Ритмико-интонационные параметры английской речи (на материале южно-американского диалекта)

Содержание Введение

1. Теоретические основы исследования

1.1 Американский вариант как один из вариантов английского языка

1.2 Определение понятия «диалект». Язык и диалект

2. Сущность понятия ритм

2.1 Функции речевого ритма

2.2 О взаимосвязи понятий ритм и интонация

3. Сущность понятия интонационный стиль

4. Практическая часть исследования Заключение Список литературы

Приложение

В последние годы многие лингвисты считают необходимым изучать не только британский, но и американский вариант английского языка, причем говорящий должен последовательно придерживаться либо британского, либо американского варианта. Смешение элементов того и другого затрудняет понимание речи и приводит к смысловым ошибкам. У отечественных и зарубежных ученых особый интерес вызывает американский вариант английского языка, что связано с определенным влиянием американского английского на другие языки и прежде всего на британский вариант английского языка.

Нами была проведена работа по изучению фонетических параметров американского варианта английского языка, а именно его фонемных и ритмико-интонационных особенностей. На наш взгляд данная работа является актуальной, так как вопросы, затрагиваемые в ней, а именно фонетические характеристики американского английского, недостаточно изучены и освящены специалистами в области фонетики.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты свидетельствуют в пользу того, что южно-американский диалект отличается от нормы американского варианта английского языка и имеет особенности как на фонемном, так и на ритмико-интонационном уровнях.

Практическая значимость дипломной работы заключается в том, что ее материал может быть использован для обучения интонации звучащей американской речи при изучении английского языка, в курсе «Теоретическая фонетика английского языка», в спецкурсе по фоностилистике, а также для демонстрации особенностей данного диалекта для успешной межкультурной коммуникации.

В качестве объекта исследования в данной работе рассматривался именно американский вариант английского языка на примере и южно-американского диалекта.

Предметом исследования стали фонемные и ритмико-интонационные параметры разговорной речи южно-американского диалекта.

Цель исследования состояла в описании особенностей этого диалекта на фонемном и ритмико-интонационном уровнях в разговорной речи. Достижение этой цели предполагало решение следующих задач:

1) проанализировать литературу по данной тематике,

2) записать речь носителей языка,

3) сделать аудитивный анализ записей речи носителей языка,

4) выявить сходства и отличия южно-американского диалекта от нормы американского варианта английского языка.

Для этого мы выбрали теоретический и практический методы сбора информации, т. е. анализ продуктов человеческой деятельности, например, книг и различных статей, а также аутентичных аудио записей.

Структура работы: исследование состоит из введения, 2 глав, заключения, списка литературы и приложений: таблицы, тексты, начитанные носителями южно-американского диалекта американского варианта английского языка, предложенных в качестве материала изучения (тексты диалогов прилагаются в электронном виде).

1. Теоретические основы исследования

1.1 Американский вариант как один из вариантов английского языка

Одно из ведущих мест в современной социолингвистике занимает проблема социальной стратификации языка. Гетерогенность структуры языка проявляется в существовании ряда перекрещивающихся подсистем, то есть горизонтальной и вертикальной дифференциации. Говоря о горизонтальной дифференциации (варьирование языка в пространственной проекции), А. Д. Швейцер отмечал, что она лежит в основе деления языка на территориальные диалекты, полудиалекты и варианты [Швейцер А.Д., 1969, с.6]. Особенно широко распространен английский язык: сфера его использования охватывает Великобританию, США, Австралию, Новую Зеландию, Ирландию, Канаду.

Состояние системы литературного языка, когда он используется двумя или несколькими национально-государственными общностями, что является отдельным случаем вариантности, называется национальной негомогенностью языка. Национальные варианты литературного языка необходимо отличать от региональных вариантов, так как в национальных вариантах местная специфика (культивирование диалектных, ареальных особенностей) является лишь одним из источников развития языка. В целом национальные варианты характеризуются тем, что с точки зрения основного инвентаря элементов своей субстанции и структуры они оказываются едины. Единство такого национального негомогенного языка, однако, не предполагает их обязательного тождества, так как, пишет Д. Брозович, «было бы нематериалестично и недиалектично считать, что язык, обслуживающий одну нацию, общество, одну национальную культуру и цивилизацию, одну науку и литературу, может иметь ту же природу, что и язык, распределяющий те же функции между двумя нациями» [Брозович Д., 1967, с. 17].

Неидентичность языка при наличии двух или более национальных носителей привела языкознание к признанию вариативности такого языка, что, в свою очередь, выявило необходимость определения этой системы как национальных вариантов языка. Негомогенность национальных вариантов языка подтолкнула ряд лингвистов к рассуждениям о существовании самостоятельных языков. Ярким примером тому является концепция Г. Л. Менкена, рассматривавшего американский вариант литературного языка как самостоятельный, независимый «американский язык» [Mencken H.L., 1957].

Как уже отмечалось, одним из национально негомогенных языков является английский язык, поливариантность которого привлекает к себе многих отечественных и зарубежных ученых. Особый интерес вызывает американский вариант литературного английского языка. По мнению А. Д. Швейцера, интерес, проявляемый к этой проблеме, определяется прежде всего тем, что она имеет большое значение не только для англистики, но и в кругу таких проблем общего языкознания, как природа языка и его территориальная вариативность, соотношение между вариантами литературного языка и др. [Швейцер А.Д., 1966, с.3].

В настоящее время американский вариант английского языка является настолько устойчиво сложившимся типом литературной речи, который, как показывают наблюдения, характеризуется специфическими, свойственными именно английскому языку в США чертами на всех уровнях языковой системы, что ряд лингвистов, в первую очередь американских, предпринимают попытки возродить теоретические рассуждения Г. Л. Менкена о существовании особого американского языка. Хотя работа Г. Л. Менкена «Американский язык» основана на большом количестве фактического материала, А. Д. Швейцер совершенно справедливо отмечает, что ценность собранных фактов в значительной мере снижает их явно тенденциозный подбор, сомнительная интерпретация ряда случаев, что, вместе взятое, наводит на мысль о том, что автор заранее поставил перед собой одну цель — доказать существование особого американского языка [Швейцер А.Д.,.

