Пограничный регион в социальном пространстве России: На примере Калининградской области

Разрыв традиционных социально-пространственных отношений с распадом СССР существенно актуализировал проблему поиска новых путей безопасного и стабильного развития России. Важным элементом стабильности и целостности государства является характер формирующихся в нем социально-пространственных связей, поскольку они отражают и обуславливают не только экономические, но и ценностные приоритеты жизнедеятельности общества.

Регион как субъект Российской Федерации обеспечивает реализацию надрегиональных функций и черт всей совокупности социальных отношений. С другой стороны, он оказывает существенное региональных социально-пространственных отношений дает возможность проследить соотношение общего и особенного в каждом конкретном регионе и выявить общие закономерности и тенденции процесса трансформации России.

Анализ этих тенденций особенно важен в контексте поиска новых моделей федеративного обустройства России. Выбор же оптимальных форм взаимодействия федерального центра с регионами может быть продуктивным только с учетом реальных геополитических трансформаций: по сравнению с Советским Союзом заметно увеличилась протяженность внешних границ — пограничными и прибрежными стали 45 из 88 субъектов Российской Федерации. Данное обстоятельство актуализировало целый ряд проблем в этих регионах: поиск новых форм социально-экономических, культурных отношений с центром и соседними государствами, регулирование миграционных потоков, межнациональных и межкультурных отношений, переосмысление проблемы национальной безопасности пространственного развития страны и ее регионов.

Значимость данной темы исследования обусловлена и внешними вызовами: расширением глобальных «сетей взаимозависимости». Именно пограничные регионы, особенно, так называемые регионы лимитрофы (Цимбурский В.) — граничащие с государствами, принадлежащими к другим цивилизациям, в наибольшей степени испытывают влияние потоков капитала, информации, технологий и символов, унифицирующих организацию социальных пространств, создающих угрозу нивелирования их культурных особенностей. Поэтому именно в этих регионах в первую очередь идет поиск и апробация моделей по оптимизации взаимодействия межцивилизационной интеграции и региональной консолидацией.

Это обстоятельство актуализирует проблему изучения процессов соотношения глобальных потоков и национальной уникальности, роли государства, региональных сообществ и элит в данном процессе.

На уровне пограничных регионов особо рельефно просматриваются характер глобальных и национальных взаимодействий: принимают ли они форму взаимовыгодного, гармоничного диалога или присутствие глобальных сетевых потоков создает риск разрушения этнокультурной самобытности, потери территориальной целостности, а характер культурных отношений принимает форму межцивилизационного противостояния.

В то же время, объективная логика включенности этих регионов в различные глобальные потоки, большая или меньшая подверженность инокультурному влиянию, способствует процессу трансформации культурно-ментальных матриц, моделей и образов устроения в пространстве государства, формированию образов особой территориально-культурной уникальности.

Изучение социокультурных «подвижек» и детерминирующих их факторов в пограничных регионах представляется чрезвычайно важным направлением региональных исследований, еще и потому, что в условиях социально-пространственной поляризации России, социокультурный регионализм часто используется для обоснования политического сепаратизма, возможного распада социального пространства России. В частности, в западных и отечественных научных кругах достаточно распространены прогнозы (после распада СССР) «осыпания» России по краям, примыкающим к внешним границам государства. Калининградская область, при этом, как и Курильские острова, Сахалин, часть регионов Северного Кавказа характеризуются как «самые бесперспективные» части общероссийского пространства и рассматриваются как наиболее реальные регионы «ухода» из пространства России. Обосновываются эти прогнозы различными аргументами: от невозможности экономической интеграции до нецелесообразности «удержания цивилизационно чуждых территорий».

Данное обстоятельство еще более актуализирует проблему комплексного исследования основных факторов и механизмов конструирования и функционирования социального пространства пограничного регионаструктуры и динамики изменения ценностных ориентаций его населения, формируемые на этой основе модели поведения, в том числе и политическогоопределение потенциала общероссийской культуры в пространственной и социальной идентификации региональных общностей.

Калининградская область, на наш взгляд, является наиболее ярким образцом сосредоточения указанных проблем. Геополитический статус полуанклава актуализировал проблему приграничного сотрудничества, расширения контактных функций региона, а вместе с этим — и проблему инокультурного воздействия на социальное пространство областиего влияния на конструирование социокультурной идентичности.

Вместе с тем, данный регион как часть социального пространства России аккумулирует в себе все его трансформационные тенденции и проблемы: взаимоотношения «центра» и «региона», сохранения и укрепления единого экономического и социокультурного пространства. Поэтому анализ конструирования, функционирования и воспроизводства социального пространства региона, тенденций его социокультурной динамики имеет общеметодологическую и практическую значимость в обустройстве социального пространства России.

Степень научной разработанности проблемы.

