Экология животных северо-восточной Азии и реконструкция плейстоценовых ландшафтов Берингии

Благодарности. Выражаю признательность коллегам-специалистам по группам беспозвоночных H.H. Винокурову, А. Ф. Емельянову, Г. Ш. Лаферу, Б. М. Катаеву, И. М. Кержнеру, Б. А. Коротяеву, С. Ю. Стороженко, оказавшим помощь в определении полевых сборов и консультировавшим меня многие годы. Пользуюсь случаем поблагодарить коллег по лаборатории A.B. Алфимова, З. А. Жигульскую, А. Н. Лейрих, E.H. Мещерякову за плодотворное сотрудничество, А. П. Бельгер и О. Ф. Машукову за помощь в работе.

ГЛАВА I. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ОБСТАНОВКИ И НАСЕЛЕНИЕ БЕСПОЗВОНОЧНЫХ ЖИВОТНЫХ БАССЕЙНА ВЕРХОВЬЕВ КОЛЫМЫ.

Бытующее представление о суровости условий Северо-востока имеет реальные основания. В верховьях Колымы среднемесячные температуры января близки к -40°С. Амплитуда экстремальных температур воздуха приближается к 90° (средние из абсолютных максимумов составляют 28−30°С, минимумов -50. -56°С). Годовая сумма осадков не превышает 350−360 мм (из них 50−70% жидкие), безморозный период не превышает 60 сут.

Фундаментальная черта экологической обстановки района работ (как и везде на Северо-востоке, кроме побережья Охотского моря) — повсеместная многолетняя мерзлота, так как средние годовые температуры воздуха здесь -9.-11°С. Мощность протаивающих за теплый сезон грунтов (СТС) варьирует от 0.3 до 3.5 м. Широкое распространение в обсуждаемом районе льдистой мерзлоты (фактически повсюду кроме выпуклых элементов рельефа) сказывается, прежде всего, в заболачивании территории и охлаждении всегда маломощных почв. В таких жестких гидротермических условиях разнообразие доминантов растительного покрова оказывается невелико. Из числа древесных 6 пород это лиственница ЬагЪс '¿-теИпи и кедровый стланик Ртт ритИа, обладающие крайне широкой экологической валентностью в отношении гидротермических и почвенных условий (рис. 1). Обе породы имеют огромные ареалы и в пределах региона абсолютно господствуют на горно-лесной части территории, занимая склоны всех экспозиций и другие элементы рельефа с совершенно различными мерзлотными условиями (с сезонно-талым слоемСТС — от 0.3−0.4 м до 2.5−3.0 м) на всевозможных почвах.

Влажность, % от НВ.

Рис. 1. Гидротермические условия в слое почвы 0−20 см под различными древесньми породами в бассейне верхней Колымы.

По оси абсцисс — годовая сумма положительных среднесуточных температур, по оси ординат — влажность в % от наибольшей влагоемкости. Точки определения гидротермических параметров и примерные границы для: 1 — лиственницы, 2 -кедрового стланика, 3 — кустарниковой ольхи, 4 — осины, 5 — территорий без древесной растительности (а — в поясе редколесий, б — в горных тундрах).

Наземные покровы также монотонны и представлены характерными гипоарктическими группировками с доминированием вересковых кустарничков, осок, неприхотливых злаков (типа вейника Лангсдорфа), мхов, лишайников. Этому способствует ряд мощных факторов. В частности, лиственница в редколесьях и, тем более, в рединах из-за неполного развития крон — слабый эдификатор (Демьянов, 1980), и она не препятствует формированию названных гипоарктических сообществ. Кедровый стланик, напротив, обладает мощной средообразующей способностью, связанной, прежде всего, с формированием плотной тени, резко уменьшающей и без того скудную теплообеспеченность. Грубый опад обеих пород, заторможенность процессов бактериального разложения растительной массы, незначительное содержание карбонатов в материнских породах, низкие температуры почв — все это вместе способствует накоплению органики в виде торфянистых горизонтов почв и разного рода торфов и формированию низких значений рН, вплоть до 7.

3.5 (водная вытяжка). В этих крайне жестких условиях напочвенный покров обеднен и однообразен на обширных пространствах.

Огромную роль в дифференциации условий для организмов играет нанорельеф, особенно в переувлажненных биотопах с малой затененностью. На кочках и в мочажинах различаются не только степень увлажнения, но и статьи расхода солнечной энергии: в первом случае больше тратится на нагрев, во втором — на испарение. Различие же температурных характеристик смежных элементов нанорельефа (кочка — мочажина) на шлейфах южных склонов вполне сравнимо с различиями между сухими южными склонами и болотами.

Лишь незначительная доля территории занята экзотическими для региона экосистемами, размещающимися на участках с мощным сезонно-талым слоем (до 2.5 м). В их числе разного рода ксероморфные экосистемы, достигающие максимума выраженности на участках реликтовых степей, и так называемые таликовые зоны крупных рек с тополево-чозениевыми комплексами (рис. 2).

Рис. 2. Пространственная дифференциация экосистем в бассейне верховьев Колымы.

I — Тополево-чозениевые группировки поймы, II — долинно-болотный комплекс, III — лиственничники берегового вала, IV — лиственничные редины на заболоченных мохово-лишайниковых шлейфах, V — парковые лиственничники южных склонов, VIзаболоченные лиственничники северных склонов, VII — кустарниковые лиственничники южных склонов, VIII — кедрово-стланиковые группировки, IXосинники южных склонов, X — злаковые березняки южных склонов, XI — заросли кустарниковой ольхи, XII — ксероморфные группировки южных склонов, XIIIосочковые группировки бровок склонов, XIV — злаково-кустарничково-лишайниковая тундра на южных склонах, XV — злаково-кустарничковые группировки на южных склонах, XVI — щебнисто-лишайниковая тундра, XVII — щебнистые осыпи. 1 -кустарниковая ольха, 2 — осина, 3 — береза, 4 — кедровый стланик, 5 — чозения, 6 -лиственница, 7 — осочки, 8 — кустарнички, 9 — мхи, 10 — лишайники, 11 — злаки, 12 -щебень, 13 — глубина СТС, 14 — границы экосистем, не совпадающие с границами элементов рельефа, 15 — степь, 16 — болота, 17 — скалы. ©-я ЕЗ" G3-, i И'7 8.

Фауна и население зональных ландшафтов детально изучались главным образом на стационаре «Абориген», принадлежащем Институту биологических проблем Севера ДВО РАН и расположенном в верховьях Колымы в точке с координатами 62° с.ш., 159° в.д. В число анализируемых вошли некоторые группы жесткокрылых (долгоносики, листоеды, жужелицы, пилюльщики, щелкуны и другие), полужесткокрылых, перепончатокрылых (муравьи, шмели), саранчовые, ряд родов цикад, дневные бабочки и совки, многоножки (Lithobiidae, Geophilidae), дождевые черви.

Несмотря на большие размеры обследованной территории и значительное разнообразие изученных экосистем, по структуре доминирования отчетливо выделяются лишь несколько крупных, ярко выраженных типов населения и соответствующие им объединения местообитаний (Берман, Бухкало, 1985).

I. Абсолютное доминирование энхитреид (до 20 тыс. на 1 м2) со значительным участием многоножек, иногда с содоминированием личинок двукрылых при относительной редкости остальных членистоногих. Этот тип населения свойствен самым холодным участкам с водоупорной мерзлотой (СТС порядка 50−60 см), над которой располагается мощный слой рыхлого торфа с высокой порозностью — идеальный субстрат для обитания микроартропод и питающихся ими многоножекнапочвенный покров либо моховой, либо мохово-лишайниковый.

И. Абсолютное доминирование многоножек (до 81% по численности и 75% по массе всех членистоногих), иногда также с содоминированием личинок двукрылых. Многоножки представлены двумя семействами — Geophilidae и Lithobiidae (преобладает Dacrobius krivolutzkyi). Огромная численность (в эклекторной выгонке свыше 400 ос./м2 обеих групп!) наблюдается в холодных с моховым покровом сообществах кедрового стланика и густых зарослей кустарниковой ольхи с СТС около 60−80 см.