Исходя из тезиса, что важной стороной признания существования суверенного национального варианта английского языка в США является кодификация национальной нормы литературного языка, причем, прежде всего, путем лексокографического отражения, в настоящее время представляется важным дать оценку тому, какова лексикографическая практика фиксации, или отражения этих специфических черт английского языка в США. Представляется весьма показательным тот факт, что до недавнего времени в английских словарях американизмы либо вообще не приводились, либо оценивались как отклонение от нормы. В последнее время, однако, ситуация изменилась. В частности, существование американского стандарта признано словарями Оксфорда, в том числе словарем А. С. Хорнби «Oxford Advanced Learner`s Dictionary of Current English». «Англо-русский словарь безэквивалентной лексики», составленный Махониной А. А. и Стерниной М. А. дает по возможности полный перечень лексических единиц английского языка, не имеющих словарных соответствий в виде слова или устойчивого словосочетания в русском языке, и выделяет отдельно американизмы.

В.С. Шах-Назарова говорит о том, что в Американском варианте английского языка выделяются три основные типа произношения: общеамериканское (стандартное американское), восточное и южное. Общеамериканский тип произношения (General American) распространен на большей части США (примерно на 9/10 Американской территории). Большинство фонетических явлений присущих Американскому типу можно найти и во всех остальных типах американского произношения. Фонетическая система общеамериканского типа и составляет основу американского типа литературного произношения [Шах-Назарова В.С., 1985, с. 174].

1.2 Определение понятия «диалект». Язык и диалект Большая советская энциклопедия дает следующее определение понятию диалект (от греч. diбlektos — разговор, говор, наречие) — это разновидность данного языка, употребляемая в качестве средства общения с лицами, связанными тесной территориальной, социальной или профессиональной общностью [Большая Советская энциклопедия,.

Территориальный диалект всегда представляет собой часть целого другого диалекта данного языка, часть самого этого языка, поэтому он всегда противопоставлен другому диалекту или другим диалектам. Мелкие диалекты объединяются в более крупные. Самые большие могут называться наречиями, меньшие — говорами. Территориальные диалекты обладают различиями в звуковом строе, грамматике, словообразовании, лексике. Эти различия могут быть небольшими, так что говорящие на разных диалектах данного языка могут понимать друг друга (например, диалекты славянских языков); диалекты других языков могут так сильно отличаться друг от друга, что общение между говорящими затруднено или невозможно (например, диалекты немецкого или китайского языков). Современные диалекты — результат многовекового развития.

Весьма часто, однако между понятиями язык и диалект устанавливается промежуточная величина — наречие, состоящее, следовательно, из нескольких, наиболее близких друг к другу диалектов: язык слагается из совокупности наречий, в свою очередь состоящих из диалектов.

Точный теоретический критерий, который позволил бы во всех случаях проводить безусловное различие между понятием диалекта одного и того же языка и понятием родственных языков (а тем более между диалектом и наречием), фактически отсутствует. На практике здесь зачастую довольствуются признаком взаимной понимаемости или непонимаемости: если представители двух данных (родственных) языковых систем могут, несмотря на существующие расхождения между этими системами, взаимно понимать друг друга (не прибегая к изучению языковой системы собеседника и говоря каждый на своем родном говоре), то данные две системы считается позволительным определять как два диалекта (или же как два наречия) одного и того же языка; в противном же случае (т. е. при невозможности взаимного понимания, но при наличии все-таки ряда сходств) мы будем иметь дело с двумя «родственными языками» .

Обычно при классификации языковых разновидностей, составляющих ареалы, в которых неясна степень самостоятельности локальных разновидностей, учитываются факторы объективной данности — как внутри лингвистической (структурное сходство или несходство, близкое или отдаленное родство данных локальных единиц), так и функциональной и экстралингвистической (вхождение данного ареала в одно или не одно государственное объединение; принадлежность носителей данных локальных языковых разновидностей к единому этносу или к разным; ориентация носителей на единый или на разные литературные языки, либо на единый и разные языки общения или другие престижные в данном ареале языки); наличие или отсутствие письменной традиции и литературы для данной языковой разновидности и их функционирование в данный исторический период и т. п. С другой стороны, немаловажную роль играет субъективный фактор — подход к данной проблеме с позиций той лингвистической школы, к которой принадлежит исследователь, и определенная сложившаяся в каждой частной отрасли языкознания традиция.

Для говорящего на той или иной языковой разновидности не существует вопроса, представляет ли она собой язык или диалект. Он владеет определенной языковой системой, называя ее языком и отличая его от языка другой местности или народа (наблюдательный носитель языка отмечает к тому же небольшие отличия у соседей, если они существуют, и наличие или отсутствие полного взаимопонимания). Понятие «диалект» в обиходе говорящего не возникает.

Четкое размежевание между понятиями «язык» и «диалект» необходимо для социолингвистической или функциональной характеристики данной локальной единицы, связанной с ее ролью в коммуникативном процессе в масштабе того или иного сообщества.

Прежде чем обратиться к существующим в научном обиходе определениям понятий «язык» и «диалект» и к применению в отношении конкретного материала, уместно рассмотреть сам материал, который подлежит анализу, и те критерии, которые обычно используются в практике конкретных исследований. При описании и классификации компонентов языкового мира учитывается следующий комплекс критериев — лингвистических и социальных:

1) Наличие или отсутствие взаимопонимания между носителями форм речи, представляющих разные локальные единицы, является по существу отражением степени языковой дифференциации (на разных уровнях языка), наличия или отсутствия того «порога интеграции» (термин Б.А. Серебренникова), за которым становится невозможным диалектное смешение [Серебрянников Б.А.,. При отсутствии взаимопонимания непосредственное общение данными формами речи уже невозможно, и их носители вынуждены прибегать к какой-то третьей.

