Ключевые слова как отражение русского национального характера: На материале прозы И.С. Шмелева

В свое время Ф. М. Достоевский, «мудрый вскрыватель недр — потемок и провалов в человеке. яркий изобразитель всечеловечности русской сущности», второй после А. С. Пушкина «национальный гений» (Шмелев И.С., 1998, с. 206) замечал: «Знание России у нас увеличилось, но чутье понизилось (то есть понимание души русского человека и его религии) — впрочем, и теперь Европа нам вдвое, даже вдесятеро, известнее, чем Россия» (Цит. по: Храповицкий, 1999, с. 55). Это высказывание Ф. М. Достоевского можно сопоставить с утверждением А. С. Пушкина: «Россия слишком мало известна русским («О народном воспитании»).

Бесспорный факт, что русский национальный характер, совмещающий в себе весьма противоположные свойства, как в прошлом, так и настоящем вызывает большой интерес и является объектом исследований, проводимых в рамках различных наук: этносоциологии (Сорокин П.А. «Основные черты русской нации в двадцатом столетии» [1990]- «Русские: Этносоциологические очерки» [1992]) — этнопсихологии (Ковалевский П.И. «Психология русской нации» [1915]) — философии (труды философов русского послеоктябрьского Зарубежья: Лосский Н. О. «Характер русского народа» [1957], «Русская идея» [1992], [2004]- Российская ментальность (материалы «круглого стола» [1994]) — культурологии (Лихачев Д.С. «Заметки о русском» [1984], Бороноев А. О., Смирнов П. И. «Россия и русские: Характер народа и судьбы страны» [1992]).

Однако, несмотря на многочисленные исследования, русский характер и по сей день оказывается весьма трудным предметом для историка культуры, как замечает Ю. С. Степанов, поскольку не может быть установлено полной преемственности в стереотипах поведения (Степанов, 2004, с.57).

Известно, что объективной базой при изучении ментальности, выявлении в ней уникального, является язык, особенно его лексический состав, отражающий характер и мировоззрение народа. (Сравним с утверждениями Э. Сепира:

Язык — символическое руководство к пониманию культуры" — «лексика — очень чувствительный показатель культуры народа» [Сепир, 1993, с. 243]).

В каждом естественном языке существуют так называемые ключевые слова — слова, «особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры» (Вежбицка, 1999, с. 282). Являясь коренными словами того или иного языка, ключевые слова и воплощенные в них концепты (понятия, образы, символы) отражают различные культурные идеалы, национальный характер и национальные идеи. Они сохраняют в своем значении опыт народа, его нравственную позицию, его, как принято говорить, менталитет (Колесов, 1999, с 112).

Как замечает В. В. Колесов, понятие ментальность, или менталитету этимологически связанное с латинским словом mens, mentis («мышлениеобраз мыслейдушевный склад», даже «сознание» или «совесть»), постоянно расширяло свой смысл в соответствии с исходными значениями латинского слова, постепенно насыщаясь символическими значениями (Там же, 1999, с. 138). Согласно определению исследователя, положенному в основу диссертационной работы, под ментальпостью следует понимать «миросозерцание в категориях и формах родного языка, соединяющее в процессе познания интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях» (Там же, 1999, с. 81).

Уникальным в своем роде материалом для изучения русской ментально-сти является творчество И. С. Шмелева, писателя Русского Зарубежья, который вошел в историю русской литературы как художник национальной идеи, или «бытописатель русского национального акта» (Ильин, 1991, с. 138).

Иван Сергеевич Шмелев (18 731 — 1950) родился и вырос в православной купеческой семье, где свято чтили религиозные праздники, строго соблюдали посты, читали духовные книги, ежегодно ходили на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру. Известно, что его предки принадлежали в XVII веке к московским старообрядческим кругам и славились как знатоки веры и начетчики.