III. Абсолютное доминирование мезофильных муравьев (Leptothorax acervorum, Camponotus herculeanus, Formica gagatoides и Myrmica kamtschatica) — до 90% по численности и до 80% по массе, при содоминировании многоножек. Подобное население характерно для кустарничково-моховых лиственничных редколесий, как правило, с кочкарным или бугристым нанорельефом. Этот тип населения по существу представляет собой предыдущий, но с большим участием муравьев, отсутствовавших из-за затененности и слабо выраженного нанорельефа.

IV. Доминирование ксерофильных муравьев {Formica lemani, Myrmica bicolor) при содоминировании жуков или наоборот в зависимости от затенения. Эти варианты населения свойственны ксерофитным биотопам и максимально выражены в степных группировках. Жесткокрылые в половине обследованных сообществ — доминанты или содоминанты. Однако среди более чем 20 зарегистрированных семейств к их числу могут быть отнесены только 6: щелкуны, жужелицы, мягкотелки, стафилины, долгоносики и усачи. 9.

Названные выше всего лишь 4 основных типа населения не исчерпывают, конечно, его разнообразия в регионе, а представляют собой лишь наиболее часто встречающиеся. Можно назвать еще несколько наиболее характерных типов населения, приуроченных к особым местообитаниям, суммарная площадь которых в ландшафте ничтожна. Это население рощиц осины и участков послепожарных ксероморфных лугов с абсолютным доминированием дождевых червейтополево-чозениевого леса с огромной долей в населении личинок мух (в основном бибионид) — зарослей кустарниковой ольхи северных склонов с доминированием личинок типулид при участии личинок мелких мух и др.- кустарничково-вейниковых березняков и пойменных лиственничников с супердоминированием (56−70% населения членистоногих) червецов, главным образом, АгсЮПкегЬа сМарИгаМа, встречающихся также во многих сообществах верхней Колымы.

Первые 3 основных типа занимают подавляющую часть территории, варьируя и плавно переходя один в другой. Общее число видов всех групп почвенной мезофауны, определяющих структуру населения большинства подобных сообществ, по-видимому, не превосходит 25−30 (подчеркнем — из проанализированных групп). Поскольку подавляющую часть региона занимают разнообразные сырые и (или) холодные биотопы на водоупорной мерзлоте и с небольшим СТС, постольку на территории в целом преобладает олигодоминантный комплекс, основу которого составляют многоножки (2−3 вида) и мезофильные муравьи (3−4 вида). Многоножки названных групп, как известно, хищникимуравьи также нуждаются в значительном количестве белковой пищи для выкармливания расплода. Таким образом, в населении «мезофауны» огромных пространств доминируют хищники (облигатные и факультативные), питающиеся крайне многочисленными особенно в рыхлых торфяных и торфоподобных («сухие торфы») субстратах представителями микрофауны.

Ксероморфные же сообщества невелики по площади, но их население многократно разнообразнее в основном за счет жуков. К описанию ксероморфных сообществ мы вернемся в главе III.

Поскольку холодным и сырым биотопам соответствует не один определенный тип почв, а их множество (криоземы, болотные мерзлотные, криоторфяные, торфянисто-перегнойные и т. д.), а теплым биотопам — различные подтипы подбуров, криодерновые, криоаридные почвы и т. д. (Берман и др., 1990), обсуждаемая условная типология населения может быть соотнесена не с типовым рангом почв, но с более высоким, отражающим их общность по гидротермическим характеристикам.

Важнейшая черта населения беспозвоночных животных — отсутствие зависимости его структуры от доминирующих в регионе лесообразующих пород — лиственницы и кедрового стланика. Иными словами, по доминирующей породе предсказать население конкретного биотопа.

10 невозможно, что связано с отмеченной выше способностью лиственницы и кедрового стланика существовать в широком диапазоне местоположений и в разных почвенно-мерзлотных условиях. В редкостойных насаждениях, столь характерных для региона, состав населения почти однозначно зависит от местоположения на рельефе (заметим — в пределах распространения одной горной породы). Такая предсказуемость, несомненно, связана с решающим влиянием местоположения на условия дренажа и теплообеспеченности, сказывающимся, в свою очередь, на характере мерзлоты (водоупорная или «сухая») и определяемом ею в очень большой мере напочвенном растительном покрове. Однако состав и численность населения (особенно муравьев) крайне зависимы и от степени затенения, создаваемого любым растительным ярусом.

В этой связи необходимо упомянуть роль пожаров и следующих за ними сукцессий в увеличении разнообразия экосистем и практически всех их компонент. Большинство экосистем восстанавливается к исходному состоянию без прохождения каких-либо уклоняющихся сукцессионных стадий. При полном выгорании направление сукцессий зависит от многих факторов и нередко приводит к формированию длительно сохраняющихся и отличных от исходных экосистем (осинников, разного рода травяных и травяно-кустарничковых сообществ и др.). В этих экосистемах главным контролирующим фактором служит не слабая теплообеспеченность, а ничтожная влажность почвы. Здесь нередки погодные ситуации, которые вполне точно могут быть переданы словом «засуха». Только наиболее ксерофильные виды, такие как личинки щелкуна Рго$(етоп яепсеит обитают между куртинками растений, остальные беспозвоночные сосредоточены в дерновинах. В этих группировках практически нет энхитреид, но встречаются участки с высокой численностью дождевых червей Е’кета погйетЫоЫг, значительную часть времени проводящих в капсулах (см. ниже). По мере увеличения влажности почвы (от места к месту или во времени) складываются благоприятные условия для ряда других групп беспозвоночных животных. Однако при дальнейшем развитии органогенных горизонтов, затенения напочвенным покровом или древесным пологом возрастает лимитирующая роль недостатка тепла и уменьшения рН, связанных с накоплением неразложившейся органики.

Наименьшие послепожарные изменения проявляются на ксероморфных, изначально безлесных территориях (например, на участках реликтовых степей), а также при повторных пожарах безлесных сукцессионных экосистем. При всех обстоятельствах пожары, несомненно, способствуют расширению их площадей за счет колонизации ксерофилами выгоревших редколесий.

Если отвлечься от размера занимаемых площадей, то диапазон экосистем в регионе в целом очень велик (от горно-тундровых до степных) в соответствии с контрастом теплообеспеченности, проявляющимся вследствие высокой континентальности климата. Наиболее ярко он может быть продемонстрирован.

11 по суммам положительных температур в почве на глубине 5 и 20 см. Их разница на одной абсолютной высоте между северными мохово-лишайниковыми участками, протаивающими на 40−50 см, и южными степными склонами, имеющими сухую мерзлоту на глубине 2.5−3 м, достигает 3.6 крат на глубине 5 см и 400 — на глубине 20 см (Берман, Алфимов, 1992). Различиям в теплообеспеченности в полной мере соответствует и состав населения беспозвоночных животных: на северных склонах заметное место в населении занимают гипоарктические элементы, на южных — реликтовые степные. Заметим, что максимальные различия между биотопами по продолжительности теплого периода в почве — между реликтовыми степными склонами в долинах и лишайниково-моховыми северными склонами в горной тундре — достигают 2 мес.

Очевидно также, что на степных участках климатический потенциал региона полностью реализуется, тогда как на остальных участках он уменьшается за счет расхода тепла на таяние мерзлоты и последующее испарение воды из почвы. С другой стороны, наиболее теплые участки долин (реликтовые степные) по условиям теплообеспеченности сравнимы с зональными степями Южной Сибири, а лишайниковые группировки горных тундр соответствуют типичным тундрам Чукотки. Таким образом, в относительно небольшом интервале высот в пределах всего двух вертикальных поясов происходит изменение почвенного микроклимата, соответствующее смещению на 6 природных зон и подзон (тундры, лесотундры, тайги, смешанных и широколиственных лесов, лесостепи и степи). И тундровые, и степные виды существуют в своей обычной обстановке, они не представляют собой широко валентные формы, способные колонизовать значительно уклоняющиеся от исходных условия.

