Сравнительная типология видовых оппозиций русского, лезгинского и английского языков

Настоящее диссертационное исследование посвящено сопоставлению видовых оппозиций лезгинского и английского языков с русской видовой оппозицией с целью экспликации типологически релевантных характеристик моделей категории вида в трёх сравниваемых языках. Следовательно, объектом сравнительно-типологического описания являются единицы глагольных парадигм русского, лезгинского и английского языков, выступающие в этих языках в функциях, идентичных основным употреблениям глаголов совершенного (СВ) и несовершенного (НСВ) видов русского языка.

Актуальность такого исследования обусловлена следующими обстоятельствами. Аспектология, выделившаяся к концу XX в. в самостоятельную область лингвистической теории, формировалась в основном на базе исследования категории вида русского и других славянских языков. Поэтому современная аспектологическая парадигма связана преимущественно с категориальной системой русского глагола. Между тем в русском языке универсальная функционально-семантическая категория (ФСК) аспектуальности находит воплощение в весьма свеобразной модели грамматической категории вида. Видимо, именно благодаря своей необычности эта категория давно привлекла к себе внимание и стала основным объектом специальной области лингвистической теории — аспектологии, в то время как видовые оппозиции многих других языков до сих пор ещё не осмыслены и адекватно не описаны.

При толковании проявлений аспектуальности в других языках лингвистам редко удаётся выйти за пределы представлений о русской категории вида. Это часто приводит к тому, что в других языках категории вида иного типа остаются слабо описанными или вовсе незамеченными, потому что они не отвечают представлениям о виде, связанным с русской видовой оппозицией. Так, например, давно признавая наличие в английском языке граммемы с маркированной длительностью, продолженностыо действия (Continuous), лингвисты, в то же время, очень долго не могут однозначно признать наличие в нём категории вида, структурно организованной не так, как русская. Между тем, по появившимся в последние десятилетия описаниям проявлений аспектуальности в различных языках можно сделать наблюдение, что категория вида предназначена, прежде всего, для актуализации ситуации как длящегося, продолжающегося процесса. В английском языке именно эта функция категории вида выражается в грамматической форме.

Главная особенность русской категории вида — синкретичное выражение значений СВ и НСВ и способов глагольного действия (СД). Это препятствует разграничению собственно видовых значений, грамматических по своим функциям, и признаков СД, принадлежащих словообразованию, т. е. лексической семантике. Но при этом и в русском языке основными для граммем НСВ и СВ являются конкретно-процессная и конкретно-фактическая функции. Это видно из описания употреблений видов в «Русской грамматике» [1980: 604−613].

Значения видов и СД дискретно выражаются во многих неславянских языках, в частности, дагестанских. СД в них выражаются средствами словообразовательного уровня, а конкретно-процессная и конкретно-фактическая функции — граммемами вида, не связанными с СД, как в русском языке. Видовые оппозиции дагестанских языков близки по своей стуктурной организации к выявляемой в романских языках оппозиции «аорист / имперфект / перфект». К такой модели категории вида близка, на наш взгляд, и видовая оппозиция ан-лийского глагола, хотя по отношению к английскому языку чаще обсуждается аспектуальная оппозиция «прогрессив / не-прогрессив».

С методологической точки зрения для целостного описания обнаруживаемых видовых оппозиций с единых теоретических позиций целесообразно сопоставлять проявления аспектуальности с использованием подхода «от содержания .» или «от функций .», подтвердившего свою теоретическую состоятельность и продуктивность.

Традиционно метод такого сравнения языков ставит целью выявление структурных и функциональных особенностей, сходств и различий [Нерознак форм: НСВ / СВ / нейтральные в отношении вида формы. Например, оппозиция «аорист / имперфект / перфект», представленная в романских языках. Аналогично устроены и видовые оппозиции лезгинского, английского языков.

Целью настоящей работы и является построение моделей категорий вида этих языков, а также сравнить их структурную организацию и эксплицировать их черты своеобразия и сходства, на основании которых обсуждаемые видовые оппозиции могут быть включены в тот или иной типологический ряд.

Реализация этой цели потребовала последовательного решения следующих задач частного плана:

— экспликация основных теоретических понятий современной аспектоло-гической парадигмы, а также предпосылок и задач межъязыкового исследования видовых оппозиций;

— формулирование основных параметров русской категории вида, специфики её стуктурной организации, обусловленной несловоизменительным грамматическим статусом русской видовойюппозиции;

— формулирование основных параметров лезгинской категории вида, обоснование их обусловленности словоизменительным статусом видовой оппозиции;

— обзор представлений о проявлениях видовой семантики в английском языке, выдвижение гипотезы о представленности в английском языке категории вида словоизменительного типа, сходной по своей структурной организации с категорией вида лезгинского языка;

— сравнение средств выражения видовых значений в русском, лезгинском и английском языках на базе основных употреблений видов русского глагола, выявление глагольных форм, служащих в каждом языке для реализации основных семантических функций видов;

— построение целостной модели категории вида английского языка;

— сравнение параметров категорий вида трёх языков.

