Эсеровская эмиграция 20-30-х гг. XX в.: идейные основы и общественно-политическая деятельность

Октябрьская революция и гражданская война вызвали огромную эмигрантскую волну: Россию покинули по различным оценкам до трех миллионов человек.1 К декабрю 1924 года только в Германии оказалось около 600 тыс. русских эмигрантов, во Франции — около 400 тыс., в Маньчжурии — более 100 тысяч, даже в США — около 30 тысяч. Русские эмигранты обосновались в 25 государствах, не считая стран Америки. Столь огромная эмиграция переставала быть лишь способом физического выживания. Она приобретала характер духовной миссии, которая заключалась в том, чтобы сохранить ценности и традиции русской культуры и продолжить творческую жизнь ради духовного прогресса Родины, независимо от того, суждено ли им было вернуться в Россию.

Зарубежная Россия, или «белая эмиграция», не была просто осколком старой России, или покинувшей Родину контрреволюционной массой. Это было, скорее, концентрирование идейно-политической, национально-культурной, религиозно-философской не столько мысли, сколько самой сущности России. Эта «концентрированная» Россия не была выброшена за борт истории, она жила своей жизнью. А потому история российского зарубежья — это часть истории России. Все это делает очевидным необходимость серьезного, всестороннего и непредвзятого осмысления проблем русской эмиграции, максимально объективной реконструкции ее истории.

Необходимы этапные комплексные исследования, каждое из которых будет способствовать достижению полномасштабного изучения «зарубежной России». Одним из возможных этапов в научном познании и философском осмыслении непростых проблем русского зарубежья.

1 Бунин И. Миссия русской эмиграции // Руль. Париж. 1924. 3 апреля. должно стать изучение истории политических партий первой волны послеоктябрьской эмиграции 1920;30-х годов. С этой тематикой тесно связано данное исследование, посвященное некоторым проблемам истории партии социалистов-революционеров за рубежом после октябрьской революции 1917 г. В нем рассматривается деятельность эсеров по разработке новой политико-экономической концепции возрождения России. Исследование затрагивает вопросы, связанные с особенностями трансформации общественно-политических взглядов эсеров в новых условиях. В данной работе уделено особое внимание внутрипартийным отношениям в период дискуссии по вопросам стратегии и тактики в эсеровском политическом движении.

Необходимость такого исследования определяется как отсутствием цельной картины истории российской эмиграции, так и практической неизученностью составляющих эту картину фрагментов, в частности, эмиграции политической, история которой, в свою очередь, является проблемой большой и многогранной, и по своим масштабам, и по своей тесной связи с современной политической историей России. Изучение идейного наследия русского зарубежья особенно актуально с точки зрения осмысления многих проблем современного развития российского общества. Современные преобразования, переживаемые Россией, вновь привлекают внимание к вопросам перспектив возрождения российской государственности и цивилизованной системы власти и управленияпроблемам соотношения реформ и революции, социальной цены за крупномасштабные ломки общественных отношений.

Идеи и теории русских эмигрантов имеют принципиальное значение для осмысления исторического пути России, природы и специфики ее государственности, политической и правовой культуры. Тогда, как и сейчас, искали ключ к пониманию смысла русской истории, роли и места России в Европе, ее национальной идентичности. Более того, по свидетельству многих эмигрантских авторов, именно вопрос о том, «что есть Россия — держава европейская, как объявила еще Екатерина II, или же ее путь «лежит назад, к Московии?» — был тем основным вопросом, ответом на который определялись общественно-политические позиции групп и общественных деятелей в эмиграции, ее оценки и выводы относительно происшедших в России событий, ее понимание будущих путей развития российского народа и общества. И именно эти выводы и оценки, по словам одного из видных эмигрантских деятелей, размежевали эмиграцию рубежом, перед которым «бледнели все ее политические разногласия». 2.

Историография проблем эсеровской эмиграции развивалась крайне неравномерно. Советские исследователи, чаще всего, стремились избегать острых вопросов эволюции теории, тактики и политической программы социалистов-революционеров, поскольку это не соответствовало интересам официальной идеологии. Данная тематика освещалась, главным образом, в контексте критики зарубежной буржуазной контрреволюции. Настоящий всплеск исследовательского интереса наступил только на рубеже 1980;90-х гг., что было связано с масштабными переменами в жизни страны на данном этапе, расширением источниковой базы и выходом исторической науки из-под бдительного контроля партии. В данной связи необходимо выделить два важнейших периода в историографии исследуемой темы — советский и постсоветский, объективной границей между которыми являлась смена модели общественного развития на рубеже 1980;90-х гг.

С первых лет советской власти тема политической эмиграции в советской историографии не получила должного и объективного 2.

Зайцев К.Л. О «праве» и «правде» // Россия и Славянство. 1932. 1 декабря. изучения. В результате монопольного господства марксистско-ленинской концепции, многие работы были практически идентичными, различие состояло лишь в расширении или сужении источниковой базы. Вполне закономерно, что практически все первые работы были посвящены борьбе коммунистической партии с белоэмигрантскими идеологами. В 1920;е гг. появляются публикации A.C. Бубнова, В. Н. Мещерякова, М. Н. Покровского, H.H. Попова и др., 3 которые отличались предельной политизацией и соответствием лозунгам советской пропаганды.

Исследовательские работы этого периода отличала не только тенденциозность изложения событий и авторских оценок. Их авторы, многие из которых вернулись на родину после нескольких лет эмиграции, старались с помощью своих публикаций отмежеваться от описываемых событий, намеренно смещая акценты, а порой откровенно очерняя все, что так или иначе было связано с политической ' деятельностью русского зарубежья.4 Тем не менее, этот первый этап в развитии отечественной историографии российской эмиграции имел большое значение. Исследования, написанные по горячим следам событий, содержали, зачастую, уникальный фактический материал, отсутствующий в более поздних работах.