1 Приводится общепринятая дата рождения. В новонайденном письме к Раисе Гавриловне Земмеринг от 22 октября 1941 г. И. С. Шмелев называет годом своего рождения 1887.

Священного Писания. Они участвовали в тогдашних раскольничьих прениях и стойко боролись за свою правую веру.

Под влиянием народного мира, с которым И. С. Шмелев тесно соприкоснулся еще в детстве, в доме своего отца, московского подрядчика строительных работ, сформировалось его мировоззрение, сложился он как писатель.

Замоскворецкий двор Шмелевых, куда каждую весну со всех губерний центральной России стекались по найму сотни рабочих — строителей и ремесленников, со своими обычаями, сказками, преданиями, песнями, красочно богатым языком, по собственному признанию писателя, явился для него «первой школой жизни — самой важной и мудрой». «Здесь получались тысячи толчков для мысли. И все то, что теплого бьется в душе, что заставляет жалеть и негодовать, думать и чувствовать, я получил от сотен простых людей с мозолистыми руками и добрыми для меня, ребенка, глазами», — писал И. С. Шмелев в «Автобиографии» (Шмелев, 2000, с. 501).

Неудивительно поэтому, что творчество писателя своими корнями глубоко уходит в русскую национальную культуру, пронизанную токами православного сознания.

Несмотря на то что большую часть своей зрелой писательской жизни И. С. Шмелев провел в эмиграции, создавая здесь свои вершинные произведения, он всегда оставался «певцом России» и русской самобытности.

Необходимо подчеркнуть, что в русской литературе И. С. Шмелев является одним из немногих писателей, обладающих цельным православным мировоззрением, о чем свидетельствует, например, тот факт, что в среде русских эмигрантов томики «Лета Господня» и «Богомолья», автобиографической дилогии писателя, лежали на ночных столиках вместе с молитвословом и Евангелием, как прежде лежали «Жития», составленные Димитрием Ростовским (Карташёв, 1950, с. 157).

Прямым преемником Достоевского, отобразившим с огромной художественной силой своеобразие русской души и исходящий из нее «молитвенный свет», называл Ивана Шмелева его друг, известный русский религиозный философ и публицист Иван Александрович Ильин.

Шмелев столь русский — и только русский, — что, как писатель и как человек, он может в этом быть сближаем разве с Сергеем Тимофеевичем Аксаковым, — та же крепость, напевная чара и первородность языка, и та же способность остро видеть и четко чувствовать лишь русское, в природе ли, в душе ли человека", — говорил о нем другой представитель Русского Зарубежья, поэт и переводчик К. Д. Бальмонт (Цит. по: Шмелев, 2000, с. 518).

Образ автора" пронизывает собою весь строй художественных произведений, созданных И. С. Шмелевым, сказываясь в «принципах группировки, отбора „предметов“, способах изображения лиц» (Виноградов В. В., 1959, с. 140), являясь тем композиционно-стилевым стержнем, который организует целостность структуры художественного произведения.

Что такое Россия и русский человек?" - вот один из главных вопросов, постижению и осмыслению которого, по мнению А. П. Черникова (Черников, 1996), ведущего современного исследователя прозы И. С. Шмелева, посвящено все творчество писателя, выработавшего в результате свою концепцию русско-сти, составившую предмет нашего изучения.

Актуальность диссертационного исследования определяется тем, что описание русского национального характера, совмещающего в себе весьма противоположные свойства, проводится в нем в тесной взаимосвязи языка и культуры, выражающейся через языковую личность — абстрактную русскую и конкретную русскую — личность философа и писателя И. С. Шмелёва. Описание ключевых слов позволяет получить о русском характере сведения, которые становятся результатом лингвистического анализа, а не его исходной предпосылкой.