В конечном счете, критерий взаимопонятности, очевидно, можно рассматривать как социально обусловленный, хотя и тесно связанный со степенью структурной дифференциации локальных единиц (на всех уровнях, включая лексический), которая представляет единственный фактор чисто лингвистического, точнее — историко-лингвистического характера. Эти факторы тесно связаны с внешними причинами, создавшими или не создавшими в свое время предпосылки для существенного расхождения между разными формами речи. Причинами такого расхождения могут служить границы общения между соответствующими этническими группами, связанные как с физико-географическими условиями (горные хребты, пустыни), так и с социальными (наличие разных государственных или племенных образований со своими границами, иноязычное окружение и т. п.). Благодаря наличию этих границ те или иные изменения в системе языка распространяются лишь на определенную часть ареала, а не на весь ареал в целом.

2) Наличие или отсутствие единой наддиалектной нормы в виде либо письменного или бесписьменного литературного (например, фольклорного) языка, возникшего на базе одной из данных языковых разновидностей, либо на базе другой близкородственной им разновидности. При наличии такой единой наддиалектной нормы (обычно связанной с существованием единого культурного центра) языковые разновидности ареала предстают в виде подчиненных единиц — диалектов, объединяемых наддиалектной нормой в единое целое — язык. Отсутствие этой нормы способствует обособлению отдельных форм речи и осознанию их в качестве самостоятельных единиц — бесписьменных языков. Данный критерий может быть определен, по-видимому, как критерий социально-культурного порядка.

3). Наличие или отсутствие у носителей различных локальных языковых разновидностей данного ареала этнического единства, которое выявляется в их едином самосознании и самоназвании своей народности (или — на высших ступенях развития общества — нации). Этот критерий отнесения себя носителями языковой единицы к той или иной этнической общности может быть определен как критерий социально-этнического единства.

Такая классификация основывается на принципах, которые, несмотря на относительно длительную разработку этой проблемы, лишь в сравнительно недавнее время получили эксплицитную формулировку в теоретической литературе [Серебрянников Б.А., 1970, с. 452].

Естественно, что эти критерии по своей природе неоднозначны. Первый из них тесно связан с чисто лингвистическим фактором степени дифференциации языковой структуры, два других носят более ярко выраженный социальный характер.

Однако, как справедливо указывается в работе Калнынь Л. Э. [Калнынь Л.Э., 1976, с.37], факторы градации этой языковой близости и взаимопонятности не могут являться решающими, так как они еще не дают однозначного ответа на вопросы: какая степень понятности, какое количество общих элементов на всех уровнях языка необходимы и достаточны, чтобы считать разные формы речи вариантами одного языка. Также не до конца понятно, какие внутриструктурные лингвистические критерии могут быть решающими для членения многодиалектного ареала на более крупные единицы и т. п. [Глисон Г.,.

По-видимому, более однозначные показания дают в этом отношении критерии социального плана, т. е. факторы единой наддиалектной нормы (особенно при наличии литературного языка) и единства этнического самосознания. Совершенно справедливым представляется следующее высказывание Р. И. Аванесова: «Что же касается вопроса о диалектном членении языка и о выделении близкородственных языков, то он не решается непосредственно структурной общностью или различиями (хотя, конечно, языки вообще имеют между собой больше структурных отличий, чем диалекты, а последние больше, чем их более мелкие деления — поддиалекты и говоры).

Этническое и национальное самосознание, историко-культурная ориентация, для которых наряду с другими признаками имеет значение и признак общности или различий в языке, обслуживание данной территории единым литературным языком или разными литературными языками — вот что в целом определяет выделение родственных языков и внутри них — больших территориально-языковых массивов (диалектов)" [Аванесов Р.И., 1962, с. 26].

Как совершенно справедливо указывает в своей статье Л. Э. Калнынь, «проблема «язык и диалект» приобретает разное содержание в зависимости от того, какое значение вкладывается в термин «язык» [Калнынь Л.Э.,. Проанализировав различные определения терминов «язык» и «диалект» в различных терминологических и энциклопедических словарях, где первый определяется по функциям, принципу устройства и по формальным критериям (типа «язык есть средство выражения мыслей, чувств», «язык есть средство общения», «язык есть знаковая система» и т. д.), второй же квалифицируется как разновидность первого («диалект есть разновидность языка», «диалект есть форма общенародного языка» и т. п.), автор приходит к выводу, что во всех этих определениях «есть одно общее: диалекту приписывается тот же лингвистический статус, что и языку в его общем онтологическом значении» [Калнынь Л.Э., 1976, с. 39] и что в рамках этих определений «различие между языком и диалектом может быть определено как различие между общим и конкретным. Определение диалекта является конкретизацией понятия «язык» .

Конкретизация эта достигается введением экстралингвистической характеристики в определение диалекта — а именно, указанием на территориальную ограниченность, на специфику коллектива говорящих.

В некоторых, но не во всех определениях диалекта вводится в той или иной форме указание на соотнесенность диалекта с общенародным или национальным языком. В этом случае происходит включение одной конкретизации понятия «язык» в другую" [Калнынь Л.Э., 1976, с.39].

Таким образом, Калнынь Л. Э. с самого начала подчеркивает экстралингвистический характер рассматриваемого противопоставления. Если определение диалекта дается как экстралингвистическая характеристика данного варианта, то и само понятие «язык» в оппозиции «язык» — «диалект» приобретает экстралингвистическое определение. И Л. Э. Калнынь вполне правомерно отмечает далее:

" В рамках проблемы «язык и диалект», обычно обсуждаемой в лингвистической литературе, термин «язык» употребляется не в своем общем исходном значении, а в значении некоторого конкретизирующего обобщения (или обобщающей конкретизации) — в значении национального, общенародного языка, языка народности, национальности и т. п.