В 1930;40-е гг. в исторической науке наблюдалось существенное снижение количества и качества исследований проблем политической эмиграции. В эти годы было опубликовано лишь несколько работ,.

Мещеряков В. Н. Партия социалистов-революционеров. 4.1−2. Пг., 1922; Покровский М. Н. Контрреволюция за четыре года, М., 1922; Бубнов A.C. Буржуазное реставраторство на втором году нэпа. Пг., 1923; Попов H.H. Мелкобуржуазные антисоветские партии. М., 1924.

4 Василевский (Не-Буква) И. М. Белые мемуары. М.-Пг., 1923; Русская эмиграция в Дарданеллах // Военная мысль и революция. 1923, № 4. посвященных изучению истории борьбы государства и коммунистической партии с зарубежной «эсеровской контрреволюцией» и другими оппозиционными идеологиями 1920;30-х гг., в том числе с теми, которые имели место в среде русской политической эмиграции.5.

На данном этапе историография небольшевистских партий сводилась к характеристике их как сугубо реакционных, игравших в политической жизни исключительно негативную роль врагов трудящихся и общества в целом. В них часто отсутствовала научная объективность, а вся концепция работ строилась на большевистской идейно-политической платформе.6.

Более заметные перемены в историографии происходят только в период 1960;80-х гг. Прежде всего, возросло количество написанных работ. Более широкое отражение находят частные проблемы идейного и политического развития эсеровской эмиграции 1920;30-х гг. Некоторые аспекты данной проблематики раскрывались в эти годы в работах не только историков, но и философов, изучавших проблемы зарубежной интеллигенции и историю политических партий, оказавшихся в 7 политической и идеинои оппозиции советской власти.

Особо на этом фоне выделяются работы С. А. Федюкина, который положил начало изучению в советской историографии проблем.

3 Генкина Э. Б. Из истории борьбы партии за укрепление идеологического фронта // Вопросы истории. 1949. № 1- Мамай Н. Коммунистическая партия в борьбе за идейно-политическое воспитание масс в первые годы нэпа. М., 1954.

6 См.: Попов H.H. Мелкобуржуазные антисоветские партии. М., 1924 и др.

7 Федюкин С Л. Великий октябрь и интеллигенция. Из истории вовлечения старой интеллигенции в строительство социализма. М., 1972; Он же. Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к нэпу. М., 1977; Трифонов ИЯ. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. М., 1975; Иоффе Г. З. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977; Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1978. отношения различных отрядов интеллигенции к Октябрьской революции, процессов ее политического размежевания, впервые поставил вопрос о необходимости объективного освещения истории интеллигенции, находившейся в годы гражданской войны на несоветской территории.

Тогда же были опубликованы специальные исследования по истории идейного и политического развития русской эмиграциимонографии Г. Ф. Барихновского, К. В. Гусева, Ю. В. Мухачева, П. А. Подболотова, которые освещали вопросы борьбы Коммунистической партии с правыми и левыми эсерами, в том числе и в пореволюционный период.8 В них рассматривались проблемы российской политической эмиграции периода начала 1920;х гг. и лишь очень кратко — ее дальнейшая эволюция.

В большинстве работ партия социалистов-революционеров определялась как мелкобуржуазная, при этом закономерным финалом ее деятельности считался идейных крах. Нельзя не отметить известной односторонности и идеологической направленности авторов этих работ, обусловленных как особенностями эпохи, в которой они создавались, так и идеологическими условиями развития самой исторической науки. Даже самый общий анализ содержания и направленности многих публикаций этого периода по истории эмиграции позволяет констатировать: за редким исключением большинство из них носило разоблачительный характер. Главные усилия авторов были направлены на то, чтобы доказать, что многие интеллигенты покинули Россию, не о.

Барихновский Г. Ф. Идейно-политический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921 -1924 гг.). Л., 1978; Гусев К. В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционизма к контрреволюции. М., 1977; Мухачев Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного реставраторства в СССР. М., 1982; Подболотов П. А. Крах эсеро-менышевистской контрреволюции. Л., 1975. разобравшись в политической ситуации первых лет революции, чаще же, — чтобы разоблачить контрреволюционные замыслы эмиграции. При этом, как правило, игнорировались либо искажались взгляды эмиграции на происходившие в России события.

По мнению советского исследователя Г. З. Иоффе, русская послереволюционная эмиграция представляла собой контрреволюционный лагерь России, передислоцировавшийся за рубеж" и состояла из «кающихся либералов» и «нераскаявшихся черносотенцев», ловко «маскировавших свою контрреволюционную сущность, стремясь представить себя некоей хранительницей национальных традиций». 9 На тех же позициях стоял Г. Ф. Барихновский, исследовавший проблемы русского зарубежья. Главная задача его монографии заключалась в раскрытии «антисоветских замыслов» мелкобуржуазной контрреволюции, реакционной части старой интеллигенции, империалистов и «кадетских заговорщиков».

И все же советскую историографию нельзя оценивать однозначно. Глубоким анализом политической деятельности ПСР отличаются работы Б. В. Леванова.10 Попыткой преодоления идеологической ограниченности стала работа Л. К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции», выдержавшая три издания: в 1981,1986,1987 гг.11 Опираясь на то, что было уже сделано другими советскими историками, привлекая эмигрантские публикации, прессу, автор широко использовал документы и материалы архивных фондов коллекций Центрального государственного архива России и частично — Архива внешней политики.

9 См.: Иоффе Г. З. Крах российской монархической контрреволюции. С. 265.

10 Леванов Б. В. Борьба партии большевиков против программы и политической деятельности партии эсеров на этапе буржуазно-демократической революции в России (1903;1917 гг.) Дисс. докт. ист. наук. Л., 1978.

11 Шкаренков. Л К. Агония белой эмиграции. М.: Мысль, 1981.