Особую группу источников, позволяющих раскрыть данную проблему, составляют работы, посвященные методологическим основам исследования социально-пространственных отношений. Теория социального пространства представлена, главным образом, работами Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, П. Сорокина, Э. Гидценса, П. Бурдье, М. Кастельса,, Г. Зборовского, В. Виноградского, Ю. Л. Качанова, А. Ф. Филиппова, В. А. Ядова и др. В этом аспекте исследований выделяются два основных направления: субстанциалистское (Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, П. Сорокин Г. Зборовский, В. Виноградский и др.), которое характеризует социальное пространство как пространство субъектов — индивидов, групп, организаций, и структуралистское (П. Бурдье, Э. Гидденс, Ю. Качанов, А.Ф. Филиппов), рассматривающее его как пространство внутренних и внешних связей, позиций, практик.

Другая группа источников представлена исследованиями, анализирующими проблемы социально-пространственной трансформации России и ее регионов. Особый интерес в этой связи представляют работы по методологии и теории системных особенностей российского общества, его социальной динамики. Значимую роль здесь играют работы А. Ахиезер, А. Бороноева, М. Горшкова, В. Добренькова, Б. Докторова, Т. Заславской, А. Здравомыслова, Р. В. Ельмеева, О. Иванова, Р. Костина, С. Кравченко, Н. Лапина, Ю. Левада, М. Мчедлова, В. Пуляева, П. Смирнова, Н. Тихоновой, В. Тишкова и др. Данные исследования помогают выявить общие закономерности развития социально-пространственных связей в России, которые определяют и тенденции развития ее пограничных регионов.

Само же исследование особенностей социально-пространственных характеристик пограничных регионов, их роли в обеспечении стабильности и безопасности социального пространства России, серьезного и комплексного обоснования еще не получило. В то же время, в последние десятилетия активизировалось научно-исследовательское направление по изучению различных аспектов жизнедеятельности пограничных регионов.1.

Наибольшее внимание в указанных работах обращается на социальноэкономические, политические, правовые механизмы развития пограничных регионов и их сотрудничество с соседними государствами. Особое значение для понимания и раскрытия проблемы имеют работы, посвященные анализу феномена региональной идентичности пограничных регионов, как на уровне субъектов федерации.

Л.М.Дробижева, А. Г. Манаков, Л. Сагитова, Р. Ф. Туровский, В. А. Колосов и др.), так и на уровне «историко-культурных зон», выходящих за рамки формальной субъектности: районы Поволжья, Севера, Сибири, Кавказа (А.О.Бороноев, Н. В. Сверку нова, В.Х.Тхакахов).

Калининградская тематика в пограничной регионалистике представлена достаточно широким кругом исследователей и изучаемых проблем.

За последние десятилетия среди исследователей активизировался интерес к историческому прошлому данной территории, в том числе и к истории Калининградской области. В рамках данного исследования особый интерес представляет коллективная монография под руководством.

1 Прозрачные границы. Безопасность и трансграничное сотрудничество в зоне новых пограничных территорий России. — М.- Волгоград, 2002, Родионов В. Республика Бурятия в геополитических реалиях современной России.//Евразийское пространство глазами молодых, — М.:Наталис, 2002, Винокуров Е. Анклавы в мировой политике и экономике: опыт последних десятилетий. // Международная экономика и международные отношения, 2002, № 9- Маловичко С. И. Исследовательское поле «истории пограничных областей» («the Borderlands history») и изучение локальной истории. // Западноевропейская цивилизация и Россия: общее и особенное: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 16−18 октября 2003 г. СГУ. /Отв. ред. И. В. Крючков. — Ставрополь, 2003; Порог Европы. Влияние европейского трансграничного и приграничного сотрудничества на региональное экономическое развитие псковской области. — Псков, 2004; Калининградская область в окружении ЕС: роль региона в общеевропейской интеграции.- Калининград: КГУ, 2003; Российская Балтика: приграничное сотрудничество. -Калининград: КГУ, 2004.

Ю.В. Костяшова. Мемуарный, эмпирический материал работы помогает проследить историческую динамику настроений и ценностных ориентаций населения региона.

Среди социальных исследований доминантными и наиболее разработанными направлениями являются социально-экономические и политические исследования, Главная проблема исследований — роль и статус области в российском и европейском пространстве. В этой связи активно исследуется динамика экономического развития региона, проблемы Особой экономической зоны, прогнозные модели развития региона (Г.М.Федоров, А. П. Клемешев, В. С. Бильчак, В. Ф. Захаров, Ю. С. Маточкин, В. Н. Абрамов, Л.Б., Смородинская и др.).

В поисках новых форм оптимизации социально-экономической жизни региона, обозначились два основных подхода к принципам ее дальнейшего развития: 1) ослабление роли государства и интеграция в европейское экономическое пространство и 2) усиление роли государства в региональном развитии, ориентация на внутренний потенциал государства и региона (не исключая сотрудничества с Европой).