Национальный язык как обобщающая языковая категория охватывает собрание диалектов, распространенных на территории, занятой данной нацией, литературный язык и формы речи, промежуточные между диалектными и литературными" [Калнынь Л.Э., 1976, с.36].

Итак, в оппозиции «язык» — «диалект» речь идет о соотношении диалекта (или, по выражению Л. Э. Калнынь, «языка диалекта» [Калнынь Л.Э., 1976, с.34], или, по выражению Р. И. Аванесова, «диалектного языка» [Аванесов Р.И., 1962, с.9]) с общенародным языком, в который диалектный язык входит как один из компонентов. Диалект всегда входит в состав чего-то большего, а сам термин «диалект» имеет точную социально-историческую приуроченность [Калнынь Л.Э., 1976, с.39].

Резюмируя сказанное, естественно предположить, что преодоление непоследовательности в трактовке отдельных локальных единиц в качестве самостоятельных языков или диалектов, подчиненных какой-то более обобщенной системе, следует искать на путях последовательного применения всех трех указанных критериев. При одинаково положительных показаниях этих критериев: взаимопонятности и взаимной лингвистической близости; наличии объединяющего их общего литературного языка или иной наддиалектной нормы; единства этноса и осознания этого единства носителями локальных языковых разновидностей — данные формы речи с полным основанием рассматриваются как диалекты одного языка.

Изучение диалектов дает бесценный и поистине неисчерпаемый материал не только для проникновения в глубочайшие истоки языка, его историческое прошлое, но позволяет здраво без предвзятости и односторонности оценить и понять особенности становления и развития литературной нормы, различных социальных и профессиональных говоров, а также языковых вариантов. Только учет диалектных данных открывает возможность понять не только так называемые «отклонения» от правил произношения и грамматики, но и сами эти правила, и может служить прочной основой для исследования становления и развития значений слов.

Существует точка зрения, что диалекты — это «вульгарная речь», употребляемая «необразованными» слоями общества. Однако, такое суждение антиисторично и неверно фактически, так как, во-первых, литературная норма, как правило, складывается на основе одного или нескольких местных диалектов; во-вторых, языковые особенности любого местного диалекта обусловлены не «небрежностью» речи его носителей, а строгими историческими закономерностями.

Было бы примитивно и неверно представлять себе речь носителей диалекта как совершенно однородную и состоящую сплошь из диалектизмов на всех языковых уровнях (фонетика, грамматика, лексика) и во всех речевых ситуациях. Язык — сложное общественное явление, он существует в человеческом обществе, в реальной повседневной речевой практике людей, принадлежащих к различным социальным, профессиональным, территориальным формациям.

Широкое распространение литературного стандарта по всей территории США, междиалектные контакты, влияние профессиональных и социальных языковых образцов, присущих определенным слоям говорящих, воздействие радио и телевидения — все это определяет в конечном итоге речь отдельных носителей диалекта, которая и в пределах единой территории в такой же степени неоднородна, как и в различных ареалах. Даже речь отдельных носителей диалекта в пределах одной деревни или общины имеет свои специфические особенности. Следует особо отметить, что неумолимо протекающий процесс урбанизации в большой мере сужает границы распространения территориальных диалектов и возможности их развития.

2. Сущность понятия ритм Поскольку все процессы, происходящие в организме человека ритмичны, то можно заключить, что в основе речемыслительных процессов лежит тот же организующий принцип — ритм.

Ритм — это равномерное «закономерное чередование соизмерных и чувственно ощутимых элементов» (звуковых, речевых, изобразительных и т. п.) [МСЭ, т. 7, с. 1122].

Ритм — одно из «первых и сложнейших явлений действительности» [Нушикян Э.А.,. Этим можно объяснить многочисленность и разнообразие определения ритма.

Большинство исследований, посвященных характеру речевого ритма, исходят из традиционного определения ритма, опирающегося на понятие чередования элементов. Чередование предполагает последовательную смену разнообразных явлений: ударных и безударных, долгих и кратких. Так для возникновения ритма необходимо наличие соизмеримых, однопорядковых по структуре элементов и их регулярная повторяемость (чередование), которая воспринимается как проявление динамичности, движения.

Основываясь на теоретических исследованиях сущности ритма как периодичности соизмеримости явлений, можно вслед за А. М. Антиповой определить речевой ритм в наиболее общем плане как «закономерное чередование (во времени) элементов речи» [Антипова А.М., 1976 г., с. 24].

Е.А. Бурая определяет ритм «как периодичность сходных соизмеримых речевых единиц, что означает повторяемость однотипных явлений во времени, их последовательное воспроизведение» [Бурая Е.А., 1983 г., с.118].

Понятие ритма как периодичности дает возможность рассматривать разнородные элементы, как, например, ударный/безударный слоги в составе такого единого, закономерно повторяющегося явления как ритмическая группа.

М.А. Смусь трактует ритм в широком смысле «как устойчивое, закономерно развивающееся повторение связей и отношений в пространственно-временной структурной организации развивающейся материи» [Смусь М.А., 1986, с.139]. Но проблема состоит в том, что изохронность временных промежутков можно понимать по-разному: изохронность на уровне восприятия и изохронность объективную, реально существующую. По мнению М. А. Смусь абсолютной объективной изохронности ритмических групп быть не может, а можно лишь говорить об изохронности на уровне восприятия. Наше восприятие таково, что далеко не равные промежутки времени воспринимаются как равные.

Специфика ритмической структуры заключается, по мнению М. А. Смусь в том, что само ее возникновение обусловлено единством и борьбой противоположных начал: устойчивости и изменчивости, равномерности и неравномерности. Своеобразие ритма определяется борьбой этих тенденций и потому ритм нельзя свести полностью ни к строгой периодичности, ни к абсолютно свободному движению.