Основные положения, выносимые на защиту: ционально-семантического поля (ФСП) аспектуальности — грамматической категорией вида, словообразовательными моделями СД и аспектуально семантическими классами типов предикатов — зависит тип структурной организации или модель категории вида того или иного языка, а также значимость граммем СВ и НСВ в сравниваемых языках.

Предметом исследования в настоящей работе являются, таким образом, целостная структурная организация моделей категории вида в сравниваемых языках и типологически релевантные характеристики этих моделей вида.

Типы структурной организации категории вида — модели категории вида — могут различаться между собой, например, следующими параметрами:

— несловоизменительным, как в русском, или словоизлшнительным, как в лезгинском языке, статусом аспектуальной оппозиции. В английском языке граммема прогрессива (Continuous) однозначно трактуется как словоизменительная форма парадигмы глагола;

— облигаторностыо / необлигаторностъю видовой семантики для всех 1 форм словоизменительной парадигмы глагола. Русская категория вида характеризуется тотальным распространением её оппозиции СВ и НСВ на все глагольные формы, т. е. видовая семантика принадлежит здесь глаголу как слову в совокупности его форм, а не форме слова как лезгинском или английском языках;

— числом граммем, противопоставляемых видовыми значениями. В русском языке представлена бинарная видовая оппозиция, составленная рядами глаголов СВ и НСВ. Видовая оппозиция лезгинского языка также описана в.

Керимов 2002] как состоящая из граммем СВ и НСВ, при этом не определено место в модели категории вида форм, не относящихся к НСВ или СВ, т. е. нейтральных в отношении видовой семантики. Принадлежность видового значения не слову, а форме слова, как в лезгинском и английском языках, делает возс можным наличие в словоизменительной парадигме глагола единиц, находящихся вне видовой оппозиции, типа аориста. Это увеличивает число граммем, такая словоизменительная категория может быть организована тремя рядами.

Таким образом, дефиниции «совершенный вид» и «несовершенный вид» по отношению к соответствующим единицам словоизменительных видовых оппозиций лезгинского и английского языков используются в нашей работе на том основании, что основные функции этих грамматических форм совпадают с основными функциями граммем СВ и НСВ несловоизменительной видовой оппозиции русского глагола. Это не означает, что инвариантные значения граммем сравниваемых категорий вида идентичны, но это служит основанием для сопоставления видовых оппозиций разных языков как грамматических средств, выполняющих идентичные функции. При этом наблюдаемые различия в функциях граммем категорий вида могут найти объяснение в особенностях их структурной организации, в особенностях распределения между граммемами универсальных семантических признаков аспектуальности.

В грамматическом содержании граммем вида разных языков в различных комбинациях сочетаются семантические категории, имеющие универсальный характер. Такие элементарные семантические категории — «грамматические атомы» [Плунгян 2000: 234] — и составляют в комплексе ФСК аспектуальности, которая представлена во всех языках [Маслов 1975: 29- Ярцева 1981: 23- Бондарко 1983: 76 и др.]. К «атомарным» грамматическим признакам аспектуаль-ной семантики относят ограниченность / неограниченность действия пределом, наличие / отсутствие внутреннего предела, процессность / целостность факта, длительность, фазовость, перфектность, кратность, различие между действием, состоянием и отношением [ТФГ 1987: 40 и др.]. Именно эти семантические ка-тегрии и реализуются в видовых оппозициях.

Однако, как пишет Б. А. Серебренников [1972: 5], исследование проявлений семантических понятийных категорий в различных языках обычно приводит не к выявлению единообразия, а к обнаружению значительных расхождений. Поэтому из этого набора грамматическое выражение в граммемах вида разных языков могут получать разные «атомарные» аспектуальные категории. От распределения этих семантических категорий между компонентами функглагольную парадигму, то в языках с категорией вида словоизменительного типа противопоставление форм имперфективного и перфективного содержания распространяется на определённую часть парадигмы. Поэтому важно установить место видовой оппозиции в парадигме глагольного словоизменения.

Целостное представление об устройстве категории вида и её месте в парадигме в целом может показать закономерности распределения между граммемами аспектуальных семантических функций. Структурная организация категории вида в разных языках разная, как разными являются и парадигмы времени, падежа, наклонения и других грамматических категорий. При этом функциональное сходство обнаруживаемых аспектуальных оппозиций не вызывает сомнений: основное их предназначение — противопоставление ситуации в процессе её протекания обозначению той же ситуации как факта.