России. JI.K. Шкаренков просмотрел дневники, письма, воспоминания таких деятелей, как Врангель, Деникин, Савинков и др. Он изучил протоколы заседаний, отчеты различных эмигрантских организаций. Все они составляют богатейшее собрание бывшего Русского Заграничного архива в Праге, который был вывезен из Чехословакии в СССР в 1945 году. В результате этого гигантского труда JI.K. Шкаренков смог сформулировать и раскрыть содержание целого ряда интересных проблем. Главное достоинство этого исследования в том, что рассмотрена эволюция практически всех идейно-политических направлений эмиграции, кроме того, политическая история русского зарубежья связана с его духовной судьбой, судьбой людей, потерявших Родину.

Историографическая ситуация существенно изменилась лишь во второй половине 1980;х — начале 1990;х гг., ознаменовавших новую веху в изучении русской эмиграции, когда в обстановке глубоких перемен в обществе и расширения сферы свободного творчества были напечатаны статьи и книги о русском зарубежье, выгодно отличавшиеся творческой независимостью их авторов от идеологических пристрастий.

В 1990;е гг. годы Россия пережила настоящий бум публикаций о.

1 л русском зарубежье. Вполне плодотворными стали первые попытки ученых различных специальностей и направлений объединить свои усилия в направлении более широкого и всестороннего исследования.

12 Бегидов A.M., Ершов В. Ф., Пивовар И. Е. Российская военная эмиграция в 1920;30-е годы. Нальчик, 1998; Гусев К. В. Эсеровская богородица. М, 1992; Ерофеев Н. Д., Б. Д. Камков Политическая история России в партиях и лицах. М., 1993; Касаров ГТ. Партия социалистов-революционеров (конец XIX в. — февраль 1917 г.). М., 1995; Салтык Г. А. Создание и деятельность организаций партии социалистов-революционеров в губерниях Черноземного центра России (конец XIX в. — октябрь 1917 г.) Дисс. канд. ист. наук. Курск. 1993. истории культуры и общественно-политической мысли российской диаспоры.

Одной из таких попыток стало издание в 1995 г. учеными Российского института культурологии и Центра по изучению отечественной культуры Института российской истории Российской академии наук сборника статей «Культура российского зарубежья». 13 В нем наряду с широким освещением культурной жизни, проблем правового статуса русских эмигрантов в разных странах также представлено идейное наследие российской диаспоры — статьи о путях преобразования России, об идейных установках известного в зарубежье журнала «Новый град», редактором которого был один из ярких представителей правых эсеров — И. И. Фондаминский.14.

С начала 1990;х гг. деятельность небольшевистских партий выделяется в самостоятельную тему исследования. В ряде публикаций затрагивается послеоктябрьский период функционирования партии социалистов-революционеров.15 Н. С. Симонов провел документальный анализ становления однопартийной системы через призму заимствований правящей партией экономических идей оппонентов-социалистов.16 Важнейшие элементы эсеровской социально-экономической и политической платформы охарактеризованы в.

13 Культура российского зарубежья / Под ред. A.B. Квакина и Э. А. Шулеповой. М., 1995.

14 Бойко Ю. Б. «Новый град» и идеи преобразования России // Культура российского зарубежья / Под ред. A.B. Квакина и Э. А. Шулеповой. М., 1995. С.91−102.

15 Алексеева Г. Л., Маныкин A.B. Партия социалистов-революционеров после октября 1917 года// Вопросы истории. 1992. № 6- Колесниченко Д. А. В. М. Чернов // Россия на рубеже веков: исторические портреты. М., 1991.

16 Симонов Н. С. Демократическая альтернатива тоталитарному НЭПу // История СССР. 1992. № 1. публикациях Л. Г. Косулиной, которая вводит в научный оборот значительный корпус источников.17.

В 1995 гг. была опубликована работа Е. Серапионовой «Русская эмиграция в Чехословацкой республике в 1920;30-гг.», в которой широко освещается деятельность общественных эмигрантских.

18 организаций в Праге. Серапионова уделила особое внимание проблеме «русской акции» в Чехословакии. В ее работе использовано большое количество фактического и, что очень важно, статистического материала, который характеризует размеры оказываемой материальной помощи российским эмигрантам.

В монографии Яковлевой Т. А. обстоятельно рассматривается эволюция идей эмиграции межвоенного периода в крупнейших газетах российского зарубежья — «Возрождение» П. Б. Струве, «Последние новости» П. Н. Милюкова и «Дни» А. Ф. Керенского.19.

Книги H.A. Омельченко посвящены изучению политической мысли русской эмиграции первой волны, в том числе и эсеровской. В.

17 Косулина Л. Г. Октябрь 1917 и судьбы политической оппозиции. Гомель, 1993; Косулина Л. Г. Некоторые аспекты стратегии и тактики партии социалистов-революционеров. М.: Изд-во Ml 11 У, 2000; Косулина Л. Г. Эволюция теоретических основ и практической деятельности партии социалистов-революционеров в 19 011 922 гт. Дисс. д.и.н. М., 2003.

18 Серапионова Е. Русская эмиграция в Чехословацкой республике (20−30-е гг.). М., 1995.

19 Яковлева Т. Л. Пути возрождения. Идеи и судьбы эмигрантской печати П.Б.

Струве, П. Н. Милюкова и А. Ф. Керенского. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 1996.

Омельченко H.A. В поисках России: общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ) М., 1996; Он же. Политическая мысль русского зарубежья: очерки истории (1920 — начало 1930;х годов). Учеб. пособие для вузов. М.: Планета детей, 1997. них рассматривается ряд важных проблем идейно-политического развития русской эмиграции, традиционно относящихся к категории наиболее сложных: философские и политические дискуссии в эмиграции, место и роль консервативной и либерально-консервативной мысли в идейной жизни русского изгнания, зарождение альтернативных идеологий — «сменовеховства» и «евразийства». Историк смог раскрыть основные проблемы политической эволюции эсеровской эмиграции 1920;30-х годов, дать представление о том позитивном вкладе, который внесла эмигрантская политическая мысль в разработку и осмысление проблем постбольшевистской России, будущих судеб российской государственности.