Описанные выше закономерности пространственной дифференциации сообществ могут быть экстраполированы на значительные территории горнотаежной части континентального Северо-востока. С севера на юг подобные ландшафты занимают пространство около восьми градусов по широте, и различия между северной и южной границами этой «гиперзоны» составляют по среднегодовым температурам менее 3 °C, а по годовой сумме осадков 100—200 мм. К юго-востоку и к западу от бассейна Колымы ситуация довольно быстро меняется. В сторону Охотского моря растут гумидность и среднегодовые (в основном за счет зимних) температурык западу — увеличивается континентальность с ее стандартными проявлениями: лето становится теплее, зима — холоднее, уменьшается количество осадков.

ГЛАВА П. ЭКОЛОГИЯ, ХОЛОДОУСТОЙЧИВОСТЬ И АДАПТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ ЖИВОТНЫХ СЕВЕРО-ВОСТОКА АЗИИ.

Главная черта, объединяющая климаты России, — холодная зима. Вечная мерзлота занимает почти 60% всей площади страны. На всем этом пространстве каждый год зимуют в оцепенении тысячи видов беспозвоночных.

12 животных, но лишь для считанных десятков известны реальные условия зимовки и механизмы холодозащиты. Масштабу явления не соответствует степень его изученности.

Существует обширная литература о физико-химических механизмах выживания клеток и организмов как в переохлажденном, так и в замерзшем состоянии, с описанием состояния мембран, свободной и связанной воды и т. д. К сожалению, экологические аспекты холодоустойчивости освещены намного хуже. Между тем, познание адаптивных стратегий разных групп организмов особенно перспективно путем изучения широко распространенных видов, демонстрирующих спектр разнообразных адаптивных возможностей, особенно в экстремальных условиях. К таким организмам относятся транспалеарктические муравьи, некоторые виды дождевых червей, саранчовых и др., ареалы которых наиболее далеко продвинуты на север. В этом ряду находится и сибирский углозуб, судя по ареалу, обладающий феноменальными адаптивными возможностями.

1. Адаптивные стратегии муравьев.

Муравьи в большей части сообществ на Верхней Колыме занимают одно из первых мест по численности в населении беспозвоночных животных. Изобилие особей и легкость мечения муравейников осенью создают для экспериментатора уникальную возможность иметь для работы зимой любое количество материала из известных естественных условий. Поэтому муравьи были выбраны нами в качестве модельного объекта для выяснения путей адаптации к низким температурам зимовки, используемых видами одной таксономической группы, и для сопоставления физиологической способности животных переносить отрицательные температуры с реальными температурными условиями, складывающимися в различных биотопах.

Для выяснения условий зимовки муравьев всех видов их гнезда вскрывали летом и зимой, определяли глубину расположения зимовочных камер и температуру в гнездах муравьев. В качестве основной характеристики температурного режима биотопов зимой были выбраны сезонные минимумы по горизонтам 0−1,5,10,20 и 40 см. В почве более чем 40 характерных биотопов и в гнезда муравьев осенью устанавливались гидроизолированные электротермометры. Резистентность массовых видов муравьев к низким температурам зимовки изучалась путем измерения порогов длительно переносимых низких температур (ЛТ50%), температур максимального переохлаждения и их сезонных изменений.

Температурные условия зимовки. Зима на обследованной территории в заселяемом муравьями слое почвы длится 7−7.5 мес. Температуры в верхних 20 см почвы разных биотопов образуют континуальный ряд от -48 до -10°С. Самые низкие температуры (-З6.-48°С в верхнем сантиметре и -29.-39°С на глубине 20 см) отмечены на немногих участках в поясе редколесий, в их.

13 пределах максимальная за сезон высота снега редко превышает 10 см. Характерные температурные условия в местах расположения гнезд муравьев показаны на рис. 3. покрова и температуры в зимовочных камерах Leptothorax acervorum и Formica exsecta в долине ручья Олень (500 м н. ур. м.) зимой 1978;1979 гг.

Температура: воздуха минимальная за декаду — 1 и среднедекадная — 2- среднедекадная в гнезде L. acervorum на глубине 5 см — 3, в гнезде F. exsecta на глубине 20 см — 4, 40 см — 5. Высота снега (в сантиметрах) у гнезда L. acervorum — 6, у гнезда F. exsecta — 7.

Подавляющая часть видов жестко придерживается свойственного им стереотипа устройства гнезда (рис. 4). Мы никогда не находили гнезд древоточцев или Leptothorax spp. с глубоким расположением камер и, напротив,.

14 гнезд F. candida, F. lemani с поверхностным даже в местах, где температуры зимой достаточны для успешной зимовки.

Высота, см ом.

Рис. 4. Схема устройства гнезд массовых видов в верховьях Колымы.

Вечная мерзлота и зимовка муравьев. Расположению камер на глубине, достаточной по температурным условиям для зимовки муравьев, может препятствовать вечная мерзлота. Ее влияние на мало протаивающих участках (25−35 см к концу июня) сказывается на теплообеспеченности и степени увлажнения даже самых верхних горизонтов почвы. Здесь формируются очень большие температурные градиенты (до 2.5°С на 1 см), что, наряду с высоким расположением мерзлотного водоупора, а тем самым и обводненностью грунта, определяет предельные глубины возможного размещения ходов и камер. В биотопах с водоупорной мерзлотой обычно не живут наименее холодоустойчивые виды, которые не могут располагать зимовочные камеры вблизи поверхности почвы. В первую очередь это виды рода Formica, кроме полярного муравья. F. lemani никогда не был найден на территориях с водоупорной мерзлотой, которая и служит главным фактором, ограничивающим его распространениена побережье же Охотского моря, где мерзлота прерывиста, этот вид встречается очень широко. Льдистая мерзлота никак не сказывается на биотопическом распределении лишь тех видов, которые располагают гнезда вблизи поверхности. Это уже упоминавшийся полярный муравей, а также С. herculeanus и L. acervorum.

На глубоко и быстро протаивающих участках мерзлота не оказывает заметного влияния на гидротермический режим верхних слоев почв и, таким образом, на экологию обитающих здесь видов.

Холодоустойчивость. Все муравьи зимуют не в замерзшем, а в переохлажденном состоянии. Самая низкая температура максимального переохлаждения зарегистрирована у личинок L. muscorum (-58.1°С), и это значение можно рассматривать как рекордное для муравьев вообще. Диапазон.

15 средних температур максимального переохлаждения в отдельных гнездах для имаго составляет -38.-43°С — у L. acervorum, -37.-44°С — у L. muscorum, -37.-40°С — у С. herculeanus -27.-30°С — у F. gagatoides, -27.-ЗГС — у М. kamtschatica и М. bicolor, -24.-25°С — у F. candida, -20.-24°С — у F. lemani, -19.-22°С — у F. exsecta и -17.-18°С — у F. sanguinea. Порог же длительно переносимых температур (ЛТ50%) у всех видов лежит выше средних величин переохлаждения на 3−7°С.

Приведенные характеристики холодоустойчивости много ниже полученных в регионах с более мягким климатом. В южной и северной Финляндии и даже под Магаданом средняя зимняя температура переохлаждения всех изученных видов формик близка к летней для муравьев с «Аборигена», которую мы рассматриваем как неспецифическую в силу отсутствия адаптивного смысла (рис. 5).

L acervorum L. muscorum F. gagatoides F. lemani F. exsecta куколки рабочие личинки куколки рабочие личинки куколки рабочие куколкирабочие куколки рабочие.

Рис. 5. Температуры максимального переохлаждения (Тп) в разных частях ареала некоторых видов муравьев.

А — «Абориген», К — Кево, М — Магадан, О — Оймякон, Т — Тварминне. Кружоксредние значения Тп для муравьев из отдельных гнезд летом, треугольник — зимойлинии с поперечным штрихом — минимальные значения Тп в выборке.

От лета к зиме на названных территориях холодоустойчивость, вероятно, не растет, имеющейся неспецифической может оказаться достаточно для успешной зимовки. Но подобные и еще более мягкие температурные условия зимы свойственны большей части России, кроме регионов с континентальным климатом, определяемым Сибирским антициклоном. Поэтому есть основания полагать, что на всех этих территориях муравьи обходятся летней.