Это, последнее, обстоятельство делает также возможным при сравнительно-типологическом исследовании категорий вида разных языков принимать дефиниции «совершенный вид» и «несоверенный вид» (соответственно и «СВ», «НСВ») как родовые, обозначающие граммемы с основными функциями: НСВ — конкретно-процессной, СВ — конкретно-фактической. Термины «совершенный» и «несовершенный» («Perfectiva», «Imperfectiva») были введены для обозначения различий в значениях временных форм в романских языках [Diez 1872: 203]. При изучении видовых значений в каком-либо языке содержание граммем СВ и НСВ раскрывается на уровне инвариантных категориальных признаков. Инвариантное семантическое содержание граммем в разных языках может не совпадать, не совпадают и некоторые их периферийные употребления. Но если принять во внимание тот факт, что и в русском языке названия «совершенный вид» и «несовершенный вид» в какой-то мере условны и не являются обозначениями инвариантных признаков, то такое обозначение граммем видов разных языков представляется нам вполне оправданным и целесообразным, в особенности, при сравнительно-типологическом описании вида. между собой универсальную ткань отображаемых отношений действительности: «Семантическое разделение мира в разных языках не совпадает» [Кацнель-сон 1965: 73]. Сопоставление инвариантных значений граммем означало бы сравнение значимостей, индивидуальных для каждого языка. Поэтому самым надёжным основанием сравнения грамматических категорий разных языков являются семантические функции их граммем.

Выбор такого метода исследования обусловлен следующими обстоятельствами. Применение принципа «от функций — к средствам их реализации» приводит к выявлению видовых оппозиций со структурной организацией, отличной от организации русской категории вида. В них морфологически выраженным оказывается аспектуальный семантический признак процессности (прогрессивности, длительности и т. п.). Высказанный Ю. С. Масловым [1978: 4−44] тезис о том, что имперфект ряда языков есть маркированная недостигнутость предела (т.е. процессность в широком смысле, включая продолженность во времени состояний и отношений), подтверждается материалом языков различной типологической и генетической принадлежности. Именно для процессной функции свойственна тенденция к кодированию в грамматических средствах. По нашему мнению, проявлением этой тенденции является описательность, аналитизм таких грамматических форм (ср.: англ. is / was. reading, лезг. кхьиз-ва 'пишет' < кхьи-з [писать-IPFV.CVB] + ава [6biTb.PRES]). Т. е. во многих языках (германских, романских, кавказских, тюркских и др.) обнаруживаются видовые оппозиции, в которых маркированной является граммема НСВ. Доминантой видовых оппозиций в таких языках оказывается граммема НСВ, а не СВ, как в русском языке.

Всё это позволяет говорить о том, что категория вида не является редкой в языках мира, как это считалось долгое время. В то же время в целостном виде категории вида других языков редко эксплицированы. Имеется в виду структурная организация видовой оппозиции и её место в словоизменительной парадигме в целом. Ведь если в русском языке видовая оппозиция охватывает всю.

1986]. Обнаружение различий в языках — в грамматике, логике и общем анализе ощущений — считает задачей контрастивного (сопоставительного) изучения языков Б. Уорф [1960], о такой направленности сопоставительного анализа писал и A.A. Реформатский [1962]. В’нашей работе сравнение языков используется как метод, «просвечивающий» специфические особенности языковых систем при их наложении друг на друга. Обнаруженные таким способом специфические черты, алломорфные для сравниваемых языков, могут быть изоморфными у этих языков с какими-либо другими. Такие корреляции служат основанием для объединения исследуемых категорий в типологические ряды. В этом состоит значение настоящего исследования для лингвистической типологии.

Общепризнанным является положение об эффективности обозрения языка «снаружи», позволяющем видеть те черты своеобразия, которые остаются вне поля зрения при его изучении «изнутри» [Балин 1987]. Такое обозрение языка «снаружи» осуществляется с применением двух подходов: либо «от формы к значению», либо берут какую-либо категорию и выясняют формы её передачи в двух языках — «от содержания к форме» [Ярцева 1981].

Сравнение исследуемых языковых явлений исходит из наличия у сопоставляемых элементов некоего базового сходства [Косериу 1989; Нерознак 1986; Ярцева 1981 и др]. Такой общей, эквивалентной, базой для сопоставляемых структур разных языков не могут быть формальные средства: «Никакая глагольная форма одного языка не может быть приравнена к глагольной форме другого языка» [Ярцева 1981: 78]. Базой, на которую опирается сравнение грамматических явлений служит семантическое содержание. Как пишет Г. А. Климов, «именно семантический фактор позволяет найти определённые основания для сопоставления формальных средств самых разных языков» [1983: 14]. Но семантической опорой для сопоставления категорий вида русского, лезгинского и английского языков не могут быть категориальные значения соответствующих граммем видов. Их содержание представляет собой специфические для каждого языка значения («картину мира»), по-своему распределяющие.