Цель исследования состоит в выявлении доминантных черт русского национального характера, осуществляемом через семантический анализ девяти ключевых слов духовной сферы русской культуры. Цель исследования обусловила постановку и решение следующих задач:

— осветить вопрос о методике выявления ключевых слов русской культуры;

— рассмотреть известные концепции русского национального характера;

— установить ведущие ключевые слова / ведущее ключевое слово русской культуры;

— выявить обусловленность связей ключевых слов, механизм их взаимодействия друг с другомчастотность употребления;

— определить первичную черту русского национального характера и установить, какие черты русской ментальности обусловлены ею;

— сопоставить концепцию русского национального характера, выработанную И. С. Шмелевым, с результатами других исследований.

Материалом исследования послужили художественные и публицистические произведения И. С. Шмелева как дореволюционного, так и послереволюционного, точнее, эмигрантского периода, когда талант прозаика достиг вершины своего развития. Это повести «Человек из ресторана» (1911), «Росстани» (1913), «Неупиваемая Чаша» (1918), «Куликово Поле» (1947), «Заметы не писателя» (1949), очерк «Старый Валаам» (1935), автобиографическая дилогия «Лето Господне» (1927;1931, 1934;1944) и «Богомолье» (1931), роман «Няня из Москвы» (1937), рассказы «Свет Разума» (1926), «Глас в нощи» (1935), «Свет вечный» (1937), а также публицистические статьи, вошедшие в сборник «Душа России».

Объектом исследования стали контексты употребления ключевых слов, выделяемые в прозе И. С. Шмелева.

В работе использованы следующие основные методы: метод статистического наблюдения и отбора лингвистических фактовсопоставительный, описательныйметоды компонентного и контекстуального анализа лексических единиц художественного текста.

Теоретико-методологической базой диссертационной работы явились:

— исследования современных лингвистов, посвященные проблемам русской ментальности и ее отражению в слове, описывающие русский национальный характер в тесной взаимосвязи (парадигмах) языка и культуры: это работа В. В. Воробьева «Лингвокультурологическая парадигма личности» [1996]- книги Анны Вежбицкой «Язык. Культура. Познание» [1997], «Семантические универсалии и описание языков» [1999]- книга В. В. Колесова «Жизнь происходит от слова» [1999]- труд Ю. С. Степанова «Константы: Словарь русской культуры» [2004].

— работы современных лингвистов, посвященные проблемам исследования русской языковой картины мира, её национальной специфики: это исследование Ю. Н. Караулова «Русский язык и языковая личность» [1987]- труды Сектора теоретической семантики Института русского языка им. В. В. Виноградова, в частности созданный под руководством Ю. Д. Апресяна «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка» [НОСС, 1999]- исследование Т. В. Булыгиной, А. Д. Шмелева «Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики») — книга Е. В. Урысон «Проблемы исследования языковой картины мира» [2003];

— исследования в русле направления, развиваемого Н. Д. Арутюновой. (Лингвистический анализ языка (ЛАЯ) 1991,1994, 1995,1999,2000);

— работы русских философов — основателей научно-культурного и религиозного течения «русская идея»: B.C. Соловьева, Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, Н. О. Лосского, С. Л. Франка, Б. П. Вышеславцева, Л. П. Карсавина;

— публицистика Ф. М. Достоевского, освещающая проблему русского национального характера;

— культурологическая литература, в частности труды академика Д. С. Лихачева и др.

— работы современных исследователей творчества И. С. Шмелева: диссертационные исследования М. М. Дунаева «Своеобразие реализма.

И.С.Шмелева. Творчество 1894−1918 годов", А. П. Черникова «Проза И. С. Шмелева: концепция мира и человека», Л. Е. Зайцевой «Религиозные мотивы в позднем творчестве И. С. Шмелева (1927 — 1947 гг.)», Т. А. Тая новой «Творчество Ивана Шмелева как феномен религиозного типа художественного сознания в русской литературе первой трети XX века».

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые на материале прозы И. С. Шмелева проводится лингвистическое описание русского национального характера по ключевым словам духовной сферы русской культуры.