В 1999 г. при содействии кафедры истории отечественных средств массовой информации факультета журналистики МГУ был опубликован л 1 сборник статей «Публицистика русского зарубежья». Все тексты статей воспроизведены по газетным и журнальным публикациям. Книга снабжена солидным научным аппаратом (биографические справки, комментарии, алфавитно-именной указатель, указатель периодических изданий русского зарубежья). Сборник предваряет вступительная статья д-ра ист. наук И. В. Кузнецова, подробно знакомящая с исторической судьбой Зарубежной России и ее литературно-публицистического наследия. На основе материалов 2-й научной конференции, посвященной рассмотрению проблем и перспектив изучения истории эмигрантской журналистики, в 1999 г. был опубликован сборник «История журналистики русского зарубежья». В сборнике представлены тезисы докладов и сообщений. В них ставятся проблемы.

21 Публицистика русского зарубежья (1920;1945): Сб. статей / Сост. И.В.

Кузнецов, Е. А. Зеленина. М, 1999.

История журналистики русского зарубежья: (Материалы 2-й научной конференции) / Пол ред. Г. В. Жиркова. СПб., 1999. эволюции журналистики эмиграции, ее типологии, своеобразия ее изданий, условия функционированиярассматривается творчество некоторых ее выдающихся публицистов.

В этом же году была опубликована новая монография известного историка К. В. Гусева «В. М. Чернов. Штрихи к политическому портрету». Работа Гусева — первая в отечественной исторической литературе политическая биография В. М. Чернова. В ней прослеживается сложный политический путь основателя, лидера и главного теоретика большой и влиятельной партии эсеров. В монографии изложены его философские взгляды, проанализирована политическая деятельность.

Параллельно с отечественной, развивалась и эмигрантская историография. В известной степени независимость от идеологических штампов позволяла авторам непредвзято рассматривать процессы, происходившие в эмиграции на протяжении десятилетий изгнания. В 1920;х — 30-х гг. за рубежом было опубликовано большое количество исследовательских работ, авторы которых, на основании собственного опыта, газетных публикаций, свидетельстве очевидцев описывали не только численный и социальный состав российской эмиграции в разных странах мира, но и политические течения в ее среде.24 Ряд интересных сведений о духовно-политическом облике и идейно-политических.

23 Гусев К. В. В. М. Чернов. Штрихи к политическому портрету. (Победы и поражения Виктора Чернова). М.: (РОССПЭН), 1999.

24 Раковский Г. Конец белых. От Днепра до Босфора. Прага, 1921; Русские в Галлиполи. Берлин, 1923; Доватц В.Х.- Львов H.H. Русская армия на чужбине. Белград, 1923; Русские в Праге. Прага, 1928; Краинский Н. В. Без будущего. Белград, 1931; Пио-Ульский. Русская эмиграция и ее значение в культурной жизни других народов. Белград, 1939, Белов В. Белая печать, ее идеология, роль, значение и деятельность. Ревель, 1922, и др. взглядах первой послеоктябрьской эмиграции содержала вышедшая в 1932 году брошюра A.C. Изгоева «Рожденное в революционной смуте». 25 Идейно-политической жизни и эволюции политических установок эмиграции посвятил свою книгу «Эмиграция на перепутье» П. Н. Милюков. По-своему интересна книга В. Варшавского О.

Незамеченное поколение", вышедшая в 1956 году, в Нью-Йорке.

Автор «Незамеченного поколения» свидетельствовал о том, что «левая интеллигенция» была окружена враждой подавляющего большинства эмигрантов. Вражда эта была основана на убеждении, что интеллигенция «сделала» революцию и, следовательно, несет ответственность за все ее ужасы и разрушения. Критическое отношение к левой интеллигенции особенно характерно было для «эмигрантских сыновей». Эмигрантская молодежь, по мнению Варшавского, чувствовала постоянную потребность отмежеваться от «веры отцов», стремясь противопоставить им свою новую веру.28.

В 1960;70 — е годы были опубликованы работы ряда эмигрантских авторов, попытавшихся систематизировать материал, касающийся общественно-политической деятельности, культурного и политического наследия эмиграции. К ним следует, прежде всего, отнести книги известных в эмиграции своей общественной деятельностью Г. А.

25 Изгоев Л. С. Рожденное в революционной смуте (1917;1932). Париж, 1932.

26 Милюков П. Н. Эмиграция на перепутье. Париж, 1926. «» Варшавский B.C. Незамеченное поколение. Нью-Йорк, 1956.

27 и.

Варшавский B.C. Незамеченное поколение. Нью-Йорк, 1956.

28 Там же. С. 21.

Адамовича и П. Е. Ковалевского, раскрывающие различные стороны жизни и деятельности зарубежной России.29.

В 30-е гг. XX в. началось активное изучение истории российского зарубежья западными исследователями, среди которых оказалось немало выходцев из России. Одни касались этой темы при изучении революции и гражданской войны, антибольшевистского лагеря и его лидеров, 30 другие целенаправленно изучали российскую послереволюционную эмиграцию как социальный, политический и культурный феномен мировой истории XX в.31.

В целом, анализ историографии позволяет сделать вывод о том, что проблемы эсеровской эмиграции, несмотря на очевидную.

29 Адамович Г. А. Вклад русской эмиграции в мировую культуру. Париж, 1961; Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия: история и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека (1920;1970). Париж, 1971.

30 Rosenberg W. Liberals in the Russian Revolutions. N.Y. 1974; Pipes R. Struve, Liberal on the Right 1905;1944, Cambridge, 1980.