1. В сравниваемых языках представлены грамматические категории вида разного типа: несловоизменительная (словоклассифицирующая, словообразовательная) — в русском, словоизменительная — в лезгинском и английском. Несмотря на генетическое родство русского и английского языков, сходство в структурной организации категорий вида имеет место между неродственными лезгинским и английским языками;

2. При решении вопроса о словоизменительном или несловоизменительном статусе русской категории вида следует опираться на характер структурной организации видовой оппозиции: глаголы СВ и НСВ являются самостоятельными словарными единицами, находящимися между собой в отношениях деривации;

3. Основные функции видов в сравниваемых языках идентичны, несмотря на различия в инвариантных значениях и распределении между граммемами семантических признаков аспектуальности. Часть функций русских граммем СВ и НСВ в лезгинском и английском языках перераспределены между формами неопределённого вида (НВ), немаркированными видовыми значениями;

4. Различия в перечне периферийных функций граммем видов в сравниваемых языках объясняются распределением значений между двумя граммемами—в русском языке, между тремя граммемами — в лезгинском и английском языках, а также различиями в инвариантных значениях граммем СВ и НСВ;

5. В лезгинском и английском языках представлены категории вида словоизменительного типа, состоящие из трёх рядов форм: перфективного ~ имперфективного ~ нейтрального (СВ ~ НСВ ~ НВ (неопределённого вида).);

6. Доминантой видовых оппозиций лезгинского и английского языков является сходная по семантике граммема НСВ этих языков, в отличие от русского языка, где сильным членом оппозиции является граммема СВ.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые осуществлено сопоставление категорий вида разноструктурных русского, лезгинского и английского языков как целостных систем со своей структурной организацией, для чего построены модели структурной организации этих категорий вида. Установлены межъязыковые эквивалены, выпоняющие идентичные семантические функции, и закономерные различия в употреблениях граммем сравниваемых видовых оппозиций, обусловленные различной значимостью этих граммем в своих системах.

Теоретичская значимость исследования состоит в том, что в силу типологической удалённости русского, лезгинского и английского языков в них представлены очень разные модели вида. Сопоставление их как целостных систем способствует выявлению ведущих, типологически релевантных свойств категории вида в каждом из языков, что представляет значительный интерес для теории грамматической категории вида в целом. Это полезно также для объяснения особенностей русского вида, для развития теории вида английского и лезгинского языков. Эксплицированные в работе модели структурной организации категорий вида представляет значительный интерес для очень популярных в последние десятилетия исследований в области типологии вида.

Практическая ценность результатов исследования заключается в возможности их использования в разработке стратегии обучения какому-либо из сравниваемых языков, в теории перевода, в теоретических курсах по типологической и контрастивной линвистике, функциональной грамматике.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры языкознания Дагестанского государственного педагогического университета и опубликованы в виде статей и тезисов в тематических сборниках.

Гл. 1. ТЕОРИЯ ВИДА И ОПИСАНИЕ ВИДОВЫХ ОППОЗИЦИЙ РУССКОГО, ЛЕЗГИНСКОГО И АНГЛИЙСКОГО языков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Грамматическая категория определяется как система граммем, объединенных обобщенным категориальным значением, представляющим собой родовое понятие по отношению к значениям компонентов данной категории как видовым. В рассматриваемых языках основным видом граммем являются ряды морфологических форм (синтетических и аналитических). Такими граммемами конституируются морфологические категории, представляющие собой противопоставленные друг другу ряды форм с однородным содержанием. Как считает А. В. Бондарко [1976а- 1983], компоненты грамматической категории связаны друг с другом либо отношениями оппозиции, либо отношениями неоппозитив-ного характера. Оппозиции он характеризует как «сильный» тип объединения граммем. В них противопоставляемые значения соотносятся как однородные, основанные на едином принципе членения. При этом одна из противопоставленных граммем может быть и «общей формой», а не обязательно граммемой с противоположным значением. В таких случаях констатируются привативные оппозиции.

Оппозицией привативного типа традиционно считается русская категория вида. В ней наличию категориального признака у глаголов СВ {ограниченное пределом целостное действие) противоставлено отсутствие того же самого признака у глаголов НСВ.

Лезгинская категория вида структурирована тремя рядами форм: ряд форм НСВ, ряд форм СВ и ряд форм НВ. В описании К. Р. Керимова [2002] лезгинская категория вида представлена как состоящая из двух рядов форм — НСВ и СВ. Сильным членом оппозиции признаётся граммема НСВ, обладающая ас-пектуальным признаком процессности. Граммема СВ признаётся немаркированной и выделяется исходя из её противопоставленности граммеме НСВ, аналогично выделению граммемы НСВ в русском языке. При такой трактовке за рамками словоизменительной категории вида остаётся ряд форм неопределённого вида (НВ), стоящих вне оппозиции форм НСВ и СВ.

