Историография культурных преобразований на Урале в 1917-1941 гг

Культурологическое изучение истории человеческого общества — одно из ведущих и результативных направлений в современном гуманитарном знании. Данная проблематика очень важна и по отношению к исследованию истории советского общества. В этом плане представляет интерес рассмотрение той ситуации, которая сложилась в историографии советской культуры в прежние годы, а также тенденций последнего времени в этой области.

Очень активно историко-культурные исследования советского периода развивались в уральском регионе, ставшем одним из крупных центров изучения истории советской культуры. В то же время обширный комплекс литературы, созданный уральскими историками за несколько десятилетий активного освоения темы, не получил достаточно углубленного историографического освещения, что определяет актуальность этой задачи в настоящее время.

Разработка проблематики истории советской культуры имела два основных плана — обоснование теоретико-методологических аспектов, свидетельствующее о культуроведческих притязаниях историков этого направления (что осуществлялось преимущественно в центральной печати), и конкретно-историческое изучение темы. Соответственно современное историографическое осмысление данной проблематики предусматривает как рассмотрение фактологической стороны историко-культурных исследований, так и оъективную оценку теоретико-методологических принципов, с которыми соотносилось изучение истории советской культуры. Последнее тем более необходимо, что данное направление претендовало на своего рода дисциплинарную обособленность в общем ряду историко-культурных исследований. Эта сторона дела в историографической литературе серьезно не рассматривалась. Указанные два аспекта не изолированы друг от друга, но, тем не менее, требуют отдельного подробного рассмотрения, попытка чего и предпринимается в данной работе.

Объектом исследования в диссертации, таким образом, является историография советской культуры как один из феноменов советской исторической науки, функционирующий по ее общим законам и в то же время обнаруживавший некоторые тенденции к методологическому обособлению в этих общеисторических рамках в качестве специфически культуроведческой дисциплины. В пределах этого широкого исследовательского поля конкретным предметом изучения стали состояние методологической базы историко-культурных исследований и, далее, исследование историко-культурной проблематики уральскими авторами.

Целью исследования является комплексный анализ проблем историографии культурных преобразований на Урале в 1917;1941 гг. В связи с этим автором поставлены следующие задачи:

— дать общую характеристику идейных и концептуальных основ становления историографии советской культуры, а также способов восприятия и использования историками теоретических источников;

— проанализировать процесс осмысления и раскрытия историками советской культуры базисных теоретических установок и понятий, конструирующих отношение к изучаемому предмету, а также концептуально оформляющих данную проблематику;

— раскрыть общие принципы исторического освещения отдельных направлений культурной работы — народного образования и культурно-политического просвещения;

— представить историографический анализ и подвести итоги изучения уральскими историками конкретных проблем образовательной и культурно-просветительной работы в указанный период.

Содержательные рамки работы несколько ограничены в связи с невозможностью охватить все направления культурных преобразований, каждое из которых имеет богатую историографию (кроме того, изучение самого крупного из них — формирования уральской советской интеллигенции — уже получило значительное освещение в историографической литературе1). Поэтому предпочтение было отдано тематике, характеризующей наиболее массовый аспект культурных преобразований — ликвидации неграмотности взрослого населения, развитию школьного образования, политико-массовой и культурно-просветительной работе.

Хронологически рассматривается изучение периода 1917;1941 гг., отмеченного большой насыщенностью событий в сфере «культурного строительства» и привлекавшего наибольшее внимание историков. С интерпретацией событий именно этого времени связана постановка и конкретно-исследовательская разработка проблемы «культурной революции» (хотя рамки последней иногда распространялись и на последующие десятилетия). Что касается хронологических рамок самой темы исследования, то они охватывают период 50−90-х гг. Исходная планка определяется тем, что именно к 50-м гг. относится начало систематического изучения истории советской культуры как в теоретическом, так и в конкретно-исследовательском плане.

Территориальные рамки исследования охватывают современные Свердловскую, Пермскую, Курганскую, Челябинскую области, а также территорию Удмуртии и Башкирии.

Историографическое изучение проблематики культурной революции и культурного строительства началось еще в 60-х гг. на общесоюзном материале работами Л. М. Зак, В. А. Куманева и др., 2 которые дали импульс к исследованию этой проблемы и на региональном уровне.