16 холодоустойчивостью. Лишь в значительно более жестком климате неспецифической холодоустойчивости не хватает, и муравьи должны существенно наращивать ее осенью до величины, соответствующей минимальным температурам в зимовочных камерах.

Но главное отличие изученных нами зимующих муравьев в бассейне Верхней Колымы от зимующих в немерзлотных регионах состоит в том, что на Северо-востоке тканевые жидкости муравьев переохлаждены в физическом смысле, т. е. сохраняются «жидкими» при температурах ниже температур замерзания растворов. Все виды рода Formica проводят в этом весьма стабильном состоянии по меньшей мере несколько месяцевостальные виды (значительно снижающие температуру замерзания) — несколько наиболее холодных недель. В немерзлотных районах минимальные температуры в зимовочных камерах, как правило, выше не только температур максимального переохлаждения насекомых, но даже температур их замерзания.

Резерв холодоустойчивости" как критерий адаптированности.

Присутствие вида на данной территории означает, что вид адаптирован к местным условиям. Мерилом степени соответствия холодоустойчивости насекомых условиям зимовки может быть «резерв холодоустойчивости», т. е. разница между порогами переносимых температур и минимальными температурами в гнездах. Чем больше эта разница, тем устойчивее вид к превратностям зимней погоды и тем больший спектр биотопов он может населять. Резерв холодоустойчивости особенно велик у L. muscorum, L. acervorum и С. herculeanus. Он составляет 10−15°С и гарантирует сохранность популяций этих видов практически повсеместно при любых межгодовых превратностях погоды, даже в малоснежные и одновременно холодные зимы.

У F. gagatoides, М. kamtschatica и М. bicolor резерв этот вдвое меньше: 4−7°С, однако достаточен для крайне широкого географического распространения в Гипоарктике и биотопического распределения F. gagatoides в любом даже самом холодном районе. Два других названных вида распространены уже, ограничивающие их факторы связаны с летними условиями. Четыре вида рода Formica (F. exsecta, F. candida, F. sanguinea, F. lemani) минимально холодоустойчивы, резерв не превышает 2−3°С, а в неблагоприятные годы отсутствует вовсесоответственно, их биотопическое и ландшафтное распространение крайне узко, точнее — они встречаются только локально.

Подчеркнем, что адаптивные возможности полярного муравья по отношению к летним условиям изначально ограничены по сравнению с двумя другими фоновыми видами и с М. kamtschatica. Из всех видов с близкой холодоустойчивостью лишь полярный муравей не может растягивать развитие на несколько лет, так как его «расплод» (как и всех формик) не зимует. Вопреки сказанному, полярный муравей входит в группу доминантов населения, и все они — С. herculeanus, F. gagatoides и L. acervorum — из-за удивительной.

17 адаптированное&tradeчрезвычайно широко распространены в Гипоарктике и повсеместно обычны, что и ее атрибуты: шикша, багульники, кустарниковые березки и др.

Биохимические адаптации. По биохимическим механизмам обеспечения холодоустойчивости и сезонной изменчивости температурных характеристик исследованные виды подразделяются на две группы. УI группы (L. acervorum, L. muscorum, С. herculeanus, М. kamtschatica, М. bicolor) температуры переохлаждения от лета к зиме меняются значительно, максимально на 25−3 0 °C (главньм образом за счет снижения температуры замерзания) — в основе механизма криопротекции — накопление полиолов (10−20%). Во II группе (род Formica) изменение холодоустойчивости от лета к зиме составляет только 6−12°С, температура замерзания падает лишь на 1−6°Сполиолов немного (0.4−2%), но зимой растет концентрация Сахаров (3−6%). Таким образом, биохимические основы холодозащиты в основных чертах задаются родовым и надродовым уровнями. Однако принадлежность двух или более видов к одному роду и даже подроду у исследованной группы насекомых определяет адаптивную стратегию холодозащиты конкретного вида далеко не полностью. F. lemani, F. candida и F. gagatoides, относящиеся к одному подроду (Serviformica) и обитающие на Северо-востоке в нехарактерных в целом для рода условиях (Чернов, 1988), имеют, между тем, различную холодоустойчивость. У F. lemani и F. candida она находится на «теплом» краю распределения диапазона холодоустойчивости изученных видов. Устойчивость же F. gagatoides к холоду столь значительна, что оказывается близкой к таковой у представителей рода Myrmica, обладающих иной биохимической обусловленностью. Нетрудно заметить, что близкая холодоустойчивость достигается разными биохимическими путями.

Адаптивная стратегия. Успешность зимовки определяется не только физиолого-биохимическими возможностями исследованных видов, но и поведенческими механизмами, в частности — «выбором» участка для зимовки (конечно, имеется в виду статистический результат «выбора»). Адаптивная стратегия строится на разных соотношениях физиологических и поведенческой компонент, которые не прямо зависят от родовой принадлежности. Выделяются три группы, использующие разные адаптивные путиэти же группы отражают разную степень ограниченности биотопического распределения муравьев. Физиологические возможности позволяет видам группы I (С. herculeanus, L. acervorum и L. muscorum) зимовать непосредственно у поверхности почвы. В основе адаптивного пути группы II (F. gagatoides, М. kamtschatica и М. bicolor) — компенсация недостаточности физиологических возможностей выбором территорий, на которых зимовочные камеры могут быть устроены глубже в почве. Группа III, включающая наиболее чувствительные к холоду виды, существует лишь в особых, благоприятных для них условиях, складывающихся.

18 в небольшом числе местообитанийфизиологических возможности группы скромны.

Смешанный характер группы II (в нее входят представители двух родов) и различная холодоустойчивость видов внутри группы аутсайдеров свидетельствуют о том, что адаптивная стратегия видов может быть индивидуальной и не зависеть от родовой принадлежности. Интегральный же адаптивный эффект реализации индивидуальных тактик, который можно оценить, например, по численности гнезд и широте спектра населяемых биотопов, в ряде случаев оказывается практически одинаковым у видов с принципиально разными физиологическими возможностями. Ярчайший пример тому — полярный муравей.

Формирование описанного выше биотопического распределения муравьев разных видов зависит от судьбы молодых гнезд. К концу лета вылетевших из материнского гнезда и расселяющихся самок всех видов можно обнаружить в самых разных биотопах, где они устраивают новые гнезда. Подавляющая их часть (кроме С. herculeanns и видов рода Leptothorax), поселившаяся случайным образом в несвойственных им по температурным условиям биотопах, вымерзает в первую же зиму, большинство остальных — в очередную экстремально холодную зиму. Выживают лишь самки, случайно попавшие в подходящие условия.

Холодоустойчивость, условия зимовки и географическое распространение. Совокупность полученных материалов позволяет вынести суждения о зависимости географического распространения муравьев от холодоустойчивости и, в частности, ответить на вопрос: имеет ли отношение зимняя холодовая резистентность муравьев к обедненности их фауны в северовосточной Якутии и к их отсутствию в зональных тундрах?

Верховья Колымы занимают пограничное положение и зимой испытывают влияние как северного отрога Азиатского антициклона, так и наиболее глубоких циклонов, приходящих с Охотского побережья. К западу от исследованного района значительно увеличивается континентальность климата. В Оймяконской котловине средняя многолетняя январская температура воздуха составляет -49.5°С (в верховьях Колымы, метеостанция Усть-Омчуг, лишь -35.2°С) при среднем многолетнем минимуме -64°С. Напротив, к востоку от верховьев Колымы среднеянварские температуры воздуха постепенно растут. Высота снежного покрова от верховьев Колымы убывает в глубину континента: в самые холодные месяцы снега на Колыме в 1.3−1.5 раза больше, чем на Индигирке (40−50 и 30 см соответственно). Меняется и фауна муравьев: от верховьев Колымы к верховьям Индигирки идет выпадение наименее холодоустойчивых видов рода Formica. Поскольку сравниваемые фауны находятся в регионах, удаленных от океана и лежащих на одной широте, очевидно, что дело не в летнем тепле, а в зимних условиях. На подавляющей части территории Колымы резерв холодоустойчивости для рода Formica (кроме.

