Крестьянская семья во Франции IX века

Наше исследование посвящено изучению крестьянской семьи во Франкском государстве IX века. История крестьянской семьи раннего средневековья — комплексная конкретно-историческая и методологическая проблема" '". Она неизменно оказывается одной из ключевых при исследовании генезиса феодальных отношений. В этой проблеме переплетается широкий крут вопросов, касающихся становления крестьянства как класса феодального общества, формирования крестьянского хозяйства, развития форм собственности, владения землей и движимым имуществом, условий и темпов воспроизводства сельского населения и общей динамир ки сельскохозяйственного производства. История крестьянской семьи во Франкском государстве IX в. привлекает большое внимание специалистов, ибо IX столетие — время «аграрного переворота», явившегося переломным этапом в складывании раннефеодальных отношений. Тип крестьянской семьи, преобладавший в это время, а также характер ее основных демографических параметров — брачности, рождаемости, смертности — имели огром.

1. Не случайно одна из важнейших работ Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» /Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.21, с.23−178/ посвящена в значительной степени исследованию форм семьи, ее эволюции и роли в развитии общества.

2. Как отмечает Ф. Энгельс, семья для крестьян являлась «важнейшим, решающим общественным отношением.» /Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.5, с.508/.

3. На завершение генезиса феодальных отношений в отмеченный период для данной территории указывает Ф. Энгельс — см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.19, с.517−518- т.21, с.151−154. ное значение для развития феодальной эксплуатации крестьянства и динамики феодального производства. Весьма важным является изучение крестьянской семьи IX в. и для понимания ряда основных тенденций в складывании внутреннего строения класса крестьянства. Степень сохранения различий между отдельными крестьянскими прослойками — колонами, литами, сер-вами и др. — в немалой мере может быть установлена по тому, насколько унифицировалась структура семей в этих категориях, насколько одинаковыми стали в них основные демографические индексы. С этой точки зрения существенно проследить место, которое занимали в межкрестьянских отношениях их родственные связи, а также выяснить, насколько они утратили свою роль по сравнению со связями соседскими и территориальными. Наконец, большое значение имеет анализ динамики общей массы сельского населения, т.к. она была для данного периода одним из важных факторов экономического развития и, одновременно, наглядным показателем общего состояния экономики^. Разумеется, внимание в этой связи к изменениям в численности крестьянства и в структуре крестьянских семей не предполаг/ает какую бы то ни было абсолютизацию демографического фактора /на мальтузианский, неомальтузианский или любой иной манер/. Согласно марксистско-ленинскому взгляду на данную проблему, объяснить в целом исторический процесс можно только на основе системного анализа общественного развития с признанием определяющей ро.

I. По выражению К. Маркса, население есть «основа и субъект всего общественного процесса производства» /Маркс К., Энгельс ~Ф. Соч. 2-е изд., т.12, с.726/. Иными словами, трудящееся население является главной производительной силой общества и вместе с тем основным потребителем результатов общественного производства. ли развития производства материальных благ, которое «. как необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей»^. Тем не менее классики марксизма-ленинизма подчеркивали особую роль демографического фактора, поскольку изменения в народонаселении, в первую очередь в его численности, сказываются прежде всего на развитии экономики: рост или убыль населения означают изменения в количестве потребителей материальных благ /увеличивающееся население порождает новые потребности /, а также их производитёлейкроме того «прирост населения. создает потребиЗ ность в новых средствах производства, выступая важным фактором экономического прогресса. В-свою очередь широкие возможности для изучения динамики численности сельского населе4 ния и открывает всестороннее изучение крестьянской семьи .

Актуальность всех затронутых проблем для истории западноевропейского средневековья выступает не только из самого их существа и соответствующих оценок классиков марксизма-ле.

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. З, с. 27.

2. Там же, с. 21.

3. Там же, т.37, с. 395.

4. Следует пошить, что отношения, которые возникают при воспроизводстве людей, определяются К. Марксом и Ф. Энгельсом как «отношение между мужем и женой, родителями и детьми, семья» /Там же, т. З, с.27/. Как отмечает советский демограф А. Г. Вишневский, семья в этот период превратилась в «основной институт, в рамках которого протекали процессы воспроизводства населения. Именно семье и суждено было стать главным органом социального управления рождаемостью» /Вишневский А. Г. Воспроизводство населения и общество. М., 1982, с.171/. нинизма, но и в связи с тем большим вниманием, которое уделяется им в современной советской и зарубежной историографии.

Каждая из отмеченных проблем, связанных с изучением крестьянской семьи раннего средневековья, в исторической литературе решается неоднозначно, а ряд из них является предметом широкой дискуссии. Это характерно, в частности, для подхода к рассмотрению вопроса о типологии семьи и роли родственных связей среди крестьянства каролингского периода. В большинстве специальных работ и обобщающих трудов по истории западноевропейского средневековья /особенно вышедших во Франции/ проводится мысль, что каролингские источники /главным образом поместные описи/ свидетельствуют о завершающемся распаде больших патриархальных семей и преобладающей роли среди зависимого населения малых супружеских семей. Этой точки зрения придерживаются французские медиевисты Ж. Дюби, Г. Фур-кен, Р. Бутрюш" '". Сложнее представлял себе процесс семейной эволюции известный французский историк М. Блок, который особо о подчеркивал слабую изученность истории средневековой семьи .

1. См.: Fourquin G. Le premier Moyen age. — In: Histoire de la France rurale. P., 1975> p.34−8- Boutruche R. Seigneurie et feodalite: le premier age des liens d’homme a homme. P., 1968, p.118- Duby G. L’economie rurale et la vie des campagnes dans l’Occident medieval. P., 1962, t.1, p.95: он подчеркивает, что поместные описи «livrent l’image de famillies generalement peu etendues, de structure conjugale: le menage renuit seulement le pere, la mere, les enfants», отмечая однако, что иногда сохранялись многочисленные семейные группы /до 20-ти человек/- idem. Guerriers et paysans. VII-XII:e siecles: Premiere essor de 1' economie europeenne. P., 1973? p.4−5•.

2. Блок H. Характерные черты французской аграрной истории. M., 1957, с. 222.

Он рассматривал основную единицу зависимого держания во франкской деревне — манс — как земельный надел большой патриар— хальной семьи, которая, распадаясь, преобразуется сначала в «семейную общину» (frereche) из женатых братьев, ведущих совместное хозяйство, а затем в простые семьи, «живущие отдельно и не имевшие, возможно, других связей, кроме предписанной сеньором круговой поруки при уплате налогов» -^. Этот процесс, по мнению М. Блока, приводит к тому, что «с каролингской эпохи крепкую и большую патриархальную семью заменяет п в качестве ячейки общественной жизни супружеская семья.». Однако эволюция эта была очень медленной, и он подчеркивает большую прочность кровнородственных связей во франкском обф 3 ществе. О существенной роли родственных связей и сохранении в определенной мере сложных форм семейной организации в каролингский период говорят и французские исследователи Р. Фо-сье, Ж.-Ф.Брежи, 111. Э. Перрен^, а также американская медиевис-тка Э.Коулмен. Вместе с тем в последнее время для западной.

1. Блок М. Указ. соч., с.223−225.

2. Там лее, с. 223.

3. Там же, с. 222.

4. См.: Fossier К. La terre et les, hommes en Picardie jusqu' a la fin du XIIIe siecle. P., 1968, p.207- idem. Histoire «sociale de l’Occident medieval. P., 1970, p.94−95- Perrin Ch.Ed. Observations sur le manse dans la region parisienne au debut du IXe siecle. — Annales d’histoire sociale. P., 194−5» P-43- Bregi J.-F. Recherches sur la demographie.

О 4 rurale et les structures sociales au.

IX" siecle. P., 1975, p.220.

5. Cm.: Coleman E.R. People and Property: The Structure of a Medieval Seigneury. — The Journal of European Economic history, 1977, v.6, N з, p.692- хотя ранее она была склонна считать преобладающей в среде каролингского крестьянства малую семью — см.: Coleman E.H. Medieval Marriисторической и историко-демографической литературы характерно широкое распространение более категоричной оценки, согласно которой «базовую семейную структуру» в западном обществе с самого начала средневековья составляла супружеская семья I современного типа .

Из русских историков дореволюционного периода, уделявших большое внимание проблемам типологии и эволюции семейной организации, следует выделить М. М. Ковалевского, заслугой которого является вычленение патриархальной семейной общины как переходной ступени от семьи, основанной на материнском о праве, к индивидуальной семье современного типа, что было Q отмечено и Ф.Энгельсом. Однако патриархальная семейная община в понимании М. М. Ковалевского — это многопоколенная большая семья, которая скорее характерна для древних германцев времен Тацита, чем для раннефеодального общества, и не может объяснить всей сложности конкретно-исторических изменений семейных форм в раннее средневековье^. В советской медиевисage Characteristics: A Neglected Factor in the History of Medieval Serfdom. — Journal of Interdisciplinary History, 1971, v. II, p.208.

1. Cm.: Laslett P. Introduction. — In: Household and Family in Past Time. Cambridge, 1972, p.6−8- Toubert P. Les structures du Latium medieval: Le Latium meridional et la Sabine du IXe siecle a la fin du XIIe siecle. Rome, 1973, t. 1, p.709−713- Guichard P. .De 1•Antiquite au Moyen Age: Famille large et famille etroite. — Cahiers d’histoire, 1979, t.24, p.45−60.

2. Его взгляды по данному вопросу изложены в курсе лекций, прочитанных в Стокгольме — см.: Ковалевский М. М. Очерк происхождения и развития семьи и собственности. СПб., 1895.

3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.21, с. 44.

4. Об этом говорит Ф. Энгельс /Там же, с.140/- см., также: Неусыхин А. И. Возникновение зависимого крестьянства как тике традиции в изучении изменений семейной организации на территории раннесредневековой Франции заложены А.И.Неусыхи-ным. Согласно его концепции, в У1-УШ вв. на этой территории происходил постепенный переход от земледельческой общины к общине-марке и, соответственно, от большой семьи /состоявшей из трех поколений: супругов, их женатых сыновей и внуков/ к малой супружеской семье. В начале этого процесса. во франкской деревне преобладали домохозяйства больших семей, а с возникновением соседской общины преобладающими стали домохозяйства, находившиеся во владении малых семей^. Отметим, однако, что семейная структура каролингского крестьянства А.И.Неусы-хиным специально не исследовалась. Развивая его положения Я. Д. Серовайский пришел к заключению о господствующей роли малой семьи современного типа уже в начале IX в., когда зависимые крестьянские держания находились, «как правило, во владении» таких семей. Вместе с тем еще А. Д. Удальцов при описании зависимого населения северо-восточной части франкского государства IX в., отмечая, что семьи зависимых крестьян размещались по одной на держание, подчеркивал сложность оценки их семейной структуры. Он не исключал того, что часть из класса раннефеодального общества в Западной Европе У1-УШ вв. М., 1956, с.41−42.

1. Неусыхин А. И. Указ. соч., с.11−14,83−85.

2. Серовайский Я. Д. Мане и надел зависимого крестьянина во Франции по материалам шпонийских грамот /Х-ХП вв./. -Учен, записки Казах, ун-та, 1960, т.47, вып.6, с.80: «Большая семья как хозяйственная единица изживает себя на основных территориях Франции уже в У-УШ вв. .В тот период /в IX в. — Б.В./.каждый манс находился, как правило, во владении одной семьи современного типа. В тех случаях, когда на нем проживало несколько семей, они не являлись родственниками». них составляли большие семьи" '". В свою очередь Ю. Л. Бессмертный, анализируя поместные описи IX в., отмечает сильную тенденцию к соединению малых крестьянских семей в большие се-мейно-хозяйственные группы в Северной Галлии каролингской эпохи и сохранение значительного влияния на отношения между 2 крестьянами в этот период родственных связей .

По-разному оценивается в историографии и процесс смешения различных социально-правовых категорий феодально-зависимого каролингского крестьянства. В западной медиевистике можно встретить различные, порой противоположные, точки зрения на данную проблему. Одни специалисты /например, Р. Бутрюш/ подчеркивают сохранение определяющего влияния на положение зависимых крестьян их юридического статуса, другие же, напротив, называют социально-правовое деление сеньориальных крестьян в IX в. «административных анахронизмом» /Э.Коулмен/^. Близок к позиции Э. Коулмен и Ж.-Ф.Бре/жи. Ряд исследователей более осторожно подходит к решению этого вопроса, отмечая как сохранение очевидных различий между юридическими прослойками крестьянства, так и сближение этих категорий, определявшееся экономическими условиями /среди них можно назс вать М. Блока, Г. Фуркена, Р. Фосье/. Неоднозначно решается.

1. Удальцов' А. Д. Из аграрной истории Каролингской Фландрии., М.- Л., 1935, с. 46.

2. Бессмертный Ю. Л. Структура крестьянской семьи во франкской деревне IX в. — СВ, I960, вып.43, с.32−52.

3. См.: Boutruche R. Op. cit., p.157−158.

4. Coleman E.R. Medieval Marriage., p.208.

5. Bregi J.-F. Op. cit., p.306−307. Отметим, что он, как и Э. Коулмен, находит подтверждения для такого вывода в демографическом анализе поместных описей.

6. Блок М. Указ. соч., с.249−250- Pourquin G. Op. cit., p. эта проблема и советскими медиевистами: некоторые из них следуют выводу Н. П. Грацианского о. том, что «процесс смешения пестрой массы зависимого крестьянского люда в одном общем классе крепостных крестьян» к IX в. в основном завершился" '" о см. работы А. В. Конокотина, А. Я. Шевеленко /- другие специалисты, признавая сближение различных правовых прослоек крестьянства, отмечают и для каролингского периода сохранение существенного влияния на реальное положение крестьян принадлежности к определенной юридической категории .

В последнее время развернулась широкая дискуссия, главным образом в западной историографии, и по оценке состояния каролингской экономики и основных тенденций ее развития. В большинстве новых западных работ, затрагивающих эту проблему, развивается концепция, согласно которой упадок западноевропейской экономики, начавшийся после падения Римской империи,-продолжался и в каролингское время, для которого характерно преобладание застойного хозяйства. Этой точки зрения придерживаются известные медиевисты Ж. Дюби, Р.<1>осье, Г.^уркен и.

364- Fossier R. Histoire sociale., p.59−63*.

1. Грацианский H.П. Из социально-экономической истории западноевропейского средневековья. М., i960, с. 119.

2. Конокотин A.B. Очерки по аграрной истории Северной Франции в 1Х-Х1У вв. Иваново, 1958, с.9−15- Шевеленко А. Я. К вопросу об образовании класса крепостных крестьян в Шампани IX—X вв. — В кн.: Из истории средневековой Европы /Х-ХУП вв./. M., 1957, с. 152.