Появление историографических работ уральских авторов относится к 70-м гг. и связано в первую очередь с осмыслением и обобщением наработанного в литературе самими исследователями данной темы. Так, комплексно вопросы историографии культурных преобразований довоенного периода освещены в о монографиях В. Г. Чуфарова и П. К. Кузнецова.

С той или иной степенью развернутости историографические характеристики или обзоры давались в некоторых специальных работах и диссертациях 70-х — середины 80-х годов, посвященных в основном каким-либо отраслевым аспектам и связанных с определенными хронологическими и территориальными рамками. Например, С. М. Волков в диссертации и некоторых статьях характеризует освещение в уральской исторической литературе вопросов ликвидации неграмотности в годы первой пятилетки-4 у Т. Э. Салих и А. В. Шункарова представлены обзоры работ, касающихся развития общеобразовательной школы в первое десятилетие советской власти (второй автор рассматривает работы историков Башкирии)-5 в диссертации Т. С. Волковой дается характеристика степени изученности темы деятельности комсомольских организаций Урала по развитию народного образования в 1928;1937 гг.-6 вопросы освещенности темы политико-культурного просветительства отдельных этапов довоенного периода содержатся в диссертациях Н. Я. Кемеровой (по Уралу в целом) и п.

Ф.Ф.Гайнул-лина (по Башкирии) и т. д.

Содержательные рамки изложения историографического аспекта в этих работах диктовались задачей раскрытия степени освещенности той или иной темы в исторической литературе и, соответственно, оправданностью обращения автора к изучению данного вопроса. Поэтому освещение историографии ограничивалось, в основном, перечислением авторов и исследуемых ими тематических направлений, а также обозначением неизученных вопросов, являющимися актуальными на тот момент. По своему характеру это, в сущности, несколько расширенные библиографические обзоры. Ввиду этого их небезосновательно иногда отказываются считать собственно историографическими работами.8.

Специальных историографических работ по культурному строительству на Урале было немного.

Наиболее заметным является комплексное историографическое освещение процесса довоенного культурного строительства на Урале, предпринятое в одном из разделов коллективной монографии по историографии Октябрьской революции и социалистического строительства на Урале (автор В.Д.Камынин). Здесь содержится не только обзор исторической литературы по теме, накопившейся к 80-м годам, но и анализируется решение уральскими историками некоторых актуальных для тех лет теоретических вопросовхарактеризуется степень изученности конкретных аспектов культурного строительства, освещаются спорные и дискуссионные вопросы.9.

В ограниченном временном интервале — период Октября и гражданской войны — рассмотрена историография культурных преобразований на Урале в публикации В. С. Скробова.10 В небольшой статье В. Л. Берсенева, Г. П. Толмачева, В. В. Третьякова раскрываются вопросы исторического освещения культурного развития уральской советской деревни, в т. ч. содержится информация об изучении довоенного периода.11.

Кроме того, краткие сведения о работах уральских авторов по проблемам культурной революции" содержатся в некоторых работах, посвященных изу.

12 чению данной темы в целом по СССР.

В целом в 70−80-х годах, несмотря на периодическое обращение к изучению рассматриваемой темы, по ней не было создано крупных обобщающих работ. Безусловно также, что к 90-м годам потребовались серьезные корректировки в оценках с точки зрения изменившихся идейных и методологических подходов.

Современный этап историографических исследований по данной проблеме отмечен двумя заметными специальными работами, обе из которых посвящены теме народного образования на Урале.

Коллективная монография, подготовленная сотрудниками Уральского педагогического института и депонированная ИНИОН РАИ, охватывает очень широкий временной период — вторую половину XIX — XX вв.13 Отдельный очерк в ней посвящен вопросам историографии народного образования в 19 171 941 гг. Давая общую характеристику литературе прошедших десятилетий, авторы отметили «громадное преобладание в ней позитивных данных», что, по их убеждению, определялось не только реальными достижениями, но и концептуальными установками, явно выраженной тенденциозностьюпоэтому в целях создания объективной картины указывалось на необходимость переноса центра тяжести в современных исследованиях на анализ негативного опыта развития народного образования в СССР.14 Впрочем, не отрицались и отдельные заслуги советских историков, например, в критическом анализе фальсифицированных источников 30-х годов, свидетельствующих о степени грамотности уральского населения. Наряду с обзором исторической литературы здесь дается краткая характеристика источниковой базы исторических исследований в данной области.