Теоретическая и практическая значимость исследования обусловлены, во-первых, его вкладом в разработку теории языковой личности, более того, национально идентичной языковой личности — русскойво-вторых, в разработке филологического метода описания ключевых слов в философско-литературном контексте и в привлечении нового художественного и языкового материала.

Полученные результаты могут быть использованы в лекционных курсах по лингвокультурологии, при проведении спецкурсов и семинаров, посвященных проблемам русской ментальности и ее отражению в слове, а также в практике составления словарей и преподавания русского языка как иностранного.

Положения, выносимые на защиту:

— вера является ведущим ключевым словом русской культуры, определяющим русский национальный характер в его основных чертах;

— доминантой русской культуры с точки зрения частотности употребления является ключевое слово душа;

— взаимодействуя друг с другом, ключевые слова выстраиваются в особую культурологическую парадигму и отражают взаимосвязанные между собой черты русского характера;

— первичной чертой русского характера является религиозность, понимаемая как связь души человека с Богомкак осознание над собой Высшей Правды и покрова Божия;

— поляризованность русского характера не означает поляризованности русской культуры, в основе которой заложены глубокие нравственные корни, обусловленные её христианским происхождением;

— несмотря на существенные изменения, которые претерпела русская ментальность, высшие положительные свойства русской души остаются неизменными.

Апробация работы. Основные положения диссертации излагались и обсуждались на заседании кафедры общего и русского языкознания Российского университета дружбы народов, а также на II Межвузовской научной конференции молодых ученых и студентов «Актуальные проблемы филологии» (РУДН, 2001).

Содержание работы нашло отражение в 4-х публикациях.

Струнггура работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы (131 название) и текстов-источников (30 названий).

ВЫВОДЫ.

Описание ключевых слов правда— совесть— жалость— родина — судьба, взаимодействующих друг с другом, подтвердило их обусловленность концептом вера. Как и обозначения внутренних центров духовной жизни человека, эти слова-концепты отражают общие черты русского национального характера и черты, особым образом связанные с тем или иным концептом.

Полученные результаты представлены в следующей таблице.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное описание девяти ключевых слов на материале прозы И. С. Шмелева позволило установить, что ведущим ключевым словом русской культуры является вера, а первичной чертой русской ментальности — религиозность. Вера определяет русский национальный характер в его основных чертах.

Предпринятое исследование продемонстрировало неразрывную связь Православия и русской культуры, установив, что глубокие нравственные корни, лежащие в основе русской культуры, обусловлены ее христианским происхождением. Оно подтвердило также, что коренной русский ум, лежащий в основе русского быта, плотно спаян с Православием, под влиянием которого он сложился и воспитался, на что в свое время указывали И. В. Киреевский и Ф. М. Достоевский.

Анализ семи произведений И. С. Шмелева с точки зрения частотности употребления ключевых слов показал, что самая высокая частотность приходится на слово душа, рассматриваемое по этому показателю как доминанта русской культуры. Что касается всех остальных ключевых слов, то частотность их употребления во многом зависит от тематики произведения. Общее количество употреблений ключевых слов составляет: душа— 195, сердце— 89, дух — 75, вера— 45, жалость — 39, родина— 39, правда— 28, совесть — 13, судьба— 13.

Стало очевидно, что, взаимодействуя друг с другом, ключевые слова выстраиваются в особую культурологическую парадигму, в которой упоминание одного звена вызывает представление о другом звене.

Механизм" взаимодействия ключевых слов представляет собой следующее: душа— «зеркало cyufecmea» (первое звено в цепочке концептов) — сопрягается со словами сердце и дух. Все вместе они рассматриваются как центры духовной жизни человека. Общим семантическим значением слов душа и сердце является значение «невидимый орган чувств и предчувствий, находящийся где-то в груди человека». В отличие от души — органа внутренней жизни человека, — сердце мыслится как орган чувств как таковой. Более того, оно концептуализируется как центр нравственной, мыслительной и религиозной жизни человека. Сердце является вместилищем (домом) веры. Вера же в свою очередь рассматривается как «видение сердца». Она самым тесным образом связана с простотой и бесхитростностью сердца.

