта: он оттолкнул Турцию от Англии и разрушил англо-турецкий союз. Четвёртую задачу русское правительство рассчитывало осуществить путём укрепления русского влияния в Болгарии и организации болгарской армии под руководством русских офицеров. Господствуя на болгарском плацдарме, Россия могла держать под ударом проливы. Таковы были цели, которые обстановка конца 1878 г. выдвигала перед руководителями русской дипломатии.

Возобновлению «союза трех императоров» способствовало изменение внешнеполитической позиции британского правительства. Австрийские политики долго не желали идти на сделку с Россией, надеясь на сотрудничество Англии. Однако в апреле 1880 г. пал кабинет Биконсфильда; на смену ему пришёл Гладстон. Вся избирательная кампания проводилась Гладстоном под лозунгом борьбы против внешней политики Биконсфильда. Гладстон провозглашал обычные либеральные лозунги: «европейский концерт», отказ от каких-либо сепаратных выступлений, свобода и равенство наций, экономия в военных расходах и уклонение от всяких союзных договоров, которые могли бы связывать внешнюю политику Англии. По существу политика Гладстона оставалась политикой колониальной экспансии; именно при нём совершилась оккупация Египта британскими войсками.

Но некоторое реальное содержание во всей этой либеральной фразеологии всё же имелось. Восстановление «европейского концерта», разрушенного Биконсфильдом в момент отклонения Берлинского меморандума, и лозунг свободы и равенства наций в переводе на простой язык означали отказ от англо-турецкого союза, а также от фактического протектората над Турцией, т. е. от основ внешней политики Биконсфильда, ради попытки соглашения с Россией. При прямом поощрении со стороны Биконсфильда султан медлил с осуществлением ряда неприятных для него постановлений Берлинского конгресса. К числу их относилось исправление границ Черногории и Греции. Гладстон резко повернул этот политический курс: «Турция ему внушала отвращение».

Осенью 1880 г. и в начале 1881 г. Россия и Англия при пассивной поддержке Франции и Италии угрозой применения силы принудили султана уступить Греции Фессалию и удовлетворить претензии Черногории.

Рассчитывать на поддержку Англии Австрия теперь явно не могла. Более того, перед ней вырастала угроза англо-русского соглашения. Некоторое время австрийцы не хотели этому верить, и потому переговоры с Россией протянулись ещё около года. Наконец, австрийцы поняли, что от Гладстона им ждать нечего. Тогда колебаниям их пришёл конец. 18 июня 1881 г.

был подписан австро-русско-германский договор. По примеру договора 1873 г., он тоже вошёл в историю с громким титулом «союза трёх императоров». В отличие от договора 1873 г., который был консультативным пактом, договор 1881 г. являлся прежде всего соглашением о нейтралитете.

Договаривающиеся стороны взаимно обязывались соблюдать нейтралитет, в случае если какая-либо из них окажется в состоянии войны с четвёртой великой державой. Это означало, что Россия обязывалась перед Германией не вмешиваться во франко-германскую войну. Германия и Австрия в обмен гарантировали то же самое России на случай англо-русской войны. Договором 18 июня 1881 г. Бисмарк обеспечивал себя от франко-русского союза в обмен за свои гарантии для России на случай англо-русской войны.

Однако русско-австрийские противоречия вынуждали Австрию искать союза с Италией. После длительных переговоров и колебаний как с австрийской, так и с итальянской стороны в мае 1882 г. Австро-Венгрия, Германия и Италия подписали союзный договор (Тройственный союз), что фактически стало первым шагом на пути к Первой мировой войне. Этот договор был уникальным, т.к. в нем в мирное время говорилось о том, что подписавшие его державы в случае одновременного участия в войне не будут заключать сепаратного мира. Италия и Австро-Венгрия имели серьезные территориальные претензии друг к другу, которые не могли быть разрешены, что и привело впоследствии к отходу Италии к Антанте.

В конце 80-х гг. Бисмарк вновь стремится включить Россию в свою «паутину союзов». Понимая возможность столкновения с Францией, он старается хотя бы внешне наладить отношения с русским императором. После переговоров в Берлине 18 июня 1887 г.

между Россией и Германией был подписан т.н. «договор перестраховки». В нем указывалось, что в случае если одна из сторон окажется в состоянии войны с третьей великой державой, другая сторона будет соблюдать благожелательный нейтралитет и направит свои усилия к локализации конфликта. Но это не относилось к войне против Австрии или Франции. У России были развязаны руки на случай возникновения франко-германской войны, а у Германии — в отношении войны русско-австрийской. Обе державы тем самым как бы перестраховались.

В российских политических кругах существовали разные мнения о возможных союзниках России в предстоящем военном столкновении. Министр иностранных дел России в 1906;1910 гг. А. П. Извольский писал, что «граф Витте как финансист считал, что только материальная обстановка является доминирующей в политике… Всецело захваченный идеей создания континентальной коалиции, он был убежден, что на пути к осуществлению этой идеи препятствий нет… Граф Витте рассчитывал осуществить свой проект создания союза между Россией, Францией и Германией, основанного на общности материальных интересов и направленного против преобладания Англии в финансовой и коммерческой областях». Сам Извольский был энергичным сторонником англо-русского сближения и принимал непосредственное участие в создании Антанты. Он настаивал на том, что Россия должна быть готова «к тому дню, когда император Вильгельм под влиянием военной партии обратиться к агрессивной политике, пути к которой были заранее открыты».

На рубеже 80-х — 90-х гг. XIX в. происходит франко-русское сближение, чему немало способствовало возобновление Тройственного союза (6 мая 1891 г.), сопровождавшееся демонстрациями дружбы между его участниками и Англией. В июле 1891 г. французский флот прибыл с визитом в Кронштадт; при встрече эскадры царь Александр III с непокрытой головой прослушал «Марсельезу». То было невиданным зрелищем: самодержец всероссийский обнажил голову при звуках революционного гимна.