19 полярного муравья и F. candida) мал — всего 2−3°С. На Индигирке средние температуры почвы в сравнимых местообитаниях ниже на 5−8°С, резерва холодоустойчивости не остается вовсе, поэтому и самих видов нет.

Еще дальше на запад и юго-запад от Оймякона минимальные температуры воздуха возрастают на 6−8°С, а, а мощность снежного покрова остается практически неизменной. Поэтому минимальные температуры почвы под снежным покровом на большей части Центральной Якутии не отличаются от таковых на Верхней Колыме (Алфимов, Берман, 2006). Однако фауна муравьев Центральной Якутии богаче фауны бассейна Колымы. Причины этого, вероятно, кроются в контакте Центральной Якутии с южными формациями (в частности — со степями), большем ландшафтном разнообразии и, наконец, в более высоких суммах положительных температур воздуха, которые в Якутске на 25−30% выше, чем в бассейне верхней Колымы.

Обеднение фауны в районе «полюса холода» относительно бассейна верховьев Колымы и тем более — Центральной Якутии косвенно свидетельствует о полной реализации потенциала холодоустойчивости: полученные характеристики для большинства видов, по-видимому, близки к предельно возможным.

Обсуждение полноты использования потенциала холодоустойчивости муравьев на Северо-востоке имеет и прикладное значение. Остатки С. herculeanus, L. acervorum и двух видов рода Formica найдены в позднеплейстоценовых отложениях ряда разрезов северо-востока Азии (Киселев, 1981). Одна из формик — несомненно, F. gagatoides, вторая, вероятнее всего, — F. candida. В этих фактах содержится указание на, возможно, еще более высокую холодоустойчивость муравьев, нежели выявленная нами. Если значения холодоустойчивости муравьев Оймяконской котловины — предельно возможные для названных видов, то ископаемые остатки муравьев можно использовать в качестве надежных индикаторов зимних температур в плейстоценовых ландшафтах.

Холодоустойчивость и распространение муравьев на север. На северную границу кустарниковых тундр проникает только L. acervorum (Длусский, 1967). В тундрах Аляски ситуация аналогична. Между тем, тундры Чукотки лежат в области январских изотерм от -17°С (пос. Провидения) до -31.5°С (пос. Чаун) — Чукотка по мощности снежного покрова не намного уступает верховьям Колымы. Поэтому минимальные температуры почв в тундрах мало отличаются от таковых в верховьях Колымы и на 6−7°С выше, чем в бассейне Индигирки. Поскольку С. herculeanus, L. acervorum и F. gagatoides широко распространены в верховьях Индигирки (повторимся — на территории с самой суровой зимой в Северном полушарии), их отсутствие в тундровой зоне можно с уверенностью связать с летними особенностями региона.

Если северная граница представителей рода Formica определяется, вероятно, недостатком тепла для прохождения полного цикла развития за один.

20 сезон, то распространение на север муравьев родов Leptothorax не лимитируется этим фактором, так как они способны растягивать развитие на несколько лет. Возможно, ограничением для них служит неблагоприятное соотношение продолжительности онтогенеза и времени существования взрослой особи: срок развития рабочего муравья может быть больше продолжительности его жизни.

Холодоустойчивость и распространение муравьев в других регионах. В какой мере выводы о связи распространения муравьев с распределением температур почв в холодный сезон применимы для других регионов? За пределами Северо-востока и Центральной Якутии территории с самыми низкими температурами в верхних горизонтах почвы находятся на юге Сибириэто «второй полюс» почвенного холода. В Горном Алтае и в Туве они никак не выше, чем в бассейне верхней Колымы. На севере представители рода Formica (кроме полярного муравья) ютятся в занимающих незначительную часть разного рода глубоко протаивающих биотопах, в которых можно в буквальном смысле поглубже закопаться и таким путем уйти от низких зимних температур. На юге мерзлота отсутствует, и муравьи могут повсеместно строить глубокие земляные гнезда, комфортные по температурам зимовки. Результат этого сказывается в повышении разнообразия и обилия муравьев. Например, в горных степях Курайской котловины (юго-восток Алтая), несмотря на низкие (-18.-19°С) температуры приповерхностных слоев почв, муравьи абсолютно доминируют (120−140 особей на 1 м2) среди почвенной и обитающей на поверхности мезофауны — суммарно до 270 особей на 1 м², т. е. от 50 до 73% населения.

Как видно, «полюса» почвенного холода не равноценны по экологическим условиям. Обеднение фауны муравьев рода Formica в верховьях Индигирки и Колымы не напрямую связано с низкими температурами воздуха зимой и недостаточной холодоустойчивостью самих муравьевв большинстве случаев оно опосредовано действием льдистой (водоупорной) мерзлоты, препятствующей строительству гнезд на глубине, приемлемой для муравьев по температурным условиям.

Проведенное исследование позволяет ответить на вопрос о преимущественной роли зимних или летних климатических условий в формировании северных региональных фаун муравьев. Значительное сходство зимних температурных (а также и мерзлотных) условий бассейна Верхней Колымы и Центральной Якутии и разительное различие их фаун свидетельствует о том, что обеднение видового разнообразия муравьев Верхней Колымы кроется, прежде всего, в дефиците летней теплообеспеченности. Не исключена и роль исторических причин: возможность восстановления вида, вымершего вследствие, например, аномально холодной зимы при бесснежье на гигантской территории Северо-восточной Азии мала, ибо в отличие от Центральной Якутии нет близкого источника вторичной — восстановительной.

21 инвазии. Таким образом, холодоустойчивость муравьев выступает мощнейшим фактором фауногенетических процессов, наряду с недостатком летнего тепла для прохождения онтогенеза, биотическими отношениями и историческими причинами.

2. Адаптации дождевого червя Eisenia nordenskioldi к низким температурам и засухе.

Дождевой червь, Eisenia nordenskioldi Eisen, служит общеизвестным примером широко валентного вида, колонизовавшего зональные тундры, в том числе острова Ледовитого океана, лесную зону, лесостепи Азии и частично Восточной Европы. Судя по гигантскому ареалу этих животных, относящихся даже к одной полиплоидной расе, они должны обладать комплексом разнообразных адаптаций, позволяющих существовать в чрезвычайно контрастных условиях. В этой связи Е. nordenskioldi — прекрасный объект для изучения адаптивной стратегии широко распространенных организмов.

В горно-таежной части Северо-востока Азии местообитания с высокой численностью Е. nordenskioldi характеризуются особо экстремальными гидротермическими условиями. Они складываются, с одной стороны, за счет зонального и регионального положения: здесь суровая и продолжительная в зима и короткое лето с малым количеством осадков. С другой — определяются локальными особенностями: южные склоны получают значительную добавку тепла по сравнению с иначе ориентированными участками, что, в некотором смысле, компенсирует климатический дефицит тепла в регионе: в биотопах червей обеспеченность почвы теплом достигает таковой в горных степях юга Сибирирыхлый щебнистый делювий способствует провальному дренажу. В результате в годы с мальм количеством осадков (которые являются одновременно очень теплыми годами) здесь формируется чрезвычайно жесткий микроклимат — с высокими температурами (максимально свыше 60 °C в первом сантиметре почв) и длительным иссушением почв. В этих обстоятельствах решающую роль в выживании и тем более — в поддержании высокой численности животных играют адаптации к дефициту тепла и влаги.

На Верхней Колыме черви населяют лишь немногие экзотические для региона местообитания, избегая зональных. Таковы занимающие небольшие площади лиственные леса (осинники, березняки), мезофитные разнотравно-злаковые послепожарные луга на склонах, тополево-чозениевые группировки в поймах, относительно редко встречающиеся злаково-разнотравные лиственничники паркового типав горных тундрах черви встречаются по луговинам южных склонов, поднимаясь до 1350 м. Численность в осинниках и на разнотравных лугах достигает 33 и 51 экз./м2 (максимально — 100−120 экз./м"). Лимитирующим фактором, препятствующим заселению червями зональных биотопов, служит высокая кислотность почвпороговое значение pH для обсуждаемого вида — 5.0, тогда как в большинстве заболоченных почв.