В диссертационном исследовании А. Н. Дубинина анализируется историческая литература по развитию различных отраслей народного образования на Урале в 1917;1941 гг. — школьного, профессионально-технического и высшего.15 В главе, посвященной изучению истории школьного образования, достаточно обстоятельно рассматривается уральская историография темы за весь советский период, с последовательной разбивкой на хронологические этапы: 20-е годы, 30-е — начало 50-х, вторая половина 50-х — 80-е гг. Изложены основная проблематика и содержание наиболее заметных работ, обозначены некоторые «белые пятна» и неизученные темы. При этом здесь нужно отметить несколько обстоятельств, которые делают уместным дальнейшее историографическое изучение этой тематики. Хронологический принцип построения в сочетании с установкой на целостную характеристику отдельных работ имеет несомненные достоинства с точки зрения последовательного изложения истории развития исследований по теме, но в то же время не позволяет представить комплексный анализ изучаемых проблем, описание дробится по различным периодам и авторам. Отчасти поэтому в работе А. Н. Дубинина можно отметить отсутствие достаточного проблемного структурирования некоторых вопросов, прежде всего, касающихся изучения сферы учебновоспитательной работы. Кроме того, почти не затронута национальная историографияза рамками исследования остался период конца 80-х — 90-х гг., а вместе с тем моменты, характеризующие новое отношение уральских историков к данной проблеме.

Таким образом, в целом историографию культурного строительства на Урале нельзя считать проанализированной в достаточной мере как с точки зрения полноты охвата, так и с точки зрения современных требований и критериев. Переосмысление результатов, достигнутых советской исторической наукой в этом направлении, начавшееся в последние годы, из рассматриваемого нами круга проблем затронуло только сферу школьного образования. К тому же переоценка касается преимущественно момента объективности, безусловно, основополагающего для научной деятельности, а также определения некоторого круга неизученных проблем, исследование которых прежде не являлось актуальным или возможным. В то же время почти не уделялось внимания аспекту квалификации данного вида исследований в качестве именно историко-культурного, а не просто отраслевого направления. В отмеченной выше монографии Уральского педагогического института такая увязка как раз имеет место, но в силу краткости очерка данная проблема затрагивается очень бегло. Что касается работы А. Н. Дубинина, то этот срез темы хотя и заявлен, но раскрывается поверхностно. Методологические вопросы изучения культурного строительства в историографической литературе освещены очень слабо, что дает повод отдельно обратиться к ним в рамках настоящего исследования.

Историографические источники, привлекаемые к рассмотрению, можно разделить на две основные группы. Одну из них составляют работы, посвященные теоретико-методологическим вопросам изучения истории советской культуры. Данная проблематика разрабатывалась преимущественно в центральных научных изданиях — монографиях, статьях, материалах общесоюзных дискуссий, «круглых столов» и т. п.- общетеоретические вопросы освещались также в немногочисленных специальных работах (или подразделах монографий) уральских авторов.

Другая категория рассматриваемых в диссертации работ представлена конкретно-историческими исследованиями уральских авторов по указанной проблематике (а также отдельными специальными работами, не относящимися к уральской историографии, т.к. при проблемном рассмотрении историографического материала интерес вызывает не просто решение тех или иных вопросов уральскими историками, но и более широкий контекст существующих исследовательских подходов).

Систематическое изучение истории советской культуры на уральском материале, как и в целом по стране, начинается в 50-х годах. До середины 60-х это, как правило, еще относительно немногочисленные статьи в серийных сборниках научных трудов уральских вузов. Далее количество публикаций значительно увеличивается, появляются монографии и диссертации по указанной проблематике, публикуются статьи и тезисы научных докладов в рамках специальных тематических историко-культурных сборников (одновременно носящих и специфическую историко-партийную окраску), равно как и сборников с более широким тематическим диапазоном.

Первые монографии по истории культурных преобразований на Урале, вышедшие в 60-х годах были, как правило, относительно невелики по объему и написаны в популярном стиле, что часто видно уже из названия. Сюда можно отнести работы В. Г. Чуфарова и Д. П. Горбуновой «От неграмотности к верши.