Поиски ответа на вопрос о естественных истоках речевого ритма привели к выделению физиологической и интеллектуальной его основ. Как элемент звучания речевой ритм опирается на физиологические основы, на ритм дыхания. Сущность физиологической обусловленности речевого ритма состоит, прежде всего, в том, что ритм речи определяется в значительной степени ритмом дыхания. Нарушение дыхания в момент речи или при подготовке к ней вызывает заикание — нарушения ритма и темпа речи. Изменение ритма дыхания влечет за собой и изменение ритма разговорной речи. Например, затрудненное, ускоренное дыхание дезорганизует артикуляцию и интонацию устной речи, вызывая подчас «проглатывание» отдельных звуков и даже слов. Но ритм дыхания не сам по себе, а только во взаимодействии с интеллектуальным фактором определяет и регулирует ритм разговорной речи. Понятие ритма как периодичности элементов дает возможность рассматривать разнообразные элементы в составе ритмической группы. Сходным образом в процессе речетворчества чередуются фонационные и паузные периоды.

«Речь — это чередование пауз и фонации, смена состояний активности и относительного покоя» [Матюшечкина Г. Г., 1987, с. 80].

В спонтанной речи обнаруживается взаимозависимость фонационных и паузальных сегментов, то есть относительно долгие паузы следуют за сравнительно краткими периодами речи, и, наоборот, за сравнительно длительной фонацией следует краткая пауза [Матюшечкина Г. Г., 1987, с. 80].

Представляется необходимым уточнить некоторые понятия. Под фонацией, или фонационным сегментом, понимается «коммуникативно-значимый речевой сегмент, ограниченный в потоке речи перерывами в звучании» [Зиндер Л.Р., 1982, с. 120]. Под паузацией, или паузальным сегментом, понимается перерыв в речевом континууме [Зиндер Л.Р., 1982, с. 120]. Просодическое наполнение пауз может быть различно: чаще всего они представлены молчанием, то есть полным перерывом в звучании, но могут быть частично заполнены звуками или словами, не несущими коммуникативной нагрузки (so, well, and).

Е.А. Бурая, основываясь на результате своего эксперимента, утверждает, что длительность фонационного сегмента имеет физиологическую основу. В процессе речи человек дышит не произвольно, его дыхание управляется центральной нервной системой и подчинено выражению смысла, что вынуждает человека делать паузу для вздоха лишь в местах слабых связей между словами. С другой стороны, в спонтанной речи перед говорящим стоят проблемы планирования и организации высказывания, в результате чего фонационные границы высказываний не всегда совпадают с синтактико-смысловыми и нарушают смысловую структуру речи [Бурая Е.А., 1983, с. 122]. В спонтанных диалогических текстах, как правило [Зиндер Л.Р., короткие, быстро сменяющие друг друга реплики, чередуются с длинными, развернутыми репликами монологического характера. Паузальная насыщенность спонтанных диалогических текстов зависит от ряда причин: эмоциональный настрой говорящего, степень его владения материалом, характер отношений между собеседниками и другие.

Е.А. Бурая отмечает двойственную природу фонационно-паузального цикла. С одной стороны, он является проявлением физиологической организации речи, а с другой — отражает процесс организации и планирования речи [Зиндер Л.Р., 1982, с. 129].

Таким образом, рассмотрение фонационного и паузального отрезков в составе единого фонационно-паузального цикла позволяет осознать ритм как периодичность повторяющихся во времени явлений и, вместе с тем, дает новые данные для понимания природы ритма как внутренне присущего, обусловленного физиологическими возможностями человека явления.

Ритм речи имеет сложную, многоуровневую организацию, и можно говорить о своеобразной иерархии речевых ритмов — прежде всего о слоговом, словесном, синтагменном ритме.

Если каждый слог есть волна звучности (в составе которой наибольшей звучностью обычно характеризуется слогообразующий звук, гласный), то естественно признать существование слогового ритма. Этот ритм имеет конкретную физиологическую основу: каждому слогу в идеале соответствует толчок выдыхаемого воздуха. Вместе с тем слоговой ритм не имеет последовательной смысловой основы, он связан со смыслом лишь при односложности слов.

В слове своеобразные вершины звучности образуют ударные гласные. В данном случае словесное ударение выполняет ритмическую функцию, наряду с фонетической и интонационной функциями. Уже само по себе чередование ударных и безударных слогов создает некую ритмичность речи: спады звучности на безударных слогах и подъемы на ударных. Таким образом, словесное ударение оказывается ритмической вершиной слова. Фонетическое единство, просодическая цельность, соотнесенность звучания слова со смыслом позволяют говорить о фонетическом слове как о ритмической группе, о ритмической единице, о наличии словесного ритма.

Средняя длительность произнесения среднего по величине слова — 1 сек. [Немченко Н.Ф., 1984, c. 60]. Значит, в соответствии с нормами дыхательного ритма в разговорной речи может быть произнесено на одном выдохе в среднем от 1 до 3 слов. Объем речевого отрезка в одно-три слова, произносимого на одном выдохе, совпадает с нормальным, естественным объемом русской синтагмы (а в разговорной речи — нередко и с объемом предложения, однословного или двухсловного). Синтагма служит и важнейшей порцией, квантом смысла слова. Значит, синтагма есть основная ритмическая единица. Но синтагма представляет собой и основную, элементарную интонационную единицу. Именно с синтагмой связаны все важнейшие компоненты интонации. Здесь следует отметить, что синтагмой, или смысловой группой, называется грамматически и интонационно оформленное, минимальное, неделимое далее смысловое объединение слов в предложении [Шах-Назарова В.С., с. 181]. Таким образом, синтагма есть простейшая интонационная единица речи, предельная основная синтаксическая единица, выражающая единое смысловое целое и фонетически сплоченная особым, синтагматическим ударением. Следовательно, основная ритмическая единица оказывается одновременно и основной интонационной единицей, или, иначе: синтагма является основной ритмоинтонационной единицей русской разговорной речи. Синтагма может состоять из группы слов и одного слова.