В течение 1891−1893 гг. были урегулированы основные положения франко-русской военной конвенции. Русско-французский союз имел политический, военный и финансовый аспекты. В политическом плане он представлял собой консультативный пакт, обязывавший участников «совещаться между собой по каждому вопросу, способному угрожать всеобщему миру», и договариваться о совместных мерах «в случае, если бы одна из двух сторон оказалась бы под угрозой нападения». Более четкими и жесткими были условия военной конвенции. Они не только регламентировали военно-техническую сторону дела, но и определяли поведение союзниц в критических ситуациях: 1) в случае нападения на Францию Германии или Италии, поддержанной Германией, а равно в случае нападения на Россию Германии или Австрии, поддержанной Германией, партнер обязывался прийти на помощь жертве агрессии всеми своими войсками; 2) мобилизация войск Тройственного союза или хотя бы одной из входящих в него держав обязывала Францию и Россию немедленно и одновременно мобилизовать свои силы и двинуть их как можно ближе к своим границам.

Между условиями политического пакта и военной конвенции существовала некоторая несогласованность: в то время как первые давали известный простор для маневрирования, вторые вовлекали военный конфликт почти автоматически. Руководители российского МИД опасались такого автоматизма и считали его невыгодным. Неслучайно они длительное время не принимали предложений французской стороны скреплять протоколы совещаний начальников генштабов двух стран подписями министров. Практика показала, что и сама Франция не являлась сторонницей автоматического вступления в силу союзных обязательств.

Как отмечалось в первой главе, Франция была главным кредитором России. Это давало ей определенное преимущество, которое, однако, длительное время уравновешивалось тем, что она больше нуждалась в российской поддержке, чем Россия — во французской. Таким образом, русско-французский блок являлся тогда союзом равных.

Итак, Германия осложнила отношения с Россией, но не добилась взамен союза с Англией. Англия (как и Соединенные штаты) не входила на рубеже столетий в европейские союзы, однако уже осознавала необходимость отказаться от традиционной политики «блестящей изоляции» и искала новые средства обеспечения своих интересов. Для Англии Франция оказалась более предпочтительным союзником в предполагаемой войне. В основе их сближения лежала общность их интересов: и Англия, и Франция были старыми колониальными державами, защищающими свои владения в разных частях света; кроме того, и Франция, и Англия опасались усиления военной мощи Германии — для Англии был опасен немецкий флот, а для Франции, имевшей общую границу с Германией, была опасна ее сухопутная армия. Франция к тому же имела территориальные претензии к Германии — для ее экономики потеря богатой рудой Лотарингии была тяжелым ударом. Англо-французское соглашение и секретные статьи, положившие начало оформлению тройственной Антанты, были подписаны 8 апреля 1904 г.

Острое столкновение русско-английских интересов в период русско-японской войны было преодолено, и 31 августа 1907 г. в Петербурге Россия и Великобритания подписали соглашение о разграничении сфер влияния в Азии (в Иране, Афганистане и Тибете). Это соглашение завершило оформление Антанты. Впоследствии отказ Лондона от формального союза вынудил последовать англо-французской схеме — добиваться заключения военно-морской конвенции и условного политического соглашения. О стремлении российского правительства в 1914 г. закрепить англо-русское соглашение и получить от Англии более определенные заверения на случай войны свидетельствует письмо посла в Париже А. П. Извольского министру иностранных дел С. Д. Сазонову. Извольский пишет, что при посредстве французских политиков дал понять королю Георгу и статс-секретарю иностранных дел Э. Грэю о «желательности» более тесного соглашения между Россией и Англией и предложил английскому министру иностранных дел «совместно сообщить нам содержание существующего между Франциею и Англиею политического соглашения, каковое могло бы послужить основанием для выработки подобного же соглашения между Россией и Англией».

Таким образом, основу для сплочения держав составляло совпадение их интересов и противоречия с членами противостоящей группировки. Так, Россию и Францию объединяло прежде всего стремление предотвратить германскую гегемонию на Европейском континенте. Предпочтение, отданное Германией союзу с Австро-Венгрией, давней соперницей России на Балканах, свидетельствовало о намерении Берлина развивать экспансию в восточном и юго-восточном направлениях. Противоречия между Францией и Германией восходили к аннексионистскому грабительскому Франкфуртскому миру и распространялись также на Северную Африку и Ближний Восток. На Средиземном море Франция соперничала с другими членами возглавляемого Германией блока — Италией и Австро-Венгрией. Как для России, так и для Франции представляло опасность казавшееся одно время возможным присоединение Англии к Тройственному союзу.

Система блоков поддерживала равновесие сил держав, но лишь ценой расширения рамок неизбежных в ту эпоху конфликтов. Это равновесие носило неустойчивый характер вследствие усиления неравномерности развития капиталистических стран. Недостаточно прочны были и сами блоки из-за противоречий между партнерами, что приводило к передвижкам в расстановке сил, иногда радикальным.

Необходимо отметить, что страны Антанты сумели до войны разрешить все спорные вопросы между собой путем взаимных уступок, и это сделало Антанту более прочной организацией, чем Тройственный союз. Суммарная мощь держав Антанты превосходила мощь стран Тройственного союза, что позволяло ей надеяться на победу в будущей войне в случае, если она примет долгосрочный характер. Германия же могла рассчитывать на победу только в случае быстротечного характера войны.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет сделать вывод, что высказанная во введении гипотеза верна: эволюция англо-русских отношений в последней трети XIX — начале ХХ вв., с одной стороны, определялась внутриполитическим и экономическим развитием России и Британии того периода (в частности, особенностями российского и британского империализма и колониализма), а с другой — отражала основные тенденции международной политики, стремительно подводившие человечество к мировой войне.

Главное содержание исторического развития России в рассматриваемый период составлял процесс модернизации феодальной в недавнем прошлом, преимущественно крестьянской страны. Переход на рельсы капиталистического развития произошел в результате реформ 60−70-х годов XIX века; в 90-х годах начинается индустриализация и ломка социальных и политических структур. В итоге в России имело место своеобразное наложение друг на друга типологически разнородных социальных конфликтов, присущих феодальному, раннекапиталистическому и современному капиталистическому обществу начала ХХ века. На фоне общей экономической отсталости, роста социального напряжения, острой идеологической борьбы Россия представляла собой, тем не менее, первоклассную военную державу и российское правительство вело активную международную политику.