Раев M. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 19 191 939. Пер. с англ. М., 1994; Huntington W.C. The Homesick million. Russia-out-of-Russia. Boston, 1933; Marrus MR. The Unwanted-European refuges. N.Y., 1985; Johnston R.H. New Mecca, new Babylon. Kingston, 1988; Balawyder A. Russian Refugees from Constantinopole and Harbin, Manchura enter Canada (1923;26) // Canadian Slavonic Papers. Ottawa, 1972. V. 14. № 1. P. 15−30- Beyssac M. La vie culturelle de l’emigration russe en Franse. Chronique (1920;1930). Paris, 1972; The Bitter Air of Axille: Russian Writers in the West, (1922;1972), ed. By Simon Karlinsky and Alfred Appel, Jr. (University of California press, 1977; Cech V. Ruska emigrace a pomocnakce Burzoasie ve dracatych letech // Kuiznice odbornych spisu vysokeho uceni technickeho v Brne. Rocnik. 1967; Ceskoslovenska pomoc ruske a ukrajinske emigraci. Praha, 1924; Jean Delage. La Russie en exil. Paris, 1930; Davie J. The Russian Immigrant. N.Y., 1922; Martin C. Putna. Rusko mimo Rusko: Dejinj a kultura ruske emigrance 1917;1991. Brno, 1994; Rimscha H. von. Der russische Burgerkrieg und die russische Emigration, 19 171 921. Jena, 1924; idem. Russland jenseits der Grenzen: 1921;1926. Jena, 1927 et al.

актуальность темы

изучены далеко недостаточно. Главным образом, это относится к вопросам эволюции идейных принципов ПСР и особенностям ее общественно-политической деятельности за рубежом в 1920;30-е гг.

Учитывая результаты историографического обзора, автор определил в качестве цели данной работы комплексное научное исследование направлений эсеровской эмиграции, эволюции идейных принципов ПСР за рубежом и особенностей ее общественно-политической деятельности в 1920;30-е гг.

Цель раскрывается и конкретизируется посредством постановки следующих исследовательских задач:

— с привлечением исторических источников и новых архивных материалов, показать политические предпосылки эсеровской эмиграции;

— на основе комплексного анализа партийных документов выявить эволюцию теоретических основ партии социалистов революционеров в 1920;30-е гг.;

— раскрыть особенности общественно-политической деятельности эсеровских организаций в эмиграции.

Хронологические рамки исследования охватывают важнейший в истории эмиграции период 1920;1930;х гг. Избранные два десятилетия представляют собой время начала эсеровской эмиграции, которая достигает своего пика к середине 1920;х гг., консолидации и развития партийных организаций за рубежом и постепенного заката партии социалистов-революционеров в эмиграции.

Регионом исследования выбрана Западная Европа. Выбор обусловлен скоплением в данном регионе большинства эсеров-эмигрантов (только во Франции — до половины общей численности), нахождением там основных политических центров русской диаспоры, изолированным существованием дальневосточной эмиграции (проживала почти исключительно в Китае).

Теоретико-методологическую основу исследования составили основные принципы научной работы — историзм и объективность. Использованы методы исторического исследования: конкретно-исторического и историко-сравнительного анализа, исторического описания и другие. Опыт исторического прошлого анализируется с позиции взаимосвязи событий и явлений, а также с учетом их постоянного развития в конкретно-исторической обстановке. Главными критериями в исследовании были правдивость, объективность, достоверность. В изучении и разработке темы использовался проблемно-хронологический метод. Каждый вопрос рассмотрен в развитии, по возможности в рамках всего исследуемого периода.

Источниковая база. Содержание избранной научной проблемы предопределило выбор и объем источников, которые условно можно разделить на несколько групп.

Первую группу источников составили архивные документы, собранные автором в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) и Отделе Рукописей РГБ. Особый интерес представляют фонды личного происхождения, хранящиеся в основных архивохранилищах страны.32.

Наибольший интерес представляют материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), а именно — Пражская коллекция, переданная чехословацким правительством Академии наук СССР в 1945 г. Наиболее полно представлена партийная жизнь в фонде В. М. Чернова, 33 в нем отложились материалы, касающиеся политической.

32 ГАРФ (фонды В. М. Чернова, Е.К. Брешко-Брешковской и др.), ОР РГБ (фонды A.B. Пешехонова, НА. Рубакина и др.).

33 ГАРФ. Ф. 5847. концепции партии социалистов-революционеров и раскола в среде левых эсеров: «Статья Чернова об общей позиции партии за границей», «Записка об отношении Заграничной Делегации партии социалистов-революционеров к объединенному Съезду из 3-х групп социалистов-революционеров из «Современных Записок», «Дней», «Воли России», «Записка о причинах расхождения и распада Заграничной Делегации партии социалистов-революционеров и протест некоторых членов этой делегации», Заметки В. М. Чернова по этому вопросу и др.34.

Вторую группу источников представляют опубликованные документы, относящиеся к послеоктябрьскому периоду истории партии эсеров, изданные голландским исследователем Марком Янсеном.35 Составитель не ограничился документами, хранящимися в амстердамском Институте социальной истории, но использовал личные фонды В. М. Чернова и Ч. Раппопорта, а также материалы Гуверского института войны, революции и мира (Стенфорд, США), главным образом из коллекции известного меньшевистского лидера Б. И. Николаевского. Приведены и извлечения из советской прессы, в той мере, в какой они входили в названные фонды. Публикация содержит 149 документов: от официальных постановлений ЦК партии эсеров до личных писем, которые отражают ее деятельность в различные периоды (главы II — VII), в разных регионах (главы IX — XIII), показывают ее отношение к отдельным, наиболее важным общественно-политическим проблемам (главы VIII и XIV). В книге содержатся ссылки на другие публикации, например, «Чека. Материалы по деятельности чрезвычайных комиссий» (Берлин, издание ЦК П.С.-Р., 1922), на официальные решения и постановления партийных съездов и заседаний.

34 ГАРФ.Ф.5847. Оп.1.Ед.хр.48- ГАРФ.Ф.5847.0п.2.Ед.хр.14,15.

35 Партия социалистов революционеров после октябрьского переворота 1917 г. Документы пражских архивов П.С.-Р. собрал Марк Янсен. Амстердам, 1989. совета партии эсеров, документы, опубликованные в периодической печати, главным образом в газетах «Дело народа», «Революционная Россия» и др., мемуары виднейших лидеров и отдельные исследования, в которых имеется информация источникового характера.