Ритм речи тесно связан с темпом. Ученые различают средний, замедленный и быстрый уровни. Быстрый темп сближается со средним темповым уровнем разговорного стиля. В разговорном стиле выделяется еще беглая речь. Наблюдения над разговорной и художественной речью свидетельствуют о тенденции к варьированию темпа в зависимости от длины смежных синтагм: большие синтагмы в соседстве с малыми произносятся быстрее (чисто физиологическая потребность во вдохе обусловливает более быстрый темп для синтагм многосложных или многословных), малые синтагмы произносятся медленнее. В пределах предложения темповые изменения, как правило, плавны, лишены скачков, варьирование темпа синтагм ограничено уровнем диапазона данного стиля произношения. (Это ограничение служит одним из показателей взаимосвязи элементов темповой структуры.) Скачок с одного темпового уровня (скажем, уровня полного стиля) на другой (разговорный) в рамках одного предложения в спокойном повествовании недопустим. Скачок с одного темпового уровня на другой возможен в экспрессивном стиле как целенаправленная интонационная неожиданность, служащая созданию некоего особого эффекта. За пределами предложения уровень темпового диапазона может измениться.

2.1 Функции речевого ритма Анализ функций «ритма» является одной из проблем, имеющих в эстетической теории многовековую традицию.

При всем многообразии ритмов — пространственных и временных, природных и социальных, в них есть нечто общее. Специфика ритмической структуры заключается в том, что ее возникновение обусловлено единством и борьбой противоположных начал: устойчивости и изменчивости, равномерности и неравномерности [Смусь М.А.]. Это объясняется наличием в любом материальном объекте таких противоположностей, как тождество и различие. Своеобразие ритма определяется борьбой этих тенденций.

Понятие «ритм» связывают с движением: «Ритм не только организует явление (текст), но и способствует его развертыванию, движению. Ритм не только результат движения, но и само движение» [Антипова А.М., 1986, с. 41].

Ритм играет организующую роль в тексте, он служит одним из средств формирования текста, этому служит и иерархический характер ритмических единиц.

Другой немаловажной функцией ритма является его смысловая функция. В связи с этим можно сделать вполне справедливое заключение, что вычленение единицы ритма (ритмическая группа, синтагма, фраза, сверхфразовое единство) можно охарактеризовать не только с точки зрения просодического уровня анализа, но и с точки зрения некоторых аспектов семантического плана. Ритмическая группа, по мнению Н. Ф. Немченко, позволяет выделить слова и словосочетания, обладающие определенным значением, а синтагма, фраза, сверхфразовое единство — единицы смысла разной степени сложности [Немченко Н.Ф., 1983, с. 190].

Ритм — эстетическая категория, которая наряду с такими понятиями, как «гармония», «симметрия», «пропорция» характеризует общие структурные принципы текста — его «мерность», целостность.

Если единицы ритма рассматривать в логике отношений целого и частного, то во многом объясняется неоднократно отмечавшаяся в лингвистической литературе упорядоченность в ритме (это ярко проявляется, например, в ритме сказок). Наличие принципа гармонии во взаимоотношении единиц ритма на уровне просодии возможно позволит объяснить действие механизма эстетического восприятия красоты, соразмерности, уравновешенности.

Таким образом, ритм выступает в роли одного из наиболее непосредственных и первичных материальных выражений единства и органической целостности. А также в сфере эстетической коммуникации он выступает в качестве одного из основных компонентов.

2.2 О взаимосвязи понятий ритм и интонация Долгое время ритм рассматривался как компонент интонации (А.М. Антипова, Н. Б. Светозарова, Э. Шток). В последнее время ритм рассматривают как явление, не входящее в понятие интонации. Н. В. Черемсина считает, что ритм создается комплексом интонационных компонентов в их взаимосвязи и является компонентом просодии как понятия более широкого, в состав которого входят все супрасегментные средства звучания, в том числе и интонация [Черемсина Н.В., 1989, с. 98]. Но очень трудно провести границу между этими понятиями, так как они имеют нечто общее, а именно, входят в супрасегментные характеристики речи. Отличие состоит в том, в каком порядке стоят компоненты, входящие в понятия интонации и ритма, и какой из этих компонентов играет ведущую роль. Ритм управляет при порождении речи интонационной структурой и тем самым соотносится с интонацией. Поэтому представляется необходимым остановиться на понятии «интонация». Функциональная нагрузка интонации весьма значительна, так как она характеризует сам тип высказывания, связи между его компонентами, его модальность и эмоциональность. Кроме того, интонация отражает индивидуальные особенности речи говорящего и его состояние.

И.Г. Торсуева дает следующее определение интонации: «Интонация — это взаимосвязанные изменения частоты основного тона и интенсивности, развертывающиеся во времени» [Торсуева И.Г., с. 116].

В состав ритма и интонации входят одни компоненты. Н. Д. Светозарова, Н. В. Черемсина, М. Г. Кравченко выделяют следующие компоненты: мелодика, пауза, темп, тембр, ударение. Н. Д. Светозарова так же выделяет интенсивность как самостоятельный компонент, а М. Г. Кравченко рассматривает интенсивность только во взаимосвязи с ударением.