Построенные нами схемы видо-временной парадигмы и модели видовой оппозиции лезгинского глагола дают основание интерпретировать лезгинскую категорию вида иначе. Она структурирована тремя рядами форм: имперфективного ~ перфективного ~ нейтрального (НСВ ~ СВ ~ НВ). Точнее такую видовую оппозицию можно представить так: (НСВ ~ СВ) ~ НВ. Маркированными видовыми значениями в ней мы считаем граммемы НСВ и СВ, которые образуют регулярные пары временых форм, различающихся между собой только видовыми значениями (типа хъва-з-ва, НСВ, през. — хъван-ва СВ, перф. от хъун 'пить'). Граммема НСВ имеет абсолютно регулярный морфемный показательз-. Граммема СВ морфемного показателя не имеет. Значение СВ (хъван-ва 'пил / выпил — имеет место, т. е. выпимши') — целостности действия — создаётся путём актуализации при помощи связки (-ва IIава 'есть, имеет место') факта, обозначаемого формой претерита. Претерит (хъва-на 'пил / выпил'), как и другие единицы граммемы НВ, обозначает действие как факт, безотносительно к признакам процессности или целостности. Форма лезгинского перфекта, как— и русский СВ, не сочетается с фазовыми словами, а это, как известно, считается диагностирующим контекстом для аспекту ал ьн ого признака целостности. Таким образом, противопоставленные друг другу маркированные видовые формы НСВ и СВ, в свою очередь, противопоставлены немаркированной «общей форме» НВ. Такая интерпретация лезгинской категории вида вполне согласуется с приводившейся выше характеристикой грамматических категорий А. В. Бондар ко в книге «Теория морфологических категорий» [1976а и др.].

Английский язык относится к аналитическим, и его глагольная парадигма формируется с участием вспомогательных глаголов. Однако структурная организация видовой оппозиции в нём в основных чертах совпадает с категорией вида лезгинского языка. Аналитическое образование единиц видо-временной парадигмы, в отличие от синтетического в лезгинском языке, не меняет сути: синтетические формы НСВ, СВ и НВ лезгинского глагола по своему содержанию аналогичны аналитическим формам НСВ, СВ и НВ английского глагола.

Показателем НСВ английского глагола считается прерывистая морфема be .-ing. Обычно утверждается, что форма длительного вида, т. е. НСВ, имеется не у всех глаголов, например, у consist 'состоять', see 'видеть', resemble 'напоминать'. Но при этом оговаривается, что если контекст создаёт сдвиги в содержании глагола, формы длительного вида у таких глаголов возможны. Можно сказать: With each day the boy is more and more resembling his father 'С каждым днем мальчик все больше и больше становится похожим на своего отца'.

Здесь is resembling означает 'становится похожим'. Разумеется, чтобы глагол из фразы The boy resembles his father в форме прогрессива is resembling был использован корректно, нужен и соответствующий этой форме контекст: With each day the boy is more and more. 'С каждым днём. или всё более и более.'. Мы не считаем, что в семантике глагола to resemble в этом случае происходит семантический сдвиг. То, что в русском языке разграничивается разными глаголами, в английском языке разграничивается формами вида одного глагола. Форма НВ resembles фиксирует состояние как факт, не актуализируя вида, а форма прогрессива is resembling фиксирует динамику становления признака напоминать. Еще интереснее в этом контексте факт возможности формы прогрессива is having у глагола to have. Он регулярно употребляется в форме НСВ в конструкциях типа Не is having lunch 'Он ужинает', где обозначается процесс, протекающий в конкретный момент времени. При этом надо оговорить, что процесс выражает здесь аналитический глагол to have lunch 'завтракать'. Глагол to have в нём лексически пустой и выражает только грамматические значения. Разумеется, лексико-семантический вариант глагола to have в функции знаменательного слова со значением 'иметь' несовместим с семантикой процессности. Иметь (что-либо) — это отношение, которое не может мыслиться в виде развивающегося во времени процесса, этому сопротивляется элементарная логика, но не грамматическая система языка. Система английского языка допускает образование прогрессива от глагола to have, подтверждение тому — возможность фраз типа Не is having lunch. Аналогично обстоит дело и с глаголом to resemble 'напоминать'. В русском языке глагол напоминать имеет семантический вариант 'заставлять вспомнить', совместимый с конкретно-процессным значением {Сейчас я напоминаю им маршрут по карте, потом .), а в значении 'быть похожим' он выражает состояние и не совместим с процесс-ностью. А становление этого признака обозначается уже при помощи контекста: всё более напоминает кого-либо, т. е. становится похожим.