3. Корсунский А. Р. О статусе франкских колонов. — СВ, 1969, вып.32, с.26−46- Бессмертный Ю. Л. Основные формы зависимости крестьянства раннего средневековья и их особенности в западном и средиземноморском регионах. — В кн.: Страны Средиземноморья в эпоху феодализма. Горький, 1975, вып.2, с.29−59. др.: по их мнению, лишь в Х-XI вв. происходит перелом и начинается общий экономический подъем в Западной Европе*. В этом отношении показателен доклад Р. Фосье на международном симпозиуме в Сполетто 1979 года, непосредственно посвященный о данному вопросу. Рассматривая для оценки экономического развития в каролингский период ряд аспектов /в том числе и демографическое состояние общества/, автор доклада приходит к выводу об отсутствии экономического роста, отрицая при этом о преемственную связь между экономикой" средневековой" Европы.

4 т- • и каролингской экономикой. Другая точка зрения характеризуется акцентированием преемственности между позднеримской и раннесредневековой экономикой /в частности, в сфере земледелия/. Отмечая сохранение в каролингокое время традиционной агрикультуры, сторонники этой концепции признают в то же.

1. Duby G. L’economie rurale., p.87,171−172,181−191 — Four-quin G. Histoire economique de la France rurale. P., 1969, p.66,154−161 — Histoire de la France rurale / Sous la dir. de Duby G., Wallon A. P., 1975, p.330,405−454- Fossier R. Enfance de l’Europe. P., 1982, t.1, p.142−143.

2. Fossier R. Les tendances de l’economie: stagnation ou croissance? — In: Nascita dell’Europa Carolingia: un’eq-uasione da verificare. Spoleto, 19−25 aprile 1979 (Set-timane di studio del Centro italiano di studi sull’alto medioevo). Spoleto, 1981, p.261−274.

3. Под «средневековой» или" феодальнбй" Европой эти исследователи подразумевают Европу после X в., а Ж. Дюби вводит понятие'" феодальной революции" Х-XI вв., которая, по его мнению, и привела к складыванию феодальных отношенийсм.: Duby G. Les trois ordres ou l’imaginaire de Feodali-sme. p., 1978 /об оценке этого тезиса — см.: Бессмертный Ю. Л. «Феодальная революция1'X-XI веков? — ВИ, 1984, Р I, с.52−67/.

4. Fossier R. Les tendances de l’economie., p.273−274. время возможность постепенного количественного роста сельсл кого хозяйства /увеличения обрабатываемых земель, распространения форм сельскохозяйственного производства на новые территории, роста числа рабочих рук и т. д./, и соответственно, хозяйственного подъема^". Приверженцы обеих позиций не рассматривают демографический фактор как определяющий, но уделяют ему большое внимание, а характер^динамики населения ис2 пользуется в их полемике в качестве одного из аргументов .

Вопрос об изменении численности населения в каролингский период решается в историографии также неоднозначно. Ис-. торики 1-й половины и середины XX в. /Ф.Лот, Дж. Рассел/, признававшие социально-экономический подъем в УШ-IX вв. -как и некоторые нынешние исследователи /Ж.-П.Деврой/ - оцеQ нивали население франкского государства как растущее. В от.

1. Delatouche R. Regards sur l’agriculture aux temps carolingiens. — Journale des savants, 1977, N 2, p.73−100- Doeheard R. Le haut Moyen age occidentale: Economies et Societes. P., 1971.

Подробнее об этой дискуссии — см.: Бессмертный Ю. Л. Современная западноевропейская историография о развитии производительных сил в средневековом земледелии. M., 1981, с.7−17.

2. Рост интереса к проблемам демографии связан и с общим подъемом исторической демографии, в том числе и западноевропейского средневековья — см.: Самаркин В. В. Историческая демография западноевропейского средневековья. -ВИ, 1977, № 2, с.186−192.

3. Lot F. Conjectures demographiques sur la France au IX siecle. — Moyen Age, 1921, t.32, p.1−50- Russel J.C. Late Ancient and Medieval Population.-Philadelphia, 1958? P".

141- Devroey J.-P. a propos d’un article recent: l’utilisation du polyptyque d’Irminon en demographie. — Revue belge de philologie et d’histoire, 1977, v. LV, N 2, p. 514. личие от них сторонники тезиса о застое хозяйства во времена Каролингов ищут подкрепление своих взглядов в доказательстве стагнации населения в данный период. Например, Ж. Дюби, отмечая приблизительность количественных оценок для того времени, приходит однако к выводу, что «крестьянское население в сердце франкского королевства испытывало не прогресс, но кризис» Этот тезис, относящийся к определенной территории /Иль-де-Франс/ и определенному времени /начало IX в./, п^о-лучил дальнейшее развитие в докторской диссертации Ii.-Ф.Брели: анализируя материалы ряда монастырских описей начала и середины IX в., он сделал вывод о все более углублявшемся р демографическом кризисе в самых разных областях Галлии. К достоинствам этой работы можно отнести стремление автора к всестороннему демографическому анализу зависимого населения по данным наиболее содержательных каролингских описей. Однако, методика подхода Ж.-Ф.Брежи к анализу источников, по нашему мнению, далеко не безупречна и характеризуется стремлением автора подвести получаете результаты под некую предвзятую концепцию, не свободную от влияния неомальтузианских.

Q Л теорий. Тезис о стагнации населения в IX в. приводится и в.

1. Diiby G. Guerriers et paysans., p.96.

Отметим, что ранее Ж. Дюби не отрицал роста населения в IX В. — см.: Duby G. L’economie rurale., p.68.

2. Bregi. J.-F. Op. cit., p.229−230.

3. Ж.-Ф.Брежи стремится увязать демографический кризис в рассматриваемых монастырях со «сверхпауперизацией» крестьянства в IX в. и для доказательства этого соответствующим образом подбирает и интерпретирует материалы описей /подробнее о методике Ж.-Ф.Брежи — см. ниже/.

4. О крайне медленном росте населения в IX в. говорит и американская исследовательница Э. Коулмен — см.: Coleman E.R. L’infanticide dans le haut Moyen Age. — Annales (E.S.C.), статье Ж. Вердона^.

Таким образом, обзор исторической литературы, посвященной проблемам раннесредневековой дёмографии вообще и крестьянской семьи в частности, во-первых, обнаруживает наличие по каждой из них различных, а порой и диаметрально противоположных точек зрения и, соответственно, подтверждает обоснованность и актуальность выбора темы для исследования. Во-вторых, этот обзор свидетельствует о необходимости выбора научно обоснованной методики анализа источников. Как нам кажется, большие возможности для такого подхода к демографическому анализу по. раннесредневековым источникам как раз и открывает комплексное изучение крестьянской семьи.

В связи с этим наиболее общей задачей диссертационной работы является по возможности более всестороннее изучение зависимой крестьянской семьи во Франции IX в. Это предполагает:

1. Уяснение типа крестьянской семьи, т. е. определение того, какой из известных для указанного времени типов семьи /большая патриархальная семья, малая супружеская семья или другие формы семейной организации/ преобладал.

2. Исследование структуры семьи, т. е. выяснение соотношения в крестьянских семьях лиц мужского и женского пола, взрослых и детей, того, насколько часто встречались среди крестьян холостяки, бездетные пары, вдовы и вдовцы и т. д.

3. Определение места и роли родственных связей в отношениях между зависимыми крестьянами. ~197^," ~27 р. ЗЗ^.

I. Verdon J. La femme dans le milieu du IX siecle. — Memoires de la Societe d1 agriculture, commerce, sciences et arts du departement de la Marne, 1976, t.91, p.115″.

4. Изучение динамики численности крестьянских семей.

5. Выяснение различий по всем демографическим показателям в крестьянских семьях разных социально-правовых разрядов, разного имущественного положения, а также в разных географических зонах на территории Франции IX века.

Выбор хронологических и географических рамок исследования обусловлен не только выше изложенными соображениями, но и наличием необходимой источниковой базы: период IX в. на рассматриваемой территории обеспечен наиболее содержа- ' тельными и массовыми данными о крестьянской семье, что крайне валено при общей скудости и фрагментарности материалов подобного рода для раннесредневековой Европы.

Проведение намеченного исследования предполагает не только рассмотрение различных демографических характеристик крестьянской семьи, но и уяснение тех условий, в которых эта семья функционировала. Для нас важно, поэтому представить те традиции и нормы, которые регулировали заключение браков, разводы, внутрисемейные отношения, порядок наследования имущества и т. д. В связи с этим I глава нашей работы посвящена общей характеристике брачно-семейных отношений во франкском государстве IX в.^ Поставленные исследовательские задачи определили структуру и остальной части работы: глава П посвящена изучению семейной структуры в различных социально-правовых и имущественных прослойках крестьянства, а в Ш главе исследуются тип семейной организации и динамика численности.

I. Отметим, что многие исследователи особо подчеркивают значительное влияние, которое оказывали традиции и нормы на демографическое поведение людей в раннеклассовых обществах — см.: Вишневский А. Г. Указ. соч., с.172−173- Козлов В. И. Этническая демография. М., 1977, с. 121. крестьянских семей.

Задачами исследования обусловлен и выбор источников.

Обзор источников.

I. Каролингские полиптики. Единственный вид источников, дающих более или менее массовые сведения о крестьянской семье каролингского периода, — монастырские описи /полиптики/^. Эти описи владений крупных монастырей, расположенных в разных частях каролингской империи, различались между собой по времени создания в течение IX в., по объему /т.е. по размеру описанных владений/ и полноте данных /т.е. по тому, насколько полно и детально были описаны эти владения/. При значительной специфике такого рода источников /описание лишь церковной собственности, наличие существенных различий между политиками, затрудняющее их сопоставление и др./ эти документы остаются уникальными для периода раннего средневековья, т.к. нет других источников, с такой подробностью рисующих жизнь феодальной сеньории, воспроизводящих реальную хозяйственную практику по свидетельским показаниям /а не по желаниям их составителей/ и,' что особенно важно для нашего исследования, описывающих феодально-зависимое население.

Среди дошедших до нас полиптиков лишь часть дает достаточно подробное описание зависимых от монастырей крестьян и их семей. Они и взяты наш в качестве источников для анализа.

1. Об этом виде источников — см.: Fossier R. Polyptyques et censiers. Brepols, 19 787 p.31−32.

2. Вместе. с тем церковные владения охватывали огромную территорию. Как отмечает Ф. Энгельс, церковь «еще задолго до Карла Великого владела доброй третью всех земель во Франции.» /Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.19,с.337/. крестьянской семьи — это полиптики монастырей:. Сен-Жерменс-кого /Иль-де-Франс/, Реймсского /Шампань/, Марсельского /Прованс/ и Сен-Бертинского /Пикардия/.

Полиптик Сен-Жерменского аббатства.

Это наиболее известный из всех каролингских полиптиков. Опись владений монастыря, основанного около 543 г. близ Парижа, относится к первой четверти IX в.^ Текст полиптика, хранившийся до Великой французской революции в библиотеке аббатства, в настоящее время находится в Национальной библиотеке /фонд латинских рукописей, № 12 832/, причем сохрани-ласъ лишь часть первоначального текста /около 2/3 /. Дошедшая до нас часть описи была опубликована дважды: первое издание принадлежит Б. Герару и относится к 1844 г. /издатель о предпослал ему обширное введение — Пролегомены/ - в конце XIX в. полиптик был переиздан с некоторыми коррективами 0. Лоньоном^.

В сохранившемся тексте имеется ряд больших и малых лакун /особенно значительны пропуски в главах I и ХХУ/. Кроме того Б. Гераром были найдены два фрагмента полиптика в другой рукописи из латинского фонда № I33I6, представлявшие собой я лишь малую часть описания крупных бенефициев аббатства .

1. 0 датировке полиптика — см.: «Polyptyque». — In: Dictionnaire de archeologie chretienne et de liturgie. P., 1929, t. XIV, part 1, col.1152−1145.

2. Longnon Л. Polyptyque de l’abbaye de Saint-Germain des Pres. P., 1895, t.1i Introduction, p.7−9.

3. Polyptyque de l’abbe Irminon, publie avec Prolegomenes par B.Guerard. P., 1844, t.1−2.

4. Polyptyque de l’abbaye de Saint-Germain des Pres, publie par Л.Longnon. P., 1886, part 1. Это издание взято нами для анализа полиптика (далее — PG).

5. Longnon A. Introduction., р.9″.

Встречается и несколько более поздних добавлений X—XI вв.-'.

Всего сохранились описания (breve) 25-ти имений Сен-Жер-менского аббатства и два фрагмента описи бенефициальных владений, относящиеся к началу IX в. Эти владения охватывают большое пространство на территории Иль-де-Франса в среднем и нижнем течении Сены и ее притоков /по оценке исследователей площадь монастырских владений достигала 30 тыс. га/. Опись отдельных имений, составлена в основном по единому образцу: сначала описание господского манса, затем-расположенной в имении церкви с принадлежавшими ей землями^, далее следует •перечисление зависимых держаний и сидящих на них держателей /указываются имя и статус держателя и его жены, число детей и их имена, разряд держания, размеры входящих в его состав угодий и объем повинностей, выполняемых с него/. Большинство глав завершается суммарными данными о зависимых держаниях и повинностях, выполняемых с них^. В конце ряда глав указываем ются лица, уплачивающие поголовный сбор в пользу аббатства, и те, кто удостоверяет правильность составленной описи^.

Основной единицей зависимого держания во владениях Сен.

Жерменского монастыря являлись мансы, делившиеся на ингену7 ильные, лидильные и сервильные. Нередки случаи, когда дер

1. PG, Ш, 61— 1У, 36−38- У, 94−116- У1,59- УП, 83,65- IX, 299, 303−305- X — целикомХУ, 96,97- ХУ1,94- Х1Х, 1бис, 51.

2. Riche P. La vie’quotidienne dans l’Empire carolingien. P., 1973, p.8J.

3. Например, PG, 11,1.

4. См., например: PG, 1,42- II, 120- ш, 60 и т. д.

5. PG, 11,119- IV, 33- v, 86- IX, 300−302- XIV, 90- XV, 94- XX, 45- Фрагмент 1,11.

6. PG, IV, 34- VI, 56-XIII, 111- XIV, 89-XX, 47- XXIII, 28-Фр.1,12.

7. Ko времени составления полиптика нередки случаи несоотжатели владели долями манса: половиной, третью, четвертью и даже 1/8 целого манса^. Из других видов держаний в полиптике упоминаются: mansellum /по-видимому, меньшие по размеру уча.

Р о стки/, гостизы /вновь осваиваемые земельные наделы/. Пере.