Англия до 70-х годов XIX века по уровню развития была ведущей страной, первой промышленной державой — «мировой фабрикой». По всем важнейшим отраслям промышленности она занимала на мировом рынке господствующее положение. Это была эпоха расцвета либерализма, совпавшего с расцветом правления королевы Виктории. Однако в последней трети XIX века в Великобритании начинается промышленное отставание в силу сложностей производственной модернизации, недостаточной поддержки сельского хозяйства наряду с все возрастающей ролью колоний и финансового капитала в экономике страны.

Особенности исторического развития России и Британии в указанный период помогает понять введение термина «империализм». Относительно сущности данного понятия в науке существует несколько точек зрения. Мы разделяем следующую трактовку: период империализма (рубеж XIX — ХХ вв.) представляет собой этап начального развития, становления современного индустриального общества, характеризовавшийся стремительными темпами роста промышленного и финансового капитализма в национально-государственных рамках и резко увеличившейся экспансией его за пределы собственных стран. Его идейной базой является национализм, на основе которого проводилась жесткая протекционистская таможенная политика, ограждение внутреннего рынка от конкуренции иностранных капиталов и товаров.

Специфика английского империализма заключалась в том, что теряя значение «мировой фабрики», Англия усиливает свое колониальное могущество и увеличивает доходы от эксплуатации колоний; страна издавна ориентировалась на колониальное решение экономических проблем. Английский империализм характеризуется как колониальный империализм. Рост финансового могущества Великобритании при снижении темпов промышленного развития приводит к усиленному экспорту капитала. Страна становится мировым кредитором.

В России процесс превращения промышленного капитализма в монополистический происходил с некоторым опозданием по сравнению с другими, более развитыми капиталистическими странами. Специфика российского империализма определялась тем, что высокоразвитые формы промышленного и финансового капитала сочетались с отсталым социально-политическим строем, с отсталыми формами полукрепостнических отношений, с отсталым земледелием. Русский империализм находился в зависимости от западноевропейского преимущественно французского. Важной особенностью российского империализма составляло наличие колоссального государственного сектора в экономике.

В целом, несмотря на очень высокие темпы роста, Россия в начале ХХ в. лишь приблизилась к индустриально развитым странам и оставалась страной со среднеслабым развитием капитализма. Главным тормозом капиталистического развития было сельское хозяйство — нищета крестьянства не позволяла расширять внутренний рынок, что мешало прогрессу в промышленности. Тормозило капиталистическую эволюцию сельского хозяйства сохранение общины, консервирующей крепостнические пережитки: отработки, выкупные платежи, круговую поруку, мнимую уравнительность, патриархальные формы угнетения.

Таким образом, и российский и британский империализм, несмотря на множество принципиальных различий, объединяло то особое значение, которое в его структуре имела внешняя экспансия. И России, и Британия в силу различных причин к рубежу веков предпочитали решать свои экономические проблемы за счет внешнего, а не внутреннего развития капитализма; т. е. за счет колоний. Данному выбору соответствовала имперская националистическая идеология, сформировавшаяся и в той и в другой стране. Все это оказало существенное влияние на международные отношения России и Великобритании, в том числе, на их связи друг с другом.

Великобритания в рассматриваемый период оставалась главной колониальной державой мира: более чем вековой опыт колониальных войн, самый мощный флот и крупнейший ресурсно-промышленный потенциал придают труднопреодолимую инерцию росту ее империи.

Статус России как колониальной державы в современной науке признается с оговорками. Иногда ее также рассматривают как великую колониальную империю, где в роли метрополии выступала европейская часть страны с преобладающим русским (точнее православным) населением, а в качестве колоний — национальные окраины в Азии. В этом смысле Россия была одной из крупнейших колониальных держав, уступая первое место в мире по территории своих колоний только Англии. «Внутренний» характер российских колоний отличал Россию от Англии, Франции и других держав, сближая ее с Османской и Китайской империями. Однако в строго научном смысле Россию вряд ли правомерно рассматривать как великую колониальную империю. Это был особый тип империи, в котором политическая зависимость и национальное неравноправие преобладали над колониальной эксплуатацией. Отношения между официально господствовавшей великорусской и остальными нациями носили сложный характер.

Обладая огромными собственными территориями, Россия активно развивала экспансию в соседних полуколониальных странах. В сферу ее интересов входили Персия, Турция, Китай, Хива и Бухара. На других континентах, кроме Азиатского, признанных другими державами областей влияния Россия не имела. Именно в этих регионах и пересекались экономические и политические интересы России и Британии.

Итак, особенности исторического развития России и Великобритании в последней трети XIX — начале ХХ вв., специфика российского и британского империализма и колониализма определили международное положение этих держав, и, соответственно, их отношения друг с другом. Стремительные темпы роста промышленного и финансового капитализма способствовали усилению экспансионистской политики этих государств. Особое значение в этом плане имело то, что в России внутренние возможности для развития капитализма были ограничены феодально-крепостническими пережитками, а в Великобритании — инерционностью многовекового успешного колониального развития, сложностями переоборудования производства и т. д. В силу различных внутренних социально-политических причин в России и Великобритании в рассматриваемый период одной из ведущих идеологий становится национализм. Поскольку колониальные интересы России ограничивались азиатским континентом, а британские интересы были поистине безграничными, именно Азия и стала основной сферой их пересечения. Усиление положения Германии на международной арене привело к сближению России и Британии накануне Первой мировой войны, несмотря на сохранение серьезных англо-русских противоречий в экономической и геополитической сфере.

Международные отношения рубежа XIX — ХХ веков определялись множеством факторов; среди них необходимо отметить прежде всего консолидацию капиталистического товарного рынка, возникновение национальных промышленных и финансовых монополий и мирового рынка капиталов. Всемирная система отношений государств и народов характеризовалась господствующим положением группы великих держав, базирующемся на их экономическом и военно-политическом могуществе; прямым колониальным разделом между ними, а также Бельгией, Голландией и некоторыми другими странами отставших в своем развитии народов; полуколониальным подчинением и частичным разделом на «сферы влияния» теми же великими державами некогда могучих империй — китайской, турецкой, персидской; той или иной степенью зависимости многих самостоятельных государств от столпов всемирного финансового и промышленного капитала — Англии, США, Франции и Германии.