Под мелодикой понимается изменение высот основного тона голоса на протяжении предложения или его отрезка [Кравченко М.Г., Зыкова М. А., Светозарова Н.Д.]. Естественная речь характеризуется постоянным чередованием мелодических спадов и подъемов. Изменение в высоте тона в зависимости от его общего направления движения в предложении может быть нисходящим, восходящим и ровным. При нисходящем направлении движения тона каждый ударный слог произносится, как правило, несколько ниже, чем предыдущий. При общем восходящем направлении движения тона в предложении каждый последующий ударный слог произносится несколько выше другого. Мелодика объединяет все компоненты предложения в единое целое, а при более дробном членении предложения объединяет компоненты его отрезков. Акустически мелодические характеристики речи соотносятся с изменяющейся во времени частотой самой низкой составляющей в спектре звука — частотой основного тона. Частота основного тона является величиной обратной периоду колебания и характеризует все периодические и квазипериодические звуки [Черемсина Н.В., 1989, с. 35]. Она имеет важнейшее значений для выделения коммуникативного типа предложения (повествовательного, вопросительного, побудительного). А при отсутствии грамматического выражения коммуникативного типа предложения мелодика в этой функции выступает как единственный показатель. Одним из важнейших значений мелодики является ее способность различать эмоциональные оттенки высказывания. Даже самая маловыразительная речь никогда не бывает полностью монолитной. Однако, величина интервалов мелодических подъемов и спадов обуславливается целым рядом факторов: индивидуальной манерой говорящего (одни говорят монотонно, другие — с более яркой мелодикой), ситуацией и контекстом. При этом существует ряд мелодических типов, обязательных для всех носителей определенного языка [Кравченко М.Г., Зыкова М. А., Светозарова Н. Д., 1973, с. 38].

Особое место среди компонентов интонации занимает пауза. Под паузой понимается «больший или меньший перерыв в звучании, являющийся сигналом границы между двумя более или менее самостоятельными по смыслу отрезками речи» [Кравченко М.Г., Зыкова М. А., Светозарова Н. Д., 1973, с. 42]. Одновременно пауза может использоваться и для пополнения запаса воздуха в легких, то есть для вдоха. Но вдох подчиняется смысловой стороне речи и возможен лишь там, где перерыв в звучании допускается смыслом. Необходимо также различать интонационные паузы от так называемых пауз хезитаций. Они проявляются в виде заполненных пауз, повторение частей слова и целых слов. Паузы хезитации существенно модифицируют интонационный рисунок высказывания. Н. Д. Светозарова отмечает, что при анализе интонации необходимо дифференцировать эти виды пауз, квалифицируя их как запланированные (интонационно-межфразовые и межсинтаксические) и незапланированные (хезитационные).

Инес Бозе (1994) предложил классификацию пауз, критериями которой служат три параметра: форма, длительность и место расположения.

На реализацию супрасегментных средств влияет темп речи. Другими словами это скорость речи, «относительное ускорение или замедление отдельных ее отрезков (звуков, слогов, слов, предложений и т. д.)» [Черемсина, 1989, с.19]. Темп речи зависит от стиля произношения, смысла речи, эмоционального состояния говорящего, а также эмоционального содержания высказывания. Н. В. Светозарова рассматривает темп во взаимосвязи с линейной протяженностью, поскольку протяженность речевых единиц во времени — необходимое условие их существования. Для того чтобы та или иная речевая единица могла быть реализована говорящим и воспринята слушающим, требуется определенное время. Это время различно для разных элементов. Поскольку между длительностью и темпом существует обратно пропорциональная зависимость (чем больше длительность элементов речевой единицы, тем меньшее количество их укладывается в единицу времени), то многие авторы ограничиваются одной из этих характеристик и говорят о различном темпе произношения отдельных слов и даже слогов.

«Ударение, выделяющее самое важное по смыслу слово, называют фразовым или точнее синтагматическим» [Кравченко М.Г., Зыкова М. А., Светозарова Н. Д., 1973, с.40]. Под синтагматическим ударением следует понимать выделение какого-либо элемента данного отрезка речи на фоне прочих слабо или вовсе никак не выделенных элементов. Тем самым оно является организующим фактором, объединяющим все компоненты данного речевого отрезка. Синтагматическое ударение выполняет также функцию логического выделения слов. Логическое ударение может приходиться на любое слово, в том числе и на обычно безударные слова.

Рассмотрение интенсивности как отдельного компонента интонации встречается в интонационных исследованиях редко [Светозарова Н.Д.]. Частично динамический компонент интонации рассматривается при анализе ударения или акцента (например, акцентные характеристики Т.М. Николаевой). Тесная связь между интенсивностью и ударением объясняется тем, что «основная функция интенсивности — выделение отдельных элементов речевой цепи» [Кравченко М.Г., Зыкова М. А., Светозарова Н. Д., 1973, с.51]. Артикуляционным коррелятом интенсивности является, по мнению Светозаровой Н. Д., «степень произносительного усилия», определяемая величиной подсвязочного давления, активностью дыхательных мышц и напряжением периферийных произносительных органов. Различие в интенсивности речевых звуков воспринимается человеком как различие в громкости (шепот, крик) [Кравченко М.Г., Зыкова М. А., Светозарова Н. Д., 1973, с.52].

Каждый из выше перечисленных компонентов функционируют в речи не изолировано, а в тесной связи между собой. Взаимосвязь между компонентами интонации выражается, например, в том, что наиболее значительные мелодические изменения происходят обычно на ударных слогах, а одним из средств осуществления ударения является мелодика.

Таким образом, можно сделать вывод о сложности ритма и интонации, которые реализуются на супрасегментном уровне. Каждое из этих явлений, несмотря на то, что они имеют ряд общих характеристик, обладают также своей спецификой.

3. Сущность понятия интонационный стиль

В контексте коммуникации, важную роль играет выбор интонационного стиля, от которого зависят особенности речи, а именно выбор интонационных средств, изменения ритма и интонации.