4 5 числяются также бенефиции и земли, подаренные аббатству .

По подсчетам Б. Герара в полиптике зафиксировано 10 026 с человек /из них взрослых — 4710/. Для большинства из взрослых указан социально-правовой статус, наряду с которым имелось и общее наименование для всего зависимого. населения -" homines Sancti Germani". Согласно описи зависимые держатели делились на колонов, литов и сервов. Отмечено несколько свободных по происхождению держателей и пришельцев со стороны 7 extranei, advenae), статус некоторых лиц не указан .

Самая многочисленная категория зависимого населенияколоны. Это могли быть потомки меровингских колонов, получивших свой статус по наследству от галло-римских предшественников. Однако, по мнению А. Р. Корсунского, в каролингский период колонами становились «в массе своей потомки свободных ветствия между статусом держателя и разрядом манса /см., например, FG, 1,6,13 и др./. Б. Герар приводит следующие цифры: ингенуильных мансов — 1430, сервильных — 191, ли-ДИЛЬНЫХ — 25 (Guerard В. Prolegomenes., р.891).

1. См., например: fg, 1,11,12- Il, 43,73bis, ll4.

2. PG, XXIII, 1,2,3,5.

3. См.: PG, 1,19−37- VI, 46−54- IX, 156,157,286,292.

4. См.: PG, 1,39,^0- v, 92- VI, 55- XVI, 90−92- XXV, 92.

5. См.: PG, IX, 264−268,278,284,152- XII — целиком.

6. Guerard В. Prolegomenes., p.897.

7. По подсчетам Б. Герара: колонов — 2080, литов — 45, сервов — 120, свободных — 8, других категорий — 286, без указания статуса — 249 (Ibid., р.898). общинников" и мелких крестьян галло-римского происхождения, впадавших в зависимость /поземельную и личную/ от земельных собственников" ®-'. Один из дополнительных источников пополнения этой категории — браки свободных людей /чаще всего безземельных/ с женщинами колонского статуса и поселение их на завир симых от монастыря участках. Говоря о реальном содержании колонского статуса, выделим замечание А. Р. Корсунского о том, что «нормы позднеримского права, устанавливавшие личную за» висимость колонов от господ и лишавшие их существенных прав свободного состояния, применялись теперь ко всем мелким зео мельным держателям, именовавшимся колонками. Это выражалосьв том, что в поместных описях колоны не смешиваются со свободными людьми4. Правоспособность этой категории была ограничена: колоны находились в наследственной личной зависимости от своего сеньора и подпадали под его юрисдикцию. В IX в. к тому же происходило сближение колонов с другими социально-правовыми категориями зависимых держателей по харак7 теру и объему выполняемых ими повинностей. В то же время и.

1. Корсунский А. Р. Указ. соч., с. 36,42.

2. Там же, с.44- примеры таких браков зафиксированы в" тексте Сен-Жерменского полиптика /например, РО, ХШ, 6- ХУП, 34,36/.

3. Корсунский А. Р. Указ. соч., с. 36.

4. Там же, с.36- в полиптике Ирминона свободные по происхождению держатели тщательно выделяются — см.: ро, VIII, 3,5- XIV, 7.

5. Бессмертный 10.Л. Основные формы зависимости., с. 50.

6. Корсунский А. Р. Указ. соч., с.37−38.

7. Там же, с.39- История Франции. М., 1972, т.1, с. 59. Подобные' свидетельства можно встретить в любой главе Сен-Жерменского полиптика. в IX в. колоны сохранили некоторые черты своего прежнего статуса, возвышавшие их над другими социальными категориями. Имеющиеся свидетельства позволяют говорить о большей свободе колонов в распоряжении своими держаниями: они были, как правило, наследственными держателями, сохраняя за собой и унаследованные от родственников земельные участки^, а также имели возможность /не только практически, но и юридически/ ото чуждать земли внутри сеньории. Колоны обладали и рядом юридических прав: им не запрещалось судиться со свободными людьмиони могли выступать свидетелями при заключении сделок, при составлении описей церковных владений. Колоны были освобождены от ряда специфических сервильных повинностей^.

Низшая категория держателей в монастыре — сервы. Эта категория в основном состояла из потомков галло-римских рабов /и германских/. В то же время большинство из них в каролингский период имело земельные держания, причем за ними признавалось право наследования этих наделов^. Несмотря на.

1. Корсунский А. Р. Указ. соч., с.35- Бессмертный I0.JI. Основные формы зависимости., с.31- о наличии наследственных участков у колонов — см.: PG, XII, 22- XIV, 39−42- XXII, 95, 96 и др.

2. Бессмертный ЮЛ. Основные формы зависимости., с. 31 и примечание 5 на с.56- Корсунский А. Р. Указ. соч., с. 35.

3. Корсунский А. Р. Указ. соч., с. 37,40−41- см. также: PG, У1,56-'XÎ-Û-, III, Х1У, 69 и др.

4. Корсунский А. Р. Указ. соч., с.41- История Франции, т.1, с.59- в полиптике к таким повинностям относятся оброк железом, выработка льна (см.: pg, xiii, 108,109″).

5. История Франции, т.1, с.58- к категории безземельных рабов в описи близки лица, именуемые mancipii (см.: PG, XII, 1,2,3), которые встречаются лишь в одной главе.

6. Блок М. Указ. соч., с.118- Boutruche R. Op. cit., p.90, 155. это, положение сервов оставалось весьма тяжелым. Pix юридические права были во многом ограничены: сервы не могли отчуждать свои держания без разрешения сеньора /последний был и их единственным судьей по уголовным делам/, не могли быть свидетелями в судебных спорах, касавшихся свободных людей" '" .

Сервы выступали в качестве объектов купли-продажи, дарений и 2 завещаний. Особенностью сервильного состояния было наследственное прикрепление к сеньору с сохранением юридических ограничений и различных повинностей независимо от владения определенным держанием.-Все ограничения и обязанности сервов передавались по наследству и «лежали как бы на самой личности сервов» .

Промежуточное положение между двумя основными группами зависимых держателей /колонами и сервами/ занимали литы, число которых в аббатстве-невелико^. Свободные по своему происхождению держатели, упоминаемые в Сен-Жерменском полиптике, по большей части относились к тому разряду «свободных», ко.

1. Блок М. Указ. соч., с.138−139- История Франции, т.1, с. 58- Boutruche R. Op. cit., p.145.

2. Boutruche R. Op. cit., p. 14−5- в капитуляриях сервы перечисляются среди другого имущества при продаже или иных сделках, но оговаривается их отчуждение с землей — см.: Capitular. 806, с. 11. — MGH, Legum sectio V. Capitularia regum Francorum. Hannoverae, 1883, t.1, p.129. 3. Блок M. Указ. соч., С.136- Boutruche R. Op. cit., p.144.

4. О статусе литов — см.: Неусыхин А. И. Возникновение зависимого крестьянства., с.138−139- Chenon Е. Histoire generale du droit francais public et prive. P., 1926, t.

P"375- в полиптике Ирминона литы выделяются лишь уплатой особой денежной повинности (lidimonium) — см.: PG, XI, 14. торые уже утратили некоторые черты своего прежнего статуса и представляли собой зависимых крестьян^". Те из них, кто владел 2 тяглыми мансами, выполняли одинаковые с колонами повинности .

Кроме этих категорий зависимых держателей в полиптике перечислены: лица, пришедшие со стороны (ех-Ьгапеа., а&уепае), которые чаще всего владели мансами наравне с другими держателями и в большинстве случаев состояли в браке с колонами или о сервами аббатства, госпиты, которые держали гостизы /нередко в одиночку/^- са1ишп±а-Ь± - видимо, держатели, о статусе скоторых шла тяжба между сеньорами. В ряде глав описи приводятся имена людей, обязанных уплатой в пользу монастыря поголовного сбора, данные же о поземельной зависимости в этих 6 случаях отсутствуют .

Использование, данных полиптика для анализа семьи. Вопрос об использовании материалов Сен-Жерменского полиптика для демографического анализа до сих пор является дискуссионным. Методика Э. Левассера и Ф. Лота, применявшаяся ими для оценки общей численности и плотности населения на.

1. Корсунский А. Р. Указ. соч., с.43- примеры постепенного втягивания в зависимость свободных людей содержатся в гл. ХП полиптикасм.: РО, ХП, 3 и 4, 19 и 20,21,22.

2. См.: РБ, IX, 147- ХШ, 6- Х1У, 7- XIX, 34,36- встречаются случаи и некоторых различий в повинностях — см., например, РС, IX, 267. «.

3. Р&-, IX, 22,80,108,131,135,154,176- ХШ, 7,9,12-. XX, 6,7 и др.

4. Р&-, IX, 141- Х1У, 86−88.

5. Р&-, XIX, 37,44,48- ХХ1У, 42.

6. РС, П, П9- 1У, 33- У, 86- IX, 300−302- Х1У, 90- ХУ, 94- XX, 45- фрагмент 1,11- в некоторых случаях эти лица делятся на 1пГгат:1-Ь:1с1 и Гогазпп^:1с1 (о различиях между этими категориями — см.: Бессмертный Ю. Л. Основные формы зависимости., с. 38). территории Иль-де-Франса^, подвергалась справедливой критике р

Дк.Рассела, Ш. Э. Перрена, Л.Менаже. Нет сомнения в том, что в полиптике учтено не все население на описываемой территоQ рии — здесь и значительные по размерам лакуны, поздние добавления, ошибки переписчиков, неучет некоторых категорий зависимого населения /например, дворовых рабов и зависимых людей, нё имевших земельных наделов/, и неполнота данных о.

4 п других категориях крестьян. С учетом этого вызывает определенные возражения излишнеобобщенный анализ материалов источен ника, предпринятый в ряде работ Э.Коулмен. Вместе с тем, скептическое отношение к сплошному исследованию полиптика по проблемам демографии франкского крестьянства и стремление.

1. См.: Levasseur Е. La population francais. P., 1889- Lot F. Op. cit., p.1−115.

2. Russel J.G. Op. cit., p.94— Perrin Ch.Ed. Note sur la population de Ville>neuve Saint Georges au IXe siecle. -Moyen Age, 1963, t.69, p.75−86- Menager L.R. Considerations sociologiques sur la demographie des grands domains ecclesiastiques carolingiens. — In: Etudes d’histoire du droit canonique dediees a Gabriel Le Bras. P., 1965, p. 1526,1527,1330.

3. По замечанию Л. Менаже полиптик не являлся переписью населения, а был документом фискального характера — см.: Menager L.R. Op. cit., p.1326−1527.

4. Bregi J.-F. Op. cit., p.184.

5. Coleman E.R. Medieval Marriage Characteristics.,, p.205−209- eadem. L1-infanticide., p.315−335″ eadem. People and Property., p.675−702. Об этих недостатках работ Э. Коулмен — см.: Бессмертный I0.JI. Крестьянская семья во Франции IX в. /Заметки о статье Э. Коулмен «Детоубийство в раннее средневековье» /. — СВ, 1975, вып.39, с.240−244- Devroey J.-P. A propos d’un article recent: l’utilisation du polyptyque d’Irminon en demographie., p.509−514-" ограничиться анализом лишь отдельных глав. источника* существенно сужают базу исследования по этим проблемам и значительно ограничивают возможности, предоставляемые этим уникальным документом.

Нам представляется наиболее приемлемым такой подход к анализу Сен-Жерменского полиптика, при котором учет специфики отдельных монастырских имений и разных категорий зависимых крестьян сочетается с выявлением общих тенденций, являвшихся при всех различиях определяющими и характерными для всего аббатства в целом. При этом, разумеется, необходимо изъять из анализа /или по крайней мере рассматривать отдельно/ те данные полиптика, которые касаются каких-либо исключительных ситуаций. В нашей работе не учитывались более поздние добавления, отдельно рассматриваются те категории зависимого населения, подробные сведения о семейном составе которых отсутствуют: лица, уплачивающие поголовный сбор, но не являвшиеся держателями монастырягоспиты /чаще всего упоминаемые без описания их семей/- лица, владевшие небольшими участками пахотной земли или других угодий /немансового характера/, состав семей которых также не раскрывается^. В рамки анализа мы включаем, следовательно, только то держа-тельское население монастыря, о котором имеются наиболее по3 дробные сведения .

1. См.: Devroey J.-P. Op. cit., p.511.

2. Все то, что не вошло в наш анализ крестьянской семьи по полиптику Ирминона, перечислено в Приложении I.

3. Мы учитываем, чтЪ проведенный отбор материала-несколько сужает базу исследования." Однако, с одной стороны, это сужение незначительно /население, вошедшее в анализ, составило более 90%/, а с другой — существенно повышается надежность результатов проведенного анализа.

Мы учитывали при анализе и другие особенности источника. Так, в нем не везде приводятся подробные сведения о детях /включающие данные о числе детей и перечисление их имен/: порой воспроизводятся только имена детей без указания их числа^, 2 достаточно часто не. указываются детские имена, в ряде случаев о. тмечается лишь наличие детей (cum infantes suos, infa3 ntes non sunt Sanct’i Germani), нередко встречается несоответствие между приведенным числом детей и числом воспроизведенных детских имен^. В первом случае число детей определялось нами по числу имен. Во втором — данные о числе детей использовались для анализа численности семьи и других демографических показателей кроме половой структуры0 /т.к. пол дес тей определялся нами по окончаниям детских имен/. При отсутствии конкретных данных о детях такие семьи учитывались.

1. PG, IX, ХШ, ХХ1У.,.

2. PG, П, 44−45,46- У, 3−91- У1,33,34,36 745,46−50,51,53- УП, 4−76- Х1У, 3−31- ХУ1,3−26- XIX, 16−48- в гл. ХХУ не указано число детей и отсутствуют их имена, однако в описании каждой семьи оставлено место для конкретного числа детских имен — отсюда возможность реконструкции числа детей — см.: Longnon A. Polyptyque., part 1, p.354−361.

3. PG, УШ, 41- IX, 145,157,289- ХШ, 76- XXI, 3,81,82,86- ХХП, 72, 82,84,91- ШУ, 109, ПО, 160,171.

4. PG, 1,5- П, 30,36,44−45,64,74,80,88,90,95,98- Ш, 8,9,25,31, 58- 1У, 12,15,17,32- У1,26- УШ, II, 20,22- ХШ, 54- Х1У, 53,56, 71- ХУ, 20,36,45,46,48,49,58,64,68,88- ХУ1,41- ХУП, 7,8,13, 21- XX, 9,26,31,33- XIX, 3- Фрагмент 1,7.

5. В ряде таких случаев пол детей все же указывается (filius или-filia) — см.: PG, У, 3,10- УП, 26,47- Х1У, 34,37.