Неравномерность развития великих держав в условиях, когда территориальный раздел мира был уже завершен и началась борьба за его передел, обусловило нарастание конфликтности в международных отношениях конца XIX — начала ХХ века. Адекватный межгосударственный механизм регулирования международных конфликтов отсутствовал. Равновесие сил до времени поддерживалось гонкой вооружений и противостоянием союзов и коалиций государств. Но уже начались первые войны за передел мира, носившие пока локальный характер. В 1895 г. Россия, Франция и Германия побудили Японию отказаться от части аннексий в Китае по Симоносекскому договору, и лишь вынужденная уступка Токио предотвратила вооруженный конфликт. Далее последовали испано-американская, англо-бурская и самая крупная — русско-японская — войны.

Ведущее место в противоречиях держав данного периода занял англо-германский антагонизм. Германия, обогнавшая Англию в промышленном отношении, бросила вызов также британскому морскому, а следовательно, и колониальному могуществу. Она возглавила Тройственный союз, в который вошли Австро-Венгрия и Италия. Готовясь к вероятному столкновению, Англия встала на путь урегулирования отношений с другими своими конкурентами (Францией и Россией) и формирования противоположной группировки — тройственной Антанты. Конфронтация двух враждебных блоков обостряла международную обстановку, расширяла рамки конфликтов, подстегивала гонку вооружений.

Наиболее существенные противоречия в англо-русских отношениях данного периода имели место в балкано-ближневосточном регионе. Восстанавливая после Крымской войны свое значение в Европе, Россия добилась отмены нейтрализации Черноморских проливов, имевших для нее издавна важнейшее экономическое и геостратегическое значение. Восточный кризис 1875—1878 гг. и победа

России в русско-турецкой войне 1877−1878 гг. привели к усилению ее влияния в регионе и, в частности, на Турцию. Однако это вызвало сильнейшее противодействие Великобритании, которая стремилась сохранить свое господство в Средиземноморском бассейне и прочные позиции в Стамбуле.

Это должно было обеспечить успех Англии в Средней Азии и гарантировать закрытие подступов к Индии. Ближневосточный кризис середины 90-х гг. XIX в. показал, что ни Россия, ни Англия не в состоянии изменить положение в регионе, в частности, статус Черноморских проливов, в свою пользу. Русская дипломатия в итоге предпочла законсервировать положение на Ближнем Востоке и в 1897 г. заключила с Австро-Венгрией соглашение о поддержании статус-кво на Балканах.

Таким образом, балканский вопрос в рассматриваемый период разрешен не был, и это явилось одной из причин Первой мировой войны, причем поводом к ней послужило убийство австрийского наследника в Сараево 28 июня 1914 г. В контексте англо-русских отношений Балканы и проливы перешли в разряд «отложенных конфликтов», и к началу войны эта проблема для союзниц по Антанте России и Англии утратила свою остроту.

Отношения на Среднем Востоке и в Средней Азии складывались по близкой схеме. Россия, продвигаясь в Среднюю Азию (в Коканд, Бухару и Хиву) стремилась обеспечить прочность своих границ. Но Великобритания воспринимала ее экспансию как угрозу безопасности «жемчужине Британской короны» — Индии, и потому активно препятствовала этому продвижению, поощряя афганские провокации в зоне российского влияния. В середине 80-х годов XIX в. русско-английские противоречия в Средней Азии едва не вылились в войну. Тем не менее, странам удалось договориться и в 1885 г. был подписан протокол о разграничении сфер влияния в

Средней Азии. Через два года эти условия были подтверждены новым соглашением, а в 1895 г. состоялось разграничение территорий на последнем спорном участке — в районе Памира Еще одной точкой пересечения англо-русских интересов на рубеже XIX — ХХ веков в средневосточном регионе были страны Персидского залива. Речь здесь шла не о территориальных приобретениях, а о расширении сфер экономического влияния — приобретении концессий, баз, торговых привилегиях и т. п. Великобритания в данный период имела здесь также господствующее положение. Основным соперником Англии в зоне Залива была Германия, однако и Россия доставляла ей немалые неудобства. Русскому правительству удалось приобрести значительное влияние на Персию (Иран). Великобритания сумела ограничить это влияние.

По условиям англо-русского соглашения 1907 г. о разграничении сфер влияния в Иране, Афганистане и Тибете, Иран был поделен на три зоны: северную — сферу влияния России, юго-восточную — Англии, и среднюю — нейтральную, открытую для конкуренции русских и английских предпринимателей.

Насущным геополитическим интересам России отвечало укрепление ее позиций на Дальнем Востоке. На рубеже XIX — ХХ вв. за влияние в этом регионе (т.е. за влияние на ослабленный Китай и Корею) боролись Япония, Англия, Франция и США. Россия также включилась в борьбу. Большое внимание уделялось строительству Транссибирской железнодорожной магистрали от Челябинска до Владивостока протяженностью более 7 тыс. верст, начатому в 1891 г. Эта дорога имела огромное экономическое, политическое и стратегическое значение.

Понимая, что Транссибирская магистраль значительно усилит мощь России на Дальнем Востоке, Англия, США и Япония поспешили начать агрессивные действия еще до окончания ее строительства. В 1894 г. Япония развязала войну против Китая и в ряде сражений разгромила его армию и флот. Быстрый успех Японии изменил соотношение сил на Дальнем Востоке. Европейские державы постарались ограничить ее влияние. России удается установить довольно прочные отношения с китайским руководством — заключить договор об обороне и союзе, получить концессию на строительство КВЖД, «арендовать» у Китая Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Даляньванем. В результате у нее появился незамерзающий порт на Тихом океане.

Подобное усиление России было компенсировано ее поражением в русско-японской войне 1904;1905 гг., в которой Англия и США поддерживали Японию.

Ситуация в тихоокеанском регионе отчетливо продемонстрировала Великобритании, что ее главной геополитической угрозой становится Германия. Англо-японский альянс 1902 г. может рассматриваться в качестве условной точки отсчета, исходного пункта на пути подготовки крупнейших государств к Первой мировой войне. Он означал потерю Лондоном роли глобального «балансира», связанной с процессом выхода Британской империи из «блестящей изоляции».