Расширилось поле региональных исследований (как эмпирических, так и теоретических), посвященных проблемам культурной политики области, тенденциям ее социокультурной динамики (В.К.Кантор, А. П. Лысков, И. С. Кузнецова, А. И. Попадин, В. А. Шахов, и др.). Появился целый ряд публикаций (главным образом ученых калининградского университета), по проблемам культурной идентичности регионального социума (А.В.Алимпиева, А. П. Клемешев, Г. В.Кретинин). Данные работы базируются на серьезных социологических исследованиях и вносят значительный научный вклад в комплексное социальное исследование калиниградского региона.

Вместе с тем, следует отметить, что в работах данного направления так же просматривается проблема выбора стратегии развития региона:

2 Восточная Пруссия глазами переселенцев. — Калининград: КГУ, 2003. 8.

Запад или Россия? Поэтому проблемы культурного развития региона часто анализируются или с позиций цивилизационного противостояния, или тесной интеграции с соседними цивилизациями, а истоки культурной идентичности населения видятся в культуре соседних государств или бывшей Восточной Пруссии. Поэтому, отсутствие единства взглядов на характер и тенденции развития калининградского региона, противопоставление его социальному пространству России, обуславливают потребность и актуальность комплексного исследования характеристик его социального пространства.

Поскольку пограничные регионы составляют большую часть территории России, поэтому их основные регионообразующие факторы: политико — экономические, социально-психологические, демографические, культурно-символические имеют амбивалентный характер: во многом определяют закономерности и тенденции социального пространства государства в целом, а с другой стороны, тенденции их развития определяются общероссийскими традициями, политикой, культурой. Поэтому исследование пограничных регионов предполагает глубокий анализ общих работ по регионологии.

Наибольший интерес среди таких работ представляют исследования, посвященные проблемам региональной культуры, самоидентификации: Ю. Веденин, В. Гельман Д.Замятин, И. Кессиди, А. Миллер, Е. Попов, J1. Смирнягин, В. Стрелецкий, Р. Туровский, Ш, Рик, О. Орачева и др. Стало заметно внимание к проблемам социокультурного измерения регионов, 3 однако, исследования в данном направлении носят фрагментарный не систематизированный характер.

В российской регионалистике появилось целое направление, посвященное проблемам «безопасного и устойчивого развития регионов».

3 См.: Социокультурная динамика общества: Методологические, нравственные, экономические аспекты /Межвузовский сборник научн.трудов./ Омск.1997;Социокультурные и культурологические аспекты развития Западной Сибири /Теория и практика/-Материалы Всесоюзной научно-практической конференции. Тюмень, 24−26 марта 1998 г. Тюмень 1999; Социокультурные измерения существования человека.Межвузовск. сборник. Саратов 2000.

Научно-практические изыскания в данном направлении характеризуются, прежде всего, поиском путей минимизации неравенства территорий, которое сегодня возрастает. Общепринятых концепций в исследованиях не просматриваются и научные изыскания концепций устойчивого развития регионов носят весьма фрагментарный характер. Думается, что важнейшим направлением здесь должно стать обоснование методологии и методов формирования системы комплексного мониторинга региона, что предполагает выявление устойчивых «базовых» социальных индикаторов.

Вместе с тем, следует отметить, что региональные исследования в России сводятся в большинстве своем к проблемам миграции, демографии, этносоциологии или электорального поведения.

Активный же процесс трансформации российского социального пространства, обсуждение вопросов самой целостности страны, требует комплексного изучения ее отдельных территорий, осмысления векторов их социокультурного развития и характера самоидентификации.

Геополитическая особенность пограничных, межцивилизационных регионов еще более актуализирует практическую и теоретическую значимость такого подхода.

Цель диссертационного исследования заключается в анализе основных тенденций социально-пространственной трансформации пограничных регионов-лимитрофов (на примере Калининградской области) — выявление особенностей социально-экономического развития, их.

I* влияния на характер социальных практикисследовании структуры населения и динамики его социокультурных ценностейее зависимости от уровня и характера интегрированное&tradeрегиона в различные поля социальных пространств как России, так и соседних государств.

В соответствии с поставленной целью определяются задачи исследования:

— обоснование методологии исследования проблемы;

— определение общего и особенного в социально-пространственной организации погранично-лимитрофных регионов в сравнении с другими регионами страны;

— исследование основных факторов и механизмов конструирования и функционирования социального пространства пограничного региона;

— раскрытие особенностей социально — экономического ресурса Калининградского региона;

— анализ специфики этнонациональных и этнокультурных отношений в регионе и их влияния на тенденции социокультурной динамики в регионе;

— определение особенности региональной идентичности и факторов ее конструирования;

— исследование характера взаимодействия национальных и глобальных процессов в социальном пространстве региона;

— определение соотношения и роли различных полей социальных пространств России, стран Балтики и Западной Европы в формировании социально-пространственных отношений региона и ценностных установок его населенияформирование практических рекомендаций и предложений, направленных на совершенствование региональной политики государства и политики местной власти с учетом специфики социального пространства пограничного региона.