16 17 нам культуры", Г. Н. Трефилова «К вершинам культуры», коллективную монографию «Культурная революция на Урале» (авторы В. Г. Чуфаров, М.Е.Гла-вацкий и др.).18.

Два специальных исследования были посвящены истории удмуртской школы. В работе В. Г. Бобровой освещаются первые годы ее становления.19 В относительно небольшой монографии раскрываются организационный, учебно-воспитательный, кадровый аспекты становления школы. Достоинством работы является не только живость изложения и содержательность, но и отсутствие историко-партийного акцента (естественно, при сохранении принципа партийности в целом), что позволило полнее, по сравнению с другими работами в уральской историографии, показать работу органов народного образования по организационно-методическому руководству школой.

Несколько позднее вышла, также небольшая по объему, монография Г. Д. Фроловой, в которой освещается история удмуртской школы как в дореволюционный период, так и в первые десятилетия советской власти.20 Наряду с изложением основных организационных и содержательных моментов в истории школы здесь даются характеристики персоналий — педагогов-просветителей прошлого, первых советских организаторов школьного дела и известных удмуртских педагогов.

Первой серьезной монографией, углубленно освещающей проблемы истории культурного строительства на Урале в довоенный период (в историко-партий.

01 ном ключе), стала работа В. Г. Чуфарова, вышедшая в 1970 г. В. Г. Чуфаров более высоко поднимает планку научности в изучении данной темы в региональной историографии, что выразилось в соотнесении излагаемого материала с актуальными для историков советской культуры теоретическими проблемами, привлечении обширной источниковой базы, оснащении монографии развернутым научно-справочным аппаратом. Историографами выход данной работы справедливо оценивается как рубежное событие, положившее начало детальному исследованию различных направлений культурного строительства на.

Урале (в том числе многочисленными учениками В.Г.Чуфарова). В литературе в связи с этим нередко отмечается, что на Урале сложилась своя школа историков советской культуры.23 Нужно отметить, что применение термина «школа» здесь носит весьма поверхностный характер, поскольку в данном случае речь не шла о каком-то качественном своеобразии исследований — в целом они лежали в русле заданных стандартов. В современной историографической литературе подчеркивается, что критерием для выделения «научной школы» являются методологические приемы, своеобразие научного мышления.24.

Тем не менее, Урал в эти годы становится крупным региональным центром изучения истории культурного строительствана базе Уральского государственного университета функционирует созданный в 1974 г. проблемный совет Минвуза РСФСР «Партийное руководство культурным строительством в СССР», координирующий усилия историков в рамках данного направления вузовской науки. Кроме Свердловска, центрами изучения культурных преобразований на Урале стали Пермь, Ижевск, Уфаисследования по этой тематике развивались также в Челябинске, Оренбурге, Кургане.

Заметным событием в изучении темы стала монография П. К. Кузнецова, написанная на удмуртском материале и вышедшая в 1975 г. Она носит еще более фундаментальный характер в плане соответствующего тогдашним нормам концептуально-теоретического и исторического обоснования культурных преобразований советского периода, включающего даже полемику с зарубежными «фальсификаторами» советской историиспециальные подразделы посвящены дореволюционной культуре удмуртского народа, политическим и социально-экономическим «предпосылкам культурной революции» в Удмуртии. Автором привлечен обширный документальный материал по всем традиционным направлениям культурного строительства в республике.

История введения всеобщего обучения на Урале отражена в учебном пособии П. В. Гришанова, который детально останавливается на аспектах финансового обеспечения этого процесса, развития школьной сети, подготовки и пеЛ/Г реподготовки кадров преподавателей. В пособии приведена масса статистических данных, более подробно, чем в других работах уральских авторов, освещены некоторые вопросы, например, тема привлечения к школьному строительству средств и помощи населения.

В последние годы, при сокращении общего числа публикаций по рассматриваемой тематике, продолжают появляться крупные исследования в этой области, в том числе монографии. В 1997 г. опубликована монография М. В. По.

27 пова по культуре и быту уральской деревни в 1920;1941 гг. Традиционные рамки проблематики культурного строительства в нем расширены за счет обращения к описанию изменений в деревенском быту, а также ограниченного использования в исследовании социокультурных характеристик. В целом в монографии с современных позиций, лишенных прежней идеологической окраски, рассматривается широкий круг вопросов по истории организации обучения крестьянства грамоте, развития просветительной работы, изменения деревенского бытасодержатся объективные характеристики государственной политики в этой областина основе критического анализа документальных источников опровергаются некоторые тезисы прежней историографии.