Все нюансы международных отношений рубежа веков нашли свое отражение в блоковой политике великих держав, готовящихся к мировой войне. Основными вехами на пути формирования двух противоборствующих союзов стали:

«Союз трех императоров» (1873 — 1878), возобновленный в 1881 г.;

союзный договор между Германией и Австро-Венгрией, послуживший началом формирования Тройственного союза (1879);

союзный договор между Австро-Венгрией, Германией и Италией (Тройственный союз), что фактически стало первым шагом на пути к Первой мировой войне (1882), возобновленный в 1891 г.;

«договор перестраховки» между Россией и Германией (1887);

франко-русская военная конвенция 1891−1893 гг.;

англо-французское соглашение, положившее начало оформлению тройственной Антанты (1904);

англо-русское соглашение о разграничении сфер влияния в Азии, завершившее оформление Антанты (1907).

Поиски стратегических партнеров для России и Великобритании закончились успешно. Страны Антанты сумели разрешить все спорные вопросы между собой путем взаимных уступок, и это сделало Антанту более прочной организацией, чем Тройственный союз. Суммарная мощь держав Антанты превосходила мощь стран Тройственного союза, что позволяло ей надеяться на победу в будущей войне в случае, если она примет долгосрочный характер. Германия же могла рассчитывать на победу только в случае быстротечного характера войны. Расчет Антанты оказался верным.

Таким образом, англо-русские военно-политические отношения в последней трети XIX — начале ХХ вв. складывались в соответствии с экономическим и международным статусом этих стран. Исходно главной задачей Англии (как более мощной державы) являлось сдерживание роста российского влияния на Балканах, в Средней Азии и в Персии, на Дальнем Востоке; эта задача была выполнена, причем без военного столкновения. В итоге интересы России, бесспорно, были ущемлены, но в целом обеим странам удалось сохранить своеобразное компромиссное статус-кво, что и позволило им в дальнейшем объединиться в рамках Антанты.

Среди перспектив исследования хотелось бы назвать возможность рассмотрения идейного и культурного контекста англо-русских взаимоотношений данного периода. В этом смысле показательно, что и в России и в Англии существовали весьма противоречивые настроения по отношению друг к другу — от англои русофобий до глубокого и искреннего интереса к чужой стране, культуре, народу. Например, в Англии существовала враждебность к России в связи с русско-турецкой войной 1877−1878 гг., когда Великобритания не дала России воспользоваться плодами ее победы над Османской империей. Тогда с подмостков лондонского мюзик-холла гремела песенка, от слов которой «русским не видать Константинополя» часть публики приходила в неистовство. А в России — как только ни называли Англию: «коварный Альбион», «дряхлый Альбион», «метрополия злата». В бульварной, да и не только бульварной печати бытовало выражение «англичанка гадит».

Однако при этом Россия брала займы у британских банков. А Николая II многие даже считали англофилом. Последняя императрица, хотя и немка по происхождению, была не только внучкой, но и воспитанницей королевы Виктории. Вся обширная личная переписка Николая II с женой велась по-английски. Когда Николаю II в 1916 г. было присвоено звание английского фельдмаршала и торжественно вручен фельдмаршальский жезл, он этим очень гордился .

Перспективным также представляется анализ влияния на внешнюю политику России и Англии данного периода имперских идей .

Вообще, тема англо-русских взаимоотношений практически неисчерпаема, и любой ее поворот внесет вклад в развитие культурного и политического сознания наших народов и в улучшение взаимопонимания между ними.

ИСТОЧНИКИ

Англо-русское соглашение по Персии и Афганистану 1907 г. // Хрестоматия по истории международных отношений. Вып. 1.

Европа и Америка. — М., Высшая школа, 1963. — 416 с. — С.263−264.

Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. — М., Международные отношения, 1991. — 342 с.

В.В. (Воронцов В.П.) Судьбы капитализма в России. — СПб., 1882.

Всеподданнейший доклад военного министра генерала Куропаткина А. Н. Николаю II за 1900 год. // ГАРФ. — Ф.

601. — Оп.

1. — Д.

445. — Л.

37.

Записка военного министра Д. А. Милютина, составленная по его поручению Н. Обручевым от 7 февраля 1877 г. и представленная Александру II 8 февраля 1877 г. // Газенкампф.

Мой дневник. — Спб., 1908. -

Приложения. — С.1−6.

Извольский А. П. Воспоминания. / Пер. с англ. — М., Международные отношения, 1989. — 192 с.

Меморандум Эйр Кроу от 1 января 1907 г. о взаимоотношениях Англии с Францией и Германией. // Хрестоматия по истории международных отношений. Вып. 1. Европа и Америка.

— М., Высшая школа, 1963. — 416 с.

— С.255−257.

Михайловский Н.К.

Литература

и жизнь. // Русское богатство. — 1894. — № 1. — С.119−121.

Николай-он (Даниельсон Н.Ф.) Очерки нашего пореформенного хозяйства. — СПб., 1893.

Письмо русского посла во Франции Извольского А. П. министру иностранных дел Сазонову А. Д. 16/29 апреля 1914 г. // Международные отношения в эпоху империализма. — Сер.

3. — Т.

1. — С.26−29.

Столыпин П. А. Речь об устройстве быта крестьян и о праве собственности, произнесенная в Государственной Думе 10 мая 1907 г. // Родина. — 1990. — № 11. — С.15−17.

фон Тирпиц А. Воспоминания. — М., Воениздат, 1957. — 258 с.

ИССЛЕДОВАНИЯ

Айзенштат М. П. Великобритания нового времени: Политическая история. — М., ИВИ РАН, 2002. — 99 с.

Академик Е. А. Косминский о культурных связях России и Англии в XVII—XIX вв. // Исторический архив. — 1994. — № 6.

Англо-бурская война. 1899 — 1902 гг. / Авт. — сост. Н. Г. Воропаева и др. — М., Восточная литература, 2001. — 527 с.

Ахмедова Л. Ш. Персидский залив в политике великих держав в конце XIX — начале ХХ вв. // Ближневосточная политика Англии в колониальную эпоху. Избр. ст. — СПб., Фонд Восточных культур, 2002. — 32 с.

Балканы в конце XIX — начале ХХ вв.: Очерки становления национальных государств и политической структуры в Юго-Восточной Европе. / М. А. Бирман и др. — М., Наука, 1991. — 349 с.