Объект исследования. Объектом исследования является пограничный регион РФ.

Предметом исследования являются социально-пространственные отношения полуанклавного калининградского региона, факторы и механизмы их функционирования и конструирования.

Теоретико-методологические основы исследования. В диссертационном исследовании использованы разные подходы, методы и традиции: 1) труды классиков социологии — Г. Зиммеля, Э. Дюркгейма, М. Вебера, П. Сорокина (обусловленность социального пространства идеями общественной солидарности, социально-экономической детерминированности, социальной стратификацией, социокультурной флуктацией) — 2) работы современных зарубежных социологов — П. Бурдье (концепция взаимодействия полей социального пространства) — Э. Гидденса (теория структурации) — П. Бергера и Т. Лукмана (концепция социального конструирования реальности) — М. Кастельса (концепция сетевого общества) — 3) подходы современных отечественных исследователей, анализирующих различные аспекты социального пространства: Т. И. Заславской, Ю. Л. Качанова, В. А. Ядова, А. Ф. Филиппова, П. И. Смирнова, Н. А. Шматко.

Методологической основой работы являются принципы теории устойчивого развития общества, комплексного подхода, системного анализа, социального конструирования.

Эмпирическая база исследования основана на анализе: 1) данных официальной статистики Госкомстата РФ и Калининградского облгоскомстата, 2) данных, полученных на базе собственных эмпирических исследований, 3) вторичных эмпирических исследований — материалов Всероссийских и региональных социологических опросов.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

— впервые осуществлен комплексный анализ особенностей конструирования, функционирования и воспроизводства социального пространства пограничного региона на примере Калининградской области;

— предложена авторская концепция социального пространства, как социального конструкта, детерминированного пространственно-временными характеристиками региона, характером социальных практик взаимодействующих индивидов, характером социокультурной рефлексии основных социальных групп. Данный подход к социальному пространству позволяет выявить основных акторов конструирования социального пространства и провести комплексный анализ факторов и механизмов воспроизводства доминирующих социокультурных отношений;

— обоснованы и систематизированы понятия, связанные с концептом «социальное пространство»: структура, процесс, практики, поле, социальная мобильность и стратификация, негативная и позитивная поляризация, пространство потоков и пространство мест и др.;

— в отличие от превалирующего в отечественных исследованиях социально-экономического или политического анализа пограничных регионов, в диссертации теоретически обоснован и проведен социокультурный анализ трансформации пограничного региона, который позволяет проследить взаимосвязь и взаимообусловленность между характером ценностных ориентаций населения и характером его социальных практик, уровнем воздействия на социальное пространство различных культурных векторов: советского, российского, западного;

— обоснована объективность и закономерность роста региональной идентичности, ее обусловленность экономическими, политическими, культурными трансформациями регионального, российского, и глобального пространств. Такой подход дает возможность учитывать принципиальные особенности характера и тенденций региональной идентичности пограничного пространства.

— проанализированы поле «символической борьбы» через анализ конструируемых геополитических образов региона (от: «Калининградзападные ворота России», до: «Калининград — Малая Литва», «Часть Восточной Пруссии») — характер и динамика социальной рефлексии на них различных слоев населения. Данный метод исследования позволяет проанализировать направленность и динамику инокультурных символических полей на социальное пространство региона, характер и тенденции формирования региональной идентичности;

— выявлены особенности социального ресурса Калининградского региона с учетом демографической, социально-экономической, социокультурной компоненты и характера социальной рефлексии, что позволило выявить взаимосвязь негативной и позитивной поляризации населения региона с характером его социальных практик, территорией проживания: социально-территориальной дифференциацией «областной центр" — «периферия" — выявить уровень и качество влияния миграционных потоков на социально-пространственную трансформацию области;

— представлены характер и специфика воздействия на социальное пространство пограничного региона различных культурных векторов: советского, российского, западного, которые, с одной стороны, проявляются в активизации инокультурных полей через деятельность значительного числа культурных, религиозных, общественных организаций, лингвистического «насилия», а с другой в растущей культурной маргинализации населения.