На наш взгляд, не совсем верно считать, что в английском языке глаголы типа to think, to imagine не имеют форм прогрессива. Считается, что в парах форм I think — I am thinking, I imagine — I am imagining происходит семантический сдвиг следующего рода: 'я думаю' > 'я размышляю'- 'я представляю' > 'я воображаю, фантазирую'. Это русские соответствия — разные глаголы. То, что в русском языке противопоставляется глаголами думать и размышлять, в английском языке нормально противопоставлено видовыми формами одного глагола to think: I think и I am thinking.

В английском языке в форме НСВ употребляются даже связочные глаголы: You were very silly, my poor child 'Ты был очень глуп, мое бедное дитя'- The misplacement of 'only' is becoming so common as to be dangerous 'Расположение слова «только» становится настолько простым, что даже опасно'. Употребление в НСВ некоторых глаголов привносит необычное для них значение конкретного процесса (протяжённости во времени, дуративности) и придает эмоциональную окрашенность: She is knowing too much 'Она знает слишком много'.

Таким образом, утверждение о том, что форма английского НСВ у некоторых глаголов отсутствует, представляется не совсем обоснованным. Регулярность формы НСВ практически ничем не ограничена. Её имеют даже такие глаголы, как to see, to hear, to sit и т. п. Форма Continuous от глагола to sit 'сидеть't sitting обозначает не процесс типа русского садиться, а включённое в течение времени состояние. Для таких глаголов форму НСВ (Continuous) вернее характеризовать как дуратив, а не прогрессив. Термин прогрессив акцентирует поступательность динамического процесса, а термин дуратив акцентирует протяжённость состояния во времени. Ограничения, накладываемые на образование форм прогрессива от некоторых глаголов, объясняются факторами внеязы-кового плана: логика признака 'напоминать (= быть похожим)' такова, что он либо имеется, либо его нет. Быть похожим постепенно невозможно, а вот становиться похоэюим постепенно можно. Состояние быть похоэюим не может мыслиться как процесс онтологически.

Инвариантное содержание формы английского НСВ полностью соответствует содержанию процессной ситуации в интерпретации A.B. Бондарко [1983; ТФГ 1987]. Процессная ситуация заключает в себе изображение наблюдаемого процесса с его элементами динамичности и «срединности». Эти элементы взаимосвязаны: если имеет место динамика процесса, и в этом процессе фиксируется срединный период, то, следовательно, действие наблюдается, воспринимается. В английском языке, как и в лезгинском, имеется специальная граммема, предназначенная для выражения действия в процессе его протекания. Динамичность, срединность и наблюдаемость, которые в русском языке выражаются при поддержке контекста, в английском языке принадлежат самой граммеме НСВ как признаки её категориальной семантики.

К граммеме СВ английского глагола мы относим единицы перфектного ряда. Английский перфект обычно рассматривается в составе оппозиции перфект ~ неперфект. Оппозиции перфект ~ неперфект и прогрессив ~ непогрес-сив, как правило, рассматриваются независимо друг от друга. Дискуссия о содержании самого перфекта традиционно связана именно с вопросом о видовых значениях английского глагола. Так, Б. А. Ильиш [1965] формулировал значение перфекта как значение результативного вида, а Г. Н. Воронцова [1950] - как ретроспективного вида (формы связи между прошедшим и настоящим). Особое значение перфекта, по мнению Г. Н. Воронцовой [1950: 23], заключается в том, что она всегда обозначает что-то актуальное для момента речи.

В работах последнего времени семантика перфектности определяется как указание на предшествование [Akhmanova, Belenkaya 1975; Бородина 1975; Телин 1988; Телин 1998; Перцов 1976]. Т. е. перфектные формы трактуется как средство выражения таксисных значений. На наш взгляд, таксисное значение предшествования является производным от аспектуального содержания перфекта — актуальности предшествующего факта для момента перцепции.

Точнее определяют содержание перфекта авторы, предлагающие не так-сисную, а аспектуальную интерпретацию (Ю.С. Маслов, Б. А. Ильиш, Г. Н. Воронцова и др.). В их трактовках речь идёт не о предшествовании / следовании двух ситуаций, а о видовых признаках одной ситуации, передаваемой глагольной формой. При употреблении перфекта говорящий актуализирует результат, вытекающий из имевшего место действия. Английская форма перфекта has acquired означает 'приобрел / приобретал и в настоящий момент имеет1, в то время как форма НВ acquired означает только то, что в некоторый момент в прошлом приобретение имело место. В английском {has acquired, is closed) и лезгинском {чиг ацукьнава 'роса выпала (села-есгь)') языках связь имевшей место ситуации с моментом речи эксплицируется связкой. Роль связок в них в том и состоит, что они устанавливают актуальность имевшей место ситуации для момента экспликации этой ситуации. Этим собственно и создаётся семантика перфектности, заключающаяся в констатации ситуации, сложившейся как следствие имевшего место события. В самой форме, от которой образуется перфект при помощи связок, вид не актуализован. Именно связка, обозначая ориентир — момент фиксации ситуации, относительно которого эта ситуация располагается на оси времени, становится показателем формы перфекта. Это — обычный, аналитический, способ выражения перфекта с помощью конструкции, состоящей из формы смыслового глагола (претерита, причастия или деепричастия) и перфектного показателя ('быть', 'иметь' в форме того или иного времени).