22 с высоким уровнем зеркала мерзлоты (обычно с разной степени выраженности торфяным горизонтом) кислотность много выше, порой до рН 3.5 (водная вытяжка).

Холодоустойчивость. В июне при экспериментальном охлаждении черви замерзают в интервале температур -0.5.-2.5°С. Способность к переохлаждению у них в это время отсутствует, замерзание ведет к гибели. Осенью температура максимального переохлаждения варьирует от -0.5 до -4.9°С. После охлаждения до -8.-10°С черви оживают, что свидетельствует о появлении у них осенью морозостойкости. Интервал температур максимального переохлаждения у большей части особей во время зимовки -1.5.-5°С. 50%-ная смертность отмечена при температурах около -30°Спри -25°С и выше она не превышала 10%, часть же особей выживала и при -34°С.

80 х.

I 60.

3 со В.

• •.

— 12 -16 -20 -24 -28 Температуре, °С.

— 32.

Рис. 6. Уровень смертности дождевого червя Е1 $ета погйетМо1<�И в зависимости от температуры.

У зимующих червей под сохраняющими пластичность покровами и в полости тела обнаружены многочисленные кристаллы льда различного размера, образующиеся за счет вымерзания воды из полостей и клеток телаорганы оставались незамерзшими, мягкими.

Сезонным изменениям подвержены и концентрации резервных веществглицерина и глюкозы. Наибольшее количество гликогена закономерно отмечено поздней осенью, а глицерина и глюкозы — в середине зимы. Однако суммарная концентрация последних составляет лишь 0.7% и вряд ли может обеспечить устойчивость к замораживанию вплоть до -30 °С. Заметим, что глюкоза — характерный криопротектор морозоустойчивых позвоночных животных.

Как соотносятся полученные значения холодоустойчивости и реальные температурные условия в верховьях Колымы, или иными словамиограничивает ли холодоустойчивость пространственное распределение Е. nordenskiold. il Минимальные температуры в местообитаниях червя на глубине 5−10 см варьируют в пределахЮ.-20°С, в наиболее холодные годы достигая -25°С. Более низкие температуры (-20.-30°С) на этой глубине наблюдаются на малоснежных участках, при мощности снегового покрова менее 20 см. При полном отсутствии снега, что нередко наблюдается на наветренных склонах, температура на поверхности почвы опускается до температур воздуха, а в верхних 5 см до -40°С. Почвы и материнские породы в местообитаниях червей благодаря сильной хрящеватости в подавляющем большинстве случаев не имеют льдистой мерзлоты, быстро и глубоко протаивают (более 1.5 м), и поэтому черви при необходимости могли бы уходить вглубь почвы. Однако они зимуют на глубине 3−7 см, т. е. там же, где обитают летом. Результаты определений порогов переносимых температур подтверждают способность Е. погйетЫоЫг к зимовке в поверхностном горизонте почвы в условиях верховьев Колымы.

Способность Е. погёетШс>Ш1 переносить низкие температуры свидетельствует о практически полной независимости их биотопического распределения от зимних температур. Мы отмечали, что температуры ниже -30°С в почве на глубине 5−10 см наблюдаются только на полностью бесснежных участках, которые по зимним условиям оказываются единственно непригодными для червей местообитаниями. В регионах с более жесткими зимними почвенно-температурными условиями спектр населяемых Е. поЫепзМоЫ1 биотопов может сужаться. Однако присутствие вида под Верхоянском и в Оймяконской котловине само по себе — несомненное свидетельство независимости его распространения от зимних условий в любой части ареала.

Устойчивость к экстремально низкой влажности почвы.

Местообитания Е. погйетШоЫ1 экстремальны не только по низким температурам зимой, но и летом — по аномально высоким температурам и ничтожной влажности почвы. Эти условия вполне могут быть переданы экзотическим, применительно к Северу, понятием «засуха». Тем не менее, численность червей здесь достаточно велика даже относительно климатически более благоприятных частей ареала (Перель, 1979). Обсуждаемый вид переживает засуху, устраивая капсулы — полости в почве, несколько большего объема, чем занимает сам червь, изолированный подобием скорлупки из смещавшейся с сухой пылеватой почвой застывшей слизи, иногда с экскрементами. Подобный способ переживания засухи широко распространен среди различных групп беспозвоночных, обитающих в периодически иссушаемых биотопах разных зон.

Мы считали своими целями изучить гидротермические условия, складывающиеся в чрезвычайно иссушаемых местообитаниях червей, выявить экстремальные значения температуры и влажности почвы для проведения модельных экспериментов по выяснению отношения Е. nordenskioldi к потере влаги, к повышенным температурам почвы и экофизиологических особенностей червей, находящихся в капсулах. Рассматривались два альтернативных предположения.

1. Благодаря капсуле черви медленнее, чем в почве, обезвоживаются примерно до потери 50% веса теласпособность переносить такое обезвоживание в воздушной среде была показана для других видов (Roots, 1956).

2. Капсула позволяет длительно поддерживать водный гомеостаз тканей тела в состоянии физиологической нормы (т. е. без обезвоживания) за счет метаболической воды.

Работа проведена на склонах южной экспозиции в сильно иссушаемых время от времени бруснично-разнотравных сообществах на участках после пожаров, в которых численность червей максимальна (до 50 ос./м2).

Гидротермический режим этих биотопов резко отличается от режима в типичных для района мохово-кустарничковых лиственничных редколесьях и кедрово-стланиковых группировках, обычно заболоченных из-за близко расположенного к поверхности зеркала мерзлоты. На обсуждаемых же склонах провальный дренаж рыхлого субстрата определяет небольшую его влажность, что в сочетании с интенсивной (за счет экспозиции склона) инсоляцией обеспечивает сильный прогрев почвы: максимальные температуры в первом сантиметре достигали 58−62°С против 34 °C на субгоризонтальных поверхностях с мохово-лишайниковым покровом. Максимальные суточные амплитуды температур воздуха составили 28 °C, а в первом сантиметре почвы 46°Сна глубине 10 см температуры колеблются от 10−12 до 20−25°С. Огромные градиенты в приповерхностном слое почвы, сравнимом с линейными размерами червя, позволяют ему выбирать подходящий температурный режим.

Благодаря склоновому положению участка, щебнистости отложений, провальному дренажу и, как результат — низкой влажности почвы, льдистая мерзлота здесь отсутствует, мощность сезонно-талого слоя исключительно велика (свыше 2 м), вследствие чего почвы не испытывают видимого гидротермического влияния мерзлоты. Дренаж, разреженность растительности и пылеватость почвы способствуют весьма быстрому и глубокому ее иссушению в периоды без дождей: в поверхностном горизонте влажность практически не улавливается весовым методом (1−2%), на глубине 5−10 смне превышает 4−6%, на 20 см — 6−8%, а далее, вплоть до 2.5 м, остается столь же стабильно низкой.

Среднюю продолжительность засухи (понимая под ней влажность почвы в поверхностных горизонтах в 1−2% и на глубине 10−20 см — 4−8%),.

25 переживаемую червями в капсулах, можем оценить в 60—70 сут, т. е. как половину теплого сезона. От года к году ее продолжительность может меняться от 45−50 до 100−110 сут. Столь экстремальные ситуации не сказываются катастрофическим падением численности популяций червей (рис. 7), что можно рассматривать в качестве свидетельства ординарности обстоятельств. Однако подобная обстановка близка к критической: на степных участках, где суммы положительных температур выше примерно на 10%, а влажность почвы невозможно измерить весовым методом, червей нет.

Класс веса, х 100 мг.

Рис. 7. Полигоны распределения частот встречаемости дождевых червей Е. nordenskioldi по классам весов (шаг 100 мг) в осиннике (7 — IX 1984, п = 397- 2 -ЕХ 1982, п = 254) и на бруснично-разнотравном склоне (3 — VIII 1984, и = 701- 4 -VIII 1986, «= 981).

