Поэма Пушкина

Только меч Руслана способен его остановить. Ратмир же имеет более сложную сюжетную роль. По Архангельскому, он — путник, покидающий город, после чего ему предстоит попасть в «дикое пространство, в котором царствуют демонические силы». Так и в пушкинской поэме, продолжает Архангельский, всякий герой, выехавший за пределы Киева, покидает ограниченное законами жанра пространство «старины глубокой» и оказывается на вольном просторе авантюрного сюжета. Здесь его ждут не только настоящие и мнимые испытания, но и «разнообразные жанровые ловушки». Этот момент нам особенно интересен, поскольку он подтверждает нашу мысль о том, что и характеры, типы героев, влияют на формирование жанра поэмы. Нельзя не обратиться и к образу главного героя поэмы — Руслана.

По мнению Архангельского, Руслан «связан жанровыми узами с народным чтением XVIIвека, и с волшебной поэмой в фольклорном духе начале XIXвека, и с предромантическими веяниями». Разумеется, он нарисован иными красками, нежели Ратмир. Мы видим Руслана то средневековым витязем, восходящим к герою Ариосто Роланду, то сентиментальным влюблённым в стиле Карамзина. Часто в нём проступают черты балладного героя, а иногда и сказочного персонажа. Антагонисты героя и его помощники также участвуют в создании сложной жанровой структуры. Так, пишет Архангельский, «родословная одних ведёт к рыцарскому эпосу, других — к балладе и пасторали». Первое, что сообщается читателю о «храбром Руслане» — это то, что он «щиплет ус от нетерпенья».

Эта деталь, показавшаяся неприличной современникам Пушкина, делает героя реальным, живым человеком, а не «схемой», действующей по заранее заготовленному плану. Отправившись на поиски похищенной Людмилы, он получает в свои руки два главных условия сказочной победы — оружие и знание об уязвимости врага. Движется он с юга на север, из лета — сквозь осень — навстречу зиме. Полюс зла в поэме связан со снежной стихией, хотя внутри волшебного мира Черномора царит восточная нега, как в «Сказках 1000 и одной ночи». Теперь, как утверждает А. Архангельский, Руслану предстоят другие испытания — «прежде всего он должен миновать засасывающие „чёрные дыры“ сюжета». Параллельно сказочному пространству в художественном мире поэмы расположены «балладные миры», в которые, «как в трясину проваливаются конкуренты Руслана — Рогдай (русалочий мир, эротическое царство двенадцати дев), Фарлаф (ведьмовство

Наины)". Здесь мы подходим к разнице между Русланом и остальными персонажами: он герой поэмы, и не просто ищет Людмилу. В его душе «желанье дремлет», прерванное похищением невесты. Поэтому он обречён добраться до цели и обязательно достигает её. Таким образом и развязываются сюжетные линии, и поэма «возвращается в жанровую точку, из которой вышел сюжет»: в мир «стилизованной русской легенды». Вывод: очевидно, что каждый из героев связан с жанровой структурой поэмы и играет свою роль с её формированием. Людмила — со сказочно-богатырским эпосом, балладой; Ратмир и Рогдай — с балладой и сказкой; Руслан — рыцарский эпос, сказка.

2.3. Роль рассказчика в поэме

Мы видим, что в «Руслане и Людмиле» присутствует автор, который вторгается в повествование, перебивает его своими ироническими замечаниями. По мнению Б. Томашевского, «эта ирония позволяет незаметно скользнуть от откровенной шутки до лирического отступления». Голос автора неотделим от поэмы так же, как она неотделима от него. С. М. Петров делает удачное замечание о том, что «в повествователе мы узнаём те же черты, которые выступают в непринуждённой лирике Пушкина тех лет, в его дружеских посланиях». Словно к прежним друзьям обращается автор своими знаменитыми строками: Но вы, соперники в любви, Живите дружно, если можно! Авторский голос властен на повествованием и может перенести читателя, куда угодно, по воле своей фантазии, даже в театр:

Так иногда средь нашей сцены

Плохой питомец Мельпомены, Внезапным свистом оглушён… Д. Благой, отмечая значительную роль рассказчика в поэме, утверждает, что тот несёт в себе «лирическое начало». Но этим его функции не ограничиваются. Повествователь, по словам Благого, оказывается «скрепляющим» началом, сводящие воедино «весь этот разнообразный и разнохарактерный материал», приводит его к единому целому:

Для вас, души моей царицы, Красавицы, для вас одних

Времён минувших небылицы, В часы досугов золотых, Под шёпот старины болтливой, Рукою верной я писал… Даже из этого краткого примера очевидно, что этот пласт поэмы продолжал традицию «лёгкой поэзии». Благой сопоставляет его «с дружеским посланием, развёрнутым в большое повествовательное полотно». Содержание того или иного эпизода влияет на окраску авторского тона, но при этом голос повествователя в любом случае сохраняет свои основные черты: сочетание игривости, лёгкого или иронии. Характеризуя авторское повествование, Д. Благой неизменно упоминает крыловское выражение «весёлое лукавство ума», которое ценил сам Пушкин.

Он видел в нём «одно из существенных примет русского народного характера». Неоднородность произведения «примирена иронией автора», который наслаждается сюжетом, играет им. Но кроме иронии, автор часто преисполняется гордости за своих героев, в тех случаях, когда добро побеждает зло. По мнению В. Зуевой, в мире своей волшебной сказки Пушкин увидел отражение его собственной концепции, выраженной потом в «Моцарте и Сальери» о том, что «гений и злодейство несовместимы».

Его вдохновлял и тот глубокий оптимизм народа, который сформировался в нём благодаря вере в нравственную силу человека. Именно поэтому в авторском голосе звучит неподдельная гордость, запечатлённая в финальных строках пролога:

Там русский дух… там Русью пахнет! Роль автора здесь однозначна: привести читателя к катарсису — тому самому просветлённому состоянию, которое потрясает человека, вошедшего с помощью Пушкина в мир русской сказки. Зуева полагает, что в этой единственной строчке, автор говорит от имени себя самого, не скрываясь ни за иронической, ни за лирической маской. Здесь подводится итог пролога, в котором автор «предлагает читателю новое содержание традиционного сказочного выражения русских дух». Читатель должен осознавать, что в данном случае русский дух — это духовный мир народа. Это такое восприятие народа, в котором сосредоточено всё высоконравственное, доброе и прекрасное. Именно так, как понимал смысл прекрасного сам Александр Сергеевич Пушкин. Вывод: на основании всего вышесказанного можно сказать, что голос автора неотделим от поэмы, а, следовательно, и от её жанра. Он вносит в поэму элементы иронии, комизма, дружеского послания. Помимо этого, голос автора является своеобразной «скрепой» разнообразного и разнохарактерного материала. Заключение

В данной работе была дана попытка всесторонне рассмотреть сложную жанровую структуру поэмы А. С. Пушкина «Руслан и Людмила». Нами было выявлено, что практически все составляющие поэтики произведения повлияли на формирование жанра. В ходе исследования нами были поставлены задачи рассмотреть следующие черты поэтики произведения: Систему жанра;

новаторство языка;

суть главных персонажей;

голос автора. Каждый из этих элементов или повлиял на формирование жанрового многообразия или явился следствием её новизны. Сказка:

пролог поэмы служит как бы «размыкающим» звеном, который открывает вход в чудесный и сказочный мир, где будет разворачиваться история Руслана и Людмилы. Он влияет на формирование жанра, примыкая к его сказочной стороне. Сказка выражена многими мотивами, ситуациями и атрибутами, восходящими к народной сказке, а так же традиционной концепцией добра и зла. Баллада в поэме обозначена через образ главной героини, мотивы сна, а также литературные аллюзии с Жуковским, являющиеся пародийными. Поэма выражена черезобъём произведения и его содержание, развитие сюжета в лиро-эпическом ключе, образ главного героя, картины природы и соответствующие литературные аллюзии. Фольклорные и эпические пласты являются основополагающими: тяготение к поэтике сказки позволило полноценно развернуть концепцию добра, в которой положительные герои всегда одерживают верх над отрицательными, а добро побеждает зло. Эпические сцены расширили границы замысла, способствуя продвижению Пушкина по пути освобождения от устоявшихся жанровых схем. Язык поэмы: результат напряжённых поисков. В нём сочетается и «вольный лиризм», и игривая фантазия. Язык поэмы оказался замечательным новаторским явлением, который разрушил систему салонного языка, приверженцем которого был Карамзин. Найденный Пушкиным стиль продвинул русскую литературу вперёд на весьма значительное расстояние.