Большинство авторов выводит наличие вида в английском языке, исходя из противопоставления перфективных или имперфективных форм формам т. наз. «общего вида». Т. е. исходя из наличия привативной оппозиции, в которой маркированным формам Continuous (продолженный или длительный, процессуальный вид, прогрессив, имперфектив) противопоставлены немаркированные (Indefinite) формы. Выявляется привативная позиция прогрессив ~ непрогрес-сив. Привативной является оппозиция и в том случае, когда речь идёт о противопоставлении перфект ~ неперфект. Под неперфектом подразумеваются те же формы «общего вида». Таким образом, получается, что в английском языке две видовые оппозиции: прогрессив ~ непрогрессив и перфектив ~ «неперфек-тив». В обеих маркированным формам (прогрессив, перфектив) противопоставляется одна и та же граммема — немаркированные формы «общего вида».

Изложенные соображения позволяют нам констатировать наличие в английском языке категории вида, состоящей из трёх рядов форм — НСВ, СВ и НВ. Сопоставление функций граммем, а также схемы видо-временных парадигм и моделей видовых оппозиций демонстрируют сходство структурной организации категорий вида английского и лезгинского языков. Предлагаемая модель видовой оппозиции словоизменительного типа, а также формула (НСВ ~ СВ) ~ НВ отражают устройство как лезгинской, так и английской категории вида.

Построенные модели вида позволяют сформулировать типологические параметры сопоставляемых категорий вида. В сравниваемых языках представлены модели вида, разные по своему грамматическому статусу, словоизменительного типа — в лезгинском и английском языках и несловоизменительного типа — в русском языке. Эту характеристику сравниваемых категорий можй’о назвать параметром грамматического статуса видовой оппозиции.

Словоизменительные категории варьируют грамматические значения одного и того же слова, не изменяя при этом лексическо-семантического содержания. Словоизменительная трактовка вида, понимаемого как категория, служащая для различной актуализации одного и того же действия, согласуется с интерпретацией видов в плане языковых универсалий в [Цеплинская 1997]: вид — это разное видение говорящим одной и той же ситуации. Категория аспекту-альности, признаваемая лингвистической универсалией, объединяет в себе категории вида и СД. СД — это различные семантические признаки ситуации, отражающие внеязыковые признаки ситуации. А вид не имеет никакого отношения к СД. Его отношение к ситуации ограничивается однокоренным словом «видение». Семантика вида заключается в возможности двойного, внутреннего и внешнего, представления ситуации [Цеплинская 1997].

В словоизменительной категории вида, типа лезгинской и английской, не следует ожидать парных по виду инфинитивов, находящихся между собой в отношениях словообразовательной деривации и представленных в словарях отдельными единицами. Т. е. искать словоформы, которые отвечали бы на вопросы «Что делать?» и «Что сделать?». Такая оппозиция возможна в категории вида несловоизменительного типа с её противопоставлением глаголов СВ и НСВ, как в русском языке. А. Н. Тихонов [1997: 185] в числе доказательств чисто грамматического характера видового противопоставления приводит возможность перевода коррелятивных по виду русских глаголов СВ и НСВ с помошыо одного и того же инфинитива языков, где, по его мнению, категория вида отсутствует. Однако применение этого критерия может свидетельствовать, напротив, о словообразовательном характере русской категории вида, в которой граммемы СВ и НСВ находятся между собой в отношениях деривации. В языках с чисто словоизменительным видом, в глагольных формах, соотносимых с русским инфинитивом, видовая семантика отсутствует — не маркированы видом английский инфинитив и лезгинский масдар. Граммемы вида представлены в словаре одним, общим для них инфинитивом (или близкой к нему по содержанию и функциям формой). Для языков с чисто словоизменительным видом естественным является представление форм вида одной словарной единицей, точно так же, как формы прошедшего, настоящего и будущего времен русского ! глагола представлены одним инфинитивом. Словоизменительный статус категории вида предполагает такие взаимоотношения между видовыми формами, когда формы НСВ, СВ и НВ (именно формы одного слова) представлены одной словарной единицей — словом, понимаемым как совокупность его форм словоизменения, и находятся между собой в отношениях альтернации, а не деривации. Эти особенности сравниваемых категорий вида можно обозначить как параметр единства парадигмы. При словоизменительном характере оппозиции все видо-временные формы составляют единую парадигму форм с отношениями альтернации между собой. Так устроены видовые оппозиции лезгинского и английского языков. При несловоизменительном характере вида видо-временные формы распределены между парными по виду глаголами СВ" и НСВ, находящимися между собой в отношениях деривации. Так устроена категория вида в русском языке.