Изменение содержания воды в теле червей при пребывании в капсулах. Способность Е. nordenskioldi к обезвоживанию тканей во время летней диапаузы хорошо прослеживается на динамике соотношения сухого вещества и воды. В теле червя с опорожненным кишечником на 1 г сухого вещества приходится 6 г воды, у инкапсулировавшихся червей это соотношение снижается до 1:4, а при 1:3 наступает гибель (рис. 8). Во время зимовки животные способны переносить значительно большую дегидратацию: содержание воды у зимующих в замерзшем состоянии червей составляет лишь 67%, или около 2 г на 1 г сухого вещества. В действительности обезвоживание тканей зимой еще сильнее, ибо часть воды вымерзает в полость телаочевидно, накапливающиеся полиолы и глюкоза не только служат криопротекторами, но и защищают ткани от повреждения при обезвоживании.

Дни от начала эксперимента.

Рис. 8. Изменение веса тела (2) и содержания воды в % от веса (7), содержания сухого вещества (4) и воды (3) в % от их количества в начале эксперимента у инкапсулированных дождевых червей Е. погс1ет1ао1сИ. Штриховой линией отмечен момент инкапсуляции.

Таким образом, за 50−60 сут пребывания в капсулах относительное содержание воды в червях уменьшается на 5−7%, при этом вес животных составляет лишь половину исходного. Однако если рассмотреть динамику уменьшения веса червей и его составляющих — веса сухого вещества и воды — в абсолютных значениях, картина потерь будет иной: за время пребывания в инкапсулированном состоянии теряется от исходного количества лишь 1/5 сухого вещества тканей, а воды — почти 2/3. Следовательно, абсолютные потери воды весьма велики, тогда как ее относительное содержание почти не меняется от начала к концу инкапсулирования, т. е. обезвоживания «худеющих» червей не происходит.

Описанная картина несомненно свидетельствует о защитной роли капсул, весьма длительное время предотвращающих потерю воды. Устойчивость же Е. погйетШоЫ1 к потере воды в воздушной среде никак не выше таковой у других изученных ранее видов. Нетрудно предположить, что уменьшение влажности почвы ниже 10−11% неминуемо приводило бы к быстрой гибели животных, если бы не было защитного эффекта капсул.

Изменение содержания гликогена, суммарных липидов, глюкозы в инкапсулированных червях. Содержание гликогена у питающихся червей, собранных в природе 16 августа, значительно варьировало у отдельных особей.

0.9−6.0% от живого веса, среднее 2.6 ± 0.9%, п = 5). Содержание липидов невелико и относительно стабильно (не более 0.4%). Эти данные находятся в соответствии с данными Семеновой (1967) по Aporrectodea caliginosa и Eisenia rosea, способным переносить засушливый период в инкапсулированном состоянии. Концентрация глюкозы и полиолов в течение всего эксперимента слабо варьирует в пределах 0.1%.

Устойчивость Е. nordenskioldi к высоким температурам. Критериями устойчивости к высоким температурам служили: а) наполненность кишечника, оцениваемая по массе сухой почвыб) температура, вызывающая гибель части популяции при кратковременном воздействии (около 3 ч).

Как отмечалось выше, у собранных в природе в середине августа червей доля сухой почвы в кишечнике составила 8.6% от живого веса червей. При содержании в течение 10 сут в термостатах доля веса сухой почвы в кишечнике от живого веса червей при 20 °C составила 7.1%, при 25 °C — 8.6%, а при 29°Слишь 3.9%. Таким образом, зона дискомфорта начинается в области между 25 и 29 °C. Пребывание при 30 °C лишь в течение суток ведет к гибели 30% особей, при 30.8°С в течение 2 сут — половины. Устойчивость к более высоким температурам исследована уже при более кратких экспозициях: при 33 °C за 3 ч погибло 14 из 24 особей, при 36 °C — все особи за 1 ч.

Сопоставление полученных результатов с распределением температур в почве показывает, что устройство капсул на глубине 10 см не гарантирует их от высоких температур, тогда как глубже, особенно после 20 см, начинается комфортная зона. Однако расположение камер на большей глубине чревато опасностью оказаться в постоянно сухой области, не промачиваемой даже сильными дождями. Не случайно большая часть капсул располагается на глубине 10−15 см, где почва сильно прогревается, но и увлажняется дождями. *.

Описанные адаптации, позволяя обсуждаемому виду переживать длительные периоды жесткого дефицита влаги, делают возможньм освоение им не только характерных для червей стабильно мезофитных биотопов, но и периодически засушливых, что наряду с феноменальной холодоустойчивостью способствует формированию гигантского ареала этого вида. В частности, в регионе Е. nordenskioldi сохраняется, прежде всего, именно в засушливых местообитаниях, имеющих благоприятный для червей рН почвы, свидетельством чему служит их высокая численность, тогда как в большинстве населяемых червями мезофитных местообитаний (с низким рН) их популяции едва теплятся.

Выявленные механизмы адаптаций могут оказаться присущими более широкому кругу организмов, нежели только дождевые черви.

3. Адаптивная стратегия сибирского углозуба.

Хвостатая амфибия — сибирский углозуб (5а1атапйге11а кеузегИп%11), казалось бы, не совместимое с Севером животное, успешно живет на пространстве от Чукотки до Северной Двины. Он единственный из более чем 25 видов семейства углозубов (НупоЬис1ае) колонизовал гигантские пространства равнин умеренного и арктического поясов Северной Евразии. Углозуб экологически пластичен и в силу этого — прекрасная модель для изучения адаптивных стратегий широко распространенных видов. Ниже рассматриваются устойчивость углозуба к конкретным факторам среды во время зимовки и размножения, а также особенности размножения и пространственной структуры его популяций, которые могут иметь адаптивное значение.

Зимние температуры и ареал. Углозубы зимуют в первых 5−7 см подстилки, мхов, почвы в непосредственной близости от водоема (2−10 м) обычно на низких заболоченных берегахчасть молодых особей — в убежищах (трухлявая древесина, кочки и т. п.). В частях ареала с наиболее жестким климатом, к числу которых относится верховье Колымы, к концу октября морозы достигают -30°С, и при нередко случающемся отсутствии снега животные оказываются в очень суровых условиях. Казалось бы, зимовка — критический период в их жизни, особенно в районах, лежащих в центре Якутского отрога Сибирского антициклона. месяц.

Рис. 9. Изменение морфофизиолошческих и биохимических показателей углозубов на Верхней Колыме. Блеклая линия — индекс печени.

Углозубы замерзают (но не полностью) при температурах -3°.-5°С. В брюшном и легочном отделах, во рту, во внутренних складках кожи, между крупными мышцами — везде формируются конгломераты туповершинных.

29 кристаллов льда. Сами же внутренние органы остаются не смерзшимися, эластичнымине замерзает и кровь. Последующее охлаждение до -35°С безвредно для углозубов. Полному замерзанию животных препятствуют высокие концентрации в крови и тканях глицерина, одного из наиболее распространенных у зимующих беспозвоночных антифризов. До недавнего времени глицерин не был известен в этом качестве у позвоночных животных, и углозуб — один из первых, у кого он обнаружен. У углозубов доля печени от массы тела осенью может достигать 37.5%, а содержание гликогена в ней — 14−16%. Зимой доля печени падает до 4−6%, содержание гликогена — до 0.3−0.4%, но появляется в большом количестве глицерин, который образуется из гликогена, — до 17%.

Успешная зимовка углозубов в верховьях Колымы, Яны и Индигирки (т. е. в самых суровых зимой районах) свидетельствует о том, что зимние условия не ограничивают распространения этой амфибии в Евразии.