Монография С. С. Загребина (1998 г.) посвящена культурной политике го.

Ой сударства в 1900;1940 гг. В ней на значительном фактическом материале рассматриваются сферы народного образования и просвещения, средств массовой информации, отношения государства и церкви. Автор поставил целью представить сравнительный анализ государственной культурной политики в дореволюционный и советский период, отразить реализацию мероприятий государства в сфере культуры на примере уральского региона. К сожалению, поставленные задачи были решены во многом формально, при отсутствии единства исследовательского стиля. Так, аналитическим притязаниям заключительных выводов не соответствует описательный, фактографичный стиль основной части. Имеет место недостаточно квалифицированное использование понятийного аппарата, прежде всего эклектичная трактовка категории «культура». Это повлекло за собой разноречивость некоторых тезисов общего характера, нечеткость отдельных выражений (бессмысленно, например, утверждение, что в 1900;1940 гг. «с особой отчетливостью проявилось значение культуры как.

90 многогранного общественного феномена"). Односторонними представляются и некоторые выводы, например, сравнительная оценка результатов культурной политики с точки зрения «общественного блага».

Для более объективного анализа историографических источников при написании диссертации определенное внимание было уделено ознакомлению с историческими источниками и соотнесению их с историографической интерпретацией той или иной конкретно-исторической ситуации. Это прежде всего источники, опубликованные в центральных, республиканских и местных документальных сборниках по культурному строительству, а также документы, изданные отдельными брошюрами местными органами власти в 20−30-е годы (директивы, информационные материалы, доклады и т. п.). Более детальное ознакомление с источниковой базой изучения культурных преобразований на Урале (с архивными документами и др.) не входило в задачи исследования, т.к. автор имел дело не просто с историографией изучения какого-либо отдельного вопроса, но с историографией целого направления в изучении истории послереволюционного Урала, и широкие рамки исследования не позволяли уделить внимание этой стороне дела (тем более, что специального внимания при изучении данной проблемы требовало рассмотрение методологических и общетеоретических вопросов).

Методологическую основу диссертации составляет комплекс теоретических принципов и критериев, выдвигаемых историографами и методологами науки в настоящее время. Основные методы историографического исследования стали предметом анализа в работах В. С. Прядеина, Е. Б. Заболотного, В. Д. Камынина и др.30.

Прежде всего имеет место переосмысление общенаучных принциповобъективности, историзма и т. п. Подчеркивается их несовместимость с прежним принципом партийности или какими-либо соображениями конъюнктурно-сти.31.

Одним из наиболее существенных изменений в требованиях к качеству историографических работ является поворот от простой библиографичности исследований, от аннотационного стиля к серьезному методологическому анализу историографических фактов, к осуществлению «своеобразного замера на методологичность» рассматриваемой литературы.32 По отношению к изучению работ культуроведческой направленности это особенно актуально, поскольку данная отрасль научного знания чрезвычайно теоретически «нагружена», оперирует сложной системой понятий и категорий. Слабая теоретико-методологическая база историографии советской культуры не отменяет необходимости подобного анализа при ее рассмотрении. Наоборот, полноценная историографическая оценка данной дисциплины предполагает прежде всего адекватную характеристику ее методологических оснований. Последнее же возможно лишь при их соотнесении с опытом плодотворно работающих направлений культу-роведения. Поэтому важнейшим условием при написании настоящей работы стало ознакомление с теоретической и конкретно-исследовательской литературой по данной проблематике, в частности, с работами А. Я. Гуревича, Ю.М.Лот-мана, Л. М. Баткина, представителей известной зарубежной школы «Анналы» и др.

С целью комплексного анализа методологических воззрений советских историков культуры данные вопросы выделены в специальную главу, предшествующую историографическому рассмотрению «отраслевых» проблем истории уральской советской культуры, тем более, что методологические разработки и обсуждения в данной дисциплине существовали достаточно изолированно от массовых практических исследований. Кроме того, «отраслевые» главы также открываются подразделами, посвященными характеристике теоретико-методологического уровня изучения данной проблематики.