Общим семантическим значением слов душа и дух является значение «носитель жизни человека». В отличие от души — средоточия (вместилища) внутреннего мира человека, — дух мыслится как «живая, бессмертная сила, нечто свободное, безмерное, невидимое, но всегда пребывающее в человекекак частичка святого в человеке». Характеризуя душу человека как «Господний сосуд», И. С. Шмелев высказывает тем самым мысль, что душа является вместилищем духа — силы, от Бога исходящей. Из произведений И. С. Шмелева следует, что дух как сила, крепость и богатство русской души теснейшим образом связан с религиозностью русского народа, с его православной верой — источником духовной силы русских. Стихии, или начала, веры насаждены в духе человека. Поэтому вера в свою очередь рассматривается как способность духа. Кроме того, вера характеризуется как «око души». «Она [вера] душу вводит в бессмертие, в силу духовную». Таким образом, ключевые слова душа — сердце — дух подводят нас к центральному слову парадигмы, каким является вера. Занимая центральное положение в цепочке ключевых слов, вера сопрягается, с одной стороны, с душой — сердцем — духом, с другой стороны, обуславливает такие слова, как правда — совесть — жалость — родина — судьба. Именно вера определяет идеалистический характер русской культуры, являясь основанием всякого добра, правды, истины и красоты в душе человека.

Говоря о «неутолимой жажде Правды» как об исключительной черте русского народа, И. С. Шмелев подразумевает религиозно-нравственную, или Высшую Правду, «с верою в которую православный народ не может расстаться почти физически», «чувствуя в ней незаменимую основу жизни, как свет и воздух». Следуя за мыслями писателя, подчеркивающего «неутолимое русское стремление строить жизнь с Богом и по-Божьи», мы приходим к выводу, что для русской ментальности правда-истина, или Высшая Правда, важнее земной правды-справедливости.

Будучи типично русским концептом, правда отражает две характерные для русской культуры идеи, противопоставленные друг другу. С одной стороны, это идея «режущей правды», свидетельствующая о том, что русская культура «поощряет прямые суждения», выявляющая связь таких понятий, как правда — совесть (правда — это то, что кричит в человекесовесть — это прирожденная правда, в различной степени развития). С другой стороны — это идея «ложь во спасение», свидетельствующая о том, что русская культура извиняет и оправдывает ложь как неизбежную уступку жизненным обстоятельствам, выявляющая связь таких понятий, как правда — жалость {"Няню не забывай, она правильнее нас, всех жалела" — «Грех на душу взяла, неправду сказала, её бы не тревожить»).

Апофеозом идеи «режущей правды» в прозе И. С. Шмелева, как и в русской культуре в целом, являются юродивые, которых В. О. Ключевский называл «ходячей мирской совестью».

Русский концепт совесть резко противопоставлен концепту сознание, несмотря на то что эти слова являются этимологическими дублетами. Русский человек представляет совесть как некое существо внутри человека, как единственного авторитетного наставника, отождествляя совесть с Богом. Как особая «компонента», введенная во внутренний «состав» человека христианством, совесть является «знаком присутствия Бога в человеке». Освобождение многих людей от совести происходит одновременно с их освобождением от веры. Однако в русском народном сознании, не искаженном безверием, торжествует идея совести. Тем самым обнаруживается тесная взаимосвязь совести и веры, более того, обусловленность концепта совесть концептом вера.