6. В текстах на латинском языке мужские имена чаще всего имели окончания 2-го•склонения наus, -i, а женские именадля 1-го склонения наа, -ае, для 3-го — наis (см.: Morlet М.Ш. Les noms de personne sur le terroire de l’ancien Gaule. P., 1968, t.1, p.8). как детные при анализе семейной структуры, но исключались из анализа численности семьи и полового состава. Несколько сложнее со случаями несовпадения числа детей и числа имен, поскольку оценка их исследователями неоднозначна. Один из издателей полиптика О. Лоньон считал, что в данном случае налицо ошибки переписчиков и опирался на имена детей как более надежный показатель^. Ш. Э. Перрен сделал предположение, что в таких семьях часть взрослых детей уже покинула домашний очаг, и поэтому их имена не приводятся в окончательной редакции? полиптика. В свою очередь Ж.-Ф.Брежи полагает, что составители описи просто опускали при поименном перечислении самых ' маленьких, еще не нареченных детей. Поскольку последние два объяснения выходят за рамки вопроса об использовании данных источника /а принятие той или иной гипотезы может существенно повлиять на анализ. семьи/, то подробное рассмотрение их логичнее включить в последующий анализ. Пока же отметим, что при изучении численности семьи и близких к ней показателей мы учитывали то число детей, которое в данном случае является наибольшим /либо по приведенному числу детей, либо по числу воспроизведенных имен/, т.к. при любом объяснении признается, что такое максимальное число детей, если и не входило в состав семьи во время окончательной редакции текста, то по крайней мере было в них раньше. При анализе половой структуры можно использовать, разумеется, только данные о детских именах.

Полиптик аббатства св. Ремигия.

1. См.: Longnon A. Polyptyque., part 1, р.20,210,214 etc.

2. См.: Perrin Ch.Ed. Note sur la population., p.82−83.

3. См.: Bregi J.-F. Op. cit., p-. 195−196.

Второй по объекту полиптик, описывающий зависимое население, принадлежал Реймсскому аббатству. Его владения начали складываться с 533 г., когда епископ Реймса Ремигий передал часть земель Реймсской церкви, которая с 545 г. стала именоваться церковью св.Ремигия. Со временем эти владения расширяются и уже в начале УШ в. распространяются на территории Южной Шампани, Австразии, Нейстрии, Бургундии и т. д. В 786 Гна базе церкви возник бенедиктинский монастырь^-. Полиптик аббатства был составлен в середине IX в. по распоряжению канцлера Карла Лысого Гинкмара /основная его часть была подготовлена священником Сиглоардом и вассалом реймсского архиепископа Додилоном/. Подлинник описи не сохранился, и текст ее известен лишь по копии конца ХУШ в. /хранится в Национальо ной библиотеке, фонд латинских рукописей 9903/. Этот текст был издан Б. Гераром в 1853 г.^ Первоначальная редакция полиптика включала описание 22-х имений, которые были в основном расположены в Шампани и занимали площадь около 22 тыс. к кв. км'. Они располагались вокруг Реймса /по подсчетам А.Я.Ше-веленко, средняя удаленность имений от центра составляла около 16,8 км/. Главы полиптика /и, соответственно, имения.

1. См.: Ше. веленко А. Я. Формы феодального землевладения в Шампани IX—X вв. СВ, 1958, вып.12, с.105−106.

2. Там же, с.97- о точной датировке полиптика /и особенно его частей/ еще ведется дискуссия — см.: Там же, с.107- «Polyptyque». — In: Dictionnaire., t. XIV, part 1, col. 139BregiJ.-F. Op. cit., p.230.

3. См.: Verdon J. Op. cit., p.111−112.

4. Polyptyque de l’abbaye de Saint-Remi de Reims, publie par B.Guerard. P., 1853 (далее — PR).

5. Шевеленко A.Я. Указ. соч., с.106- Riche P. Op. cit., р. 83.

6. Шевеленко А. Я. Указ. соч., с. 106. аббатства/ существенно отличаются друг от друга по размерам, а также времени составления^. Данные о структуре имений, системе держаний и зависимом населении менее полны и упорядочены, чем в полиптике Ирминона.

В большинстве случаев описание имений строится следующим образом: сначала сведения о господском мансе, затем о зависимых держаниях /с указанием их разряда/ и их держателях /воспроизводятся их имена и статус/, далее следует описание familiae данного имения /чаще всего — женщины с детьми/. Под особыми рубриками перечисляются лица, называемые forastici 2 или forenses, а в некоторых случаях и accolae. В конце глав приводятся суммарные данные по числу зависимых держаний и объему выполняемых с них повинностей. Иногда главы завершаются перечислением свидетелей из числа держателей, удостоверявших правильность записи.

Основной единицей держания, как и в Сен-Жерменском монастыре, являлся манс двух разрядов — ингенуильного и сервильного /первых — '497, вторых — 196/. Встречаются также и доли мансов /в основном — половины/^. Размеры угодий, вхо.

1. А. Я. Шевеленко приводит следующую датировку глав и отдельных частей полиптика: гл.1-УУ1,1−14,16−30- IX, XQ, Х1У-ХХ1У — 846−861 гг.- гл. ХХУП, ХОТ, 1−65 — 851−861 гг.- гл. ХХУШ, 66−73 — 861−862 гг.- гл. У1,Ю — 900−922 гг.- гл. ХШ -908−922 гг.- гл. Х — 972−981 гг.- XXIX — 952-начало XI в.

— см.: Шевеленко А. Я. Формы., с. Ю7- Bregi J.-F. Op. cit., p.230.

2. 'См., например: PR, I, ХУ, ОТ, ХУП.

3. pr, IX, 19- ХУП, 125- ХХУШ, 64. Указываются также владения отдельных церквей — PR, У1,17- ХП, 5- ХУ, 59,63- ХУП, 123- ХУШ, 22,23- XIX, 18- XX, 74,75- ХХП, 47- ХХ1УДбенефищиPR, ХУ, 62- ХХП, 44- ХХУП — целиком. В гл. ХХУ содержатся суммарные данные по всем предыдущим главам.

4. pr, 1,12- П, 3- У1,24- УП, 3- IX, 4,6,7- ХУ, 9, П и др. дивших в состав мансов, в описи не указаны. Другой вид дерланий — accolae^. В небольшом количестве встречаются и неко2 торые другие категории держании .

Основная масса держателей аббатства имела статус ingenui. По своему положению они близки к колонам Сен-Жерменско-q го монастыря. Общее число взрослых этого статуса — 1646. Менее значительно число сервов — 290 /хотя их доля среди держателей несколько больше, чем в Сен-Жермене/^. Свободные по происхождению держатели зафиксированы в единичных случаях^. Если в Сен-Жерменском аббатстве промежуточное положение между колонами и сервами занимали литы, то в монастыре св. Реми-гия последняя категория отсутствует, однако встречаются лица, обозначенные как epistolarii, cartularii, реже liberti /т.е. с вольноотпущенники" / .

1. Это, по-видимому, участки меньшего, чем мансы, размера, имевшие недавнее происхождение — см.: Нифонтов A.C. Рейм-сский полиптик как источник по изучению поместного строя раннего средневековья. — Учен, записки ин-та истории, 1928, т.6, с. 63 /он сравнивает такие участки с гостизами Сен-Шерменекого аббатства/,* см. также: Bregi J.-F. Dp. cit., p.24−3.

2. Среди этих держаний упомянуты — sessum (PR, Ш, 6- Х1У, 6- ХУ, 61- XXI, 5- ХШ, 16,18,19,31), бенефиции (PR, ХУ, 62;

ХХП, 44).

3. См.: Polyptyque de l’abbaye de Saint-Remi., p. XIVНифонтов A.C. Указ. соч., с.58- судя по материалам описи можно сказать, что ingenui, как и другие держатели, при.

• креплены к земле (PR, XI, 2), но выступали в качестве свидетелей наравне с franci (PR, XI, 2- XXVIII, 66).

4. Кроме того, как и в полиптике Ирмйнона, упоминаются mancipii (PR, VI, 17- IV, 60- XVIII, 33- XXIV, 14-).

5. PR, XVII, 40- XXI, 3- XXII, 11,29. ,.

6. Особенно много вольноотпущенников в наиболее крупных имениях (PR, XV, XVII, XX) и среди forenses (PR, XX, 18−67).

Кроме деления по социально-правовому статусу-" - зависимое население монастыря подразделялось на ряд категорий в соответствие с функциями, которые они выполняли в имении. Во-первых, это держатели земельных участков /мансов, аккол и пр./. Не менее ¦ значительную группу составляли лица, именуемые forastici, forenses: среди них встречались люди разного социр ального статуса /чаще всего — ingenui/, находившиеся в личной зависимости от аббатства и прикрепленные к определенному Q имению, но жившие вне его. Еще одна категория — accolae, которые в отличие от forenses проживали внутри имений^ /по.социальному составу — в основном ingenui, хотя среди них встре.

5 n чались и сервы, и вольноотпущенники /. В полиптике упоминаются также и extranei /как и в Сен-1Керменском монастыре они сидели на зависимых держаниях наравне с другими держателями^.

Использование данных полиптика для анализа семьи.

1. В полиптике перечислено несколько представителей других социальных категорий: oblati /находившиеся под покровительством аббатства — PR, IX, 5,7,8/- vicarati /чей статус не ясен — СМ.: Polyptyque., р. XV/ - PR, XXII, 3,5,8.

2. Однако в ряде глав в отдельную группу среди forastici выделены также servi et ancillae — PR, 111,7- XVII, 114- XIX, 17- XX, 53−55.

3. См.: Нифонтов A.C. Указ. соч., с.59−60- в описи они выделены специёльными рубриками' (PR, 1,14- 11,4 и др.), однако зафиксировано несколько случаев, когда они были держателями — PR, VI, 13,16,23,24−28,30- VII, 3- IX, 3,9,11.

4. А. С. Нифонтов считает, что они не имели дерканий /Указ. .соч., с.59/- по мнению Ж.-Ф.Брежи, accolae иногда имели такие же по названию держания (см.: Bregi J.-P. Op. cit., P.243).

5. PR, XX, 37,54−57.

6. PR, XX, 42,43,46,48.

7. PR, V, 2- XVIII, 6,8- XX, 16- .XXI, 3−5- XXVIII, 3,17,18,40.

Для демографического анализа Реймсский полиптик еще более сложен, чем полиптик аббата Ирминона. Одно то, что описи отдельных имений существенно отличались друг от друга /что связано и с особенностями этих имений/, требует особо тщательного исследования по каждой из глав полиптика. При этом необходимо исключить все более поздние по времени части источника^. Наличие значительного числа категорий зависимого населения требует раздельного анализа каждой из этих категорий. Как и в аббатстве св. Германа, главное внимание уделяется держательскому населению, но исследуются также и такие группы зависимых как forastici (forenses), accolae.

Сложнее, чем в Сен-Жерменском полиптике, обстоит дело и с определением семейных /в первую очередь супружеских/ связей: прямые указания на них встречаются крайне редко, а в большинстве случаев следует перечисление держателей мансов о главным образом — мужчин/, а затем под отдельной рубрикой — женщин и детей. Нет сомнений,. что это — описание семей держателей, однако соотнести конкретного человека с его семьей невозможно, что значительно затрудняет анализ семейной стру3 ктуры. Еще более фрагментарны данные о семейном положении forenses и accolae4. В такой ситуации представляется неоправданным ограничиться, как это сделал Ж.-Ф.Брежи, лишь теми главами полиптика, которые были составлены примерно по единому образцу /гл.1-У, Х1У-ХХ1У/. В результате этого^ из демо.

1. РЕ, X, XIII, XXIXVI, 15.

2. См., например: PR, 1,13.

3. См., такжеBregi J.-F. Op. cit., p.259.

4. См., например: PR, 1,14— II, 4- XIV, 33 etc.

5. См.: Bregi J.-F. Op. cit., p.231−232. Автор считает, что эти главы более позднего происхождения, однако аргументов в пользу такого предположения не приводит. графического анализа оказались бы исключенными пять глав описи /У1,УП, УШ, 1Х, ХХУШ/, где как раз даны наиболее полные сведения о крестьянских семьях: а именно, имя и статус держателя, имя и статус его жены, число детей и их имена^.

В некоторых главах Реймсского полиптика имеются повторо ные описания держателей, что отмечено и Ш. Вердоном. Наш анализ текста показывает, что таких повторений было больше, чем выявлено Вердоном. Так, в гл. ХУЛ с § 2 по § 28 перечисляются держатели мансов /среди них в основном — мужчины, но есть и несколько женщин/, а в §§ 29−59 под рубрикой «Наес nomina feminarum et quorumdam virorum, in praefata curte mansa te-nentium» приводятся имена женщин и число их детей /но также названо и несколько мужчин с детьми/. Если сравнить имена женщин, упомянутых среди держателей, и тех, кто перечислен в §§ 29−59, то налицо совпадение имен /а также социального статуса/. Можно предположить, что эти женщины — вдовы, и потому были названы как при перечислении держателей, так и при описании семей^ /всего таких случаев — 15/. Аналогично мужчины, упомянутые в §§ 29−59, по всей видимости, были вдовца-ми, чтоищжвелок повторению их имен при описании семей.

1. При этом детские имена указываются для семей держателей только в этих главах и отсутствуют в других.

2. См.: Verdon J. Op. cit., p.112 /он выделяет лишь 16 таких случаев: 10 — для мужчин, и 6 — для женщин в гл. XX/.

3. рн, ХУП, 4и44, 4 и 30, 5 и 46, 6 и 49, 10 и 42, 10 и 54, 10 и 47, II и 49, II и 59, 15 и 34, 18 и 39, 23 и 56, 26 и 42, 27 и 46.

4. Как правило, в качестве держателей мансов в описи указываются мужчины, и лишь в случае их отсутствия — женщины-вдовы /см., например: PR, У1,16,18,21,24 и др./.

5. Правилом при описании семей является упоминание жен и детей, если здесь фигурируют мужчины, то это явно вдовцы. таких повторений — 12/*. Кроме того в §§ II4-I2I описаны лица сервильного статуса /под рубриками: «Nomina omnium servo-rum vel ancillarum, interius et exterius», «Servi et ancilae noviter repressi» / и их семьи без указаний на владение каким-либо держанием, однако в §§ 2−28 среди держателей упомянуто несколько сервов с теми же именами. Есть все основа/ ния отнести этих сервов к категории «interius» и видеть в о этом случаи повторений /всего их — 15/. Подобные-повторения • в отношении лиц сервильного статуса встречаются в гл. ХУШ /3 п л случая/0 и в гл. XIX /2 случая/. В гл. XX, о таких случаях в которой говорит и Ж. Вердон, их, по нашему мнению, значительно больше. Так, после §§ 2−16, где перечисляются держатели мансов, идет описание семей под рубрикой «Hie continentur nomina totius familiae prescriptae villae, interius commane-ntis scilicet et exterius». Наличие в рубрике замечания о живущих внутри имения позволяет сравнить имена держателей с именами, указанными в §§ 18−67. Как показало сравнение, подавляющее большинство держательских имен /причем с совпадением статуса/ повторяется в §§ 18−67 /таких случаев — 47/^. I. PR, ХУП, 3 и 44, 7 и 50, 8 и 51, 8 и 52, 10 и 56, II и 50,.