Бовыкин В. И. Финансовый капитал в России накануне Первой мировой войны. — М., РОССПЭН, 2001. — 318 с.

Богомолов С. А. Имперская идея в Великобритании в 70−80-е годы XIX века. — Ульяновск, УлГУ, 2000. — 300 с.

Британия и Россия: Сб.ст. — М., ИВИ РАН, 1997. — 293 с.

Виноградов В. Н. Британский лев на Босфоре. — М., Наука, 1991. — 160 с.

Гелла Т. Н. Либерализм и «новый империализм» Великобритании в 80−90-е гг. XIX в. // Новая и новейшая история. — 2001. — № 2. — С.52−66.

Давидсон А. Б. Образ Британии в России XIX и ХХ столетий. // Новая и Новейшая история. — 2005. — № 5. — С.20 — 25.

Дебидур А. Дипломатическая история Европы. 1814 — 1878. В 2 тт. Т.II. — РнД, Феникс, 1995. — 604 с.

Дегоев В. В. Внешняя политика России и международные системы: 1700−1918 гг. — М., МГИМО, РОССПЭН, 2004. — 496 с.

Ерофеев Н. А. Туманный Альбион. Англия и англичане глазами русских. 1825−1850 гг. — М., Наука, 1982. — 320 с.

Захаров П.В. Англо-русские дипломатические отношения в период Балканских войн (1912;1913): Автореф. дис. … к.и.н. — Рязань, 2002. — 20 с.

Золотухин М. Ю. Борьба держав на Балканах и Ближнем Востоке в середине 70-х — 80-х гг. XIX века: Автореферат … д.и.н. — М., 1995. — 40 с.

Зотова М. В. Россия в системе международных отношений XIX века. — М., Мир книги, 1996. — 144 с.

Игнатьев А. В. Внешняя политика России. 1907 — 1914: Тенденции, люди, события. — М., Наука, 2000. — 234 с.

Игнатьев А. В. Своеобразие российской внешней политики на рубеже XIX — ХХ веков. // Новая и новейшая история. — 1998. — № 8.

Известия. — 8.

10.2002.

История внешней политики России. Конец XIX — начало ХХ веков. — М., Международные отношения, 1997. — 672 с.

История Европы. С древнейших времен до наших дней. В 8 тт. Т.5: От Французской революции конца XVIII века до Первой мировой войны. — М., Наука, 2000. — 667 с.

Казем-заде Ф. Борьба за влияние в Персии: Дипломатическое противостояние России и Англии. — М., Центрполиграф, 2004. — 542 с.

Канонистова З. С. Отношение русской общественности к англо-бурской войне.

http://www.sgu.ru/faculties/historical.

Кертман Л. Е. Джозеф Чемберлен и сыновья. — М., Мысль, 1990. — 541 с.

Корсаков К. Н. История Великобритании. — М., Изд-во УРАО, 1997. — 96 с.

Лунева Ю. В. Черноморские проливы в англо-русских отношениях (1907;1914). Автореф. дис. … к.и.н. — М., ИВИ РАН, 2003. — 31 с.

Международные отношения на Дальнем Востоке. — Владивосток, Изд-во Дальневосточного ун-та, 1996. — 130 с.

Ментешашвили И. Ш. Закавказье в англо-русских противоречиях в 1880 — 1914 гг. — Тбилиси, Б.И., 2001. — 116 с.

Минаев А. И. Британский парламентаризм в оценке общественной мысли России второй половины XIX в. // Очерки истории Великобритании XVII — XX вв. / Лосев Ю. А. и др. — М., Прометей, 2002. — С.127 — 138.

Мороз Ю. М. Общественное мнение России и проблема англо-русских отношений в 1907 — 1914 гг.: Автореф. дис. … к.и.н. — М., 1999.

Новая история стран Европы и Америки. Начало 1870-х гг. — 1918 г. / В. Н. Горохов и др. — М., Изд-во МГУ, 2001. — 715 с.

Новая история стран Европы и Америки: Уч. для вузов. / Ред. И. М. Кривогуз. — М., Дрофа, 2004. — 909 с.

Новикова Л. Г. Великобритания на рубеже XIX — ХХ веков. — Чита, ЗГПУ им. Н. Г. Чернышевского, 1997. — 77 с.

Остальцева А.Ф. Англо-русское соглашение 1907 года. — Саратов, 1977.

Остапенко Г. С. Британский колониализм: духовное влияние метрополии. // Британия и Россия. — М., ИВИ РАН, 1997. — С.68−78.

Очерки истории Великобритании XVII — XX вв. / Ю. А. Лосев и др. — М., Прометей, 2002. — 208 с.

Парфенов И. Д. Колониальная экспансия Великобритании в последней трети XIX века. — М., Наука, 1991. — 188 с.

Протопопов А.С., Козьменко В. М., Елманова Н. С. История международных отношений и внешней политики России. 1648 — 2000. — М., Аспект-Пресс, 2003. — 344 с.

Россия — Англия. Страницы диалога. / Ред. Т. М. Таллерчик. — СПб., ГМЗ «Царское село», 1999. — 189 с.

Россия в начале ХХ века. / Под ред. А. Н. Яковлева. — М., Новый хронограф, 2002. — 744 с.

Россия и Британия: Сб. ст. Вып. 2. — М., Наука, 2000. — 186 с.

Россия и черноморские проливы (XVIII — ХХ столетия). / Отв. ред. Л. Н. Нежинский, А. В. Игнатьев. — М., Международные отношения, 1999. — 557 с.

Россия: государственные приоритеты и национальные интересы. — М., РОССПЭН, 2000. — 399 с.

Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. / Пер. с нем. — СПб., Академический проект, 2003. — 398 с.

Сенокосов А. Г. Англия и Антанта: на пути к военно-политическому союзу (1907 — 1914гг.): Автореф. дис. … к.и.н. — М., МГУ, 2005. — 20 с.

Сергеев С. Ю. Политика Великобритании и Германии на Дальнем Востоке. 1897−1903. — М., ИВИ РАН, 1998. — 230 с.

Социально-экономическая география зарубежного мира. / Под ред. В. В. Вольского. — М., Дрофа, 2001. — 560 с.

Судейкин А. Г. Об историческом месте колониализма. // Россия и Британия: Сб. ст. Вып. 2. — М., Наука, 2000. — С.30 — 35.