Взаимосвязь веры и жалости выявляется из слов «добрые люди имеют внутри себя силу от Господа», свидетельствующих о том, что силу любить и сострадать человек черпает в религии. «Добрый», «человеколюбивый» характер русской культуры («Всякого человека — жалеть надо») вытекает непосредственно из ее христианского происхождения («Она пошла от Христова Слова, чрез волю Владимира Святого, призвавшего нас Крестом. Вот закваска, поднявшая «русский духовный хлеб» «). Доброта, свойственная русской культуре в целом (доброта как синоним жалости), питает другую черту русской ментальности — любовь к родной земле. Связь понятий, заключенных в словах доброта и родина, выявляется из следующих двух выражений: «Добрые-то все родные», — говорит русская няня, из слов которой можно заключить, что добрые люди имеют какое-то общее начало. Сопоставив слова Дарьи Степановны Си-ницыной со словами Скороходова «Добрые люди имеют внутри себя силу от Господа», мы приходим к выводу, что этим общим началом является вера в Бога.

Взаимосвязь веры и родины выражается в том, что любовь к родине, духовная связь с ней рассматривается И. С. Шмелевым как чувство религиозное («Это — религия, духовная связь с родиной»). Тема исторического пути России самым тесным образом связана в прозе писателя с понятием Промысла — с верой в то, что «каждый народ имеет свои пути, указанные ему Судьбою, Смыслом истории, Богом». Из этого следует, что понятие Промысла, в свою очередь, тесно связано с понятием судьба. Это заключительное ключевое слово в цепочке концептов обнаруживает, что самым главным «показателем» религиозности человека, его веры в Бога является вера в Промысл Божий — в то, что «всё усчитано, всё ведется, всё предусмотрено Богом». В этом заключается суть христианского понимания судьбы. Таким образом, выявляется взаимосвязь слов вера и судьба.

Взаимодействуя друг с другом, ключевые слова отражают взаимосвязанные между собой черты русского национального характера, обусловленные во многом его первичной чертой — религиозностью.

Концепция русского национального характера, выработанная И. С. Шмелевым, подразумевает следующие свойства-характеристики:

1. Религиозность, понимаемую как связь души человеческой с Богомкак осознание над собой Высшей Правды и покрова Божия.

2. Стремление к абсолютному, сверхземному добру, определяющее «парящий характер русской души».

3. Иррациональность, проявляющуюся в недоверии к логическому мышлению, человеческому знанию, «тирании разума».

4. Способность к высшим формам опыта.

5. Редко-душевный склад, подразумевающий: глубину и нежность русской души- «вглядывание в себя и во всё" — тягу к чистоте и красотеоткрытость, доверчивость, «простоту приятия" — жажду подвига.

6. Русскую духовность, связанную непосредственно с самобытным явлением народно-церковной жизни — русским старчеством.

7. Неистощимый духовно-нравственный потенциалспособность не падать духом- «сильное бытие».

8. Неутолимую жажду правдыверу в то, что «поруганная Правда должна восторжествовать над злом».

9. Ясность совести, готовность признать свою вину и стать выше самолюбивого оправдания.

10. Соборность.

11. Русскую жалостливость, доброту и ласковость.

12. Русскую широту и щедрость.

13. Универсализм / всечеловечность русской души.

14. Любовь к родной земле.

15. Русскую талантливость, создавшую высокую духовную культурусамобытность.

16. Веру в Промысл Божий, сопрягаемую с внутренней свободой и способностью русских постигать смысл событий «внутренно, сердцем чутким».

Семантический анализ ключевых слов показал также, что отличительной чертой русского характера является поляризованность, выражающаяся в том, что в русском характере странным образом совмещаются совершенно противоположные черты: религиозность и воинствующий атеизмстрастность и духовное, религиозное преображение этой страстностидоброта, идущая больше из сердца, чем из головы, и невероятная жестокостьжалостливость и склонность к осуждениюширота, обилие, сочетающиеся с расточительностью, отсутствием мерызнание своей почвы, неразрывная связь с прошлым, «гробами предков» как национальный идеал русских и неуважение к своему историческому прошлому, склонность к самооплеванию, преклонение перед Европойвера в Промысл Божий, выражающаяся прежде всего в уверенности в высшей закономерности, оправданности тварного мира, наполненности его высшим смыслом, и склонность к фатализму, суеверию. Под поляризованностью русского характера подразумеваются также «изломы русской души», в частности грех пьянства и «неустроенная русская совесть».