II и 59, 16 и 34, 19 и 39.

2. PR, ХУП, 14 и 121, 14 и 121, 24 и 119, 24 и 118, 24 и 120, 24 и 119, 25 и 117, 25 и 118, 25 и 117, 25 и 116, 26 и 117, 26 и 117,? и 119, 7 и 119.

3. PR, ХУШ, 9 и 18, 9 и 19, 10 и 19.

4. PR, — XIX, 3 и 16, 8 и 16.

5. PR, XX, 2 и 28, 3 и 24, 3 и 46, 3 и 25, 3 и 28, 3 и 31, 3 и 38, 4 и 38, 4 и 19, 4 и 29, 4 и 19, 4 и 49, 4 и 50, 5 и 39, 5 и 45, 5 и 18, 5 и 44, 5 и 21, 6 и 33, 6 и 36, 6 и 37, 7 и 34, 7 и 38, 7 и 48, 7 и 30., 8 и 32, 8 и 25, 8. и 42, 8 и 18, 9 и 22, 10 и 19, 10 и 24, 10 и 44, 10 и 50, II и 43, II и 43, II и 58, II и 63, II и 50, 12 и 19, 12.

Добавим сюда и повторения в §§ 68−73 под рубрикой «Accolae intra villam», упомянутые Ж.Вердоном. Взятые вместе все случаи повторного описания держателей, явившиеся результатом не ошибок переписчиков, а особенностей. составления описи в отдельных имениях^, требуют более внимательного подхода к использованию материалов полиптика и позволяют внести коррективы в анализ, проведенный Ж. Вердоном и Ж.-Ф.Брежи без учета о этих особенностей .

В заключение еще раз подчеркнем мысль о том, что полип-тик являлся в первую очередь фискальным документом, и составителей описи интересовали главным образом те, кто выполнял повинности в пользу аббатства, а не их семьи: отсюда возможность появления таких описаний, как в гл. XI, где перечислены только мужчины-держатели мансов без всякого упоминания о их семейном положении, или полное отсутствие описания деркате-лей в гл.ХП. Все это обязывает быть чрезвычайно осторожным и 39, 12 и 38, 12 и 19, 12 и 42, 13 и 47, 13 и 39, 16 и 34- у сервов — 13 и 55, 14 и 55, 14 и 52, 14 и 52, 14 и 53, 14 и 53, 14 и 53, 14 и 53, 14 и 53,. 14 и 54. В редких случаях полного описания семей /например, PR, XX, 14 и 53/ имена и статус мужа и жены, число детей полностью совпадают, что является дополнительным подтверждением нашего предположения.

1. Нельзя впрочем исключить и отдельные случаи простых ошибок или случайных повторений (см.: PR, XX, 14, ХУШ, 5и 27).

2. В первую очередь это касается анализа половой и семейной структуры. Кроме того учет повторений позволяет точнее выделить категории держателей, forenses и accolae.

3. Возможно, что и гл. П, Ш,1У, У, ХХ1У, ХХУ1 и ХХУП составлены подобно гл. XI /т.е. в них перечислены лишь «основные» держатели/. Поэтому привлечение материалов названных глав для демографического анализа без каких-либо оговорок' вряд ли отразит реальную. демографическую ситуацию. при формулировании общих выводов по материалам Реймсского полиптика.

Марсельский полиптик.

Как отмечает И. С. Филиппов, «в литературе нет единого мнения' о том, кому принадлежали описанные в нем земли: аббатству Сен-Виктор де Марсель, кафедральному собору Марселя или обоим учреждениям вместе»^. По его мнению, эти владения скорее всего относились к аббатству. Мы придерживаемся такой же о точки зрения. Основание аббатства относится к началу У в., а в 790 г. оно получило иммунитетные права по диплому Карла 3.

Великого. Полиптик был составлен в 813−814 гг. по распоряжению марсельского епископа Вуадальда, который был по всей видимости и аббатом монастыря^. Подлинник описи был обнаружен в 1854 г. и вскоре опубликован в картулярии аббатства 5 св. Виктора .

Марсельский полиптик меньше, чем полиптики Сен-Керменского и Реймсского монастырей, по объему описанных в нем вла2 дений: он включает опись 13-ти имений (villae), расположен7 ных к северу и востоку от Марселя. Порядок описания имений:

1. Филиппов И. С. Церковная вотчина в Провансе начала IX века. — СВ, 1980, вып.43, с. 192.

2. См., также: Bregi J.-F. Op. cit., p.11−12.

3. См.: ibid., p.12−15.

4. Филиппов И. С. Указ. соч., с.192- Bregi J.-F. Op. cit., p. 11. .

5. Cartulaire de l’abbaye de Saint-Vietor de Marseille, publie par B.Guerard. P., 1857, t.2, p.633−654 (далее — PV).

6. По мнению И. С. Филиппова, в полиптике описана лишь часть владений аббатства — наиболее удаленные и рассредоточенные из них, повинности с которых ограничивались лишь небольшими оброчными платежами /см.: Указ. соч., с.192−196/.

7. V/einberger S. Peasant Household in Provence: ca.800−1100. держание и его местоположение, имя и статус держателя, имена жены и детей /с указанием возраста последних/- в конце глав т иногда приводится общее число держаний /иногда упоминаются 2 лица без указания на владение ими держанием/. о в 13-ти имениях перечислено 267 разного рода держаний, причем лишь одно-из имений выделяется своими размерами /более 70-ти держаний/, в 4-х — от 2u до 40 наделов, а в отдельных — менее 14-ти держаний. Внутри имений зависимые держания весьма рассредоточены: некоторые из них удалены друг от друга на 30−40, а иногда и более 50 км^. Основной вид держаний в аббатстве — coionicae /как отмечают исследователи, они бос лее или менее соответствуют мансам Северной Галлии /: по нк-шим подсчетам их — 243. К другому виду держаний относятся д vercariae /по всей видимости, овцеводческие хозяйства: их гу.

22/ Упоминаются также бенефициальные держания, колоники ми.

О Q ТА нистериалов, домениальные владения, а также villare и.

— Speculum, 1973, v.48, N 2, p.24−7-250.

1. См.: pv, в, 5- с, 20- d, 25- е, 13- F, 35- g, 27.

2. См.: pv, 0,21,22- e, 14- f, 34.

3. Это число совпадает с данными Pl.С.Филиппова, но меньше, чем у Ж.-Ф.Брежи (Op. cit., р.75) — У него 285 держаний /по-видимому, в главах, где дается сумма держаний, он опирался на нее, мы же включали лишь число держаний,' описанных в тексте/.

4. См.: Филиппов PLC. Указ, соч., с. 196- Bregi J.-F. Op. cit., p.20.

5. См.: Филиппов. И-С. Указ. соч., с.197- Herlihy p. The carolingien mansus. — Economic History Review, 1960, v.13, p.84.

6. См., Филиппов И. С. Указ. соч., с.197−198.

7. pv, f, 5,10- g, 25- h, 5,20,35,52.

8. pv, g, 24.

9. pv, h, 66,74.

10. PV, H, 5. condamina^. Размеры держаний и их состав неизвестны. Особенностью системы наделов в аббатстве является большое число дерканий, описанных как пустующие (apstae): по нашим подсчер там, таких держаний — 123 /117 колоник и 6 vercaria/ .

Общее название, которое объединяет все категории зависимого населения — mancipii /" discriptio mancipiorum." -так начинается опись каждого имения/. Вместе с тем взрослое население разделено на различные категории. Две основные Q группы — coloni и mancipii0. Имеется три упоминания об ассо-1ае /по-видимому, из недавно. оказавшихся под протекцией аббатства и на его землях/^. Кроме того отмечены поденщики к fi '7 quotidiani), ремесленники, овчар (verbecarius), «конский о пастух» (equisarius), а также клирики (presbiteri, diaconi, clirici)^.H relevatus /по мнению исследователей близкие к liberti/^. Особо выделены в полиптике вдовьг^. Можно определить и число «чужаков» (extranei), о которых известно лишь.

1. PV, 1,6.

2. 0 держаниях, обозначенных’apstae — см.: Филиппов И. С. Указ. соч., с.200−201.

3. Материалы полиптика не содержат сведений об особенностях каждого из статусов — см.: Филиппов И. С. Указ. соч., с. 202−203.

4. PV, F, 1- Н, 1- N,-1. Об этой категории — см.: Там же, с.203- Bregi J.-F. Op. cit., p.23.

5. PV, F, 21- H, 86- N, 14 (см.: Bregi J.-F. Op. cit., p.23).

6. pv, h, 3,25.

7. PV, h, 2,19- f, 22.

8. PV, F, 19.

9. Среди них встречались и бенефициарии, и простые держатели — см.: PV, А, 1 — Н, 3,6,65,71,80- N, 4.

10. PV, N, 12 (см.: Филиппов И. С. Указ. соч., с.204).

11. 0 их особом положении в монастыре — см.: Verdon J. Op. cit., p.114. то, что они состояли в браке с держателями монастыря или их детьми" '". Имеется одно упоминание о женщине-mancipia, которая о состояла в браке со свободным (marito ingenuo)*. Во многих случаях вместо указания на статус, употребляется выражение о ad requirendum /т.е. положение этих людей расследуется/ - следовательно, составители полиптика не всегда имели возможность получить полные данные о зависимом населении.

Использование данных полиптика для анализа семьи. Если принять предположение И. С. Филиппова о том, что в нашем распоряжении находится описание лишь части монастырских владений /наиболее удаленных из них/, то выводы по демографическому анализу. могут иметь лишь ограниченный характер /т.е. относится не ко всему зависимому населению аббатства, а лишь к определенной его части/. Необходимо учитывать и неполноту сведений о части населения, когда у составителей описи не было всех необходимых данных /т.е. ad requirendum/: особенно это касается семейной структуры и размеров семей, т.к. в большинстве случаев, когда имелись дети, число последних не указывалось, а лишь отмечалось — «cum infantes suos»^. Не всегда можно четко выделить различные поколения среди держателей. одного надела, т.к. нередко в перечисление включены держатели, их дети, часть из которых состояла в браке и могла иметь собственных детей, а также лица, чье отношение к другим держателям не обозначается. В таких случаях, также.

1. Всего таких случаев — 63 (см., например: PV, в, 2- Р, 8,20).

2. PV, N, 4.

3. См.: Филиппов И. С. Указ. соч., с.202 $ Bregi J.-F. Op. cit., P.23.

4. Все это требует применения специальных математико-статис-тических приемов, позволяющих оценить возможную ошибку в подсчетах /см. ниже/.

5. См., например: PV, н, 8. ji/cv^f^—' v как и Ш.-Ф.Брежи, мы выделяли либо третье поколение /внуков держателей/, либо соседей /учитывая принцип перечисления де-. тей — от старших к младшим/*: если в перечисление старших детей вклинивалось описание малолетних и ему предшествовало. упоминание о женатых сыновьях или замужних дочерях, то эти дети относились к 3-му поколениюесли же после перечня детей до самых маленьких следовало описание лиц более старшего возраста без указания filius или filia, то они учитывались, как соседи держателей /т.е. лица одного с ними поколения/.

Особо следует остановиться на категории baccalariae.

Считается, что это молодые люди от 15-ти лет и старше, еще р не создавшие своей семьи и не ведущие своего хозяйства. Но при такой точке зрения остается труднообъяснимым тот факт, что доля детей старше 10-ти лет /но менее 15-ти/ чрезвычайно мала. По мнению И. С. Филиппова, это могло объясняться тем, что переход в разряд баккалариев предполагал увеличение размеров повинностей, приходившихся на держание, что толкало Q держателей к занижению возраста детей. Нам кажется более.

1. См., например: PV, А, 1 и др.

2. Нижняя возрастная граница определялась, по-видимому, исходя из того, что упоминания о возрасте детей заканчиваются 15-ти годами — см.: Филиппов И. С. Указ. соч., с.204- Russel J.C. Ор. cit., р.32.

3. Филиппов И. С. Указ. соч., с. 205. Разумеется, никакая высокая детская смертность не может объяснить такой резкой убыли детей в 11−15 лет, однако и предположение И. С. Филиппова не вносит ясности в данную ситуацию, т.к. оно не объясняет большую долю баккалариев в полиптике /их в целом больше, чем всех детей в возрасте от года до 15-ти лет/. Возникает вопрос: в чем же тогда проявилось занижение возраста детей, если баккалариев все же больше, чем тех, кто младше их? обоснованным предположение Ж.-Ф.Брежи о том, что в состав баккалариев входили дети уже с II лет, а упоминания о возрасте в II лет /2 ребенка/, 12 лет /I ребенок/ и 15 лет /3 ребенка/ были скорее случайными*. С учетом этого мы подходили. к анализу семей, в состав которых входили баккаларии.

Из демографического анализа мы исключили бенефициальные держания. Кроме того отдельно рассматривались те, кто был обозначен как ffad requirendum" .

Полиптик Сен-Бертинского монастыря.

Аббатство св. Бертина было основано около 649 г. в северо-западной части франкского королевства. Опись владений монастыря была составлена при аббате Дцаларде /годы его деятельности на этом посту: 844−859 и 861−864/. По мнению А. Д. Удальцова, в полиптике описана лишь часть владений, которые предназначались на содержание монастырской братии, другие же владения, доходы с которых шли в пользу аббата, в состав опио си не вошли: из общего числа имений /всего 39/, перечисленных в грамоте Карла Лысого 877 г., в полиптике¦упоминается около 2/3^ Общая площадь монастырских владений, раеположен.

1. См.: Bregi J.-F. Op. cit., p.109−111. Он ссылается и на традиции, которые определяли возрастные границы: по римскому праву совершеннолетие у девочек — с 12 лет, у мальчиков — с 14-тиу салических франков — с 12 лет у мальчиковпо византийским нормам 10 лет — возраст, при котором могли уходить в монастырь, а дети рабов считались способными, к труду /см.: Antoriiades-Bibicou II. Quelques notes sur l’enfant de la moyenne epoque Bysantine. — Annales de demographie historique, 1975″ p.78−79/. Брежи относит детей «debilis» к равным по возрасту баккалариям /но не способным к труду/, а детей «ad scola» к возрасту от 7 до 10 лет (см.: Bregi J.-F. Op. cit., p.101−105).