Приоритеты в выборе водоемов для размножения. Углозубы способны размножаться практически в любых водоемах (вплоть до заполненного водой следа лося), так как обладают высокой устойчивостью к большей части абиотических условий. В частности, концентрация кислорода в водоемах, в которых обнаружены личинки углозубов разных возрастов, варьирует от 1.5 до 10 мг/л (при 12−13.5°С). В лаборатории личинки предметаморфозных стадий жили при 1.7 мг Ог/л и даже в почти лишенной кислорода воде, но в открытых сосудах — периодически всплывая и заглатывая воздух. Кислотность воды в водоемах с углозубами варьирует в пределах 3.8−6.95, что означает практическое безразличие углозубов к этому параметру. Температура воды весной даже в тундровых водоемах достаточна для эмбрионального развития. Резкие падения температуры воды вплоть до малых отрицательных температур без ущерба переносятся икрой, способной вмерзать в лед на непродолжительное времяотдельные же икринки могут охлаждаться в эксперименте до -6.5°С, а при повышении температуры развитие возобновляется с ускорением. Верхний температурный предел для икры также высок (29°С).

Однако успешность размножения падает в зависимости от ряда дополнительных обстоятельств. В частности, в нашем регионе практически не заселяются водоемы, расположенные выше 1000 м над ур. м. (из-за позднего таяния льда животные не могут завершить метаморфоз). Крайне редки кладки по берегам крупных водоемов, так как они гибнут здесь, будучи оторваны волной от субстрата. В водоемах с пологими берегами при падении уровня икра обсыхает. Мы никогда не находили углозубов или их икры в водоемах, заселенных какой-либо рыбой. Все кладки гибнут в пересыхающих водоемах. В целом, в маточных водоемах, основных хранителях популяции, обычно успешно развиваются практически все кладки, тогда как во временных — лишь небольшая их доля. Но и роль пересыхающих водоемов иная, нежели.

30 маточных: в благополучные годы они — форпосты расселения, в бедные осадками и жаркие — тупики размножения, ибо заселенные первыми, первыми же и пересыхают.

Внутривидовая изменчивость и ареал. Внутривидовая морфологическая изменчивость у сибирского углозуба даже в популяциях из географически противоположных частей ареала не выявлена (кроме Приморья, где популяция углозубов имеет особую форму кладок и ряд других отличительных признаков). Предполагалось, что изменчивость, не проявляясь в анатомических признаках, может существовать на уровне генов. Была проанализирована изменчивость нуклеотидных последовательностей гена цитохрома Ь митохондриальной ДНК (мтДНК) у более чем 100 особей сибирского углозуба из ряда регионов: Чукотки, Магаданской области, Якутии, с Сахалина, из Приморья, Забайкалья, Западной Сибири, с Урала (окрестности Екатеринбурга) и из бассейна Северной Двины (Берман и др., 2005).

Углозубы из Приморья и южной части Хабаровского края, отличающиеся от углозубов из других регионов (9.8−11.6% дивергенции мтДНК), выделены в отдельный вид — углозуб Шренка (5. вскгепскЩ. В остальной части протестированного ареала углозубов дивергенция мтДНК ничтожно мала, что может быть следствием относительно быстрого формирования ареала в голоцене. Подобное стремительное расселение по Евразии в послеледниковье продемонстрировано на результатах исследования филогеографической структуры ряда птиц. Однако поскольку углозубы хорошо переносят как летние, так и зимние низкие температуры, ареал мог формироваться постепенно еще в холодные эпохи плейстоцена.

Соотношение возрастов по «молекулярным часам», отражающих уровень внутрипопуляционной изменчивости (углозуб Шренка — 2.4 млн. лет, сибирский углозуб — 490 тыс. лет), и большая межвидовая дивергенция позволяют считать, что рассматриваемые виды углозубов соотносятся не как потомок и предок, а как два разновозрастных вида, предки которых отделились от общей ветви около 14 млн. лет назад.

Поддержание разнообразия и субпопуляционные структуры. Отсутствие внутривидовой изменчивости может быть следствием противостоящих процессов, например — поддерживающих внутрипопуляционную изменчивость на одном и том же уровне в разных частях ареала и, таким образом, разрушающих формирующиеся субпопуляционные структуры.

Увеличению разнообразия способствует большое число факторов, начиная с растянутости выхода из зимовки, сроков развития икры в одной местности в различных водоемах (в верховьях Колымы 20−30 сут), а также между минимальной и максимальной продолжительностью развития в одном водоеме (также 20−30 сут), что близко к географическим различиям сроков развития. Растянутость размножения и развития икры нередко имеет далеко идущие и.

31 еще плохо известные последствия. Большое значение для увеличения внутривидового разнообразия могут иметь характер оплодотворения и пространственная организация популяций.

У сибирского углозуба оплодотворение наружное и нередко групповое [внутреннее оплодотворение, показанное С. В, Савельевым и др. (1993), в настоящей работе не обсуждается]. К сожалению, ни генетические, ни фенетические исследования последствий группового оплодотворения углозубов нам неизвестны. В идеальном случае у каждого зародыша будет свой отец и в силу этого разнообразие потомства будет максимальным.

Второй механизм поддержания изменчивости лежит в основе пространственной структуры популяций углозуба, на которой сказывается не столько характер растительности и увлажнения биотопов, сколько удаление от места нереста. В ближайших окрестностях водоемов обитают в большинстве своем взрослые особи, а осенью — и только что вышедшие из воды молодыездесь же и те и другие зимуют. На следующий год взрослые, отметав икру, остаются у водоема, а молодые уходят, нередко на значительное расстояние (0.5−1.5 км), причем не только в сырые биотопы, но и на безлесные крутые склоны и водоразделы. Мы находили их вплоть до 750 м над ур. м. (днище долины с озерками на высоте около 450 м). Более того, в мезофитных лиственничниках на удалении от нерестилищ численность неполовозрелых углозубов может быть вьппе, чем на заболоченных территориях у водоемов (не считая сеголетков). Только через два-три года, достигнув половозрелости, углозубы приходят к нерестовым водоемам. Поэтому размножающаяся в данном водоеме группа обновляется, вероятно, не только за счет собственных потомков, но и за счет мигрантов. Такая пространственная структура может нарушаться лишь при пересыхании части водоемов, и достигшие половозрелости особи вынуждены будут искать новые места нереста, что опять-таки приведет к еще большему перемешиванию. Заметим, что дальние перемещения углозубов способствуют, кроме перемешивания популяции, еще и заселению новых территорий и, в конце концов, расширению ареала или же заполнению в нем еще не освоенных или временно пустующих пространств.

Процесс поддержания разнообразия может противостоять формированию относительно изолированных субпопуляционных структур, прежде всеголокальных группировок у отдельных водоемов, которые, судя по всему, время от времени все-таки образуются (например, в годы с малым количеством осадков). Мы обнаружили, что в таких группировках может меняться не только размер кладки, но и средний размер особей. Таким образом, обособление локальных популяций намечается, но далеко не заходит, и их индивидуальность размывается.

Достаточно ли группового оплодотворения и перемешивания и, как мы предполагаем, вытекающего из этих процессов поддержания уровня изменчивости для объяснения отсутствия внутривидовой дифференциации на.

32 гигантском пространстве, занимаемом видом? По-видимому, нет. Свою роль в отборе, казалось бы, должен играть разный климат (в крайних точках ареалатундры и лесостепи). Однако на водном этапе жизни (т. е. в период размножения, эмбрионального и постэмбрионального развития) влияние климата на внутривидовую дифференциацию минимизировано, так как водная среда везде весной по температурам относительно выровнена, и углозуб не требователен к ним. Таким образом, роль климата может быть не столь значимой, как можно было бы ожидать. * *.

Приведенные материалы однозначно свидетельствуют о колоссальной устойчивости (в известном смысле — индифферентности) сибирского углозуба ко многим факторам среды. Весьма вероятно, что сибирский углозуб свои адаптивные способности не выработал в пределах нынешнего ареала, а унаследовал от предков и колонизовал Северную Евразию, будучи преадаптирован к ее экстремальным для амфибий в целом условиям. Появившаяся в конце плиоцена мерзлота, как теперь хорошо понятно, не служила препятствием для распространения углозуба — подавляющая часть современного ареала лежит в области вечной мерзлоты. Относительная молодость вида позволяет предполагать, что ареал углозуба сложился, вероятно, не ранее среднего плейстоцена, так как в противном случае углозуб мог бы проникнуть в Северную Америку в период существования хвойного трансконтинентального пояса, имевшего мягкий климат.