Третья группа источников представлена материалами эмигрантской периодики, издававшейся за рубежом при активном участии или сотрудничестве эсеров. Среди них журналы «Революционная Россия» (центральный орган партии), «Современные Записки», «Воля России», «Социалист-революционер», «Вестник Крестьянской России», «Свободная Россия», газета «Дни» и сборники «Крестьянская Россия».

Четвертая группа источников представлена теоретическими работами членов эсеровской партии.36 Особое место среди них занимает важнейшая теоретическая работа В. Чернова «Конструктивный Социализм», первая часть которой вышла в свет в Праге, в 1925 г. За этой частью должна была последовать, согласно плану, вторая, по аграрному вопросу. Она была по большей части Черновым закончена, но, в конце концов, так и не опубликована. В 1975 г. Международный институт социальной истории в Амстердаме приобрел часть архива Чернова, который находился в «Тайном государственном архиве Прусского культурного наследства» в Берлине. Во время обмена информацией по депонированию документов была обнаружена рукопись второго тома «Конструктивного Социализма»: четыре уже законченных главы, две главы законченные частично и остальная часть рукописи, состоящая из отдельных фрагментов. В 1997 году издательство «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН) осуществило.

36 Чернов В. М. Конструктивный Социализм. Прага, 1925; Постников С. П. Русские в Праге. Прага, 1928; Керенский А. Ф. Приближающиеся времена. Париж, 1930; Слоним М. Золотой тропой. Прага, 1927. переиздание работы Чернова. Эта новая публикация включает в себя материалы рукописи второго тома и сопровождается вступительной статьей голландского историка Марка Янсена.

К пятой группе источников относятся воспоминания социалистов-революционеров. Это мемуары В. М. Чернова, Н. Д. Авксентьева, В. М. Зензинова, В. А. Сухомлина, М. В. Вишняка, А. Ф. Керенского, Е.Е.

Лазарева и др.

Комплексный анализ перечисленных источников позволяет объективно и всесторонне раскрыть деятельность зарубежных эсеровских организаций и решить поставленные в ходе исследования задачи.

Научная новизна диссертации определяется уже тем, что она впервые комплексно исследует эволюцию идейно-теоретических основ и практической деятельности ПСР в эмиграции, рассматривает не только привычные аспекты программы и размещения партийных центров, но и принципы влияния партии на российских эмигрантов в местах их проживания за рубежом, а также на политическую конъюнктуру в Советской России.

37 Чернов В. М. Конструктивный Социализм. М: РОССПЭН, 1997.

Чернов В. М. Записки социалиста-революционера. Берлин, 1922; Чернов В. М. Перед бурей. Мемуары лидера партии эсеров. Вступ. Ст. С. Сергеева. М.: Международные отношения, 1993; Авксентьев Н. Д. Большевистский переворот: Воспоминания / Центр, хранения ист. докум., коллекций. М., 1995; Зензинов В. М. Пережитое. Нью-Йорк: Изд. имени Чехова, 1953; Сухомлин В. А. Воспоминания. Берлин, 1924; Вишняк М. В. Современные записки. Воспоминания редактора. Нью-Йорк, 1956; Керенский А. Ф. Издалека: Сб.ст.: (1920;1921). Париж, 1922; Керенский А. Ф. Из воспоминаний. Париж. Оттиск из журнала «Современные Записки». 19 281 929; Лазарев Е. Е. Моя жизнь. Воспоминания. Статьи. Письма. Материалы. Прага, 1935.

Автор обосновывает вывод об углублении идейной поляризации эсеровского движения в эмиграции, росте тактических расхождений между правым крылом партии, обосновавшимся в Париже и левым крылом ПСР, расположенном в Праге. С опорой на документы ПСР и теоретические работы ее лидеров автор показывает, что правоэсеровские группы в отличие от левых стремились к критическому пересмотру своего программного и тактического прошлого, выступали за коалицию с другими эмигрантскими политическими и общественными организациями, что вызывало критику со стороны левого крыла партии.

В диссертации проведен анализ результатов участия правых эсеров в эмигрантском Республиканско-демократическом объединении (РДО), созданным в начале 1920;х гг. по инициативе П. Н. Милюкова. В числе причин политической неудачи РДО автор выделяет обострившиеся тактические разногласия между эмигрантскими центрами, входившими в объединение и нежеланием левых эсеров принять участие в коалиции эмигрантских политических сил.

В отличие от большинства существующих исследований в работе уделено значительно большее внимание издательской деятельности эсеров в эмиграции, которая уже к середине 1920;х гг. приобрела заметные масштабы. Автор подчеркивает углубление и расширение политической проблематики в зарубежной печати социалистов-революционеров, показывает переосмысление в эсеровской периодике отношения к событиям революции и гражданской войны. В то же время одним из основных в данной части диссертации является вывод о прямой зависимости работы как левоэсеровских, так и правоэсеровских издательств от субсидий иностранных государств, постепенно подрывавших принцип идейно-политической независимости партии.

На научную новизну претендует проведенный в диссертации анализ идейно-теоретической эволюции ПСР в эмиграции. Автор показывает, что эсеры уделяли огромное внимание вопросу об исторических корнях российской революции, связывая события 1917 г. со спецификой исторического развития России. При этом в эсеровской концепции исключительности российской революции, как показало исследование, проявилось отрицание теоретиками партии общих объективных закономерностей исторического процесса.

В заключительной части работы автор обосновывает вывод о неизбежности заката эсеровского движения за рубежом, связанного не только с укреплением власти большевиков в Советской России, но и с углублением центробежных тенденций и общим идейным кризисом партии, к концу 1930;х гг. практически полностью утратившей свой политический вес в эмиграции.