— проанализировано различие в тенденциях конструирования территориально-культурной идентичности региональными элитами и основной частью населения, что позволило констатировать наличие разных акцентов в этих идентичностях: в конструируемых «сверху» -элитами идентичностях доминируют ориентации на иноцивилизационное пространство, в культурно-территориальной идентичности «снизу» (подавляющей части населения) достаточно однозначно проявляется российская культурная доминанта;

— выявлены особенности структуры и динамики социокультурных ценностей населения региона, характер их взаимоотношения с общероссийскими социокультурными доминантами;

— определены тенденции и перспективы социокультурных процессов в контексте стабильного и безопасного развития погранично-лимитрофного региона в социальном пространстве России.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Основные результаты могут быть использованы при дальнейшей разработке теории и методологии анализа социальных пространств пограничных регионовдля изучения специфики социальных и этнокультурных отношений и организации регионального социального пространствав разработке федеральными и региональными элитами концепций региональной политикиа так же при подготовке методических пособий и учебных спецкурсов по социологии, политологии и регионологии.

Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования апробированы в научных публикациях и докладах на международных, российских и региональных научных конференциях: на 2 Всероссийском социологическом конгрессе «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы» (Москва, октябрь 2003 г.) — на Международных научно-практических конференциях: «Реальность этноса. Этнонациональные аспекты модернизации образования» (СанктПетербург, март 2003г) — «История и тенденции развития науки на пороге 21 века» (Санкт-Петербург, январь 2003 г.), «Образование для гражданского общества: качество и эффективность» (Калининград, март 2003 г.), «Философия образования и творчество»" (Санкт-Петербург, апрель, 2004 г.), «Культура и менталитет населения Сибири» (Санкт-Петербург, октябрь 2003 г.) — «Власть и общество» (СанктПетербург, октябрь 2004 г.) — «Проблемы управления социально-экономическими процессами региона» (Калининград, май 2005 г.) и др.

Диссертация бсуждена на кафедре теории и истории социологии Санкт-Петербургского государственного университета и рекомендована к защите.

Структура диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

Заключение

.

Характер проведенных исследований дает нам основание для следующих обобщений.

Прежде всего, мы полагаем, что исследование пограничного региона как субъекта РФ, явилось эффективным методом изучения проблем социокультурной трансформации как России в целом, так и ее отдельной территории. Регион, с одной стороны, отражает в себе основные характеристики социального пространства страны, а с другойаккумулирует территориальнолокальные особенности ее организации. Это позволило увидеть как динамику взаимоотношений государства с регионом, взаимообусловленность их социальных пространств, так и специфику социально-пространственной организации конкретного региона. В то же время, данная форма региона позволила рассматривать его как самостоятельный организм с конкретными механизмами и акторами конструирования социального пространства.

Концептуализация пограничных регионов как социокультурной реальности позволила провести анализ социокультурной трансформации пограничного региона, соотнести социальные микроизмененияизменения в сознании и поведении людей, с макроизменениями на уровне социально-пространственной трансформации страны и региона.

Специфика исследуемого пограничного региона Калининградской области — «лимитрофность» территории: расположен на границе с государствами, принадлежащими к другим культурам. Такого типа регионы практически опоясывают Россию по всему периметру ее границы. Геополитическая полуанклавность Калининградской области наиболее ярко сфокусировала проблемы данного типа субъектов Российской Федерации, поэтому анализ трансформации социального пространства данного региона позволяет выявить наиболее общие проблемы жизнедеятельности пограничных регионов в целом.

В качестве основных отличительных черт данных регионов в диссертации выделяются: 1) значительная подверженность различных полей (экономических, политических, культурных) их социальных пространств воздействию соседних цивилизаций- 2) активный процесс конструирования региональных идентичностей, порождающих определенную логику отчуждения от Центра, перекодировку традиционных ценностных полюсов (Центр — периферия) — 3) двойственность социально-политических функций: а) являются гарантами сохранности национального своеобразия и самобытностиб) контактные территории, на которых отрабатываются новые, «пилотные» формы сотрудничества с соседними государствами и цивилизациями.

Данные особенности (территориальная близость, исторические и культурные связи с Польшей, Литвой Германией) формируют у населения Калининградской области положительную комплиментарность с социокультурными пространствами этих государств. Формируется феномен «расширенной» культурной идентичности.

С другой стороны, эти же геополитические особенности формируют ряд негативных тенденций в социокультурном пространстве области. Активное внедрение в различные поля социального пространства региона (экономическое, культурное, символическое) инокультурного капитала, при «отрыве» от «мегаядра» российской культуры, создает благоприятную почву для социокультурной имитации, культурной маргинализации.

Поэтому, с одной стороны, диссертант принимает тезис о том, что пограничные лимитрофы являют собой территории «повышенного напряжения», поскольку испытывают сильное влияние инокультурных полей и, что там формируются новые социально-экономические, социокультурные реальностив то же время, он полагает, что данные культурные «подвижки» не создают серьезных предпосылок для территориального распада государства, и выдвигает положение о том, что основная проблема геополитической и социокультурной устойчивости российского Дальнего Востока, Сибири или Калининградской области (пограничных — лимитрофов) не в удаленности от Центра и тесных контактах с соседними государствами, а в характере организации социального пространства этих регионов, в формах и механизмах егоконструирования основными акторами.