Некоторые авторы дают следующее определение интонационного стиля: «Интонационный стиль может быть определен как система связанных интонационных средств, которые используются в социальной сфере и служат определенной цели коммуникации» [Соколова М.А., 1996, с.216]. Выбор интонационного стиля определяется в основном целью коммуникации, а также рядом экстралингвистических и социальных факторов. Достижения экспериментальной фонетики в последние годы дают возможность выделить следующие интонационные стили:

1. Информационный

2. Академический (научный)

3. Публицистический

4. Декламационный (художественный)

5. Разговорный Маркеры интонационного стиля зависят от ситуации-контекста и от цели говорящего. Таким образом, интонационный стиль — это дополнение, при помощи которого основная мысль может быть изменена. Общепринято, что цель коммуникации определяет тип информации, передаваемой в виде устных текстов. Они могут быть интеллектуальными, эмоциональными, побуждающими к действию. Каждый тип выражается при помощи специфических просодических параметров. Эти стилистически маркированные изменения представляют собой инварианты стиля, образуя интонационные модели. Из этого следует, что существует тенденция, когда супрасегментные просодические особенности формируют модели. Инварианты интонационных моделей, которые существуют в определенных полях коммуникации, могут рассматриваться как нормы речевого поведения в данной сфере коммуникации.

Таким образом, интонационный стиль — это целый комплекс разнородных феноменов.

Далее хотелось бы кратко определить особенности именно разговорного интонационного стиля.

Разговорный стиль — это наиболее часто используемый тип интонационного стиля. Этот стиль используется в каждодневной коммуникации. Его можно услышать в разговорах носителей языка, именно поэтому ученые называют его разговорным [Соколова М.А., 1996, стр. 232].

Некоторые лингвисты также называют данный стиль неофициальным, так как он проявляется в основном в неофициальном общении между родственниками, друзьями и хорошо знакомыми людьми. В неофициальной ситуации говорящие более расслаблены, они уделяют меньше внимания эффекту, которые они производят на слушателя, так как они не следят за своим языковым поведением осознанно.

Таким образом, каждый носитель языка обладает «разговорным» стилем речи, но разнообразие этого стиля зависит от социального окружения. Именно «разговорный» стиль речи поддается влиянию ситуации.

Также важно отметить, что в разговорном стиле эмоциональная реакция по отношению к определенным сигналам в речи очень важна, и поэтому ее роль выходит на первый план. Речевое общение включает в себя не только вербальный язык. Во время общения мы не просто слышим слова, но и вычленяем значение осознанно либо неосознанно. Например, поднятие бровей или пауза могут нам сказать гораздо больше, чем сотни слов. Но, несомненно, вербальная часть коммуникации играет важную роль и имеет свои собственные системы.

Таким образом, чтобы изучить речевое взаимодействие необходимо изучить некоторые правила невербального поведения в определенных культурах и лингвистические правила, лежащие в основе разговора. Этот вопрос малоизучен.

Другая сложность проведения исследования, связанного с разговорным стилем, лежит в сборе необходимой базы для исследования. Хорошо известен тот факт, что большинство людей меняют свое поведение, если они знают, что их речь будут записывать, но лингвисты не могут исследовать повседневную речь без аудиозаписей.

Спонтанные неофициальные беседы имеют следующие лингвистические характеристики:

1) такие разговоры характеризуются неточностью, так как говорящие очень часто полагаются на экстралингвистические факторы: контекст, жесты. И таким образом некоторые высказывания не закончены, так как из контекста понятно, что хотел сказать говорящий.

Иногда говорящий неожиданно прерывает разговор и замолкает, но собеседники понимают друг друга, улавливают значение, потому, что они имеют общую тему. Время от времени собеседники переспрашивают друг друга. Например,

Richard: Well, I am going tonight in fact.

Jane: Tonight? Oh, are you?

2) разговоры спонтанные и тема выбирается случайно. Они очень часто непредсказуемы и неуправляемы. Однако, очевидно то, что в повседневном общении повторяются одни и те же семантические блоки (например, коммуникативные формулы приветствия, знакомства, начала разговора, привлечения внимания и т. д.);

3) беседы характеризуются наличием ошибок, оговорок, одновременного говорения и пауз. Например,

Bob: I think I’d much prefer to go in for teaching.

Jane: Jolly good.

Bob: Because… er… well, you get long holidays). Паузы во время разговора необходимы для обдумывания высказываний.

На просодическом уровне ученые делают следующие выводы:

· Беседы состоят из блоков, которые в свою очередь связаны с супрасегментными единицами, обусловленными длиной пауз, скоростью речи, ритмом, высотой тона и громкостью.

· Так как не существует ограничений в глубине выражаемых эмоций, речевые ситуации предлагают разные виды просодических эффектов.

· Что касается ядерного слога, то здесь встречаются как восходящий, так и нисходящий тоны. Эмфатические тоны встречаются в очень эмоциональных текстах. Высокие предъядерные слоги встречаются часто.

· Что касается просодических характеристик этого интонационного стиля необходимо отметить, что интонационные группы довольно короткие. Эти короткие межпаузовые интервалы характеризуются децентрализованным ударением и неожиданными прыжками на коммуникативные центры. (Например, Jane: ?That's Нgoing …| to? make you very un`fit, you know.).

· Нисходящий тон встречается редко, только в группах состоящих из нескольких ударных слогов.

· Темп разговорной речи может быть разным. Естественная скорость может быть очень быстрой, но может складываться впечатление «медлительности» вследствие частых пауз, как заполненных звуком, так и незаполненных. Однако паузы в речи могут отсутствовать, потому что часто говорящие перебивают друг друга либо говорят одновременно. Часто в неофициальных разговорах присутствует пауза, которая служит, для того чтобы говорящий могут вдохнуть воздух. Паузы могут быть в разных местах, не только в местах знаков препинания (Например, Richard: НOh || …Н look, | you Н don’t seem to | realize >that |||… that I Нlike it.||). Таким образом, темп может быть разным в этом интонационном стиле.