Трухановский В. Г. Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры. — М., Наука, 1993. — 367 с.

Федоров В. А. История России. 1861 — 1917. — М., Высшая школа, 2004. — 383 с.

Хромов П. А. Экономическая история СССР. Период промышленного и монополистического капитализма в России. — М., Высшая школа, 1982. — 298 с.

Широкорад А. Б. Россия — Англия. Неизвестная война. 1857 — 1907. — М., АСТ, 2003. — 506 с.

Известия. — 8.

10.2002.

О том, какой вклад российские ученые внесли в изучение этих проблем истории Великобритании, можно судить по изданиям их трудов в самой Англии. И по надписи на могиле историка П. Г. Виноградова, умершего в Оксфорде: «Благодарная Англия — чужестранцу» .

Данная часть литобзора написана на материале статьи А. Б. Давидсона «Образ Британии в России XIX и ХХ столетий». // Новая и Новейшая история. — 2005. — № 5. — С.20−25.

Наиболее близким из новейших исследований по постановке проблемы является труд А. Б. Широкорада «Россия — Англия. Неизвестная война. 1857 — 1907» (М., 2003), который, однако, представляется нам излишне публицистичным и тенденциозным.

История внешней политики России. Конец XIX — начало ХХ веков. — М., Международные отношения, 1997. — С.15−17.

Там же. — С.18−21.

Россия в начале ХХ века. / Под ред. А. Н. Яковлева. — М., Новый хронограф, 2002. — С.18−19.

Там же. — С.43−47.

Цит. по: там же. С.

48.

Столыпин П. А. Из речи об устройстве быта крестьян и о праве собственности, произнесенной в Государственной Думе 10 мая 1907 г. // Родина. — 1990. — № 11. — С.15−17.

Михайловский Н.К.

Литература

и жизнь. // Русское богатство. — 1894. — № 1. — С.119−121.

Цит. по: Россия в начале ХХ века. / Под ред. А. Н. Яковлева. — М., Новый хронограф, 2002. — С.54−55.

Новикова Л. Г. Великобритания на рубеже XIX — ХХ веков. — Чита, ЗГПУ им. Н. Г. Чернышевского, 1997. — С.17−23.

Корсаков К. Н. История Великобритании. — М., Изд-во УРАО, 1997. — С.79−80.

Минаев А. И. Британский парламентаризм в оценке общественной мысли России второй половины XIX в. // Лосев Ю. А. и др. Очерки истории Великобритании XVII — XX вв. — М., 2002. — С.127 — 138.

Кертман Л. Е. Джозеф Чемберлен и сыновья. — М., Мысль, 1990. — С.12−13.

Новикова Л. Г. Указ. соч. — С. 15−16.

Айзенштат М. П. Великобритания нового времени: Политическая история. — М., ИВИ РАН, 2002. — С.

95.

Гелла Т. Н. Либерализм и «новый империализм» Великобритании в 80−90-е гг. XIX в. // Новая и новейшая история. — 2001. — № 2. — С.52−66.

Корсаков К. Н. Указ. соч. — С.83−85.

Цит. по: История внешней политики России. Конец XIX — начало ХХ веков. — М., Международные отношения, 1997. — С.

9.

Кроу Э. Меморандум о взаимоотношениях Англии с Францией и Германией от 1 января 1907 г. // Хрестоматия по истории международных отношений. Вып.

1. Европа и Америка. — М., Высшая школа, 1963. — С.255−257.

История внешней политики России. Конец XIX — начало ХХ веков. — М., Международные отношения, 1997. — С.9−13.

Новикова Л. Г. Указ. соч. — С.23−27.

В.В. (В.П.Воронцов). Судьбы капитализма в России. — СПб., 1882. — С.

274.

Бовыкин В. И. Финансовый капитал в России накануне Первой мировой войны. — М., РОССПЭН, 2001. — С. 144 — 150.

Хромов П. А. Экономическая история СССР. Период промышленного и монополистического капитализма в России. М.: Высшая школа, 1982. — С.40−45.

Там же. — С.50−55.

Николай — он (Н.Ф.Даниельсон). Очерки нашего пореформенного хозяйства. — СПб., 1893. — С.343 — 344.

Фон Тирпиц А. Воспоминания. — М., Воениздат, 1957. — С.

144.

Социально-экономическая география зарубежного мира. / Под ред. В. В. Вольского. — М., Дрофа, 2001. — С.37−51.

Судейкин А. Г. Об историческом месте колониализма. // Россия и Британия. Вып. 2. — М., Наука, 2000. — С.

32.

Так называлось известное стихотворение английского поэта конца XIX в. Р.Киплинга.

О значении распространения христианства в английских колониях см.: Остапенко Г. С. Британский колониализм: духовное влияние метрополии. // Британия и Россия. — М., ИВИ РАН, 1997. — С.68−78.

Парфенов И. Д. Колониальная экспансия Великобритании в последней трети XIX века. — М., Наука, 1991. — С.104−105.

Из всеподданнейшего доклада военного министра генерала А. Н. Куропаткина Николаю II за 1900 г. // ГАРФ. — Ф.

601. — Оп.

1. — Д.

445. — Л.

37.

История внешней политики России. Конец XIX — начало ХХ веков. — М., Международные отношения, 1997. — С.38−41.

Виноградов В. Н. Британский лев на Босфоре. — М., Наука, 1991. — С.

3.

В данной работе используется классификация регионов, предложенная в издании «Социально-экономическая география зарубежного мира» (М., 2001): «В русской географической традиции к региону Ближнего Востока принято относить следующие страны: Бахрейн, Египет, Израиль (и Палестину), Иорданию, Ирак, Йемен, Катар, Кипр, Кувейт, Ливан, ОАЭ, Оман, Саудовскую Аравию, Сирию, Судан, Турцию. Те же страны вкупе с Ираном и Афганистаном принято называть Средним Востоком. Такое выделение регионов во многом условно, и разными авторами часто модифицируется» (С.425).

Золотухин М. Ю. Борьба держав на Балканах и Ближнем Востоке в середине 70-х — 80-х гг. XIX века: Автореферат … д.и.н. — М., 1995. — С.

4.