Социальное пространство мы рассматривали как форму социальных отношений, конструируемую характером взаимодействия различных полей (экономических, политических, культурно-символических).

Образ взаимодействующих полей, представлялся наиболее адекватным при анализе социально-пространственной динамики регионов, которые не просто находятся в пространственной близости с другими цивилизационными культурами и посему испытывают их влияние (регионы Сибири, Дальнего Востока, Калининградская область), но и являются территориями геополитического интереса этих цивилизаций. Вектор действия на социальное пространство каждого из полей определяется, как наличием материальных или символических средств, которыми оно обладает, так и характером, механизмом их инкорпораций в социальное пространство региона. Кроме того, сила воздействия того или иного поля определяется практиками его агентов и структурой, объемом капитала, которыми они обладают. Поскольку основным капиталом является экономический, то характер социального пространства, прежде всего, зависит от направленности деятельности основных держателей этого капитала.

Поэтому следующий принципиальный методологический момент в нашем анализе социального пространства — это отношение к нему, как конструктурезультату материально — пространственной организации жизнедеятельности социума.

Конструктивистский подход к социальному пространству дает возможность увидеть способ, механизм возникновения конкретной ситуации в регионе через анализ элементов ее формирующих: экономическую, демографическую, культурную характеристику регионального социума (как коллективного агента формирования этого пространства), доминирующие социальные практики, характер деятельности держателей основных капиталов как внутренних, так и внешних полей.

Такай подход, позволил рассматривать пространство Калининградской области как вид социальной рефлексии, отталкивающейся от доминирующих на настоящий момент (и способных видоизменяться под воздействием взаимной адаптации) представлений об идентичности и чувстве территориальной общности.

Исследуя конкретные объективные и субъективные факторы конструирования, функционирования социального пространства пограничного региона Калининградская область, мы выделили ряд следующих положений.

Уникальность территориального пространства калининградского региона (фактически «зарубежной» территорией России) повлекла формирование разнообразных геополитических образов, символов, мифов, создаваемых как внутри социального пространства региона, так и за его пределами. Последние рассматриваются как своего рода «идеологии» пространства, которые формируют характер региональной идентичности, характер восприятия данной территории российским социальным пространством и игроками глобальных полей.

В этой связи обращается внимание на слабую экономическую и практическую «наполняемость» как «старых» образов Калининграда: «город-порт», «город-сад" — так и новых: „пилотный“ регион в интеграции с Европой», «российский Гонконг». Более чем десятилетнее развитие региона в рамках Особой экономической зоны не дало существенного подъема экономики: область остается на последних позициях среди регионов Северо-Западного округа по объему ВРП на душу населения и по объему поступлений инвестиций. Средняя зарплата в области в 2,5 раза меньше, чем в Литве и в 4 раза меньше, чем в Польше.

Среди субъективных факторов неэффективного экономического и символического развития региона, особо выделяется отсутствие единства по проблемам развития области внутри самой региональной элиты. Поэтому в оценочном взгляде населения на свой регион более присутствует элемент ожидания улучшения ситуации и слабая восприимчивость указанных образов региона.

Анализ значительного числа зарубежных публикаций, посвященных проблеме Калининградской области, позволяет говорить о серьезном «символическом насилии» со стороны соседних культурных полей.

Наиболее активным экзогенным игроком на поле символической борьбы в регионе являются Германия и Литва, озвучивающие такие территориальные идентичности, как: «Калининграда — Малая Литва», «Калининград-часть Восточной Пруссии» и т. д. Проблема регерманизации или присоединения к Литве периодически обсуждается различными политическими кругами этих государств, то есть, конструируется образ региона как территории «временно принадлежащей» России.

Конструирование таких территориальных идентичностей со стороны внешних культурных полей диссертант рассматривает как своего рода зондаж общественного мнения как соседних государств, так и, прежде всего, населения Калининградского региона.

В целом изменение геополитического статуса региона, слабость символического менеджмента региональной элиты, привносит следующие инверсии с социально-пространственные отношения.

С одной стороны, усиливается политическая, социально-психологическая фрустрированность, активизирующая социально-территориальную идентичность населения, в том числе и политической направленности (в форме сепаратистских идей). С другой стороны, внешние «угрозы» значительно усилили гражданское самосознание (сомоидентификацию с общероссийским социально-политическим пространством). Диссертант делает вывод, что динамика этих тенденций в сложившейся ситуации, во многом будет определяться тенденциями социально-экономического и культурного развития региона.

Анализ содержательных характеристик демографического ресурса региона, их влияние на характер социальной адаптации и вектор социокультурных настроений, выявил следующие особенности.

Калининградская область — одна из немногих, не только сохранивших, но и увеличивших численность населения за период Перестройки за счет миграции.