Практическое значение исследования определяется рядом обстоятельств. Во-первых, оно заключается в накоплении исторического знания по интересной и малоисследованной теме отечественной истории. Во-вторых, материалы диссертации могут быть использованы в партийно-политической деятельности современных партий России во избежание ошибок и просчетов прошлого. В-третьих, изучение эволюции теоретических основ и политической деятельности ПСР за рубежом в курсе отечественной истории целесообразно с той точки зрения, что во многих учебниках, учебных пособиях данная проблематика рассматривается поверхностно, без должного анализа.

Апробация результатов исследования. Разнообразные материалы диссертации нашли свое отражение в ряде публикаций автора, а также в его докладах на конференциях разного уровня и выступлении на кафедре истории Mill У.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Захват власти большевиками в октябре 1917 г. и обострение в стране политической борьбы сформировали условия для эмиграции сначала правого, а с лета 1918 г. и левого крыла ПСР. В начале октября.

1917 г. эсеры еще надеялись на создание однородного социалистического правительства, способного предотвратить гражданскую войну в стране. Однако нетерпимость захвативших власть большевиков к инакомыслию, к политическим оппонентам, ставшая характерной чертой нового правительства, привела не только к разрыву временного союза с левыми эсерами, но и к началу массовой политической эмиграции из Советской России, которая достигает своего пика после известного суда над эсерами в 1922 г.

В работе показаны не только политические, но и догматические предпосылки складывания однопартийной системы. Автор отмечает, что положение марксизма о классовой борьбе не только ставило во главу угла интересы лишь одной, причем далеко не самой многочисленной категории населения, но и оправдывало и даже идеализировало идею насилия, революции, гражданской войны, непримиримости к оппонентам. Более того, между понятиями классовой борьбы и общественного прогресса ставился знак равенства, что вело к оправданию любых жертв в интересах революционного преобразования страны. Эсеры, стремившиеся к коалиционному правлению, наряду с другими оппозиционными политическими партиями оказались неспособны к противостоянию с большевиками. Всего за годы гражданской войны из 32 партий 7 прекратили свое существование в.

1918 г., 10 — в 1919 — 1920 гг., остальные — в начале 1920;х гг.

В начале 1920;х гг. пребывание в России становится небезопасным даже для бывших членов ПСР. В декабре 1921 г. по предложению председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского ЦК РКП (б) принял решение провести процесс против лидеров партии социалистов-революционеров. Официально об этом было объявлено в печати в феврале 1922 г. Процесс должен был стать одним из средств политической пропаганды на фоне развернувшейся кампании разоблачения идейных противников большевиков.

Исследование показало, что сообщение о готовящемся процессе вызвало резкий протест со стороны международной социалистической общественности. На конференции исполнительных комитетов трех Интернационалов, которая проходила в апреле 1922 г. в Берлине, представители большевиков, входившие в ИК Коммунистического Интернационала, вынуждены были подписать декларацию, в которой обязались не выносить смертных приговоров обвиняемым эсерам и допустить на судебный процесс в качестве защитников представителей Интернационала. Это соглашение вызвало резкое раздражение у В. И. Ленина, но, тем не менее, он подтвердил, что данные ИК Коминтерна гарантии являются обязательными для советской власти.

Однако, как показано в работе, это заявление не соответствовало истинным намерениям большевистских вождей. В начале 1920;х гг. вновь активизировалось крестьянское сопротивление большевизму, которое традиционно связывалось с эсеровской партией. Трибунал под председательством Г. Пятакова приговорил 12 подсудимых эсеров к смертной казни, остальных к лишению свободы на сроки от 2-х до 10 лет. Решением Президиума ВЦИК исполнение смертного приговора было приостановлено и поставлено в зависимость от деятельности находившихся на свободе членов эсеровской партии. В начале 1924 г. Президиум ВЦИК заменил смертную казнь тюремным заключением, которое завершает историю ПСР на Родине.

Таким образом, в работе показано, что эсеровская эмиграция явилась естественной реакцией на целенаправленную политику советского руководства по ликвидации политической оппозиции в лице наиболее авторитетной в народных массах ПСР.

В диссертации проведен комплексный анализ изменений программы и самой политической теории ПСР в тесной зависимости от политической конъюнктуры 1920;1930;х гг. Автор показывает, что в эмиграции лидеры ПСР признали, что в ходе революционной борьбы 1917 г. партия допустила ряд тактических ошибок, которые привели к ее поражению. Однако, по мнению подавляющего большинства членов организации, революция в России еще не окончена. Общую позицию партии за границей в 1920;е гг. определил В. М. Чернов: «Наш партийный диагноз всегда говорил об народно-трудовом характере нашей революции, как революции переходного типа, которая может захватить целую эпоху.». Революция «переходного типа» предполагала эволюционный характер общественно-экономических отношений, которые должны были бы естественным образом привести к построению эсеровского «конструктивного социализма». В. М. Чернов писал: «С тем же правом с каким прошлое социализма характеризовалось как перерождение его из утопического в научный, -его настоящее и будущее может быть характеризовано, как перерождение из научного в конструктивный или организационный. Социализм перестает быть только теорией. Обстоятельства вынуждают его дебютировать в качестве практического и прикладного». Таким образом, по мнению (в основном левых) эсеров, конструктивный социализм представлял собой высшую стадию социалистического развития.

В работе также проведен комплексный анализ изменений в экономической программе ПСР, внесенных в нее в соответствии с новыми требованиями времени. Новая программа партии имела «целью сохранить все организационные завоевания высшей фазы капиталистического развития, но при помощи завоеваний государственной власти поставить их на служение интересам труда». В промышленности эсеры допускали частную собственность, но предусматривали, чтобы были проведены «локализация капитализма», то есть ограничение его такими сферами, где он «проявляет в наибольшей мере свои творческие и в наименьшей — разрушительные стороны», рост государственного контроля с непосредственным участием крупных классовых организаций трудящихся, «прогрессивную кооператизацию» потребления и регулирование государственного снабжения и распределения, «развитие фабричного конституционализма в направлении к полной индустриальной демократии». По сути, эсеры предлагали идею синтеза частных, товарно-денежных и новых, социалистических форм экономических отношений.