Россия и черноморские проливы (XVIII — ХХ столетия). / Отв. ред. Л. Н. Нежинский, А. В. Игнатьев. — М., Международные отношения, 1999. — С.10−11.

О политической борьбе в английском парламенте по Восточному вопросу см., например: Кертман Л. Е. Джозеф Чемберлен и сыновья. — М., Мысль, 1990. — С.76−78.

Дегоев В. В. Внешняя политика России и международные системы: 1700−1918 гг. — М., МГИМО, РОССПЭН, 2004. — С.344−345.

Милютин Д. А. Записка, составленная по его поручению Н. Обручевым и представленная царю 8 февраля 1877 г. // Газенкампф. Мой дневник. — СПб., 1908. — Приложения. — С.1−6.

Трухановский В. Г. Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры. — М., Наука, 1993. — С.

250.

Новая история стран Европы и Америки: Уч. для вузов. / Ред. И. М. Кривогуз. — М., Дрофа, 2004.

Балканы в конце XIX — начале ХХ вв.: Очерки становления национальных государств и политической структуры в Юго-Восточной Европе. / М. А. Бирман и др. — М., Наука, 1991. — С. 200 — 204.

Об англо-русских противоречиях к. XIX — н. ХХ вв. в Закавказье см.: Ментешашвили И. Ш. Закавказье в англо-русских противоречиях в 1880 — 1914 гг. — Тбилиси, Б.И., 2001.

Федоров В. А. История России. 1861 — 1917. — М., Высшая школа, 2004. — С.87−91.

Золотухин М. Ю. Указ. соч. — С.26−28.

Протопопов А.С., Козьмено В. М., Елманова Н. С. История международных отношений и внешней политики России. 1648 — 2000. — М., Аспект-Пресс, 2003. — С.150−153.

Зотова М. В. Россия в системе международных отношений XIX века. — М., Мир книги, 1996. — С.

106.

Лунева Ю. В. Черноморские проливы в англо-русских отношениях (1907;1914). Автореф. дис. … к.и.н. — М., ИВИ РАН, 2003.

Россия: государственные приоритеты и национальные интересы. — М., РОССПЭН, 2000. — С.191−194; Захаров П. В. Англо-русские дипломатические отношения в период Балканских войн (1912;1913): Автореф. дис. … к.и.н. — Рязань, 2002.

Данный фактор безусловно влиял и на балкано-ближневосточную политику Англии и России; он ярко проявился, к примеру, в ходе русско-турецкой войны 1877−1878 гг. (см. предыдущий параграф).

Дегоев В. В. Указ. соч. — С.340−342.

Дегоев В. В. Указ. соч. — С.342−343.

Новая история стран Европы и Америки. Начало 1870-х гг. — 1918 г. / В. Н. Горохов и др. — М., Изд-во МГУ, 2001.

Дегоев В. В. Указ. соч. — С.343−344.

Канонистова З. С. Отношения русской общественности к англо-бурской войне.

http://www.sgu.ru/faculties/historical; См. также: Англо-бурская война. 1899 — 1902 гг. / Авт.-сост. Н. Г. Воропаева и др. — М., Восточная литература, 2001.

Дегоев В. В. Указ.

соч. — С.362 — 364.

Ахмедова Л. Ш. Персидский залив в политике великих держав в конце XIX — начале ХХ вв. // Ближневосточная политика Англии в колониальную эпоху. Избр. ст. — СПб., Фонд Восточных культур, 2002. — С. 3−8.

Казем-заде Ф. Борьба за влияние в Персии: Дипломатическое противостояние России и Англии. — М., Центрполиграф, 2004.

Зотова М. В. Указ. соч. — С.

107.

Англо-русское соглашение по Персии и Афганистану 1907 г. // Хрестоматия по истории международных отношений. — Вып.1: Европа и Америка. — М., Высшая школа, 1963. — С.263−264.

Ахмедова Л. Ш. Указ. соч. — С.8−9.

Международные отношения на Дальнем Востоке. — Владивосток, Изд-во Дальневосточного ун-та, 1996. — С.

77.

Уткин А.И. Русско-японская война: В начале всех бед. — М., Эксмо, Алгоритм, 2005. — С.40−45.

Там же. — С.300−308.

Сергеев С. Ю. Политика Великобритании и германии на Дальнем Востоке. 1897−1903. — М., ИВИ РАН, 1998. — С.190−191.

История Европы. С древнейших времен до наших дней. В 8 тт. Т.5: От Французской революции конца XVIII века до Первой мировой войны. — М., Наука, 2000. — С.

399.

Дебидур А. Дипломатическая история Европы. 1814 — 1878. В 2 тт. Т.II. — РнД, Феникс, 1995. — С.

472.

Извольский А. П. Воспоминания./ Пер. с англ. — М., Международные отношения, 1989. — С.88−89.

История внешней политики России. Конец XIX — начало ХХ вв. — М., Международные отношения, 1997. — С.

44.

Сенокосов А. Г. Англия и Антанта: на пути к военно-политическому союзу (1907 — 1914гг.): Автореф. дис. … к.и.н. — М., МГУ, 2005.

Entente cordiale (фр.) — «сердечное согласие».

Остальцева А.Ф. Англо-русское соглашение 1907 года. — Саратов, 1977.

Мороз Ю. М. Общественное мнение России и проблема англо-русских отношений в 1907 — 1914 гг.: Автореф. дис. … к.и.н.

Международные отношения в эпоху империализма. — Сер.

3. — Т.

1. — С.26−29.

Игнатьев А. В. Своеобразие российской внешней политики на рубеже XIX — ХХ веков. // Новая и новейшая история. — 1998. — № 8. — С.

55.

Давидсон А. Б. Указ. соч. — С.

22.; см. также: Академик Е. А. Косминский о культурных связях России и Англии в XVII—XIX вв. // Исторический архив.

— 1994. — № 6.; Россия — Англия. Страницы диалога.

/ Ред. Т. М. Таллерчик. — СПб., ГМЗ «Царское село», 1999.

См.: Богомолов С. А. Имперская идея в Великобритании в 70−80-е годы XIX века. — Ульяновск, УлГУ, 2000; Саркисянц М. Английские корни немецкого фашизма. / Пер. с нем. — СПб., Академический проект, 2003.