Из единства парадигмы в словоизменительной категории вида и отношений альтернации между формами следует, что актуализация видовых значений охватывает не все формы. Вид не актуализован в инфинитиве, а также в единицах, относящихся к граммеме НВ. В лезгинском языке вид не актуализуется в плане будущего времени. Это можно объяснить тем, что представление действия как будущего или же желательного / нежелательного (в имперетиве) связано с его гипотетичностью. Действие таких формах не является реально совершившимся или совершающимся. Оно не обладает перцептивностыо, следовательно, и актуализация его как наблюдаемого процесса или события не является обязательной. Однако в английском языке видовая оппозиция распространяется и на план будущего времени. Тем не менее, можно предполагать, что видовые значения в большей степени актуальны для плана настоящего и прошедшего времени, которым свойственна направленность на описание ситуации. Эти особенности рассматриваемых категорий вида можно обозначить как параметр актуализованности / неактуализованности видовых значений во всех формах парадигмы. По этому параметру лезгинскую и английскую видовые } оппозиции можно отнести к категориям с так называемой «дефектной парадигмой» [Плунгян 2000]. При этом надо оговорить, что определение «дефектная» имплицирует некую неправильность, нарушенность логики парадигмы. Однако для словоизменительной модели вида лезгинского и английского языков это является закономерным, обусловленным структурной организацией оппозиции.

Точно так же «тотальный» охват видовыми значениями всех глагольных форм в русском языке — в нём все глагольные формы относятся либо к СВ, либо к НСВ — обусловлен организацией видовой оппозиции: видовые значения в русском языке принадлежат лексико-семантическом содержанию глагола. Это показывает сравнение русского вида с словоизменительными категориями вида лезгинского и английского языков. В то же время, охват видовойюппозицией всех глаголов языка релевантно и для словоизменительной категории вида. При этом двувидовые или одновидовые глаголы, в словоизменительной модели вида невозможны, в то время как в русском языке они представлены.

Видовая оппозиция может выражаться специальными грамматическими морфемами, за которыми закреплены только значения перфективности или имперфективное&trade-. Такие морфемы представлены в лезгинском (-з-) и английском (-ш^) языках. В русском языке они отсутствуют. Здесь в одних и тех же формальных средствах совмещается выражение деривационных и чисто грамматических значений, что видно на фоне лезгинского и английского языков, где эти значения выражаются дискретно. Как пишет Ю. Э. Цеплинская [1997], в славянских языках нет специальных морфем, за которыми были бы, закреплены значения СВ и НСВ. В русском языке при становлении современной видовой оппозиции для этого использовались лексические средства — приставки, связанные исторически с предлогами. Семантика ограниченной пределом целостности глаголов СВ складывается на базе значений пространственной ограниченности действия, свойственных приставкам первоначально [Иванов 1990]. Поэтому видовые значения оказались в русском языке тесно связанными с лексикой, они выражаются синкретично морфемами, меняющими также семантическое, а иногда и лексическое содержание глагола. Эти особенности сравниваемых категорий вида можно назвать параметром дискретности / синкре-тичности выражения видовых значений и значений СД.

Типологическое различие наблюдается и между аффиксами, которыми маркируются морфемно характеризованные члены обсуждаемых видовых оппозиций. Показатели СВ русского глагола занимают в словоформе позицию, характерную для словообразовательных морфем. Они в основном префиксальны, редко суффиксальны {-ну- / -ану-), а для словоизменения в русском языке свойственно флективное выражение. Морфемы, маркирующие НСВ в лезгинском (-3-) и английском {-т£) языках — флективные.

Таким образом, по совокупности обсуждённых параметров видовые оппозиции русского, лезгинского и английского языков можно отнести к разным типологическим рядам: русского — к видовым оппозициям несловоизменительного типа, лезгинского и английского языков — словоизменительного типа.

При дальнейшем исследовании сравниваемых категорий вида следует, по нашему мнению, преимущественное внимание уделить описанию функций и семантики единиц третьего члена видовых оппозиций лезгинского и английского языков — граммемы неопределённого вида (НВ). В данной работе эти единицы в большей степени анализировались в связи с описанием функций и семантики основных граммем — НСВ и СВ.