Среди позитивных результатов миграции, в диссертации выделяются: повысился как численный, так и аскрептивный демографический потенциал областиувеличился слой социально активного населения, ориентированного на собственные возможности. Это создает дополнительный резерв экономического, культурного развития области.

В качестве негативных последствий отмечается неравномерность распределения стихийных миграционных потоков, что усиливает социально-территориальную дифференциацию населения регионаобострилась жилищная проблемаактивизировались настроения национализма и мигрантофобии.

Однако, «качественные» характеристики демографического потенциала свидетельствуют о серьезных социальных проблемах: все показатели индекса человеческого развития (ИЧР): средняя продолжительность жизни, процент грамотности населения и реальный валовой национальный продукт на душу населения, в регионе ниже, чем в среднем по России и регионам Северо-Запада. Это усиливает социальную аномию, способствует сокращению численности населения (с 2000 г. миграция не восполняет уже естественной убыли населения).

В целом изменение социально-демографического ресурса региона носит амбивалентный характер. С одной стороны, усиливается разрыв между элитой и основной частью населения, что способствует процессу его отчуждения не только от региональной элиты, но и в целом от политической власти. С другой стороны, пограничная специфика экономики, влияние иноцивилизационных соседей заметно активизировали рыночные механизмы в социальной адаптации различных слоев общества.

Среди особенностей культурного пространства региона, мы выделяем следующие.

Ярко выраженная поликультурность культурнгого ландшафта: «плотность» этнокультурых, этноконфессиональных организаций значительно превышает уровень их представленности в других регионах России. Подавляющая часть культурно-духовных обществ имеет инокультурные истоки, это — свидетельство другой особенности культурого ландщафта региона: активное присутствие в нем игроков соседних культурных полей.

В результате специфического географического и исторического развития региона сформировались следующие основные векторы его культурного ландшафта: российский (советский), русский и западный.

С образованием культурного анклава западный культурный вектор стал набирать силу.

Среди объективных факторов его развития актуализируется «отрыв» молодежи региона от культурно-духовных центров России и активное восприятие культуры других государств.

В качестве важнейшего субъективного фактора рассматривается деятельность региональной культурной и политической элиты по конструированию культурного пространства. Диссертант обращает внимание на факт расхождения между официально-декларативной культурной политикой и конкретными социальными практиками. Декларируемая цель- «укрепление российского присутствия на берегах Балтики», на практике, в конструируемом культурном пространстве доминирует ориентация на инокультурные поля.

В этой связи, отмечается различие тенденций в формировании территориально-культурной идентичности «снизу» и «сверху». В идентичности «снизу» (подавляющей части населения) достаточно однозначно проявляется российская культурная доминанта.

В конструируемых «сверху» идентичностях доминируют территориально-культурные идентичности, «встраиваемые» в инокультурное пространство. Акцентирование в конструктах культурной идентичности региона и в самом его архитектурно-культурном ландшафте инокультурной продукции скорее отражает уровень влияния игроков этих полей в регионе и «космополитическую идентичность» региональной элиты, поскольку интерес населения к данным пластам культуры, как показали опросы, крайне незначителен.

Динамика социокультурных ценностей калининградского социума в целом аналогична общероссийским настроениям.

Прослеживается четкий приоритет ценностей материального благополучия и социальноэкономической стабильности над ценностями свободы, как набор определенных политических прав.

Занятость сама по себе становиться важнее, чем интересная творческая работа, а труд — это не форма самореализации, сопровождающаяся социальным одобрением и соответствующим статусом, а способ удержаться «на плаву».

Большинство населения «замыкается» на таких ценностях как здоровье, семья, возможность заработать. Это показатель атомизации общества, ориентированного на индивидуальное выживание, что находится в противоречии с такими социальными нормами (или идеалами) как социальное одобрение и межличностное общение.

Ценности — цели преобладают над ценностями — средствами. Это является косвенным подтверждением того, что социальная аномия «охватила» значительные слои данного социума.

В то же время, наблюдается увеличение востребуемости у различных слоев населения области: «свободы как условия самовыражения», растет число граждан, коррелирующих свободу с инициативностью и личной ответственностью.

Не смотря на фрагментарность социокультурных установок населения Калининградской области, мы считаем, что можно говорить об определенном «генеральном направлении социокультурного сдвига». Этот сдвиг направлен в сторону либеральнодемократических преобразований.

Если рассматривать динамику социокультурных ценностей с позиций приоритета «встроенности» региона в культурные пространства России или Запада, то, безусловный приоритет принадлежит России. Самоидентификация подавляющего большинства населения области с российской культурой подтверждает наш тезис о том, что калининградский социум — это не «химера» и не искусственно-неустойчивое образование, а является вполне типичным «носителем» общероссийских социокультурных характеристик.