В своем отношении к характеру русского народа И. С. Шмелев принадлежит к числу исследователей, полагавших, что отрицательные свойства этого характера представляют собой не основную его природу: они возникают как оборотная сторона положительных качеств, столь ценных, что они перевешивают недостатки. Поляризованность русского характера не означает поляризо-ванности русской культуры, в основе которой заложены глубокие нравственные корни.

Сопоставление характеристик русского национального характера, проведенное в исследовании, показало, что концепция И. С. Шмелева во всех своих основных чертах совпадает с концепциями русских философов — основателей научно-культурного и религиозного течения «русская идея». Несомненно, что эти общие свойства-характеристики принадлежат не каждому русскому человеку (на это, заметим в скобках, в свое время обращал внимание Н. О. Лосский в своем исследовании русского национального характера), и тем не менее именно они определяют понятиерусскости.

Семантический анализ ключевых слов выявил существенные изменения, которые претерпела русская ментальность, особенно в послереволюционный период, о чем повествует И. С. Шмелев в своих произведениях, охватывающих большой отрезок времени. Прежде всего, это утрата религиозной веры, сопровождаемая появлением «духовных босяков, лишенных корней национального культа и национальной чести" — ослаблением «слуха к голосу своего «надсмотрщика «— совести" — потерей «навыков к благородству, долгу, любви, даже к простой жаюсти». Все эти прекрасные движения души превращаются в «отработанный, мятый пар" — русский человек беднеет душевно. Описание изменений в русской ментальности, происходивших одновременно с освобождением от веры, позволяет нам сделать вывод, что характер русского народа находится в прямой зависимости от православной веры: теряя веру, русский человек теряет и свои русские свойства.

Говоря об «обезвоженных» русских людях, И. С. Шмелев заставляет нас вспомнить слова русского философа и публициста И. А. Ильина о человеке «нового европейского уклада души», который «всё более отчуждается от вечных истин христианства. привыкает „обходиться без них“, религиозно мертвеет, умственно вырождается и идет навстречу невиданному еще в истории человечества культурному кризису».

Однако, несмотря на многие существенные изменения, которые претерпела русская ментальность, высшие положительные свойства русской души остаются неизменными. Это все та же вера, которая в годину бедствий просыпалась даже в «обезбоженных» русских людях — «вера в себя, в свое, в Правду святого Слова». Это все то же «русское хотенье, исконный наш инстинкт — быть, совершить данное нам в удел" — это «русский дух», нечто стихийное, никем еще не осознанное, — всё то, что хранило и сохранило Россию.

О русской душе не нужно судить только по событиям и настроениям последних лет, — замечал исследователь русского национального характера протоиерей Сергий Четвериков, имея в виду послереволюционное и советское время. — О ней надо судить по всему историческому прошлому русского народа" (Четвериков, 1998, с. 20).

Думается, что именно этим можно объяснить ту веру в Россию и ее народ, которая отличала многих выдающихся деятелей русской культуры, художников слова, к которым, несомненно, принадлежит И. С. Шмелев.

Завершая описание русского национального характера по ключевым словам русской-культуры на материале прозы И. С. Шмелева, мы полагаем, что продолжением нашего исследования может стать анализ художественно-изобразительных средств языка писателя. Это позволит ярче раскрыть такие черты русского характера, как высокую и разностороннюю одаренность, теоретический и практический ум, творческую легкость, склонность к игре и всякого рода импровизации, искусство прожигать быт смехом и побеждать страдания юмором, и потому послужит опровержением точки зрения Н. А. Бердяева, что «русские почти не умеют радоваться» и что у русских нет творческой игры сил (как следствие географического фактора).