2. Удальцов A.Д. Из аграрной истории каролингской Фландрии. М.- Л., 1935, с.13−14. ных на территории Пикардии и юго-западной Фландрии, составляла около II тыс. га" '" .

Текст полиптика был опубликован в 1841 г. Б. Гераром в р картулярии аббатства. В дальнейшем полиптик не раз переиздавался, в частности, в 1975 г. вышло отдельное его издание,.

— 3 подготовленное Ф. Гансхофом .

В отличие от рассмотренных выше полиптиков опись владений Сен-Бертинского монастыря дает лишь обобщенные данные о зависимом.населении. Описание имений строится следующим образом: местоположение имения, церковь и принадлежащие ей ма-нсы, господский манс с указанием его размера, мансы держателей /без разрядов, но с указанием размеров/ и число держателей сервильного статуса /остальные отмечены как aliae inge-nuae/, а также выполняемые ими повинностив заключении перечисляются другие категории зависимых, не имевших держаний^.

Во владениях монастыря можно выделить две группы держаний: средние по размерам мансы ingenui и сервов /подобно маисовым наделам в других полиптиках/ и крупные земельные участки, на. которых использовался труд mancipii. Первые /около 2/3 от всех держаний/ носили нормированный характер — типичным был надел в 12 бунуариев. Вторые /разнообразные по величине/ происходили, по мнению А. Д. Удальцова, из числа свос. бодных земель, подаренных или проданных монастырю .

1. См.: dossier R. Le terre et les hommes., p.213.

2. Cartulaire de l’abbaye de Saint-Bertin, publie par B. Gue-rard. P., 1841, p.97−107 (PB).

3. Le polyptyque de l’abbaye de Saint-Bertin (844−859). Ed. critique et commentaire par P.-J.Ganshof. P., 1975.

4. см.: например, PB, ХУ1, XIX.

5. См.: Удальцов А. Д. Указ. соч., с. 26.

6. Там же, с. 31.

Держательское население аббатства состояло из двух ка> тегорий: ingenui и servi /причем, если число сервов постоянно указывалось, то ingenui — нет, за исключением женщин этого статуса/"^. О положении ingenui и сервов можно судить, исходя из сравнения их с соответствующими категориями в Сен-Жерменском /колоны и сервы/ и Реймсском /ingenui и сервы/ монастырях. В Сен-Бертинском аббатстве различие между заключалось ташке в размерах выполняемых ими служб: ingenui работали на сеньора два дня в неделю, а сервы — триженщины сервильного статуса должны были выделывать полотна в два раза 2 больше, чем женщины-ingenuae.

Из других прослоек зависимого населения, не имевших держаний в аббатстве, можно назвать: mancipii /чаще дворовые о рабы, занятые в хозяйстве сеньора/, prebendarii и lunarii /безземельные рабского статуса, находившиеся на содержании монастыря/^ и luminarii /из числа свободных по своему происхождению, оказавшихся в личной зависимости от аббатства, коГ торые могли жить вне монастырских имений/ .

Использование данных полиптика для анализа семьи. Из всех, выше описанных полиптиков опись Сен-Вертинского монастыря дает наиболее скудные сведения о семьях зависимых держателей. Если в Реймсском полиптике содержится описание лишь части держательских семей, то в рассматриваемой описи.

1. См., например: PB, ХУ1, XXI, ХХ1У.

2. См., например: PB, XXI.

3. См.: Удальцов А. Д. Указ. соч., с.33- Ganshof F.-J. Ье polyptyque., р. 52.

4. См.: Удальцов А. Д. Указ. соч., с.33- Ganshof F.-J. Ъе polyptyque., р.34−35.

5. См.: Удальцов А. Д. Указ. соч., с.42- Ganshof F.-J. Le polyptyque., p.бб. такие сведения вообще отсутствуют. Однако для ряда имений возможна частичная реконструкция супружеских пар у держателей мансов^-. Подобная реконструкция позволяет дать приблизительную оценку социальной структуры держательских семей, а также полового состава среди взрослого населения монастыря.

Полное отсутствие данных о детях исключает возможность анализа размеров семьи и возрастной структуры. Тем не менее, некоторые грамоты дарителей, включенные в картулярий аббатства /хронологически соответствующие данным полиптика/, представляют некоторую информацию о семьях дарителей, сопоставир мую с материалами гл. ХП Сен-Жерменского полиптика .

Немаловажно и замечание А. Д. Удальцова о том, что, хотя манс и был,-судя по всему, наделом одной семьи, трудно представить какой была ее структура /что не интересовало составителей полиптика/: среди нйх могли быть и малые, и большие семьи /в последних младшие члены семей либо оставались на наделе в качестве подсобных работников, либо жили отдельно, работая в господском хозяйстве, либо уходили за пределы моо настырских владений/ .

В целом полиптик дает весьма ограниченный материал для демографического анализа, однако и ohi представляет дополнительные сведения для характеристики крестьянской семьи IX в.

1. В тех случаях, когда известно число мансов, число сервов и число женщин — ancillae и ingenuae /а общее число женщин никогда не превышало число мансов/, можно восстановить число держателей-ingenui (см.: Удальцов А. Д. Указ. соч., с.34−36- Ganshof F.-J. Le polyptyque., p.31−32,56, 64−65,71,82−83,94-,'100−101,110).

2. См., например: Cartulaire de l’abbaye de Saint-Bertin., lib. II, 11,4−3,4−5,4−9bis, 60,62.

3. См.: Удальцов А. Д. Указ. соч., с. 46.

Не проводя отдельного статистического обследования, мы будем привлекать эти данные для сравнения с материалами более содержательных каролингских описей.

Итак, обзор поместных описей IX в., содержащих наиболее полные сведения о крестьянской семье, показывает, что мы имеемвозможность провести демографический анализ для разных районов Галлии /центральной, восточной и северо-восточной части Северной Галлии и юго-восточной Галлии/ в разные периоды IX века.

2. Варварские правды.

Германские семейные обычаи и правовые нормы находят свое отражение в варварских правдах, явившихся сводами права варварских государств. Специфика этих источников в том, что, являясь записью обычного права различных германских племен, правды фиксировали архаические черты общественного устройства, присущие более раннему этапу развития общества, но в то же время их составление относится уже к раннеклассовому периоду и было осуществлено по распоряжению королевской власти. Последнее проявляется в появлении новых норм или изменении части старых обычаев. Следовательно, в правдах отразились две стадии развития германских народов — доклассовая и раннеклассовая^-.

Время составления варварских правд, относящихся к изучаемой территории — период У1−1Х вв.: Салическая правданачало У1 в., Бургундская — У1 в., Рипуарская — П-я половина У1 — начало УШ в.2.

1. Подробнее об этом виде источников — см.: Неусыхин А. И. Указ. соч., с.46−58.

2. Там же, с.48−52,53,55.

Для анализа брачно-семейных отношений в каролингском-государстве особое значение имеет рассмотрение Салической правды^", которая сохраняла свою регулирующую роль и в период 2.

Каролингов. При анализе положений этого источника следует учитывать предложенную К. Экхардтом датировку различных его редакций и капитуляриев к правде. Важным является и замечание А. И. Неусыхина о «двух линиях эволюции» правовых нормразвитии обычного права салических франков, отраженного в разных группах рукописей самой правды, и королевского законодательства, зафиксированного в эдиктах и капитуляриях^. Пересечение этих линий требует от исследователя сопоставления не только различных редакций правды, но и сравнения с ними тех актов королевского законодательства, которые ИЗМе.

15 няли или отменяли ее положения .

Привлекаются также материалы правд вестготов и бургун-дов /т.е. тех германских народов, которые, как и франки, создали свои государства на территории Галлии/. Проводится сравнение по отдельным вопросам и с другими варварскими правдами, что необходимо для выявления общих и особенных черт в регулировании брачно-семейных отношений среди различных гер

1. Текст анализируется по изданию: MGH. Legum sectio I. Le-gum nationum Germanicarum, t. IV, part 1−2. Ed. K.A.Eckhardt. Hannoverae, 1962;1964.

2. He случайно многие законодательные акты франкских королей являлись дополнениями к Салической правде, а формулы IX в. фиксировали акты «secundum legem Salicam» .

3. См.: Неусыхин А. И. Новые данные по источниковедению Салической правды. — СВ, I960, вып.17, с.394−409.

4. См.: Неусыхин А. И. Новые данные по источниковедению Салической правды /очерк 2/. — СВ, 1962, вып.21, с. 221.

5. Там же, с. 222. т манских племен. При анализе этих источников также учитывалась их специфика: так, например, правды саксов, фризов и тю-рингов, составленные позднее, чем Бургундская и Вестготская, содержат значительно большее число архаизмов по сравнению с этими памятниками /что. может быть объяснено ранними и активо ными’контактами вестготов и бургундов с римским миром/. 3. Капитулярии франкских королей.

Законодательные акты франкских королей /получившие наименование капитуляриев со времени правления Пипина Короткого/ весьма значительное внимание уделяли регулированию различных сторон брачно-семейных отношений. Исследователи выделяют три основные группы капитуляриев: Capitularia legibus addenda — дополнения к варварским правдамCapitularia mis-sorum — инструкции королевским посланцам /или их ответы на поставленные вопросы/-4 Capitula per se scribenda — акты по тем или иным конкретным вопросам государственного управлеQ ния, политической жизни и т. д. Характерной чертой королевского законодательства того времени было то, что оно /в том числе и в сфере семейного права/ находилось в стадии формирования: различные правовые нормы постоянно дополнялись, уточнялись, изменялись /при этом другие нормы повторялись в неизменном виде на протяжении длительного периода/. Поэтому для оценки различных правовых установлений по вопросам брака.

1. Для оценки семейных обычаев германских племен привлекались также материалы из сочинения К. Тацита «Германия» /в сб.: Древние германцы. Под ред. А. Д. Удальцова. М., 1937 /латинский текст — с.187−201, перевод — с.55−82/.

2. См.: Неусыхин А. И. Возникновение зависимого., с. 50.

3. См.: Там же, с.63−64. Тексты капитуляриев цитируются по изданию: MGH. Legum sectio V. Capitularia regum Francorum. Hannoverae, 1883, t.1, 1895, t.2. и семьи в их эволюции необходим последовательный анализ отдельных правовых норм не только каролингского, но и меровин-гского периода. Следует учитывать и то, к какой группе относится тот или иной документ, касающийся семейных отношений, кому он адресован, каков его характер /имел он общегосударственное значение или относился к части франкского королевства/ и т. д.1.

4. Формулы.

Семейное право и, отчасти, семейная практика находят отражение в формулах меровингского и каролингского периодов. Фиксируя наиболее часто встречающиеся формы сделок, актов /в том числе по заключению браков, определению размеров приданого, разводам, наследованию имущества, передаче социальноправового статуса родителей и т. д./, формулы изображают раз2 личные правовые аспекты семейных отношений .

Наибольший интерес для нас представляют формулы. салической группы конца УШ — конца IX вв., относящиеся к территории Северной Галлии /формулы Биньона, Меркеля, Линденброга/. Привлекаются к анализу и формулы «галло-романской группы» УП-УШ вв. /Анжерские, Маркульфа, турские, санские/. Из них следует особо выделить формулы Маркульфа, которые послужили обо азцомдляформул турских и салических Меркеля .

1. Об отдельных капитуляриях и их специфике — см. последующий анализ системы правового регулирования брачно-семей-ных отношений.

2. Об этом виде источников — см.: Неусыхин А. И. Возникновение зависимого крестьянства., с.59−63.

3. См.: Там же, с. 60. Тексты формул цитируются по изданию: MGH. Legum sectio V. Formulae Merovingici et Karolini aevi. Ed. K.Zeumer. Hannoverae, 1886.

Достоинство этих источников заключается в том, что они отражали не только нормы права, но и их непосредственную реализацию на практике /не случайно исследователи отмечают встречавшееся несоответствие между бытовой практикой, изображенной в формулах, и королевскими постановлениями*/. Наличие же аналогичных образцов актов в различных сборниках формул могло свидетельствовать не только о заимствовании и повторении этих образцов, но и о степени распространенности подобных актов на практике.

5. Церковные источники /труды христианских теологов, акты церковных соборов, пенитенциалии/.

Деятельность христианской церкви в области брачно-се-мейных отношений в раннее средневековье характеризуется стремлением обеспечить проведение в жизнь христианской концепции брака. Решение этой задачи осуществлялось как собственными усилиями церкви, так и при содействии государственной власти. Для анализа этого аспекта регулирования семейных отношений в каролингский период необходимо, во-первых, оценить саму христианскую концепцию брака /в первую очередь по р трудам христианских теологов/ и, во-вторых, проанализировать роль христианских норм в жизни каролингского общества. Последнее предполагает рассмотрение постановлений церковных соборов по отдельным вопросам семейных отношений на протяжении каролингского периода, сравнение их с соответствующими положениями королевского законодательства, а также анализ.

1. См.: Неусыхин А. И. Новые данные по источниковедению. /очерк 2/. — СВ, 1962, вып.21, с. 228.

2. См. об ЭТОМ, В частности: «Marriage». — Dictionnaire de theologie catholique. P., 1927, t. IX, part 2, col.2044;2335- Esmain A. Le mariage en droit canonique. P., 1935″ пенитенциалиев*.

Пенитенциалии занимают в ряду этих источников особое место и требуют специального рассмотрения. Так назывались весьма распространенные в раннее средневековье «пособия» для исповедников, в которых фиксировались разного рода грехи и 2 определялась мера церковного наказания за них. Пенитенциалии или «покаянные книги» возникли в У-У1 вв. на территории Ирландии и Уэльса, а затем распространились во франкском государстве /конец У1 в./ ив Англии /УП в./. Соответственно, выделяются три ветви пенитенциалиев: ирландская, франкская и 3 англо-саксонская. Естественно, что особое внимание уделяется нами франкским «покаянным книгам», относящимся к УШ-IX вв. Однако, для пенитенциалиев характерна значительная «трафаретность» /переход одних и тех же положений из одного документа в другой/^, причем исходными для всех последующих «покаянных книг» были ирландские, установления которых с дополнениями и изменениями перешли во франкские и англо-саксонские пенитенциалии. Поэтому не следует упускать из виду и другие группы этих памятников /в первую очередь наиболее зна.

1. Тексты пенитенциалиев цитируются по изданию: Schmitz H.J. Die Bussbucher und das kanonische Bussverfahren. Dusseldorf, 1898.