Вместе с тем, исследование выявило высокий уровень социокультурной маргинальное&tradeнаселения региона, особенно молодежи.

Формирование расширенной культурной идентичности как некой «встроенности» в европейское или даже в мировое, культурное пространство — закономерная тенденция социокультурного процесса эпохи глобализма. Но, в условиях визуальной оторванности от «материковой» России значительной части молодежи, формирования новых социальных практик, расширяющих контакты с соседними государствами, этот феномен имеет тенденцию к перерастанию в культурную маргинальность: потере культурной самоидентичности.

В этой связи, в диссертации утверждается: чтобы в новых геополитических условиях население региона осталось в культурном пространстве России, следует укрепить присутствие в данной области российской культуры, поскольку характер и сила инокультурного воздействия в значительной мере зависят от укорененности национальных традиций в истории, культуре и быте народа. Наиболее низкий уровень этнокультурной укорененности мсследование выявило у русского этноса.

Низкий уровень этнокультурной идентичности русского населения на фоне активной институциализации и социализации других этносов — это скрытый фактор социального и межэтнического раздражения. Поскольку неразвитость этнической мобилизации у русского населения ведет к непониманию ее значимости для других народов, а иногда и открытому неприятию последней. С другой стороны это способствует размежеванию культурного ядра социального пространства региона, усилению транзитивных ценностей и инокультурного влияния.

Констатируя, что мобилизация социокультурного многообразия является условием перехода к устойчивому развитию, расширению сотрудничества с соседними государствами, диссертант руководствуется принципом: нация может стать преуспевающей только в случае активного внедрения в сознание своих граждан стержневых маркеров их национальной идентичности. Базовые параметры российской общенациональной идентичности сформировала русская культура, поэтому, сохранение русской идентичности и самобытности — это основа сохранения общероссийского поликультурного пространства. В условиях Калининградской области данная задача более актуальна, чем для многих других регионов России.

В целом, логика нашего исследования и полученные результаты позволяют говорить, что такой важнейший компонент конструирования.

312 социального пространства как характер идентификации пространства основной массой его населения, ориентирован на укрепление единого общероссийского пространства. И нет социокультурной предпосылки для отхода от России подобного тппа регионов.

В то же время, мы обозначилась и другая проблема: в социальном пространстве погранично-лимитрофных регионов формируются новые социально-экономические, социокультурные реальности. Социологическое исследование структурных, ценностных процессов калининградского региона выявило рост социокультурной, политической маргинализации, ощущения вписанности региона в европейское социальное пространство. Учитывая подвижность, ситуативность социального пространства и феномена социально-территориальной идентичности, данные тенденции могут приобрести более значительный характер, создать неустойчивые социокультурные пространства, если при этом учитывать, что важнейшие показатели социально-экономического пространства региона ниже пороговых индикаторов безопасного экономического развития региона. Поэтому в диссертации мы подчеркиваем, что данный регион является территорией повышенного социального напряжения и требует серьезных коррекций конструирования социального пространства со стороны федеральных и региональных элит.

В этой связи, учитывая, «предельность» любого социокультурного плюрализма, а так же трансформационный характер социалально-пространственной динамики, мы полагаем, необходимо активизировать такой механизм конструирования социального пространства, как государство, институт власти. Воспроизводство социальных отношений как в рамках государства, так и региона, немыслимо без всеобщего культурного обоснования, включающего в себя организованный опыт данного государства и народа, как и способность этот опыт преодолевать. В этой связи, государство должно усилить селекционные функции по выработке «генерализационного кода» коммуникаций. Политическая власть часто рассматривает социальную систему как нечто сложившееся и постоянное, что ставит периодически страну на грань серьезных потрясений. А общества, как подчеркивал Луман, — это живые организмы, которые являются результатом выбора, селекции. И чтобы эта селекция, ценностный отбор не разрушали самореферентности системы (когда все элементы и интеракции сочетаются между собой), власть должна «реконструировать и институционализировать. предпосылки» 533, трансляции таких результатов отбора ценностных установок, которые бы делали эту систему устойчивой. Устойчивой она может быть только в том случае, если селекционирование системы ценностей будет ориентироваться на свой «горизонт», ибо социальная система тождественна себе лишь постольку, поскольку отличает себя от всего остального.

В то же время, следует учитывать, в современном обществе средства коммуникации таких его подсистем, как экономика (деньги), наука обладают значительными возможностями для разрушения самореферентности общества. И социальные аналитики полагают, что для этих подсистем нет преград, они проникают во все сферы и разлагают их.

Следовательно, объективная логика развития общества приводит к усилению в нем тех «полей», которые обладают более мощными экономическими и научными ресурсами. Конструирование соответствующего экономического механизма в социальном пространстве России и ее регионов — наиважнейшая задача национальной политической и экономической элиты.

533 Луман Н. Власть. M., 2001, с. 27.