В тесной связи с современными требованиями «методологичности» историографических исследований находится применение в историографических характеристиках критерия полидисциплинарности, «методологического плюрализма», который выдвигается в качестве главного условия обновления историографии.33 С этих позиций оценивается и качество решения вопросов дисциплинарное&tradeисториками советской культуры.

Как обычно, при написании работы использовались общенаучные и специальные методы исследования — объективности, конкретного и логического анализа, историзма.

Основным структурообразующим принципом исследования стало использование проблемно-хронологического метода. Выбор данного подхода обусловлен целью комплексного анализа взглядов и установок историков при исследовании конкретных вопросов развития культуры. При этом в рамках анализа отдельно взятого вопроса хронологизм изложения выдерживается главным образом в отношении двух крупных периодов историографии — советского и современного, поскольку только в таком временном соотношении имеет место качественная историографическая динамика, изменение в исследовательских подходах к раскрытию той или иной темыв остальном же рассмотрение конкретных историографических фактов выстраивается не в хронологической, а в смысловой зависимости.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Литература

по истории культурных преобразований на Урале в довоенный период, являясь частью историографии советской культуры, отмечена всеми основными чертами, характеризующими данную дисциплину. Следование общепринятым стандартам научности требовало прежде всего соответствия идеологическим требованиям, что ограничивало и примитивизировало теоретико-методологическую базу историко-культурных исследований, прочно локализовало их в области общественных наук в ущерб гуманитарному плану изучения данной тематики.

Основной особенностью исследований по истории советской культуры в методологическом плане стало отсутствие специфически культурологических оснований и соответствующих концептуальных подходов, упрощенность представлений о предмете исторического изучения культуры.

Вследствие крайней узости теоретической базы исследование истории культуры осуществлялось в общеисторическом ключе, как совокупности ряда «отраслей» — истории различных уровней советской системы образования, культурно-просветительной работы и т. д., с преимущественным вниманием к количественной и внешнесобытийной стороне дела.

Попытки историков советской культуры, ощущающих культурологическую неполноценность своей дисциплины, выйти за пределы подобного упрощенного подхода, выработать некий системный, комплексный способ видения предмета, оказались малорезультативными, главным образом, в силу узкого теоретического кругозора. Категория системности обосновывалась разноречиво и неопределенноне было какой-либо конструктивности и в интерпретации самого понятия «культура»: исследователи в основном предпочитали отталкиваться от привычного выделения круга явлений в исторической реальности (наука, образование, искусство и т. д.) и обозначения их в качестве «культуры». Дополнение отраслевого принципа своего рода «сквозной» проблематикой, предложенной, например, М. П. Кимом и В. Т. Ермаковым, не сопровождалось необходимой теоретико-концептуальной проработкой, что обесценивало методологическую значимость их предложений для практических исследований. Не были теоретически плодотворными и попытки использовать философские дея-тельностные трактовки культуры.

Изучение уральскими историками ликвидации неграмотности, школы, культурно-просветительной работы, составляющих важные части истории «культурного строительства» довоенного периода, вполне отвечало общим канонам по характеру освещения, тематической структуре, выделению приоритетных вопросов и т. д.

При историко-партийном характере освещения партийное руководство народным образованием и просвещением выдвигалось на первый план в качестве главного субъекта проводимых преобразований. Во многом это было оправдано, например, в отношении крайне политизированной сферы культурного просветительства или развертывания системы ликбеза. В то же время это сопровождалось невниманием к работе государственных органов народного образования, отсутствием системных характеристик организационной и руководящей деятельности в данной области. Полностью игнорировалась относительно самостоятельная логика развития образовательно-педагогического процесса, не всегда напрямую обусловленная политическими решениями.

Идеологическая заданность не позволяла сколько-нибудь объективно изображать (и вообще как-то анализировать) образовательно-просветительную политику, ее реальные мотивы, соотношение декларативных идеалов и прагматических целей на разных этапах. Освещение общих вопросов страдало крайней схематичностью, формализмом и мифологичностью. Этим отмечены, в частности, «сюжеты» о «самодеятельности и инициативе» народных масс, руководящей роли рабочего класса в культурном строительстве и т. п.