2. Об этих памятниках — см.: Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. M., 1981, с.53−64- Бессмертный Ю. Л. Об изучении массовых социально-культурных представлений каролингского времени. — В кн.: Культура и искусство западно-европейского средневековья. M., 1981, с.61−63- «Penitentiels». — Dictionnaire d*archeologie chretienne et de liturgie. P., 1934;, t. XIV, part 1, col.215−251.

3. См.: Гуревич A.Я. Указ. соч., с.54- «Penitentiels» ., col.216.

4. См.: Гуревич А. Я. Указ. соч., с. 56. чительные из них/" '" .

Среди франкских «покаянных книг» выделим: бургундский пенитенциалий /начало УШ в./- находившийся под его влиянием пенитенциалий Боббио /также начало УШ в./- парижский /середина УШ в./ и мерзебургский пенитенциалии /конец УШ в./- пе-нитенциалии Floriacense /конец УШ в./, Халитгара /около 830 г./ и Хуберта /середина IX в./. Из них своими размерами и содержанием выделяются мерзебургский пенитенциалий и пенитенциалий Халитгара /епископа Камбрэ/. Мерзебургский, будучи вариацией бургундского пенитенциалия, значительно расширяет его положения2. Особенности пенитенциалия Халитгара связаны с тем, что он был составлен по указанию реймсского архиепископа для исправления и приведение в соответствие с каноническими нормами «покаянных книг», которые имели хождение во франкском государстве. Остальные документы отличаются значительно большей лаконичностью.

Особенностью этих источников было то, что в них отражено не только каноническое право, но в определенной мере и отголоски кельтских, германских и римских традиций^. Кроме того, будучи в целом проявлением церковной позиции, пенитенциалии в то же время отражали в некоторой степени и реальные отношения, т.к. изменения и дополнения в них могли ВЫЗЫВаТЬ.

Рч ся жизнью. Следовательно, в «покаянных книгах» как бы про.

1. Так, англо-саксонский пенитенциалий Бэды упоминается среди имущества одной из церквей Реймсского аббатства — см.: PR, XXII, 47.

2. См.: Schmitz, S.359−368.

3. См.: «Penitentiels» ., col. 217.

4. Manselli R. Vie familiale et" ethique sexuelle dans les penitentiels. — In: Famille et parente dans l’occident medieval. Roma, 1977, P.363−3S3.

5. Как отмечает А. Я. Гуревич, пособия для исповедников состаявлялся результат столкновения доктрины и реальности*, т.к. с их помощью пытались привести реальные отношения в соответствие с христианскими нормами, воздействуя с помощью церковного покаяния и наказаний на широкие массы. Таким образом, несмотря на единую основу и определенную трафаретность формы и содержания, пенитенциалии как инструмент церковной политики испытывали ощутимое воздействие реальной жизни и в какой- • р то мере следовали за ней. Подобные особенности «покаянных книг» позволяют с их помощью дать оценку не только нормам канонического права, регулирующим, в частности, вопросы брака и семьи, но и /насколько это возможно/ реальным семейным 3 отношениям во франкском обществе каролингского периода .

Методы исследования.

При изучении крестьянской семьи во франкском государстве IX в. мы опирались в первую очередь на идеи классиков марксизма" ленинизма о народонаселении и истории семьи. Принципиальное значение для нас имеет признание ими единства и взаимосвязи трех отношений — производства, потребления и восвлялись для практического применения и не застыли в омертвевшее клише — см.: Гуревич А. Я. Указ. соч., с. 57.

1. См.: Manselli R. Op. cit., p.382.

2. См.: Бессмертный Ю. Л. Об изучении массовых., с.67−69- Manselli R. Op. cit., p.382.

3. Разумеется, ряд особенностей этих источников: стремление охватить все возможные грехи, склонность к штампам, акцент на греховность человеческого поведения, отсутствие ответов на поставленные вопросы и т. д. — требует осторожного подхода к их анализу. Однако, по словам А. Я. Гуревича, «сама их форма и содержание•выражают-некоторые существенные стороны народного сознания: ведь созданы они для самых широких слоев населения и приспособлены к обыденному сознанию необразованного человека» /Указ. соч., с.59/. производства человеческой жизни — в развитии общества*. Развивая это положение, Ф. Энгельс подчеркивает, что «согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является в конечном счете производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само оно опять-таки бывает двоякого рода. С одной стороны — производство средств к жизни., с другой — производство самого человека, продолжение рода. Общественные порядки, при которых живут люди определенной исторической эпохи и определенной страны, обуславливаются обоими видами производства: ступенью развития, с одной стороны — труда, с другой — семьи» *'. Следовательно, по мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, не только производство средств существования, но и воспроизводство самой человеческой жизни имело важнейшее значение в развитии общества. Это особенно важно по отношению к ранним ступеням развития человечества, когда из-за неразвитости технической базы производства человеческий фактор играл исключительную роль.

Все это, разумеется, не дает оснований для абсолютизации демографического фактора, что характерно для современных форм буржуазного демографического детерминизма^. Необходи.

1. «Эти три стороны социальной деятельности следует рассматривать не как три различные ступени, а именно лишь как три стороны., которые совместно существовали с самого начала истории, со времени первых людей, и которые имеют силу в. истории еще и теперь» /Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. З, с.27−28/.

2. Там же, т.21, с.25−26.

3. Характеристика основных буржуазных концепций народонаселения дается в ряде работ советских исследователей — см., например, Коростелев Г. М. Буржуазные концепции народонаселения /критический анализ/. M., 1981; Рубин Я. И. Проблема народонаселения как объект идейно-политической борьмость научно обоснованной критики подобных воззрений еще более повышает методологическое значение конкретных историко-демографических исследований. В последнее время вышло несколько монографических работ и отдельных статей советских демографов, в которых в той или иной степени затрагиваются проблемы исторической демографии^. Для нас эти исследования важны тем, что в них делается попытка представить основные закономерности демографического развития на разных этапах истории человечества, в том числе и рассматриваемого в нашей работе периода. Не меньшее значение для нас имеет и даваемая в этих работах методика изучения различных демографических показателей, а также демографических процессов, протекающих 2 в семье. бы. Шнек, 1976 и др.

1. Вишневский А. Р. Демографическая революция. М., 1976; его же. Воспроизводство населения.- Козлов В. И. Динамика численности народов. М., 1969; его же. Этническая демография. М., 1977; Шелестов Д. К. Демография: История и современность. М., 1983; Дарений Л. Е. Рождаемость и репродуктивная функция семьи. — В кн.: Демографическое развитие семьи. М., 1979, с.85−125 и др.

2. Вместе с тем в исследованиях подобного рода историко-де-мографические проблемы поднимаются в весьма обобщенном виде, и их рассмотрение носит в большей степени умозрительный характер, основываясь на фактах, подчерпнутых из имеющейся литературы. Необходимость специальной разработки историко-демографических проблем в рамках новой научной дисциплины — исторической демографии — отмечалась на различных научных форумах. Назовем один из последних — IУ Всесоюзный семинар по исторической демографии, проходивший в апреле 1983 г. в Кишиневе. В докладах Ю. А. Полякова, Д. К. Шелестова, Я. Е. Водарского, в выступлениях других участников семинара обращено внимание на необходимость разработки методологии историко-демографической науки.

В разработке поставленных исследовательских задач мы опирались также на достижения советской медиевистики в изучении крестьянства каролингского периода. Так, в работах С. Д. Сказкина, в частности, в его труде по истории западноевропейского крестьянства*, для нас особенно важна характеристика социально-экономического развития деревни. в раннее средневековье, анализ материального положения и быта крестьян.

Рассмотрение эволюции семейной структуры у франков У1-УШ вв. р в монографии А. И. Неусыхина является прочной основой для понимания развития крестьянской семьи в IX в. Кроме того в этой работе раскрываются особенности социальной структуры франкской деревни, взаимосвязь классовой структуры, отношений собственности и семейных отношений, а также дается образец анализа ранне средневековых источников.

Обширный материал по истории франкского крестьянства в IX в., по методике анализа каролингских источников дают работы Н. П. Грацианского, А. Д. Удальцова, А. С. Нифонтова, Я.Д.Се-. о ровайского, А. Я. Гуревича, А. Я. Шевеленко, Г. М. Даниловой, И. С. Филиппова и др. Многие из них непосредственно посвящены изучению положения феодально-зависимых крестьян по материалам каролингских полиптиков: Сен-Жерменского — в работах.

H.П.Грацианского и Я.Д.Серовайского^, Реймсского — в статьях.

I. Сказкин С. Д. Очерки по истории западноевропейского крестьянства в средние века. М., 1968.

2. Неусыхин А. И. Возникновение зависимого крестьянства. .

3. Данилова Г. М. Проблемы генезиса феодализма у славян и германцев. Петрозаводск, 1974.

4. Грацианский Н. П. Указ. соч.- Серовайский Я. Д. Указ. соч.- его же. Кризис маисовой системы во владениях Сен-Жерменс- • кого аббатства. — Учен, труды, кафедр всеобщей истории, государственного и международного права Казах, гос. ун-та.

А.С.Нифонтова и А.Я.Шевеленко*, Сен-Бертинского — А. Д. Удаль.

2 — Я 4 цова, Марсельского — И. С. Филиппова. Из этих работ можно выделить исследования Я. Д. Серовайского, в которых различные вопросы /эволюции системы крестьянских держаний, форм хозяйствования в феодальной сеньории и др/ рассматриваются на основе статистической обработки материалов Сен-Керменского по-липтика. Большой интерес для нас в плане методики и сравнительного анализа представляют работы по истории русской крестьянской семьи периода феодализма: Н. А. Миненко /как образец комплексного изучения крестьянской семьи на протяжении полуГ тора столетий/, Я. Н. Щапова, В. А. Александрова, М. Б. Свердлова /рассматривающих вопросы типологии крестьянской семьи, характера ее эволюции, брачного права феодальной эпохи/. Осо.

1964, с.163−194.

1. Нифонтов A.C. Указ. соч.- Шевеленко А. Я. К вопросу об образовании.- его же. Формы феодального землевладения. .

2. Удальцов А. Д. Указ. соч.

3. Филиппов И. С. Указ. соч.

4. Большинство из них. представляет собой обобщенные результаты первоначального анализа каролингских полиптиков.

5. Миненко H.A. Русская крестьянская семья в Западной Сибири /ХУШ — первой половины XIX в./. Новосибирск, 1979.

6. Александров В. А. Обычное право крепостной деревни России. ХУШ — начало XIX в. М., 1984; его же. Типология русской крестьянской семьи в эпоху феодализма. — История СССР, 1981, № 3, с.78−96- Свердлов М. Б. Семья и община в Древней Руси. — История СССР, 1981, № 3, с.97−108- Щапов Я. Н. Большая и малая семья на Буси УШ-ХШ вв. — В кн.: Становление раннефеодальных славянских государств. Киев, 1972, с.180−193- его же. Брак и семья в древней Буси. — ВИ, 1970, № 10, с.216−219- Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Ьуси. Л., 1983. бенно важны для нашей работы исследования 10.Л.Бессмертного, впервые в советской медиевистике обратившего пристальное внимание на проблемы исторической демографииираннего средневековья в Западной Европе и показавшего образцы оригинального подхода к решению этих проблем*. В то же время анализ перечисленных трудов показывает необходимость дальнейшей разработки /и не отдельными этюдами, а монографически/ вопросов демографии средневекового крестьянства и, в частности, исто.

1 2 рии крестьянской семьи раннего средневековья .

Опираясь на работы советских медиевистов, мы вместе с тем используем и ту обширную литературу по нашей. проблематике, которая вышла в последние десятилетия в странах Запада. В исследованиях Ж. Дюби, Р. Фосье, П. Рише, Ж. Фландрена, Ж.-Ф. Брежи, Ж. Вердона, Д. Херлихи, Э. Коулмен и др. освещаются различные аспекты демографической истории каролингского кресть3 янства. В этих работах содержится много интересных наблюдений и выводов по проблемам крестьянской семьи раннего средневековья, однако некоторые содержащиеся в них заключения и в ряде случаев общие принципы подхода к исследованию не могут не вызвать возражения.

С учетом всего этого мы подходили к разработке поставленных исследовательских задач и анализу отобранных источников. Демографическому анализу особенно благоприятствует использование массовых источников /для нас — это каролингские полиптики/ и, соответственно, методов математической статис.

1. Бессмертный Ю. Л. Указ. сочинения.

2. См.: Самаркин В. В. Указ. соч., с.191−192- Бессмертный Ю. Л. Структура крестьянской семьи., с. 52. о.

3. Частично об этих работах уже говорилось в историографическом обзоре и характеристике источников. Их критический анализ дается при исследовании конкретных вопросов. тики. Поскольку использование количественных методов в исторических исследованиях привлекает в настоящее время большое внимание"^, отметим, что эти методы позволяют дать более полную и тонкую количественную характеристику тех или иных процессов или явлений, однако математико-статистические приемы всегда будут подсобными для историков. За последними остаются — качественный отбор материала для статистической обработки, а также качественный анализ получаемых результатов и их р историческая интерпретация. Кроме того статистическое обследование таких специфических источников, как каролингские полиптики, требует особо взвешенного сочетания математических подсчетов и качественного анализа .

Среди используемых в работе математико-статистических и демографических показателей выделим:

— среднеарифметические показатели /для определения средней численности семей, уровня плодовитости, т. е. числа детей на супружескую пару и т. д./;

— индекс соотношения полов /число мужчин, приходящихся на 100 женщин/;

— индекс соотношения поколений /число детей, приходящихся на 100 взрослых/;

— уровень брачности /определялся долей взрослых, состоявших в браке, к общему числу взрослых крестьян^/;

1. См., например: Математические методы в исторических исследованиях. М., 1972; Могильницкий Б. Г. 0 соотношении исторического и естественно-научного познания. — СБ, 1975, вып.38, с.3−28- Хвостова К. В. Количественный подход в средневековой социально-экономической истории. М., 1980.

2. См.: Хвостова К. В. Указ. соч., с. 55,121.

3. Там же, с. 146.

4. Полиптики не позволяют определить брачность, как это при.

— коэффициент корреляции /для определения степени взаимосвязи между отдельными показателями/1.

Поскольку используемый нами материал всегда представляет собой ту или иную выборку, т. е. дает сведения только о части зависимого населения в монастырских вотчинах, нам приходилось вычислять доверительные интервалы, в границах которых должны находиться истинные значения различных показатео лей. Тем самым проверялась надежность наших расчетов .

Работы Ю. Л. Бессмертного показали перспективность использования антропонимического анализа при проведении демографических исследований по материалам каролингских полипти-, ков. В своей работе мы также обращаемся к анализу крестьянских имен при решении ряда конкретных вопросов.