Основной тенденцией развития мирового хозяйства в 1920;30-е гг. эсеры считали превращение под влиянием первой мировой войны «старого свободного частного капитализма в капитализм „национально-организованный и государственно-гарантированный — в сверхкапитализм“. В данной связи особую критику эсеров вызывала политика большевиков, не желавших, по их мнению, учитывать новые тенденции мирового экономического развития. В частности, применительно к аграрному вопросу, „антикрестьянская политика“ правящей коммунистической партии, по мнению эсеров, внесла в „земельные отношения хаос“ и вновь осложнила разрешение земельного вопроса». Согласно оценке лидеров ПСР, земельная политика большевиков привела к «классовой дезорганизованное&trade-» крестьян. В результате вместо помещика классовым противником для крестьян стала «правящая коммунистическая бюрократия под государственной вывеской советов рабочих и крестьянских депутатов с ее губительной продовольственной политикой, паразитическими совхозами и казенными коммунами». Основной особенностью эсеровской аграрной программы социализации земли было расширение принципа самоуправления на область земельных отношений.

Исследование показало, что в эмиграции эсеры уделяли большое внимание проблеме исторического значения событий 1917 г. Особенно много споров в эсеровской среде вызвал вопрос о результатах Февральской революции. Так, А. Керенский считал, что Февральская революция заложила фундамент нового государственного и социального творчества. М. Вишняк, сравнивая Февраль с Октябрем, считал, что основное отличие подлинной революции, от бунта или политического переворота следует искать только там, «где народ главная и активно действующая сила, где он сам разрушает и творит». Как и в предшествующий период, основное внимание в эсеровской концепции уделялось не анализу этапов и конкретного хода развития революционных событий, а усиленным поискам ответа на вопросы: почему за Февралем пришел Октябрь и кто в этом виноват? Как и раньше среди причин назывались неудачная военная и внешняя политика временного правительства, отсрочка с созывом Учредительного собрания, нерешительность В. Чернова, занимавшегося аграрным вопросом. Освещение всех этих вопросов стало в эсеровской литературе оправданием одних и обвинением других без стремления разобраться в содержании происходивших в стране исторических событий. Теоретические разногласия в оценках итогов российской революции только усиливали идейный раскол ПСР, который, в конечном счете, и стал основной причиной кризиса и ликвидации партии.

Особое внимание в работе уделяется особенностям общественно-политической деятельности эсеровских организаций в эмиграции. В частности, правое крыло партии, обосновавшееся в Париже, издавало самый толстый эмигрантский общественно-политический и литературный журнал «Современные Записки» (Н.Д. Авксентьев, И. И. Фондаминский, М.В. Вишняк) и газету «Дни» (главный редактор — А.Ф. Керенский). Левое крыло партии эсеров с ноября 1922 г. обосновалось в Праге, где в 1923 г. к нему присоединилось руководство Заграничной Делегации, переехавшее из Берлина. В 1925 г. эсеровская группа в Праге насчитывала более 40 человек. Пражской группой были организованы собственные периодические издания, которые субсидировались государственными властями. Вокруг этих редакций образовались одноименные левоэсеровские группы: группа «Воли России» и группа «Революционной России». В эсеровской периодике большое внимание уделялось вопросам идеологии и программной тактики партии, широко освещались внутрипартийные политические мероприятия — Съезды, конференции и т. д. Осенью 1927 г. левые эсеры выпустили журнал «Социалист-Революционер» с подзаголовком «Орган членов Заграничной Делегации ПСР», придав новому изданию официальный статус. В 1932 г. журнал «Революционная Россия» постигла участь всех эсеровских изданий. Выпуск его прекратился в виду отсутствия финансовой поддержки. Множественность и разнообразие эсеровских изданий за рубежом, по мнению автора, показывало не силу, а скорее слабость партии, поскольку эти издания представляли определенные группы в среде эсеровской эмиграции, действовавшие фактически самостоятельно и не подчиняясь единому руководящему центру.

В эмиграции сами эсеры связывали деление своей партии на левых и правых с той борьбой, которая обозначила их раскол еще в 1917 г. Первое внутреннее деление эсеров за границей произошло в 1919 г. и причиной этому послужило недовольство левых участием правых в «Союзе Возрождения» совместно с кадетами, которые, как известно, сотрудничали с Белой армией в борьбе против большевиков. «Союз Возрождения» вошел в соглашение с правым «Национальным центром» и сыграл решающую роль, как в образовании Директории в Уфе, так и в деле организации южно-русской власти. Впоследствии по требованию центральных органов партии правые вышли из Союза. Левое крыло всегда выступало против поддержки «белых генералов», видя в них «врагов демократии и косвенных пособников коммунистической диктатуры», что дало правым повод называть их «узкопартийными фанатиками».

В работе подчеркивается, что расхождения по тактическим вопросам не были ликвидированы на протяжении всего периода зарубежной деятельности ПСР. В частности они касались отношения эсеровской эмиграции к тем членам своей партии, которые остались в России. Правое крыло выступало за автономию заграничных эсеровских групп, а представители левых наоборот считали сотрудничество с российскими организациями ПСР необходимым и полезным, поскольку роль эмиграции, по их мнению, была второстепенна. Как показано в разделе, несмотря на неоднократные попытки объединения ПСР, по всем основным вопросам партийной программы прийти к общему знаменателю оказалось невозможным, ибо на всех партийных съездах и конференциях неизбежно происходило столкновение резолюций «правой части» с контррезолюцией «левой».

Один из основных выводов работы состоит в том, что возродить за рубежом эсеровскую партию оказалось крайне сложно, слишком специфические российские были у нее корни. Главным образом, этим обстоятельством объясняется и постепенный уход эсеров с исторической арены российской эмиграции.