К наиболее освещенным в уральской историографии относятся такие вопросы как развитие сети образовательных и культурно-просветительных учреждений, рост контингентов обучающихся и охваченных просветительной работой (прежде всего политпросвещением), материально-финансовое обеспечение указанных направлений работы, проблема кадров и система их подготовки и переподготовки. В структуре учебно-воспитательной и просветительной деятельности наибольшее внимание вызывали темы политического обучения, атеистической пропаганды, функционирования пионерских и комсомольских организаций.

В то же время многие из перечисленных вопросов вряд ли можно считать достаточно изученными. Так, при постоянном обращении к теме создания материально-финансовой базы слабо освещенной оказалась проблема соотношения бюджетных и внебюджетных источников финансированиянеадекватной была трактовка участия населения в материально-финансовой поддержке «культурного строительства». При освещении темы подготовки кадров неубедительной являлась интерпретация процесса социальной адаптации «старой» педагогической интеллигенции. Не было полной объективности и в изображении количественных результатов проводимых преобразований. Примером может служить дискуссия об итогах ликвидации неграмотности на Урале, показавшая, что степень «доверчивости» по отношению к зачастую недостоверным данным источников тех лет у большинства историков была явно завышена в силу идеологической необходимости показывать максимальные успехи.

Недостаточное освещение в историографии получили содержательные характеристики учебно-воспитательного процесса в школе. Здесь сказывалась все та же дисциплинарная ограниченность, нежелание овладевать пониманием сущностных вопросов методико-педагогического плана, тем более что это считалось узкой принадлежностью сферы истории педагогики. Поэтому даже насыщенные педагогические поиски 20-х — начала 30-х гг., составляющие яркую страницу в истории советской школы, характеризовались довольно поверхностно, языком партийных документов.

Крайне тенденциозным было освещение процесса формирования нового мировоззрения у взрослого населения и учащихся школ. К тому же изучение духовного среза исторической реальности осуществлялось весьма скромными средствами, особенно в конкретно-исторических работах. Так, духовный рост трудящихся раскрывался преимущественно через количественные показатели. Применение категорий «духовный рост», «культурный уровень» и т. п., таким образом, не было методологически наполненным.

В целом, таким образом, исследования советского периода по истории «культурного строительства» на Урале в значительной степени морально устарели. В то же время работы данного направления сохраняют немалую фактографическую значимостьпроделана большая работа по описанию фактического материала, обобщению (пусть не всегда корректному) количественных данныхв научный оборот введена обширная источниковая база.

Тенденции последнего времени, связанные с началом глобального переосмысления рассматриваемой проблематики, лежат в нескольких плоскостяхидеологической, методологической, конкретно-исторической.

В первые годы «перестройки» наиболее актуальной нередко представлялась идейная, нравственная переоценка многих описываемых прежде событий и явлений. Отрыв от прежних идеалов у историков происходил не сразу. На первых порах часто имел место лишь частичный отказ от них, сопровождавшийся противопоставлением 20-х и 30-х гг. Однако этот период был сравнительно недолгимк середине 90-х происходит полный отказ от прежнего принципа партийности.

В конце 80-х гг. можно отметить действительные сдвиги в методологических подходах к изучению истории советской культуры, когда отдельные историки в качестве предмета исследования обращаются к анализу массового сознания, как в теоретическом, так и в конкретно-исследовательском пла-не (правда, во многом еще с прежних идеологических позиций). Все же преобладающей оставалась тенденция к обычному «отраслевому» рассмотрению традиционной тематики.

В уральской историографии в этом плане существенных изменений не произошло, хотя отдельные характеристики массовых представлений и установок в 20−30 х гг. все же иногда стали включаться в общую канву повествования. Тем не менее, в изучении традиционной проблематики произошли явные.

156 качественные сдвиги, выразившиеся в очистке от идеологической заданности, стремлении к объективному отражению исторических фактов, значительных дополнениях и уточнениях в описании исторического процесса тех лет, а также в некотором расширении тематики, обращении к малоизученным прежде сторонам действительности. При явном сокращении общего количества публикаций в этой области в 90-х гг. продолжают выходить крупные исследования, написанные на уральском материале.

Все же без качественного методологического обновления, овладения новыми приемами исследования, междисциплинарными подходами, больших перспектив у данного направления быть не может. И это наиболее актуальная задача для историков, стремящихся к изучению истории культуры рассматриваемого периода, в том числе региональной.