Возможность применения антропонимического анализа для рассмотрения отдельных проблем крестьянской семьи обусловлена рядом особенностей германской системы имен на территории Галлии раннего средневековья.- Как отмечают исследователи, на нято в демографии, числом годовых браков на 1000 человек. — см.: Курс демографии. М., 1974, с. 53.

1. Он вычислялся по формуле: г = -Sj^*' где ZT (xy) — сумма произведений сопоставляемых показателей, Ii — число показателей, Мх и Му — среднеарифметические показатели, <Ьх и ¿-у — среднеквадратические отклонения. Коэффициент может колебаться отI до +1: если он ' ближе к +1 — то между показателями существует прямая связь /с увеличением одного — увеличивается и другой/- если же — ближе кI, то связь обратнаяесли коэффициент близок к нулю — это означает отсутствие связи между показателями /см.: Венецкий И. Г. Статистические методы в демографии. М., 1977, с.90/.

2. О доверительных интервалах и методах их определения — см.: Венецкий И. Г. Указ. соч., с. 115.

3. Бессмертный Ю. Л. Структура крестьянской семьи.. территории Галлии в середине I тыс. н.э. столкнулись две ан-тропонимические системы — латинская и германская. Местное галло-римское население имело имена латинского и отчасти греческого происхождения, кроме того с — распространением христианства здесь появляются библейские /ветхои новозаветные/ И новые латинские имена /такие, как Deodatus, Creata, Benedicta и др./. После германского завоевания преобладающее влияние получили имена германского происхождения /в первую очередь — франкские/. Их популярность была настолько велика, что к IX в. большая часть галло-римлян в Северной Галлии имела германские имена, и лишь на юге важное значение сохраняли имена греко-латинского происхождения*.

Исследователи выделяют несколько форм германских имен. Наиболее распространенными были сложные имена, состоящие из двух элементов. Эти элементы имели определенное смысловое значение, заимствованное чаще всего’из древневерхненемецкого 2 языка. Иногда с германскими элементами имен соединялись части латинских или христианских антропонимов /например, ELisо bertus, Nadalindis/. Встречались также имена в сокращенной или уменьшительной /гипокористической/ форме: они состояли либо из одного смыслового элемента /например — Berta/, либо из элемента и суффикса /причем эти латинские или германские суффиксы имели уменьшительное или уничижительное значение/^.

1. См.: Каплан А. Б. Некоторые вопросы изучения французской средневековой антропонимики. — В кн.: Европа в средние века: экономика, политика, культура. М., 1972, с.422- Мог-let M.T. Op. cit., p.7.

2. См.: Morlet M.T. Op. cit., p.7. Например — Hildebertus: Hild — древневерхненем. hiltja — борьба, bert — знаменитый.

3. См.: Morlet M.T. Op. cit., p.8.

4. См.: Каплан A.Б. Указ. соч., с. 429.

Следует отметить, что имена давались детям без участия священника, и родители имели широкие возможности для имятвор-чества^. При этом создавались самые различные имена, чему способствовало большое разнообразие германских смысловых о элементов и простота их соединения в имени. Такое многообразие германских имен явилось одним из исходных моментов для Q антропонимического анализа, проведенного Ю. Л. Бессмертным. Другой его исходный пункт — отмеченное специалистами «фонетическое сходство» в именах близких родственников^. Это сходство могло проявляться в различных формах: либо полное повторение в детских именах имен отца, матери или других родственников, либо переход в имена детей содержательных элементов и иных частей из родительских имен, либо совпадение на5 чальных гласных или согласных в именах родителей и детей .

Опираясь на это, Ю. Л. Бессмертный ввел для сравнения имен индекс сходства", который определялся долей совпадающих.

6 «слогов в именах, взятых для сравнения. С помощью этой методики им была выявлена степень сходства имен родителей и детей, которая в свою очередь сравнивалась со степенью сходства в именах взрослых крестьян, совместно владевших одним держанием. Используя такой подход, мы при проведении антропонимического анализа определяли сходство имен несколько иным, чем у Ю. Л. Бессмертного, способом.

1. Каплан А. Б. Указ. соч., с. 422.

2. Bergh A. Etudes d1antroponymie provencale. Goteborg, 194−1, p.191- Moriet И.T. Op. cit., p.7.

3. См.: Бессмертный Ю. Л. Структура., с. 32. Он отмечает, что 3 самых популярных имени в Сен-Жерменском аббатстве носило чуть более 1% крестьян, а 10 имен — только 3%.

4. См.: Bergh A. Op. cit., р.191- Morlet M.?. Op. cit., p.7.

5. См.: Bergh A. Op. cit., p.191.

6. См.: Бессмертный Ю. Л. Структура., с. 37.

По нашим подсчетам /табл.1/, в Сен-Шерменском аббатстве имена германского происхождения охватывали 88,6+0,8% взрослых крестьян мужского и женского пола. При этом большинство имен /79,9+1,0%/ состояло из двух элементов. По данным Рейм-сского полиптика, германские имена имели 92,46+0,85% взрослых крестьян, а сложносоставные германские имена — 83,14+1,2%. Несколько иная пропорция германских и греко-латинских имен характерна для зависимого населения Южной Галлии: по материалам Марсельской описи из числа взрослых держателей обоего пола более половины крестьян носили греко-латинские имена -62,92+4,22%, а германские — лишь 35,67+4,19%. При большом разнообразии имен германского происхождения и составляющих их смысловых элементов предпочтение во всех исследуемых по-липтиках отдавалось лишь части из этих элементов, т. е. тем, что были наиболее популярными среди крестьян^. Сопоставление элементов, входящих в одно имя, показывает, что их сочетание не было произвольным: чаще всего имена составлялись из связанных друг с другом по смыслу элементов^. О важности смысловых элементов германских антропонимов при имяобразовании говорит и тот факт, что в имена детей из родительских наиболее часто переходили именно смысловые элементы: такая форма фонетического сходства детских и родительских имен являлась Q по данным Сен-Жерменского и Реймсского полиптиков^ преобла.

1. Например, Adal — благородный, Bert — знаменитый, Amal, Hild — борьба, Ingal, Ermen — языческие божества и т. д. См., также: Бессмертный Ю. Л. Об изучении массовых., с. 60.

2. Например, с элементом Бег (медведь) чаще всего сочетались элементы ric, hard (могучий, сильный) — с Ermen (языческое божество) — hari (угодный кому-то) и т. д.

3. Преобладание такой формы сходства имен характерно и для обладателей германских имен в Марсельском аббатстве. дающей, тогда как другие формы такого сходства встречались значительно реже" '". Поэтому при сравнении имен мы опирались не на сходство слогов /как в индексе сходства имен у Ю.Л.Бессмертного/, а на сходство смысловых элементов: в тех случаях, когда сравниваете имена имели хотя бы по одному одинаковому смысловому элементу /сходство обоих элементов, естественно, означало полное совпадение имен/, можно говорить о достаточ2 ном сходстве таких имен .

О некоторых других методах анализа источников говорилось при характеристике этих документов.

1. Полное совпадение имен родителей и детей встречалось весьма редко /в Сен-Жерменском монастыре доля детей с такими именами — 3,3%, в Реймсском — 0,7% от общего числа детей с указанием их имен/- повторение же начальных букв в именах детей не являлось определяющим /так как эти буквы могли входить в элементы, имеющие разный смысл/.

2. Такая методика представляется нам более надежной. Например, при сравнении' имен Adalhardus — Amalgardis индекс сходства составил бы 0,67 /т.к. совпадают 4 слога из 6-ти без учета латинских окончаний/. Однако слогalвходит в элементы разные по смыслу: umal — борьба и Adal — благородный. Разное смысловое содержание имеют и вторые элементы — hard (сильный) и gard (защита). Другой примерсравнение имен Berta — Berga: в данном случае индекс сходства — 0,5. Но Berta означает «знаменитая, известная», а Berga — «защитница». Таким образом, опираясь на сходство смысловых элементов в ряде случаев можно более точно определить степень сходства крестьянских имен.

Проведенное исследование крестьянской семьи во Франкс ком государстве IX века позволило решить несколько взаимо связанных вопросов. Один из них — динамика численности насе ления — имеет важное значение для понимания общей направлен ности социально-эконоьшческого развития в это столетие. Рас смотрение наиболее надежных из имеющихся данных о феодально зависимом крестьянстве в разных районах Галлии IX в. показа ло преобладание тенденции роста сельского населения. Этот вы вод основывается на данных о соотношении поколений, об уров не брачности и уровне плодовитости, т. е. на ва^кнейших демо графических показателях. Он опровергает сз^ждения некоторых ведущих западных медиевистов /Ж.Дюби, Р. Фосье, Ж.-Ф.Брежи и др./ о «демографическом спаде» /или даже «демографической ка тастрофе» / в Галлии IX в., проистекающие, как это было пока зано выше, из недостаточно тонкого толкования материалов по местных описей. Вместе с тем, следует отметить сложность и неоднознач ность явлений, характеризующих развитие крестьянской семьи в каролингский период. Несомненными являются низкий хдазненный уровень крестьянства того времени, и соответственно — высо кая детская смертность. При этом в ряде сеньорий /в частнос ти, на севере Галлии/ наблюдается повышенная смертнос-ть, но ворожденных девочек в крестьянских семьях, что может свиде тельствовать о наличии элементов планирования семьи, а также о некоторой приниженности женщины в крестьянской среде. Ни естественная родительская забота обо всех новорожденных де тях, ни установки и политика христианской церкви, поощрявшей детородную функцию семьи, не смогли, по-видимому, в этот период полностью исключить относительно небрежное отношение к новорожденным девочкам или да}ке их убийство. Для крестьян, живших в весьма трудных условиях, смерть части новорожденных женского пола объектршно была одним из возможных выходов из сложного материального положения. Тем более важно, что и при таких обстоятельствах плодовитость состоявших в браке была достаточно высока, чтобы не только возпроизвести предыдущее поколение, но и обеспечить численный рост сельского населе ния. Самый факт такого роста весьма показателен. Он свиде тельствует о том, что в демографическом развитии нельзя най ти доводов в пользу ьшений об упадке, кризисе или стагнации экономики в IX в., высказывавшихся в буржуазной медиевистике последнего десятилетия. Более того, тенденция демографичес кого роста, предполагающая поступательное экономическое раз витие, необходимое для удовлетворения, потребностей растущего населения, может служить известным подтверждением экономичес кого роста в ту эпоху. Разумеется, са1дый этот рост нельзя доказать на основании одного демографического анализа, здесь необходимы более широкие исследования. Другой вывод касается структуры крестьянской семьи в рассматриваегшй период. Широкое распространение в каролингс кой Галлии многосемейных крестьянских сообществ, совместно владевших хозяйством и нередко связанных родственныгж отно шениями, заставляет внести коррективы в сложившееся в зару бежной и советской медиевистике представление о полном гос подстве малой семьи у каролингских крестьян. Анализ таких многосемейных сообществ на зависимых крестьянских деря'-лниях позволяет констатировать сохранение сложных форм семейной организации и, в частности, тенденцию к объединению /в раз ных формах/ семей обособившихся старших детей с родительски ми или же с семьями своих братьев /или сестер/. Подобная те нденция вела к образованию так называеглых «неразделенных крестьянских дворов», которые в феодальную эпоху, как отме чают исследователи /Я.Е.Водарский, Ю. Л. Бессмертный, В. А. Але ксандров и др./, могли быть вторичным по отношению к^тлым семьям образованием. Следовательно, процесс эволюции кресть янской семьи в раннее средневековье был более сложныгл на рассматриваемой территории, чем необратимый распад больших патриархальных семей на малые супрун-сеские семьи, какпред ставляется некоторым современны1л исследователям /П.Пошар, П. Тубер и др./. Как показал анализ наших источников, тенден ция обособления малых семей перекрывалась тенденцией к вос соединению, и потому малая семья как тип семейной организа ции еще не стала господствующей. Многосемейные крестьянские сообщества являлись, очевид но, формой приспособления к условиям жизни в рамках феодаль ной сеньории, при которой молодые семьи имели наиболее бла гоприятные возможности для начального этапа своей семейной и хозяйственной жизни. Исходя из этого, трудно согласиться с представлениями некоторых исследователей /Ш.Э.Перрен, Ж.-Ш. Брежи и др./ о том, что такие ьшогосемейные объединения во зникали в первую очередь из-за бедности крестьян, и что об разование подобных «перенаселенных» дерн^аний еще более ухуд шало демографическую ситуацию в монастырских вотчинах. Проделанный наш-! демографический анализ позволил таюке охарактеризовать степень и формы влияния на крестьянскую се мью социально-правового деления феодально-зависимого крестьянства каролингской Галлии и, отчасти, их имущественного по ложения, Результаты исследования показьшают, что в IX веке грани между различными юридическими категориями крестьян со храняли свою силу и в сфере семейных отношений. Несмотря на процесс постепенного сближения этих категорий, правовое деле ние оказывало захлетное влияние, в частности на форглирование брачных пар, на семейную структуру, тип семейной организа ции: выбор брачной партии во многом зависел от социально правового статуса супруговкрестьяне, принадлежавшие к бо лее низкой юридической категории, чаще входили в состав не полных семей /т.е. бездетных супругкеских пар или оставаясь.

0ДИН0КИ1Ш держателями/- такие крестьяне чап:^ е формировали бо лее простые по форме домохозяйства /особенно в Северной Гал лии/. В то же Bpeivffl по мере сближения различных социально правовых групп зависимого населения все большее значение приобретал юлущественный фактор, который определял ряд важ ных особенностей семейной организации каролингского кресть янства. Так, бедность определенной части крестьян препятст вовала их вступлению в брак, и они нередко оставались холос тяками. Наоборот, земельный надел достаточной величины со здавал благоприятные возможности для создания на нем много семейных объединений зависимых крестьян. Вместе с тем попытки некоторых исследователей /напри мер, Э. Коулмен/ обнаружить жесткую зависимость между имущес твенным положением крестьян и некоторыми демографическими показателями /размером семьи, соотношением полов/ не получа ют подтверждения: на развитие крестьянской семьи того време ни, как мы пытались показать, оказывали сложное и неодно значное влияние различные факторы. Полученные выводы о динамике сельского населения на территории Франции дают основание предполагать, что IX сто летие явилось этапом, который с демографической точки зре ния подготовил базу для экономических сдвигов X—XI вв.еков /в первую очередь, для внутренней колонизации, невозможной без наличия достаточных людских ресурсов/. Демографическое раз витие в IX в. было, по-видимому, одним из важных элементов, составлявших основу такого подъема.