Без этого новаторского языка было бы невозможным воплощение столь сложного жанрового замысла. Герои: каждый герой «имеет свою жанровую родословную», то есть связан с тем или иным литературным жанром: балладой, сказкой, средневековым, рыцарским эпосом, национальной богатырской эпикой. Рассказчик: голос автора неотделим от поэмы, а, следовательно, и от её жанра. Он вносит в поэму элементы иронии, комизма, дружеского послания. Помимо этого, голос автора является своеобразной «скрепой» разнообразного и разнохарактерного материала

Вывод: жанр поэмы полифоничен, и этим объясняется его разнообразие. Литература

Архангельский А. Н. Герои Пушкина. Очерки литературной характерологии. — М.: Высшая школа, 1999 с.

— 286 с. Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. Т. 7. — М.: Наука, 1968.

— 445 с. Благой Д. Д. А. С. Пушкин// Соколов А.

Н. История русской литературы XIX века. 1-я половина. — М.: Высшая школа, 1970.

— 783 с. Богоявленский Л. Поэма// Литературная энциклопедия. — М.: Слово, 1995. — 977 с. Бонди С.

М. Комментарий: Руслан и Людмила//Пушкин А. С. Избранные сочинения. — М.: Академия РАН, 2003. -

576.Виноградов В. В. Стиль Пушкина. — М: Гослитиздат, 1941. — 855 с. Волков Р. М.

Народные истоки поэмы-сказки «Руслан и Людмила» А. С. Пушкина// Учёные записки Черновицкого университета, т. 14, вып.

2, Львов, 1955 г. — 350 с. Зуева Т. В.

Сказки Пушкина. — М.: Просвещение, 1989. -

159 с. Куканов А. М. К проблеме традиций и новаторства в «Руслане и Людмиле» Пушкина и роль Радищевского начала//Проблемы поэтики и истории литературы. Сборник статей. -

Саранск, 1973. — 878 с. Ломоносов М. В.// Ломоносов М. В. Избранные произведения. — Л.: Советский писатель, 1986.

— 1028 с. Осоргина

А. Пушкиниеготворчество. — YMCA-PRESS 11, rue de la Montagne Ste-Geneviève PARIS 5. — 150 с. Петров С.

М. А. С. Пушкин. Очерк жизни и творчества. -

М.: Просвещение, 1973. — 351 с. Пушкин А. С.

Сочинения в 3-х томах. Т. 1. Стихотворения; Сказки; Руслан и. Людмила: Поэма. — М.: Художественная литература, 1985. -

735 с. Розова З. Отголоски Песни Гаральда Смелого в поэзии Пушкина//Сборник русского археологического общества. — Белград, 1936. — 750 с. Слонимский А. Мастерство Пушкина. -

М.: Художественная литература, 1963. — 579 с. С.

188.Соколов А. Н. История русской литературы XIX века. 1-я половина. — М.: Высшая школа, 1970. -

783 с. Соколов Б. М. Композиция лирической песни// Русская фольклористика. Сост. С. И.

Минц, Э. В. Померанцева. — М.: Просвещение, 1965. — 545 с. Тарасова Л. В.

Поэма «Руслан и Людмила» как выражение авторской позиции А. С. Пушкина в контексте русской литературной традиции конца XVIII — первой четверти XIX веков. — Саранск, 2007. — 167 сТимофеев Л. Основы теории литературы. — М.: Просвещение, 1976.

— 860 с. Томашевский Б. В. Пушкин.

Книга 1 (1813 — 1824). — М. — Л: Издательство АН СССР, 1956

Шарыпкин Д. М. Исповедь Финна в поэме «Руслан и Людмила» // Скандинавская литература в России. — СПб., 1907.